Текст книги "Зов Орианы. Книга первая. В паутине Экора. [СИ]"

Автор книги: Владимир Царицын

Соавторы: Елена Крестьянова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

  "Да, ты прав майор", – на скрытом канале ответил Илья.

  – Ну, бывайте, господа, – Андрей вышел из машины и, обойдя её спереди, быстро зашагал в противоположную от блока сторону.

  Обоим мужчинам было абсолютно ясно, куда майор направил стопы свои. Тем не менее, Иннокентий Иванович всё же решил заметить с гаденькой улыбкой:

  – Торопится наш майор к несравненной своей Елизавете свет Степановне. Оно и понятно: женщина с такими шикарными формами и таким лёгким характером запросто может вскружить голову... – он притворно вздохнул: – Эх, молодость, молодость! Где же вы, мои младые годы! Где буйство глаз и половодье чувств? Где былая острота желаний и безумство мысли? Куда всё ушло?.. Кстати, Илья Владимирович, – Рябов вдруг перестал сетовать на оставшуюся в прошлом юность, – если вы тоже собираетесь навестить м-м-м... Марию, то могу вам сообщить, что она сейчас в стационаре и пока к ней нельзя.

  – А когда можно будет?

  – Не знаю. Там все очень и очень серьёзно.

  – А что такое? – обеспокоился Илья. – Я знаю, сотрясение мозга...

  – Увы, если б только это. Была у Марии одна нехорошая травма. Давно, ещё до её поступления на службу в ЭКОР. Михайлова ведь очень серьёзно занималась восточными единоборствами, была какой-то там чемпионкой. Но в одночасье пришлось ей оставить спортивную карьеру... Вы, кстати, знаете, что Машеньку иногда мучают головные боли?

  – Нет, – удивлённо произнёс Илья.

  – Приступы случаются не так часто, но их интенсивность... Бедняжка, она так страдает! Возможно, поэтому и перешла с оперативной работы на более спокойную. А тут вдруг, узнав о предстоящей операции "Бомжи", пришла ко мне и попросилась принять в ней участие. Не хотел я ее брать, честное слово, но потом подумал: в принципе, операция-то не из разряда опасных, да и неплохо было бы вас подстраховать – всё-таки вы с майором новички...

  "Врёшь, сволочь! – подумал Илья, не забыв поставить мысленный щит. – Сама пришла, как же! Это ты её послал, чтобы нас с Андрюхой контролировать, боялся, забузим, а то и свалим к чёртовой матери! Знал, что у Маши такие проблемы, а послал. Ну конечно, ты ж фанатик – дело превыше всего! Что тебе здоровье какой-то сотрудницы, у тебя их полно! Эту спишешь, другую бросишь... в бой кровавый"

  – Кто ж знал, что так все получится! – горестно вздохнул Рябов. – И зачем Машенька в эту драку ввязалась?

  Он вдруг резко повернул голову и посмотрел Репину в глаза. Однако молодой человек был начеку. Неплохо владея своими эмоциями и помня предостережение Марии в отношении господина Куратора, он старался не попасться на его удочку. Ничего не разглядев на непроницаемом лице экорейнджера и поняв невозможность проникнуть в его мысли, Иннокентий Иванович с пафосом произнёс:

  – Проклятые скинхеды! Нет, пора приступать к оздоровлению нашего тяжело больного общества, надо стереть с лица Земли всякую мразь! Промедление смерти подобно!

  Репин сжал кулаки и опустил глаза – он ощущал себя виновным в том, что не смог уберечь дорогую ему женщину от бейсбольной биты какого-то отморозка.

  – Наш Доктор крайне обеспокоен состоянием здоровья Марии, – продолжил Рябов после короткого молчания. – Видите ли, молодой человек, мозг – такая нежная и хрупкая субстанция... Порой достаточно лёгкого толчка, нанесенного в определенный участок головы, и всё – стройность мыслей сменяется хаосом. А тут – две тяжелейшие травмы, на старую наложилась новая. Последствия могут быть фатальными. Как бы не лишиться девушке памяти – вот чего я боюсь. А то, знаете ли, и вовсе с ума сойти может – бывали случаи. А потерять такого преданного делу мировой революции человека, это... – он покачал головой. – Как часто мы теряем преданных людей! Недавно вот Симагина потеряли...

  Илья пристально посмотрел на господина Куратора.

  – Сделают Михайловой томографию головного мозга, станет ясно, – вздохнув, сказал Рябов и опроверг только что им сказанное: – А пока не стоит делать никаких прогнозов. Чего раньше времени расстраиваться и списывать девушку со счетов? Надеюсь, всё обойдется, и она еще послужит верой и правдой нашему святому делу.

  – Я тоже надеюсь, – кивнул Илья и сухо попрощался с Рябовым.

  Терзаемый муками совести, он поднялся к себе и, не разуваясь, завалился на койку.

  "Бедная Мария! Представляю, каково ей сейчас. И всё из-за меня, урода! – думал он и ругал себя, глядя в потолок. – Ну что я за мужик такой! Надо было рядом с ней тогда стоять, защищать. А я за себя любимого испугался. Свою, не Машину голову берег. Даже не смотрел в её сторону, герой!.. Нет, правда, чего такого героического я в той драке совершил? Да ничего! Принимал, так сказать, посильное участие. Пару раз пнул – одного козла в грудак, второго по яйцам, – да разок в бубен въехал. Ну, руку какому-то ублюдку сломал. Всё Маша с Андреем сделали... И в коттедже. Иванов в одиночку Шрека уделал, а потом и Кастета. А я стоял и смотрел, кайф ловил, зрелищем наслаждался. Созерцатель хренов!.. А у озера? И там опять не я, а все тот же Андрюха отличился – динозавра виртуального победил. Бросился прямо под брюхо и наколол его на бамбуковую пику, как канопе на зубочистку. Я только добил. А мог бы и что-то более существенное изобразить. Ведь я практически на сто процентов был уверен, что это всего лишь сон. И что монстр этот – не взаправдишный..."

  – Стоп! Что я такое говорю? – Илья вдруг осознал всю чудовищность своих рассуждений.

  Получается: если ты спишь и видишь сон и знаешь, что с тобой никакой неприятности не случится – можешь позволить себе погеройствовать. А если это не сон, а реальность – не рыпайся, стой в сторонке и жди, когда всю работу за тебя другие сделают. А то еще не дай бог голову твою красивую разобьют или шкурку попортят...

  Илья встал с кровати и подошёл к зеркалу.

  – А ты оказывается трус, парень, – сказал он своему отражению и тут же отрицательно помотал головой: – Нет, хорошо, если б только трус. Ты неуверенный в себе, жалкий человечек. Ненавижу тебя!

  "Пойду, напьюсь" – принял Илья стандартное для всех мужчин, оказавшихся в неприятной ситуации решение, которое, впрочем, никогда и никому не помогало, но всегда позволяло сделать перерыв в процедуре самобичевания.

  В единственном питейном заведении учреждения оказалось достаточно много желающих расслабиться. Первой мыслью Репина было уйти отсюда, но он остался – ему действительно страшно хотелось напиться, а в это время суток спиртное можно получить только здесь, магазин закрывался в восемь вечера.

  Помимо экорейнджеров, отмечающих успешное завершение операции "Бомжи", в баре тусовались и другие сотрудники учреждения – охранники, администраторы, кто-то из обслуги. Все были невеселее, но перебравших Илья не заметил ни одного. Впрочем, как всегда. Многих из присутствующих он знал – не близко, даже не по именам. Так, встречались здесь, в баре, в столовой, в спортзале, в коридорах учреждения. Шрека с Кастетом не наблюдалось. Ну, это и понятно: Шреку сейчас наверняка гипс накладывают, ему не до выпивки. А Кастет... Репин не без оснований полагал, что с этим парнем он больше никогда не встретится. Скорей всего, Кастет уже бомжует где-нибудь на улицах Энска, лишённый статуса экорейнджера, а заодно и памяти. Нелегко Кастету будет без кокаина обходиться. И вообще, не легко...

  Илье казалось, что все смотрят на него осуждающе. Естественно это было не так. Возможно, кое-кто из посетителей бара знал, что Репин – тот самый парень, который входил в группу Марии Михайловой; тот самый, что не смог защитить женщину, позволил скинхедам травмировать её. Возможно, кто-то и бросил в его сторону косой неприязненный взгляд. Но большинству веселившихся мужчин и женщин было глубоко плевать, кто он такой и как его зовут.

  Илья решительно подошел к стойке.

  – Водки. Двойную. Без льда и прочих глупостей, – сказал он бармену. Получив желаемое, тут же залпом осушил бокал и жестом потребовал повторить. Потом сдвинулся на край стойки. Хотелось спрятаться в тень, но откуда в небольшом помещении бара тень?

  Вернулись прежние мысли о том, что он трус, слабак и вообще – никчёмный человек.

  А ведь совсем недавно Илья Репин беззаветно любил и считал себя настоящим мужиком. Пусть не таким крутым, как герои боевиков, но, по крайней мере, сильным, решительным и вполне самостоятельным. Что же произошло? Он изменился, стал другим?..

  "Да всё просто, – ответил он себе. – Я всегда был таким, только не знал этого. Не знал самого себя. Я не ступал по земле, а летал над ней, парил, как птица. А когда опустился, оказалось: ножки-то слабенькие, дрожат с непривычки. Могу оступиться, упасть, расшибиться к чёртовой матери. Все, что с высоты птичьего полета виделось ровным, на деле оказалось усеянным камнями и кочками, покрытым ямами, рытвинами, изрезанным глубокими оврагами. И колючие кусты кругом. В ямах и в оврагах – вода. Грязная, вонючая. А под каждым кустом опасность подстерегает. Хищные звери, ядовитые гады всех мастей, которых и не разглядеть с верхотуры – все вышли на охоту. На меня!.. Вот и попёрла из меня гниль, вот и забздел..."

  Вдруг кто-то хлопнул Илью по плечу; он вздрогнул и обернулся.

  За спиной стоял рыхловатый парень примерно одного с ним возраста, с веснушчатым лицом и белёсыми бровями.

  – Привет! – весело поздоровался конопатый.

  – Здорово.

  – Ты – Репин?

  – Ну.

  – А я Сергей Горшечкин.

  – Будем знакомы, – буркнул Илья и уже хотел отвернуться, но, увидев протянутую руку, нехотя пожал.

  Ладонь у Сергея оказалась большой теплой и сухой, а рукопожатие отнюдь не вялым. По идее это сразу должно было расположить Репина к непрошенному собеседнику, но сейчас все в этом зале казались Илье врагами.

  – А ведь мы с тобой уже, – улыбнулся Горшечкин. – И довольно давно.

  – Что – уже?

  – Знакомы мы с тобой, Илья.

  – Вот как? – без интереса обронил Репин, подумав: – "Еще один старый знакомый. Видать из тех, кто за мной вместе с Марией следил. Или "брал" вместе с Симагиным. Помнится, Мария говорила, что Симагин доставлял меня в ЭКОР вдвоём с каким-то парнем..."

  – Да, да, – кивнул Горшечкин и грустно добавил: – Только ты меня не помнишь.

  "Ага, запомнишь тут, – внутренне усмехнулся Илья. – На то и ТОРС, чтобы ни хрена не помнить"

  – Что пьёшь, водку? – поинтересовался Сергей, вытянув шею и бесхитростно заглянув в его бокал. – А я, можно сказать, вообще не пью.

  Илья пожал плечами.

  "А чего тогда сюда припёрся?.. А, понятно, – подумал он, – серый кардинал прислал. Мария на больничной койке, так он тебя направил. Ни часа без присмотра! Задолбали, блин!... Ну-ну, давай, попробуй, расколи меня, толстый"

  – И не пил никогда, – как-то смущённо сказал Горшечкин. – Да ты помнишь, наверное. Вы ещё всё время надо мной смеялись, сосунком называли. Теперь, как видишь, я уже далеко не сосунок, а пить так и не научился. Ну, разве что виски с тоником и со льдом иногда. Но льда и тоника побольше кладу, чтобы градус понизить, и не так противно сивухой воняло.

  – Кто – мы? – Илья удивленно взглянул на Сергея – парень говорил что-то совершенно непонятное. – Кто тебя сосунком называл? Ты о чём вообще?

  – Ты что, Илья, правда, что ли не узнал меня? Да Серега я Горшечкин, Ленки Зарубиной брат. Двоюродный.

  – Ленки?.. Зарубиной?.. Двоюродный? Да хоть бы и родной, не знаю я никакой... – Илья вдруг осёкся.

  Как он мог забыть?! Ленка Зарубина – это же его первая школьная любовь! Впрочем, какая там к чёрту любовь. Дружили, затем дружба стала перерастать во что-то более интересное и конкретное. Поцелуи, ласки, легкий петтинг, неудачная попытка секса (им не дали тогда – Ленкины родители пришли не вовремя и совсем некстати). А потом Зарубины уехали из Лебяжьего в Полыноград (как тогда говорили – в город), и они расстались навсегда. Вообще-то могли и встретиться. Окончив школу, Илья тоже уехал из родного "рыбачьего поселка" – поехал поступать в Полыноградский университет и остался там жить. Но с Ленкой они так ни разу и не пересеклись, видимо, не судьба...

  А у Ленки был брат, точно!

  Однажды (это было во время летних каникул после окончания девятого класса), когда их компания: три парня и две девчонки – все одноклассники – пошли купаться, загорать и дурачиться на Полынку, Ленка привела с собой розовощёкого увальня примерно одних с ними лет и представила, как своего брата. Парень назвался Серёгой, в то лето он приезжал в Лебяжье к Зарубиным на каникулы, кажется, из Полынограда. И, кажется, тоже девятый окончил. Или восьмой?..

  – Что, вспомнил? – широко улыбнулся Сергей.

  Илья кивнул. Спросил скорее ради приличия:

  – Как она?

  – Ленка? – зачем-то переспросил Горшечкин. – У Ленки всё хорошо, она в Норвегии. Замуж вышла и уехала. Он-то сам русский, но бизнес у него там, в Норвегии... – помолчав, добавил: – Вроде любят друг друга.

  – Понятно. Ну что сказать, рад за неё, – кисло улыбнулся Илья и сделал хороший глоток из бокала. – Переписываетесь?

  – Ну... так, – неопределенно пожал покатыми плечами Сергей. – Раньше чаще, теперь... – он не стал договаривать, отвёл глаза в сторону.

  – Понятно, – повторил Репин. – Ну, а у тебя как жизнь сложилась?

  – А, – Горшечкин скорчил недовольную гримасу, – говно.

  – А что так?

  – Один я, Илья, понимаешь, совсем один. Ни сестры у меня теперь, ни брата. Собственно, брата и не было никогда.

  – Ну и что такого? – пожал плечами Илья. – Я, например, тоже один у папы с мамой, как-то не сподобились родители брата или сестрёнку мне родить. Но я из этого трагедии не делаю и одиноким себя не ощущаю.

  – У тебя, наверное, друзей полно, – предположил Горшечкин. – А у меня... – он вздохнул. – С друзьями выпивать положено, а я непьющий. Неинтересный... Плохо одному, знаешь. Хотя, откуда тебе это знать. Ты же, я помню, душой вашей школьной компании был. Весёлый, остроумный. Наверное, таким и остался. Потому и Ленка в тебя по уши втрескалась.

  – Да брось ты, – отмахнулся Илья, хотя слова толстого Серёги приятной теплой волной пробежались по самолюбию, – скажешь тоже.

  – Чего брось? Втрескалась, я же помню, как она с ума сходила, когда Зарубины к нам в Полыноград перебрались. Потом отошла немного, а вскоре и "норвежец" появился...

  – Свято место пусто не бывает, – пошловато заметил Репин.

  – Ага, – кивнул Сергей, не услышав интонации его реплики, – и увёз мою сестричку в края заморские. А я, считай, совсем один остался... А прошлой весной мои папа и мама разбились в аварии. Оба сразу. Они на дачу ехали... с рассадой, а навстречу КАМАЗ. Дальнобойщик. Водитель за рулём уснул...

  Сергей замолчал, часто заморгал и стал шарить по карманам. Илья подумал, что парень ищет сигареты, протянул ему свои. Но Горшечкин качнул головой:

  – Не курю, – достал носовой платок, высморкался. – Хреново одному, Илья. Вот увидел тебя, обрадовался как родному.

  – А сколько ты уже в ЭКОРе служишь? Судя по всему – недолго?

  – Ага, вторая неделя пошла, – шмыгнул носом Горшечкин.

  – А как попал?

  – По объявлению.

  – Как? – у Ильи от удивления вытянулось лицо. – Как ты сказал: по объявлению?

  – Ну, – кивнул Сергей. – Прочёл в какой-то газетке объявление: мол, организации требуются специалисты по компьютерной безопасности и программированию. А что, моя тема. Пришёл на собеседование, со мной поговорили и взяли.

  – Куда пришёл – сюда?

  – Почему? В городе собеседование проходило, в офисе. Потом сюда, на объект, доставили.

  – И чем ты здесь занимаешься? Программы компьютерные пишешь?

  Горшечкин смущенно потупил глаза.

  – Видишь ли, поначалу именно это и планировалось, но потом, когда на объект привезли, выяснилось, что планы у руководства относительно меня слегка поменялись. Составление программ – это от меня никуда не уйдёт, это якобы в перспективе, а пока надо вплотную заняться безопасностью телекоммуникационных систем и видеоконтролем. Короче, из программистов да в охранники угодил.

  – В смысле?

  – Да что тут непонятного! – с досадой в голосе произнёс Сергей. Впрочем, раздосадован он был не по причине непонятливости собеседника, парню явно не нравилась работа, которую ему приходилось выполнять. – Сидишь сутками, как сыч, и на мониторы глаза пучишь. Скоро ослепну на хрен, или геморрой вылезет!..

  Репин молчал, переваривая информацию, а Сергей продолжал:

  – Я, было, возмущаться стал. Мол, я к вам не в охранники нанимался, мне по специальности работать надо, чтобы квалификацию не потерять. Но мне доходчиво так объяснили... Тот, что объяснял, взгляд у него... Корче, решил я пока не рыпаться. Боязно... Слушай, Илья, – спросил вдруг Горшечкин, – скажи мне, что всё это значит?

  – Что ты имеешь в виду?

  – Всё! Мне всё непонятно. Сначала вроде просто было: предложили работу, я как положено контракт подписал. Я его, в общем-то, и не читал толком, контракт этот. А чего, работа по специальности, бабки нормальные, даже более чем. Чуть позже я репу чесать стал. Куда я попал? Что это за организация такая? Секретная какая-то... Система видеоконтроля – закачаешься. Как на зоне.

  – А тебе на зоне бывать приходилось?

  – Нет, но я так думаю, что здесь даже круче. Люди странные. Особенно тот, что мне объяснял, что почем... И зачем мне наврали? Обещали интересную творческую работу, а приказывают заниматься тем, что любой неграмотный пенсионер делать может! Но зарплата как у системного администратора крупной коммерческой фирмы. Странно всё это... Мне бы, дураку, ещё там, на собеседовании заподозрить что-то неладное. Ведь ни одного вопроса по специальности не задали, диплом – так, мельком посмотрели и вернули. Всё больше о родных и друзьях спрашивали. Которых нет ни фига. Кажется, их это больше всего в моей кандидатуре устроило...Знаешь, Илья, – Серёга вдруг понизил голос, заговорил практически шёпотом: – Я тут вторую неделю только, но уже вот как надоело, – он резанул себя пальцем под нависшим подбородком. – Бросить всё хочется и свалить отсюда к чёртовой матери...

  Репин пристально посмотрел Горшечкину в глаза.

  "Что это, – думал он, – подстава, организованная господином Куратором или счастливый случай? Как там майор говорил? В жизни всегда есть место счастливым случаям..."

  – Давай, лучше выпьем, – предложил он.

  – Вообще-то я не пью, – вяло возразил Горшечкин, – я же тебе рассказывал...

  – За нашу встречу-то? Ты что, Серёга, это святое!.. Моему товарищу виски со льдом и тоником, – повернулся Илья к бармену. – Тоника и льда не жалеть.

  12.

  Илья проснулся среди ночи в холодном поту.

  Сон был наполнен кошмарами настолько реальными, что молодой человек ещё некоторое время не мог прийти в себя. И когда он услышал голос, звавший его, подумал, что это отголоски сна.

  – Илюша, отзовись, – настойчиво пробивался в сознание голос Марии. – Ты меня слышишь?

  – Слышу, – машинально ответил он, и только потом понял, что разговаривает мысленно.

  – У нас мало времени, – продолжал невидимый голос, – а мне многое надо тебе сказать.

  – И мне, – отозвался Илья. – Я хотел сразу прийти к тебе, как только мы вернулись. Но Кеша не разрешил, сказал, что ты в стационаре, и что Доктор сильно обеспокоен твоим состоянием. И ещё... что только после томографии можно будет точно сказать, останется ли твоя память прежней после двух тяжёлых травм.

  – Со мной всё будет в порядке, – успокоила его девушка, – мне было очень плохо, но помощь, которую я попросила, пришла вовремя.

  – Помощь?.. Я не понимаю...

  – Илья, мне действительно надо многое тебе сказать, – повторила Мария.

  – Я так хочу тебя увидеть! – вырвалось у Ильи. – Ты даже представить себе не можешь, сколько я передумал за это время и как казнил себя за то, что не сумел тебя защитить...

  – Сейчас я приду к тебе, защитник! – засмеялась Мария. – Только не делай резких движений, просто смотри.

  Илья увидел, что лунный свет, падавший из окна и заливающий часть комнаты, начал обретать вполне определённые контуры. Женская фигура, будто сотканная из светящихся частиц всех оттенков синего цвета, шагнула от окна в его сторону и, выйдя из потока света, стала обретать черты реальной Марии.

  – Обалдеть, – только и смог произнести Илья. Он резко сел на кровати, спустив ноги на пол, и попытался встать. Мария остановила его жестом и телепатическим импульсом.

  – Я же просила не делать резких движений, – мягко упрекнула она. – Мы ещё не готовы...

  – Может объяснишь, что происходит? Это...

  – Совсем не обязательно проговаривать свои мысли голосом, – Мария упреждающе подняла руку. – Более того, не желательно.

  – Понял, – кивнул Илья. – Но всё-таки... что это – продолжение моего сна?

  – Нет, это не сон, это реальность, Илья, просто ты ещё к ней не привык. – Мария сделала несколько шагов, и молодой человек понял, что перед ним не живая плоть, а голограммное изображение – трёхмерная виртуальность, до того похожая на живую Марию, что становилось жутко. – Я тоже поначалу испытывала дискомфорт, общаясь со своим приёмным отцом на нулевом уровне, но теперь всё больше привыкаю...

  – Погоди, – перебил Илья. – Но ты же сказала, что твой отец был Магистром нашего отделения ЭКОРа и погиб во время эксперимента...

  – Тогда я не могла сказать тебе всей правды.

  – А сейчас можешь? Что изменилось?

  – Ты изменился. Пребывание в ЭКОРе не прошло для тебя даром. Ты кое-что увидел и многое понял. Не всё, конечно, но многое. Во всяком случае, твои надежды на карьеру развеялись. Или я ошибаюсь?..

  Илья усмехнулся.

  – Да нет, всё так.

  – Ты стал другим, – повторила Мария. – Но и я теперь тоже другая. Мой папа, которого все считают погибшим, многое мне рассказал и кое-чему научил. Он и сейчас меня учит.

  – Но кто же он – твой отец? Сверхчеловек?

  – Скажем так: он – один из тех, кому удалось эффективно использовать большинство способностей, заложенных в нас природой. И в этом нет ничего удивительного – возможности человека безграничны, наша задача научиться пользоваться этими дарами природы. Разве Рябов не говорил вам с Ивановым то же самое на своих лекциях?

  – Говорил, – вынужден был согласиться Илья. – Но... что случилось с твоим отцом? Как ему удалось выжить?

  – Он потерял своё материальное тело – оно сгорело во время короткого замыкания установки. Один из экорейнджеров сорвался и стал вырываться из пучка электродов, когда программа начала своё действие. Отец пытался его спасти, но второй курсант не понял его действий и вместо того, чтобы ментальным захватом удержать товарища, расстроил метаконцерт. Все трое погибли, но разум отца остался цел... Я открыла тебе тайну, надеюсь, до поры до времени ты будешь молчать – если об этом узнает Кеша и новый Магистр, нас ждут большие неприятности.

  – И где же теперь твой отец? В каком-то ином измерении?

  – Я не смогу тебе так просто объяснить, – отозвалась Мария. – Просто поверь мне на слово, что он жив и может, в случае надобности, материализоваться, но ненадолго, потому что сформированное им тонкое тело нестабильно в отсутствие материального. Отец помог мне справиться с травмами, теперь моя очередь помочь ему...

  – Так вот о какой помощи ты говорила... А в чем будет заключаться твоя помощь отцу – отыскать ему новое тело?!

  – Нет, я должна выполнить то, чему отец посвятил всю свою жизнь – вернуть планете Земля первозданную красоту, улучшить экологию, сделать жизнь прекрасной и счастливой.

  – Всего-то! – вырвалось у Ильи. – И что для этого требуется?

  – В первую очередь, уйти из ЭКОРа. А точнее – убежать.

  – Ты просто мои мысли читаешь! Кеша вчера обрадовал нас с Андреем, что с сегодняшнего дня мы отпускники. Вот получим в кассе по пятьсот евро и рванём отсюда через пару дней. Только остаётся решить, куда путь-дорогу держать, и сможешь ли ты бежать вместе с нами. Имей в виду, я тебя намерен прихватить с собой!

  Твёрдость в голосе Ильи, казалось, растрогала Марию – губы её тронула чуть заметная улыбка.

  – Готовьте побег, – сказала она. – С каждым днём я чувствую себя всё лучше. Думаю, к воскресенью буду совсем в норме. Как я понимаю, компанию нам составит не только Андрей Иванов, но и его возлюбленная?

  Илья молча кивнул в ответ.

  – Я не могу долго с тобой разговаривать, – вдруг торопливо произнесла Мария. – Сейчас ко мне в палату придут делать очередной укол. Если буду нужна – вызывай на скрытом канале. Знаю, что ты ещё совсем сырой и не можешь общаться на большом расстоянии. Посылай не текст или картинку, а просто телепатический луч-сигнал, я сама с тобой свяжусь...

  Она сделала шаг назад, вновь возвращаясь в полосу лунного света. Силуэт Марии радужно засиял и стал таять, растворяясь на глазах изумлённого Ильи. Через пару секунд в проёме окна, где только что стояла Мария, стали видны звёзды. Илья соскочил с кровати и бросился к окошку – словно хотел убедиться, что не спит. За окном он увидел лишь ясное звёздное небо и знакомую картину: забор, а за ним – высокие сосны с чёрными кронами.

  Репин долго смотрел на звёзды и счастливо улыбался...

  – Мария согласна бежать с нами, – шёпотом объявил Илья Иванову, когда они встретились утром в столовой и уселись за столик. – Сказала, что к воскресенью восстановит силы и сможет составить нам компанию. Осталось разработать план побега...

  – А ты когда с ней разговаривал? – удивился Андрей. – К ней же вроде никого не пускают...

  – Она сама со мной ночью связалась, по приватному каналу. Я поначалу думал, что вижу сон, но потом убедился, что всё наяву.

  – Везёт же тебе, – позавидовал Иванов, – можешь разговаривать, когда захочешь, если б я так с Лизаветой мог!..

  – А я почему-то считал, что ты более к телесному контакту с Лизаветой тяготеешь, – улыбнулся Илья и, не удержавшись, съязвил: – А вообще-то надо было тебе к занятиям тщательней готовиться, а не цветочки на клумбах пустыря собирать.

  – Э, тут ты, братишка, не прав, – живо отозвался Андрей. – Цветочки для отвода глаз были, а на самом деле я обстановку изучал и план на случай побега готовил.

  – Вот теперь такой случай наступил, выкладывай, что придумал.

  – Помнишь, я тебе рассказывал, что одно местечко заприметил? Там на пустыре катушки с дефектным кабелем в штабеля сложены прямёхонько вдоль забора. До верха не доходят, но если подтянуться, то запросто через забор перемахнём. Лизу я снизу подстрахую, а твоя Мария лучше нас справится. Одна беда – видеокамеры, установленные на крышах смежных с пустырём зданий, они держат под наблюдением весь периметр...

  – Да помню я про эти видеокамеры, и то, что подслушать нас тоже могут, помню, – перебил Илья, – но у меня кое-какие новости имеются. В общем, вчера в баре я встретился с одним человеком. Мой знакомый... считай, друг детства, Серёга Горшечкин. Его в контору взяли как программиста и айтишника, но пока что он занимается видеоконтролем.

  – Думаешь, его можно будет уломать картинку на мониторах придержать, пока мы через стену перемахивать будем? – засомневался Андрей. – А ты в нём уверен?

  – Ну... – замялся Илья, а потом решил признаться: – Вообще-то он и не друг мне вовсе. Я когда-то в детстве с его сестрой встречался, а он к ней на каникулы приезжал...

  – Сумбурно объясняешь. Ну да ладно. Даже если он окажется неплохим парнем, здесь ещё кое-что продумать надо. Ведь мы этого видеоконтролёра своим побегом подставить можем. Если начальство проведает, что он к нашему побегу причастен – а оно при любом раскладе проведает, – твоему другу детства не поздоровится. Наши кураторы из него душу вынут, наизнанку вывернут и всю пыль выколотят, а потом мозги в марганцовке промоют и в бомжи определят. И это в лучшем случае.

  – Ты прав, надо что-то такое придумать, чтобы Серёга в стороне остался, – качнул головой Илья. – Или нам его с собой прихватить?.. – он задумчиво потёр кончик носа. – Короче, у нас в запасе четыре дня, чтобы продумать всё до последней мелочи.

  – Угу, спасибо милая, – Андрей принялся поглощать пищу, заботливо принесенную официанткой. Девушка улыбнулась и отошла к другим столикам, за которыми её нетерпеливо ожидали. Быстро опорожнив половину тарелки, майор чуть сбавил обороты – перестал частить ложкой – и стал размышлять вслух: – Через забор перемахнуть – полбеды, надо ещё как-то до города добраться... Собственно, проблема решаемая...

  – Я тоже так думаю, можно банально автостопом добраться – здесь по трассе дальнобойщиков много проезжает, – вклинился Илья.

  Андрей фыркнул и поперхнулся прозрачным куриным бульоном.

  – Ты чего? – удивлённо посмотрел на него Илья.

  – Представил картину, – ответил Иванов, откашлявшись. – Четыре автостопщика весьма подозрительного вида, а если с твоим корешем... как его?..

  – Сергей Горшечкин.

  – Ага. Значит, пятеро желающих прокатиться – банда, одним словом – голосуют на трассе. Заметь, ночью и в униформе ЭКОРа! Да хрен кто остановится! Ну, сказанул ты, Илюха – автостопом.

  – А как тогда? – опешил Репин.

  – Разберёмся. Как говорили ребята в нашем песочнике: прежде чем что-то предпринять, опустись на четыре кости и обнюхайся. Меня больше другой вопрос волнует – дальше куда?

  – Как это? – не понял Илья. – Ты же мне сам говорил: прямиком в ФСБ. Там, мол, ребята крутые, разберутся.

  – Так-то оно так, – почесал затылок майор. – Только у наших боссов везде свои люди, нарваться можем. То, что в ФСБ надо обо всём рассказать – это без вопросов, но не с бухты-барахты. Подходы надо в это ведомство иметь, такие, чтобы на правильного человека выйти. У тебя они есть?

  Илья удручённо помотал головой.

  – Короче, я так думаю: нам куда подальше бежать надо, в такое место, где нас не отыщут. Желательно в каком-то большом городе первое время отсидеться, там легче затеряться. Только на "куда подальше" у нас денег нет, и документов, кстати, тоже... Домой мне нельзя теперь появляться – я любовника жены как раз перед похищением малость помял. Она наверняка ему передаст, что я объявился, а уж он постарается засадить меня далеко и надолго.

  – И мне нельзя, – эхом откликнулся Илья. – Моя квартира, наверное, вообще опечатана после того, как я... – он вздохнул, – дочку прокурора изнасиловать попытался...

  – Ты для меня, Илюха, как непрочитанная книга, – присвистнул Андрей, – хрен знает, чего ждать на следующей странице... Девка-то хоть ничего была?

  – Ни ума, ни... – Илья не договорил, махнув рукой. – Сама на меня полезла после банкета – наркоты нажралась, и на секс её, видишь ли, растащило. Я как раз вышел в курилку – машину посмотреть; там нас прокурор и Мадалена застали... Охранники Ямщикова – это прокурора, стало быть, при обыске мне наркотики в карман подсунули, я в окно выпрыгнул – и домой, а в лифте меня экоровцы вырубили.