Текст книги "Зов Орианы. Книга первая. В паутине Экора. [СИ]"

Автор книги: Владимир Царицын

Соавторы: Елена Крестьянова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

  – На живот или на спину класть? – спросил Илья.

  – На спину, шизик!

  – Да что же это такое, опять – шизик! – возмутился парень, но в бутылку лезть не стал – не тот случай. Проворчал: – Откуда я знаю, как его класть? Ты же у нас – Доктор, вот и командуй правильно.

  – И рубашку задерите, – добавил Доктор, злобно зыркнув на Репина, – мне его живот нужен.

  Пока Андрей с Ильей выполняли полученные указания, он раскрыл чемоданчик, выбрал какую-то ампулу, отломил у неё кончик и наполнил шприц. Склонился над смуглым впалым животом Дворкина, пробормотал задумчиво:

  – Ни капли подкожного жира... Как он сам-то себя колет? В бедро, наверное... Надо бы иглу самую маленькую, да нет её у меня, детей и худосочных бомжей пользовать не планировал...

  – Это инсулин? – тоном умирающего поинтересовался Изя.

  Доктор не ответил, двумя пальцами стянул кожу на Изином животе в тоненькую складку и воткнул в неё иглу, даже не удосужившись хоть чем-то протереть место укола. Изя стойко перенёс экзекуцию. Доктор не глядя сунул пустой шприц Репину. Тот как эстафетную палочку передал его стоящему рядом Николаю.

  – На, медбрат, держи, не знаю, где у вас тут эта фигня утилизируется.

  Коля был явно недоволен присвоенной ему должностью, но, покатав желваки по широким зеленовато-жёлтым якутским скулам, принял шприц и отправился куда-то за передвижную лабораторию; Доктор крикнул ему вдогонку:

  – И шланг размотай заодно, смыть надо это безобразие, воняет, – и, повернувшись к экорейнджерам, сказал: – Забирайте своего диабетчика и везите куда хотите, пусть в другом месте подыхает.

  – А это самое? Ну "обращение"... – Иванов выразительно постучал себя пальцем по голове.

  – Зачем нам эта падаль? Он долго всё равно не протянет. Диабет для бомжа – смертный приговор.

  – А если он в дороге коньки отбросит? – Андрей, как мог, тянул время. – Может его здесь оставить? Вдруг новый приступ? А так отсидится тут в тенёчке вместе с Колей. Побалакают о том, о сём, санитару твоему ведь тоже общение какое-никакое нужно. А как оклемается бомж, сам и уйдет потихоньку...

  – Увозите, говорю! – повысил голос Доктор. – Не помрёт, во всяком случае, сегодня. Через двадцать-тридцать минут ему похорошеет, и оставите его, где взяли... Всё, закончили разговоры! У меня там пациент, а вы мне каким-то бомжём мозги засираете!

  – Мы не можем уехать, – включил "дурака" Илья. – У нас командир здесь. Без Марии не уедем, мы без неё вообще не в курсе, что делать.

  – Так, – было видно, что Доктор не на шутку рассвирепел. – Кто ваш Куратор, девочки?

  – Иннокентий Иванович, – ответил Илья, не отреагировав на обидный эпитет.

  – Вернемся с задания, расскажу Ке... – Доктор запнулся и покашлял. – Расскажу Рябову, каких крутых экорейнджеров он воспитывает. Не мужики, а...

  – Глеб! – Мария стояла в дверях лаборатории.

  – Ты опять поднялась?!

  – Не ругайся, Глеб. Парни впервые на операции, Кеша просил меня лично за ними присмотреть, а я вот... Я сейчас их быстро проинструктирую, и они уедут.

  Доктор поднял кверху указательный палец.

  – Одна минута.

  Илья первым бросился к Марии. Она незаметно сунула ему диск, Илья так же незаметно спрятал его в нагрудный карман. Андрей тоже подошёл, загородив их широкой спиной.

  – Значит так, парни, – начала Мария. – Поступаете в распоряжение Егора, он знает, что делать и сможет вас грамотно задействовать в операции. Расскажете ему, что со мной и где я. Впрочем, что со мной, он уже в курсе... Вот, собственно, и весь инструктаж, – обратилась она к Доктору, – даже минуты не потребовалось.

  – Всё, теперь убирайтесь, – распорядился он. – Ловите бомжей, только не таких, как этот.

  – Пушку-то дай, – сказал Иванов Марии.

  – У Егора ТОРС есть, а вам зачем?

  – До обеда еще время есть, – заметил Илья. – Мы бы пока могли самостоятельно... поработать.

  После секундного замешательства Мария протянула Илье генератор:

  – Берите только "зелёных".

  Репин кивнул и сунул ТОРС за пояс.

  – Э, э, ковбой, – одёрнул его Доктор. – Ты не в девятнадцатом веке живешь и не на Диком Западе находишься. Спрячь куда-нибудь.

  – Сейчас... – Мария стала расстегивать молнию на куртке.

  – Не надо, – остановил ее Доктор, – я дам этому шизику кобуру. Только проваливайте отсюда уже!..

  Когда они выехали за ворота, Илья сказал Андрею:

  – Давай сразу к Симагину, а то Шрек нас вряд ли отпустит.

  – Ясен пень!

  – Поедем по окружной дороге?

  – Ну да, так оно вернее будет. Наши-то по спальным районам шустрят...

  – Я возле дома Симагина интернет-кафе видел, – начал Илья. – Надо сперва туда завернуть – сделать пару копий диска. И ещё на свой почтовый ящик скину, на всякий случай.

  – Согласен, – отозвался Андрей, выруливая на окружную. – Мало ли кому ещё мозги чистить придётся. Может, друг дружке...

  – Кхе-кхе, – деликатным кашлем напомнил о своём присутствии Дворкин.

  – О! Уже очухался, – глянул в зеркало заднего вида Иванов. – Не прошло обещанных Доктором тридцати минут, а выглядишь ты, Изя, прямо скажу, как огурец. Только попахивает от тебя... Была бы машина моя, а не казенная, топать бы тебе пешком. Как себя чувствуешь-то после укола?

  – Сто болячек, кто людям с утра делает весело! Инсулин в малых дозах для здоровых людей абсолютно безвреден. Более того, он помогает им справиться с депрессией.

  – Так ты...

  – Простите, господа, каюсь, я несколько преувеличивал, рассказывая вам о своем диабете. Я не страдаю этим заболеванием, вот покойная мама моя...

  – Ну, ты жук, Израиль Наумович!.. А как же это... – Андрей громко нюхнул и поморщился. – Как же твой обморок и всё прочее?..

  – Это называется глубоким проникновением в создаваемый актером образ. Я же рассказывал вам: мы с моей покойной мамой не пропускали ни одной премьеры.

  – В тебе, Израиль Наумович, погиб великий актёр. Ты бесподобно талантлив. Станиславский аплодировал бы стоя, глядя, как ты... – Андрей прыснул, – как ты... – он не удержался и захохотал.

  – Я очень признателен вам, господа, за высокую похвалу моего более чем скромного таланта, – сказал Дворкин, дождавшись, когда майор отсмеется, – но...

  – Никаких но! Ты гений, Изя.

  – Я о другом, – скромно потупил взор гений сцены. – Уговор, как в старые благословенные времена говорили русские бизнесмены, дороже денег. Хотя деньги – это как раз таки то, что мне в моём бедственном положении сейчас крайне необходимо.

  – Да помню я, помню. Сейчас в какую-нибудь подворотню заедем, дам тебе денег и проваливай на все четыре стороны.

  Укромный уголок нашёлся довольно быстро. Андрей остановил машину в каком-то дворе, достал бумажник и вынул из него потёртый серо-зелёный полтинник.

  – Держи. Тут тебе и на новые штаны хватит, и пожрешь от пуза.

  Дворкин взял купюру, любовно посмотрел на седобородого Гранта и, аккуратно свернув, засунул её за пазуху (по-видимому, с изнаночной стороны Изиной футболки был пришит потайной кармашек). Потом критически оглядел свои клетчатые недавно обмоченные штаны.

  – Брюки у меня таки еще вполне новые, их только требуется немножечко привести в порядок. А много кушать вредно. Даже поев кошерной пищи, с непривычки можно получить заворот кишок... Хотел бы я, господа, организовать небольшой бизнес, но боюсь пятидесяти долларов не хватит...

  – Добавь ему, Илюха, зря он, что ли так убедительно... – Андрей снова захохотал.

  Илья сунул нос в свой бумажник: полтинника не оказалось, пришлось дать Изе сто баксов. Однако отдал он эту сотню без особого сожаления – роль, сыгранная бомжом, безусловно, заслуживала такого гонорара.

  На одутловатое лицо Бенджамина Франклина Изя посмотрел с ещё большей любовью.

  – Ну, теперь-то мы с этими двумя достойнейшими мужами такой совместный гешефт организуем, что в получении приличного профита можете не сомневаться.

  – Да мы и не сомневаемся, – заверил Дворкина Андрей. – Может, с нами к Бороде прокатишься? Навестишь друга?

  – Давайте ходить друг к другу в гости: вы к нам на именины, мы к вам на похороны... Нетушки, – поспешно отказался от предложения Изя. – Вы себе представить не можете, сколько неотложных дел у меня неожиданно образовалось. Надо договориться о поставке товара, решить вопрос реализации, открыть расчётный счет. Нет, нет, Бороду я навещу в другой раз. А с вами мы ещё встретимся, господа. Чует мое большое еврейское сердце, обязательно встретимся... А может, войдёте со мной в долю? Уверяю вас, вы не пожалеете. С моими талантами и с вашими возможностями...

  – Как ты с такими талантами бомжем-то стал? – усмехнулся Илья.

  – По чистому недоразумению, господа. Уверяю вас, по чистому недоразумению. Слава Богу, из нашей семьи не было артистов, до такого позору мы еще не дожили, а нищий еврей – это еж ты ж господи же ж боже ж мой же ж...

  Алексей, гладковыбритый, но ещё не подстриженный, растрепанный со сна, сидел на краешке незаправленной супружеской кровати и смотрел в раскрытое настежь окно, выходящее во двор. Он думал о том, что с ним произошло, вспоминал эту ночь...

  Сегодня ночью у него был секс.

  Слово это он знал, слышал где-то или когда-то, но мужики, с которыми он провел ту часть жизни, которую помнил, называли это занятие иначе.

  Почему-то он никогда не принимал участие в оргиях, которые случались не так чтобы часто, но случались. Он не стеснялся, просто ему было противно. Все подружки бомжей были как на подбор – глупо хихикающие или истерически хохочущие, пьяные, редкозубые, морщинистые, с немытыми, свалявшимися, похожими на мочала волосами. Мочалки, их так и называли мужики. Встречались, правда, и бабёнки посвежее – в основном, новенькие или случайные. Но он всё равно их не хотел. Ему предлагали, но он отказывался. Бомжихи над ним смеялись, считали девственником, называли мальчиком-целкой. А кое-кто из мужиков ехидно интересовался: "А ты, случаем не педик, Борода? Так у нас во Фрунзенском таких не жалуют. В соседнем, Первомайском, районе пидоры есть, потому что там среди бродяг зэков бывших полно. А у нас одни натуралы. Может тебе на Первомайке прописаться?.."

  Вчера, когда эти двое – Андрей и Илья – ушли, и Алексей остался один на один с женщиной, которая по её же словам приходилась ему женой, он жутко растерялся. Безропотно дал себя увести со двора, а, оказавшись в квартире, чуть было не убежал. Закрутил головой, испугавшись непривычного уюта и запаха чистоты, дёрнулся к двери, но женщина встала, загородив её своим телом. Она не закричала: "Не пущу!", а так ласково сказала: "Милый, проходи в дом, это твой дом". И тут же поправилась: "Наш с тобой дом, Алёшенька". Услышав это ласковое "Алёшенька", он вздрогнул от неожиданности и замер, прислушиваясь к себе. Что-то сжало грудь, что-то пронеслось в голове, что-то вспомнилось. Неужели возвращается? Неужели он начал вспоминать? И тут же понял: ему вспомнился другой Алёшенька – из совсем недавнего. Они с Изей были в поиске, зашли в какой-то двор. Дети играли в песочнице, кто-то качался на качелях, кружился на каруселях, двое пацанов гоняли по двору на великах. Вдруг какая-то женщина громко позвала с балкона: "Алёшенька! Кушать иди, я тебе пельмешков сварила".

  Алёшенька – так зовут детей. А эта женщина, что стоит у двери, смотрит так ласково, что плакать хочется, тоже назвала его Алёшенькой... Странно. Странно и непривычно. Хочется спрятаться, забиться в какую-нибудь нору, чтобы никто не видел его слез, и плакать...

  Но и выглянуть наружу тоже хочется.

  Светлана, его жену зовут Светланой. Красивое имя, светлое. И сама она... Алексей нет-нет, да и бросал украдкой взгляды на совершенно незнакомую жену. На женщину, которую он пытался вспомнить, очень хотел вспомнить, но не мог.

  Красивая... И чистая. Такая чистая, он рядом с ней – комок грязи.

  – Мне бы помыться...

  – Конечно, конечно, – захлопотала Светлана. – Нам как раз горячую воду с утра дали. Всю неделю не было, испытания... А тут дали, как знали, что ты вернёшься и захочешь помыться... Вот ванна, – она включила свет и открыла дверь. – Шампунь на полочке, гель для душа там же, мыло, вихотка висит на крючке, зубная паста в стакане. А зубную щетку новую возьми. Она жёсткая, как ты любил... как любишь. Вот она, тоже на полочке лежит, в упаковке. Наши с Ленкой в стакане стоят, а твоя... ты её тоже потом в стакан поставь, ладно?.. Ну... – Светлана вдруг замолчала, почему-то покраснев. – Ты тут раздевайся, я за вещами чистыми и за полотенцем схожу.

  Алексей скинул рубаху, взялся за резинку штанов и вдруг застеснялся, закрыл дверь на "собачку". Раздевшись догола, посмотрел в зеркало, занимающее половину короткой стены и вмурованное в кафель. И вдруг улыбнулся, может, впервые за прожитый в беспамятстве месяц: он забыл снять панамку. Смешно было смотреть на свое отражение – голый в панамке, из-под которой видна практически одна рыжая борода. Алексей снял панамку, подёргал себя за бороду и стал искать взглядом ножницы и бритву. Ножницы, продетые в колечко, висели на гвоздике, вбитом в торец деревянной, выкрашенной белой краской полки. Что-то было в этом знакомое. Может, он сам вбивал этот гвоздик? Или сам делал эту полку?.. Бритвенный станок с лезвиями он нашёл в узком пенале – тоже деревянном и тоже крашенном, – втиснутом между унитазом и раковиной. Собственно, и не искал – открыл дверцу и увидел на средней полочке. Словно знал, что бритвенные принадлежности лежат именно здесь...

  За ручку двери дёрнули. Алексей интуитивно прикрыл "хозяйство", выронив при этом станок, который закатился под ванну.

  – Ты закрылся?

  Алексей промолчал, он не знал, что ответить. Сказать да – глупо, сказать нет – еще глупее. Всё-таки женщины умеют задавать странные вопросы. Даже такие женщины...

  – Ты как там?.. У тебя всё... хорошо?

  – Да... Спасибо.

  – Я полотенце и вещи на тумбочку положу. Тебе только руку протянуть.

  Алексей подождал, когда Светлана уйдёт (почему-то ему надо было, чтобы она отошла от двери ванной), нашарил под ванной станок, положил его на полочку и взял в руки ножницы. Посмотрел на себя бородатого и решительно отстриг рыжий клок слева. Подмигнул своему отражению.

  – Не нравится? – он отхватил клок справа. – Прощай, моя рыжая борода. Нет больше Бороды, есть Алексей Михайлович Симагин. Алексей. Алёшенька... Только бы всё это не оказалось сном...

  Он долго приводил себя в порядок – брился, мылся. С остервенением растирал тело вихоткой, словно вместе с въевшейся в поры грязью хотел содрать с себя и саму кожу и то нематериальное, что связывало его с бродяжьей жизнью. Ступив на прохладный кафельный пол, он хотел открыть дверь и взять полотенце, но передумал – он уже давно заметил, что на змеевике полотенцесушителя сохнут два полотенца. То, что побольше, по-видимому, принадлежало Светлане. Алексей осторожно, словно боясь уронить, снял полотенце с никелированной трубы и понюхал. Да, тот самый запах. Он зарылся в полотенце лицом и глубоко втянул в себя этот кружащий голову аромат. Несомненно, это было полотенце, которым пользовалась его жена. Алексей почувствовал запах каких-то трав или цветов (он не знал их названий, не помнил) в тот момент, когда Светлана, там, во дворе, подошла и положила свои руки ему на плечи. Этот запах... Наверное, так должны пахнуть настоящие женщины...

  Неожиданно Алексей ощутил сильное сексуальное возбуждение. И испугался – такое с ним случилось впервые. Он снова залез в ванну и, открыв холодную воду, встал под душ. Вода была не холодной, скорее, прохладной. Впрочем, летом она и не бывает другой. Однако, постояв под душем, он немного успокоился.

  – С легким паром, любимый, – улыбнулась Светлана, когда Алексей вышел из ванной. – А зачем ты сбрил бороду?

  – Я думал... Не знаю. Спасибо.

  – А у тебя лицо белое, – рассмеялась женщина. – Там, где борода была. Не загорело...

  Алексей провёл ладонью по щеке, словно на ощупь мог определить цвет. Рука ощутила непривычную гладкость кожи.

  – Ну и правильно, – сказала Светлана. – Правильно, что сбрил. Я-то тебя бородатым видела, а Ленка ещё нет. Вдруг испугается, когда увидит. Она к бородатым как-то не очень. Димка Полуянов в позапрошлом году заезжал... ой, что я говорю, в поза-позапрошлом. Он где-то на Севере работает, на какой-то земле... Принца Фердинанда что ли...

  – Может, Франца-Иосифа?

  – Ты вспомнил?!

  – Нет, – покачал вымытой головой Алексей. – В газете читал, что есть такая Земля Франца-Иосифа. Вот вспомнилось...

  – Понятно, – немного расстроено произнесла Светлана. – В общем, Димка в Энск не часто заезжает... А тут заехал, тоже бородатый. Так Ленка от него пряталась. Знаешь где? В шкафу. Ну, понятно, маленькая ещё была.

  Алексей по идее должен был улыбнуться, что он и сделал. Но улыбка получилась какой-то неестественной, вымученной. Светлана заметила, но ничего не сказала.

  – Да, дети смешные, – сказал Алексей и замолчал. Покашлял, будто бы поперхнулся.

  – А захочешь, потом опять бороду отпустишь, – избегая возникшей неловкости, Светлана перевела разговор на другую тему. – У тебя она быстро растёт. Я помню, как вы с Димкой соревновались в походе – у кого быстрее борода вырастет. Сначала я понять не могла, зачем вам бороды, а потом поняла – борода от гнуса защищает. И чем она гуще, тем вас меньше едят.

  – А где она?

  – Кто? – не поняла Светлана.

  – Где... наша дочь?

  – Спит, – пожала плечами жена. – Времени-то сколько!.. Там, – она показала на открытую дверь детской, – там Ленка спит, в своей комнатке.

  Алексей посмотрел на тёмный прямоугольник дверного проёма, увидел – что-то белеет, но толком ничего разглядеть не смог. Снова посмотрел на жену. Та улыбнулась:

  – Пошли, Лёша, на кухню, я на стол собрала. Мы всегда на кухне ели, – и пошла первой.

  – Вообще-то я... – Алексей хотел соврать, что совершенно не хочет есть, но Светлана обернулась, посмотрела на него с нежной полуулыбкой, и он тут же забыл о своих намерениях. – Я ужасно голоден... Светлана.

  Оказалось, что Алексей умеет пользоваться ножом и вилкой, видимо, навыки и привычки стали постепенно возвращаться. А может быть, и не исчезали из памяти. Но ел он быстро и жадно – так, как привык за этот последний месяц. Светлана смотрела на мужа с любовью. Сама она есть не хотела, но чтобы Алексей не чувствовал себя неловко, налила себе чаю. И ему – большую зелёную кружку в белый крупный горох.

  – Это твоя любимая кружка, помнишь?

  Алексей машинально кивнул, но когда до него дошёл смысл заданного ему вопроса, поднял глаза и сказал с сожалением:

  – Прости... не помню. Но я его полюблю.

  Светлана задумчиво произнесла:

  – Боже мой, как я хочу, чтобы ты всё вспомнил... Хочу, но боюсь этого.

  – Боишься?

  – Иногда.

  – Но почему?

  – Вместе с хорошими воспоминаниями придут и плохие.

  – Мы что... плохо жили? – Алексей насторожился.

  – Да нет, Алёшенька, в общем-то, хорошо. Впрочем, как все...

  – А как живут все? Я же не знаю... не помню.

  – Иногда ссорятся.

  – Мы тоже ссорились?

  – По пустякам.

  Алексей задумался. Ему показалось, что Светлана не всё сказала, что не только в ссорах по пустякам заключается причина её боязни. Он вертел в руках чашку с недопитым чаем и молчал. Потом посмотрел ей прямо в глаза и твердо сказал:

  – Больше мы не будем ссориться. Я обещаю.

  Светлана грустно как-то улыбнулась, глянула на часы:

  – Ох, ты! Четвёртый час уже... Лёшка, ты же, наверное, устал, спать хочешь. Иди, ложись, посуда пусть в раковине стоит, завтра помою. Я только душ приму и тоже... – Щеки Светланы опять вспыхнули румянцем; на этот раз Алексей понял, почему она покраснела.

  – А куда мне ложиться? – спросил глухо.

  – Как куда? В спальню. Найдёшь?

  Симагин кивнул – сориентироваться в трёхкомнатной квартире было не так сложно.

  Но сначала он зашёл в детскую.

  Девочка спала на боку, лицом к стене. Как ни тянул Алексей шею, как ни силился в полумраке рассмотреть её черты – похожа ли дочь на него, – не смог. Постоял еще немножко, послушал, как Ленка сопит во сне, поправил тоненькое летнее одеяльце и направился в спальню.

  Он быстро разделся и лег, укрывшись простыней. Ему вдруг стало страшно. Он лежал, слушал, как в ванной шумит вода, и думал:

  "Может, притвориться спящим?.. А что Света подумает?.. – он вдруг поймал себя на том, что в мыслях называет эту женщину Светой. Ему нравилось так её называть. А ещё можно – Светик. – Что она подумает, когда войдёт, а я сплю? Устал, бедолага, намаялся, скитаясь по помойкам, теперь дрыхнет, как сурок... Или не поверит, что сплю, поймёт, что притворяюсь. Решит, что я её не хочу, или что... не могу. А я могу, еще как могу! И хочу!.. Просто я боюсь. Боюсь, что сделаю что-то не так, что обижу..."

  Шум воды стих.

  "Сейчас, сейчас она придёт. Вот прямо сейчас! Что мне делать?!.. А может, выбросить из головы все сомнения? Ведь она моя жена. У нас с ней ЭТО было, и не раз. Чего я боюсь?.. А может, не было? Может, Света и не моя жена вовсе? А чья тогда?.."

  Услышав её шаги, Алексей поспешно выключил ночник.

  – Зачем выключил, Алёшенька?

  Алексей молчал и не шевелился, он не мог ничего сказать – в горле мгновенно пересохло.

  В спальне не было полной темноты – окно было открыто, а шторы задернуты неплотно. Звезды и луна наполняли комнату призрачным туманным светом. Алексей видел, как женщина скинула халат на пол и шагнула к кровати. Он различал только силуэт и белизну её тела, но и этого было достаточно. Желание, ещё более сильное, чем то, что возникло, когда он вдыхал аромат Светланиного полотенца, овладело изголодавшимся по женскому телу и женской ласке мужчиной. Страхи исчезли, а основной инстинкт сделал своё дело...

  Когда Симагин проснулся, он не обнаружил рядом жены; на прикроватной тумбочке лежала записка:

  "Любимый! Ты так сладко спал, что я не стала тебя будить.

  Я пошла проводить Ленку, она сегодня уезжает в поход с подругой и её родителями. Прости, я тебе не сказала, они собирались целую неделю. А едут недалеко: до Полынки, и потом пешком вниз по течению. Обратно вернутся на машине, она будет их ждать в конце маршрута. Это недолго, всего три дня. Скоро мы снова будем втроём. Как видишь, дочь пошла по стопам отца! Должна была и я с ними ехать, но ты (слово было густо перечеркнуто, но Алексей разобрал – "нашёлся") вернулся!

  На обратном пути заскочу на рынок. Я вернусь быстро, не смогу теперь надолго уходить из дома.

  Я люблю тебя, Лёшка!

  Целую".

  Алексей счастливо улыбнулся и сел на кровати. Посмотрел на часы. Ого! Полдень. Всё проспал, даже дочери не увидел...

  Неожиданно в голову пришла нехорошая мысль:

  "Выходит, девочка проснулась, заглянула к маме в спальню, а там какой-то дядька. Рядом с мамой спит! Что она подумала?.. А может быть, для Ленки это не такая уж редкость?.. Может в этой спальне не раз побывали какие-то другие дядьки?.. Нет! Что я думаю! Светлана не такая! А собственно... что я о ней знаю? Ничего... – Симагин тупо уставился в окно. – Да кто я такой, чтобы судить Светлану! Я не имею права ее судить. Даже если и был у неё кто-то, сейчас я её муж. Единственный и других не будет!"

  Он вдруг вспомнил, как они лежали в кровати после ЭТОГО. Он сказал:

  – Закурить хочется.

  – Я выбросила твою старую одежду в мусоропровод. Извини, она уж очень... нехорошо пахла. Но в карманах не было сигарет.

  – Я знаю. А ты что, карманы проверяла? – спросил без какого-либо возмущения и тут же пожалел, что спросил. Светлана явно обиделась:

  – Я никогда не рылась в твоих карманах. А сейчас... просто боялась выбросить что-нибудь тебе дорогое.

  – У бомжей нет ничего дорогого... Свет?

  – Что?

  – Не обижайся, ладно. Я ведь ещё не стал нормальным человеком, говорю – не думаю.

  Светлана не ответила. Помолчав, сказала:

  – А у меня нет сигарет. Я не курю.

  – Я знаю.

  – Откуда?

  – Просто знаю, и всё. Такие женщины не курят.

  – Какие такие? – кокетливо спросила она.

  – Ну... такие... Такие, как ты.

  – А какая я? – не отступала Светлана.

  – Ты... добрая, умная, красивая. Ты очень красивая, Света. Ты...

  – Ну-ну, – подтолкнула она его.

  – Ты – моя жена.

  – Узнал всё-таки, – прошептала она счастливо.

  – Это не важно... Я люблю тебя.

  – Иди ко мне, – позвала Светлана.

  Алексей был неутомим. Он даже не ожидал от себя такой пылкости и страсти. Он ласкал и целовал Светлану, наслаждался её телом...

  Устав от любви, они долго лежали молча. Светлана, положив голову на мужнино плечо, нежно гладила его по груди.

  – Свет...

  – Да...

  – Ты не обо всём мне сказала.

  – Ты о чём?

  – Когда говорила, что боишься... Ну, что я вспомню что-то плохое. Ведь ты не только про ссоры думала.

  – Не только... Я боюсь, что ты вспомнишь свою проклятую работу, о которой я ничего не знаю и знать не хочу. Вспомнишь и опять исчезнешь... Я боюсь тебя потерять.

  – Обещаю: я никогда не исчезну. Я всегда буду рядом с тобой.

  – И только смерть разлучит нас?

  – Смерти нет, мы будем жить вечно...

  Неожиданно прозвучавший звонок вырвал Симагина из приятных воспоминаний.

  Звонят в дверь?.. Звонок доносился вроде бы из прихожей.

  Алексей осмотрелся: его вещи – его новые вещи: джинсы и голубая футболка – аккуратно сложены на тумбочке (поверх них и лежала Светина записка). Натягивать джинсы некогда – звонят настойчиво. Кто-то пришёл. Может, Светлана? Но у неё есть ключи...

  Он накинул халат жены – тесноват, но сойдёт – и пошёл открывать. Но оказалось, что звонит белый телефон, висящий на стене рядом с входной дверью.

  Симагин снял трубку:

  – Алло.

  – Лёха, открывай, мы пришли. Как обещали.

  – Кто мы?

  – Дед Пихто да бабка Никто... Не дуркуй, не узнал, что ли? Я – Андрей, а со мной рядом – Илья. Мы тебя ночью сюда привезли.

  – А... А как открыть?

  – Там кнопка на домофоне, видишь?

  – На каком домофоне?

  – Ты по нему с нами разговариваешь! У тебя в руке трубка, а на стене база. Вот на ней.

  – А... Есть какая-то кнопка.

  – Жми на неё.

  Симагин нажал, послушал писк, повесил трубку и поспешил в спальню переодеваться. Гостей встретил полностью экипированным.

  – Ну, здорово! – Андрей протянул жёсткую ладонь.

  – Здорово...

  – А у меня вот что есть, – сказал Илья, поздоровавшись, и вытащил из кармана компакт-диск.

  – Что это? – не понял Симагин.

  – Сейчас музыку слушать будем, – хохотнул Андрей. – Ты музыку любишь?

  – Не знаю... Наверное...

  – Где у тебя компьютер?

  – Не знаю... а что это такое?

  Илья с Андреем переглянулись.

  – У тебя что, дома компа нет? – удивился Илья. – Как же ты раньше работал?

  – Я не знаю.

  – Ни хрена ты не знаешь, Лёха, – покачал головой Андрей. – И не помнишь ни хрена. Знаешь, когда чего-то не знаешь, а потом еще и забудешь, – это...

  – Хреново, – кивнул Симагин. – Может, в гостиной? – неуверенно добавил он.

  – А мы сейчас посмотрим! – загорелся Андрей. – Идём в твою гостиную.

  Илья и Андрей вошли в большую комнату и осмотрелись.

  – Ну вот, а говоришь компьютера нет! Иванов подошёл к письменному столу, сбоку которого на полу стоял системный блок. – Тут и наушники имеются! – он нажал на кнопку питания, по тёмному экрану побежали белые буквы загрузки. Андрей ткнул ещё одну кнопку – выехала панель DVD-устройства.

  В это время послышался щелчок – в двери провернули ключ.

  – Это Света пришла! – радостно сообщил мужчинам Симагин. – Вместе музыку слушать будем.

  Он кинулся в прихожую. Илья с Андреем услышали:

  – Светик, ну зачем ты столько всего набрала! Тяжело же. Вместе бы на рынок сходили. Я – мужчина, это моё дело – сумки таскать.

  Вслед за словами Алексея из прихожей послышалось какое-то шуршание, невнятный шёпот и сдавленный женский смешок.

  – Ну, что ты такой нетерпеливый, Алёшенька! Я вся потная, на улице жара стоит жуткая. Погоди, душ приму...

  Андрей подмигнул и заговорщицки прошептал:

  – Судя по всему, у супругов Симагиных всё на мази.

  – Свет, а у нас гости, – запоздало вспомнил Алексей.

  – Вот как?.. Кто? – в вопросе ясно слышалась обеспокоенность. Светлана быстро вошла в гостиную и, увидев вчерашних "благодетелей", облегченно вздохнула.

  – А, ребята... Молодцы, что пришли.

  Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: вчерашняя и сегодняшняя Светланы – это две разные женщины. Казалось, жена Симагина за ночь помолодела лет на десять.

  "Не надо никаких парикмахерских, салонов, соляриев, и отдыха у моря не надо, – подумал Иванов. – Все эти мероприятия хороши для дурнушек. А красивой женщине достаточно любящего мужа, чтобы она превратилась в богиню".

  Симагин подошёл и встал рядом с женой. По его лицу тоже можно было догадаться, что он счастлив.

  – Вчера даже не поговорили ни о чём, – сказала хозяйка дома. – Но сегодня я вас так просто не отпущу, ребята. Я на рынке овощей всяких накупила, сейчас окрошку делать будем. Посидим, можно даже выпить маленько. Алексей-то у меня непьющий, но бутылочку коньяка я для гостей всегда дома держу.

  – Коньячок – это хорошо, – расплылся в улыбке майор. – А под окрошечку... – он зажмурил глаза от предвкушения удовольствия.

  – Но у нас мало времени, – продолжил за него Илья. – Совсем мало, к тому же мы за рулём, – добавил он и выразительно посмотрел на товарища.

  – Да-да, – покивал Андрей, – увы, цейтнот... Вот только музыку послушаем и по коням.

  – Какую музыку? – насторожилась Светлана.

  – Собственно... может на этом диске и не музыка вовсе...

  – А вы на компьютере его слушать хотите? Но я пароля не знаю, – ответила Светлана и посмотрела на Симагина. – Может, Алёша вспомнит...

  Симагин отрицательно покачал головой. Андрей безуспешно нажал на клавиатуре: 1, потом Enter, Пробел, потом ещё несколько привычных комбинаций, но всё было тщетно.

  – И взломать нечем, – огорчился Илья, – придётся еще раз сюда возвращаться...

  – А что на этом диске, – словно ощутив неясную угрозу своему счастью, заволновалась Светлана. – Почему вам так важно его включить? Только отвечайте без всяких там...

  – Этот диск – раскодировочный, – ответил майор. – Прослушав его, ваш муж обретёт память.

  Светлана тревожно посмотрела на Алексея. Тот недоуменно пожал плечами и промолчал.

  – Дело в том, что Алексей сам нас просил достать для него этот диск, – сказал Андрей.

  – Я? Я ничего вас вчера не просил, – Симагин был искренне удивлен.

  – Не вчера, месяц назад. Ты предупредил нас, что тебе собираются стереть память и просил достать диск, чтобы её вернуть. А теперь всё забыл. Вернее, тебе помогли забыть.

  – Кто помог? – у Алексея сжались кулаки.

  – Долго рассказывать. Да и зачем – прослушаешь диск, всё сам вспомнишь.

  – Вспомнит, но не всё, – подал голос Илья. – Извини, Андрей, я не успел тебе сказать. Мы с Марией разговаривали, она сказала, что с сознанием Симагина очень плотно поработали коллеги Доктора. Может быть, даже он сам руку приложил. В общем, стерли всё, что касается работы Алексея в ЭКОРе, а методик по полному восстановлению памяти не существует.