Текст книги "Зов Орианы. Книга первая. В паутине Экора. [СИ]"

Автор книги: Владимир Царицын

Соавторы: Елена Крестьянова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

  После сеанса массажа (массажист действительно оказался замечательным специалистом, Илье было с чем сравнивать) кожа у молодого человека горела, мышцы вошли в тонус, кровоток в них усилился. Теперь бы забраться в душевую кабину и постоять под упругими водяными струями минут эдак пяток! А потом мыться, обильно поливая себя гелем и растирая тело жёсткой мочалкой. Это было б верхом блаженства.

  Массажист протянул ему полиэтиленовый пакет. Илья заглянул внутрь – в пакете имелось всё необходимое для душа.

  – Спасибо, – поблагодарил его Илья и бодро добавил: – И за массаж огромное спасибо. Я словно заново родился. Вы – мастер своего дела. Сколько я вам должен?

  Массажист – молодой мужчина примерно одних с Ильей лет, – внимательно следивший за его артикуляцией, удивленно вскинул голову, но, поняв по глазам, что парень шутит, беззвучно рассмеялся.

  – Теперь в душ, – очень отчетливо сказал Репин, – и можно будет сказать, что жизнь прекрасна и удивительна!

  Массажист показал на дверь из матового стекла. Илья, поняв, что ему предлагают пройти в душ, не заставил себя упрашивать.

  Комната отдыха имела небольшие размеры. Илья бросил одежду на лавку, стоящую вдоль стены, стянул плавки и нырнул в душевую кабину смывать с себя остатки массажного крема и несуществующую грязь виртуального мира и просто – получать удовольствие.

  Когда он закончил водные процедуры и вернулся в комнату отдыха, то обнаружил, что одежда исчезла. Он хотел выглянуть и спросить о ней у массажиста (правда, как бы тот ему ответил, глухонемой), но дверь открылась сама. Без какого-либо смущения вошла Мария, держа в руках чёрный свёрток.

  – Оденьте это, – строго приказала она. В глазах женщины читалось абсолютное безразличие к его наготе.

  Илья оторопел, руки, выполняя команду мозга, инстинктивно дернулись к причинному месту, но вдруг замерли на полпути. Парень решил похулиганить – вытянулся как по команде "смирно" и, козырнув на манер бравых киношных пиндосов, гаркнул:

  – Есть, мэм!

  Выражение глаз Марии осталось таким же беспристрастным, но уголки губ всё же слегка дрогнули в несостоявшейся улыбке.

  – Одевайтесь. Я буду ждать за дверью.

  – Есть, мэм, – повторил Илья.

  Перед тем как выйти Мария всё же мазнула по его телу взглядом.

  "Оказывается не всё так запущено" – подумал Илья, глупо улыбнувшись закрывшейся двери...

  Комната, куда его привела Мария, напоминала дешёвый гостиничный номер. Узкая тахта, в изголовье – бра, чуть выше бра – часы, слева от них – книжная полка со стоящими на ней тощими книжонками в мягких обложках, рядом с тахтой – обшарпанная прикроватная тумбочка, в углу – маленький холодильничек, полстены занимал встроенный шкаф – вот, собственно, и вся обстановка. На той же стене, что и шкаф – узкая дверь в санузел.

  Первым делом Илья бросился к окну, ему не терпелось узнать, что находится снаружи. Но его ждало разочарование – окно выходило на высокий забор из профнастила, за которым сплошной стеной стояли высокие сосны с темными, почти чёрными кронами. Внизу, между узким газоном и забором проходила асфальтированная дорога с разметкой, нанесённой белой и желтой красками.

  Дверь за его спиной со щелчком закрылась.

  – А... – Илья повернулся, желая поинтересоваться насчёт обещанного Иннокентием Ивановичем обеда, но Марии в комнате уже не было. "Надзирательница", сделав своё дело – доставив его к месту дальнейшего пребывания – ушла.

  Вообще-то, даже после сеанса массажа и душа, есть хотелось не сильно, он бы с большим удовольствием выкурил сигарету.

  Илья снова попытался что-то увидеть в окно – заглядывал и справа и слева, прижимаясь щеками к стеклу, но видел лишь длинную стену забора и мрачный лес за ней. Он подёргал за оконную ручку, предварительно с трудом отжав шпингалеты, но рама, по-видимому, была намертво заколочена гвоздями, и уже довольно давно – шляпки гвоздей безнадежно затерялись в бесчисленных наслоениях белой эмали. Форточка с треском открылась, припорошив плечи и только что вымытую голову парня чешуйками пересохшей краски. Илья отряхнулся, передвинул к окну тумбочку и, встав на неё, попытался просунуть голову, но отверстие оказалось слишком узким.

  – Блин! – ругнулся он.

  Вернув тумбочку на место, Илья взял с книжной полки брошюрку, полистал. Что-то об экологии. Он взял другую – то же самое. Третью. Прочел только название: "Охрана окружающей среды..." где-то там... С раздражением бросил её на полку – экология его абсолютно не интересовала.

  "Закурить бы сейчас" – подумал мечтательно.

  Он присел на кровать, по-ребячьи попрыгал, проверяя упругость пружинного матраса, потом увалился на постель с ногами и стал истязать себя мыслями о куреве.

  "Курить хочу! Блин, как я хочу курить! Ну почему всегда так: если нечем себя занять, только об этом и думаешь?! И как люди умудряются бросить курить? Ни разу не пробовал. А может, это как раз тот самый случай?.. Так, сколько я уже не курю? Последний раз это было... Стоп! Вот идиот-то! Этого же не было! Это все в виртуальном мире, во сне! А реально – у меня в кармане почти полная пачка "Мальборо"... лежала...Тьфу ты! Дважды идиот!"

  Продолжая себя ругать, Илья вскочил с кровати и заходил по комнате. Собственно, разгуляться в тесной комнатушке было негде. Подумал: "А может, выглянуть в коридор? Вдруг кто проходить будет – стрельну сигарету. Стыдно, блин, но охота пуще неволи..."

  Только он потянулся к дверной ручке, как в дверь постучали, и она тут же распахнулась – посетитель был явно лишён деликатности и не собирался ждать, когда хозяин "апартаментов" откликнется на его стук.

  – Здорово, пападанец!

  На пороге стоял Андрей Иванов, одетый, как и Репин, в чёрную полувоенного образца униформу: куртка с погончиками и шаровары, заправленные в высокие берцы. На левой стороне груди эмблема, та самая аббревиатура, что была на заставке монитора – ЭКОР. На правом рукаве она же, размером поменьше. В расстегнутом вороте куртки белеет футболка.

  Учитывая некоторые особенности личности Иванова, Илья нисколько не удивился бесцеремонности его вторжения, но он был поражен тем, как мало потребовалось Андрею времени, чтобы разобраться в новой ситуации и найти его "апартаменты". Было совершенно понятно, что от массажа майор отказался, а душ, если и принял, то быстро, по-военному.

  И тут в душу парня закрались сомнения. А так ли нова для Иванова эта ситуация? Может, господин Куратор ему лапши на уши навесил. Может, Андрей Иванов ему, Илье Репину, никакой не товарищ по несчастью, не коллега по попаданству, а...

  – Ты чего стоишь, как целочка мнёшься и глазками хлопаешь?! – весело возмутился Андрей. – Али не рад?.. Вообще-то я думал, Илюха, мы с тобой подружились, а ты даже руку протянуть брезгуешь.

  – Когда это мы с вами, Андрей Николаевич, успели подружиться? И где?.. Там? – Илья махнул куда-то себе за спину. – Так то не вы были, а ваша виртуальная копия. Я смотрю, совершенно не скорректированная.

  – А, ну да, – кивнул Иванов. – Так и ты там копией был. Ну и что с того? Не вижу проблемы, давай по новой знакомиться. Меня Андреем зовут.

  – Это ваше настоящее имя? – с едкой иронией в голосе спросил Илья. – У вас здесь смотрю, принято с испытуемыми под своими собственными именами работать?

  – Ты о чём? Кто работает? И почему на "вы"?.. А... понял, опять дурковать начинаешь. Старая песенка на новый лад. Задолбал, ей богу! То тебя разыгрывает кто-то, то вообще... херню всякую молотишь. Ты параноик, Илюша, тебе лечиться надо! – Андрей обошёл Илью сбоку и приблизился к окну, угрюмо поглядел на забор, побарабанил по стеклу пальцами и, повернувшись, сказал: – Надо было тебе врезать тогда хорошенько. Ну, когда ты на меня как на макивару кидался. Чтоб мозги на место встали, и чтобы чёрное от белого отличать научился.

  – Ты хочешь сказать... – начал Илья, смутившись; он вдруг как-то сразу поверил искренности майора, и ему стало стыдно.

  – Да ничего я не хочу, – сердито буркнул Андрей. – Курить хочу, вот что! У тебя ведь сигареты были, если мне память не изменяет. Там же... ну, в этом самом виртуальном мире, всё не по правде было, и курили, значит, не по правде, то есть вообще не курили... Или не было у тебя сигарет? В смысле – они тоже того... виртуальные были?

  – Сигареты были, – печально признался Репин, – самые настоящие. Только их вместе с одеждой... А ты не знаешь, почему они одежду забирают?

  – Смотрю, на "ты" перешел, очухался, значит... Не надо по новой доказывать, что я не верблюд?

  – Извини, Андрей. Нервы.

  – У всех нервы... А знаешь, я думаю, что без нервов жить было бы намного легче. Представляешь, зубы можно было б сверлить просто так – без наркоза. Стало быть, сигареты ты просрал, – без перехода сказал майор. – Ну что ж, этого стоило ожидать. А насчет одежды могу только предположить. Тут всё как в армии: не положено! Гражданку забрали, форму выдали. Но ты не дрейфь, Илюха, на дембель будешь собираться – вернут тебе твой фирменный прикид.

  – Я вообще-то не о костюме, я о сигаретах... А ты что, думаешь, мы с тобой в армию попали?

  – Скажешь тоже!

  – Нет, просто ты о дембеле сказал...

  – Это я образно выразился. Нет, Илюха, не думаю. Я своё уже отпахал. Чего бы им меня дёргать, да ещё таким изощренным способом... А ты, кстати, срочную-то хоть служил?

  Илья отрицательно качнул головой. Распространяться о своей отсрочке он счёл лишним.

  – Да нет, это не армия, – стал развивать свою мысль Иванов. – Сперва бы в военкомат повесткой вызвали. Побеседовали бы, по врачам запустили. Короче, всё в рамках закона. А усыплять, а потом ещё это грёбаное тестирование устраивать – это не их методы. Военные – люди, конечно, грубоватые, но простые и конкретные. Как я.

  "Это точно" – подумал Репин.

   – Но контора явно не цивильная, – продолжал Андрей. – ФСБ или какое-то другое силовое ведомство. Заметил, небось – чистота, порядок, тишина, персонал свои обязанности чётко знает и выполняет. Никакого бардака и расхлябанности.

  Илья кивнул, ему вспомнилась немногословная и неприступная Мария. Её вышколенность не имела ничего общего с напыщенной демонстрацией профессионализма какой-нибудь секретаршей или офис-менеджером по причине своей природной глупости или завышенной самооценки.

  – Может, разведка ГРУ, – пожал плечами Иванов. – Шпионов из нас делать будут.

  – Но я... – Илья ошарашено посмотрел на товарища. – Какой из меня разведчик?

  – Им виднее. Небось, давно уже всю нашу жизнь наизнанку вывернули, всю подноготную, каждый факт биографии изучили, зацепились за что-то, ну и...

  – Но зачем?!

  – В разведке такие лихие ребята, как мы с тобой, Илюха, позарез нужны. Они там без нас буквально зашиваются. Вот и решили выдернуть из спокойной мирной жизни двух крутых парней, чтобы они их проблемы решили... – Взглянув на вытянутое лицо парня, Андрей рассмеялся: – Да шучу я. Я ж тебе советовал привыкать к моим шуткам, а ты все никак врубиться не можешь, когда я шучу, когда серьёзно говорю... А если кроме шуток, то ничего я не знаю – одни предположения. Скоро нас должны на рубон сводить, а потом Кеша обещал резкость во всех вопросах навести. Так что, не мороси, Илюха, поживём – увидим. Может, всё не так уж и плохо. А то ещё заживём, как Джеймсы Бонды!

  – Ты Иннокентия Ивановича по-прежнему Кешей называешь?

  – Ну... он конечно права качал, – неопределённо ответил Иванов.

  – А как ты узнал, где я?

  – От девицы. Симпатичная такая, из обслуги. Пока она меня к моему кубрику сопровождала, разговорились...

  – Разговорились?! – удивлённо вскинулся Репин, ощутив нечто похожее на укол ревности. – А... эту девицу случайно не Марией зовут?

  – Елизаветой, – ухмыльнулся Андрей, не обратив внимания на странную реакцию товарища. – Лиза, Лиза, Лизавета! Я люблю тебя за это... Попка у неё такая, знаешь, – он растопырил пятерни, развел руки в стороны и пружинисто посжимал, будто проверяя на спелость добрый арбуз, – классная попка... А кстати, моя комнатушка недалеко от твоей, искать долго не пришлось. В точности такая же, только окно на плац смотрит.

  – На плац?..

  – Ага. А ты знаешь, Илюха, я, кажется, понял, где мы.

  – То есть...

  – Мы на территории воинской части. Вернее, на территории, некогда занимаемой воинской частью. Я только в окно выглянул, сразу понял. Вижу – плац, за ним здания одноэтажные, вытянутые такие. Ясен пень – казармы, их ни с чем не спутаешь. Кочегарка сбоку. Справа от плаца – клуб, за ним – пищеблок. А вдали КПП виднеется. И ворота – железные, с красными звёздами.

  – Так может, это всё-таки армия?

  – Не-а. Ни одного военного не заметил. Типы какие-то ходили, но не в форме, а как мы – "люди в черном". А на плацу машины запаркованы, иномарки. Плац, Илюха, место святое. Чтобы на нём машины парковать, надо совсем уж армейских традиций не уважать.

  – А в ФСБ не уважают? А в ГРУ?

  – При чём здесь ГРУ и ФСБ?!.. Это я так, к примеру сказал.

  – Ну ладно, не важно, – сказал Илья, не став зацикливаться на нелогичности рассуждений Андрея. – Мы на территории бывшей воинской части, а что нам это дает?

  – Дело в том, – Андрей таинственно посмотрел на Илью, – что я её узнал.

  – Кого?

  – Часть, кого!.. И точно знаю, что она больше в списках Министерства Обороны не значится. Собственно, могу ошибаться, может это какая-то другая часть, ведь такие части – как братья-близнецы, но отдельные детали, знаешь... У пищеблока крыльцо больно приметное – высокое и с такими штуковинами резными – дембеля выпендривались, им первую партию за это обещали. КПП на скворечник смахивает; ёлочки опять же голубые. А самое главное – на фасаде клуба из мелкой плиточки связист выложен. Провода зубами сжимает, связь восстанавливает. Матвей Путилов, слышал о таком?

  Илья покачал головой.

  – Ох, и тёмный ты, Илья, – вздохнул майор запаса. – Боец такой был, связист. Ему руки минными осколками перебило, а он связь должен был восстановить. Нашел обрыв, а руки не работают, вот и зажал провода зубами, восстановил. В войну это было... Но не суть. Короче, я тут пару раз побывал по делам службы. Давно, на заре туманной юности, так сказать. Здесь тогда отдельный кабельный батальон дислоцировался. Потом меня в северокавказский военный округ служить перевели, а вскоре я с комбатом этой самой части встретился. Там же, на Кавказе. Так он мне рассказал, что часть расформировали, бойцов дембельнули раньше срока, а офицеров раскидали кого куда.

  – А почему расформировали?

  – Я бы тоже хотел это узнать. И вообще, я не прочь получить ответы на очень многие вопросы, накопившиеся в моей тупой солдатской головенке за двадцать с лихуем лет службы. Да боюсь, хрен когда получу. Начинал служить – армия как армия была, ещё какое-то время держались. За память, за традиции. Потом всё разваливаться стало. А, – Андрей махнул рукой, – считай, в нормальной армии и послужить-то толком не довелось – в разваливающейся служил... Насчёт этой части сам не врубаюсь. Ясен пень – конверсия горбачевская пиндосам на руку, но связисты-то при чем? Я понимаю, ПВО, стратеги...

  – А эта часть... она где располагалась?

  – Да рядом, вёрст сто пятьдесят от Полынограда.

  – В смысле – километров?

  – Ну да.

  Илья подошёл к окну, заинтересованно посмотрел на забор из оцинкованной стали, ярко блестящий в лучах летнего солнца. В голове молодого человека копошились бунтарские мысли:

  "Не так уж он и высок, этот чёртов забор. Впрочем, до верхнего ригеля не дотянуться. Но если приставить что-нибудь наподобие лестницы..."

  Андрей встал рядом.

  – О побеге размечтался?

  – А что? Если до города недалеко, почему бы ни попытаться?..

  – Даже не хочешь Кешины предложения выслушать? – ехидно поинтересовался Иванов.

  – Нет, не хочу, – с вызовом ответил Илья. – Не хочу быть ни Джеймсом Бондом, ни кем-либо в этом роде. И вообще, терпеть не могу, когда за меня кто-то принимает решения. Что за наглость! Усыпили, увезли куда-то, какое-то тестирование проводят. И никто даже мнением моим не поинтересовался! Я всю жизнь сам решал, где работать и чем заниматься! И кое-чего смог достичь в этой жизни. А если проблемы возникали, я их самостоятельно решал.

  – Твоя самостоятельность заслуживает похвалы, – усмехнулся Иванов, – но, поверь, Илья, у тебя не получится.

  – Как это не получится! Всю жизнь получалось, а теперь... предлагаешь под дудочку какого-то бомжа плясать!

  – Не мороси, Илья. Во-первых, Кеша не бомж, и ты это прекрасно знаешь. А во-вторых... я вообще-то о побеге говорил.

  – А почему ты думаешь, что не получится? – нисколько не смутился Репин. – Забор не такой уж и высокий, колючей проволоки нет. Патрулей я тоже не заметил. Лестницу найти или хотя бы длинную доску...

  – А ты глянь, – майор ткнул пальцем в стекло, показывая куда-то вбок. Илья понял, что он указывает на крашенный суриком столб забора: на его верхушке что-то чернело.

  – Один, два, три, – сосчитал Иванов. – Через каждые три пролёта объёмники стоят – на хрена в таком разе периметр патрулировать.

  – Видеокамеры...

  – Ага, – зевнул Иванов. – Кроме того, я почти уверен, что нас ещё и слушают.

  У Ильи отвисла челюсть, но он тут же захлопнул её так, что клацнули зубы.

  – Ты тут план побега разрабатываешь, а о нём всё сразу становится известно Кеше. Или кому-то другому... Так что, Илья, внемли совету умудрённого жизненным опытом человека: перестань дёргаться и прими происходящее как должное. С надеждой на будущее. – Андрей приложил палец к губам, заговорщицки подмигнул и сказал нарочито громко: – Бери с меня пример. Я вот не рыпаюсь. Сижу и жду, когда за мной придут, и отведут... ну, хотя бы в столовую. И вообще, я тебе говорил, вернее моя виртуальная копия говорила твоей виртуальной копии: надо получить максимум информации, а потом уже делать выводы...

  За их спинами раздался звук открываемой двери. Мужчины одновременно повернули головы.

  К некоторому разочарованию Ильи, это была не Мария.

  На пороге стояла особа женского пола лет тридцати; ямочки на её румяных щёчках казались хитрыми и говорили не столько о полноте, сколько о весёлом нраве женщины. Чёрная блуза натянулась на груди критически; если бы вместо молнии были пришиты пуговицы, они бы не выдержали напора и разлетелись как пули. Форменная юбка миди в не меньшей степени подвергалась давлению изнутри. Илья сразу понял, что обладательницу этих пышных форм зовут Елизаветой. "Классная попка"...

  – Вот вы где, Андрей Николаевич, – в воркующем голоске женщины звучали нотки беззастенчивого заигрывания. – Ищу вас, ищу...

   – О, Лизавета! – весело воскликнул Андрей. – Неужто обед уже готов?

  – Что, мальчики, проголодались? – хитро прищурилась Лиза.

  – Не то слово, – ответил за обоих Андрей и, включившись в игру, добавил: – Тебя бы, Лизок, я съел с огромным аппетитом.

  – Да вы, Андрей Николаевич, никак каннибал, – хохотнула пышка.

  – Просто я давно никого не... – Андрей чуть было не ляпнул в рифму, но, спохватившись, поправился: – Давно не встречал такой симпатичной аппетитной девушки.

  – Так что ж теперь, сразу меня есть? – в том, что Лиза отлично поняла, что хотел на самом деле сказать отставной вояка, не было никакого сомнения. Однако она не смутилась и не обиделась. – Ладно, отведу-ка я вас в столовую, мальчики. А то и впрямь наброситесь на меня и съедите живьём. За мной!

  – Ух, – сказал Андрей, плотоядно глядя на "классную попку" и первым выскочил из "кубрика".

  6.

  Иннокентий Иванович Рябов уютно расположился в мягком кожаном кресле, держа в руке тяжёлый толстостенный стакан, на палец наполненный бледной янтарной жидкостью. Его зажжённая сигарета дымилась в хрустальной пепельнице, стоящей на изящном стеклянном столике. Иннокентий Иванович только что сделал маленький осторожный глоток и теперь безуспешно пытался прочувствовать послевкусие предложенного шефом виски и оценить его качество. Для Рябова это было трудной задачей, если не назвать её неразрешимой.

  Новый руководитель регионального отделения, или в соответствии с Табелем о рангах – Магистр – Станислав Александрович Млечин, назначенный на должность пару недель назад взамен прежнего Магистра, был для Рябова и для всех остальных сотрудников отделения тёмной лошадкой. За прошедшие две недели он ещё никак себя не проявил, однако удивить сумел. Выяснилось, что шеф имеет малопонятную привычку угощать каждого сотрудника, которого впервые приглашал на аудиенцию, редкими дорогими крепкими напитками. Оные всегда имелись в его баре. При этом Магистр пристально наблюдал за реакцией человека и всегда спрашивал его мнение о предложенном напитке. Не забывая предварительно сообщить, что напиток – виски, коньяк, ром или что-то ещё – произведён там-то и там-то и разлит в таком-то году.

  Те, кто уже побывал в кабинете нового Магистра и испил амброзии от щедрот его, поведали об этой странности шефа своим коллегам. Теперь все сотрудники гадали: что это за странное тестирование – экзамен на утонченность их вкуса или проверка на лояльность к начальству, элементарное проявление снобизма или неуклюжее желание завоевать авторитет. Ответа пока не было.

  Коллекционный шотландский виски, который, по словам шефа, был разлит в одна тысяча девятьсот пятьдесят третьем году, наверняка стоил бешеные деньги, а потому его качество должно было полностью соответствовать цене. Но практически непьющий Рябов ощущал лишь жжение на языке и привкус самогонки.

  – Ну что, как вам виски? – поинтересовался шеф, со странной улыбкой глядя на Иннокентия из-под слегка затемненных очков в изящной золотистой оправе.

  – Восхитительно, Станислав Александрович, – соврал Иннокентий Иванович, – просто божественный напиток.

  Он поставил практически нетронутый стакан на столик рядом с пепельницей и взял сигарету.

  – Вот как? Честно признаться, не ожидал, – совершенно неожиданно и абсолютно непонятно произнес Млечин и, плеснув виски в свой стакан, уселся в кресло, стоящее по другую сторону стеклянного столика. – Это наша первая встреча по серьёзному вопросу, господин Куратор, – сказал он, сделав глоток и посмаковав его во рту, – а началась она так неудачно. Плохо... Очень плохо.

  – Простите, не понял...

  – Я хоть здесь без году неделя, и не успел как следует узнать сотрудников отделения, но с личными делами ознакомился весьма внимательно. Ведь вы же, Иннокентий Иванович, крайне негативно относитесь к алкоголю.

  – Увы, Станислав Александрович.

  – Тогда зачем вы солгали?

  Рябов, переживший уже второго Магистра, никогда не лебезил ни перед кем из них, считая, что начальника надо уважать не за должность, а за его деловые и человеческие качества. И, тем не менее, его сейчас уличили во лжи и угодничестве. Иннокентий Иванович ощутил некоторую неловкость и раздражение на самого себя, за то, что повел себя неправильно. А ещё и потому, что понял: дегустация виски и последующий за ней вопрос шефа были задуманы, как тест на честность. И он, Куратор Рябов, один из лучших кураторов отделения, этот тест провалил. Однако Иннокентий Иванович взял себя в руки, решив не выказывать новому Магистру своего раздражения. Он пожал плечами и честно признался:

  – Я сказал то, что вы хотели услышать.

  – Уже лучше, – кивнул Млечин. – По крайней мере – честно. Но зачем вы вообще стали пробовать виски, если не пьёте?

  – По глупости, – улыбнулся Иннокентий Иванович. – А может потому, что хотел показать, что доверяю вам.

  Станислав Александрович, услышав это, удивленно округлил глаза и вдруг расхохотался – громко и беззлобно, трясясь всем своим большим телом. При этом он едва не расплескал виски. Отсмеявшись, вытер носовым платком выступившие слёзы и миролюбиво предложил:

  – Будем считать это своеобразным ритуалом знакомства.

  – Хорошо, – сказал Рябов. – Однако хочу заметить, господин Магистр, что с моим досье вы ознакомились не особенно внимательно. Сам я его естественно, не читал, но уверен: там не может не значиться, что моё отношение к спиртным напиткам нельзя назвать абсолютно негативным. Иногда я употребляю сухое красное вино, чаще всего, разбавленное минеральной водой, а на Новый Год выпиваю традиционный бокал шампанского... Но, это так – к слову.

  – Да, теперь я вспомнил, – кивнул Млечин, допивая остатки виски. – Ну что, господин Куратор, перейдём к нашим делам?..

  Он поставил пустой стакан, с трудом выпростал упакованные в дорогой костюм телеса из мягкого кресла и, по-медвежьи косолапя, подошёл к своему рабочему столу, на котором одиноко лежала тоненькая жёлтая папка с отчётом Рябова. Взял папку в руки, но открывать не стал.

  – Воду в ступе толочь не будем, – сказал Млечин. – Отчёт я прочел – работа выполнена безукоризненно. Информация по объектам вашими людьми собрана достаточно полная. Операция по доставке выполнена без сучка и задоринки. И с объектами вы явно не промахнулись, о чем свидетельствуют высокие результаты спецтестирования. Психофункции, IQ, физические показатели – все в норме, и нас вполне устраивает. Я полностью согласен с вашими выводами, что эти двое – Иванов и Репин – весьма перспективные рекруты... Теперь о главном – о ваших личных впечатлениях. Ведь вы, Иннокентий Иванович, не только за монитором сидели во время тестирования, вы же погружались. И были рядом с испытуемыми в виртуальном мире.

  – Совершенно верно, господин Магистр. Я – один из немногих Кураторов, придерживающихся прежних, традиционных методов работы с рекрутами. Считаю, что для более полного понимания личности будущего агента необходимо побыть с ним, как говорится, в одной упряжке, а не довольствоваться тупым наблюдением со стороны за действиями и мыслями виртуальных копий. Уверен, при более тесном контакте с испытуемыми у Куратора появляются дополнительные критерии оценки, что влияет на успех вербовки. Конечно, современная техника позволяет улавливать малейшие изменения настроения испытуемого, фиксировать и распознавать даже не вполне сформировавшиеся мысли, но никакой прибор не заменит человеческого фактора, в большей степени я имею в виду интуицию. Я не думаю, что погружение – это всего лишь устаревшая в связи с модернизацией компьютерных программ, а потому ставшая необязательной, часть работы Куратора. Напротив, для пользы дела будет не лишним сравнить свои личные ощущения с данными, зафиксированными приборами.

  – Да, да, вы правы, – Магистр покивал, смешно сжимая и раздувая подбородки. – Между прочим, я ещё до разговора с вами решил издать приказ о возвращении традиционных технологий тестирования... Но не буду вас отвлекать своими репликами. Итак...

  Рябов стал неспешно и обстоятельно делиться с шефом своими впечатлениями о рекрутах; тот слушал внимательно, не перебивая. Когда в рассказе Куратора была поставлена финальная точка, Млечин выждал с десяток секунд, которые использовал для того, чтобы положить папку с отчетом на стол, вернуться к креслу и плеснуть в свой стакан ещё виски, и сказал:

  – Если я вас правильно понял, Иннокентий Иванович, вы считаете, что после вербовки этих двух рекрутов, в успехе которой вы нисколько не сомневаетесь, следует немедленно приступить к обучению их по специальной программе?

  – Да, господин Магистр. Мне кажется, что Иванов и Репин вполне подойдут в группу радикального замещения. После соответствующей подготовки и обработки, естественно.

  – Я это понял из вашего отчёта, – кивнул Млечин. – Но стоит ли пороть горячку? Группа РЗ укомплектована, хорошо обучена и готова к переводу на второй уровень к Скульптору, мы ждём лишь отмашки сверху.

  – Потому я и предлагаю не медлить – мы можем получить приказ переводить их в любой момент... Да, группа РЗ собрана и подготовлена, но в таком деле, как наше, всегда имеет смысл иметь качественный дублирующий состав. Простите, господин Магистр, что даю вам совет...

  Млечин криво усмехнулся и жестом приказал Рябову продолжать.

  – На мой взгляд, у нас действительно имеет место явный дефицит потенциальных дублеров, – высказал своё мнение Иннокентий Иванович. – Если кто-нибудь из наших асов слетит с катушек, как это сегодня произошло с агентом Симагиным, кого мы можем поставить взамен? Взять кого-то из "диверсантов"? или из группы доставки? или рядового агента?..

  – Это недоработка прежнего руководителя, – ворчливо заметил Млечин и осёкся. Рябову показалось, что на пухлых щеках шефа вспыхнул румянец. Видимо он понял, что произнёс слова, не приличествующие воспитанному человеку и вдобавок руководителю такого ранга, да ещё при подчиненном. Впрочем, и во всякое другое время назвать щеки господина Магистра бледными можно было весьма условно.

  – Да, конечно, – сказал Иннокентий Иванович, – недоработка его, но прежний Магистр мёртв, а если вдруг станут происходить провалы, отвечать придется вам, господин Магистр.

  – Я уже подготовил приказ о мерах по улучшению качества подготовки завербованных агентов, – надулся Млечин и кивнул на совершенно пустую, если не считать папки с Рябовским отчётом, столешницу своего огромного стола. – Но вернёмся к вашим любимчикам, Рябов.

  Иннокентий Иванович молчал, считая, что сказал всё что хотел, и смиренно ожидал вопросов шефа. Но тот видимо не совсем отчетливо представлял себе, о чём говорить, а потому уткнулся в стакан.

  Наконец Магистр промямлил:

  – Допустим, вы меня убедили, – и вдруг спохватился: – по поводу Иванова и Репина. Но в таком случае нам придется пренебречь общими курсами и физподготовкой...

  – Общие курсы мало что дадут майору спецназа Андрею Иванову, он не хуже наших инструкторов владеет искусством убивать. Его потенциальный напарник Илья Репин – человек решительный и инициативный, и в принципе (если от этого будет зависеть успешность его карьеры) также способен на убийство. Об этом свидетельствуют данные компьютерного прогнозирования... К тому же, – помолчав, добавил Рябов, – у Репина, кроме любовницы, близких нет, а это для программы "Радикального замещения" немаловажно...

  Млечин, вынужденный согласиться с логичностью доводов своего подчиненного, молча кивнул.

  – У Иванова, – продолжил Иннокентий Иванович, – есть семья, но жена уже оформила развод, что вряд ли станет для него неожиданностью...

  – Вот как? Прямо-таки оформила?.. Я, конечно, уже давно не занимаюсь юридическими вопросами, но!.. – Станислав Александрович поднял палец кверху и сделал внушительную паузу, предоставляя Рябову время воскресить в памяти сведения из своей оперативки.

  Собственно говоря, о том, что в юности нынешний Магистр пытался проявить себя на ниве юриспруденции, Иннокентий Иванович и не забывал. Помнил он также и о том, что никаких особых дивидендов юриспруденция Млечину не принесла, во всяком случае, имени он там не заработал.