Текст книги "Зов Орианы. Книга первая. В паутине Экора. [СИ]"

Автор книги: Владимир Царицын

Соавторы: Елена Крестьянова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

  – И насекомые?

  Илья стал смотреть под ноги, пытаясь разглядеть в густом ворсе травяного ковра что-нибудь копошащееся.

  – Не ищи, нет там никого, – сказал Андрей, зевнув, – ни жучков, ни муравьёв. И пауков нет. Вишь, не единой паутинки нигде не сверкнет. И ни одного комара, уж эти-то сволочи везде есть. Боюсь, и рыба в реке не водится. Возникает вопрос: что мы с тобой кушать будем?

  Илья вдруг остановился как вкопанный.

  – Стой! – громко окликнул он впереди идущего Иванова.

  Андрей остановился и недовольно оглянулся.

  – Что за дела? На марше командир определяет периодичность и продолжительность привалов.

  – Да будет тебе командовать, командир хренов! – раздражённо огрызнулся Илья. – Вопрос у меня возник, обсудить надо.

  – А кто тебе не даёт, обсуждай. Я команды молчать не давал. Говори, сколько влезет, всё равно топаешь, как слон, ни одной обломанной ветки не пропустил. Какая уж тут скрытность передвижения!..

  Но увидев, что лицо товарища стало каким-то скомканным, потерянным, Андрей перестал ворчать и, подойдя, спросил:

  – Ну, что у тебя за вопрос? Задавай.

  – Ты есть хочешь?

  – А у тебя есть что предложить? – Андрей потянул уголки губ в стороны, но вдруг замер, прислушавшись к ощущениям. – Абсолютно не хочу. А ты?

  – И я не хочу. Ощущение такое, будто недавно плотно позавтракал. А это не так.

  – Ага, – кивнул Иванов.

  – Перед тем как... ну, в общем, накануне я ужинал... на презентации. Собственно, не ужинал, так, закусывал. Я регулярно завтракаю и обязательно обедаю, а ужин... в общем, специфика работы у меня такая. Неизвестно, сколько времени мы с тобой здесь находимся, но если даже только одну эту ночь, всё равно, пора бы уже проголодаться.

  – Ага, – снова кивнул Андрей. – А я вообще не ужинал. А если быть точным, только завтракал. Если то, что я ел, вообще можно назвать завтраком... Ну, и к чему ты клонишь?

  – Может мы... – Илья замолчал, боясь произнести страшное слово.

  – Хочешь сказать – умерли?

  Илья молча кивнул.

  Андрей усмехнулся и достал сигареты.

  – Хрен с ним, с регламентом. Давай перекурим это дело.

  – Да мне что-то и курить не хочется, – промямлил Илья.

  – Не хочешь – не кури. – Андрей повертел пачку в руках, подумал и, вздохнув, сунул её обратно в карман. – Тогда и я не стану. Но ты не мороси, менеджер, не помер ты, живой. Есть не хочешь, так этому объяснение имеется вполне логичное. Воздух здесь уж больно чистый. Тебе на Кавказе бывать приходилось?

  Илья отрицательно мотнул головой.

  – А мне приходилось. Там, на Кавказе, в горах, воздух – хоть ложкой хлебай. Дышишь и о жратве забываешь.

  – Но мы же не на Кавказе, – вяло возразил Илья.

  – А ты уверен?

  – Да ты сам посмотри! Какой к черту Кавказ? Это... это вообще ни на что не похоже – насекомых нет, а деревья все как на подбор – одинаковые.

  – Ты телевизор смотришь, менеджер?

  – Редко. Некогда.

  – А я смотрю, чего ещё на гражданке по выходным делать? Смотрел как-то раз одну передачу, в ней рассказывали, как деревья клонируют. Правда, там о новогодних ёлочках говорилось, но какая разница, любые деревья клонировать можно.

  – А зачем целый лес клонировать? – неуверенно произнес Илья...

  – Вообще-то, мысль о смерти, и в мою тупую военную голову приходила. Раньше, чем тебе, между прочим, – отвечая на свои мысли, Андрей почесал висок. – У меня здесь часы встали, и это, поверь, очень примечательный факт. Это тебе не отсутствие аппетита. Часы у меня непростые, "командирские", не какая-то там китайская штамповка. И вдруг... встали. А я хорошо помню – когда последний раз поинтересовался, сколько там натикало, ровно двенадцать было. И именно в этот момент меня... отоварили. На, глянь.

  Андрей приподнял манжет левого рукава, продемонстрировав Илье обычный механический хронометр в стальном корпусе на простом кожаном ремешке. Обе стрелки сошлись в верхней точке циферблата.

  – Ты когда рубероид с окошка снял, – продолжил Андрей, – я первым делом хотел время узнать. Посмотрел, послушал, и аж сердце куда-то рухнуло. Ну, думаю, отыгрался хрен на скрипке!.. Почему так подумал? Думаешь, суеверный? Да тут станешь суеверным: много товарищей моих боевых в Чечне полегло. Случаи были, сам видел – погибает человек, и часы его останавливаются. Вот и со мной, подумал, то же самое... Пытался вспомнить тот последний момент, но... пусто, словно стёрли память. Потом размышлять стал; если смерть, то она внезапной должна была быть. А с чего бы это? Здоровьем меня бог не обидел. Старые раны? Ерунда, я тебе о них рассказывал. Машина сбила? Тоже нет. В том месте, где я в момент... ну, тот самый момент находился, даже просёлочной дороги не наблюдалось – пустырь. Снайпер? Это самое логичное объяснение... вот только загвоздка – кому я нужен! Некому на меня снайпера посылать. Долгов наделать не сподобился, гадостей никому не сделал.

  Андрей замолчал, вспомнив о драке на стоянке.

  – А чеченцы? Может, это они отомстить решили?

  – Да ну, ерунда. Я обычный офицер, каких много на войне. Конечно, не одного черножопого я лично к Аллаху отправил, но... что ж они каждого, кто против них воевал, будут выслеживать и убивать? Кишка тонка, чеченские боевики и их наёмники – это тебе не Моссад... Короче, сидел и думал, а потом... вдруг почувствовал, что курить хочу по-черному. Был бы мертвецом, разве б возникло такое желание? А после сигареты горло промочить захотелось. Да еще речку увидел... Кстати, пить я и сейчас хочу. А ты нет?

  Илья вдруг понял, что его уже давно мучает жажда. И сразу повеселел.

  Это так здорово, подумал он, когда чего-то хочется.

  Выйдя к реке, они сразу увидели того, кого искали.

  3.

  У сидящего на берегу вполоборота к ним немолодого мужчины были длинные седые волосы, свисающие вдоль острых плеч неопрятными желтоватыми куделями. Обхватив руками согнутые в коленках тощие ноги, он задумчиво смотрел на медленно текущую воду. Видимо уловив боковым зрением движение или услышав шаги, он резко повернул в их сторону голову и тут же подскочил как ужаленный. Прикрываясь руками и пятясь назад, старик судорожно открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба.

  – Э, мужик! – окликнул его Андрей. – Ты чего испугался? Приведение что ли увидел?

  – А вы... вы... вы ж-живые?

  – О, бляха-муха, еще один в привидения играет! – тихо ругнулся Андрей. – Да вы что, сговорились что ли?.. – крикнул громко: – Да живые мы, живые!

  – Но вы же... вы не д-дышали. Я п-проверял.

  Андрей с Ильей переглянулись.

  – Проверял он, – хмыкнул Андрей и повернулся к незнакомцу: – Эй, чудило, хреново ты проверял. Живых от мертвых отличить не смог.

  – Я... я п-пульс щупал.

  – Пульс он щупал, – снова хмыкнул Андрей и, посмотрев на Илью, увидел, что тот принялся искать на своем запястье точку биений сердца. Нащупав, он облегченно выдохнул и с радостью в голосе сообщил:

  – Есть пульс.

  – Это я уже давно проверил, – буркнул Андрей. – Короче, так, – сказал он незнакомцу, – мы с товарищем никакие не приведения, а совершенно реальные персонажи этой запутанной истории. Мы подойдем, ладно? Только в реку не лезь, вдруг там пираньи.

  Незнакомец дернулся, обнаружив, что стоит по щиколотку в воде, и поспешно шагнул на берег.

  – П-подходите, – сказал он с опаской.

  Вблизи их потенциальный попутчик выглядел еще старше, чем казалось издали. Лет старику было эдак под семьдесят, а то и больше. Худой как щепка, с морщинистым лицом. Кожа какого-то серо-жёлтого цвета напоминала старую вышарканную замшу. На тонкой жилистой шее – огромный кадык, словно у старика в глотке косо застрял кубик Рубика.

  – Ты сам-то кто таков? – спросил Андрей. – Как звать-то тебя?

  – И-иннокентий, – всё еще заикаясь, представился человек.

  – О, какое у тебя имя-то редкое! Ну, а по отчеству как? Вижу, человек ты уже не молодой, в отцы нам годишься. Неловко нам с товарищем будет тебя по имени звать.

  – Вообще-то, Иванович, но вы, господа, зовите просто – Иннокентием. Или Кешей.

  – Насчет господ – это ты брось. Какие мы тебе господа?.. Ты назвался, теперь наша очередь. Меня Андреем кличут, а он – Илья. Будем знакомы, Иннокентий Иванович.

  – Никто меня по отчеству не называет, – грустно сказал старик.

  – Одинокий, что ли? Пенсионер?

  – Да так... никто. Бомж.

  – Бывает, – вздохнул Андрей. – Как сюда попал, помнишь?

  Иннокентий Иванович энергично помотал седыми прядями.

  – Во время ночного сна. Вчера вечером лёг – у себя, на стройке брошенной, я там всегда ночую. Проснулся, сразу и не понял ничего. Думал, что я там же, где и уснул. Только матраса нет, у меня матрас был почти новый. И подушка надувная. Думаю, вот же проходимцы, вытянули из-под меня мой матрас и мою подушку, и как только умудрились?.. Видимо спал крепко. Это я так подумал вначале. Покурил, у меня последняя папироса оставалась...

  – Последняя? – огорчился Андрей.

  – Ага. Покурил, смотрю: что-то не так. Вроде мусор тот же вокруг, окна заложенные, дверь железная, а все не то. Выглянул наружу – ничего не пойму. Поднялся вверх по лестнице. Смотрю – человек лежит, вытянулся весь. Пощупал пульс – не бьется. Я выше поднялся, там ещё один труп...

  – Э-э, Кеша, ты с трупами-то полегче! – осадил старика Андрей, бросив быстрый взгляд на бледного, хлопающего ресницами Илью. – Вот они, трупы, ты с ними сейчас разговариваешь.

  Вдруг старик потянулся к Андрею и потрогал его за плечо, прикоснулся к руке.

  – Плоть. Теплая. Живая... И как это я ошибся? Вроде мертвецов перевидал за жизнь-то...

  – С кем не бывает, – философски заметил Андрей.

  Кеша как-то странно посмотрел на Илью.

  – А можно... я и вас тоже потрогаю?

  Илья брезгливо протянул старому бомжу руку. Тот прикоснулся к его кисти шершавыми подушечками пальцев и тут же отдёрнул руку, словно обжёгся.

  – Странно, теплая. А была холодная. И... Там где Андрей лежал, темно было. А на третьем этаже, где вы, Илья, почивали, совсем светло. Я у вас не только пульс пощупал, но и зеркальце возле рта подержал. Вот, – он порылся в кармане и достал осколок зеркала, – вот это самое зеркальце.

  – И что? – тревожно спросил Илья.

  – Оно не запотело.

  – А ты нам тут, Иннокентий Иванович, случаем лапшу на уши не вешаешь? – подозрительно покосился на старика Андрей.

  – Зачем мне лгать?

  – А не врешь, значит, с головой у тебя того, – Андрей постучал по своей макушке. – Маразм, однако.

  – Я не сумасшедший. И до старческого маразма дело ещё не дошло, – покачал головой Иннокентий. – Выгляжу я неважно, сам знаю, но лет мне не так много, как вы, судя по всему, предположили, мне всего пятьдесят четыре года.

  – Да ну?!

  – Был бы паспорт, предъявил, но на то я и бомж, чтобы данного удостоверения личности не иметь. Впрочем, можете мне не верить, я уже давно свыкся с подобным отношением к себе представителей благополучных слоёв нашего общества. Вы же нас, бомжей, считаете опустившимися на дно жизни пьяницами и, как следствие, – личностями не вполне адекватными. Не спорю, в той среде, где я существую уже почти десять лет, имеются и такие. Но есть и совершенно нормальные люди. Несчастные, да, но отверженные обществом не по причине их низменных пристрастий и неправедного образа жизни, а случайно. Так сказать, в результате фатально сложившихся обстоятельств.

  – И вы, Иннокентий Иванович, надо полагать, именно из таких? – пораженный тирадой бомжа, оторопело спросил Илья.

  – В прежней жизни я практически не употреблял алкоголя, – кивнул Иннокентий, – да и за последние десять лет мое отношение к Зелёному змию не изменилось ни на йоту.

  – А кем вы были в прежней жизни?

  – Я возглавлял кафедру физики в политехническом университете и имел учёную степень доктора наук.

  – Ни хрена себе! – вытаращил глаза Андрей. – То-то я смотрю, слова кладёшь красиво. Речь такая... витиеватая, совершенно не похоже на то, как бомжи разговаривают.

  – Между прочим, слово "бомж" – не что иное, как иная, современная аббревиатура достаточно старого понятия "бич". Расшифровывается как бывший интеллигентный человек, – вздохнул Иннокентий Иванович.

  – Так что, теперь всех бомжей за интеллигентов считать? – рассмеялся Илья.

  – Лучше всех интеллигентов – потенциальными бомжами, – поддакнул Андрей.

  Он подошёл к воде и, наклонившись, зачерпнул полную ладонь, понюхал, осторожно лизнул кончиком языка.

  – Я уже испил здешней водицы, – сообщил Иннокентий.

  – И как? – спросил Илья, которому не терпелось последовать примеру Андрея и утолить жажду.

  – Как видите, пока жив. Хотя... всё в этом мире относительно.

  – Это точно, – кивнул Андрей. – И всё-таки ты нас обманул, Кеша. Ты не физик, ты – философ. – И опустившись на четвереньки, принялся пить воду из реки.

  Илья тут же присоседился к товарищу. Только после третьего глотка речной воды он почувствовал её вкус, вернее, полное его отсутствие. Вода была совсем пресная, словно дистиллированная. Жажду вроде бы утоляла, но никакого удовольствия от питья он не получил.

  Напившись, Андрей вспомнил о своих функциях командира:

  – Так, мужики, давайте совет держать: куда дальше двинем?

  – На запад идти надо, чего тут думать! Чем дальше на запад, тем больше цивилизации, – совершенно не сомневаясь в логичности своего предложения, заявил Илья. – Всякая тварь к западу тянется.

  – Ага, – кивнул Андрей, – шли сюда, значит, к воде, а сейчас ты предлагаешь развернуться на сто восемьдесят градусов?

  – Ну, а что вода? Наверняка на пути ещё какие-нибудь ручейки встретятся.

  – Может, и встретятся, – пожал плечами Андрей и повернулся к Иннокентию: – Ну, а ты что скажешь, Кеша?

  – Люди спокон веку свои поселения у рек основывали. Пойдём вдоль берега – рано или поздно встретим на пути какой-нибудь посёлок или деревню.

  – Слышишь, Илья, что умные люди говорят?

  Репин, умственные способности которого так бесцеремонно поставили под сомнение, обиженно засопел, но ничего не ответил, тем более что возразить на предложение Иннокентия было нечем – бомж был абсолютно прав.

  – И дело не только в том, – продолжил Андрей, – что эдак мы скорей выйдем на людей. Кто знает, может, эта речушка типа Индигирки: на полторы тысячи вёрст пять населенных пунктов, может нам ещё топать да топать до цивилизации. Глупо от реки уходить, тем более по такому пустому лесу шастать – ни грибов, ни ягодных кустарников. Не говоря уже о животных и насекомых. Конечно, даже в таком скучном лесу можно кой-какое пропитание отыскать, но у реки больше шансов с голоду не подохнуть. Это я вам как специалист по выживанию в экстремальных условиях говорю.

  – Рыба? – догадливо осведомился Иннокентий. – Только чем её ловить – ни снастей, ни наживки...

  – Сомневаюсь, что в этой речке рыба водится, – покачал головой "специалист по выживанию", – когда воду пил, понял: уж больно чистая и безвкусная, рыбой и не пахнет. Знаете, мужики, у меня вообще такое предчувствие, что покуда мы из этих краёв не выберемся, животных белков нам не едать.

  – Листья жевать будем? – не понял Илья.

  – Корешками перебиваться придётся, менеджер. Вон видишь, в конце излучины заросли камыша, его и будем есть. Думаю, и кувшинки здесь растут.

  – Кувшинки?.. – у Ильи лицо вытянулось от удивления. – Их что, есть можно?

  – А то! В них всё, что надо организму, имеется – и белок, и сахар, и крахмал. Ну, не в цветочках естественно, в корневищах. Только их сначала высушить надо, растереть в муку, потом вымочить в проточной воде, чтобы всякая дрянь ушла, потом снова высушить. А уже из того, что получится, хлеб можно печь. Нормальный хлеб, я не раз ел. Муторное, конечно, занятие, но выжить захочешь – попотеешь. А вот корень камыша и вымачивать не надо. Режь его на куски, суши, мели и жарь. Из камыша даже кофе приготовить можно. Знамо дело, не арабика, но тут уж не до гурманства. Зато бодрит... Я мог бы вам целую лекцию о полевой кулинарии прочесть, но... в другой раз, мы и так от темы отвлеклись. Куда двинем – вверх или вниз по течению?

  Илья интуитивно пожал плечами – вопрос прозвучал неожиданно, а быстрого ответа у него не было. Иннокентий чуть подался вперед и открыл было рот, чтобы высказать свое мнение, но почему-то промолчал. В его взгляде на Андрея читалось уважение, граничащее с подобострастием, и этот взгляд показался Илье лживым.

  – Ясно, – сказал Андрей, не дождавшись предложений товарищей. – Тогда слушай мою команду. Выстраиваемся в колонну по одному: я – впереди, за мной Иннокентий, Илья – замыкающий. На пятки друг другу не наступать и не растягиваться, дистанция – пять шагов. Двигаемся по берегу реки вверх по течению.

  Иннокентий радостно закивал.

  "Чему ты радуешься, придурок, – зло подумал Илья. – Не один ли хрен куда идти!"

  – На марше держать ухо востро и поглядывать по сторонам в целях своевременного обнаружения объекта возможной агрессии, – продолжал Андрей, – а также в целях поиска дикорастущих продуктов питания, как то: черемша, щавель, крапива, лопух, подорожник, одуванчики... Короче, всё, что вам покажется интересным. Если грибы увидите – будет здорово. Кстати, поганки – тоже грибы, и далеко не все они ядовитые.

  Несмотря на кажущуюся несъедобность большинства перечисленных Андреем растений, у Ильи вдруг заурчало в животе. Да так громко, что он покосился на товарищей, но те видимо ничего не услышали, во всяком случае, не подали виду. Собственно, первые признаки просыпающегося голода он ощутил, напившись "дистиллированной" водицы из речки, но, решив не выставлять себя кисейной барышней, ничего не сказал Андрею.

  Путешествие по живописному берегу речки могло бы стать прогулкой и доставить удовольствие, если бы не заданный командиром отряда темп. Сейчас Андрей шёл гораздо быстрее, чем полчаса назад по лесу. Идя вдоль реки, дорогу выбирать не приходилось – поросший густой и по счастью невысокой травой берег, извилистой зелёной полосой окаймляя реку, тянулся вдаль, а лес начинался в двух-трёх десятках шагов от уреза воды. Дорожка словно была создана для увеселительной пешей прогулки, однако Илья, плетясь в арьергарде отряда, изрядно вспотел. Он уже давно снял свой фирменный пиджак от Boggi и нёс его, закинув за спину и периодически перекидывая с одного плеча на другое. Это занятие страшно утомило Илью, хотелось выбросить пиджак к чёртовой матери. Утешало лишь одно: двигаясь в таком темпе, они скорее достигнут обитаемых мест.

  Прошло довольно много времени (Илье показалось – часа три, а то и все четыре, во всяком случае, солнышко уже стояло в зените и палило нещадно), когда Андрей объявил привал.

  – Перекур, – сказал он и тут же поправился: – Сначала мал-мал перекусим, потом выкурим по сигарете и снова в путь. Объедаться на ночном привале станем.

  – Как же, – проворчал Илья, – объедимся мы тут...

  Он с тоской смотрел на прибрежные заросли камыша, мечтая при этом о бигмаге, о тарелке с картофелем фри, щедро политым кетчупом и о высоком запотевшем бокале холодного пепси. Обычно он заказывал себе на обед что-нибудь диетическое: суп-пюре (обязательно), отварное мясо, паровые котлеты или рыбу, сок или свежие фрукты, но сейчас почему-то в его мысли настырно лезла именно эта рекламная картинка от фастфуда.

  – Я за камышом? – с готовностью предложил Иннокентий.

  – Ну, лезь, – пожал плечами Андрей. – Сейчас-то мы само собой приготовлением деликатесов заниматься не будем, но заготовить сырье для них между делом не помешает.

  "Давай, давай, лезь, – с плохо скрываемой неприязнью посмотрел на бомжа Илья, – выслуживайся. Авось Иванов тебя в ефрейторы произведёт".

  – Палку, что ли какую взять, – огляделся по сторонам Иннокентий. – Ну, копать, чтобы ею.

  – Без палки обойдешься – камыш и так надёргать можно, у него корневая система не очень...

  Бомж, быстро скинув рубаху, стоптанные кроссовки и портки, полез в воду. Андрей же направился в противоположную от берега сторону – к раскидистой ветле.

  "До ветру, что ли пошёл?" – усмехнувшись, подумал Илья. Он уселся на песок и стал без особого интереса наблюдать за тем, как Иннокентий сражается с камышом.

  Вернулся Андрей быстро с целой охапкой каких-то красноватых и сочных на вид стеблей. Достав из специального кармашка на брючине джинсов складной швейцарский ножик и заметив как бы ненароком: "всегда при себе ношу, в любой момент понадобиться может", принялся с деловым видом сдирать со стеблей струны, они закручивались весёлыми спиральками.

  – Это что, – спросил Илья, – сельдерей?

  – Ревень, – коротко ответил Андрей, продолжая свое занятие.

  – Я слышал, пироги с ревенем пекут.

  – Ага, – кивнул Андрей. – А ещё варенье варят. Да вообще – целую кучу блюд из ревеня можно сделать. Но... у нас ни котелка, ни приправ. Придется в сыром виде употреблять. Ничего, так даже пользительней... Эй, Кеша! Хорош экологию нарушать. Вылазь, достаточно уже напластал.

  Иннокентий выбрался из реки и опустил на землю, у ног Андрея, большую охапку добытого тростника с коричневыми бархатистыми початками на верхушках и с мокрыми белёсыми корневищами.

  – Давайте, мужики, – сказал Андрей, – ревень пока почистите, а я камышом займусь.

  Илья протянул руку, думая, что Иванов отдаст ему нож, но тот усмехнулся:

  – Ноготками, ноготками. У меня занятие поважней будет. Собственно, можешь не чистить, это я так – понтовался.

   Он стал отрезать корневища от стеблей и очищать их от верхних чешуек. Когда с работой было покончено, разложил разрезанные повдоль корешки на траву.

  – Пускай малость подсохнут на солнышке, потом на марше досушим. А мы с вами, граждане бедолаги, не теряя времени, отведаем сии дары природы.

   Взяв из руки Ильи только что очищенный им стебель ревеня, Андрей откусил порядочный шмат и аппетитно захрустел. Илья, последовал его примеру – пожевал, прислушался к ощущениям. Вкус незнакомого продукта ему не понравился, но выплевывать жвачку он не стал, с кислым выражением лица дожевал и проглотил. Откусил ещё и, неожиданно для себя, втянулся в процесс – молодой организм требовал пищи. Когда он прикончил третий стебель и потянулся за четвёртым, Андрей его резко притормозил:

  – Стоп, Илюша, уймись, не советую увлекаться новым, непривычным для твоего изнеженного желудка продуктом... Кстати, – он взглянул на бомжа, уплетающего ревень за обе щёки, – тебе, Кеша, тем более.

  – Почему? – в один голос спросили оба.

  – Обдрищитесь. И что потом – у каждого куста останавливаться? Весёленькое получится путешествие.

  – А почему мне – тем более? – поинтересовался Иннокентий без какой-либо обиды в голосе.

  – У пожилых людей сырые овощи хреново усваиваются, а ты не мальчик чай, да и организм... Думается мне, не особенно регулярно ты питаешься, Кеша. – Андрей достал репинскую пачку "Мальборо", со вздохом выдал каждому по сигарете. – Перед сном выкурим по последней и, как говорится, начнём новую жизнь, без никотина. Давно собирался бросить, а тут и случай подходящий...

  Покурив, стали нехотя подниматься. Оставшийся ревень рассовали по карманам.

  – Веревочку бы, – Андрей, мазнув взглядом по матерчатым чёботам Иннокентия марки "Прощай, молодость" с ржавыми замочками, задумчиво уставился на репинские кожаные штиблеты марки Enrico Monti. Пробормотал задумчиво: – Коротки будут, пожалуй...

  – Повеситься решил? – хмуро пошутил Илья.

  – Ладно... – Андрей отвел взгляд от штиблет, присел и стал расшнуровывать кроссовки. Потом шилом универсального ножа проковырял в каждом кусочке сохнущего корня отверстия и нанизал их на шнурки – получилось две гирлянды. Одну надел себе на шею, вторую вручил Илье.

  – Пока идем, высохнут. Солнышко-то как печёт, а!

  – А как пойдёшь? – Илья кивнул на его кроссовки, стоящие на песке и вывалившие языки, словно две набегавшиеся собаки, и, казалось, тяжело дышащие. – Я тебе свои шнурки не дам, а то, как с сигаретами получится.

  – Кто бы сомневался.

  Андрей стянул носки и, засунув их поглубже внутрь кроссовок, бодрым голосом произнёс:

  – Босиком пойду! Босиком ходить полезно, да и обувь целее будет.

  – Давайте я понесу вашу обувь, – Иннокентий схватил командирские кроссовки и прижал их к груди с выражением преданности и патриотического фетишизма во взгляде, словно это было снятое с древка красное знамя отряда.

  Андрей не стал возражать, Илья презрительно фыркнул:

  – Вот у тебя уже и оруженосец определился.

  – Кроссовконосец, – поправил его Андрей и добавил: – Между прочим, Кеша абсолютно правильно поступил – для всех лучше будет, если мои руки останутся свободными.

  Илья вторично фыркнул, но вступать в спор не стал – вызвался бомж в носильщики, и хрен с ним. Подождал, когда отряд выдвинется, пристроился сзади и, нацепив на шею гирлянду из корешков, пошёл следом.

  Пейзаж практически не менялся, и это утомляло больше, чем быстрый темп передвижения. Река была более похожа на искусственный канал – течение её было спокойным до ленивости, а русло не расширялось и не сужалось и не имело ни порогов, ни перекатов, ни островков. Тишь да гладь да божья благодать. Заросли камыша встречались постоянно, почти на каждой излучине. Справа тянулся лес, всё такой же – окультуренный. Скукота...

  Илья шёл и думал о том, как, а главное – почему он оказался в этом странном месте. И почему ничего не помнит. Он выдвигал различные версии – от мести Ямщикова и попадания в какое-то странное реалити-шоу до неожиданной, невесть как полученной им амнезии. Но ни одно из предположений вразумительно не поясняло, как он мог самостоятельно забраться в такую глушь, да ещё и не один – ведь Андрей и Кеша тоже каким-то образом оказались на этой пустынной заброшенной стройке, стоящей посреди ухоженного клонированного леса.

  "Если амнезия у всех троих, значит, это либо вирус, либо принудительное указание собраться в одном месте. Но мои туфли и одежда в отличном состоянии, значит, я не мог сюда добраться пешком. Если нас намеренно сюда доставили, да ещё кроватки постелили из картона – к чему тратить немалые средства и силы? Значит, мы трое кому-то нужны? Зачем?.. Может, снимают нас скрытой камерой, а весь мир потешается, глядя по телевизору, как мы корешки трескаем и на землю от грома падаем? Но в такие игры, не предупредив, не играют... Вернее, играют, но не понарошку, а взаправду – охотятся, например. Андрей – человек бывалый, тревогу здесь ощущает, твердит о бдительности, словно мы у кого-то на мушке..."

  Очнувшись от своих мыслей, Илья заметил, что нарушил дистанцию, заметно отстав от Кеши, и поспешно догнал отряд. Догнав, некоторое время просто шагал вслед за бомжем и бездумно глазел по сторонам, но монотонность пейзажа вновь толкала к раздумьям.

  "А вдруг, это всё-таки розыгрыш? – размышлял Илья. – И эти двое – Андрей и Иннокентий – вовсе не "товарищи по несчастью", нет у них никакой амнезии, они просто актёры. Самые обыкновенные актёры, нанятые... Вот только кем? Месть Мадлен за вчерашнее? Быть того не может – это ж сколько денег стоит – забросить меня, бесчувственного, и двух актёришек в какие-то дали несусветные! Сюда только на вертолёте долететь можно, а ведь ещё где-то должна съёмочная группа прятаться..."

  Илья покрутил головой по сторонам, посмотрел в небо, скользнул взглядом по речной глади. Если кто и прячется, то очень умело. Он более пристально стал смотреть в сторону леса, пытаясь заметить хоть какое-то самое малое движение. Но лес стоял не шелохнувшись, как искусно нарисованная театральная декорация.

   "Если это какая-то программа типа "Скрытая камера", то совсем не обязательно все мои передвижения отслеживать, можно эпизодами снимать. Сейчас ничего интересного не происходит – незачем и съёмку вести. А на привалах я вполне мог не заметить наставленной на меня из чащобы камеры, да я и не следил. Наверняка Андрей знает, где следующий привал делать, там всё уже оборудовано для съёмки. Надо будет внимательно осмотреться... А скорей всего, у кого-то из них – либо у Андрея, либо у Иннокентия – имеется скрытая камера, я же их карманы не проверял. Да и не в карманах камеры лежат, куда-нибудь в пуговицу вмонтированы. Андрею, например. У него на джинсовой куртке пуговиц – штук семь. Точно, у него камера! Ведь мы с ним с первых минут, Кеша уж потом появился... Теперь понятно зачем меня Иванов, или как там его по-настоящему, к реке тащил. Пить захотел – отговорка, просто там его сообщник ждал. То бишь коллега по актерскому ремеслу. Ведь прямёхонько из лесу на Кешу вышли, искать не пришлось. Всё сходится! Нет, это точно розыгрыш!"

  Илье захотелось тут же догнать Андрея и объявить ему, что секрет раскрыт и хватит уже ломать комедию. Но вдруг решил с этим объявлением малость повременить, Ильей овладел какой-то мальчишеский азарт.

  "А пускай, – говорил он себе, мысленно ухмыляясь, – посмотрим, что дальше будет!.. Только, раз уж меня снимают, надо показать им, что я не пальцем деланный. Вообще-то я и до того, как догадался о розыгрыше, как баба себя не вёл. Ну, если честно струхнул один раз, когда темно стало, ураган налетел и земля затряслась. Так любой бы на моём месте испугался. Но виду этому актёришке я не подал. Наоборот, тот сам мне признался, что чуть не обделался... И потом ещё, когда мысль о смерти в голову пришла. Но ведь быстро же я себя в руки взял. А Андрей как себя вёл тогда? С одной стороны вроде бы успокаивать стал, но про остановившиеся часы зачем-то рассказал. А позже и Кеша мне про смерть втюхивал. Чего стоит его рассказ о том, как он пульс щупал и зеркальце у рта держал. Дыхание, блин, проверял, вот сука!.."

  Илья бросил неприязненный взгляд в худую спину Иннокентия. Тот словно почувствовал – обернулся через плечо, улыбнулся, подмигнул. Илье захотелось в ответ сделать какую-нибудь глупость – высунуть язык или изобразить на пальцах непристойный жест. Но он сдержался.

  "Давайте, давайте! Поиграем в вашу игру, господа артисты!.."

  У Ильи даже сил прибавилось, когда он пришёл к окончательному выводу, что все происходящее – не более чем игра.

  Между тем солнце, ещё утром кажущееся жутко медлительным, осторожным и словно чего-то ожидающим, уже давно перевалило на западную половину неба и теперь неуклонно скатывалось в лес.

  Андрей махнул рукой и остановился.

  – Ну что, командир, привал? – заискивающе спросил Иннокентий, подсеменив к Андрею. Выглядел бомж не таким уставшим, как ожидалось, даже казалось, был намного свежее выдохшегося Ильи.

  "А ты, Кеша, оказывается, двужильный, – с завистью подумал Илья, – даром что седой да тощий. Да и актер ты неплохой, стоит признать. Видно всё больше в театрах играешь на вторых ролях, вот и подработать решил. Что-то я тебя в кино ни разу не видел. Впрочем, много вас развелось, всех не запомнишь..."