Текст книги "Зов Орианы. Книга первая. В паутине Экора. [СИ]"

Автор книги: Владимир Царицын

Соавторы: Елена Крестьянова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

  – Может, скажем, что машина сломалась?

  – Ты что, смеёшься?! Чтобы такая ласточка да сломалась за здорово живёшь? Ей от силы год, а то и меньше. К тому же "Форд" – автомобиль надёжный, это тебе не "Газель" какая-нибудь. И сдается мне, этот аппарат не всеволожские безрукие роботяги собирали.

  – Любая машина сломаться может, – ворчливо заметил Илья. – Но, в общем-то, ты прав, неубедительная откоряка, тем более что в машинах я ни буб-бум. А ты?

  – А чего там понимать? Двигатель внутреннего сгорания, он и в Америке двигатель внутреннего сгорания. Только там он лучше. Я сегодня под капот заглянул – аж мурашки по спине побежали.

  – Так страшно?

  – Ага. Такое ощущение, что на движке муха не е... не сидела. Новьё.

  – Тогда может, бензин закончился? Пока до заправки с канистрой бегали, пока то да сё...

  – Сомневаюсь, что здесь какая-нибудь канистра завалялась. Хотя... твоя версия имеет право на жизнь. Глянь, горючка-то и впрямь на нуле, надо баки залить... А вон и заправочная станция прямо по курсу.

  Предположение Иванова о том, что Мария спит, не оправдалось – она встречала их на крыльце.

  – Где шлялись, парни? – от вопроса повеяло холодом.

  Илья, опасаясь, что Иванов сейчас полезет в бутылку, решил начать первым. Но едва он раскрыл рот, как Андрей, выступив вперёд и белозубо улыбнувшись, выдал фразу, которую можно было назвать учтивой и даже изысканной, если бы не наличие присущих речи майора вульгаризмов:

  – Если вы, сударыня, подумали, что мы с дружбаном решили познакомиться с ночной жизнью этого милого городка и, воспользовавшись служебным авто, прошвырнулись по барам, стриптиз-клубам и прочим здешним гадюшникам, то вы глубоко заблуждаетесь. О моей и господина Репина нравственности еще будут слагать легенды будущие поколения экорейнджеров.

  Марии впору было улыбнуться, но взгляд её по-прежнему оставался хмурым. И направлен был не на говорившего Иванова, а на молчавшего Репина.

  Андрей насмешливо посмотрел на эту парочку – на растерянного товарища и его строгую подругу, – нарочито громко зевнул и сказал:

  – Ну, ладно, не буду вам мешать, молодые люди, пойду отдыхать, набираться сил для новых, так сказать, трудовых подвигов. Умаялся что-то сегодня, старею, видать.

  И ушёл, оставив Илью выкручиваться самостоятельно.

  – Ты как? – Илья присел рядом на холодную мраморную ступень. – Голова болит?

  – Я вопрос задала.

  – По поводу нашей задержки?.. Ну, значит, поехали мы с Андреем бомжей сдавать, а по дороге "Форд" наш... – начал Репин.

  – Так, стоп! – оборвала его рассказ Мария. – Сказку о поломке машины и о том, как у вас потом неожиданно закончился бензин, можешь забыть. Я не думала, что у тебя с фантазией всё так печально, мог бы что-нибудь поумнее придумать. Ну же, Илья, напрягись, придумай что-то оригинальное... А лучше – скажи правду. Возможно, ты заметил – я не дура.

  – Заметил, – глупо сказал Илья. – Но у нас, ей богу...

  – Илья!

  – Ладно, не буду больше про бензин, хоть это и правда.

  – Проехали. Деньги на заправку "Форда" вам возместят. Давай, Илюша, колись.

  – К Доктору мы не ездили...

  – Я почему-то так и подумала, – хмыкнула Мария.

  – ...потому что... – Илья не мог ничего придумать сходу, да решил и не пытаться обмануть её, – потому что встретили одного знакомого.

  – Вот как! Общего знакомого?

  Илья кивнул.

  – Опять врёшь? Я знаю, что с Ивановым вы раньше не встречались, а потому и общие знакомые, да тем более в Энске, у вас вряд ли имеются. Теоретически такое возможно, но практически...

  – С этим человеком мы познакомились на территории учреждения. Примерно месяц назад. Собственно, знакомства как такового не было...

  – Ага, – Мария заинтересованно посмотрела на Илью. – Кажется, я поняла, о ком ты.

  – Один из тех двоих бомжей, которых мы с Андреем должны были отвести к Доктору на экзекуцию, оказался Алексеем Симагиным, – подтвердил Илья её догадку.

  – Тот, что в панамке, – кивнула Мария. – Понятно, почему я его не узнала...

  Она вдруг резко поднялась со ступенек, подошла к входной двери и приоткрыла её. Постояла, прислушиваясь, и кивнула Илье:

  – Пойдём-ка.

  – Куда?

  Она не ответила, решительно направилась через двор к лавочке, стоящей справа от ворот.

  – Это на тот случай, если у кого-то бессонница... И что вы с ним сделали? – спросила она, присаживаясь и закуривая.

  – С кем? – Репин опустился рядом.

  – Ты что, шизик?

  Илья тяжело вздохнул:

  – Правильно говорят: шила в мешке не утаишь. Уже второй человек говорит мне, что я шизофреник. А что, заметно, да?.. Вот как ни стараешься быть адекватным...

  – Что вы сделали с Симагиным? – прервала его трёп Мария.

  – Домой отвезли. К жене и дочке.

  – А откуда адрес узнали?

  – Он сам нам его назвал.

  – Врёшь, Илюша, – прищурилась Мария. – Симагин не мог его помнить.

  – А он и не помнил. Он вообще ничего не помнил. Жену не узнал... Алексей нам с Андреем свой адрес назвал там еще, в учреждении. Перед тем как его охранник этим чертовым ТОРСом вырубил.

  – Понятно...

  Мария бросила недокуренную сигарету под ноги, поморщившись, растерла её подошвой кроссовка. Вынула из кармана пузырек с таблетками, выкатила две штуки на ладонь и закинула в рот.

  – Это обезболивающее? – участливо спросил Илья. Мария не ответила.

  – Что он вам еще наговорил?

  – Да собственно... – Илья пожал плечами, – ничего такого. Не успел.

  – Врёшь?

  – Ты что заладила: врёшь, да врёшь!.. Ну да, вру. Симагин сказал, что ему сотрут память и запрограммируют на убийства. Не хотел становиться зомби, просил нас достать какой-то компакт-диск, чтобы раскодировать его. Тогда он обещал нам рассказать кое-что...

  – Что, интересно? – хмыкнула Мария.

  – Откуда я знаю! Может, у него какой-то компромат на руководителей ЭКОРа имеется.

  – Да нет у него ничего, никакого компромата. Лёшка знал только то, что ему было положено знать. Он вам с Ивановым лапшу на уши вешал.

  – Но зачем?

  – За соломинку хватался. Вдруг вы с майором заинтересуетесь и на самом деле раздобудете для него раскодировочный компакт-диск. Вернуться хотел Лёша к прежней жизни, к той, которая у него была до поступления в ЭКОР. Да и зомби-то кому хочется быть?

  – Это ты мне сейчас говоришь для того, чтобы я в это дело не впрягался? – не поверил Илья.

  Мария грустно посмотрела на него.

  – Даже если у Симагина имеется некий компромат, в чем я сильно сомневаюсь, он всё равно ничего бы вам не рассказал.

  – Почему?

  – Не смог бы. Видишь ли...

  Мария задумалась, возможно, размышляя, стоит ли что-то рассказывать Репину, но, испытующе посмотрев парню в глаза, решилась:

  – Видишь ли, Илюша, мозг – весьма хрупкая штука. Лишить человека памяти легко, можно даже походя. Ты видел бомжей после нейролингвистического кодирования. Они растеряны, потому что кое-что забыли, какие-то куски из своей жизни. Но специально Доктор память у них не стирал. Зачем, она никому не нужна, они не знают того, о чем должны забыть. Частичная или полная потеря памяти бомжами – это всего лишь реакция их мозга на внедрение чуждой программы. Ну и та самая его хрупкость, о которой я говорила. Иногда память частично восстанавливается сама собой, иногда – полностью.

  – Ты говоришь: сама собой...

  – Память можно восстановить и повторным нейролингвистическим сеансом – снятием внедрённой программы. Но в таком случае, человек, подвергшийся кодированию, не вспомнит того, что с ним произошло между двумя этими сеансами...

  – Ну, так и хрен с ним! Добудем компакт, прокрутим его Симагину. Что страшного произойдёт? Он забудет, что был бомжем, зато вспомнит остальное.

  – Не все так просто, Илья. С памятью Алексея поработали основательно – стёрли все, касающееся его работы в Комитете. Это примерно семь лет жизни.

  – Но ведь существуют какие-то технологии! Я слышал, в медицинском центре имени Сербского вроде бы научились возвращать память.

  – Ты о заявлениях Зураба Кекелидзе?.. Да, они частично возвращают память тем, кто потерял её в результате несчастного случая или перенесённого стресса. Но против методики наших "докторов" по тотальной прочистке мозгов они бессильны, – вздохнула девушка.

  Некоторое время они сидели молча. Потом Мария задумчиво произнесла:

  – Значит, Рябову вы ничего о разговоре с Симагиным не сказали...

  – А зачем ему знать? – пожал плечами Репин.

  – ... и тем самым зародили в его душе сомнения, – продолжила она.

  – С чего это? – удивился Илья.

  – Ваша встреча произошла у магазина... Симагин как стоял?

  – В смысле?

  – Спиной к крыльцу или лицом к нему? Или вполоборота?

  Репин подумал и ответил:

  – Спиной.

  – Ну, всё правильно, – кивнула Мария. – Симагин не такой дурак, чтобы вас подставлять.

  – Ты о чём? Я не понял.

  – Ваша встреча зафиксирована камерой видеоконтроля.

  – А разве там...

  – Ты наверняка видел камеры, установленные по периметру, – Репин кивнул. – Но на территории учреждения имеются и скрытые камеры наблюдения, их полно. И на магазине, над крыльцом, одна стоит. Но Лёша как ты говоришь, стоял к ней спиной, значит, то, о чём он вас просил, по губам прочесть невозможно. Но встреча была и длилась она не секунды, а минуты.

  – Да минуту, не больше. Ну, от силы – полторы.

  – Не важно, и за полторы минуты можно много чего наговорить.

  – Ну и что с того?

  – Рябов желает знать всё, – усмехнулась Мария. – Всё и обо всех. На то он и серый кардинал. И рано или поздно, поверь мне, Кеша докопается до истины.

  – Да каким образом? Потрошителю этому, Доктору, нас отдаст, чтобы тот в наших мозгах покопался?

  – Это крайняя мера. Есть и другие способы... – Мария замолчала и полезла за сигаретами.

  Илье вдруг стало не по себе.

  "Выходит, Андрюха прав! – пронеслось в голове. – Никаких иллюзий! Мария спит со мной, выполняя Кешино распоряжение. А я-то, дурак..."

  – Значит, Лизу в постель к Андрею, а тебя – в мою?! – возмущенно спросил он.

  – Догадался? – усмехнулась Мария. – Или тебе твой проницательный друг подсказал?.. Скорей всего, он. Да, Илья, всё так. И немного не так. Лизу под Иванова подсунул Кеша, а я...

  – А ко мне ты воспылала нежным и светлым чувством, – нервно огрызнулся Репин.

  – Я сама пришла к Рябову и сказала, что хочу стать твоей любовницей, и пообещала докладывать обо всём, что услышу от тебя.

  – Оказывается, ты идейная шпионка. Лизу Кеша принудил к шпионажу, а ты сама...

  – Если не я, то нашлась бы другая. У Кеши для этих целей спецсотрудниц достаточно.

  – И что ты ему уже успела доложить?!

  – Постой, Илья, сначала выслушай меня.

  Репин хмыкнул и промолчал.

  – Ты мне понравился давно...

  – Когда в душе дурачился?

  – Раньше. Ещё когда я вместе с Лёшей Симагиным материал на тебя собирала. Знаешь, я даже злилась на тебя. В голове не укладывалось: как ты, такой здоровый и красивый, и спишь со старухой. Нет, я сразу поняла, что ты карьерист, мой милый, каких мало, но... наверное, уже тогда ревновала.

  Илья вытаращил на Марию глаза:

  – Ты... Ты за мной следила! Может, и за тем, как мы с Мадлен трахаемся наблюдала?!

  – Угомонись, Илья! Ваши с мадам Волошиной постельные дела ни меня, ни руководство регионального отделения не интересовали. А если бы заинтересовали, не сомневайся, всё бы зафиксировала и к отчету приложила.

  – Так это вы с Симагиным ТОРСОМ своим меня вырубили и к Кеше привезли!

  – Нет, доставляла тебя не я, Лёша с одним парнем. А я к тому времени уже в администраторы перевелась.

  – А почему перевелась?

  – Это к делу не относится... В общем, ты мне понравился, и я решила стать твоим ангелом-хранителем. Не шпионить за тобой, а уберегать от неприятностей.

  – А зачем тебе это? – еще не совсем веря ей, спросил Илья.

  – Считай, захотела совместить приятное с полезным.

  Илья задумался.

  – Что касается приятного – более-менее понятно. Но что ты считаешь полезным?

  – А вот это как раз – самый сложный вопрос.

  – И всё-таки?.. Ты хочешь, чтобы моя карьера в Экологическом Комитете удачно сложилась?

  – Зациклился ты на этой карьере! Не сделаешь ты её в Комитете. Будешь рядовым бойцом Мировой революции, а потом тебя, как собственно и всех нас... – Мария замолчала, но её молчание было весьма красноречивым.

  Илье вспомнились слова Иванова: "Нас с тобой, как этого Симагина и как бомжей этих несчастных запрограммируют и под водометы да под пули спецназа бросят, а может, и под танки. И плакала твоя должность в кабинете министров нового правительства. Валить надо отсюда, Илюха. Пока не поздно – валить".

  – Давай так, – сказала Мария после коротких раздумий, – подожди немного, я кое-что обдумать должна, кое с кем поговорить и кое в чем убедиться. Потом я тебе всё расскажу. И ты сам решишь, что тебе делать – служить и дальше идеалам Мировой революции или бежать отсюда без оглядки.

  – Бежать?..

  Илья растерялся. Его надежды на карьеру рушились. Только он вспомнил версию Иванова о перспективах службы в ЭКОРе и о его предложении бежать, а тут и Мария... Нет, она не то чтобы предлагала бежать, но по всему было видно, что ничего обнадёживающего в обещанном ею рассказе он не услышит. Хочешь – беги, хочешь – оставайся... Мария сказала: сам решишь. А решит ли он? Решится ли?.. Ни на что он не может решиться... Тряпка!

  – Бежать... – повторил Илья. – А ты?

  – Неужели меня захочешь с собой взять? А как же Мадлен?

  Вот дурак, сам напросился на этот вопрос. Напросился, хотя не был готов к ответу. Ни к чему он не был готов... Две женщины, две любовницы – как он относится к каждой из них? Ни с той ни с другой он не говорил о любви. Почему? Ответ прост: не любит он их. И вообще никого не любит. Только себя. Единственный человек, которого он всё-таки любил – мама. Но она умерла полгода назад, совсем недавно. Болела долго. Потому и отсрочка от армии у Ильи была. Теперь мамы нет и отсрочки нет. И любви никакой нет...

  – Может, и я убегу, – сказала девушка. – И опять же у тебя выбор будет – со мной остаться или вернуться к своей... Мадалене Геннадьевне.

  "О, господи, опять она о выборе..."

  – Да не горюй ты! Время еще есть, определишься. Впрочем, на эту тему мы с тобой вчера разговаривали.

  "Насчет меня можешь не сомневаться" – вспомнил Илья слова, сказанные им вчера, и подумал: "Мария уже давно меня раскусила, поняла, что я тряпка, а не мужик. Да и сегодня я вряд ли поднялся в её глазах..."

  – Ни сегодня-завтра поступит команда складывать манатки и возвращаться в учреждение, – поменяла тему разговора Мария, видя растерянность любовника. – Пока вы с Ивановым Симагина семье возвращали, я с Егором пообщалась. Он вернулся поздно и злой как черт. У них с Кастетом та же история, что и у нашего звена – попадаются в основном те, кто уже прошёл процедуру программирования. Думаю, и у других групп аналогичная ситуация. Похоже, мы уже всех бомжей к Доктору свозили.

  – А может нас в другой город перебросят?

  – Это вряд ли, – покачала головой Мария. – Экорейнджеров в ЭКОРе достаточно. Все города охвачены... Просьба у меня к тебе, Илья. Не верь ничему, что тебе говорил и будет говорить Кеша. Он – страшный человек, потому что – фанатик, а такие люди страшны особенно. К тому же он очень умный и очень хитрый: разговорит, вывернет тебя наизнанку – ты и не заметишь... Если Кеша узнает о том, что я... о чём мы с тобой сейчас разговариваем, считай это будет концом. И твоим и моим. Так что, спокойно ходи на занятия, постигай экологию и прочие премудрости и помалкивай. И не глупи, не делай резких движений – ни в ту, ни в другую сторону. Ты меня понял?

  – Понял, – кивнул Репин. – А с Симагиным как быть?

  – Лёшка не был моим другом. Напротив, мы с ним постоянно соперничали. Но он в принципе хороший парень, хоть и дурак – в открытую выступить против системы!..

  – Мы с Андреем пообещали ему завтра заскочить.

  – Даже так?.. Значит, заскочите. Втроём заскочим. Есть у меня одна идейка... Наш Доктор на самом деле – доктор. А у меня сотрясение мозга – производственная травма. Завтра к нему наведаемся, попробую раскодировочный диск позаимствовать. Надо только продумать, как доктора из лаборатории выманить и меня хоть на пару минут одну оставить...

  10.

  Проводив взглядом выехавшую за ворота машину со Шреком и Кастетом, Илья первым делом решил наведаться к Марии.

  Обычно она вставала раньше всех и, приняв душ, отправлялась на кухню – доставать из холодильника продукты, мастерить бутерброды и ставить чайник. А уж потом будила бойцов. Не командир, а просто мама родная. Правда, бутерброды у Марии получались отнюдь не мамины, не женские – хлеб она пластала толсто, а колбасу резала вместе со шкуркой так же толсто, как хлеб. Помимо колбасы в холодильнике имелись и яйца, и сосиски, и еще всякая всячина, но утруждать себя приготовлением горячих завтраков она не желала. Принцип тот же: кому надо – сам себе яичницу сделает или сосисок отварит, а не хочет – пусть ест, что дают.

  Сегодня утром Мария не встала, проводить Егора с Кастетом. Илья слышал, как Шрек постучался в дверь её спальни и пробасил: "Машка, ты живая там?". Мария что-то ответила, что – не было слышно, видимо, что-то смешное, так как Шрек заржал и сказал: "Ладно, давай, оклёмывайся. Мы с Кастетом выезжаем, перекусим в какой-нибудь забегаловке".

  – Маша, к тебе можно? – спросил Илья, деликатно постучав по косяку.

  – Заходи, открыто.

  Илья зашёл.

  Мария уже встала и даже успела заправить постель. Вид у девушки был, прямо сказать, неважный: бледная, под глазами тёмные круги. Зрачки вроде бы пришли в норму, но взгляд был каким-то рассеянным.

  – Болит голова? – сочувственно спросил Илья.

  – Болит, – Мария не стала скрывать, что ей плохо, – просто раскалывается и тошнит – всю ночь рвало. И штормит сильно.

  – Тебе горячий бутерброд сделать? Могу сосиску отварить...

  – Нет! – воскликнула девушка, словно он предложил ей жареных кузнечиков и отварных дождевых червей. При этом она резко мотнула головой и тут же, поморщившись от боли, присела на край кровати, сказала, как-то виновато улыбнувшись: – Думала, отлежусь, пройдёт. Ни фига... Ты с Ивановым уже разговаривал?

  – Ещё вчера. Точнее – сегодня ночью, после того, как мы с тобой расстались.

  – И что он сказал?

  – Сказал, что я шизик, вы с ним просто зациклились на моей психике!.. В общем, недоволен был, что я раскололся.

  – Не доверяет... И это правильно, никому нельзя доверять.

  – Я же тебе доверился, – возразил Илья.

  – А ты доверился? – Мария со странной улыбкой посмотрела на парня. – Ладно, собирайтесь, и к Доктору. Мне, правда, нужно у него побывать. И не только ради диска, мне действительно хреново, Илья...

  Определенного плана у них не было. Илья всю дорогу к передвижной лаборатории ломал голову над тем, каким образом вытащить Доктора из реанимационного автомобиля и удержать его несколько минут снаружи, пока Мария будет искать диск-дешифратор.

  "Но как она будет искать, – подумал Репин, – в таком состоянии? Правда, Маша уверяла, что Доктор педант, а потому всё у него хранится в строго определенных местах, в том числе и диск. Но иногда и педантам что-то в голову стучит – вдруг он диск в другое место положил. А переписывать заново с ноутбука – это время, даже если знать, что писать и если Доктор оставит ноут включенным. Вот незадача, блин!.. А Маше-то, как видно, совсем худо. Полулежит на откинутой спинке сидения, глаза закрыты, черты лица какие-то острые, изломанные. Видно, что очень больно, но терпит, настоящий боец... И красивая. Даже такая – беспомощная, страдающая, совсем без косметики – всё равно красивая... Но как бы она не вырубилась, тогда кранты – без неё ничего не получится..."

   Андрей, лениво покручивая баранку "Форда", кажется, ни о чем не думал – просто смотрел на дорогу и по сторонам, изредка бросал взгляды в зеркало заднего вида. Ещё ночью он сказал Илье, когда тот предложил разработать план похищения диска для раскодировки Симагина: "Утром что-нибудь придумаем. Утро, Илюха, вечера мудренее". Однако утром на то же самое предложение пожал плечами и сказал беспечно: "Авось случай какой подвернётся. Счастливый. В жизни, Илюха, всегда есть место счастливым случаям".

  – Опа! – вдруг воскликнул он и стал притормаживать, прижимаясь к обочине.

  Илья посмотрел в окно – в проулке между домами стоял, изготовившись к бегу, их знакомый бомж – щуплый и чёрный, как головёшка, обладатель выцветшей красной футболки и клетчатых штанов.

  – Эй, Изя! – Андрей уже вышел из машины, обошел кабину и помахал бомжу рукой с тротуара. – Подь сюды, Израиль Наумович, дело есть.

  Изя затравленно огляделся по сторонам и хотел было юркнуть за угол, но строгий окрик майора заставил его застыть на месте:

  – Стоять, господин Дворкин! Дело чрезвычайной важности. Вашему лучшему другу необходима помощь!

  Дворкин изобразил на лице крайнюю степень непонимания.

  – Ой, я вас умаляю, какому такому другу? – всплеснув руками, искренне удивился он, глядя на мужчин из чёрного "Форда", подошедших к нему. – Вей з мир, у бедного больного Изи уже давно нету друзей. Йих когда-то хватало, но теперь на это дефицит...

  Андрей покачал головой:

  – И как ты, Изя, с такими еврейскими вариантами умудрился в бомжи угодить!.. Борода в помощи нуждается.

  – Какая, простите, борода? Я вас не очень отчетливо понимаю, господа. Вы меня таки не за того приняли, я чту Тору, но никогда не носил бороды. И вообще, кто вы такие?! Вы антисемиты? Средь бела дня схватили добропорядочного гражданина прямо на улице и задаете прямо-таки жутко странные вопросы.

  – Вот сука, – Андрей недоуменно посмотрел на Илью, – мы его от скинов спасали, а он нас признавать не желает. От всего открестился... Слышь ты, добропорядочный гражданин, – он схватил Изю за грудки и энергично встряхнул, – сейчас поедешь с нами и сделаешь всё, что я тебе прикажу. Ты меня понял?!

  Израиль Наумович похлопал пушистыми ресницами, что, по-видимому, означало согласие.

  – Ты меня понял? – повторил разъяренный майор. – Не слышу, сука!

  – Ойц, понял, – прохрипел бомж.

  – Ты бы отпустил его, Андрюша, – равнодушно бросил Репин, – задушишь на хрен. Какая тогда от него помощь? И труп опять же куда-то девать надо.

  – А что труп? Бросим за мусорными контейнерами, да и вся недолга. Пускай у ментов еще один висяк нарисуется.

  – Сейчас не менты, а полицейские, – напомнил Илья.

  – А какая разница? – Андрей резко разжал пальцы и Дворкин кулём свалился у его ног. – Да не буду я об эту падаль руки марать.

  – Но наказать-то надо, – решил подыграть майору Илья, хотя понятия не имел, что тот задумал.

  – А давай, не будем лениться, разыщем тех самых скинхедов и отдадим его им. Думаю, парни будут рады такому подарку.

  – Не надо, и шо вы так разоряетесь без копейки денег? – живо отреагировал Изя, поднимаясь. – Хорошую моду себе взяли – убивать живых людей среди белого дня! Я и так всё вспомнил. И Бороду вспомнил. Кстати, как он поживает?

  – Хреново поживает, – зло буркнул Андрей.

  – Да вы что!! – притворно изумился Дворкин. – За что так гнобит и щемит нас Всевышний?

  – Слушай сюда, Израиль Наумович, – Андрей зацепил пальцем мысик Изиной футболки и притянул к себе. – Поедешь с нами и сыграешь коротенькую роль в спектакле, сценарий которого я тебе сейчас доложу. Кстати, роль со словами. Ты когда нормальным был, в театры хаживал?

  – Почему был? – возмущенно вскинул худые плечи Изя. – Я таки и сейчас абсолютно нормален. А театральные представления, как любой уважающий себя еврей, посещал регулярно. Мы с моей покойной мамой не пропустили ни одной премьеры.

  – Вот и славненько, значит, слова великого Станиславского тебе напоминать не надо. Убедительно сыграешь, чтобы тебе поверили – отпущу и бить не буду. Даже конфетку дам.

  – Я сладкое не ем, у меня сахарный диабет. И еще эти ноги, чтоб они сгорели! Они меня так крутят, так крутят... Вот если бы вы мне дали немножко денег на лечение...

  Андрей возмущенно фыркнул:

  – Ну что вы за народ такой, жиды!

  – Нет, эти люди всё-таки антисемиты, – воздел руки к небу Дворкин, – они хотят, чтобы я продал им артиста просто ни за что...

  – Стоп, Изя! Спектакль начнется после третьего звонка, то есть по моей команде. Ты рано вступил, даже сценарий не прочитал... Говоришь, диабет у тебя?

  Изя скорбно вздохнул.

  – А как ты без инсулина обходишься? – спросил Илья.

  – Почему обхожусь? Вы таки немножечко не правы – только на него и работаю.

  – Хорошо сыграешь – получишь свой инсулин, – пообещал Андрей. – Пошли.

  – Мине наличкой, господа хорошие, чтоб вы знали сколько сейчас в аптеках подделок, надо брать только проверенные лекарства.

  – Наличкой так наличкой, небось, не обидим, – уверил Андрей, садясь за руль.

  – Куда податься бедному еврею? – вздохнул Изя тоном Гамлета и полез в машину.

  На территории вотчины Доктора властвовали три неприятных особы. Первой была уже набравшая силу жара, размягчившая асфальт до консистенции пластилина. Второй – мёртвая тишина, нарушаемая разве что шумом машин, проезжающих по отдалённому шоссе. Третья – уныние, вызванное полным отсутствием людей – как «пациентов», так и обслуживающего персонала передвижной лаборатории. Ворота были распахнуты настежь, а слабенький, практически не освежающий ветерок безуспешно пытался сдвинуть с места скомканную газету, валяющуюся посреди двора.

  Если бы не большой реанимационный автомобиль, одиноко стоящий у забора, то можно было решить, что операция "Бомжи" закончилась, и все ее участники съехали.

  Андрей въехал в гостеприимно распахнутые ворота и остановил "Форд" посреди двора рядом с газетным комком.

  – Эй, медработнички! – крикнул он, ступив на мягкий асфальт. – Вы где все, мать вашу!

  Из тени передвижной лаборатории вышел якут Коля и хмуро взглянув на приехавших, спросил:

  – Привезли или так, однако?

  – Как – так?

  – Пустые.

  – А зачем пустым приезжать?

  – Доложить, что пустые.

  – С тобой разговаривать – сплошное удовольствие, – хмыкнул майор. – Доктор где?

  Коля молча кивнул на реанимационный автомобиль.

  – Понятно. Врубил кондишен и бамбук курит.

  – Доктор не курит.

  Андрей внимательно посмотрел на якута и ничего не сказал, сплюнул и пошёл к "Форду".

  Илья открыл дверь машины, вышел сам и с грехом пополам помог выбраться Марии. Бледная как смерть девушка оперлась на его руку, и они медленно, осторожными шагами двинулись к лаборатории. Для более комфортного передвижения явно не хватало ещё одной опоры, в качестве которой и предложил себя подошедший майор.

  – Дверь открывай, – бросил он Коле, но Доктор, из окна увидев печальную картину, сам вышел навстречу.

  – Что это значит, дорогуша? Где тебя так угораздило? – голос у Доктора был неприятный, в нём присутствовали булькающие нотки, словно он едва сдерживался, чтобы либо не расплакаться, либо не рассмеяться. – Под машину никак попала?

  – Под бейсбольную биту, Глеб, – ответила Мария, кисло улыбнувшись и поморщилась от боли.

  – Скинхеды по затылку нашего командира отоваривали, – уточнил Андрей. – Стычка с ними вчера вечером у нас произошла.

  – Ай-ай-ай! – притворно запричитал Доктор, глядя на Марию и не обращая никакого внимания на её сопровождающих, словно их и не было. – Понадеялась на своих бойцов, а они... Не надо было тебе в администраторы уходить, Машуня. Потеряла квалификацию. Не припомню, чтобы ты раньше голову под всякую дрянь подставляла. Давай-ка залазь ко мне в больничку, сейчас я тебя попользую... Николай, помогай давай.

  Вдвоем с якутом Колей, они, забрав Марию у Иванова и Репина, повели ее дальше, в лабораторию; надо сказать у них это получилось гораздо ловчее. Николай вернулся практически сразу, а вскоре из двери высунулся Доктор и, хмуро глянув на экорейнджеров, сказал:

  – Зачем вы её сюда везли, она же не транспортабельна.

  – Она нам сказала, мы и привезли, – пожал плечами Андрей.

  – Она сказала, – передразнил его Доктор. – А у вас головы на что? Для комплектности? У Михайловой жутчайшее сотрясение мозга! Хотите, чтобы она навсегда с катушек съехала?.. Короче так: больная остается здесь под моим присмотром.

  – А нам что делать?

  – А я откуда знаю? Езжайте бомжей ловить.

  – Да мы привезли одного, по дороге прихватили... Эй, мужик! – крикнул майор вылезшему из машины и переминающемуся с ноги на ногу Дворкину. – Иди сюда.

  Изя сделал шаг вперёд и вдруг закачался, затрясся и судорожно задергал руками, словно хотел ухватиться за воздух.

  – Что это с ним? – недоуменно посмотрел на Доктора Иванов.

  – Похоже на припадок... Вы зачем припадочного привезли? Увозите его к чертовой матери отсюда!

  – Куда мы его повезём?! – возмущенно произнес Илья. – Сдохнет по дороге, что нам с трупом делать?

  – Что хотите, то и делайте. На помойку отвезите, там ему самое место.

  – Никуда мы его не повезём, – решительно заявил Андрей. – Иди и лечи, ты ж доктор. Укол какой-нибудь сделай.

  Доктор зло посмотрел на наглого экорейнджера и хотел что-то сказать, но за его спиной показалась Мария:

  – Глеб, парни – новички. А если и впрямь умрёт бомж? Повезут они его, неровен час – попадутся полицейским, начнутся разборки...

  – Ты зачем встала?! – резко повернулся к ней Доктор. – А ну, марш на кушетку! Без тебя разберёмся... Чёрт вас сюда принёс! – проворчал он, посмотрев на мужчин, потом на бомжа.

   Изя перестал дергаться и дрожать, шагнул назад и, упершись спиной в дверцу "Форда", замер. Его светло-серые в клеточку штаны стали стремительно темнеть в области паха, из штанин потекло. Опростав мочевой пузырь, Дворкин, скользя по полированному кузову автомобиля, сполз в собственную лужу и затих, уронив голову набок.

  – Э, да у мужика, похоже, сахарный диабет, – задумчиво пробулькал Доктор. – Впрочем, может и просто так обоссался. От страха... Ладно, придётся помочь, коль вы новички... – он исчез в лаборатории, видимо пошёл за своим саквояжем.

  – Этого в сценарии не было, – тихо пробормотал Иванов. – Экспромт, бляха-муха, но довольно удачный...

  Доктор вышел, держа в руке белый пластиковый чемоданчик с красным крестом, и они втроём подошли к неподвижно сидящему у колеса "Форда" бомжу. Якут Коля тоже приблизился и, остановившись в паре шагов, стал беспристрастно наблюдать за происходящим.

  – Может, он умер? – тревожно спросил Илья.

  Доктор приподнял Изино веко, прикоснулся к шейной артерии и брезгливо вытер руки носовым платком.

  – Живой, но пульс слабенький. Долго не протянет. Сейчас я его взбодрю малость...

  Дворкин приоткрыл глаза и прохрипел:

  – У меня диабет... сахарный... Мне бы инсулинчику...

  – Я сам знаю, что тебе нужно – скривился Доктор. – Ну-ка, парни, приведите его в горизонтальное положение.