Текст книги "Зов Орианы. Книга первая. В паутине Экора. [СИ]"

Автор книги: Владимир Царицын

Соавторы: Елена Крестьянова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

  – Вот так вот, – крякнул майор. – На наши с вами, Иннокентий Иванович? Ни больше, ни меньше: требуется взять, да и совершить государственный переворот в мировом масштабе.

  – Берите выше, Андрей Николаевич. Не государственный переворот, а мировую революцию! Переворот – это замена правительства, а революция – смена строя!

  – А вы случаем не того?.. – Иванов покрутил пальцем у виска. – Вам, господин Куратор, помощь психиатра не требуется?

  – Отнюдь, – усмехнулся Рябов, – я совершенно нормален. Как, впрочем, и вы, Андрей Николаевич, и господин Репин. Тестирование показало повышенную устойчивость вашей психики и задатки метафункций. Вы нам абсолютно подходите...

  – Зашибись! Наше мнение уже никого не интересует, – сказал майор и выматерился.

  – Ну почему же, – возразил Иннокентий Иванович, слегка поморщившись от грубости майора, – за вами остаётся право согласиться или ответить отказом на предложение, которое я собственно ещё даже не успел сделать. Говоря "вы нам подходите", я имел в виду лишь то, что вы полностью соответствуете требованиям, предъявляемым к кандидатам на должность в нашей организации. Вот сделаю конкретное предложение, озвучу некоторые цифры... – Рябов выдержал театральную паузу, – тогда сами решите: подписать контракт и заняться делом для настоящих мужчин или отказаться и вернуться к размеренной и до поры до времени спокойной жизни. Вам, господин креативный менеджер – к непыльной работе в фирме Мадалены Геннадьевны Волошиной...

  Илья приуныл, припомнив, при каких обстоятельствах он покинул Мадлен.

  – ...А вам, товарищ майор спецназа в запасе – на вашу автостоянку, где вы сутки через двое за весьма скромное вознаграждение сторожите дорогие иномарки ненавистных вам "буржуев".

  У Андрея взбухли ребристые желваки на скулах. Иннокентий напомнил ему клятую работенку и прокурора Шлёмкина, разбередив незаживающую рану.

  – Вы нас так просто отпустите? – как бы походя, спросил Илья.

  – А почему нет? – пожал плечами Рябов и изобразил на лице улыбку, однако ни Иванов, ни Репин искренности её не ощутили.

  – Ну-ну, – буркнул Андрей.

  – Продолжайте, пожалуйста, Иннокентий Иванович, перейдём к главному вопросу, – сказал Илья. – Мы готовы выслушать ваши предложения.

  Андрей взглянул на товарища и не узнал его – рядом с ним, откинувшись на спинку кресла, забросив ногу на ногу и спокойно глядя на "вербовщика" Кешу, сидел уверенный в себе мужчина, явно не новичок в подобного рода переговорах.

  – Под главным, полагаю, вы подразумеваете материальную сторону вопроса? – улыбнулся Рябов.

  – Естественно, – улыбнулся в ответ Илья. – О грядущей всемирной революции вы нам сообщили, так что род предполагаемой деятельности нам примерно ясен. Прежде чем обсуждать конкретно наши будущие функции, хотелось бы услышать: почем нынче мировые революционеры.

  – Чувствуется деловой подход, – кивнул Рябов. – Однако надеюсь, что в непосредственной работе вы не будете столь прямолинейным.

  – Я умею быть гибким, – заверил его Илья.

  – Ну что ж, в принципе я в этом не сомневался... Ваше месячное жалованье будет составлять... – Иннокентий Иванович назвал сумму, от которой у Репина на мгновение вспыхнули глаза, а Иванов привычно матюгнулся, но на этот раз мысленно: "Ни х... себе! Оклады контрактников по сравнению с этими бабками – сущие гроши". Вслух же сказал:

  – Надеюсь, Родину продавать не придётся?

  – Подписав контракт, вы становитесь гражданами мира. Наша организация международная; филиалы имеются в каждой стране. Родиной для вас отныне станет планета Земля... Озвученная мною сумма будет оставаться неизменной до самой победы мировой революции. Нет, она, естественно будет корректироваться, но лишь в сторону увеличения по мере вашего продвижения по службе. – Рябов вдруг заговорил задушевным тоном: – У вас прекрасные показатели, парни. Я верю в вас. Вы уже сейчас имеете все задатки, чтобы стать первоклассными экорейнджерами, а впоследствии – после нашей победы, в которой я нисколько не сомневаюсь, – вы наверняка займёте одну из верхних ступеней в новой иерархической лестнице...

  Иннокентий Иванович ещё долго расписывал рекрутам все прелести и перспективы их службы в ЭКОРе – Экологическом Комитете Общественной Революции – так он назвал это учреждение. Андрей поглядывал на Илью, который, прищурившись, смотрел куда-то в сторону, а по лицу его блуждала загадочная улыбка. Майору было совершенно понятно, что парень глубоко заглотил крючок с наживкой, название которой – карьера.

  Иванов и сам уже всё решил для себя. Правда, оставались невыясненными некоторые вопросы, но он решил повременить с поиском ответа на них. "Симагин... Странный парень, странные слова говорил. И явно не всё сказал, не дали... А может, он действительно сошёл с ума?.. Чего голову греть, поживём – увидим. В крайнем случае, лазейка через периметр мне известна..."

  – Я готов посмотреть контракт, – неожиданно заявил Репин, оборвав Рябова на полуслове. – Если ни один из пунктов не вызовет у меня никаких сомнений, я его подпишу.

  – Да... господин Куратор, – с трудом произнёс майор предложенное Кешей обращение к нему, – давайте свои контракты; я тоже готов подписаться...

  Часть вторая

  Экорейнджеры

  7.

  – Кеша приказал взять тебя на буксир, чтобы ты со мной тренировался по мысленному взаимодействию на расстоянии и телепатии, – сообщил Репин (меж собой они называли Рябова "Кешей" – Илья от случая к случаю, Андрей – постоянно).

  – Когда это он тебе приказал?! – удивлённо воззрился на товарища Иванов.

  – Перед НЭПом. Ты же куда-то по-тихому слинял сразу после его лекции.

  Курсанты вышли из аудитории, где только что закончилась последняя на сегодня лекция по Новой Экологической Программе, сокращенно – НЭПу. Читал теорию НЭПа сам шеф Регионального отделения ЭКОР – Станислав Александрович Млечин. Несмотря на обилие фактов и примеров, лекции Магистра были на редкость скучны – оратором он был никудышным, душу в свои выступления не вкладывал, просто бубнил заученный материал высоким, но тусклым и невыразительным голосом. Иванов умудрялся спать на его лекциях с открытыми глазами. Илья, как ни старался показать живейший интерес к материалу, также к концу второго часа нудного бубнежа начинал непроизвольно ронять голову на руки. Правда, в последнее время, благодаря Кешиным практическим занятиям, друзья понемногу научились мысленно контактировать друг с другом, и теперь на лекциях Магистра отрабатывали "телепатический спарринг" – посылали один другому мыслеобразы и отвечали на них. Илье передача давалась легко, он даже пытался мысленно общаться, но мозг Андрея пока сопротивлялся и не воспринимал звуковых сигналов. Зато передачу изображений майор освоил сразу, и теперь развлекал друга, виртуозно рисуя сексапильных крутобёдрых блондинок и посылая ему их в качестве трёхмерной натуры.

  – Торопился я... С одним человечком надо было встретиться.

  – Такая важная встреча, что на НЭП еле успел, – усмехнулся Илья, отлично зная, что этим человечком была Лиза.

  После инцидента с Симагиным её наказали за допущенное нарушение инструкции – сослали работать поварихой обратно в столовую. Она была рада, что так легко отделалась и продолжала поощрять ухаживания Андрея, щедро одаривая его задорными улыбками и добавками к и без того достойному пансиону экорейнджеров. Иванов, который вначале волновался, что больше не увидит предмета своей симпатии, успокоился и предпочитал наедине с Ильей не вспоминать о встрече с Симагиным. За пару недель пребывания в "конторе" (так они называли ЭКОР), исходив территорию учреждения вдоль и поперек, побывав практически во всех зданиях и не увидев ничего ужасного или хотя бы странного, они окончательно поверили в версию руководства о сумасшествии Алексея.

  – Я может, за двадцать минут переменки со своей личной жизнью окончательно определился, – хмыкнул в ответ майор. – А ты бы Кешу ещё подольше вопросами засыпал, так и НЭП бы профукал... Всё тебе неймется, Илюха! Небось мечтаешь диплом с отличием получить и после победы мировой революции тепленькое местечко во всемирном кабинете министров застолбить? Так в нашей конторе дипломов не выдают, хоть бы паспорта вернули. Не помню, кто сказал, что революцию задумывают гении, делают фанатики, а пользуются её плодами – мерзавцы.

  – Значит, по-твоему, Кеша и Млечин – гении, мы – фанатики, а мерзавцы придут после нас? – засмеялся Илья.

  – Эка выкрутил! Из всех нас только Кеша на экологического фанатика тянет, такие как Млечин будут на плаву и здесь и после победы революции, а мы с тобой, хоть и не мерзавцы, но должны с этого бардака хоть какие-то дивиденды поиметь.

  – Да знаю я, кого ты в ближайшей перспективе поиметь планируешь, – подмигнул майору Илья и добавил уже серьёзно: – Нет, ты скажи, Андрей, что плохого в карьере? Лично я в этом только положительные моменты вижу. А за приобретение новых знаний, да еще бесплатно, я готов даже Магистра каждый день слушать. И тебе советую – нам же вместе работать.

  – Ну и что тебе Кеша про меня напел?

  – Что наши темпераменты противоположны. Ты более агрессивен во всех проявлениях, а я – интроверт, то есть, самоуглублённая личность. То есть, мы друг друга хорошо дополняем. А так как в будущем работать нам в одной упряжке, мы должны как можно быстрее научиться телепатически общаться друг с другом, научиться говорить между собой и с потенциальными партнёрами по скрытому каналу и уметь ставить мыслещит, когда надо. Поэтому с завтрашнего дня Кеша выделяет для нас ещё по два часа в день дополнительной практики по ЭСВ.

  – Да пошёл он со своим экстрасенсорным восприятием... куда Макар телят не гонял! – возмутился Андрей. – Тут Лизок почти согласилась, а ты мне – дополнительные практические занятия...

  – Ну, так будешь и там и здесь практиковаться, Дон Жуан хренов. Имей в виду, запорешь учёбу – выгонят, и тогда Лизавету свою вообще больше не увидишь!

  – Да ладно, не кипятись, пошутил я, – отмахнулся Андрей, но, поняв, что товарищ так просто не отстанет, положил руку на сердце. – Ну честно, Илюха, на все дополнительные занятия ходить буду. Ты ж знаешь, как я хочу научиться нормальному телепатическому общению, а не только мыслеобразы вырисовывать... Слушай, а может, у меня способностей нет?

  – Кеша сказал, что согласно теории экстрасенсорного восприятия, все люди на земле обладают ЭС-способностями, только их необходимо развивать. А у нас с тобой, товарищ майор, успехи посредственные. Вот, Кеша даже графики составил. – Илья вытащил из кармана листики с цветными диаграммами. – Телепатия у меня развита на тринадцать процентов, у тебя – на пять, ясновидение – двадцать и двадцать пять процентов соответственно, яснослышание – восемь и пять, ретрокогниция – десять и три, медиумизм – вообще по нулям. Психометрия у обоих почти одинаковая по четыре процента, это совсем мизер по меркам ЭКОРа. Так что работы у нас с тобой – непочатый край... А психокинез Кеша будет сам с нами проходить, там нужны тренажеры.

  – Опять заставит спирали взглядом разгибать и по фотографиям с фантомами общаться. Хоть бы парочку симпатичных девчонок подобрал, а то всё умершие бомжи или зеки какие-то, – вздохнул Андрей.

  – Да ты пойми, если мы всему этому научимся, цены нам не будет, – принялся убеждать Илья. – И зарплату нам наверняка повысят – ты ж помнишь, Кеша говорил, что сначала будем получать несгораемый минимум, а потом...

  – Ладно, – нехотя кивнул Андрей, – уговорил...

  – Тогда идем в спортзал?

  – Давай в другой раз, а? – Андрей, виновато улыбнувшись, взглянул на товарища. – Занят я сегодня вечером, понимаешь...

  – Да уж понимаю, – улыбнулся в ответ Илья. – К романтическому ужину при свечах готовиться будешь?

  – Вроде того...

  Елизавета все две с половиной недели, прошедшие со дня знакомства с майором, довольно благосклонно принимала от него знаки внимания – неиссякаемые комплименты и огромные букеты полевых цветов. За неимением цветочного магазина, Андрей собственноручно изготавливал их из цветов, которыми буквально зарос небольшой пустырь, расположенный на северной окраине периметра.

  Помимо букетов для милой, у майора Иванова имелась ещё одна причина посещения этого места. По правую и левую сторону от пустыря тянулись длинные и унылые одноэтажные строения – материально-технические склады бывшей воинской части. А в промежутке между ними по-военному аккуратно, но как часто бывает в армии, совершенно непродуманно, некогда складировались подлежащие списанию катушки кабеля с поврежденной изоляцией, разбитыми полумуфтами и с прочими дефектами. Катушки были не такие маленькие, что в войну таскали, перекинув через плечо, коллеги бойца-связиста Матвея Путилова. Эти были длиной около метра и диаметр имели соответствующий. По ним, поставленным в штабель вдоль забора, бойцы расформированной ныне дивизии когда-то беспрепятственно бегали в самоволки.

  К удовлетворению Андрея, катушки с дефектным кабелем не увезли туда, куда их положено было увезти, и штабель оказался на том же самом месте, как и много лет назад. Лишь с верхних рядов катушки были сброшены и раскатаны по пустырю. При желании можно было забраться на оставшуюся часть штабеля, без труда дотянуться до верха и перемахнуть через забор, а там – дело техники. Правда объёмники, установленные на крышах смежных с пустырем зданий, осложняли возможный побег. И о том, как нейтрализовать видеоконтроль в случае побега, надо было ещё покумекать.

  Собственно, бежать Андрей пока не планировал, просто на всякий случай прорабатывал вариант "экстренной эвакуации". Озвученная Кешей и прописанная в контракте заработная плата устраивала майора запаса более чем, да и работа, которая должна была начаться по завершению обязательных курсов, виделась ему весьма интересной, во всяком случае – не скучной. Даже в занятиях, по поводу которых, прочитав контракт, горячо и бесцеремонно высказался: "Нашли школяра, мать вашу! Мне лет под сраку, а вы мне за парту сесть предлагаете!", он нашёл для себя чуть позже рациональное зерно и даже некоторое удовлетворение, постепенно втягиваясь в учебный процесс.

  Во-первых, компьютерная грамота – он давно мечтал освоить это хитрое, как ему казалось, но интересное дело. По возвращении с войны у майора совершенно не было на это времени. А потом времени стало хоть отбавляй, но денег на приобретение компьютера и необходимых причиндалов из семейного бюджета выкроить не получалось. А здесь – лафа. Мало того, что на халяву, так ещё и нормальные деньги платят! Кроме пользовательской работы с компьютером, печати вслепую и ориентированию в Интернете, их с Ильей знакомили с различными техническими средствами коммуникации и новой (даже для продвинутого в этих вопросах Репина) офисной и прочей техникой.

  Во-вторых, изучение азов разведшколы оказалось делом интересным, затягивающим. Лекции по теории и практике разведывательных и контрразведывательных операций были толковыми и конкретными. Подробнейшим образом моделировались и разбирались стандартные и нестандартные ситуации, в которых может оказаться экорейнджер, находящийся на нелегальном положении. И эта наука пришлась по вкусу майору. А когда он увидел, с какими секретными образцами оружия им предстоит иметь дело, то выпал в осадок и осознал, что совершенно напрасно мнил себя знатоком в области всех видов современных вооружений.

  К лекциям Иннокентия Ивановича Рябова по истории тайных обществ и по организации структур управления государствами и народами Земли Андрей также отнёсся с не меньшим интересом. Поначалу ему не особо во все это верилось, но факты, примеры, аргументированные пояснения Кеши развеяли со временем все его сомнения. Можно было сказать, что Кеша открыл Андрею глаза на реальное положение дел в мире.

  Практика по экстрасенсорному восприятию (ЭСВ), которую также вел Кеша, пока давалась Андрею хуже, но и тут имелись определённые успехи.

  Скучными и неинтересными быль лишь длинные лекции Магистра Млечина по экологии, но с этим обстоятельством он смирился. Ну не может же действительно целая бочка меда обойтись... нет, не без ложки дегтя, а скажем так, без завязшей и утонувшей там мухи.

  Мириться ему пришлось и ещё кое с чем. Кроме перечисленных дисциплин и английского языка, на курсах давались этика, эстетика, психология и риторика. Включение в программу обучения этой, как выражался майор, "лабуды", вызывало у него стойкий внутренний протест, но посещение лекций было обязательным. Андрей скучал, но терпел, тем более что часов на данные науки отводилось не так уж много.

  Кроме них с Ильей в группе было ещё двое, близнецы Саша и Паша – кудрявые розовощекие крепыши лет двадцати. Когда они вваливались в аудиторию в одинаковой чёрной униформе, понять, кто из них кто, было невозможно.

  Саша и Паша начали обучение на два дня позже, и у них был другой Куратор – грузный и постоянно хмурый мужчина по фамилии Фролов. Держались близнецы несколько обособленно, предпочитая всему миру общество друг друга, и о себе ничего не рассказывали. Так что дружбы с ними не возникло – здоровались, встречаясь в аудитории, и только.

  Занятия начинались в десять утра и продолжались до пяти вечера, с перерывом в один час на обед. После занятий Андрей с Ильей обычно шли в спортзал, где разминали истосковавшиеся по нагрузке мышцы и подкачивали их на тренажёрах. Потом переодевались – Андрей в кимоно, Илья в добок – и, за неимением татами, взбирались на помост боксёрского ринга.

  С началом тренировок Репин загорелся желанием научиться всему, что умел майор спецназа Иванов и что тот так наглядно продемонстрировал ему на берегу виртуальной речки.

  – Я, конечно, покажу кое-что, но боюсь, не смогу дать тебе того, о чем ты просишь, – покачал головой Андрей, когда Илья обратился к нему с этой просьбой. – И дело не в том, что я плохой учитель, или ты плохой ученик. Мне пришлось многих бойцов научить убивать противника голыми руками, и они убивали. Еще как убивали! А у тебя, Илюха, вовсе даже неплохие данные: начальная подготовка какая-никакая, развитая мускулатура, приличная растяжка и хорошая реакция, но... Понимаешь, настоящее владение мастерством реального боя только с практикой приходит и в реальных условиях, когда либо он тебя, либо ты его. Это в кино всё здорово. Смотрел, небось, как Ван-Дамма какой-то тайский дедок потренировал чуток на своем хуторе, тот и давай всем головы откручивать. Да этот хваленый Ван-Дамм против самого нерадивого из моих учеников и минуты бы не выстоял. Потому что не убивал никогда, и его никто конкретно мочить не собирался.

  – Я готов к полному контакту, – заявил Илья.

  – Тьфу! – плюнул себе под ноги Андрей. – Ни хрена ты не понял... Ладно, пошли. Для начала, чтобы размяться, а заодно и кураж поймать – трёхминутное кумите. Или как там у вас – керуги?..

  В спортзале они упражнялись часа два. Потом шли в душ и на ужин. После ужина Илья отправлялся к себе, а Андрей мчался на пустырь за цветами и ровно в восемь был в условленном месте, где ждала его Лиза. Вообще-то Лизин рабочий день заканчивался в три часа дня, но до восьми она была чем-то занята. Чем именно, девушка не распространялась, а Андрей пока спрашивать остерегался.

  Однако дальше ежевечерних прогулок под ручку по территории учреждения дело никак не шло. Даже на сей пуританский способ телесного контакта Лиза пошла не сразу, первые пару дней они вообще как пионеры гуляли. Андрей, конечно, постоянно пытался форсировать события, руки его так и тянулись к вожделенным упругим округлостям избранницы, но девушка решительно пресекала все эти вольности. Андрей горячо шептал ей на ушко, что буквально сгорает от желания и нетерпения показать ей всё, на что способен, и о любви что-то плёл – порой в порыве страсти он не отдавал отчета словам. Лиза всё отнекивалась и говорила: «Не сейчас, потом». «Когда потом, Лизок?! – едва не выл от досады майор. – Ты чертовски соблазнительна, я привлекателен – чего зря время тянуть!». «Потом, – стояла на своём Лизавета. – Потерпи ещё маленько, Андрюша».

  Работа поварихи требовала раннего подъема, поэтому ровно в десять вечера майор доводил даму сердца до двери её "девичьей" комнатушки, целомудренно чмокал на прощанье в щёчку и уныло плёлся к себе. Иногда заходил к Илье – болтали на разные темы, в основном по поводу учёбы. Насчёт своих "обломов" на сексуальном поприще Иванов не распространялся, по-мужицки страдал молча. Лишь однажды не сдержался и выпалил:

  – Ну вот чего, спрашивается, бабе надо! Чего она меня динамит который день? Вроде я ей не безразличен, чего ломается? Довела мужика до ломоты в мошонке, понимаешь!.. А может она... это... ну... девица ещё?

  Илья молча пожал плечами и незлобиво усмехнулся – раньше Андрей выразился бы куда более радикально и прямолинейно. Вот что делает влюбленность даже с такими солдафонами, каким был майор запаса Иванов. А может, свою лепту в армейскую разговорную речь внесли занятия по риторике?..

  Судя по всему, мечта Андрея должна была осуществиться сегодня вечером.

  – Таможня даёт добро?

  – Лучше сказать так: крепость капитулировала, не выдержав натиска атакующей стороны.

  – Ну, удачи тебе, – Илья похлопал товарища по плечу. – Не оплошай, смотри. А то знаешь, как бывает после длительного воздержания?

  – Не ссы карбидом, не делай пыли, салага! – расплылся в самодовольной улыбке Андрей.

  – Когда в магазине будешь, ты же наверняка за шампанским и фруктами туда пойдёшь, не забудь про средства индивидуальной защиты, – заботливо напомнил майору Репин.

  – Если ты о гондонах, – Андрей похлопал себя по нагрудному карману, – так давно уже затарился, третью неделю под сердцем ношу.

  – Ну ладно, – вздохнул Илья, – пойду, пожалуй, покачаюсь до ужина...

  В тренажерном зале не было ни души; здесь вообще по вечерам было довольно пусто.

  Илья с полчасика потягал железо, покрутил педали и порастягивал пружины тренажёров. Надоело, он переоделся в добок, вышел на ринг и стал выполнять пхумсе – бой с воображаемым противником. Отработав Коре, он встал в стойку, готовясь следом выполнять комплекс Кумган, и вдруг услышал за спиной насмешливое:

  – Противника поменять не желаете, Илья-кун?

  Илья резко повернулся.

  Мария?!.. Она стояла внизу, одетая так же, как он – в добок; пояс на девушке был чёрный. Просто так одела или... Несмотря на насмешливый тон вопроса, улыбки на её лице Илья не заметил и почему-то растерялся.

  – Вы себя имеете в виду? – промямлил он.

  Мария огляделась.

  – А разве здесь есть кто-то ещё?

  – Но... у нас с вами разные весовые категории...

  – А я не бороться предлагаю, – недолго думая, Мария взбежала по ступенькам и, перемахнув через канаты и приземлившись на ринг, тут же приняла боевую стойку, бросила, глядя Илье в глаза: – Джунби! (готовсь!)

  Илья вяло впечатал кулак правой руки в левую открытую ладонь и встал в правостороннюю стойку.

  – Сиджак! (начать!) – скомандовал он и стал с лёгкой снисходительной улыбкой ожидать действий спарринг-партнёрши.

  Приглашать его на степ Мария не стала; резко выкинув вперёд заднюю ногу, нанесла ап-чаги по корпусу. Уходя от удара, Илья шагнул назад, поменяв стойку на левостороннюю. Мария не прекратила атаки – за ап-чаги правой ногой последовал ап-чаги левой, который Илья парировал блоком. Потом серия: долео-чаги, тондолео-чаги, нерио-чаги. Илья решил не отбивать удары, а уходить от них, он уклонялся, меняя положение тела и перемещаясь по рингу.

  Ни один из ударов не достал его, но, взглянув в насмешливые глаза резко остановившей свою атаку Марии, Илья подумал, что этой цели тхэквондистка– чернопоясница перед собой и не ставила.

  Мария подтвердила его догадку словами:

  – Ну что, Илья-кун, размялись немного, может, начнём? – и, не дожидаясь ответа немного подрастерявшегося Репина, звонко выкрикнула: – Сиджак!

  В ту же секунду парень получил лёгкий толчок в плечо; он даже не сразу понял, что это был молниеносный мирро-чаги. Но ударила Мария не в полную силу, можно сказать – лишь обозначила удар, и, вернув ногу, встала в левостороннюю оборонительную стойку и поманила его кистью передней руки.

  – Твоя очередь, Илья-кун.

  Илья, выкинув вперед заднюю ногу исполнил классический долео-чаги.

  Он не преследовал цели сразить Марию ударом в голову, просто хотел продемонстрировать ей возможности своей растяжки. Потому взял много выше, чтобы его стопа пронеслась над головой девушки. Однако то, что произошло, осталось за гранью его понимания. Ощущение было таким, что он выполняет элемент пхумсе. Противник оказался даже не тенью – его просто не было.

  Илью легонько толкнули сзади между лопаток, и он услышал упрёк:

  – Илья-кун, ну нельзя же быть таким неповоротливым. Как слон, ей богу!

  Он обернулся: Мария стояла за его спиной и усмехалась:

  – Нет, мне кажется, слон гораздо грациознее передвигается. И реакция у него...

  Мария не договорила, ей пришлось отпрыгнуть, так как Репин вдруг разозлился и решил задать вертлявой красавице хорошую трёпку, выдав каскад из пяти ударов ногами с завершающим нерио.

  К своему стыду он не поразил Марию ни разу, даже скользом; ощущение, что он по-прежнему выполняет пхумсе, не покидало его. Он не видел спарринг-партнёршу, только размытые следы от её перемещений по рингу.

  На этот раз Мария оказалась не за его спиной, она стояла прямо напротив него, застыв с согнутой в колене левой ногой. Илья, тяжело дыша и глупо моргая, непонимающим взглядом уставился на девушку. Мария лучезарно улыбнулась и вдруг сделала то, чего никак не ожидал Репин – резко опустив ногу, высоко подпрыгнула и обрушила на его бедную голову чечтари-джируги (удар двумя кулаками одновременно). В глазах у Ильи потемнело, он пошатнулся и рухнул на ринг. А Мария, оседлав его, занесла руку для последнего удара, но, увидев, что спарринг-партнёр в нокауте, разжала пальцы и легонько похлопала его по щеке.

  – Эй, Илья-кун!..

  Репин открыл глаза.

  – Всё нормально...

  Мария соскочила с Ильи и, подав руку, помогла подняться. Парня штормило, и он никак не мог сфокусировать взгляд на своей победительнице.

  – Похоже, сотрясение мозга, – пробормотал он.

  – Ерунда, так всегда бывает. Ты что, никогда в нокауте не был?

  – Как-то не приходилось.

  – Неужто всех побеждал? – издевательским тоном задала вопрос Мария.

  – Ну почему, всякое было – и побеждал, и проигрывал... – Илья потрогал голову, словно хотел убедиться, цела ли.

  – Я вроде не сильно била.

  – Ничего себе, не сильно...

  Илья, наконец, смог поймать девушку в прицел своих глаз и удивился: несмотря на то, что картинка была не очень четкой, Илье показалось, что Мария беззвучно смеется. Что здесь смешного, подумал он и тут же ответил сам себе: всё правильно – я смешон. Проиграл бабе, так мне и надо, дураку. Тренироваться надо больше... Помолчав, спросил нарочито сердитым голосом:

  – Ты почему не предупредила, что работать будем в полный контакт?

  – А как иначе? Мы же не на любительских соревнованиях.

  – А на каких?

  – Да так, – Мария пожала плечами, – небольшой тест.

  – Надо полагать, я его не прошёл?

  – В жизни многое бывает по-настоящему. Или ты побеждаешь врага или он тебя.

  – Где-то я это уже слышал, – криво усмехнулся Илья.

  – Лучше один раз прочувствовать на собственной шкуре, чем сто раз услышать от кого-то.

  – Значит, я – твой враг?

  Мария смерила Илью насмешливым взглядом.

  – Это всего лишь безобидный тест. Ну что, очухался?.. Гэсок? (продолжим?).

  Илья качнул головой.

  – Нет. Сун (победа). Ты победила.

  Мария усмехнулась:

  – Никогда не называться тебе кван-джанним (мастером), – и, повернувшись, покинула ринг.

  – Да я и... – чуть запоздав с ответной репликой, начал Илья, но Мария уже зашла в женскую раздевалку и закрыла за собой дверь. – Я и не претендовал! – громко крикнул он пустому залу.

  Чтобы прийти в себя, Илья долго стоял под холодным душем, уперев руки в кафельную стену. Стоял и ни о чём не думал – казалось, холодная вода, падающая тонкими острыми струйками на голову, заморозила мысли. Продрогнув окончательно, он сдвинул рукоятку смесителя в сторону красного сектора и отрегулировал температуру воды до нейтральной. И вдруг почувствовал, как два упругих мячика ткнулись в спину, а чьи-то пальцы, скользнув по его бедрам и бокам, стали нежно гладить по груди и легонько теребить скукожившиеся от холодной воды соски.

  – Ты ждала, когда я сделаю воду теплее?

  – А ты догадливый, – промурлыкала Мария. – Терпеть не могу холода...

  Иннокентий Иванович понимал, что шеф вызвал его к себе явно не для того, чтобы поинтересоваться, как Иванов и Репин осваивают программу обучения и конкретно его, Рябова, дисциплину. Млечин был прекрасно осведомлен об успеваемости каждого из курсантов, ежедневно просматривая отчёты инструкторов и преподавателей по проведённым занятиям и прочитанным лекциям. Оценки курсантам не выставлялись, но в отчётах преподаватели обязаны были давать комментарии о внимании и активности будущих экорейнджеров на занятиях и высказывать своё субъективное мнение о том, насколько хорошо ими освоена текущая тема.

  "Наверняка захотел выслужиться перед высшим руководством и изобретает какой-нибудь очередной велосипед, или начальство ЦУ подкинуло" – недовольно думал Иннокентий Иванович, подходя к кабинету Магистра.

  Благодаря оперативным данным и на основании собственных впечатлений Рябов уже давно определился, что новый Магистр – человек недалёкий, но весьма расчётливый и хитрый, потому и стал успешным чиновником.

  Сегодня с самого утра Млечин был непривычно задумчив и сверх меры рассеян. Приехал на час позже обычного, опоздал на свою лекцию, не поздоровался с Рябовым, вообще его не заметил, хотя в коридоре учебного корпуса они едва лбами не стукнулись. Значит, произошло нечто неординарное, возможно, Магистр получил взбучку или сложно выполнимое указание сверху. А если зовёт его, Рябова, в такое неурочное время, значит, всё-таки ценит и хочет посоветоваться с наиболее опытным сотрудником отделения. Только бы со своим алкоголем не приставал!

  С такими мыслями куратор постучал в тяжёлую резную дверь.

  Как и ожидал Рябов, Станислав Александрович долго не решался переходить к главной теме разговора, тянул, что называется, резину. Жаловался, что курсантам не интересен самый важный, по его мнению, предмет – Новая Экологическая Программа. Слушают, что-то себе записывают, но как-то... нехотя. Одни тезисы.

  – А не далее как сегодня, – возмущённо сообщил он, – заглянул я ради любопытства в тетрадки двоих наших курсантов...