Текст книги "Лабиринты Гипербореи"

Автор книги: Владимир Петров-Одинец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

  – Учитель, пора солить.

  – Да, конечно, – Олен ссыпал смесь в ладонь, – подними крышку жаровни, вынь, неси сюда, на стол...

  Славка вставил батарею, фотоаппарат ожил. Искоса поглядывая на него, волхв щепотью брал с ладони измолотую смесь. Милана упёрла вертел в доску и поворачивала, а Олен припудривал бока дичи. Рум, любопытный хорек, потянулся к рябчику. На экране фотоаппарата снова появились цветные картины чужого мира – Олен отвлекся. Перец с солью попали на мордочку Рума. Хорь чихнул, пискнул, вспрыгнул на верхнюю лавку. Там снова чихнул, заметался, сбивая крынки и кружки. Они посыпались на головы детей и Олена.

  – Ныкайся, он в обдолбе! – Крикнул Славка, заслоняясь руками.

  Глава двадцать шестая

  Тридцать три несчастья

  Русана взвизгнула, выбежала наружу. Милана бросила вертел, прижалась к столбу. Волхв отшатнулся, толкнул Славку. Мальчишка запнулся о мусорную корзину, замахал руками, теряя равновесие. Олен поймал его за плечо, удержал, но сам шагнул назад, на сучковатый хворост. Несчастный хорек сбил с полки почти всё, что можно, и порскнул под крыльцо.

  – Опа! – Волхв уселся на землю, обхватив ногу. – Да что ж за день такой неудачный? Не день, а тридцать три несчастья!

  Длинный сучок проткнул стопу насквозь. Кровь капала с ветки, пятная пол. Милана ахнула, отвернулась.

  – Я выну, – бросилась к волхву Русана, но Олен сам выдернул сучок.

  Славка со страхом смотрел, ожидая, что кровь хлынет ручьем. Однако волхв зажал прокол пальцами, велел рыжей принести смолу. Та схватила нож, резво добежала до ближайшей сосны, принесла срубленную ветку. Протянула, стараясь не смотреть на залитую кровью стопу. Прозрачную капельку Олен нанёс на рану и сверху прилепил полупрозрачный лоскуток, сорвав его с березового полена.

  – Бегом, у меня в сундуке длинный лоскут, – скомандовал волхв Славке, затем приказал Милане, – ополосни стопу, да кровь смывай лучше!

   Русана отодвинула рыжую с ненужной веткой, зачерпнула уцелевшей крынкой воду, вытащила из кармана платок, присела на корточки. Славка обогнул Милану, взбежал на крыльцо. Оставив дверь нараспашку, ворвался в горницу. Сундуков оказалось много, сразу четыре. На миг остановившись, мальчишка прикинул, где искать лоскут? Конечно, это бинт. Не может быть, чтобы такие вещи лежали не на виду. Олен, он точно "чепешник" – человек, с которым постоянно что-то случается. Так папа называл, от ЧП.

  – В дальнем углу? Вряд ли. Там у него рабочий стол с железками. У окна? Так он накидкой закрыт и сверху длинная шкатулка, значит, нечасто туда заглядывают. – Славка вел пальцем по кругу, словно прицеливаясь, и продолжал рассуждать, как учил папа. – Это должен быть самый доступный сундук...

  Откинув крышку, мальчишка убедился в правильности выбора. Обширная компания небольших и корявых, темно-зеленых склянок соседствовала с рулончиками бинтов, правда, не белоснежных, а серых.

  Из мешочка, стоящего на дне сундука, торчал клочок ваты. Славка ухватил, сколько удалось, цапнул два бинта и рванул назад. Крышка сундука хлопнула, когда он уже спускался с крылечка.

  – Вот, держите.

  – Ей, – указал Олен на Русану.

  Та заканчивала обмывать раненую ногу. Розовая вода стекала по пятке на доски пола. Из-под пальцев волхва тянулся разбавленный кровавый потёк. Лицо Русаны было необычайно сосредоточенным, как у медсестры перед уколом. Славке даже стало немного не по себе.

  – Вату! – И он вложил белый комок в требовательно протянутую руку.

  – Бинт! А вы по моей команде убираете руку! Приготовились. Давайте!

  Она заткнула рану ватой, прижала пальцем и принялась наматывать бинт. Да так ловко и быстро, что Славка рот разинул от удивления:

  – Ни фига себе, конопатая что умеет?

  Закончив перевязку, Русана собрала со стола черепки и осколки. Ссыпала в мусорную корзину, взялась за метлу. Милана кинулась к ней на помощь. Олен остановил рыжую:

  – А дичь кто доводить будет?

   Укоризна была выдана в такой знакомой манере, что Славка и Русана ожидали продолжения 'Пушкин?'. Но ошиблись:

  – Нарада? Быстро их в жаровню, хворосту подкинь, да чтобы не спалить, – капризно распорядился волшебник и запричитал. – Ох, как же я обезножел-то некстати...

  Рябчики доспели минут через двадцать. К тому времени волхву надоело жаловаться, лежа на лавке. Он перебрался в дальний угол навеса, где крутилось и жужжало странное приспособление, похожее на старинное точило. Скрученный восьмеркой жгут соединял жердь, увенчанную пропеллером, и бревнышко с кольцевой проточкой. Только наждачного круга там не было. В торце бревнышка темнел камень, упёртый в горло темнозеленой склянки.

  – Это зачем? – полюбопытствовал Славка, на плечо которого опирался Олен, прыгая в угол.

  – Для лекарок, Дара попросила. Наш мастеровой камнерез месяц, как помер. Пока школа мне толкового ученика найдёт, да пока он навыки переймёт! Вот сам пробки и пришлифовываю...

  – Что делаете? – Мальчишка ошалел от такого слова.

  Конечно, он слышал его раньше, но понятия не имел, что оно значит! Все слова, даже странные, откуда же начинаются? "Звякнуть" – набрать номер телефона. "Прикольно" – это, когда смешно над кем-то. А тут! 'Шлиф' – он кто?

  – Притираю. Склянку следует закрывать плотно, чтобы дух не утёк и лекарство не утратило силу, – волшебник показал на несколько флаконов и плетеный короб с кожаными ремнями. – Сложи это туда, переслои стружкой. С собой заберем.

  Трое детей хором спросили:

  – Куда?

  Глава двадцать седьмая

  Не пешком в небеса, так лбом о порог!

  – К Дарёнке. Она меня вылечит, – немудряще пояснил Олен. – Вы же о помощи просили? Так чего тянуть, с Боруном и обсудим, что да как. И хватит дичину томить, накрывайте на стол. Есть хочу!

  Затворив дверь несложным заклинанием, волшебник велел Славе надеть короб с флаконами:

  – Понесешь ты, так сохраннее. Давайте, топайте вперед, да поживее. Я за вами.

  Он вытащил из наплечной сумы книгу, раскрыл, стоя на здоровой ноге. Нашел нужное место, зашептал, быстро жестикулируя левой ладонью и строя пальцами замысловатые фигуры. Скоро его немного приподняло над землей, на просвет ладони, не выше.

  – Вот и ладушки. Теперь идти можно, – ко всеобщему изумлению, бодро опираясь на обе ноги, волшебник зашагал над тропинкой. – Не отставайте, а впереди бегите.

  Быстро идти с коробом не получалось. Стекляшки тревожно названивали даже при ходьбе, какой тут бег? Девчонки вырвались вперед, Славка – на полусогнутых – следом. Так, в относительном спокойствии, процессия дошла к пологому спуску.

  – Ачарья Олен, куда вы?

  Тот услышал голоса снизу, оторвался от чтения книги.

  – Батюшки! Да как же я залетел сюда?

  Тропинка уже перегнулась вниз, уводя пешеходов к подножью. Олен, краем глаза отслеживая её прихотливые изгибы, сперва точно следовал за детьми, да зачитался и утопал вверх, по прямой. Когда Милана обернулась, волхв уже очутился в стороне, над провалом.

  Закрыв книгу, он промаршировал пологую спираль до земли и не заметил торчавшего из тропы камня. Раненая нога последним шагом как раз приземлилась на острый скол:

   – Ах, язви тебя! – Болезненный вскрик забывшегося волшебника дополнился шумным падением.

  – Экий я дурень, – печально констатировал Олен, потирая ушибленный локоть, – однако, изувечусь напрочь, пока доберемся. Берите меня на буксир. Так вернее.

  Он вынул из кармана пригоршню перьев, пустил одно по ветру, пошевелил на него пальцами. Заколыхавшись, перо разрослось, стало похожим на плоскую лодку. Схватив зубчатый упругий борт, волшебник подтащил лодку поближе. С того места, где сидел, неуклюже перевалился и плюхнулся на спину. Щелчок пальцами направил лодку-перо к изумленным детям.

  – Вот, – рука Олена извлекла длинную кожаную веревку, – привяжите к очину. Теперь тащите за собой...

  Бечева только выглядела непрочной, но толстый полупрозрачный стержень пера охватывала плотно. Милана намотала кончик на руку, Славка с Русаной схватились дальше, чтобы не мешать, и процессия двинулась в путь. Это оказалось непросто, вести лодку. На поворотах приходилось напрягать силы, чтобы 'перо' с Оленом не улетело в кусты.

  – А сказал, что веса нет, – удивился мальчишка, в очередной раз хватая лодку за толстенный очин и заворачивая в нужную сторону.

  – Это не вес, – услышал и бормотнул волшебник, – а сила. Она не может исчезнуть, балбесы... Как можно не понимать очевидных вещей? Куда катится мир, если отроки не перенимают мудрости учителей...

  Милана присоединилась к Славке, помогла направить лодку-перо к просвету в чащобе.

  – Ты не обращай на него внимания, он всегда ворчит, когда увлечен чтением или мыслями. А сила, это внутреннее содержание вещи, понимаешь? Ты её можешь сделать невидимой, убрать вес, чтобы вещь не тащилась и не буровила землю. Но силу не уберешь, её только расходовать или пополнять можно. Воздух, в нем силы малые, в воде – больше, а в камне или железе – сам знаешь. Чем тяжелее, тем сил больше...

  Лес кончился. Впереди открылась долина, где ровно стояли дома. Славка растерялся:

  – Куда дальше-то? К кому?

  Милана и Русана одновременно указали на третий дом от реки. До него ребятишки домчались бегом, разогнав лодку-перо по ровному месту. А вот затормозить не успели. Со всего маху очин уткнулся в крыльцо, и зачитавшийся волшебник вылетел лбом на ступеньки.

  Глава двадцать восьмая

  Олен согласен!

  Грохот получился знатный! На вопль Олена вышла Дара:

  – Да что тут творится? Учитель, вы не ушиблись?

  – Чтоб вам пусто стало, озорники! – Волхв оглянулся, ища виновников падения, но те разбежались и попрятались.

  Славка сидел за поленницей. Сквозь дырки между чурками наблюдать оказалось удобно и безопасно. Русана с Лисой скрывались между телегами.

  – Дарёша, ногу ранил, обезножел. Лечи, голубушка...

  – Так вы сами бы... – попыталась возразить девушка, но протест немедленно пресекли доводы:

  – Как лечить, когда я рану не узрю? И что за непочтение? Я к тебе пришел, а ты перечишь, словно ровне...

  Родители Дары выглянули, всплеснули руками, бросились помогать. Под ворчание Олена они завели его в дом. Дети выбрались из укрытий.

  – Ух, я испугался, когда он кувыркнулся на крыльцо! Думаю, как грохнет сейчас в мою сторону, только лоскутки полетят...

  – Нет, Яр, не полетят. Олен никогда никого не наказывал, только ворчит и обещает. Но мы хороши тоже, лодку остановить не смогли...

  Русана добавила:

  – Надо было раньше начать. Ты же сама про силу говорила, а как до дела дошло, все и забыла! Вот нас по инерции и дотащило да крыльца... А почему говорят очин?

  Она держала толстый полупрозрачный конец пера и отвязывала бечеву. Почти невесомая лодка-перо покачивалась в воздухе, низко паря над землёй.

  – Очин? Так его срезают наискось, когда перо для письма готовят. Чинят. Яр, ты куда?

  Славка поставил одну ногу внутрь пера, на стержень, а второй оттолкнулся, словно на скейтборде. Лодка зыбко качнулась, но удержала его. Ещё толчок, ещё. Земля улетала назад всё быстрее, и вторая нога сама стала поперек, чтобы заложить вираж. Но внизу – не асфальт, и не на скейтборде скользил Славка. Перо наклонилось. Медленно тянулось падение, мальчишка уже и руки выставил вперед, в ужасе готовясь грохнуться на стремительно мчащуюся землю. И так вспомнилось вдруг, как скейт, настоящий скейт, круто поворачивал, не давая упасть в самых сложных виражах!

  Перо под ногами упруго вздрогнуло, заложило поворот почти под прямым углом. Славка чиркнул пальцами по земле, но устоял. Радостно вспомнило тело привычные движения, и он помчал к остолбеневшим девчонкам, набирая скорость. Сколько минут скейт-перо под его руководством показывал класс, никто не считал. Только вдруг на полном ходу опора под ногой пропала, и Славка закувыркался в пыли.

  Отряхиваясь, он поискал взглядом перо. Нашел. Жалкое и растоптанное. Маленькое, ни на что не годное.

  – Милана, Руся, Яр! Где вы там, – позвала Дара, – идите в дом, учитель кличет!

  Когда они поднялись на крыльцо, негромкий шепот дал напутствие:

  – Я ему всё уже рассказала. Он пойдёт с Боруном.

  Олен полулежал, с книгой в руках. Отец Дары мостил под спину волхва подушку. Накрытый стол ждал едоков.

  – С переносом по виткам сложностей нет, до Коло в день доберемся. Вот к первому витку пройти – это задача серьёзная. Там земли диких людей, у них волхвов нет, договориться не с кем. Могут и напасть. Так что Борун берёт дружинников и Ждана. Довольны?

  Славка и Русана подпрыгнули от радости. Мальчишка даже завопил. Рыжая промолчала, но кто на это обратил внимание? Разве что старшие.

  – Ну, кто проголодался? Как не хотите? Нет, никаких отказов!

  Девчонки пошли к столу, а Славка отбился занятостью. Выйдя за дверь, он припустил в казарму. Он мчался во весь дух, спеша поделиться новостью с молодыми русами. Но на пороге его встретил Скитан:

  – Смирно! Тебя выпороть для начала, Яр, чтобы порядок знал? Дружина, стройсь! – А когда шеренга замерла, воевода поставил штрафника лиуом к ней и объявил наказание. – За самовольную отлучку...

  Глава двадцать девятая

  Бегом за картой!

  Славке влетело по первое число. Скитан на неделю лишил его права свободного передвижения вне школы. Только со Жданом или дежурным русом. Так минуло два дня. Вечером третьего в казарму, где Славка намывал полы, явились рыжая и русая:

  – Привет каторжанину.

  – Да ладно вам. Что нового? Они там, вообще, готовятся?

  – Ещё как. Завтра Тринс с Боруном расчеты заканчивают – вступила Милана, а Русана завершила отчет:

   – Гороскоп составили, удачный.

  Славка заворчал:

  – Опять? Дрон уже пролетел со звёздами, теперь эти...

  Одноклассница заспорила:

  – Тринс вовсе не Дрон. Он умный, только рассеянный. Очень умный...

  Мальчишка опешил:

  – Какой Тринс? А где Олен?

  Рыжая фыркнула, Русана запылала от смущения:

  – Ой, ты только меня не выдавай. Это я в дневнике Олена шифровала, чтобы никто не понял. Тридцать три несчастья. Три-три-нес. Сокращенно – Тринс.

  Кличка привилась мгновенно. А утром Борун вызвал Славку. Девчонки тоже пришли, ждали у входа. Тринс валялся на постели Боруна, задрав больную ногу. Ачарья раскладывал на столе исписанные листочки осиной бумаги. Войдя, дети застали конец разговора:

  – ...понял. И дальше ищем нужный рисунок концовки витка, – палец Боруна придержал страницу с жирным пунктирным рисунком. – Там спирали с двух сторон горы. Кстати, ты слетал бы за своей картой?

  – Я ходить не могу, а ты – летать! Ребятишки смотаются, тут недалеко. Милана, – позвал рыжую Тринс, – в том сундуке, где книги, помнишь? Там на дне лежит пергамент. Дверной наговор не забыла? Сумеешь открыть? Тогда бегом. Быстро!

  Троица с восторгом помчалась по дороге, впечатывая пятки в горячую пыль. Перейдя брод, снова рванули. У самого леса длинноногие девчонки Славку опередили. Под сенью деревьев вместе пошли, шагом, с воодушевлением обсуждая перспективы.

  – Лиса, ты его карту видела?

  Рыжая честно отнекнулась:

  – Ни разу. Он говорил, на неё большой бык ушел.

  – Что? – Потребовал уточнения Славка.

  – Так пергамент, это кожа, тонко выделанная. Телячья, – Милана удивилась реакции спутников, горячо возразила. – Никакой жестокости тут нет! Дикая тура, вообще, больше трёх лет не живет, а домашняя корова – до десяти. Мясо и молоко они дают, как плату за охрану и безопасное размножение, если хотите знать!

  – Ну да, скажешь тоже, – завелась поспорить Русана, защитница травоядных, но ойкнула и смолкла.

  Глава тридцатая

  Опять волки

  На тропе стоял немолодой человек среднего роста, из-за бородки клинышком похожий на профессора:

  – Доб"ъый день.

   Его мятый пиджак и рубашка с галстуком были точно такие же, как у экскурсовода – короткие и нелепые. Авторучка торчала в нагрудном кармане рядом с расчёской. А на запястье болтались часы с черным ремешком. Он и говорил, словно экскурсовод, растягивая слова, но картавя. И очень знакомо:

   – Далеко ли путь де"ъжите?

   – Здравствуйте, ачарья Мер, – поклонилась Милана.

  – Я вас помню, – воскликнул Славка. – Вы на Совете с нами говорили. Только постриглись и одеты не так...

   – Верно. Ты умный и наблюдательный мальчик. Люблю одежды вашего времени, что поделаешь!

  Русана заворожено рассматривала волхва. Её большие глаза затуманились слезой:

  – Вы наш? Из нашего времени?

  – Нет, но побывал там, и совсем недавно. Прекрасные воспоминания, да, особенно кино, – со вкусом, причмокивая, Мер произнёс слова, значение которого здесь не понимал никто, – фантастика, в хорошем зале. Ах, какие спецэффекты в Аватаре... Просто обожаю!

  – Вы знаете, как туда попасть?– Славка шагнул к спасителю, вцепился в его пиджак и затеребил, добиваясь ответа на самый важный вопрос. – Вы там были, точно были, у нас?

  Он не верил собственным ушам. Но глаза не могли обмануться! Этот волшебник в прошлый раз ничего не знал о России, о времени, которое покинул Славка. Конечно! Даже фотоаппарат и телефон рассматривал, как чудо! А сегодня одет не в балахон, как на Совете, а совершенно по-современному! Без сомнений, Мер нашел дорогу, побывал в славкином настоящем и успел переодеться! Вот это да! А этот Дрон только дурью маялся – "силобор, отправка, вы сами вернетесь"! Ни фига он, да и вся их волшебная тусовка, не умеет! Столько время с ними потеряли! Где гарантия, что у Боруна и Тринса, вообще, хоть в этот раз получится?

  Славка решился сразу. Он оглянулся на Русану:

  – Ты поняла? Не надо никого ждать, а идти с Мером! Только бы он согласился! – И отчаянно, утратив всякую вежливость и деликатность, вложил в крик всю надежду, которой жил эти дни. – Вы же можете вернуть нас туда!

  – В принципе, да. Пойдёмте ко мне, поговорим, как это сделать, – волшебник сделал приглашающее движение рукой, – тут недалеко. Оставьте все дела. Прошу.

  И они пошли бы с этим волхвом, сулившим простое и скорое возвращение домой, если бы не рыжая. Милана заступила дорогу Славке и Русане:

  – Вы что? Как можно всё бросить? Сначала следует Боруну, Гере и Олену сказать, что вы с ними не идёте. Они же готовятся! Нет, так не по-людски, так нельзя!

  – Ты дерзкая девчонка, – возмутился картавый волхв, – как смеешь перечить мне, высшему?

  Однако наваждение уже минуло, дети опомнились. Как ни рвалась душа домой, но проявлять неблагодарность к людям, собравшимся помогать – нет, на такое свинство ни Славка, ни Русана не отважились:

  – Ой, и правда... Мы к вам потом, чуть позже, только поручение выполним! Мы сейчас! Пулей!

  Славка припустил по тропинке, ведущей к дому Олена. Русана замешкалась ровно настолько, чтобы успеть спросить:

  – К вам по этой тропе? Тогда мы быстро!

  Обе девчонки рванули вослед за Славкой, и не услышали, как рассерженный волшебник прошипел себе под нос:

  – Так-так, Яр! Значит, Олен для тебя важнее? А ты, рыжая дурочка, мне не нужна...

  Нетерпение подгоняло детей, и они промчались остаток пути на одном дыхании. Дверь открылась, как только рыжая прошептала нужное заклинание. Карта, скрученная в тугой свиток и упакованная в берестяной тул, нашлась сразу. Так что, буквально через минуту, троица отправилась в обратный путь. На той развилке, где они недавно расстались с волхвом, Славка остановился:

  – Пока, Милан, мы к Меру. Ты расскажи этим, ну... Ждану, Боруну, Гере. Спасибо передай. Да, и верни мне телефон.

  Он прикрепил чехол с мобилой на пояс. Затем принялся снимать тул с картой, но тот зацепился где-то на спине. Мальчишка дергал веревку вверх, торопясь скинуть ношу и вручить рыжей. Та стояла угрюмая, помогать не спешила. Русана засомневалась:

  – Может, мы зря суетимся? Славк? Не по-людски как-то... Словно убегаем. Давай сначала вернемся, попрощаемся?

  Но мальчишка настаивал на своём:

  – Нельзя время терять! А вдруг у Мера тоже ход к нам закроется? И будет опять, как силобор – пшик, и всё тут! Не хочу рисковать. Короче, если не идёшь, то я один! Да помоги ты карту снять, видишь, зацепилась!

  Он горячился, потому что и сам понимал – неправильно так поступать. Но точила его и подталкивала подленькая мыслишка. Настолько подленькая, что он не хотел в ней признаваться:

  "Некрасиво поступаю? Ну и пусть! Мы сейчас уйдём в своё время, и я никогда этих людей уже не встречу. Так чего мне их стесняться?"

  И тут со всех сторон завыли волки. Они дружно выступили из кустов, и направились в сторону детей. Один, самый страшный, оскалил клыки, бросился к Милане, отделив её от Славки с Русаной. Рыжая вскрикнула, бросилась наутек по тропе, ведущей к селу.

  Славка оглянулся в поисках палки, так напугавшей одинокого волка, что встретился им в прошлый раз. Но волки наступали, и было их так много, что мысли о сопротивлении исчезли. Там, в просвете между деревьев, мелькнула фигурка Миланы. Она добежала до берега, и кинулась в реку.

  Стая волков уже выстроилась полукольцом, преградила путь в ту сторону. Прошли считанные мгновения, а выбора не осталось совсем – пришлось бежать в сторону леса. У Славки мелькнула мысль, что удастся забраться на дерево и отсидеться там. Надо лишь успеть, оторваться от преследования, чтобы времени хватило вскарабкаться, не стащили со ствола за ноги.

  Волки гнались неторопливо, коротко подвывая то с одной, то с другой стороны, словно переговариваясь. Их мощные серые тела мелькали в подлеске, не давая возможности свернуть к селу. Затулье находилось совсем рядом, километр, а то и ближе. Но как ты до него добежишь, когда острые зубы клацают всё ближе?

  Русана и Славка мчались со всех ног по единственной тропинке, уводящей вглубь леса. Едва различимая, она всё-таки позволяла бежать, не пригибаясь. Но ни единого пригодного дерева – одни мрачные громадные ели, широко раскинувшие лапы. По таким фиг залезешь. Надо лиственное, с редкими ветвями или сучками.

  Тропа виляла, не давая перспективы. Знать бы, куда она выведет, успел подумать Славка, как перед ними, словно вынырнув из чащобы, открылась небольшая полянка с небольшим домом. Он выглядел неказисто, не сверкал красками, как двухэтажные хоромы Боруна, не блистал стеклами в окнах, подобно дому Олена. Серая и уныла изба, с покосившимся крыльцом.

  Но это было спасение! Волки тоже поняли, что добыча ускользает, наддали, взвыли.

  Глава тридцать первая

  Мер, самый великий волшебник

  Однако дверь уже пропустила Русану, а затем и Славку. С грохотом впечатав в косяк толстые, надежные плахи, окованные железной полосой, мальчишка закрылся на крюк. С той стороны в дверь мягко бухнулось и заскреблось что-то живое.

  – Засов задвинь, – прошептала Русана, не в силах унять дыхание.

  В горле саднило, ноги и руки тряслись, а пот, только что ледянящий спину, неожиданно стал горячим. Они бессильно опустились на пол, привалились к двери.

  – Я думал, не добегу, – признался Славка, утираясь рукавом.

  – Ну, ты так драпал, еле догнала, – укорила одноклассница.

  – Сама-то! Вперед меня неслась. Как дверь лбом не вышибла.

  – А ты хотел, чтобы отстала? Чтобы меня съели? – Не уступила Русана и вдруг оба засмеялись, перебивая друг друга:

  – Ой, не могу! Вот волки обломились! Столько времени гнать, чтобы дверью по зубам...

  Славка изобразил вежливых волков:

  – Ешь их сам, я не хочу... Спасибо, я дерево не люблю... Мне бы человечинки... Пардонте, дорогой волк, с людьми у нас напряженка... Давайте одного из нас сожрём...

  Просмеявшись, они стали осматриваться. Бревенчатое жилище внутри оказалось мрачным. Даже сенцы в избах Геры, Боруна и Дрона выглядели просторнее. Здесь потолка не было вовсе, окна отсутствовали, а свет проникал через прохудившуюся крышу. Обильная паутина обрывками свисала со стропил, древенчатые стены поросли бледными грибами на длинных, кривых ножках. Пахло плесенью.

  – Куда это мы попали? Развалюха...

  Стук в дверь прервал Русану, и знакомый голос попросил:

  – Отк"ойте, дети. Не бойтесь, я п"огнал волков.

  Рассмотрев сквозь щелку человеческую фигуру, Славка снял крюк. Да, это Мер, в том же мятом костюме:

  – Я и не ждал вас так скоро. Мне впору судьбу благодарить. Каким ветром вас занесло ко мне?

  – Не ветром, – уточнила Русана, – волки загнали. Мы хотели сначала домой, отдать карту Тринсу. То есть, я хотела сказать, Олену...

  – Карту? Ту, что за твоей спиной, Яр? И что в ней такого, чтобы торопиться? Давайте-ка посмотрим...

  Сейчас, когда волшебник, готовый вернуть их в настоящее время, стоял рядом, но не спешил исполнять своё обещание, Славке стало стыдно за ту подленькую мысль. Он покраснел, осознав, как непорядочно хотел поступить.

  "И вообще, с чего мы с Русаной решили, будто Мер отправит нас немедленно? Он же сказал, в принципе готов поговорить, как это сделать. И ни слова – когда? "

  А волшебник тем временем помог снять со славкиной спины берестяной тул. Крутя его в руках, он уставился на Славку.

   – Не понимаю тебя. Ты меня просто удивляешь! Чтобы такой умный мальчик – и на побегушках? Тратишь время на обучение примитивным навыкам, как глупый арий! Тебе нравится мыть пол в казарме?

   Мер увлёкся, повысил голос:

  – Ты веришь то одному сумасшедшему волхву, то другому, в надежде вернуться. А ко мне – не спешишь. Ко мне! К единственному, кто обладает уникальными знаниями и способностями! Я, только я поистине велик!

   Чем дольше декламировал волхв, тем больше сомнений копилось в душе мальчишки. Зачем Мер хвастается? Начинал бы уже разговор по существу. Да и не говорить, делать надо. Они с Русаной сюда не на лекцию пришли! Однако мужества прервать старшего, да ещё и волшебника – не хватало. А тот словно услышал мысли:

  – Ладно. Перейдём к делу. Чтобы попасть в другое время, надо пройти туда по виткам, что лежат на силоборе. Он и перенесет вас на место. Я готов это сделать...

  Лица детей вытянулись:

  "Опять силобор, опять спираль! Никакой простоты. То же самое, что говорил Олен. Зачем же Мер соврал, что только он один умеет ходить во времени? Соврал..."

  – Нет, не соврал! – Волхв возмутился. – Истинно говорю вам, нет в мире более великих волшебников, чем я.

   Разочарованный Славка обиделся:

  – Вы мысли подслушиваете?

  – Не подслушиваю. Я читаю в умах! Мне понятны мысли всех живых существ, не только ваши. И какое это имеет значение? Лишнее доказательство моего величия!

  Русана язвительно заметила:

   – Великий не станет жить в такой развалюхе.

   – Ты хочешь убедиться, на что я способен? Смотри!

  И Мер распахнул дверь в горницу.

  Дети обомлели. Сказать, что помещение выглядело большим и просторным – ничего не сказать. Больше всего оно напоминало современную квартиру. Разве что, вместо люстры под высоким потолком висели в ряд круглые светильники. Очень похожие на те плафоны, что Славка с Тимуром разбили, уронив лестницу в школьном коридоре. В углу, почти как в славкиной прихожей, стояла шкаф с вешалкой. Там висела бейсболка и синяя папина куртка с надписью МЧС.

  – Обалдеть! Руська, наш мир, ты сечешь?

  Та смотрела широко распахнутыми глазами на дальнюю стену. Плоский телевизионный экран! Он не работал, но какое это имело значение! Под ним, на столе у стены стоял электрочайник и банка растворимого кофе! Рядом с микроволновкой! И компьютер! С 'клавой' и мышкой!

  Глава тридцать вторая

  Карта мира?

  – Вот это да...

  – Убедились? Всё это я принёс оттуда, из вашего мира. Ну, кто ещё способен на такое? Прошу....

  Обеденный стол посреди комнаты, накрытый скатертью, окружали четыре стула. Мер отодвинул два, дождался, пока дети усядутся,

  – Ладно, посмотрим, чего это вы для Олена несли, – он вытащил свиток из тула, раскатал на столе.

  Почти квадратный лист мягкого, эластичного материала, совсем не похожего на кожу, занял весь стол. На его желтоватой и глянцевой поверхности четко выделялся тёмный контур основных материков, знакомых каждому человеку. Схематичные глобусы, которые крутятся на каждом телеканале, или карты, мелькающие в новостях, настолько впечатались в память, что Славка не мог ошибиться. Вот Америка, а это – Индия и Африка! Они выглядели немного иначе, чем современные. И через всю карту змеились линии разных оттенков, испещрённые непонятными значками.

  Мер впился глазами в середину листа, уперся пальцем в красную линию:

  – Так-так-так! Ай да Олен, ай да тихушник! Все источники силы нанёс, все воронки сброса, и главные жилы земные... Нехорошо, ах, нехорошо такие вещи в секрете держать... Делиться надо... Опять же, зачем сидню такая карта? Однозначно, незачем... А вот мне...

  Русана присмотрелась, шепнула Славке:

  – Где он смотрит – это Сибирь, а вон там – Уральские горы. Видишь?

  Мальчишка кивнул. По совести, надо бы ответить, что видеть и понимать – совсем разные вещи. Разноцветные кривульки он видел, а вот почему это должно означать горы? Но не признаваться же в географическом дебилизме?!

  – Здесь! – Палец волхва подпирал завитушку синего цвета. – Отсюда мы пойдём, вместе. Можно хоть сейчас. Готовы?

  – Так собраться надо, – растерялась Русана, а Славка добавил:

  – Мои вещи в казарме. Вроде мелочи, но жалко. Особенно фотоаппарат.

  Мер пристально посмотрел на мальчишку и спросил, словно вспомнив:

  – Приспособление, чтобы запоминать звуки? Помню. Но он сдох?

  – Нет, фотик – который с картинками. Я показывал, на Совете, – удивился Славка, – а сдох тогда телефон. Фотик позже скис, совсем, а мобила зарядилась...

  – Так странно, я ничего не понял. Если фотик сдох, то стерво никаким волшебством не оживить, – уточнил волхв, – и зачем тащить мертвечину с собой?

  Теперь не понял Славка:

  – Стерво?

  Русана подсказала:

  – Так называют труп животного, – затем включилась в разговор с Мером.

  – Фотик не совсем сдох, он временно перестал работать. Ему заменить батарейку, и он снова оживет. Там, у нас, когда вернемся. Поняли?

  Волхв кивнул, однако недоумение с лица не ушло:

  – Как же мобила, которая сдохла при мне, смогла ожить здесь?

  – У неё подзарядка от солнца, – терпеливо пояснил Славка.

  – Конечно, ты ведь славящий Ярилу, как я мог забыть, – совершенно сахарным голосом воскликнул Мер, – у тебя с Опалуном связь! Значит, мобила жива и готова запоминать звуки? Покажи мне, как она это делает.

  Славка снял с пояса мобильник, включил режим диктофона:

  – Вот, нажимаю сюда, говорю чего-нибудь. Ну, сами скажите!

  – Великое свершение, – продребезжал Мер.

  – Теперь нажимаю сюда и слушаю, – мальчишка продолжил инструктаж.

  Короткая фраза, воспроизведенная диктофоном, опять повергла Мера в такой восторг, что тот сорвался с места и забегал по комнате. Его метания сопровождались неясными вскрикиваними:

  – Если столь ясен звук, то... Нет, надо идти с ними... А зачем мне тот мир? Да... Но волхование требует точности... Нет... Да!