Текст книги "Лабиринты Гипербореи"

Автор книги: Владимир Петров-Одинец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

  – Да ладно, проехали...

  Оба замолчали. Улыбнулись, поняв ход мыслей друга. Подняли сжатые кулаки на уровень плеча: 'вот фиг им!' Этим жестом приветствовали друг друга Славкин и тимкин папы. Правда, говорили они при этом 'но пасаран', только какое это имело значение? И друзья принялись обследовать своё узилище на предмет побега.

  Глава тридцать первая

  Маленький раб Коле

  Забравшись на широкую и просторную лежанку, застеленную плотным колючим одеялом, гораздо более толстым и жестким, чем привычные домашние, мальчишки обсудили результаты осмотра.

  Четыре квадратных окна плотно закрыты снаружи деревянными ставнями. Дверь надежно охранялась, хотя сторож и храпел во всю ивановскую. Пол собран из толстых строганных плах, которые не прогибались под ногами и щелок почти не имели. То есть, всунуть в щелку лезвие ножа можно, а вот резать твердое дерево очень трудно. Они сумели отщепать небольшое углубление, в которое вошла пилка, но толку-то? Длины её не хватило, чтобы пройти половицу насквозь, а горизонтальный пропил выглядел невинной царапиной.

  Тут в каюту вплыл силуэт плотного мужчины в забавных, словно женских одеждах. Длинная, почти до пола, белая просторная рубаха скрывала его тело, а на голове с длинными спутанными волосами едва держалась маленькая шапочка, как тюбетейка, только чёрная. Славка обрадовался, попросил гостя:

  – Вот сюда станьте, пожалуйста, – и указал на дальний угол, куда свет почти не доставал.

  – Зачем? – В сочном голосе призрака звучало удивление.

  – Посветить. Вдруг это – то самое место.

   – Какое? Сокровищница?

  – Да нет же, удрать через которое! – Тимур возмутился непонятливостью провидения и подробно объяснил ситуацию.

  Мальчишек так выбило из привычной колеи внезапное похищение, что они даже обрадовались – есть, кому высказаться. Тем более, призраки давно стали привычными, своими, нестрашными. Гости дослушал, покачал головой и посочувствовал:

  – Скверно, парни. Влетели, как лиса в ловушку. Вас и пугать теперь неинтересно, уже перепуганы.

  – Да ладно, ничего подобного!

  Тимур оспорил наблюдение белорубашечника. Славка промолчал. Положа руку на сердце, стоило бы согласиться – страху он лично натерпелся предостаточно. Особенно, когда закатали в рулон и волокли неведомо куда.

  – Я про это и говорю. Главное – как ты себя ведёшь, когда боишься, а не отморозок ты или нет, – кивнул Славке призрак, прижимаясь к стене, как просили.

  – Ни фига себе, – Тимур восхищенно хлопнул в ладоши, – вы говорите, как из нашего века! Отморозок – греки такого слова не знают!

  – Значит, вы мысли читаете, – сообразил Славка, – и поэтому говорите нам прямо в голову. А снаружи никто не слышит, так?

  – Примерно, – не стало откровенничать привидение и задумалось.

  Пока оно освещало угол, мальчишки детально осмотрели каждую стену, обследовали на предмет побега. Комод и два встроенных шкафа оказались бесполезными – доски потолка ничуть не уступали прочностью полу. Да собственно, пол каюты, наверняка, служил потолком тем, кто жил ниже – оттуда слышались голоса.

  – Всё, я больше не нужен? Пора прощаться, – всплыло привидение и загадочно намекнуло, – идея у меня появилась. Надо посоветоваться. Спокойной ночи.

  Развалившись на постели и подмяв под головы пуховые подушки, друзья решили продолжить изучение своего узилища с утра пораньше. Но разбудили их осторожные оклики:

  – Эй, сыновья бога! Я принес вам завтрак.

  Совсем молодой парнишка стоял рядом с ложем и держал приличных размеров серебряный поднос, уставленный едой. Пахло очень вкусно, жареной рыбой и какими-то специями. Славка открыл глаза. Парнишка заметил это, поклонился и поставил поднос на широкий стол.

  – Захотите ещё что-нибудь, дерните за шнур, – парнишка показал на тоненькую веревку с кистью на конце, которая свисала почти до полу слева от ложа.

  – Ты кто? Как зовут?

  – Не понимаю твоих слов, сын бога, – испуганно склонился в поклоне слуга, услышав санскрит.

  'Ну да, я и забыл совсем, – укорил себя Славка, – Я-то его понял, а он меня – нет!'

  Тут продрал глаза Тим, сходу удивился и завопил восторженно:

  – Бен аш, ишиёр! Жрачка!

  Друг поддержал:

   – Я тоже проголодался, – и с удивлением уставился на слугу.

   Парнишка пал на колени и обращался к Тимуру, колотясь лбом о пол:

  – Гевшек, бени сет, оглу Аполон!

  – Освободить тебя, – растерялся мальчишка, услышав знакомую атаманскую речь, – ты кто, вообще?

  История Коле, осиротевшего из-за капитана этого дромона, потрясла друзей. Гораций, так звали капитана, италиец по происхождению, давненько пиратствовал на стороне этрусков. Он вместе с другими капитанами шнырял по средиземному морю, словно бы для охраны, а сам при случае грабил одиночные торговые суда. Причем брал только груз и сильных мужчин:

  – У него пятьдесят рабов на веслах. Они долго не живут.

  Маленький раб успел рассказать о смерти отца, как в каюту вошел капитан. Мальчишек поразило, как мгновенно изменилось лицо маленького раба. Он словно надел маску тупицы – исчезла живость, губы отвисли, брови поникли. Гораций затрещиной выгнал Коле и спросил:

  – Вы довольны едой, сыны бога?

  Славка ещё раз попробовал 'наехать', спросил, соображает ли похититель, с кем связался:

  – Олен же волшебник! Он вас в порошок сотрёт! Немедленно отпустите нас!

  – В порошок? Обязательно. Если найдёт. Насчёт отпустить? Никак нельзя, – издевательски покорно отказал капитан, – мы люди маленькие. Сначала погостите у Тагета. Четыре дня туда, дней десять там, – капитан Гораций гнилозубо улыбнулся, – чем плохо? Каюта моя не нравится? Другой нет.

  Сворки двери сошлись, брякнул запорный брус, мальчишки снова остались взаперти. Но теперь картина предстала в полной мрачности – они в плену у пиратов, жестоких и безжалостных убийц. Единственный союзник, с которым даже познакомиться толком не успели – их сверстник, раб Коле. Судно военное, скоростное. Друзья наскоро обсудили новые сведения и решили, что бежать надо как можно быстрее, пока не доплыли до Италии.

  Сейчас, когда солнце пробилось во все щели, в каюте стало достаточно светло. Достаточно для осмотра окон, задраенных снаружи. Это готовые выходы, надо лишь ухитриться открыть. Вот такую задачу Славка и Тимур пытались решить, всматриваясь в каждую щелочку.

  – Берег, – позвал друга Тим, – но далеко, не доплывем.

   – Сначала выбраться надо, – внимательно посмотрев, уточнил Славка.

   Щелей в прочных ставнях оказалось немного. Друзья попробовали лезвием ножа подтолкнуть вверх одну ставню, точнее – щит. Тот немного подался, но упёрся в какое-то препятствие. Скорее всего, в засов, который побрякивал при ударе. Вдвоём мальчишки расшевелили щит, даже пальцами снизу зацепили, но дотянуться и сдвинуть верхнюю деревяшку, засов – никак не удавалось.

  – Стрела! Ею подтолкнуть.

  – Есть, – мгновенно согласился Тим, вытаскивая из сумки подводное ружьё.

   Длины спицы хватило как раз. Осторожно, чтобы не согнуть, Славка подталкивал засов в ту сторону, где сопротивление казалось больше, а три оставшиеся у друзей руки потихоньку толкали щит вверх и опускали вниз. Поза оказалась на редкость неудобная, и усталость копилась, копилась, пока не одолела. Да ещё волна подоспела некстати, сильно качнула. Щит грохнулся на прежнее место, спица осталась торчать вверху, а друзья свалились на пол. Тут за дверью послышались голоса, запорный брус громыхнул, и в каюту вбежал капитан Гораций с воинами:

   – Кто из вас старший?

   – Ну, я, – поднялся Славка.

   – Взять его, – повелительно махнул капитан.

  Два дюжих воина подхватили мальчишку под руки и поволокли вон из каюты. Дернувшегося след за другом Тимура отбросили назад сильным толчком. Сквозь прорези двери он мог только наблюдать, как Быстрова-младшего вытащили на яркое солнце и поставили рядом с рабом Коле.

  Глава тридцать вторая

  Яр – племянник Посейдона

  – Идет бурраска. Если налетит – всем конец. Утонем. Давай, божененок, проси своего двоюродного деда, чтобы отвел беду, – капитан торопливо говорил, показывал на чёрную полоску в небе, которая стремительно росла.

   Оттуда доносился шум, совершенно непонятный. Словно где-то далеко и натужно ревели грузовики. 'Бурраска'? По смыслу – буря, что-то бурное. Пацаны станицы Лайбовой рассказывали страшные истории про сокрушительный ветер, называя его 'бора'. Славка слышал, что шквал на море запросто переворачивает парусные суденышки, но дромон выглядел надёжным – метров тридцать длиной, если не больше. Матросы торопливо связывали косые паруса веревками в тугой сверток. Длинные весла в частом темпе вздымались и опускались, двигая корабль к берегу, который казался сейчас гораздо ближе, чем сквозь щелку.

  – Если Посейдону нужна жертва, вот она, – показывая мечом на связанного Коле, кричал Гораций сквозь нарастающий шум, – я готов! Да поспешай же, уговори бога морей пощадить нас!

  Славка с ужасом понял, что капитан сейчас проткнёт клинком беспомощного раба. И только ради того, чтобы избежать какого-то резкого порыва ветра?

  – Нет, не надо! Я уговорю!

  Страх за молодого раба, лицо которого опять накрыла маска тупой покорности, заставил Быстрова-младшего быстро перебрать варианты предстоящего вранья: 'Надо стихотворение, длинное, и чтобы про море было...'

   Как хорошо, что Славке детсадовскому вместо колыбельной мама пела Пушкина! Слова про ветер, который по морю гуляет и кораблик подгоняет – вырвались сами. Быстров-младший встал попрочнее, распростер руки навстречу горизонту, где море выглядело очень-очень мрачным. Туча росла и быстро нагоняла несколько маленьких кораблей. Славка не заметил, как тревога добралась и до него. Наверное, поэтому голос его дрожал, когда подходящие строки всплывали в памяти и летели над дромоном:

   – Ветер, ветер! Ты могуч, ты гоняешь стаи туч, ты волнуешь сине море, ты гуляешь на просторе ...

  Туча невероятно быстро приближалась. Море под ней сразу меняло цвет на чёрный. Маленьких корабликов уже не было видно. А вот дромон успел убежать от тучи в сторону. Ревущий ветер, долетевший сюда, всего лишь хлестнул по судну жесткой рукой, сбил Славку с ног. Набежали крупные волны, ударили в борт раз, другой, взвились высокими брызгами.

  – ...не губи ты нашу душу, выброси ты нас на сушу. И послушалась...

  Капитан крикнул рулевым, но те и сами сообразили, успели повернуть. Судно встретило самую большую, да что там – просто огромную! – волну носом. Водяная гора оказалась такой, что дромон начал всплывать по ней вверх, на высоту. Однако медленно, медленно, медленно!!! Волна ждать не стала, нависла над кораблём. И дромон врезался в неё, пропорол насквозь. Всё море рухнуло на беспалубный корабль, ударило водой по дощатому настилу. Так много её оказалось, что ударом снова сшибло мальчишку с ног. Волна схватила капитана, впечатала в дверь каюты, а Славку и Коле втащила под навес и оставила лежать.

  Пока они барахтались, поднимаясь на ноги, кто-то юркий на мгновение задержал мальчишку, глянул зелёными глазами в лицо и в остатке воды откатился, улизнул за борт. Славке показалось, что это русалка, но не серебристая, а полупрозрачная и рослая, почти с него.

  На этом всё стихло, кончилось. Остальные волны оказались маленькими, полузатопленный корабль их почти не заметил. Гораций убежал к уцелевшей мачте, принялся командовать спасением дромона. Экипаж вытаскивал пострадавших, удалял сломанные весла, откачивал воду. Мачту, которая лежала поперек судна, бессильно свесив растяжки, укладывали вдоль. На Славку никто не обращал внимания. Прекрасно! Быстро сняв запорный брус, он отворил дверь. Тимур потирал синяк на лбу.

  – Ножик, быстро!

   Перерезав веревку, Славка освободил Коле. Тот попытался отбивать поклоны за свое избавление от смерти, но Тимур быстро объяснил, что не место и не время. Сейчас раб вовсе не выглядел тупым, наоборот, всё понимал с полуслова, очень живо и точно отвечал. Укрывшись в тени дощатого навеса, мальчишки слушали пояснения маленького Коле и запоминали, где спят гребцы, как пролезть к запасу жидкого огня и куда наступать, когда шагаешь по верхнему ряду весел. Улучив момент, Славка осмотрел боковую и заднюю стороны каюты, лишь добраться до ставня не сумел. Зато главное заметил – ставень запирался косым бруском.

  Когда дромон на оставшихся веслах дополз к берегу, мальчишки зашли в каюту, попросив Коле вложить запорный брус на место. Незачем вселять в капитана Горация тревогу и усиливать охрану пленников.

  Последним взглядом Славка окинул спокойное море и вдруг сообразил, что те маленькие кораблики, которые нагнала туча, исчезли с безмятежной лазурной глади. И только тут на Быстрова-младшего накатил страх:

  – Ёлки, мы же чудом не утонули!

  Глава тридцать третья

  План побега

  Отношение пиратов к мальчишкам изменилось, стало более уважительным. Когда воины поставили палатки на берегу, капитан предложил сынам бога перейти туда. Славка отказался – это не входило в план подготовки к побегу.

  Проверив, надежно ли заперты пленники, капитан Гораций забрал охранника – настолько спешил с ремонтом. Даже расковал десяток сильных гребцов. Те вместе с воинами помогали матросам вычерпать воду, но всю отлить не успели. Команда занималась сломанной мачтой и заменой вёсел. До темноты их установили на место. Вымотанные работой матросы и воины сошли на берег, гребцов приковали.

  Мальчишки тоже не потеряли времени даром – натренировались в открывании ставень, выходящих на море. Варианты побега обсуждали долго, ожесточенно, поскольку прекрасно понимали – другого случая может и не быть. А поймают – пиши пропало! Тотчас приставят удвоенную, утроенную стражу, и уже не снаружи, а прямо в каюте. План сложился почти весь, простой и надёжный:

  – Нужна суматоха... Чтобы крик, беготня... и не до нас.

  – Пожар. Точно, пожар! Пока тушат, доплывём до берега... а там фиг догонят...

  – Вплавь? Замахаешься! Надо в лодке, она же прямо под нами. Вылезём в окно, а Коле пусть там ждёт...

  – А поджигать что? И где? В каюте – так сразу просекут, что мы удрали...

  – Надо, чтоб не допёрли!

  На этом пункте друзей заколодило. Они чувствовали, что замечательный план пропадал из-за маленького изъяна, а решение не давалось в руки. Нужен был внешний толчок или дельный совет.

  – Слушай, где тот призрак? Как они нужны, так их нет, а раньше отбою не было, – удивился Славка и на всякий случай (сын бога он или нет?) решил скомандовать. – Эй, привидения! Явитесь передо мной, как лист пред травой!

  – Ты звал меня?

   Вчерашний мужик в белом балахоне возник в каюте.

  – Не хило так, – поразился Тимур, – а если я позвал бы?

  – Ты не можешь, – покачал головой призрак, – а он имеет право, он посвящённый.

  – Какой? Посвящённый? Во что?

  – Долго рассказывать, – отмахнулся призрак, поворачиваясь к Славке. – Слушаю, посвящённый. Да, забыл представиться. Меня зовут Иген.

  Тут загремел засов на двери. Славка приказал Игену спрятаться в шкаф и не отсвечивать без нужды. Призрак исчез своевременно – за мгновение до охранника. Маленький раб Коле принес мальчишкам еду. Усадив его рядом и заставив ужинать вместе с ними, друзья попутно выслушали рассказ. Точнее, легенду о защитном заклинании старшего сына Аполлона, то есть Славки:

  – ...и Посейдон убрал свою длань от дромона. Никто не погиб, хотя сломало много вёсел, побило десятка полтора гребцов да воинов. У капитана Горация хорошее настроение – ни одного подзатыльника мне не дал! Ремонт закончен, отправка утром.

  – Самое то, – обрадовались Тимур и Славка, – но как нам устроить пожар?

  Они обрисовали план бегства. Коле его одобрил и робко предложил использовать 'греческий огонь':

   – Тот сам загорается, стоит капле попасть!

  – Круто! – Согласились друзья, но возник второй вопрос. – А как мы его возьмём?

  Коле знал, где. Дело осталось за малым – добраться до той кладовой. Тут охранник выгнал маленького раба, притворил дверь, громыхнул запорным брусом. Ночь выдалась безлунная, но очень звёздная. Света хватило, чтобы рассмотреть сквозь прорези двери, что происходит на борту. Гребные рабы уже спали, только воины и матросы негромко пели, сидя у костров. Охранник отправился на нос дромона, сел там на борт, стал подпевать. Однако вино, принесенное из селения, расположенного неподалеку, кончилось.

  Песни стихли, наступила тишина. Волна легонько плескалась в борт. Мальчишки согласованными движениями сдвинули косой запорный брусок в сторону, тихонько подняли ставень.

  – Я первый, – шепнул Славка, передав свечу Тимуру и протискиваясь наружу.

  – Помочь чем? – Рядом возник забытый в шкафу Иген.

  Его фигура так светилась, что даже с берега могли увидеть. А вот этого как раз и не надо! Поэтому Славка зашипел на призрака:

  – Ты что? Только помешаешь! Исчезни! Надо будет, позовём.

  Иген послушно растаял. После освещенной каюты и призрака ночь выглядела совершенно непроглядной. Захотелось вынуть из сумки фонарь, посветить. Но нельзя! Однако желание оказалось таким сильным, что дромон словно просветился насквозь. Славка не увидел, а почувствовал, кто и где: 'Там спят гребные рабы, а в проходах – надсмотрщики... двое, выглядят сплошной чернотой... наш сторож дремлет на носу, словно коричневая клякса'.

  Что-то внезапно изменилось в мире и в Быстрове-младшем – не только странное зрение появилось, но само время перестало бежать, остановилось, зависло. Со Славкой такое и прежде случалось. Например, совсем малявкой, когда плавать ещё не умел, он бродил по мелководью и оступился в глубокую яму – уж кто знает, откуда такая взялась на пляже? Вода сомкнулась над головой, и время тотчас остановилось. Никаких страхов или посторонних мыслей, только одна, чёткая – бесполезно руками молотить, рваться наверх. Надо быстрей опуститься на дно, там оттолкнуться сильно, да в сторону берега, желательно. Вынырнуть, хватануть воздуха, снова утонуть до дна, чтобы этаким поплавком пройти всю яму. Прошёл. До сих пор помнится – на пятый раз поймал дно ногами, распрямился, а глубина уже кончилась. Только тогда время снова пошло – люди стали двигаться, волны заплескались, голоса стали слышны...

  Так и сейчас – Славка чётко воспринимает, как время стоит, а дело делается: 'Тим задул свечу, взялся за верхнюю планку окна, вылез, нащупал ногами поперечный кормовой брус. Держась за стенку каюты, перебежал по брусу на правый борт. Вытянул руку вперед, крадётся в центральный трюм'.

  Коле сказал – именно там, в коробах, на песке, хранится горючий боеприпас. Знаменитый греческий огонь, напалм, если по-военному. Тимур дотрагивается до Славкиной спины, держит дистанцию, чтоб не наступить на пятки и не отстать. Друзья крадутся молча. Все обговорено – кто и что делает.

   Хорошо, луны нет, почти полный мрак. Только кроссовки поскрипывают. Вот и трюм. Возле него неслышной тенью возникает их новый друг по имени Коле. Это означает 'раб'. Пока ещё раб. Тень манит за собой, подводит к двери. Славка легонько толкает створку, та не поддается – закрыта изнутри.

  'Ну, это мы уже проходили, – неслышно усмехается мальчишка, вытаскивая из сумки подводное ружье, – в момент откроем'.

  Снова стрелка, та самая велосипедная спица, выступает в роли ключа. Согнув её ровно пополам, Славка вводит эту гигантскую букву 'Г' в дырку и опускает вниз. Да, спица задевает шпеньки, порядок!

  'Согнуть конец вверх, – Славка делает это, а Тиму в плечо достается легкий толчок, который переводится как приказ, – начинаем открывать'. Шевеля дверь туда-сюда, мальчишки сдвигают засов. Теперь нужен свет. Славка шепчет:

  – Иген, ты где?

  Призрачное свечение возникает немедленно. Коле зажимает себе рот, падает на колени и скулит – так рвётся из него крик ужаса. Тимур успевает опуститься рядом, обнять за плечи, и принимается уговаривать, словно маленького:

  – Не бойся, мы с тобой. Это не страшный призрак, он наш, он хороший. Он помогает нам, Коле, не бойся его...

  Тихий свистящий шепоток Тима делает своё дело. Коле поднимается на ноги, осторожно идёт в склад, сторонясь Игена. А тот, мерзавец, улыбается во всё пасть – доволен! Хоть одного, да напугал!

  Вот они, круглые глиняные горшки, снаряды для катапульты или баллисты. Нужно два заряда. Тимур и Коле осторожно выносят их наружу, ждут, пока Славка закроет замок и прогонит привидение. Иген послушно исчезает.

  Теперь предстоит подвесить горшки в ящике, куда убирают якорный канат. И не просто, а так, чтобы в нужный момент горшки разбились, напалм пролился на мокрое и загорелся. Но как попасть в канатный ящик, если сторож сидит рядом с ним? Пугануть привидением? А если не испугается? Надо что-то более надёжное.

  – Я закричу, – предлагает Коле. – Он придет посмотреть, случилось что? Даст тумак, а вы тем временем...

   – Тумак?

   Друзья переглядываются – это же больно!

   – Ну, два тумака, – рассеивает сомнения опытный раб, – что я, мало колотушек получаю? Ничего серьёзного, я же капитанский, а не весельный. Гораций и тех зря бить не даёт, а уж меня – тем более!

  Простота, с которой новый друг рассказывает о постоянных побоях, возмущает друзей. Не сговариваясь, они разом вспоминают про шпагат. Идея, конечно, не оригинальная, зато в темноте сработает за милую душу. Когда часовой побежит по знакомому настилу, под ноги он глядеть не станет, а значит, навернётся со всего разгону. И в трюм. Кр-р-ра-со-та!

   – Тумаки, тумаки, – зло шепчет Славка, на четвереньках ползя через центральный настил, – я вам покажу тумаки...

   Он делает узел, протягивает шнур сантиметрах в десяти над досками. 'За что привязать?' На второй стороне Тимур ощупывает брусья, которые держат настил, выбирая удобное место для 'спотыкалки'.

  – Дай я, – хихикнув, Коле трогает Славкино плечо, – я понял. Надо по-другому. Дай!

  Маленький раб распускает Славкин узел, ползёт к боковому настилу, крепит шнур над ним. Ловко перебирается на центральный настил. Два конца шнура вручает Славке:

   – Как споткнется, дергай за этот. И утягивай веревку. Он начнёт искать, а уже нет ничего! Только не перепутай, пусть он сначала упадет!

  Мальчишки удивлены:

  – Как ты сделал?

  – Хитрый узелок. Давайте по вёслам той стороны, а на середине прячьтесь, только рукой махнете. Начнется суматоха, я к вам...

   Так и вышло. Осторожно ступая по лопастям втащенных внутрь корпуса весел, мальчишки пробираются до середины дромона. Перешагнув бортик, прячут головы за кнехты. Тимур поднимает руку, машет. И сразу раздаётся дикий вопль Коле:

  – А-а-а! Змея!

  Глава тридцать четвертая

  О пользе шпагата

   Часовой подскочил, как уколотый шилом. Громко выругавшись, он затопал по центральному настилу, ориентируясь на крик. Коле старался, вопил громко и даже пробовал визжать, что получалось хуже. Но усталых гребных рабов ему удалось разбудить – с палуб доносились призывы унять крикуна, заткнуть ему глотку, дать в зубы...

   Часовой перешел на трусцу очень вовремя – точно перед 'спотыкалкой'. Падение выглядело красиво. Даже в неверном свете звёзд мальчишки рассмотрели выставленные вперед руки воина и его неудачное приземление. Грохот – это сторож соприкоснулся с досками настила, а вскрик – упал с него. Второй удар и более громкий вопль возвестил о приземлении на скамейки рабов.

  – Дергай, – подсказал Тимур другу, но тот помедлил и оказался прав.

  – Погоди, ещё двое бегут!

  Это дежурные надсмотрщики, караулящие гребцов, всполошились и выбрались наверх. Оба несли фонари, свечи которых давали скудный свет. Опрометью бросившись на выручку часовому, который ругался почём зря, непрошенные помощники тоже не заметили шнурок, натянутый поперек настила. И вместе с фонарями свалились вниз.

  Шнур отработал даже лучше, чем замышлялось. Вот теперь можно сделать лёгкий рывок. Хитрый узел распустился, и Славке удалось смотать эти несколько метров без труда. Тимур за это время добрался к намеченному месту, поднял крышку канатного ящика. Ступая по лопастям весел, торчащих из борта, Славка тоже дошёл до носа, помог другу тихонько опустить крышку на палубу. Неслышно возник Коле, перегнулся за борт, показал отверстие:

  – Суй шнурок! Я полез, – он юркнул в темноту ящика, поднял оттуда руки. – Давай!

  Заранее приготовленная пара из крупного камня и горшка с напалмом, помещённых в сетку, тоже исчезла в темноте. И вторая сетка ушла туда. Недолгое время спустя шнурок натянулся. Потом Коле вылез наружу, отчитался шепотком:

  – Подвесил. На хитрый узел. Потянешь, горшок – хрясь на камень! Там мокро, враз полыхнёт...

  – Зуб даёшь? – Тимур слабо представлял, почему канаты загорятся без спичек, но раб заверил:

   – Ещё как! Греческий огонь с водой сам горит, – и Коле прикрыл рот рукой, – а зуб вам зачем? Не надо.

   Они успели проложить шнур вдоль борта, над верхними веслами. Оставалось просунуть его в каюту, снизу, чтобы рулевые не заметили. Но для этого предстояло перебежать на другой борт. А надсмотрщики уже суетились возле центрального трапа – Славка видел их своим неожиданным зрением. Те корячились с часовым, наверное, воин сильно расшибся.

  'Увидят – пиши пропало, вся задумка вскроется, хана побегу. И ведь ничем их не отвлечь! На крики больше не обратят внимания, трюк со 'спотыкалкой' – тоже своё отыграл. Что делать? Была ни была!' – Славка решительно шагнул вперед, сделав Тиму знак идти в каюту, принимать конец шнура.

  На цыпочках пробравшись через центральный настил, Быстров-младший стремглав перебежал по брусу на противоположный борт. Опустившись на колени, опустил руку, насколько можно, нашёл заранее просверленную дырочку, сунул острый, как игла – оплавленный зажигательным стеклом! – конец шнура. Тимур поймал и потянул его на себя.

   – Получилось! – Славка едва не выкрикнул это, хотел распрямиться, но сзади грубый голос изумился:

  – Мамма мия... квесто... Хи?

  На фоне звёздного неба темнел коренастый силуэт. Ужас опалил мальчишку: 'Сейчас схватит, сейчас! Полный провал! Всё пропало!'

  Как же он просмотрел, прозевал, что надсмотрщик вышел и подкрался незамеченным? Не думая ни о чём, Славка нырнул вниз, между рулевыми вёслами, под каюту, где плескалась вода. Крупная волна набежала именно в этот момент, сильно ударила в дромон, даже качнула корабль и подняла его корму.

  Поперечный брус перехватил мальчишку, словно подстелился под него, не пустил в воду. Брызги снизу миновали Славку, но взлетели прямиком в лицо преследователю. Как из ведра плюхнули, тот аж поперхнулся.

   И опять мальчишке почудилось – на волне мелькнуло полупрозрачное тело с рыбьим хвостом. Ручаться за точность трудно. Много ли разглядишь к слабом свете звёзд? И тем не менее, кто-то шустрый явно управлял брызгами. 'Русалка? – мелькнула мысль, но Быстров-младший отринул её. – Ерунда! Откуда она в море...'

  Преследователь отфыркивался и утирался, но всё также нависал над мальчишкой, даже тянулся схватить его. В отчаянии Славка выхватил из сумки фонарь, заряженный Оленом – ослепить противника, как это делали копы!

  Поток света больно плеснул в чужие глаза. Вскрикнув, надсмотрщик обеими руками закрыл лицо. И напрасно. Ещё одна крупная волна ударила в корму, резко шатнула дромон. Потеряв равновесие, преследователь свалился, булькнул камнем. А Славку неведомый кто-то поддержал снизу, помог усидеть. Шепнув туда 'спасибо!', мальчишка подтянулся, заполз на палубу, шмыгнул в каюту, на ходу приказав Коле заложить дверь запорным брусом.

  Когда встревоженный необычайными происшествиями Гораций выбрался из палатки и заглянул в каюту детей Аполлона, те безмятежно спали. На всякий случай капитан проверил одежду мальчишек. Убедившись, что она сухая, тихо вышел. Новый сторож уселся под навесом, опять рядом с дверью.

  'Поздно караулить, мы всё успели!' – Славка с Тимуром прислушались к далёким голосам. Часовой, который расшибся, и нырнувший с кормы надсмотрщик – оба бубнили в своё оправдание совершенную чепуху. Словом, ничего толком не рассказали, и маленький раб Коле тоже остался вне подозрений. Плюнув, капитан признал виновниками переполоха проказниц океанид.

  – Иген, ты здесь? – Позвал призрака Славка, когда команда и воины угомонились.

  – Слушаю тебя, посвящённый.

  Привидение светилось в полсилы, но мальчишки велели ему спрятаться за угол шкафа, пока обсуждали план предстоящего безобразия. Уяснив задачу, Иген расхохотался:

  – Великолепно! Я именно это и хотел предложить. Нашим всем идея понравилась. Ух, – он плотоядно потёр руки, – порезвимся! Сейчас я десятка полтора местных соберу, начнём. Спокойной ночи не желаю! Пока!

  Что уж там вытворяли привидения под командованием Игена – мальчишки не видели. Но вопли команды и воинов, беготня и ругань длились довольно долго, пока Гораций не сообразил разложить круговой костер, в свете которого призраки стали незаметны. Надо полагать, единственные, кто выспался в эту ночь – Славка и Тимур.

  Во всяком случае, команда выглядела измученной и постоянно переругивалась между собой, когда чуть свет дромон отправился в путь. Только тут мальчишки поняли свой просчет – якорная верёвка оказалась совершенно сухой. Носовая часть корабля стояла на песке, и прилив не достал до неё. Мальчишки разочарованно отлипли от прорезной двери, сквозь которую наблюдали за процессом отправления. Дромон на веслах отошёл от берега, матросы засуетились у парусов.

  – Вот обломились, мама не горюй... Что делать?

  – Стать на якорь, чтоб веревка намокла, – озвучил Тим идею, – а как? Ты, сын бога, шевели рогом! Маракуй! Если поколдовать, скажем?

  – Точно, – просиял Славка, – на хорошую погоду!

  Они заколотили в дверь, стали требовать капитана. Сквозь ритмичный бой барабана послышался доклад дневального, затем двери распахнулись. Напустив на себя важность, Славка поведал Горацию историю о вещем сне. Пришла, дескать, нереида-океанида, точнее даже – приплыла, и велела перед выходом в море помолиться Посейдону-Нептуну. А в дар принести амфору лучшего вина. Что уж там ещё плёл Быстров-младший, он и сам не повторил бы через полчаса. Но в речи нашлось место вчерашнему переполоху, что добавило веса словам старшего сына Аполлона.

  Якорь бросили. Гребные рабы втянули весла внутрь корпуса. Славка торжественно прочёл сказку о царе Салтане, насколько помнил. Амфору с вином отправили за борт. Та не утонула, а невысоким поплавком вынырнула и закачалась неподалеку от дромона.

  – Всё, моление закончено, – оповестил сын бога, отвлекая капитана Горация от созерцания амфоры.

  Возвращённый в каюту Славка с трепетом следил, как матросы выбирали якорный канат. С толстенной веревки лилась вода, много воды! И эту мокрую веревку укладывали в канатный ящик, ура! Дромон поднял два косых паруса, ходко двинулся, рассекая волну.