Текст книги "Бронзовый топор"

Автор книги: Владимир Головин

Соавторы: Михаил Скороходов,Георгий Золотарев,Клара Моисеева,Виктор Мироглов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 37 страниц)

4

Лесное племя расселось вокруг шкур, разостланных шерстью вниз, на них были разложены истекающие соком куски жареного мяса. По обычаю племени, Агу бросила кусочек в огонь, затем раздала мясо сначала старейшим, а потом остальным женщинам. Детным выбирала долю побольше, чтобы они накормили и своих детей. Дошла очередь до мужчин. И тут Агу заколебалась. Из числа мужчин лучший кусок полагался победителю охотников Гирру. Но он сам поставил вождя племени выше себя и вынудил ее, мать матерей, оставить Кри вождем, и родичи охотно согласились с этим решением. Гирр обратил свои слова не только к ней, но и ко всему племени. Авторитет Кри вырос в глазах родичей. Как быть? Она уже два раза отступала от обычаев: утвердив Лань женщиной только Гирра и оставив вождем Кри. Как поступить теперь? Можно ли ей ставить вождя ниже лучшего охотника? Эти мысли быстро пролетели в ее голове. И недаром Агу считалась мудрейшей, она выбрала два равноценных куска и одновременно протянула их Кри и Гирру, как бы воздавая должное мудрости одного и сноровке другого. Это вызвало открытое одобрение родичей. Проницательный Кри разгадал мысли Агу.

В этот день все получили по доброму куску мяса. Себе Агу оставила печень и мозги кабана. Ели молча и жадно, пережевывали хрящи, дробили кости. Что не поддавалось зубам людей, летело за спины. Эти остатки подхватывали собаки, разгрызали, клацая зубами, или глотали целиком. У племени было шесть собак: четыре суки и два кобеля. Их ценили и берегли, часто брали на охоту. Собаки отвлекали внимание зверя, задерживали его, пока подкрадывались охотники, а зимой по глубокому снегу загоняли под выстрел из лука и удар копья.

Многие родичи успели расправиться со своими кусками, Агу разрешила есть вволю. Насытившись мясом, люди вяло жевали сладкие корни и листья съедобных трав. Мужчинам, что томились в лесу, охраняя покой племени, уже отнесли по куску мяса. Теперь Кри послал подменить их. Наконец наелись все, животы людей раздулись, глаза слипались. Одни засыпали тут же, другие шли к реке, пили воду и засыпали под кустами. Агу велела накормить собак и остатки еды унести в ее хижину.

Гирр скоро тоже задремал, но вдруг, почувствовав прикосновение к плечу, открыл глаза. Над ним склонился Кри.

– Я хочу знать обычаи людей южного племени, – сказал он и сел рядом.

– И мать матерей Агу захотела узнать их обычаи, – ответил Гирр и тоже сел. – Когда солнце дойдет до середины неба, Агу велела мне прийти в ее хижину и рассказать, как живут люди в племени сына Барса. Пойдем вместе.

Кри согласно кивнул.

– А пока я научу тебя добывать огонь из камня.

– Огонь?.. Из камня? – улыбнулся Кри.

– Да, – подтвердил Гирр. Он достал из кожаного мешочка, висевшего у пояса, два плоских камня величиной в пол-ладони, приложил к одному из них жгутик, скрученный из каких-то волокон, а другим камнем начал бить по нему скользящими ударами. Посыпались синие искорки. Вдруг на жгутике появилась красная точка. Гирр подул на нее, точка расширилась, жгутик начал тлеть. Гирр лег на землю, подкладывал сначала сухие травинки, затем веточки и осторожно дул. Потянулась белесая струйка дыма, и вспыхнул слабый язычок пламени.

– Огонь! – воскликнул Кри.

Гирр притушил пламя, прихлопнув ладонью, огляделся и сказал тихо, протягивая камни и жгут вождю:

– Попробуй ты.

Кри даже отодвинулся, с недоверием глядя на Гирра.

– Вождь должен научиться этому раньше других родичей. Пробуй, – решительно заявил сын Агу.

Кри принялся за дело робко и неумело, но в конце концов он все же разжег огонь. Его восторгам не было границ.

– Где взять такие камни и жгут? – спросил он.

– Я принес их с юга, – ответил Гирр, – но они есть в горе у Круглого озера, где племя берет камни на стрелы, копья и ножи, а жгут сплетен из волокон травы, которая растет и здесь. Надо, чтобы все родичи нашего племени научились добывать огонь из камня.

– Ты должен быть вождем, – спокойно сказал Кри.

– Нет, – возразил Гирр. – Ты самый мудрый. Ты сегодня же добудешь огонь из камня при Агу. Часто менять вождей нельзя. Кто будет слушать вождя, которого могут в любое время сменить, а старейшая мать рода может даже выгнать из племени? Тебе быть вождем. Ты мудр и опытен, в силе и в ловкости не уступишь другим мужчинам рода. Я буду во всем тебе помогать.

Кри подумал и согласился.

– До полудня мы найдем нужные камни и траву, – сказал Гирр, вставая.

Вождь вскочил и ткнулся лицом ему в плечо. Это высший знак признательности у людей лесного племени.

5

Из своей хижины Агу удалила всех и осталась одна. На земляном полу у родового очага она расстелила шкуру, удобно села и приготовилась долго слушать. Чуть задремала, ожидая Гирра, но сразу открыла глаза, когда он вошел и остановился, склонив голову. В хижине было темно, слабый свет исходил только от очага, и Агу не сразу увидела Кри.

– Мать матерей, – заговорил Гирр, не ожидая разрешения, – вождь племени, мудрый Кри, тоже хочет знать обычаи и жизнь людей южного рода, чтобы меньше терять мужчин на охоте.

Агу одна собралась слушать сына и хотела сама решить, что перенять из обычаев другого племени, но возразить было нечего, и она снова уступила.

– Пусть будет так, – сказала она и указала, где сесть мужчинам. Помедлив, разрешила: – Говори.

– Южное племя, где вождем сын Барса, – начал Гирр, – богатое и могучее. В нем много мужчин и женщин, они выносливы и быстроноги. Там ненадолго деревья сбрасывают зеленые шкуры, редко падает холодный белый песок, скоро умирает и уходит в землю. Вода в реках и озерах мало твердеет от холода. Солнце не жалеет людям тепла, оттого их кожа темна, как глина, а волосы и глаза чернее ночи. В племени сына Барса дети знают отцов и почитают их так же, как и матерей. Старейшие отцы не ходят на охоту, но получают долю наравне со всеми. Они от отцов и их отцов научились понимать душу камня, делать из него ножи и топоры, наконечники стрел и копий, острые и крепкие, каких не могут делать люди твоего племени. Старейшие отцы в племени сына Барса научили людей добывать огонь из камня.

Как и ожидали Гирр и Кри, обычай почитать отцов и даже стариков наравне с матерями вызвал недоверие Агу. Она и раньше обращала внимание, что сын постоянно упоминает вождя племени, но ни разу – мать матерей. А когда Гирр сказал об умении стариков добывать из камня огонь, она напугалась: извечно родовой огонь сохраняли матери рода, в этом их сила и власть. Извечно матери дарили роду детей – будущих женщин и охотников. Можно ли матерей ставить вровень с мужчинами? Гирр, заметив волнение Агу, замолчал. Наконец мысли Агу приняли другой оборот, она успокоилась и даже усмехнулась.

– Камень не может родить огонь, – резко сказала она. – Сына обманули хитрые старики, как лисица ребенка.

Гирр побледнел. В лесном племени не было для мужчины большей обиды, как назвать его ребенком. А если это сказала старейшая мать, уважающий себя мужчина должен уйти из племени. На этом мог закончиться весь разговор.

Но Гирр совладал с нахлынувшей обидой. Он понимал, что грубость матери исходит от незнания, он понимал свое превосходство и спокойно сказал:

– Покажи, мудрый Кри, мудрейшей из матерей, как добыть огонь из камня.

– Эти камни я взял сегодня в горе у Круглого озера, а эти волокна снял с сухих стеблей жгучей травы, – Кри говорил уверенно, подавив волнение. На раскрытых ладонях он держал камни и жгут. – Из них я добуду огонь и разведу костер у твоих ног.

Агу с презрением взглянула на вождя, не проронив ни слова. Она предвидела его посрамление. Но из камней брызнули искры, особенно яркие в темноте хижины, и скоро язычок пламени начал пожирать сухие веточки прямо у ее ног. Агу взглянула на родовой очаг – не выпал ли из него уголек? – и онемела. Гирр погасил огонь, растер даже золу и снова на глазах матери родил огонь из камней.

– В племени Барса все умеют разводить огонь без родового очага. В этом мешочке я всегда ношу с собой камни и сухие волокна, я могу развести костер далеко от становища, чтобы согреться, поджарить мясо и отогнать зверей. Подумай, мудрая Агу, давшая мне жизнь, насколько твое племя будет сильнее, овладев этим умением, которому меня научили мудрейшие отцы южного племени.

Старуха долго молчала, прикрыв глаза. Она не верила тому, что видела. Не могла поверить. Сколько бед и лишений вынесло лесное племя, когда однажды огонь в очаге умер! Агу была девочкой, но и сейчас помнила, как виновницу кинули в реку с камнем на шее, чтобы дух ее тела никогда не видел огня и солнца и всегда дрожал от холода. А когда сама стала старейшей матерью рода, сколько бессонных ночей провела возле очага, оберегая его! Потерю огня не прощали даже матери матерей. При нападении врагов на стойбище прежде всего спасали родовой огонь… Агу открыла глаза, попросила:

– Кри, оживи огонь еще раз.

Низко согнувшись, старуха следила за каждым движением вождя. Затем попросила камни, сама выбила искру, развела костерок, перенесла его в малый родовой очаг и погрела над ним руки.

– Много ли таких камней в горе? – спросила она.

– Достаточно, – ответил Гирр.

– Можешь ли ты дать мне такие камни? Гирр отвязал от пояса мешочек и отдал матери:

– Возьми. Я найду себе другие.

Агу ткнулась лицом в плечо сына и сказала:

– Гирр – не грудной ребенок. Ты лучший охотник, а мудростью превзошел мать. Духи вернули тебя в родное племя, чтобы сделать его сильным. Иди, сын, иди и ты, Кри, Агу будет много думать. Я позову вас после ночи, буду слушать дальше.

Кри, довольный началом разговора, вышел, а Гирр задержался у входа, вернулся и остановился возле матери. Старуха вскинула на него глаза:

– Говори, сын.

– Мать матерей, давшая мне жизнь, скажи: кто мой отец? – спросил он.

Агу будто ждала такого вопроса. Спокойно сказала:

– Сядь.

Гирр опустился на шкуру рядом с матерью. Наступило молчание. Агу не забыла, кто в последний раз дарил ей клыки тигра. Она была уже немолодая, но сильная и гибкая. Никто не мог равняться с ней в танце, в сборе кореньев и ягод, в быстроте и выносливости. А он был моложе ее. Могучий и неустрашимый охотник. Вспоминая прошлое, Агу прикрыла глаза и сухими пальцами перебирала костяшки на груди.

– Зачем знать тебе? – тихо спросила она.

– Он отдал себя духам? – спросил Гирр.

– Нет.

– Кто он?

– Кри.

Сын ткнулся лицом в плечо матери, обнял ее.

– Спасибо тебе, что выбрала мне отца, которым я могу гордиться, – прошептал Гирр.

Слова сына обрадовали Агу, родили теплую волну благодарности к нему за то, что он, сильный и мудрый, много видевший и знающий, вызвал давние воспоминания и одобрил выбор ее любви. Она поняла, что от этого нового чувства стала мудрее других женщин. А сын вдруг стал для нее много ближе и дороже. В глазах Агу впервые за всю жизнь блеснули слезы радости.

– Манг, мой старший брат, вскормленный твоей грудью, – Гирр на минуту замялся… – Кто его отец? Тоже Кри?

– Нет, – покачала головой Агу.

– Так я и подумал.

– Почему? – удивилась мать матерей.

Гирр припомнил, как на охоте в прошлую ночь Кри велел подождать, пока кабан-секач не ослабеет от раны и потери крови, чтобы легко добить его. Стрела пронзила грудь кабана, видимо, у самого сердца. Но Манг усмехнулся и крикнул:

– Вождь стал старым, растратил смелость и силу!

Раненый кабан метался в камышах, не видя врагов. Манг кинулся к нему, ударил копьем, но неудачно. Зверь повернулся к охотнику, копье переломилось. В открытой пасти кабана в хлопьях кровавой пены сверкнули страшные клыки. В этот момент подоспевший Гирр обрушил лезвие тяжелого топора на череп вепря и проломил его.

– Молоко твоей груди дало ловкость и силу Мангу, но духи лишили его разума, – ответил Гирр, поднимаясь. Он пощадил мать, не сказав, что разум Мангу, видимо, достался от отца.

«Почему Гирр думает плохо о старшем брате?» – недоумевала Агу, оставшись одна, и не находила ответа. Она считала, что Манг скоро заменит Кри и будет вождем. Думала так до возвращения Гирра…

Глава вторая
Рассказ Гирра1

Человек каменного века не знал, что такое безделье. Он позволял себе короткий сон ночью и после особенно обильной еды. Он был вынослив, упорен и терпелив. Ценой ошибок, ценой многих жизней по крупице накапливал знания и опыт. Большую часть времени тратил на то, чтобы добывать пищу, и часто голодал, особенно зимой, когда на землю ложился снег.

На этот раз все дела были на время отложены: лесное племя, разместившись вокруг кострища, от восхода и до захода солнца слушало рассказ Гирра о жизни южного племени, где вождем был мудрый сын Барса. Кри и Агу сидели рядом и тоже слушали во второй раз, не пропуская ни слова.

…Раненый Гирр ушел от погони, взобравшись на вывернутое с корнями дерево. Сын Агу не знал, сколько дней и ночей несла его река, вздувшаяся от дождей. Вода в реке пошла на убыль и оставила большое дерево на песчаной отмели. Гирр лежал на его стволе вниз лицом, не имея сил пошевелиться. Солнце палило спину, чайки кричали и бросались в воду, хватая рыбу. Плечо нестерпимо ныло, в нем толчками билась кровь. Гирр разлепил глаза, приподнял голову. До берега было далеко, но среди травы он разглядел какие-то тени. «Волки, – догадался Гирр. – Караулят, когда вода совсем спадет, чтобы напасть на ослабевшего человека». Осталось ждать неизбежного конца, и он опустил веки…

Солнце перестало палить спину, боль в плече унялась, крик чаек стих. Гирр почувствовал, что лежит вверх лицом на мягкой шкуре. «Видно, отдал себя во власть духов», – подумал он и резко открыл глаза. Смуглая черноглазая женщина, низко склонившись, обмакивала перо птицы в маслянистую жидкость и смазывала ему плечо. Увидев, что светловолосый мужчина очнулся, она улыбнулась и успокаивающе погладила его по голове. Ее глаза, окруженные морщинами, глядели дружелюбно. Она еще раз погладила волосы Гирра и вышла из хижины.

Гирр огляделся вокруг. Пол в хижине был сделан из плотно уложенных бревен и застлан сухой травой. Основу стен и крыши составлял каркас из жердей, перевязанных гибкими ветками. Каркас был накрыт пучками тростника, которые прочно переплетались друг с другом и с самим каркасом. В хижине вдоль стен были сделаны возвышения, устланные тростником и шкурами, – для сна. На таком возвышении лежал Гирр. В углу стояли какие-то сосуды, похожие на бутоны кувшинок, только больших размеров. Где-то рядом плескалась вода. Резко пахло рыбой. Гирр еще не успел как следует оглядеться, когда вдруг откинулась тростниковая дверь и в хижину вошел невысокий, но плотный мужчина с обильной проседью в черной бороде. Левая половина его груди, живот и бедра были обернуты пятнистой шкурой. Он сел напротив, спросил сурово на языке лесного племени:

– Как твое имя?

– Гирр, – ответил сын Агу.

– Гирр? – приподнял брови хозяин хижины. – Медведь, значит. Ну, пока ты еще медвежонок. Из какого племени?

Гирр подумал: говорить ли? Не навлечет ли он беду на родичей?.. Но ведь его спасли, принесли в хижину, женщина лечила ему рану, и хозяин говорил с ним на родном языке, на языке лесного племени, хотя и не вполне умело.

– Я из лесного племени, что у Синей реки и Круглого озера, – ответил Гирр.

– У Круглого озера? – переспросил хозяин. – Жу! – крикнул он. – Позови Сила и Нира.

Глаза его смягчились, он пристально глядел на Гирра, и вдруг грустная улыбка тронула его губы.

В хижину вошли двое рослых светловолосых мужчин. Их бедра тоже были обернуты пятнистыми шкурами.

– Гирр, – указал хозяин на сына Агу. – Я был прав, он из лесного племени, что у Круглого озера.

Вошедшие расширенными глазами глядели на Гирра, как на чудо. Хозяин пояснил гостю:

– Когда я был щенком Барса, моя мать умерла, живой дух оставил ее тело. Мой отец привел себе женщину из лесного племени, что у Круглого озера. Она стала мне второй матерью и подарила роду двух сыновей, Сила и Нира. Вот они. Звали мою вторую мать Зуна…

…Возглас удивления издали старейшие матери лесного племени, услышав имя Зуны. Они помнили ее. Хорошо помнили, как давным-давно собирали ягоды у Круглого озера, на них налетели черноволосые мужчины и увели нескольких женщин, в том числе Зуну. Однако стойбищу и оставшимся женщинам не причинили вреда. Не вдруг угомонила Агу возбужденных родичей, чтобы дальше слушать рассказ Гирра.

– …Зуна рано умерла и до конца дней тосковала о родине и родичах, – продолжал хозяин хижины, скорбно опустив голову.

– Кто ты? – осмелев, спросил Гирр.

– Я сын Барса, вождь племени, – сказал он. – Мое жилище – твое жилище. Ты желанный гость из рода, близкого моему сердцу. Набирайся сил, пока снова не станешь медведем. В этом поможет тебе моя женщина Жу. Стрекоза, – улыбнулся вождь, блеснув зубами.

Мужчины вышли из хижины. Гирр лежал с открытыми глазами и ничего не видел. В его сознании едва укладывалось услышанное. Не иначе, добрые духи полюбили его, спасли от гибели и отдали, слабого и больного, в руки друзей.

Сын Агу позднее узнал, что его подобрали рыбаки южного племени и в лодке привезли к свайному поселку. Гирр бредил, шептал и выкрикивал непонятные слова. Прислушавшись к ним, сын Барса, к удивлению родичей, велел перенести больного в свою хижину.

Вошла Жу с сосудом в руках, она села рядом, приподняла голову Гирра и поднесла сосуд к его губам.

Гирр попробовал вкусную, пахнущую мясом жидкость и выпил ее до дна. Жу улыбнулась и выговорила на языке лесного племени:

– Хорошо.

В хижину вбежали девушка и девочка, обе черноволосые и черноглазые. Они, не скрывая любопытства, с улыбкой глядели на Гирра. Все южное племя уже знало, что за гостя прислали духи. Похоже, знали и они.

– Лая, Лань, – указала на них Жу. – Дочери.

Лань подошла к Гирру и дала ему большой плод, похожий на яблоко. Но таких крупных яблок Гирр никогда не видел. «Видимо, здесь много плодов, если девочка не пожалела отдать чужому человеку», – подумал он. Лая молча и пристально разглядывала гостя. Гирр обратил внимание, что у Жу и Лаи легкие шкуры покрывали не только бедра, как у женщин его племени, но и грудь, хотя было очень тепло. Гирр утомился и устало сомкнул глаза.

Когда ему стало лучше, сын Барса, а также Сил и Нир подолгу сидели возле гостя, не позволяя ему подниматься, и все расспрашивали о жизни и обычаях лесного племени. При этом лицо вождя становилось все мрачнее и суровее. Наконец он заговорил сам:

– Твое племя живет, как жили наши давно умершие предки. Скоро ты совсем одолеешь слабость, твои руки и ноги окрепнут. Сын Барса и люди его рода не причинят тебе зла и отпустят с миром. Но тебе надо долго жить в нашем племени, научиться многому, и тогда, если захочешь уйти, унесешь наше умение и опыт наших отцов и дедов в свой род.

Сил и Нир согласно кивали головами.

– Но можешь остаться у нас навсегда, – продолжал вождь. – Нам нужны крепкие и смелые мужчины, нужны охотники. Две весны назад ураган внезапно унес лодки рыбаков и разбил о скалы. В роду много женщин, но осталось мало мужчин. У меня две дочери… но нет сына, – он замолчал и скоро вышел.

Сил и Нир посидели еще немного и, не сказав ни слова, тоже ушли. Гирр остался один. Он поднялся с ложа, откинул дверь и вышел. Ослепленный светом, прищурил глаза. В небе полыхало солнце, а перед ним раскинулась зеркальная гладь воды, кое-где сморщенная дыханием горячего воздуха. К Гирру подбежала Жу, подхватила под руку и увела в хижину. Затем позвала Лаю и велела не отходить от больного.

С тех пор дочь вождя сидела возле Гирра. Сначала они глядели друг на друга, изредка улыбались и молчали. Однажды Гирр указал на сосуды, что стояли на полу, и спросил:

– Что это?

Девушка не сразу поняла, что хочет гость. Она принесла воды в малом сосуде, чтобы напоить его. Гирр отрицательно покачал головой и, ткнув пальцем в принесенный сосуд, снова спросил:

– Что это?

Лая догадалась: он хочет знать названия вещей на их языке, – и звонко рассмеялась.

– Кувшин, – сказала она. Плеснула из кувшина воду и добавила: – Вода.

– Кувшин… вода… – несколько раз повторил Гирр. Занятие их увлекло, и теперь каждый называл вещи на языке своего племени. Жу изредка заходила в хижину, улыбалась, а иногда тоже повторяла слова лесного племени. Когда были названы все предметы в хижине и под общий смех названы глаза, нос, губы, руки, Гирр прикоснулся к груди девушки и спросил:

– Что это?

Девушка вспыхнула и потупилась. Смутился и Гирр.

2

Сын Барса заметил симпатию дочери к гостю и удалил ее в другую хижину. Если не разум, а ласка женщины привяжет Гирра к южному племени, он будет после сожалеть и станет плохим охотником. Пускай гость сам сделает выбор: остаться ему или уйти. Когда Гирр вполне окреп, вождь решил показать ему богатства рода и мастерство стариков. Сначала он разложил оружие гостя: топор, нож, лук и стрелы, а рядом оружие, сделанное мастерами южного племени, и остался доволен произведенным впечатлением. Он сразу же подарил Гирру оружие, что составляло немалую ценность и для самого вождя. Гирр ткнулся лицом в его плечо. Сын Барса довольно рассмеялся – он понял значение этого порыва.

Гирр уже видел, что поселок размещен над водой на сваях [1]1
  Свайные постройки относятся к верхнему неолиту. Их давность – 6500 лет.


[Закрыть]. Вождь пояснил:

– На суше много змей и ядовитых пауков. На воде жилища для них недоступны. Хижины поставлены стена к стене, поэтому для них требуется немного места и так лучше сохраняется тепло. Чтобы не случилось пожара, на сваях и в жилищах никогда не разжигаем огонь, даже в пору холодов.

Гирр остановился, с недоверием глядя на вождя.

– Как люди согреваются без огня, когда падает холодный белый песок и вода в озере твердеет? – спросил он.

Сын Барса ответил не сразу, видимо, соображая, как объяснить гостю, что зимы здесь короткие и не такие холодные, как у Круглого озера. Сказал просто:

– Холодный песок скоро умирает, вода твердеет редко.

– Где поджарить рыбу и мясо? – не унимался Гирр.

– Для кострища построены другие сваи, – указал на них вождь, – в стороне, откуда редко дует ветер. Они засыпаны камнем и землей, а с поселком соединены переходом, так же, как с берегом.

Как Гирр ни сдерживал себя, он все же не мог скрыть удивления, осматривая сложные и трудоемкие сооружения. Как, например, вогнать в дно озера вертикальные сваи, на которых держится весь поселок, вынося даже сильные ветры и штормы? К сваям повсюду привязаны долбленые лодки, некоторые скреплены поперечинами попарно. В одной из них Гирр увидел огромную корзину с узкой горловиной, сделанную из гибких прутьев. «В нее ничего нельзя положить. Для чего она?» – подумал Гирр, но спросить не решился.

– Это ловушка для рыб, – сын Барса будто прочитал мысли гостя. Тут же он велел мужчине опустить ловушку в воду у самых свай, а вечером показать Гирру улов. – Меня вечером не будет: мы уйдем на большую охоту, но тебя пока не возьмем.

Широко шагая по длинным сходням, вождь перешел на берег и остановился возле изгороди из жердей, переплетенных довольно толстыми ветками. Гирр вдруг учуял запах кабана, а за изгородью, у лесочка, увидел большое стадо свиней. Он скинул с плеча лук, выхватил стрелу, но сын Барса остановил его:

– Подожди.

Из корзины, что стояла рядом, он вытряхнул за изгородь мелкую рыбешку, рыбьи кишки, обглоданные кости и громко зачавкал губами. Стадо свиней с визгом кинулось к нему и набросилось на еду. Вождь открыл дверцу и смело вошел в загон. Гирр глядел на него, ничего не понимая, руки сами тянулись к топору. Свиньи, управившись с едой, повертелись на месте и потянулись снова к лесочку. Только одна, миролюбиво хрюкая, подошла к человеку и получила из его рук целую рыбину. Сын Барса почесал у нее за ухом, вышел из загона и закрыл за собой дверцу на засов [2]2
  В Азии животные одомашнены раньше на тысячи лет, чем на Севере.


[Закрыть]…

…Среди людей лесного племени поднялся галдеж и смех, никто не поверил словам Гирра.

– Мы не грудные дети! – кричали мужчины.

– Пусть Гирр почешет за ухом у кабана! – хохотал Манг. – Он видел, как это делал сын Барса!

До слез смеялись и визжали женщины. Люди стали подниматься, чтобы уйти и больше не слушать. Агу и Кри вскочили одновременно и крикнули:

– Тихо!!!

Смех и шум стихли.

– Говори, – властно сказала Гирру мать матерей.

– Люди лесного племени не верят мне. Но кто из вас сделает такой топор? – Гирр бросил к их ногам свой топор. – Родичи не верят, что я из лука попадаю стрелами между пальцев моей женщины?

Все видели, что Гирр взбешен, и молчали.

– Вы не верите, что я, не сходя с места, разведу большой костер без родового очага? Манг, ты больше других смеялся, подойди ко мне.

Охотник не двинулся с места.

– Подойди, – приказала Агу.

Тот поспешно выполнил приказание.

– Что это? – спросил Гирр.

– Камни, – буркнул Манг.

– Погляди хорошо, подержи в руках и скажи всем, что это?

– Камни, – повторил Манг. – Их много в нашей горе.

– Верно, – подтвердил Гирр. Он присел на корточки, и через несколько минут явился огонь, который все ширился и рос, превращаясь в костер.

Манг попятился, глядя на Гирра с суеверным страхом, готовый упасть перед ним на колени или кинуться прочь. Люди рода оцепенели, в их глазах стоял ужас, они стали отодвигаться, не спуская глаз с Гирра. С плоского камня снова поднялась Агу и заговорила:

– Успокойтесь, люди лесного племени. Гирр – не злой дух и не оборотень. Он мой сын и ваш родич. Гирр знает многое, чего не знаете вы, он умеет то, чего не умеете вы. Гирр научит вас своему знанию и умению, вы станете сильнее. Он уже научил меня и Кри добывать огонь из камня, научит и вас. Гирр, покажи сначала Мангу.

Но Манг отшатнулся от камней, боясь к ним прикоснуться.

Пришлось Кри, а потом Агу повторить оживление огня, прежде чем Манг согласился сделать то же. И когда огонь разжегся, он начал прыгать вокруг него и дико орать от радости:

– Манг родил огонь! Манг родил огонь!

К тому времени Кри сходил к реке и приволок большую корзину, из которой высыпал возле кострища ворох серебристой рыбы.

– Эту ловушку сплел Гирр, – заявил он, – мы утром ее опустили в воду, и она столько заманила рыбы, сколько не поймать никому из вас за три дня и три ночи. Ловушку каждый может сплести, и племя будет всегда иметь рыбу.

Оцепенение и испуг прошли, люди повскакали с мест. Одни рассматривали ловушку, другие сами хотели оживить огонь.

Лань сидела и тихо улыбалась, ее забавляла детская наивность родичей Гирра. К ней подсели женщины и стали наперебой расспрашивать, все ли мужчины ее племени такие мудрые и умелые, как Гирр.

– Все, – рассмеялась Лань. – Но мой мужчина лучше всех. И среди наших охотников он был первым.

Теперь Гирру верили и до конца рассказа его не перебивали, только качали головами и изредка не сдерживали восклицаний восторга или удивления.