Текст книги "Бронзовый топор"

Автор книги: Владимир Головин

Соавторы: Михаил Скороходов,Георгий Золотарев,Клара Моисеева,Виктор Мироглов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 37 страниц)

2

Перед рассветом люди лесного племени собрались у родового кострища и разместились на шкурах. Великий вождь и мать матерей уселись на плоский камень. Восточный край неба светлел на глазах, в лесах проснулись птицы, на болоте дергач приветствовал утро скрипучей песней. Гирр подал знак, и несколько мужчин принялись разрубать туши на куски. Дети и женщины, юноши и охотники не спускали с мяса жадных глаз и сглатывали слюну. Одна из старейших матерей рода передала Авве жирный кусок грудины. Авва бросила кусок в костер и, опустившись на колени, протянула руки в сторону восхода. Опустился на колени Гирр, за ним все люди лесного племени.

– Бог богов, бог неба, духов и огня! – звонким голосом начала Авва. – Бог, дающий тепло лесам и травам, дающий жизнь птицам, зверям и рыбам, дающий тепло и жизнь людям лесного племени! Мы благодарим тебя и твоих духов за победу над жестокими людоедами. Твои духи одарили мудростью великого вождя, сына мудрой Агу, и он победил пожирателей трупов.

Из-за леса показалось солнце в сияющей короне лучей, рваные клочья тумана над Синей рекой порозовели, духи ночи кинулись прятаться в овраги, камыши, заросли кустарников. Птицы приумолкли, чтобы в следующее мгновение слаженным хором приветствовать утро.

– Великий бог неба! – продолжала Авва. – Сегодня у лесного племени много еды. Иди к нам, ешь с нами сочное мясо, полюбуйся танцами наших женщин и искусством наших охотников…

Как обычно, женщины танцевали усердно и долго. В этот раз танцевала и дочь великого вождя Кит. На ее смуглой коже переливались отблески костра, как в обожженном на огне кувшине, в движениях гибкого тела угадывались скрытая сила, стремительность южанки и изящество, плавность северянки. Не только мужчины, но и женщины не могли отвести от нее восторженных глаз. Затем были танцы мужчин и состязания охотников. Перед этим Гирр сказал короткое слово:

– Люди лесного племени! Сегодня будут состязаться и юноши, не знавшие женщин: Грун, Аз, Фрут, Солл и Виль. Они показали себя умелыми и смелыми в войне с темнокожими. Буду состязаться и я, хотя сила вождя не в крепости ног, не в твердости рук, сила вождя в мудрости и крепости духа.

Грун внимательно выслушал отца и подумал, что последние слова были сказаны для Юма. Грун не верил Юму. «Я вызову его на поединок раньше, чем он вызовет отца», – решил сын Гирра.

Сначала охотники метали копья, по три раза каждый. Не промахнулись ни разу Гирр, Юм и Грун. Затем стреляли из лука. Три стрелы, пущенные Гирром, глубоко вошли в ствол дерева в центре мишени. Родичи приветствовали великого вождя возгласами одобрения. Одна стрела Юма не попала в мишень, а вонзилась в край дерева. У Груна сорвалась рука, он тоже выпустил стрелу мимо мишени. Остальные охотники имели только по одному попаданию, и то не все.

– Гирр – лучший охотник племени!

– Сын Агу – лучший охотник! – кричали возбужденные родичи. Гирр поднял руку, крики утихли.

– Вождь не должен быть лучшим охотником, – сказал он. – Пусть Юм и Грун стреляют еще по два раза, чтобы узнать, кто из них лучший охотник.

– Будет так! – согласились родичи. Вперед выступил Юм. Он спросил: – Великий вождь не заметил, что моя стрела попала в дерево возле мишени, а стрела юнца Груна пролетела мимо?

– Великий вождь! – воскликнул Грун. – Юм назвал меня юнцом, разреши проломить ему пустую голову и вырвать глупый язык.

Юм побледнел, метнулся к Груну, но его перехватили родичи. Драки в племени строго наказывались лишением доли у родового костра, убийство каралось смертью. Поединки случались редко и проводились под наблюдением вождя или старейшего из отцов рода. Гирр не ожидал такого оборота событий и сначала растерялся. Он боялся рисковать жизнью Груна, так как видел в нем будущего вождя, а Юм был опасным противником. Сын Агу вспомнил, как не допустил его поединка с Мантом мудрый Кри, и решительно шагнул вперед. Он воткнул между Юмом и Груном скрещенные копья и объявил:

– Поединок запрещаю! Во время войны с людоедами Юм показал себя мудрым и смелым. Грун отличился не меньше Юма…

– Больше! – крикнули из толпы родичей.

– …Юм не прав, называя Груна юнцом, – продолжал Гирр, – не прав и Грун, считая Юма глупым. Поединок запрещаю. Для племени нужны и Юм, и Грун.

– Будет так! – одобрили родичи решение вождя. Сын Агу вздохнул с облегчением, считая ссору улаженной. Он улыбнулся и объявил:

– Состязания окончены! Пусть у нас будет два лучших охотника, Юм и Грун.

– Два лучших охотника! Будет так! – ликовали родичи. Их давно манил аппетитный запах жареного мяса.

Юм остался доволен решением вождя, рисковать ему не хотелось: он видел, что Грун промахнулся случайно. Но, встретившись взглядом с Миллой и прочитав в ее глазах презрение, он неожиданно даже для себя крикнул:

– Щенка выгораживаешь! Щенка, что выкормила сука Пи! Сразу наступила тишина.

– Пусть нас рассудит оружие, – спокойно сказал Гирр. – Кто будет наблюдать за поединком?

– Позвольте мне, – вперед вышел Жог. Он уже вернулся из племени Чистой реки известить великого вождя, что помощь от Мара в пути.

– Пусть будет Жог, – согласились люди лесного племени.

С плоского камня поднялась мать матерей Авва. Она заговорила резко:

– Опомнитесь, люди лесного племени! Сын мудрой Агу – великий вождь, какого не знали наши родичи. Он принес нам огонь, ловушки для рыб, теплые печи в хижины… Он победил туров, северное племя и людоедов, он берег лесное племя, не жалея своей жизни! Неужели вы позволите Юму поднять оружие на своего вождя? – Она вскинула сухие руки в небо и закончила с угрозой: – Боги и духи покарают вас!

Будто по команде, вокруг Гирра встали юноши и приготовили оружие, чтобы защитить вождя. Среди них были Грун, Аз, Фрут, Солл, Виль.

– Изгоняю Юма из племени! Пусть отвернутся от него добрые духи! – крикнула Авва.

Мать матерей лесного племени могла изгнать любого охотника, и никто не смел помогать и даже сочувствовать изгнаннику. Изгнание считалось таким позорным наказанием, что люди племени его боялись больше, чем смерти. Родичи отпрянули от Юма, будто от прокаженного.

Гирр опустился перед Аввой на колени, склонил голову и попросил:

– Мудрая мать матерей, дозволь сказать.

– Говори, мудрейший из вождей.

– Позорное изгнание Юма ляжет позором и на меня. Я и Юм – братья, сыновья мудрого Кри. Разгневанный дух Кри пошлет несчастья. – Великий вождь сделал паузу, чтобы родичи и Авва хорошо поняли сказанное, и продолжил: – Юм заслужил твой гнев. Пусть он искупит вину честной кровью.

Иногда в поединках победитель прощал раненому противнику обиду, и наступало примирение. Великий вождь давал Юму шанс искупить позор и остаться в племени.

Авва поняла его и сказала:

– Ты великодушен как великий из великих. Пусть будет по-твоему.

Для поединка Жог отмерил расстояние шагами, и противники встали на указанные Жогом рубежи. У них было по пять стрел, по копью, каменному топору, костяному ножу и щиту. Перед поединком Гирр обнял Груна и тихо сказал:

– Если победит он, будешь драться ты.

– Не беспокойся, отец, власть вождя Юму не достанется. Победи его, отец.

3

Братья стояли друг против друга на расстоянии большем, чем полет стрелы, и вроде не собирались сходиться. Вдруг Гирр сделал стремительную пробежку вперед и улучшил свою позицию. Он укрылся за толстым деревом. Юм прозевал важный момент. Впереди него тоже росли деревья, но бежать к ним теперь придется под обстрелом. Юм сделал обманное движение, будто готовясь к перебежке, но остался на месте. Гирр не шелохнулся. Тогда младший брат бросился вперед зигзагами. Стрела вождя пробила щит и ранила Юма в плечо. Юм укрылся за деревом, выдернул стрелу из раны и отшвырнул в сторону.

– Юм хочет продолжать поединок? – громко спросил Гирр.

– У Юма пять стрел, – последовал ответ.

Деревья не полностью закрывали противников. Улучив момент, Юм пустил стрелу, но вождь отбил ее боковым ударом щита.

Противники экономили стрелы: слишком велико преимущество того, кто выманит их у врага, а сам сохранит. Однако Жог, наблюдавший за поединком, не допускал, чтобы кто-то отсиделся за деревом. Жог имел право наказать любого, лишив одной, а то и двух стрел. Гирр выпрыгнул на поляну, его примеру последовал Юм. Только теперь начинался настоящий поединок, нужно было поразить противника и увернуться самому или отбить стрелу. Юм не спускал глаз со старшего брата и пружинисто раскачивался из стороны в сторону, готовый в любой миг сделать прыжок. Сын Агу стоял неподвижно и медленно поднимал лук. Только вздувшиеся мышцы ног выдавали чуткую собранность его тела. Он знал свое преимущество в стрельбе, но не был настолько же уверен в победе, если дело дойдет до ближнего боя. Противник был много моложе Гирра и, возможно, выносливее. Юм не выдержал напряжения, быстро вскинул лук, почти не целясь, пустил стрелу, чтобы опередить сына Агу. Великий вождь успел уклониться и снова стал медленно поднимать лук и натягивать тетиву. Он видел, что невыпущенная стрела, направленная в грудь, заставляла слабовольного Юма торопиться и допускать ошибки. Одно дело стрелять в мишень, и совсем другое, когда сам становишься мишенью. Здесь все решает сила воли. Юм снова выстрелил, потом еще, но сын Агу каждый раз успевал сделать спасительные полшага в ту или другую сторону. Правда, одна стрела царапнула ему щеку пониже уха.

Родичи молча следили за поединком, им казалось, что исход предрешен: у Юма осталась одна стрела, у Гирра – четыре.

– Юм! – не выдержав, крикнула Милла. – Покайся! Признай победу великого вождя!

Сын Агу опустил лук, ожидая, что Юм последует призыву своей женщины, но Юм воспользовался заминкой, бросился вперед, чтобы укрыться за деревом, отрезать Гирра от леса на открытой поляне и наверняка использовать последний выстрел. Стрела Гирра с такой силой ударила его в то же плечо, что Юм дернулся назад и выронил лук. Из раны потекла кровь.

Грун еще раньше заметил, что отец щадил Юма, и получил тому подтверждение – обе стрелы попали почти в одну точку. Гирр давно мог кончить брата.

– Юм хочет продолжать поединок? – снова спросил Гирр. Юм стоял молча, опираясь на копье и покачиваясь. Рана была тяжелой. Сын Агу отбросил лук, подошел к брату, чтобы помочь ему. Неожиданно Юм, собрав всю силу, ударил великого вождя копьем. Гирр едва успел подставить щит и слегка отвести его в сторону. Копье прошло сквозь сухую кожу щита и распороло бок Гирра. В тот же миг каменный топор вождя оглушил Юма. Он покачнулся, ноги подогнулись в коленях.

…Юм лежал на траве с открытыми глазами, выражение злобы ушло с его лица. Великий вождь склонил голову.

– Прости, брат, – сказал он. – Ты много помогал мне и племени, но тебе нельзя было быть вождем. – Гирр надолго замолчал. – Я не виновен перед памятью мудрого Кри. Скажи отцу в мире духов, что ты сам искал со мной вражды.

Великий вождь кивнул Авве и ушел не оглядываясь. Мать матерей проведет погребение Юма по обычаям лесного племени.

Люди того времени часто подвергались смертельной опасности, погибали на охоте и в войнах между племенами. И гибель Юма в поединке не омрачила их, лишь укрепила авторитет вождя и несколько отодвинула праздничный пир.

4

Лань и одна из старейших женщин промыли рану вождя отваром из целебных трав, смазали салом медведя, обложили листьями подорожника, сверху покрыли лоскутом тонкой кожи и обвязали сухожилиями. Хотя от пережитых волнений, довольно тяжелой раны и потери крови у Гирра слегка кружилась голова, он сам объявил начало пира.

– Люди могучего лесного племени! Боги и добрые духи помогли нам одолеть людоедов, что пришли в наши края черной тучей. Слава воинам лесного племени!

– Слава воинам племени! – дружно откликнулись родичи. Затем великий вождь обвел вокруг кострища Груна и Рунь, черноволосую, как Лань, и скрепил их союз:

– Грун – мужчина Руни, Рунь – женщина Груна!

– Будет так! – гаркнули люди племени.

Точно так же Гирр скрепил союз Аза, Фрута и Виля с избранными девушками. Лучший следопыт и разведчик Аз взял себе женщиной Кит – дочь Гирра и Лани. Затем сын Агу обратился к Авве:

– Мудрейшая из матерей рода, одели мясом всех по заслугам и обычаям предков.

Скоро смолкли все разговоры, люди двигали могучими челюстями, рвали мясо крепкими зубами и глотали, почти не разжевывая, их руки, губы и даже щеки лоснились от жира, за их спинами ждали подачек собаки. Сидя на плоском камне рядом с Аввой, Гирр съел поджаренное на углях сердце тура, о чем-то тихо переговорил со старейшей матерью матерей и направился в хижину. Лань тотчас вскочила и последовала за своим мужчиной. Авва поднялась с плоского камня, вскинула руку. Люди перестали жевать, ждали, что она скажет.

– Великий вождь лесного племени, сын мудрой Агу, должен лежать и набираться сил, чтобы одолеть рану, – чеканя слова, говорила Авва. – По воле Гирра вождем пока будет лучший охотник племени, молодой тигр Грун…

Гирр, входя в хижину, слышал слова мудрой Аввы.

«Пускай привыкает, тигренок», – подумал он и улыбнулся. На душе великого вождя было чисто и безоблачно, как в осеннем небе. Великий вождь Гирр – сын Агу – был спокоен за судьбу племени, за судьбу туров, он знал, что начатое им дело будет продолжено.

– Слава духам, – прошептал он.

Глава восьмая
Большой огонь1

Лето, вначале сырое и холодное, перевалив середину, стало сухим и жарким. С утра до позднего вечера добела раскаленное солнце неторопливо плыло по голубому простору неба и дышало палящим зноем. Вода в Синей реке заметно убыла и сделалась теплой, будто ее нагрели в большой глиняной посудине на родовом кострище. Ручьи обмелели, и Гирр думал, как поить стадо, если они высохнут совсем. А жара с каждым днем все сильнее сушила землю, к полудню накаляя ее так, что она обжигала подошвы ног. Когда бог огня, бог богов и духов проходил половину дневного пути, он каждый раз, казалось, останавливался над поселением лесного племени и долго стоял на одном месте, выдыхая лавину раскаленного воздуха. Все живое замирало вокруг под обжигающим дыханием великого бога, не смея шелохнуться. Деревья и травы покорно склоняли головы, звери и птицы припадали к земле или стволам деревьев, мелкие зверушки забирались в норы, рыбы опускались в омуты, к истокам холодных донных ключей.

Люди лесного племени сначала радовались долгожданному теплу, а теперь прятались в тени хижин и прибрежных зарослей или ложились на отмелях в воду, пережидая особо жаркие часы. Только кузнечики сверлили воздух скрипучей музыкой, прославляя бога богов, да змеи и ящерицы выползали на каменные плиты и валежины понежить холодное тело в жаркой истоме.

Короткое облегчение наступало только перед рассветом, когда от Синей реки, подернутой редким туманом, наносило едва уловимую прохладу. В этот предрассветный час выходили хищники на кровавый промысел, покидая логова, норы и укрытия. Время от времени на Кабаньем болоте, у Длинного озера или у излучины Синей реки, куда стремилась всякая живность утолить жажду, раздавался предсмертный стон очередной жертвы. А в заливах будто кто-то непрерывно расшвыривал горстями галечник: то рыбья мелочь разлеталась серебряным градом от зубастых щук и горбатоспинных окуней. Совершенно бесшумно, как тени или духи, скользили на мягких крыльях, почти не видимые в обманчивом свете луны, совы и филины. Схваченные ими мелкие грызуны коротко вскрикивали, а зайцы долго, с надрывом плакали.

В это время часть мужчин лесного племени, свободных от охраны поселения и туров, уходила на охоту, а остальные под руководством великого вождя строили запруды на ручьях пониже загонов, чтобы образовался запас воды, пока ручьи не пересохли окончательно.

В одну из летних душных ночей Аз и Виль были у подножия Черной горы со стороны Круглого озера. Близился рассвет, в лицо пахнуло освежающей прохладой.

– Скоро упадет роса, – сказал Виль. Аз приподнял голову и через ноздри втянул воздух.

– Дым? – тихо спросил он.

Виль понюхал воздух и отрицательно покачал головой. Через какое-то время Аз снова уловил запах дыма. На этот раз Виль подтвердил:

– Дым.

– Где-то большой огонь, – помедлив, высказал опасение Аз. Большой огонь (лесной пожар) Аз и Виль никогда не видели, но слышали о нем от старейшин рода.

– Оставайся здесь. Я скоро вернусь, – сказал Аз.

– Идешь к великому вождю? – спросил Виль. – Почему ты думаешь, что это большой огонь, а не костер?

– Дым от костра без ветра не идет далеко. Запах от костра свежий. Это дым большого огня, – уверенно закончил Аз и исчез за деревьями.

Виль не стал возражать. Он знал, насколько высоко ценил Аза великий вождь, знал, что после недавнего ухода Груна в южное племя Аз стал помощником Гирра. И не напрасно. Аз мог прочитать запутанные следы, как никто из родичей. Мог подобраться к добыче, как ящерица, он видел и слышал то, чего не видели и не слышали другие.

Аз разыскал Гирра у готовой запруды. Вождь наблюдал, как копилась вода. «Выход найден», – думал сын Агу улыбаясь. Аз остановился в нескольких шагах и сказал:

– Имею слово к великому вождю.

– Говори, – разрешил Гирр, не отрывая глаз от запруды.

– Великий вождь, – отчеканил Аз, – в низовье Синей реки большой огонь.

Сын Агу резко обернулся. Большой огонь может уничтожить все, чем живет племя: загоны, туров, хижины, посевы, охотничьи угодья и людей. Может пригнать стаи хищников и даже чужие, враждебные племена.

– Говори все, – приказал встревоженный Гирр.

– Дым, – коротко пояснил Аз. Гирр несколько раз втянул воздух. Его примеру последовали многие охотники, что были рядом.

Некоторые из них подтвердили:

– Дым.

– Дым, но очень далеко.

– В такую жару большой огонь летает птицей, – сказал великий вождь.

Как и при нашествии темнокожих, он сразу отправил Аза и его товарищей в разведку. Будто стрела, пущенная сильной рукой, во главе разведчиков Аз помчался в низовье Синей реки, как он считал, навстречу большому огню.

2

Грун, Солл, Фрут и еще трое молодых охотников лесного племени возвращались в родное поселение, на берега Синей реки. Вместе с Соллом шла темноволосая и темнокожая женщина. Союз Солла с этой женщиной скрепил Сил, сын Слона, который стал вождем южного племени после того, как сын Барса потерял руку в схватке с пустынным львом. Рядом с Груном шел его старший брат по отцу, Лат. Лат выпросил разрешение у сына Слона навсегда переселиться в лесное племя вместе со своей женщиной Злу и двумя сыновьями. Будучи юношей, не знавшим женщин, Лат посетил лесное племя, и с тех пор на родину отца влекла его сила, которой он не мог противиться. Всегда хмурый, Лат по мере приближения к владению лесного племени светлел лицом…

Посланцев Гирра гостеприимно встретили люди южного племени. Сын Барса, совершенно седой, однорукий и немощный старик, пользующийся огромным уважением родичей, обнимал гостей и не вытирал слез. Особенно обрадовался он приходу Груна. Неотрывно глядел сияющими глазами и не мог наглядеться на богатырскую фигуру внука.

– Могуч, как отец, – шептал он сквозь слезы, – настоящий тигр. Все-таки повидал тебя прежде, чем уйти в мир теней.

Грун передал подарки от лесного племени и от его вождя Гирра – связки соболиных и куньих шкурок, а также двух домашних собак, кобеля и суку, которые были много крупнее и сильнее собак южного племени. Подарки хозяевам понравились. Охотники восторженно рассматривали собак, а женщины – красивые шкурки невиданных зверьков. Женщины тут же разрезали несколько шкурок на лоскуточки и приладили к своим ожерельям, чтобы каждой иметь подарок от самого Гирра – непобедимого охотника южного и лесного племен.

Гостили всего несколько дней. Грун торопился в родное поселение, чтобы готовиться к зиме. Но и за это короткое время ему удалось посмотреть стада домашних туров и свиней, узнать новые секреты изготовления оружия, лодок и ловушек для рыб, оценить искусство охотников и танцы женщин. В состязаниях мужчин Грун не уронил славы отца. Он превзошел даже Нира-носорога в метании копья и стрельбе из лука. Всем, кто помнил Гирра, казалось, что это не его сын, а он сам вернулся в южное племя таким же молодым и могучим, как много лет назад.

На прощание хозяева устроили большой пир, на котором вождь южного племени Сил сказал:

– Люди южного племени всегда будут помнить северных друзей, добрую Зуну и непобедимого охотника Гирра. Хвала великому вождю Гирру!

– Хвала Гирру! – одним дыханием откликнулись родичи.

– Больших удач лесному племени! – продолжал сын Слона.

– Удач лесному племени! – охотно вторили хозяева.

– В подарок Гирру, – закончил Сил, – даем двух туров и трех туриц из домашнего стада.

От такого щедрого подарка у Груна загорелись глаза. Он сдержал себя, подошел к вождю, опустился на одно колено и склонил голову, приложив руку к груди. Все это сын Гирра проделал с искренним уважением, но одновременно с таким особенным достоинством, что Сил подумал: «Это будущий вождь лесного племени».

– Слава Груну! – вдруг крикнул он.

– Слава сыну Гирра! – подхватили люди южного племени. Близился конец долгого пути, осталось два дневных перехода до Скалистых берегов, откуда начинались владения лесного племени, а Грун, шагая по уже знакомой дороге, все думал о южном племени, о гостеприимстве его людей и о юной Зри. Как он сожалел, что Гирр скрепил его союз с другой женщиной лесного племени! Черные, как южная ночь, глаза Зри, ее по-змеиному гибкое тело, ее жаркие, неутомимые ласки и ее шепот: «Возьми с собой, северный тигр! Возьми!.. Если уйдешь один, отдам себя во власть духов воды…» – сводили с ума горячего по натуре полусеверянина. «Пусть отец разорвет союз с Рунью, – думал Грун. – Я все равно приведу Зри из южного племени! Или…» – сын Гирра знал, что не сможет бросить родное племя, не сможет нарушить данное отцу обещание продолжить его дело.

Вспомнив об отце, Грун подумал о нем с благодарностью. Посылая сына в южное племя, Гирр – больше всего хотел, чтобы тот своими глазами увидел домашние стада и еще сильнее уверовал в дело всей его жизни.

– Скоро будешь вождем, – напутствовал он Груна. – Сила вождя в его мудрости. Ты должен знать больше других. Иди, учись у людей южного племени тому, чему не успел научить я.

Длительный поход по незнакомым лесам, степям и болотам, встреча с людьми другого племени, знакомство с их обычаями и жизнью обогатили Груна. «Слава тебе, отец, великий вождь, – прошептал он. – Слава духам, что проторили тропу моей жизни в южное племя».

Весь день нещадно палило солнце. В воздухе висел такой изнуряющий зной, какого люди Груна не видели даже в землях южного племени. К вечеру за дальним хребтом скопилась туча и, медленно разрастаясь, поплыла к Синей реке. Над хребтами извивались молнии и урчал гром, а жара и духота становились все невыносимее.

Для ночлега путники остановились на обрывистом берегу. Здесь было все-таки посвежее и меньше комаров, чем в низинах. Развели костер, поставили разваривать сушеное мясо в глиняной посудине. Грун сидел у края обрыва и глядел, как в прозрачной воде резво плавали серебристые рыбины, как они хватали насекомых. Сверкнула ослепительная молния, треснуло небо над самой головой Груна, и неподалеку мгновенно факелом вспыхнуло дерево, затем второе, третье… и уже клубился лесной пожар.

Грун вскочил, не зная, что делать. Можно переплыть реку, но сын Гирра не может бросить туров. Он скорее погибнет сам вместе с ними.

Из леса выбежала Зри.

– Ведите туров к реке! – кричала она. Грун смотрел на нее и не верил своим глазам. Неужели все дни она шла по их следу?

– Сын севера плохо знает большой огонь! – Зри сердито сверкнула глазами, схватила веревку и бегом повела тура к спуску.

Люди Груна последовали за ней. Сын Гирра покачал головой, дивясь покорности домашних туров.

Когда охотники лесного племени и их спутники вступили на отмель противоположного берега Синей реки и оглянулись, у них перехватило дыхание от ужаса. Там, где они только что были, бесновалось и бурлило сплошное пламя, выбрасывая красные языки до самого неба. Целые деревья, будто хворостинки, вспыхивали и падали, падали в ненасытную пасть огня, поднимая столбы искр. Огонь ревел и выл, как голодный многоголосый зверь, и пожирал деревья, кустарники, траву и, похоже, саму землю с поразительной жадностью.

Зри тронула Груна за руку:

– Тигр, далеко до твоего поселения?

– Четыре дня пути, – ответил он.

– Надо остановить огонь.

– Как? – удивился Грун.

– В южное племя часто приходят пожары…

– Говори, что делать? – перебил ее встревоженный Грун.

– Надо обогнать огонь, найти поляны, где нет леса, и сжечь траву. Через воду и сожженные места огонь не ходит, даже большой.

К рассвету отряд Груна, идя противоположным берегом Синей реки, обогнал большой огонь. Видимо, предрассветная роса замедлила его движение. Остановить пожар сын Гирра решил перед горным кряжем и Скалистым берегом, у начала владений лесного племени. Он хорошо изучил эту местность во время войны с темнокожими. Знал всю цепь больших и малых озер, соединенных рукавами и речушкой, которая впадала в длинный и широкий залив Синей реки. Вполне можно, считал Грун, сжечь траву и тростники по берегам этих озер и речушек вплоть до залива и преградить дорогу большому огню. По мере того как люди все больше обгоняли лесной пожар, дым становился реже и легче дышалось. Грун никого не торопил, все торопились сами. И туры не были помехой, они, похоже, чуяли опасность, их приходилось даже сдерживать.

До намеченного места измученные люди шли ночь, день и еще ночь с одним коротким отдыхом. Сын Гирра благодарил духов за то, что они не подняли ветер, и просил их обрушить ливень на большой огонь.

Не было ни ветра, ни дождя. Охотники легко переплыли реку и сразу начали выжигать траву. Однако она, смоченная росой, гореть не хотела.

– Может, большой огонь здесь остановится? – спросил Грун у Зри.

Та отрицательно покачала головой.

– Ты видел, как он пожирает сырые деревья? – спросила она. – Трава тоже пища для огня, но трава горит не так сильно, как лес. Если бы было много людей, здесь можно остановить самый большой огонь…

– Фрут и… ты, – Грун указал пальцем на молодого охотника, выносливость которого приметил еще раньше, – летите в поселение за помощью быстрее береговой птицы.

– Будет, как ты велишь, – ответил Фрут.