Текст книги "Крест на моей ладони"

Автор книги: Влада Воронова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

– Какого цвета должены быть пранники? – спросила я.

– Радужные, – быстро ответил Иштван. Остальные советники не возражали.

Больше вопросов не было.

Роберт завершил всеповелительский обряд, надел венец. Камни сверкнули, и волосы Роберта окрасились в рыжий цвет.

Я закрыла совещание.

– Зайди ко мне, – шепнула Роберту.

В кабинете всеповелитель, по троедворской привычке, сел в своё любимое кресло у двери. Он его там и поставил в первый же день, как приехал в «Соловьи».

– Собери всех наших, – сказала я. – И пусть поделят местных разноединников на группы и начинают полный курс обучения по троедворским стандартам. И волшебство, и физподготовку, и вождение.

– Полигонов нет, – сказал Роберт.

– У здешних вампиров в нычках есть и полигоны. Паршивенькие, но на первое время сгодятся. Скажи экономистам, пусть купят загородный участок под спортивный центр. А ещё лучше – сам центр. Нужна тренировочная база по аналогу с «Золотым кубком». И много оружия. Но сначала поисковики, это важнее. Надо привлечь больше человеков, и в первую очередь – дембелей этого и прошлого года, отставных армейцев. Своим Разноединным Царством мы такую плюху Девятке влепили, что скоро последует мощный ответный удар.

Роберт кивнул. С быстротой и тщанием соединника проанализировал варианты. Опять кивнул. И вдруг на мгновение замер, потом плеснул крыльями и сказал:

– Нина, там, в Праге, когда ты придумала сделать троедворский патруль… Я занялся созданием патрульной службы, только чтобы не думать о Сашке… Но у тебя были предчувствия, что всё закончится именно так? Ведь разноединниками в первую очередь стали те троедворцы, которые вошли в группу. Лучшие, что были на тот момент в Пражании. Люди, с которыми действительно можно работать.

– Нет, – качнула я головой. – Мне хотелось найти тебе какое-то занятие, отвлечь от боли. И действительно было стыдно за бывших соотечественников. Это случайное совпадение.

– Наличие таких совпадений показывает, – ответил он, – что к власти пришёл истинный государь.

– Роберт, пожалуйста, не надо этой мистической чуши. Мы ведь с тобой волшебники, а не эзотерики. Давай лучше работать.

– Разрешите выполнять? – он вскочил, замер по стойке «смирно». На какое-то дурное мгновение я почувствовала себя командором Совета Равновесия. Но Роберт тут же добавил: – Государыня…

– Выполняйте, всеповелитель. Докладывать каждые три часа. Да, зайдите к конструкторам и скажите Ревазу Аскерову, чтобы установил каркас для радужных пранников и сделал мне новый волшеопорник.

Роберт кивнул и ушёл. Я занялась отчётностью, которой с утра успели завалить стол.

* * *

Уже сентябрь. Два года, как я живу в волшебном мире.

Второй месяц, как царица.

Дипломатические отношения с Царством заключили все, но симпатии мы не вызываем ни у кого.

Дитрих фон Грюнштайн растерянно перебирал разложенную на круглом столике в моём кабинете альянсовскую и лигийскую прессу.

– Государыня, это возмутительно! Они не смеют так о вас говорить!

– Комплиментов я и не ждала. Грюнштайн, я увела из-под носа Брокко и высокого координатора четверть их оборотней. И ещё неизвестно сколько перекидней убежит из Лиги и Альянса вслед за родственниками-перевертнями, которые в Царстве перестали считаться низшей расой. Заявлений от магов в нашем МИДе тоже хватает. Такая потеря людских ресурсов всегда чувствительный удар по экономике.

– И всё равно… – упрямо начал Грюнштайн.

– Собаки лают, – небрежно-спокойным тоном перебил Иштван, – а караван идёт. Не обращайте внимания, синьор, на всяких шавок.

Грюнштайн сдавленно охнул, уронил газету.

– Что там такое? – спросил Адайрил.

– Талулат, – едва слышно прошептал Грюнштайн. – На Царство обрушен талулат Предрешателей.

– Что ж, Девятка сама на драку напросилась, – сказала я и позвонила Олегу. Попросила срочно подыскать в Камнедельске толкового специалиста, который бы хорошо умел делать защиту от хака и различных цифровых средств слежения. Какой специалист требуется мне на самом деле, Олег понял, обещал найти.

– Это очень срочно, Олег, – подчеркнула я. – На счёт загранпаспорта и прочей дребедени не беспокойся, мы заберём твоего парня телепортом.

– Нина, – сказал он, – у тебя и так не самые лучшие отношения с Люцином. Не нужно обострять ситуацию несанкционированным порталом. Особенно сейчас.

– А сейчас у меня талулат, так что плевать на Люцинов ор.

– Понял, – сказал Олег. – Спеца я тебе пришлю уже с оборудованием, у вас вряд ли в срочном порядке можно будет купить то, что нужно. Это девушка, так что пусть её встретят два парня покрепче, сумка будет едва ли не тяжелее её самой. И по-итальянски она не говорит ни слова.

– Ерунда, переводчиков тут хватит. Называй точку и время встречи. Деньги за оборудование и услуги сотрудницы я переведу на счет твоей фирмы в течение часа.

– Не нужно.

– Нужно, Олег. Это не твоя война.

– Удачи тебе, царица Хорса.

Олег назвал точку и время встречи. Я убрала телефон.

– Командир, ты что опять затеваешь? – спросил Тимур.

– Надмирье Пречистое находится на Земле. Я хочу узнать, где именно, и предельно доходчиво объяснить Девятке, что такое талулат в исполнении истинных профессионалов.

Тимур довольно усмехнулся. Недавние троедворцы одобрительно покивали, зато альянсовцы и лигийцы уставились на меня с таким ужасом, словно вдруг узрели чумного дракона.

– Нет, государыня, – едва слышно прошептал Эрик, – это невозможно. Они ведь… – он не договорил.

– Они вовсе не боги, – ответила я, – а всего лишь преступники, которых слишком долго никто не отваживался призвать к ответу. Возможно, они очень сильные волшебники, но при этом всё равно самые обыкновенные преступники. Но я – страх и ужас любого преступника, его самый лютый кошмар: палач. Следователя и судью ещё можно разжалобить или обмануть, но встреча с палачом заканчивается для преступника только одним – смертью.

– Я пойду с тобой в Надмирье, – сказала Рижина.

– Нет! – вскочил с дивана Иштван.

– Да, – твёрдо ответила Рижина.

– Я иду с тобой, Хорса, – сказал Адайрил. – Я и сотня лучших воинов общины. Сотворители немало задолжали нашему народу. Пришло время платить.

Феликс Валенти, глава человеческой общины, молча встал рядом со мной. На плечо ему села эльфийка.

– Я иду с тобой, Нина, – решил Эрик. Дитрих мертвенно побледнел, но спорить не стал.

– С такой армией бой проиграть невозможно, – сказала я. – Мы победим.

Разноединники поверили.

* * *

Когда налагается талулат, опальному правителю даётся возможность молить Наисправедливейших Судей о прощении у астрального зеркала. Наблюдать дивную церемонию будут главы всех потайниц и нычек, – чтобы видели, как приходится расплачиваться за неповиновение. Без телешоу останутся только вампирские общины, гремлинские и Троедворье. Да, чуть не забыла – ещё и отлучённые хелефайи.

Своего зеркала у Царства нет, и мне предложено воспользоваться ремнийским.

Волей Предрешателей в зал допущены только Брокко, Дьятра, четыре воина их охраны и четверо моих телохранителей – Роберт, Тимур, Дитрих и Валенти.

Астральный зал во дворце верховного предстоятеля невелик – десять метров в длину, пять в ширину, высота – три. Мебели никакой, в торцовой стене дверь, напротив – зеркало в золотой раме, щедро усыпанной разнообразными драгоценными камнями. Аляпистость и безвкусица жуткая, смотреть тошно. Само зеркало качества отвратительного: мутное голубоватое стекло, в котором вместо отражения видна только какая-то блеклая тень. Впрочем, его не для того делали, чтобы люди в нём своей красотой любовались.

По сценарию, покаяние должно состояться именно перед зеркалом. Но мне надо хотя бы на одну минуту проникнуть в Перламутровый Зал. Под блузкой закреплены три разночастотных маячка, и Марина Кошурина, хакерша из Олеговой фирмы, хотя бы по одному из них, да вычислит координаты точки.

Насколько мы с Робертом можем судить, девушка работает только в компьютерной части Олеговой фирмы и к основному месту его службы никакого отношения не имеет. Но специалист она уровня эфэсбешного.

Я подошла к зеркалу, произнесла взывающую речь. По нему пробежала световая волна, блеснули разноцветные искры, стекло стало прозрачным, и я увидела Перламутровый Зал и девятку Великих Решателей.

Эффектно выглядит, и даже очень. Вкус, воображение и хорошие режиссёрские навыки у Предрешателей есть. Молодцы, впечатление производить умеют.

Брокко, Дьятра и охранники рухнули на колени и склонились ниц, скользнув ладонями по полу – обычай древнеегипетский, так, согласно папирусам, приветствовали живых богов-фараонов придворные. Дёрнулись кланяться и Грюнштайн с Валенти, но Феликс оглянулся на Роберта и Тимура и остался стоять, рывком выпрямил с полупоклона Грюнштайна.

Я постучала по зеркалу отлично наманикюренным ногтем, обернулась к альянсовцам и сказала:

– Бросьте свой грошовый спектакль, Брокко. Поверить, что видеомонитор кустарной выделки – это окно в Надмирье Пречистое, смогут только ваши потайничные дикари.

Альянсовцы ахнули от ужаса и вжались в пол. Стекло астрального зеркала исчезло с лёгким мелодичным звоном.

– Войди в Перламутровый Зал, дерзновенная, – с величественным спокойствием произнёс кто-то из Девятки. Голос бесполый и гулкий, явно говорит через модулятор.

Я вошла. Роберт и Тимур шагнули за мной, но дверь опять стала зеркалом. Путь к отступлению отрезан.

Впрочем, его не было и раньше. Для меня теперь каждый бой и последний, и решающий.

Вздыбилась ментальная броня, налились стальной упругостью и крепостью мышцы, а разум захлестнула волна одержания. Это то самое высокое безумие битвы, при котором воин не чувствует ни страха, ни боли, может сражаться часами, не поддаваясь усталости, когда удесятеряются силы, а все мысли сосредоточены только на одном – уничтожить противника. Поэтому остановить таких воинов невозможно. У скандинавов они назвались берсерками, у славян – одержимцами.

Верховные Хозяева волшебного мира беспокойно шевельнулись. Нулевичку чаротворцы не боялись, но ничто – ни пуля, ни волшебство, ни клинок – не уничтожит одержимца мгновенно. Зато любой мало-мальски прилично обученный боец умеет убивать голыми руками. Тем более в состоянии одержания. Одного из Предрешателей я с собой заберу. А повезёт, так и двух.

Войти в их число не хотелось никому.

– Своим талулатом вы прочно убедили весь волшебный мир в том, – сказала я, – что моя ануна несоизмеримо лучше вашей. Но сообразить, что она с лёгкостью уничтожит любой талулат, вам умишки не хватило.

Предрешатели поёжились и еле заметным движением пальцев набросили на себя стихийный звуковой фильтр – вибрирующий на боевой частоте голос болезненен для барабанных перепонок.

– Увидим, Хорса, – ответил Предрешатель.

Его имя я считала вмиг.

– Увидим, Лайрос. А теперь я ухожу. Открой дверь.

Остаться на лишнюю секунду в одном помещении с одержимцем способен только клинический идиот, – дверь девяточники открыли.

Я вернулась в астральный зал, стряхнула одержание. Зеркало потухло. Разговор окончен.

Слишком поздно. Опоздали Предрешатели сообразить, что сражаться одержимцы могут и словами.

В этом бою я победила.

* * *

Кошурина, сексапильная пышечка двадцати семи лет с чёрными кудрями и глазами, разложила на столе в зале Высшего совета фотографии.

Через насовский спутник она определила координаты Перламутрового Зала с точностью до миллисекунды и сделала снимки местности.

– Всё, – оборвала я обиженный скулёж Валенти. – В операциях ваши люди будут участвовать, когда полностью пройдут курс молодого бойца, то есть научатся прилично стрелять и отличать одержание от одержимости. А сейчас займёмся снимками.

Надмирье Пречистое оказалось элегантной виллой из нежно-золотистого камня, с отделкой из белого, серого и чёрного мрамора, в богатом районе на окраине Хайфы, на склоне горы Кармель.

– Хайфа – древний и очень симпатичный город на побережье Средиземного моря, в Израиле, – сказала Кошурина. – Археологи утверждают, что люди там начали селиться со времён первых кроманьонцев. А едва появилось понятие торговли как профессионального занятия, Хайфа стала одним из коммерческих центров Ойкумены, и остаётся им до сих пор. Ну и модным курортом. Римляне сравнивали этот город с Парадизом, заимствованным из авестийской мифологии райским садом. В средневековье в Хайфе была одна из главных крепостей крестоносцев. Сейчас это крупный торговый порт и популярный туристический город.

– Понятно, – ответил Роберт, – идеальное место для резиденции кандидатов в тайные мироправители. И государственная тайная полиция не такая бдительная, как в официальных столицах, и все свежие новости собираются. Уверен, что на горе Кармель дачный посёлок для богачей был с незапамятных времён.

– Да, – подтвердила Кошурина. – Это сейчас город разросся, а раньше это как раз был богатый дачный район.

Роберт кивнул.

– Там на тихого и скромного постоянного жителя и его столь же постоянных гостей, которые приезжают два-три раза в неделю в один и то же час, внимания никто не обращает. Главное, сообщить всем соседям и полицейскому патрулю благовидный и глупый предлог – в кости собираются поиграть или в морской бой с модельками кораблей. И самое главное: всё побережье Средиземного моря от Суэцкого канала и до границы с Турцией на триста сорок два километра в глубь материка – твёрдоструктурное пространство с богатейшими ресурсами магии и стихий. Хайфа как раз лежит посредине этой благодати. И ни одной потайницы окрест. А по Генеральному кодексу территория Хайфийской Твердыни – это резервная нейтральная зона, то есть её посещение без санкции Генерального Совета запрещено всем жителям волшебного мира. А не собирался Совет со времён битвы у Мегиддо.

Я усмехнулась. Убежище неплохое. От волшебной части мира Предрешатели спрятались надёжно, да только о незнаннической забыли.

Агеева рассмотрела снимки и сказала:

– Почти вся территория виллы и прилегающих владений – одинарица. За исключением маленького садового домика. К домику прилегает небольшая полукруглая площадка для чаепитий. Домик и площадку соединяет вымощенная прозрачной керамической плиткой тропинка. Вся эта архитектурная композиция окружена высокой плотной изгородью из вьющихся роз. Подобные сооружения есть и на некоторых других виллах, особенно старинных. Единственное отличие – вместо беседки с пранным колодцем там установлены фонтаны. Я так думаю, что в прошлом это было очень модным украшением сада.

– Да, – кивнула Кошурина. – С тех пор, как появились фонтаны, и почти до семнадцатого века. Я видела в интернете рисунки вилл.

– А план этой вы из компьютеров муниципалитета не скачали?

– Скачала. – Кошурина придвинула распечатки.

– Там такая серьёзная охрана, – робко проговорил Валенти, разглядывая снимки.

– Дерьмо, а не охрана, – рассеянно ответила Агеева, внимательно изучая распечатки. – Шпану уличную распугивать ещё сгодится, но для настоящей обороны – нет.

– Зато волшебная защита садового домика виртуозна, – сказал Ильдан. – Ни миллиметра слабины.

Я только плечом дёрнула презрительно.

– А нам на это три кучи с верхом. Штурмовать Надмирье будем с одинарицы.

– Но полиция… – начал было Валенти.

– Троедворье воюет больше двух с половиной тысяч лет, – ответил Тимур. – В том числе и на одинарицах. И за это время никто и не заподозрил о его существовании.

– В Хайфу отправимся частым авиарейсом, – сказала я. – Телепорт Девятка обязательно засечёт, а самолёт – нет. Оморочку на таможенников наводить только ментально, по человеческим гипнотехнологиям. Волшебство не использовать вообще вплоть до самого штурма. Кто знает, какие там у них системы слежения.

– Государыня, – голос у Дитриха дрогнул. – Но ведь они – не просто чаротворцы. Это – Всевластные Сотворители волшебного мира.

– И Девятка, и охрана привыкли к изобилию волшбы, – ответила я, – поэтому совершенно не готовы к обороне от микрозаклятий и заклинаний, которыми пользуются в Троедворье. И тем более не готовы к тому, что некоторые их них действуют и на одинарицах, где волшебство считается в принципе невозможным.

– Дьятра им об этом троедворском ноу-хау наверняка доложил, – сказал Фокон. – Предрешатели не глупы, учтут и эту возможность.

Агеева фыркнула.

– Между знанием о новом оружии и умением от него обороняться лежат длительные и серьёзные учения. К тому же основой штурма станет техническое оружие. А ему всё равно где убивать.

– Убивать? – не веря, переспросил Эрик.

– В Троедворье без особо веских оснований пленных не берут. Ведь таким, каков он сейчас, волшебный мир сотворила Девятка? Вот пусть и наслаждается результатами собственного труда.

Братья Грюнштайны посмотрели на Агееву с ужасом.

Я похвалила себя за предусмотрительность: без подписанного мной пропуска ни один людь не покинет пределы поместья, все мобильные и стационарные телефоны заблокированы, интернета нет, а волшебные средства связи не сработают – троедворские кикиморы из отделов маскировки постарались.

Донести о моих планах Дьятре, высокому координатору, верховному предстоятелю или ещё каким холуям Девятки не сможет никто.

Порадовалась, что в Царство эмигрирует так много троедворцев, и в первую очередь – равновесников. Есть с кем работать.

– Странно, что Люцин не возражает, – сказал Соколов. Опытный соединник подумал о том же.

– Люцин сволочь, – объяснила я, – но не дурак. Он понимает, что уезжают лишь сомневающиеся. Те, на чью верность равновесию, а значит и самому Люцину, положиться нельзя. От сомневающихся тираническая власть должна избавляться в обязательном порядке, для неё это вопрос выживания. Отправить всех неблагонадёжных ко мне дешевле, чем расстрелять. Деньги и патроны Люцину нужны для войны.

– Вместе с настоящими эмигрантами приезжает много шпионов. И не только троедворских.

– Не страшно. Точка принятия решения, когда люди будут выбирать, кому они служат – Совету Равновесия, Альянсу, Лиге или Царству – ещё впереди. Так что шпионы могут стать верными защитниками, а нынешние сторонники – врагами.

– Да, – согласился Соколов, – точка принятия решения ещё впереди.

– Боишься?

– Да, командир. Боюсь испугаться новых путей и убежать к старому. Ты ведь силой никого за собой не потащишь.

– Потому что есть пути, на которые люди приходят только сами.

Соколов кивнул.

Тимур и Агеева закончили обсуждать тактику штурма.

– Операция состоится послезавтра, – сказал Тимур, – когда Девятка соберётся для повторного покаяния Хорсы. Для захвата Надмирья нужны два взвода. Для удержания – рота. Объект сложный, много укрытий.

– Принцип комплектования группы? – спросил Соколов.

– Только опытные бойцы, – ответила я. – Такие, чтобы успели сработаться в команду и всегда были готовы к неожиданностям. Все обязательно должны владеть глубинным равновесом и уметь управлять одержанием. И чтобы в группе было поровну представителей всех рас Царства. Это не только военная, но и политическая акция.

– Понял, командир.

– И ещё, – добавил Тимур, – царица в боевой части акции не участвует. Сидит со свитой в машине и ждёт. А в Надмирье входит после, как и положено главе победившего государства. И не спорь, Хорса. Ты нужна Царству для других сражений.

Я оглянулась за поддержкой на Рижину. Но вампиры, да и гремлины с магами, короче – все альянсовцы и лигийцы – нас давно уже не слушали. Они, как зачарованные, смотрели на фотографии Радужного Пути, Цветочного колодца и площадки Бесед. Общий план, средний, крупный.

– Никогда ещё на эти священные камни не ступали ноги людей земных рас, даже магородных, – тихо сказал Дитрих. – Только благословенные избранники из Первейшего Племени могли пройти по ним к площадке Бесед, прикоснуться к сладостной благодати, источаемой Сотворителями Мира. Возвращаясь, они приносили нам её крупицы как самый драгоценный дар из всех возможных. И больше никто, кроме Дивного Народа, в чью плоть и кровь Великие Решатели добавили звёздный свет, не удостаивался этой милости.

– Нет, – сказала Рижина. – Были ещё вампиры.

– Но из-за своей подлой измены утратили благодать Всесовершеннейших!

Вампиры в ярости растопырили крылья, Дитрих схватился за палочку, а Эрик оскалился, готовясь к трансформации. Я протиснулась в их толпу и спросила:

– Дитрих, а каким местом Предрешатели источали эту сладостную благодать?

Вампиры, гремлины и троедворцы расхохотались, альянсовцы и лигийцы хотели было возмутиться кощунственным словам, но я опередила:

– И дорожка, и площадка чистые, а живая изгородь ухоженная. Вряд ли Предрешатели сами управлялись с секатором и мокрой тряпкой. Значит как минимум два земных людя здесь бывают регулярно – садовник и уборщица.

– Волшебство очищения… – пискнул было кто-то из лигийцев, но я перебила:

– На одинарице оно не действует.

Я выдернула из кипы фотографий снимок Анунова комплекса.

– После того, как Девятка подпишет акт о безоговорочной капитуляции, мы вернёмся домой по Радужному Пути.

Иштван посмотрел на фотографию, на меня, кивнул.

– Да будет так, государыня.

– Ещё никто не смел покусится на величие Властителей Надмирья, – сказал Дитрих. – Никто не дерзал самочинно приникнуть в их обитель. Даже Злотворящие Отрицатели не решались на подобное. Они лишь похищали несколько капель ануны. И жестоко расплачивались за это. А жалкой человечице, ничтожной нулевичке тем более не под силу подняться в надмирную высь, соперничать с Миросотворителями.

– Это будет не первый случай, – заверила я, – когда человек штурмует надмирную высь и становится безоговорочным победителем. А маги, оборотни и стихийники ничем не хуже нас, человеков.

Возражать мне не стал никто. Альянсовцы и лигийцы не решились, а троедворцы были согласны с каждым словом.

* * *

От соблазна уложить Девятку мордами в паркет посреди холла доблестный спецназ не удержался.

Под потолком зависли эльфы и гремлины с короткоствольными автоматами наперевес. Пусть на курок они нажимали не пальцем, а ладошкой, однако на сверхметкую стрельбу это никак не влияло. На одинарице стихийной силы им хватало только на полёт, но если есть автомат, надобности в другом волшебстве и не возникает.

– С нашей стороны никаких потерь нет, – доложил Тимур.

– Старшего поднимите, – приказала я.

Агеева носком ботинка легонько ткнула под рёбра одного из Предрешателей. Это оказался маг с тёмными глазами и волосами, высокий, гибкий и крепкий, выглядит лет на сорок.

Иштван дал мне пять разноимённых паспортов разных стран с его фотографиями. Наиболее легкопроизносимой оказалась фамилия в американском.

– Наши условия следующие, мистер Дональд Рид, – начала я, но тут сверху донёсся треск, звон, гремлинская ругань и грохот падения чего-то тяжёлого. Затем опять звон, а вслед за ним – возмущённый вопль на волшебной речи с французским акцентом:

– Куда прёшь, козёл крылатый? Я этот сервиз бабе своей хотел придарить! – Кричал, судя по тембру голоса, не гремлин, а кто-то покрупнее.

Сражаться за Царство, за новый путь волшебного мира мне придётся не только с Девяткой, но и со своими подданными.

– Адайрил, Иштван, – приказала я, – уймите мародёров. Не подчинятся – расстрелять на месте. Мы – армия Царства, а не банда грабителей.

Предводитель гремлинов дёрнулся было спорить, но тут же поклонился, прижав правую руку к груди.

– Всё будет исполнено, государыня. Ни один воин Царства его не опозорит.

Вампир и гремлин в сопровождении нескольких бойцов поднялись наверх. Остальные альянсовцы и лигийцы переглянулись, встали по стойке «смирно». Наказатели едва заметно усмехнулись: полноценным армейским подразделением эта вооруженная ватага станет ещё не скоро, но начало уже положено.

– Мистер Рид, – сказала я, – сейчас вы и ваши соправители пойдёте в Перламутровый Зал и публично подтвердите своё дружеское расположение к Разноединному Царству и моё право наделять подданных ануной. Производить её на экспорт и отбирать у вас рынок сбыта, я так и быть, не стану.

– Нет, – ответил Предрешатель.

– Мистер Рид, мне некогда возиться, налаживая приемлемые для Царства дипломатические отношения как с Лигой и Альянсом в целом, так и с каждой их потайницей по отдельности. Только поэтому я оставляю вас в живых. Чтобы вы сделали за меня всю эту рутину. Но если не соглашаетесь, вас расстреляют, а все астральные зеркала уничтожат. Возможности зеркальной сети это позволяют. Любой и каждый в волшебном мире поймёт, что власть Великих Хранителей кончилась, что Тройственной Триады больше нет. Так что и ваши преемники, если таковые имеются, власти тоже не получат. Время правления Девятки Совершеннейших закончится навсегда.

Рид презрительно усмехнулся и высокомерно изронил:

– Жалкая обезьянка, не тебе спорить с нашей мощью.

– Ты что, до сих пор не понял, скудоумный недородок, – с раскалённой до бела яростью сказал Джакомо, – это вы в плену, это ваша лживая сила оказалась ничем против мощи Разноединного Царства!

– Государыня, – попросила Рижина, – а можно вместо расстрела я вырву им печень?

– Так ведь по вампирским обычаям предателей и свергнутых тиранов вешают на их же кишках, – удивилась Агеева.

– Можно и на кишках, – согласился Фокон.

– Это нарушение Женевской конвенции! – взвизгнул Рид. – Пытки и казни военнопленных запрещены!

Троедворцы хохотнули.

– Опомнись, убогий, – посоветовал Тимур. – Какая тебе, к драной матери, Женевская конвенция в волшебном мире? Тут её отродясь не было. Хорса вам, говнюкам, сейчас и Комитет ООН по правам людей и Гаагский трибунал в одном лице.

– И палач, – добавила я.

Краем глаза я видела как дрожат альянсовцы и лигийцы. В доме висела густая тяжёлая тишина.

– Государыня, – сказал Эрик, – во имя милосердия… Пощады для побеждённых.

Он шагнул ко мне, встал на колени.

– Пощады для побеждённых, государыня, – повторил он. – Разноединное Царство не должно начинаться с людской крови и смерти.

– А кровь и смерть тех, – спросила я, – кто был убит при штурме, для вас ничего не значит? Или, по-вашему, людьми здесь являются только эти девять особей? Кто же тогда все остальные, в том числе и вы сами, – быдло?

Эрик прижал дрожащие пальцы к губам, едва заметно отрицательно качнул головой. Встал, вернулся в строй.

– Кровь и смерть погибших я беру на себя, царица Хорса, – торопливо проговорил Рид. – Вы и ваши люди свободны от их скверны.

Он запнулся и сказал через силу:

– Союз Девяти принимает ваши условия мира, царица Хорса. Облачение хранится на площадке Бесед. Мы обязательно должны надеть его перед тем, как войти в Перламутровый Зал. Без него никто не признает в нас Тройственную Триаду.

– Отведите их на площадку, – приказала я конвою. – Идзума, пока они будут наряжаться, подготовьте астральные зеркала. Режим полного оповещения.

Оборотень-лагвян Идзума, в недавнем прошлом – настройщик телепортов из чернодворского филиала в Осаке – коротко поклонился.

– Я помогу, – сказала Беркутова. – Система управления рассчитана на чаротворцев. Возможны сюрпризы.

– Да, конечно, – ответила я, мысленно обозвала себя дурой за непредусмотрительность. – Поликарпов, Сальватори, ваша тройка страхует Идзуму.

Скрыть досаду на догадливость Беркутовой Рид не сумел. Джакомо торжествующе ухмыльнулся, Ильдан скользнул по Предрешателю брезгливым взглядом.

Альянсовцы и лигийцы смотрели на происходящее безумными глазами, но вмешиваться больше не пытались.

Нарядились Предрешатели – четыре женщины и пятеро мужчин – быстро. Закрыли масками лица.

Мы вошли в Перламутровый Зал. Ильдан, Беркутова и Джакомо показали, как нужно встать так, чтобы в кадре были видны только Девятка и я.

– Всё готово, командир, – доложил Идзума. – Зеркала активны, все до единого абоненты ждут начала трансляции.

– Отлично, – сказала я. – Конец трансляции после фразы «Да будет так во веки веков».

– Понял, командир, – кивнул Идзума.

Троедворская манера называть меня «командиром» вместо «государыни» альянсовцев и лигийцев удивляла и немного злила. Им ещё предстоит понять, что государь – всего лишь правитель, а командир – это тот, с кем поровну делят жизнь и смерть.

Хотя нет, лучше бы не поняли. Слишком страшна цена, которой достигается такое понимание. Пусть лучше просто привыкнут, как постепенно привыкают и ко всем остальным странностям «чокнутых троедворцев».

Свою роль Предрешатели отыграли безупречно. Идзума выключил зеркала. Конвой сковал девяточников лёгкими кандалами.

– Ключи на центральном кресле на площадке, – сказал Тимур. – Люди вы тренированные, доползёте легко. Замки открыть тоже сумеете.

Конвой выволок Девятку из Зала.

– Куда открывать возвратные ворота? – спросил Идзума.

– В Виальниен, – решила я. – А наше появление объясним сбоем телепорта из-за хнотического всплеска.

– Но Хаос в состоянии покоя, – сказала Беркутова.

– Насколько к нему вообще применимо это слово, – возразил Идзума и принялся настраивать зеркало.

– Почему Виальниен? – спросил Джакомо.

– Потому что только отлучённые хелефайи не видели наше телешоу, – ответила я, – и поэтому не будут задавать лишних вопросов. Мы быстренько извинимся за причинённое беспокойство и через нигдению вернёмся домой. В Перламутровом Зале, к сожалению, всё заблокировано, иначе как через зеркало, не уйти.

– Можно было вернуться по основице.

– Нам с тобой, – сказал Ильдан. – И бывшим троедворцам. Но все остальные разноединники должны уйти из Надмирья Пречистого именно Радужным Путём и через Перламутровый Зал. Иначе они никогда не осознают всей полноты своей победы и потеряют её силу.

– Ты прав, – кивнул Джакомо. – К тому же владыка Виальниена достаточно добр, чтобы простить нам обман, когда всё раскроется.

– Внимание! – скомандовал Идзума. – Переход!

Астральное зеркало Виальниена установлено на вымощенной расписной плиткой площадке под большим деревянным навесом с резными столбиками.

У края площадки стояли владыка Далуринг – зеленоглазый лайто, владычица Хледейвен – черноглазая дарко, старейшины и советники, в том числе и Миденвен. Хелефайи так увлеклись спором о том, сняли Всеблагие с них проклятие или нет, что не заметили нашего появления.

Я опять обозвала себя дурой. Отдавая приказ о всеобщей трансляции, надо было учитывать японскую дотошность и аккуратность Идзумы – он включил в трансляционную сеть действительно все зеркала, даже заблокированные.

– Прошу прощения, – громко сказала я.

Хелефайи уставились на меня как на диво дивное, чудо чудное. Надо как-то объяснять своё появление.

– В Царстве нет астрального зеркала, – с сожалением проговорила я. – Пришлось воспользоваться вашим транзитом. Надеюсь, владыки Виальниена, мы вам не очень помешали. Ещё раз прошу прощения за беспокойство.

– Хорса, – подошла ко мне Хледейвен. Верхушки ушей у неё подёргивались, мочки сжались. – Сотворители действительно сняли с нас опалу?