Текст книги "Крест на моей ладони"

Автор книги: Влада Воронова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)

– Я никогда ещё не видел, – сказал стилист, – чтобы одна женщина выбирала для другой наряд, который действительно будет ей к лицу, да ещё и наилучший из возможных… Но вам самой платье подобрать будет нелегко.

– Да прям, – дёрнула я плечом. – Как раз это легче лёгкого. Драгоценности с моим типом внешности носить нельзя категорически, одежду ярких расцветок и сложных фасонов тоже. Надо что-нибудь предельно незаметное.

– Одну драгоценность ты всё же сможешь надеть, – сказала Вероника. – Солнечнолунные камни. Они совершенно особенные, не то что банальные жемчуга и бриллианты.

Говорила она непривычно нервно, а в глазах я заметила багровый отсвет – сегодня утром Вероника дала «алое слово», волшебство ещё не успело стабилизироваться. Совет общин надёжно хранит тайны своих решений.

Я сочувственно улыбнулась, пожала Веронике руку. Повелительница – работа не лёгкая. Подруга ответила на пожатие, тронула рыжий локон.

– Правителем действительно быть нелегко, но с этим можно справиться, – настойчиво и убеждающе сказала она. – Поверь, можно.

– Нина Хорса, у вампиров есть межобщинные драгоценности, – с официальностью проговорила Рижина. – На Совете было решено отдать тебе одну из диадем, которые хранились в Анрой-Авати.

– Рижина, я знаю сколько стоит даже один крохотный солнечнолунный камень. Это слишком дорогой подарок.

– Не спорь, – жёстко ответила она. – Сколько бы ни стоила диадема, это не дороже открытого неба, пути Света, да и много другого. Элунэль, – кивнула Рижина хелефайе.

Он достал из сумки завёрнутую в алую ткань диадему, положил на кофейный столик и раскрыл покровы.

Диадема оказалась тоненькой, собранной из маленьких камней, очень простого рисунка, – ни одной лишней или вычурной линии. Красивая вещь, благородно элегантная. Солнечнолунные камни переливались приглушённым золотистым и серебристым светом. На обычную драгоценность они совершенно не похожи. В них нет крикливого до базарности блеска бриллиантов, отсутствует истеричная яркость бижутерии. Сияние солнечнолунных камней спокойное и уверенное. Мне диадема понравилась.

Рижина достала кровозаборник.

– Камням нужно немного твоей крови, чтобы признать в тебе хозяйку.

Охранное волшебство крови для вампиров дело обычное, и я подставила шею. Крови действительно понадобилось совсем немного. Алые капли мгновенно впитались в камни.

– Всё, можешь надевать, – чуть дрогнувшим голосом сказала Вероника.

Судорожно вздохнул Элунэль, сложил ладони словно на молитве. Кончики ушей дрожат от волнения, а пальцы сцепил так, что костяшки побелели. У Рижины и Вероники растопырились и затрепетали крылья. Стилист и девушки-ассистентки, все, кстати, человеки, смотрели на них с удивлением.

– Понятно, – сказала я стихийникам. – А теперь выкладывайте, что не так с этой диадемой.

– Всё так, – ответил Элунэль. – Это действительно подарок Алого Круга, и я не знаю никого, кому бы он подошёл лучше.

– Драгоценности из межобщинной сокровищницы, – пояснила Вероника, – Совет дарит тем, кому хочет выразить свою благодарность. Именно для этого она и была основана четыре с половиной тысячи лет назад.

Слова совершенно правдивы, но в них явственно звучит недоговоренность. Нетрудно заметить и многозначность фраз. Я глянула на диадему астральным зрением. Никаких дополнительных функций у неё нет, это действительно только украшение, пусть и снабжённое мощным охранным волшебством. Очень мощным. Слишком мощным даже для запредельно дорогих солнечнолунных камней.

– Диадема очень древняя, – объяснила Рижина.

– Ты всё же примерь, – посоветовал Элунэль. – И знаешь, Хорса, те, кто решил отдать её тебе, не держали ни одной злой мысли. Это действительно дар чистого сердца.

Вампирки и хелефайя говорят правду. Но между правдой и истиной – огромная пропасть. Я неуверенно посмотрела на Егора. Тот пожал плечами. Серьёзную недоговоренность он тоже чувствовал, но придраться было не к чему.

Никакой опасности в подарке нет, её троедворский боевик не заметить не может. У дарителей действительно не было ни единой злой мысли. Но сердце всё равно тревожно ёкало, холодел желудок. Однако убедительных поводов отнекиваться не осталось. Я примерила диадему. Весила она не больше моей обычной кожаной заколки-автоматички и смотрелась неплохо. Не скажу, что идеально подходит к лицу, но надевать иногда на всякие светские мероприятия, вроде сегодняшнего бала, можно.

Осталось подобрать одежду. Я взяла просторное красное платье прямого силуэта и неяркого оттенка. К нему – длинный и широкий хелефайский шарф из золотисто-жёлтого шифона. Традиционного шелководства у хелефайев нет, все ткани изготовлены только из паутины, поэтому обладают совершенно особенной мягкой светящейся переливчатостью. Туфли из тонкой натуральной кожи – классические красные лодочки на среднем каблуке. В таких ноги и выглядят изящно, и не устают. Серьги и брошь из тёмного, почти чёрного дерева я купила ещё в Камнедельске.

Я оделась, набросила на плечи шарф и скрепила его брошью. Вышла из примерочной.

– Обалдеть, – только и сказал стилист. – Царица Савская отдыхает.

– А я тебя предупреждал, – ответил Егор. – Так что гони сто евро, раз проспорил.

Стилист, не отводя от меня глаз, достал из бумажника купюру, отдал ему.

– Я всегда говорил, – довольно улыбнулся Егор, – что для женщины самая лучшая фигура – это лёгкая полнота. И в любой одежде хорошо выглядит, от водолазки и джинсов в обтяжку до свободных балахонов, и подержаться есть за что.

Вероника, а затем Рижина безо всякой нужды поправили мне шарф и посмотрели на работников магазина с такой торжествующей гордостью, что те недоумённо заморгали. Элунэль стоял молча и неподвижно, только кончики ушей подёргивались, а мочки приподнялись.

Мы с Егором встревоженно переглянулись. Но придраться по-прежнему было не к чему, и я оставила диадему.

* * *

Бал не задался с самого начала.

Вероника всегда любила блистать талантами на тусовках, но сегодня не пыталась ни петь, ни танцевать. Олег посматривал на жену с удивлением: напряжённая, словно перед боем, она сосредоточенно изучала публику и периметр зала.

Рижина молча стояла у окна, не обращая внимания на поклонников, хотя они и становились всё настойчивее. Я поискала взглядом Роберта. Пока этот олух будет крыльями хлопать, невесту уведут.

Брат смотрел на меня с растерянностью и испугом. Хотел подойти, но его оттёрли, а меня и Егора очень мягко и быстро перевели к центру зала. Сегодня нас окружали исключительно вампиры, и только повелители и дарулы, семеро мужчин и пять женщин, причём совершенно незнакомые. Я попробовала подойти к Фокону, троедворским главам общин – не получилось, оттеснили обратно в центр, и вся наказательская выучка не помогла. Не дракой же мне через этот кордон проламываться… Я решила подождать развития событий.

Каварли к нам тоже не пустили, а Элунэль подойти и не пытался. Обоих ар-Даллиганов я не видела, даже не знаю, пришли на бал или нет.

Остальные приглашённые смотрели на меня с жадным и опасливым любопытством, как на какого-то редкостного зверя в зоопарке. Заинтригованные троедворцы принялись расспрашивать пражанцев, по залу побежал острый нервный шепоток.

Со мной и с Егором вампиры держались очень вежливо и предупредительно, даже слишком. А всем остальным предельно ясно демонстрировали готовность никого не подпускать к подохранным личностям.

Подпорхнул эльф-подавальщик, шепнул, что меня ждут на северной террасе и объяснят все сегодняшние странности. От себя лично посоветовал поторопиться – речь пойдёт о моей диадеме, во всей ратуше только я одна не знаю, что она означает.

О прислуге, как возможном источнике информации, конвоиры не подумали.

Егор взял у эльфа два бокала вина, движением век подтвердил, что всё понято и будет сделано. Эльф упорхнул.

Я отпила глоток, не чувствуя вкуса. Егор пожаловался на духоту и предложил выйти на свежий воздух. Конвоиры не возражали, проводили нас на террасу. Мы встали у перил, рядом со стенкой из вьющихся роз. Конвоиры – у входа. В зале такую стражу восприняли как само собой разумеющееся.

– Что, чёрт всех раздери, происходит? – процедил Егор.

– Госпожа, это ваш супруг? – тихо спросил из-за цветочной загородки незнакомый мужской голос. Говорил по-русски, но с сильным итальянским акцентом.

– Да, – ответил Егор. – Её супруг. Вы можете объяснить, в какую афёру кровохлёбы впутали мою жену?

– Вы не помните меня, госпожа? Я Роналдо Амарено, тот самый судейский чиновник второй ступени, которого вы пощадили на процессе. В Альянсе нам с Рафаэлой не разрешали пожениться, и мы уехали сюда. Она очень хорошая девушка и не виновата в том, кем её заставляла быть судьба. Мы многим обязаны вам, госпожа, и Рафаэла говорит, что вы должны знать правду. Совет повелителей избрал вас королевой вампиров, госпожа. Эта диадема – Багряная корона. Она называется так потому, что государь, прежде чем надеть её, должен напоить корону своей кровью. Только тогда она позволит прикоснуться к себе.

– А как же экзамен на звание всеповелителя? – не поверила я.

– Это не обязательно, – сказал бывший судеец. – Его можно заменить голосованием Совета общин. После чего избранный всеповелитель сам приходит к короне или ему приносят её посол Совета и наблюдатель какой-нибудь другой расы, всё равно какой, хоть человеческой.

– Или хелефайской, – сказал Егор.

– Да, – ответил Амарено.

– Но зачем все эти дурацкие тайны? – зло спросил Егор. – Почему нельзя было сказать обо всём сразу?

– Зная характер госпожи, – тихо рассмеялся судеец, – я поступил бы так же. Вампиры хотели помешать ей отказаться. Такое уже бывало. Всеповелителя Данияра, предшественника Бернарда, тоже вынудили показаться волшебному миру в королевской регалии. После этого отречься от короны он уже не мог.

– Он не мог, а я – запросто.

– Постой! – хотел удержать меня Егор, но я уже подошла к вампирам.

Те склонились в глубоком поклоне, поняли, что я всё знаю.

– Рижину Келети сюда, – приказала я, – и ар-Кидана.

Порядком напуганные дарулы ушли в зал. Повелители остались у дверей, но крылья у них подрагивали.

– Ничего страшного, – успокоила я. – Репрессий не будет.

Пришли Рижина с отцом, Вероника, Элунэль, Фокон и Каварли. Вслед за ними – дарулы.

Я сняла Багряную корону.

– Нет! – тут же воскликнула Рижина. – Всеповелительница, вы не можете…

– Уже смогла, – отрезала я и положила корону на перила террасы, отошла в сторону.

– Нина…

– Ты мне соврала! – выкрикнула я. Не знаю, на каком языке. Скорее всего, по-русски. – Веронику связывало «алое слово», но ты была свободна. И совершенно сознательно соврала.

– Если вы считаете, что я виновна в предательстве, всеповелительница, – спокойно ответила Рижина, – то выносите смертный приговор. Но второй раз я поступила бы так же. И третий. И триста тридцать третий.

У Иштвана дрогнули крылья, но лицо осталось бесстрастным.

– И вы позволите убить собственную дочь? – спросила я.

Вампир склонил голову.

– Молю всеповелительницу о замене. Моя вина гораздо больше.

– Да вы с ума посходили! – ответила я.

– Вампиров понять можно, – сказал Егор. – Но ты, Элик, сволочь.

– Ты себе и не представляешь, что значит для меня Багряная корона! – огрызнулся Элунэль.

– Зато человек, который её носит, значит меньше плевка. Но для Дивного было бы нелепо видеть в человеках людей, а не ходячие инструменты.

Хелефайя дёрнулся как от пощёчины, побледнел резко и сильно. Сжались мочки, верхушки ушей отвернулись к затылку. И тут же выпрямились.

Он достал дальдр, рукояткой вперёд протянул на ладони Егору.

– Если нужна такая вира, я согласен.

– Прекратите! – оборвала я. – Все разборки закончены.

– Ошибаешься, – сказал Егор. – Не закончены. Беда в том, что других кандидатур действительно нет. И у тебя никакой другой работы нет.

– Кандидатур по меньшей мере две, – возразила я.

– Нет, – отрезала Рижина. И с интонацией Роберта добавила: – Нет.

– Он знал? – спросила я.

Рижина отрицательно помотала головой.

– С Робертом мне ещё только предстоит объясняться.

– Работы у тебя всё же нет, – продолжил своё Егор. – Никакой, потому что ничем другим ты путёво заниматься всё равно не сможешь. Выбирай, что ты хочешь – быть добротным, но заурядным лингвистом, или толковым правителем, таким, о котором подданным не стыдно будет вспомнить.

Я фыркнула.

– А это уже зависит от тебя, – усмехнулся Егор.

Он был прав во всём. Вампиры действительно предлагали работу, которая могла стать делом моей жизни. Именно к этому я всегда и стремилась – найти себе дело, ради которого можно будет жить. Их выбор – огромная честь и величайшее доверие. Ведь они давали мне право самовластно распоряжаться их жизнями и судьбами. Но корону надели на меня обманом. И ложь обидела очень больно.

Я подошла к цветочной стене, прикоснулась к душистым лепесткам. Судя по шороху, за ней всё ещё прятался Амарено.

– Выходите, – сказала я. – Вас никто не тронет.

– Нет, – шепнул он. – Боюсь. Всеповельницу вампиры послушают, обычную людю – нет.

– Правителя, которому так лгут, тем более никто не станет слушать.

– У них не было выбора, госпожа. На самом деле не было. По своей воле они никогда бы не стали лгать королеве. И никогда не солгут в будущем. Вампиры физическим не могут лгать своим правителям. Как и все стихийники.

Это я знала. Но сказать «Да» всё равно было очень трудно. Я обернулась к ждущим моего решения людям.

– Посол Хелефайриана ар-Кидан, посол Цвергара Даммар, – сказала я Элунэлю и Каварли, – предлагаю вашим правителям и вашим народам союз дружбы с Алым Кругом. Люди Алого Круга, вы согласны заключить союз с Хелефайрианом и Цвергаром?

Вампиры переглянулись. Моё предложение круто меняло расстановку сил в волшебном мире. Элунэль и Каварли пытались осмыслить свой внезапный посольский статус.

– Воля всеповелительницы неоспорима, – осторожно ответил Иштван.

– Не пойдёт, – отрезала я. – Отныне в Алый Круг входят только те общины, которые сами этого хотят. Их повелители в обязательном порядке участвуют в принятии решения путём прямого тайного голосования – как в большемирских парламентах. Общины, которые не хотят принимать членство Круга, могут жить совершенно самостоятельно.

– Ты это серьёзно? – шагнула ко мне Вероника. – Я действительно могу уйти?

– Да, как и любой вампир. Хочешь, уходи одна, хочешь – со своей общиной. Точнее, с той её частью, которая захочет составить тебе компанию.

Вероника подошла ко мне вплотную.

– Я русская, – сказала она. – Я родилась в России, значит – русская. Я хочу остаться в России. И мне по-прежнему нужен Свет. Так же думают многие вампиры Белодворья.

– И не только Белодворья, – ответила я. – И они правы. Отныне каждый вампир сам будет выбирать себе судьбу.

Вероника шепнула «Нина, ты моя самая лучшая подруга», обняла, пожала руку и встала у двери террасы. Белодворке надо было знать, что решит Алый Круг.

Остальные, включая Элунэля и Каварли, молча ждали неизвестно чего. Егор едва заметно улыбался.

– Вы не ответили, – сказала я.

Вампиры неуверенно переглянулись.

– Союз – это хорошо, – озвучила коллективное решение Рижина. – Если Хелефайриан и Цвергар согласятся скрепить его высшей клятвой.

Элунэль вернул дальдр в ножны.

– Я не могу решать за всевладыку, – ответил он, – но постараюсь убедить его сказать Алому Кругу «да».

– Аналогично, – проговорил Каварли, посмотрел на меня с удивлением и некоторой растерянностью, ему не верилось, что всё происходящее – реальность. Он мгновение поколебался и добавил: – Только знаешь, Нина… Простите, всеповелительница Хорса, – торопливо пробормотал он и продолжил: – Мне необходимо ваше личное рекомендательное письмо. Без него меня в Цвергаре и слушать никто не станет.

– Разумеется, вы получите письмо, высокочтимый посол Даммар, – заверила я.

Каварли с достоинством поклонился, посольскую роль он освоил быстро.

– Вторая новость, – сказала я. – Всем вампирам Алого Круга, от алдиров и до повелителей, запрещается носить ограничитель силы и ленту покорности.

На пол, к ногам вампиров упали узкие ленточки из полосатого семицветного шёлка. На многих были прицеплены тонкие и плоские осиновые кругляшки.

– Нина, – от потрясения Каварли забыл об этикете, – ладно, снимаешь ограничитель силы, но как ты собираешься править вампирами без ленты покорности?!

– Как-нибудь сумею. Если я умудрялась держать дисциплину в самой безбашенной бригаде наказателей, то с вампирами и подавно слажу.

– Да, – кивнул Элунэль. – Это правда.

Он грустно и немного виновато улыбнулся. Я кивнула в ответ.

Из-за цветочной изгороди вышел Амарено.

– Наденьте корону, всеповелительница.

Я глянула на диадему.

– Корона – замкнутый круг. А это венец.

– Пусть венец, – не стал спорить Амарено. – Наденьте его, королева.

Я улыбнулась.

– Венец бывает только у царицы.

– Царица так царица, – опять озвучила вампирское решение Рижина. – Надевайте венец, всеповелительница вампирского царства.

Я взяла диадему, повертела в руке. Посмотрела на Егора, на вампиров, на Каварли и Элунэля. Венец – это всего лишь символ. А решение – оно давно принято всеми участниками, в том числе и мной. Дело сделано, и символа бояться глупо.

Я надела венец.

Вампиры слаженно, как по команде, опустились на колени.

– Поднимайтесь, – велела я. – И чтобы никогда этого больше не было. Развели средневековье.

Стоявшая у двери Вероника ободряюще кивнула и одними губами сказала: «Справишься!».

Вместе с вампирами с колен встал и Амарено. По имени он меня тоже не называл – сначала нейтральным словом «госпожа», после – только титулом. По обычаям волшебного мира титул без имени позволено произносить только подданным правителя.

Амарено молча поклонился. Я пожала плечом. Если ему так хочется войти в царство проклятых – его право.

К тому же первое, что я сделаю в качестве правительницы – избавлю моих людей от проклятия.

Я глянула на Егора. Он улыбнулся, вынул карманное зеркало и с размаху саданул его о каменные плиты террасы. Брызнули мелкие осколки.

Элунэль, Иштван и Каварли одобрительно кивнули, они троедворское поверье знали. Остальные ждали объяснений.

Егор предложил мне руку, и мы в сопровождении вампиров вернулись в зал. Иштван успел растолковать суть непонятного обычая, и по залу побежал быстрый шепоток, что некое тайное астральное зеркало напророчило удачу всему Алому Кругу.

Я подошла к Веронике.

– Мои родители, – сказала я. – И родители Егора. Нельзя, чтобы они оставались в Троедворье. Слишком велик риск, что Люцин сделает их заложниками.

– Да, – кивнула она. – Я сейчас же поеду в Камнедельск, и уже утром, самое позднее – в час дня мы будем в Праге. Пока никто толком не опомнился от новостей, и препятствий с выездом не будет.

Я пожала ей руку. Хорошо, когда есть надёжные друзья.

* * *

Август в Италии – месяц очень жаркий, но в Малом кабинете для тайных переговоров верховного предстоятеля холодно как в погребе. И обстановка соответствующая: два неудобных кожаных кресла – и всё. Истинные властители либо беседуют без свидетелей, либо держат свиту на ногах, демонстрируя во всём блеске начальственное хамство.

Но из меня истинной властительницы не получится никогда, слишком плебейское воспитание получила, – так нечего и звезду политического небосклона из себя корчить.

Своим помощникам – Иштвану, Фокону, Лопатину и его ассистенту Амарено – я велела взять с собой мягкие складные стулья. Теперь свита предстоятеля, включая Дьятру, прожигает мою ненавидящими и завистливыми взглядами. Но в этой холодрыге полезен даже такой обогреватель.

Вампиры уловили ментальное эхо, улыбнулись. Лопатин глянул на них с лёгким любопытством и в очередной раз принялся объяснять туповатому Брокко, что гражданам независимого государства Алый Круг в Альянсе положен статус иностранцев, а это автоматически ставит всех проживающих на его территории алдиров на шестую ступень кастовой лестницы. Дарулов, соответственно, на седьмую.

Дипломатическую лексику Брокко понимать не желал, а до использования всем досконально понятной матерной Лопатин пока не дозрел. Хотя до этого уже недалеко.

– Хватит, – оборвала я их нудный диалог. – Всепредстоятель, Алый Круг согласен платить Альянсу арендную плату за землю, которую занимают врата вампирских нычек и Чесночные кварталы. Согласны мы и на визовый взнос, который платят граждане Лиги и малюшков. Но только если будет принята новая кастовая приписка. В противном случае Алый Круг разрывает дипломатические отношения с вашим государством. Все вампиры покинут пределы Альянса, а нычанские врата будут уничтожены.

– Но это означает уничтожение нычек! – не поверил Брокко.

– Да, – подтвердила я. – Все мои подданные переселятся в большой мир. Им будет предоставлено новое жильё, выплачена компенсация за беспокойство, оказана помощь в устройстве на достойную работу. Нуждающиеся пройдут курс адаптации к основице. Официальной территорией царства Алого Круга является большемирское поместье «Соловьиный приют» близ Рима, но жить мои подданные могут везде, где им угодно – за исключением земель Троедворья. Оставшаяся часть основицы достаточно велика, чтобы мы все там свободно поместились.

– Не посмеешь, – сказал Брокко. Равноправную властительницу в человечице он не признавал. Но на такие мелочи внимания можно не обращать. Со временем осознает и этот невероятный для волшебного мира, но непреложный факт.

– Генеральному кодексу форма нашего государственного устройства не противоречит, – сказал Лопатин.

– Никто не признает такое самопровозглашённое царство! – взвизгнул Брокко.

– Троедворье уже признало, – ответил Лопатин. – И даже открыло постоянное посольство. На территории «Соловьиного приюта» под него выделен один из гостевых домов.

– Предрешатели этого не допустят! – выкрикнул Брокко.

– А Люцину на них плевать, – сообщила я. – Мне тоже.

Брокко свирепо оскалился.

– Сила талулата заставит тебя… – начал было он.

– Не заставит, – заверила я. – Заставлялки у неё не хватит. – И добавила: – На этом переговоры окончены, всепредстоятель. У вас ровно трое суток, начиная с этой минуты, чтобы решить, нужны ли вам дипломатические отношения с Алым Кругом. Кстати, всепредстоятель, обдумайте ещё и такой вариант развития событий: на основицу вампиры будут переселяться в любом случае, но если у Альянса и Алого Круга сложатся хорошие отношения, то я не стану уничтожать нычку, а продам вам по сходной цене.

Юристы и повелители встали, сложили стулья. Брокко шипел какие-то угрозы, а Дьятра молчал, лишь смотрел неотрывно. Мне показалось, что в его глазах на мгновение промелькнули тоска и досада.

* * *

Ультиматум Брокко принял.

А на следующий день перевертни были признаны расой третьей ступени, которую прежде занимали вампиры. Со всеми вампирским ограничениями. На освободившуюся четвёртую определили эльфов и гремлинов. Если для бесправных прежде гремлинов это было почётно, то эльфы считали себя опозоренными, ведь они скатились на ступень ниже. Всю вину за понижение социального статуса вместо верховного предстоятеля и высокого координатора эльфы возложили на гремлинов. Те возмутились незаслуженностью обвинения. Между двумя племенами начался серьёзный конфликт. Всё в соответствии с управленческим правилом подонков – «Разделяй и властвуй».

Несложно догадаться, из-за какого зеркала вылезла эта реформа.

Председатель Коалиции перевертней Альянса Эрик фон Грюнштайн, тот самый, которого Ильдан обучал базовым страховкам, тут же провёл внутрикоалиционный референдум и, с восьмидесятипятипроцентного согласия своих людей, подал прошение о приёме в Алый Круг.

Теперь мы обсуждаем, как именно будет выглядеть это присоединение.

Всей мебели в зале для заседаний Высшего совета – огромный овальный стол тёмного дерева, пятнадцать стульев для советников и Грюнштайна и один мой. Ещё – вьющиеся цветы на стенах.

Совещания ведутся на волшебной речи, это единственный язык, которым в нашей разношерстной компании владеют все.

Галдели советники уже третий час, но ничего путного так и не решили. У меня тоже до сих пор не появилось ни одной дельной мысли.

– С марта все перевертни получают истинное имя и высшее посвящение, – сказал Грюнштайн. – Вы называете его базовым, но дело не в терминологии. Все переверти обучаются жить на основице. Мы будем полезны Алому Кругу.

– «Полезны», – передразнил Фокон. – Пользы от вас ровно столько же, сколько и от геморроя. «На основице жить научились». В смысле – умеете переходить улицу по светофору и пользоваться сотовым телефоном? Но этого мало. Нужна ещё большемирская профессия. На какие доходы вы тут кормиться собираетесь? Ведь из Альянса вас на полсвиста выпрут, а денег у Алого Круга не так много, чтобы платить вам всем пособие по безработице.

Грюнштайн не ответил, опустил голову.

– Сейчас обитатели вампирских нычек активно переселяются на основицу, – сказал Роберт. – Освобождается жилплощадь. Бытовые условия и большинство обычаев вампирских поселений соответствуют большемирским. Поэтому, если в освободившиеся дома вампиров заселять перевертней, они быстро сумеют обучиться настоящим навыкам жизни в большом мире, не ставя под угрозу тайну волшебного. Что касается работы для новых членов Круга, то в большом мире мы можем открывать собственные предприятия, получать хорошие доходы и обучать новых сотрудников. Алому Кругу в любом случае придётся привлекать новых людей, потому что если предприятия будут создаваться и работать так, как планирует Министерство экономики, нынешних работников не хватит и на треть вакантных мест. Не набирать же сотрудников по объявлениям в большемирских газетах. Принять перевертней – это идеальное решение всех кадровых проблем.

– При условии, – ядовито ответил Фокон, – что бизнес будет развиваться именно так, как планируют экономисты.

– Управляющих надо назначать с мозгами в голове, а не с навозом, – ответил глава гремлинской общины Адайрил. – Или у вас таких кандидатур нет, повелитель Мишель?

Вампир зло плеснул крыльями.

– Тихо! – оборвала я ссору в зародыше. – Кох высказал единственную по-настоящему дельную мысль за три часа нашей болтовни. А потому она становится решением. Высокочтимый председатель и посол Коалиции фон Грюнштайн, – обернулась я к Эрику, – перевертни будут приняты в Алый Круг.

Он вскочил, собрался произнести благодарственную речь.

– Подождите, – остановила я. – У нас нет кастовой системы, ранговых привилегий и запрещены какие бы то ни было титулы. Перед законом равны все – и председатель с дворником, и нулевик с чаротворцем. Вы уверены, что вам и вашим людям понравится жить в таком государстве?

– Кодексы Алого Круга и Декларация прав людей, – ответил Грюнштайн, – одни из самых читаемых и раскупаемых книг в Альянсе, Советник Фокон, – обратился Грюнштайн к вампиру, – вот вам ещё одна возможность открыть новое доходное предприятие – типографию. Тех брошюр, которые есть, всем желающим не хватает.

Фокон выдавил вежливую улыбку. Эльфы и гремлины шептались, судя по сдержанным кивкам, решение Роберта им понравилось. Маги и оборотни нетерпеливо поглядывали на дверь: решение принято, так зачем время тянуть? Работать надо.

Вампиры молчали, смотрели в столешницу.

– У кого-нибудь есть возражения? – спросила я.

– Да, всеповелительница, – сказал Фокон. – Есть. Алый Круг – союз исключительно вампирских общин. Принимать инородцев мы не можем. Это запрещено Генеральным кодексом.

– А как же мы? – возмутился Адайрил.

– И мы, – присоединилась Бьельна, предводительница эльфов.

– Вас мало, – ответил Фокон. – Выходцев из Троедворья ещё меньше. Все притворяются, что не замечают чужаков. Но перевертни – иное дело. Разорвать дипломатические отношения с Алым Кругом будет вынужден даже Люцин. Я ничего не имею против перевертней, но ваш приход, высокочтимый Грюнштайн, поставит Алый Круг на грань войны со всем волшебным миром.

– Если Алый Круг, – сказал Лопатин, – официально объединится с эльфийской, гремлинской и троедворской общинами в некое подобие Альянса, то такое государство совершенно законно может принимать любых новых членов.

– И кто будет предстоятелем? – хмуро спросил Иштван. – Всеповелительнице это не позволит Генеральный кодекс, а никого другого наше пёстрое сборище слушать не станет.

– Но межрасовый союз, – ответила я, – пусть пока и безымянный, и неофициальный, уже есть. Прятаться от очевидного нелепо. А потому вы должны избрать себе нового всеповелителя.

Я встала, сняла венец, подошла к вампирам и положила его на столешницу.

Иштван и Фокон отшатнулись от венца как от чумы. Фокон отрицательно качнул головой, Иштван одними губами прошептал «Нет!». Остальные вампиры смотрели на меня с растерянностью и недоумением.

– Совсем рехнулась?! – вскочил со стула Роберт. – Нинка, ты хоть соображаешь, что ты делаешь?! – Он схватил венец и взмахнул им как флагом.

– Поздравляю с избранием, всеповелитель Кох, – сказала я. – Однако завершите обряд, напоите Багряный венец своей кровью.

Роберт ошалело посмотрел на зажатую в кулаке диадему.

– Но я не могу, – тихо сказал он.

– А придётся, – злорадно ответила Беркутова. – И первое ваше решение, всеповелитель Роберт, – Алый Круг остаётся в нашем союзе или уходит?

– Остаётся, – быстро сказал Фокон. – Это было понятно с самого начала. Царей у вампиров не было никогда. Но зато теперь есть Разноединное Царство, частью которого вампиры могут стать, не теряя собственного Я.

– Какое царство? – не поняла Беркутова.

– Разноединное. Мы все разные, но все едины.

– А почему бы и нет? – согласилась она. – Надо же как-то называться.

– Тогда надо придумать гимн, герб и флаг, – сказал Валерий Соколов, темноволосый и сероглазый человек, бывший белодворский соединник. – Нормальному государству без них нельзя.

– Вот вы этим и займётесь, – ответил Ильдан.

– Нормальному государству волшебного мира нельзя без ануны, – сказал вдруг Адайрил. – А Всесовершеннейшие Сотворители никогда нам её не дадут, ни за что не окажут столь высокой милости… Мы навечно останемся изгоями.

– Какая ещё ануна? – досадливо спросил Джакомо. По-русски он говорил уже бегло, но с очень сильным акцентом, иногда даже слов разобрать было нельзя. Джакомо сосредоточился и выговорил почти чисто: – Сделать пранник сможет любой и каждый.

– Любой и каждый сможет поджарить яичницу, – сказал Грюнштайн. – Только у одного яичница будет совершенно несъедобной мерзостью, у второго – заурядным блюдом, у третьего – трапезой, достойной богов. Лучше Всеблагих Хранителей ануну не сотворит никто.

– Вот без чего мы прекрасно обойдёмся, так это без подачек Девятки, – ответил Соколов. – Волшебница из нашей государыни никудышная, всё верно, но лучше её пранники в Троедворье не делали даже директор Совета Равновесия и большаки дворов.