Текст книги "Путешествие на Тандадрику"

Автор книги: Витауте Жилинскайте

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Возвращение

Шаги раздавались совсем близко, и спустя минуту на поляну вышел уже известный водитель, – пугливо вздрагивая, он искал под снегом потерянные вещи.

– Вот! – обрадовался мужчина, разглядев около ёлки что-то тёмное.

Это была меховая шапка. Водитель поднял её и хотел надеть, но вдруг от удивления его глаза округлились: в шапке лежала шёлковая перчатка.

– Откуда она взялась? – пробормотал он, вытряхивая перчатку на землю. – Ну и чудеса! Да и шапку я потерял не у ёлки, – он потёр лоб, пытаясь вспомнить, – я уже почти схватил куропатку, а это случилось не здесь. А вот и топор! – обрадовался мужчина. – А это ещё что? Кубик!.. А это?..

Из-под снега курился дымок, рядом виднелся сложенный в стопку хворост.

– Кто-то разжёг костёр, – размышлял вслух водитель, – кто-то принёс сюда мою шапку. Этот кто-то был в перчатках и перед самым моим приходом спрятался… Случайно, не под ёлкой?

Мужчина ухватился за нижнюю ветку и приподнял её, пытаясь посмотреть, нет ли кого внизу… Вдруг из-под ёлки снова вылезла знакомая птица с огромными пылающими глазами.

– Хо-хо-хо! – жутко расхохоталась птица прямо в лицо водителю.

– Спасите! – не своим голосом заголосил мужчина.

Подхватив топор, водитель, круто развернувшись, помчался к брошенному им мусоровозу. Вскоре послышались рокот мотора и шум отъезжающей машины.

И сразу же воцарилась тишина. Вскоре из-за пня, деревьев и сугробов друг за другом вышли перепуганные игрушки и стали подтягиваться к почти потухшему костру.

Тайна остаётся неразгаданной

Костёр вновь был разожжён, кучка хвороста пополнена новыми сухими веточками, и все игрушки удобно расселись вокруг потрескивающего огня.

– Здорово он всех напугал, – признался Кутас.

– Лишились шапки, – разочарованно сказала лягушка, подтащив к себе часть шарфа, в который была закутана Эйнора, – а заодно и топора. Немалый материальный ущерб!

– Вот Эйнорина перчатка, – разглядел забытую в спешке вещь Твинас.

– Возьми, Эйнора, – Кадрилис подскочив к кукле и протянул ей перчатку.

– А вы слышали странный смех? – спросил вдруг Кутас. – У меня даже мурашки забегали!

– Уж не сам ли водитель хохотал? – попытался угадать пилот. – Нашёл свои вещи в лесу и прямо с ума сошёл от радости.

– Наверно, он, – облегчённо вздохнули игрушки.

– Хохотал не водитель, – послышался бас пингвина.

– Откуда ты знаешь? – удивился Кадрилис.

– Шаги, – пососав трубку, коротко бросил толстый сыщик.

– Какие шаги? – ничего не понял Кутас.

– После того как послышался хохот, водитель бросился бежать. Несомненно, его кто-то сильно напугал, – пояснил пингвин Твинас.

– А мне и в голову не пришло, – расстроился щенок.

– А этот кто-то, – тревожно стала озираться лягушка, – не подкарауливает ли нас где-нибудь неподалёку? Это кто-то очень страшный, раз напугал даже водителя.

– Я однажды видел чудище с семью пастями, – припомнил Кутас, – правда, только на картинке.

– Это тебе не картинка, а реальная ситуация, – сказала лягушка. – Нужно смотреть на мир трезво…

– Хорошо, что напомнили, – перебил её пилот. – В укрытии, под ёлкой, я обнаружил кое-что интересное. Давайте покажу.

Неожиданная находка

Пилот подошёл к нижней еловой лапе – той самой, что слегка отклонилась вбок, и рукой в перчатке приподнял её. Все, за исключением Эйноры, ахнули от неожиданности.

Под ёлкой стоял игрушечный, а может, и не игрушечный космический корабль!

– Вот так штука! – вырвалось у Кадрилиса.

– Это из нашей машины, из той же мусорной кучи! – в один голос воскликнули игрушки.

– Нет, – глухо буркнул Твинас.

– И мне пришло в голову… Я знаю, почему не из кучи! – обрадовался Кутас. – Ведь у корабля нет ног, чтобы прибежать сюда и спрятаться!

– Не в этом дело, – улыбнулся Твинас, посасывая трубку. – Корабль почти новый, а такой никто не выбросит. К тому же он очень аккуратно поставлен – острым концом вверх, словно готов взлететь. Теперь приглядитесь внимательней: ветка, под которой он стоит, в одном месте слегка обломана. Судя по всему, корабль, приземляясь, задел её.

– Выходит, он из космоса прилетел? – вытаращил глаза Кутас.

– Скорее всего, – ответил сыщик.

– Мой долг, – сказал пилот, – проникнуть внутрь и осмотреть его.

– А если вы обнаружите внутри чудовище? – спросила лягушка.

– То, что хохотало! – добавил Кутас.

– Мой долг, – холодно повторил пилот, – войти внутрь и осмотреть корабль.

Он поручил Кадрили су подержать оттянутую ветку, а сам подошёл к кораблю и стал сметать снег, которым были запорошены ступеньки трапа, ведущего к входу. С одной стороны трапа находились тонкие перила, и, держась за них, пилот начал подниматься наверх. Затаив дыхание, все следили за ним, ожидая чего-то неожиданного и страшного.

– Есть спички. Может, посветить? – шёпотом предложил Кадрилис.

Пилот молча покачал шлемом. И вот уже рука в перчатке коснулась ручки входной двери, вот нажала на неё… Дверь приоткрылась, показался тёмный провал… Дверь за пилотом закрылась… Что внутри – неизвестно! А снаружи – напряжённость и тишина, нарушаемая лишь звуком посасывания трубки.

– Я понял, кто хохотал, – тихо произнёс Твинас.

– Кто? Кто? – наперебой стали спрашивать все.

– Тот, кто хотел отпугнуть водителя от ёлки, чтобы он не обнаружил под ней космический корабль.

– И кто это? – решил уточнить Кутас, подозрительно нацелив нос-фасолину на дверь корабля.

– Этого я не знаю, – сознался толстый сыщик.

– Скажите, что там всё-таки происходит? – не выдержала Эйнора, бессильно дрожа ресницами. – Почему никто ничего не объясняет?!

– Попрошу не волноваться, – сказал появившийся на трапе пилот. – Корабль совершенно пуст. В пассажирском салоне имеются четыре кресла. В кабине пилота я обнаружил схему корабля и инструкцию.

– Схему и инструкцию! – повторил с уважением Кутас. – А что это такое?

– Это чертежи корабля и указания по управлению им, – пояснил пилот. – Хотя я пилот турбореактивного самолёта и вряд ли мне удастся разобраться с этой моделью, но я попытаюсь. Придётся немного подождать. – И пилот снова исчез за дверью.

– Давайте вернёмся к костру, – предложил Твинас. – Продолжим наше знакомство, так время быстрее пробежит.

– А если, – беспокойно огляделся Кутас, – появится капитан корабля?

– Тоже мне! – храбро выпятил порванную грудку одноухий. – Никто его корабль пока и пальцем не тронул. Пусть только появится, будет иметь дело со мной!

Всё весело рассмеялись и снова устроились у костра.

И вновь рассказы о себе

Кадрилис подкинул внушительную охапку хвороста в костёр, огонь взметнулся высоко вверх, и игрушки приготовились снова рассказывать о себе и слушать других. Но мыслями все они находились за таинственной дверью космического корабля, где пилот в одиночестве изучал удивительную машину. «Что же дальше? Что из этого выйдет?» – спрашивал каждый себя.

– Говори, Эйнора, – первым опомнился Кадрилис. – Вперёд!

– Знаешь, твоя история очень необычна, – сказал Кутас. – Никто не может догадаться, что же с тобой произошло дальше.

– Дальше будет ещё необычнее, – пообещала кукла. – Только… на чём я остановилась?

– На том, – напомнил Твинас, – что твой шкаф забыли запереть.

– Ах да! Однажды вечером уборщица, смахнув пыль с полок, ушла, а шкаф запереть забыла.

– Вот как? – удивилась лягушка. – Ты такая молодая, а налицо признаки склероза. Ведь до этого ты говорила, что дверцу оставила открытой воспитательница.

– Пусть будет воспитательница, если это нужно для твоей повестки дня или часовой стрелки, – высокомерно отрезала кукла. – Кто-то вытер пыль – воспитательница, уборщица, повариха, прачка! – и забыл запереть шкаф. Именно этого я ждала столько дней! Я твёрдо решила сбежать, вырваться из стеклянного плена любой ценой. Заранее я собрала самые необходимые для побега вещи, поэтому спустя несколько минут была в дорожном костюмчике, спортивных ботинках, даже шёлковые перчатки не забыла…

– Шёлковые перчатки к спортивной обуви?! – усмехнулась лягушка. – Ну и вкус! Фи!

– Перчатки я не надевала, а положила в чемоданчик вместе с бальным платьем и драгоценностями, уважаемая, – ледяным тоном пояснила Эйнора. – И попрошу не прерывать меня.

– Хи-хи-хи… – не удержался щенок.

– Цепляясь за полки, я спустилась вниз, выбралась из шкафа, – продолжала свой рассказ Эйнора, – и отправилась в незнакомый мир, который мне так не терпелось увидеть поближе. О, если бы мне дано было знать, какие тяжкие испытания выпадут на мою долю, я не завязала бы шнурками свои ботинки! – Она дёрнула за шнурок, которым была перепоясана её ночная сорочка.

– Ты всё рассказала? – спросила лягушка.

– Разумеется, нет! – воскликнул вместо куклы Кадрилис. – Говори, Эйнора, мы тебя слушаем – все до единого!

Заяц, искоса поглядывающий на дверь космического корабля, знал, что говорил: он заметил, что дверь чуть-чуть приоткрыта, – изучавший инструкцию и просматривавший схемы пилот тоже был не прочь послушать Эйнору.

– Благодарю, – кивнула Кадрилису кукла. – Итак, в полночь я выбралась из шкафа, выпрыгнула в окно гостиной, перелезла через забор детского сада и пошла куда глаза глядят… Я блуждала по улицам и площадям, рассматривала витрины, статуи и колонны – всё для меня было новым, невиданным. Я не могла нарадоваться свободе… Однако ноги мои с непривычки быстро устали, чемоданчик оттянул руку, новые ботиночки нестерпимо жали, и тут… откуда ни возьмись появился тощий бездомный пёс…

– Игрушечный или неигрушечный? – полюбопытствовал Кутас.

– Самый настоящий волкодав, – ответила Эйнора. – Я испугалась, бросилась бежать, а он – за мной. Я мчалась из последних сил, не разбирая дороги, пока не очутилась за городом… Увидела какой-то лесок – и туда, сама не помню, как вскарабкалась на сосну. Повесила чемоданчик на ветку…

– С чемоданом в руке вскарабкалась на дерево? – удивилась лягушка. – Да кто этому поверит? Может, ты цирковая акробатка?

Замечание лягушки оказалось в самую точку, и все напряглись – что же ответит гордая Эйнора? Дверь корабля открылась шире, пингвин громче зачмокал трубкой, а ухо Кадрилиса приподнялось чуть выше.

– Живя в шкафу, – ответила Эйнора, – я научилась перебираться с полки на полку не хуже циркового акробата, так что для меня не проблема взобраться на сосну даже с чемоданчиками в обеих руках.

– Во даёт! – всплеснул лапами Кадрилис. – Утёрла нос нашей фифе.

– Хи-хи-хи… – прыснул щенок.

– Избавившись от пса, – вернулась к рассказу Эйнора, – я почувствовала облегчение и даже вздремнула – ветка оказалась удобной, густой и без снега. Утром я проснулась оттого, что совсем окоченела, и тогда только поняла, что для зимнего путешествия оделась слишком легко. Я спустилась с чемоданчиком вниз, открыла его, чтобы вытащить тёплую кофточку и шерстяную юбку, как вдруг услышала шаги. Ко мне приближались два грабителя! На их головы были натянуты капроновые чулки – это чтобы их нельзя было узнать. Дальше всё произошло очень быстро: один вырвал у меня из рук чемоданчик, другой сорвал с меня одежду, жемчужное ожерелье с шеи и даже оторвал мои золотистые косы – видно, продаст в парикмахерскую… Уходя, они обронили перчатку, поэтому у меня теперь только одна. Но самое страшное ждало меня впереди… Сделав своё чёрное дело, они подозрительно поглядели на меня, и один сказал: «Она может заявить на нас в полицию, и тогда нам не миновать тюрьмы» – «Что правда, то правда, – согласился второй, – надо бы её обезвредить, чтобы потом не опознала». Я и ахнуть не успела, как один грабитель хлестнул меня по глазам… по моим незабудковым глазам… чтобы я никогда-никогда больше не смогла их открыть.

Пингвин Твинас бросил короткий, но острый, как игла, взгляд на дрогнувшие веки Эйноры.

– Постой, постой! – снова засомневалась лягушка. – С какой стати грабители побоялись опознания, если, как ты говоришь, их лица скрывали капроновые чулки?

Кутас и Кадрилис переглянулись: да, этой лягушке ума не занимать!

– Вполне резонный вопрос, – помолчав, ответила кукла. – У одного из злодеев, когда он вырывал мои косы, порвался чулок и показалось лицо… Ну, можете представить, что было дальше. Полураздетая, я блуждала по лесу, вслепую брела по глубокому снегу и хотела только одного – исчезнуть, погибнуть, провалиться сквозь землю… – Голос Эйноры задрожал, но она быстро справилась с собой и высоко вскинула голову. – Надеюсь, теперь вы понимаете, что я не могу быть из той же мусорной кучи, что и вы… Всё.

– Менес, – произнёс в тишине спокойный, равнодушный голос.

Все подняли глаза на пилота, сидящего на верхней ступеньке трапа.

– Меня звать Менес, – повторил он. – Я из той же кучи, и из того же мусоровоза, и из дома с фиалками на балконах.

– Похоже, – встал с места Кутас, – похоже, это бульдог Гогас и вам руку…

– Нет. – Пилот смял здоровой рукой пустой рукав и заткнул его за ремень. – Руку я потерял во время катастрофы. Меня вытащили из кабины самолёта и усадили в вертолёт, а ремнями безопасности не пристегнули. Пустили вертолёт прямо над крышами, он и ударился в электрический столб, перевернулся, а я рухнул вниз и распрощался с рукой. А потом меня выбросили. Всё.

И пилот исчез за дверью. Кутас, который настроился расспросить пилота о том о сём, так и замер.

Теперь оставалось поведать о себе лягушке. Она уже успела подготовиться к столь важной миссии: пока пилот говорил, лягушка нырнула в саквояж и вылезла в кружевной накидке, сколотой впереди значком с ободранными буквами.

– Ну что я могу сказать о себе? – скромно начала лягушка, присаживаясь на саквояж. – Чем Смогу удивить вас после того, как мы выслушали столько захватывающих автобиографий? Не скрою: моя жизнь не была усыпана розами, мне приходилось постоянно терпеть нападки сильных и агрессивных тварей. Но разве кто-нибудь видит следы многочисленных переживаний на моей тонкой зелёной кожице? К счастью, мой трезвый взгляд на вещи и врождённые организационные способности плюс неутомимая деятельность… Уважаемый Кутас, раз уж вы не можете удержаться, прошу отсмеяться за кучей хвороста. Я уважаю имеющих чувства юмора…

– Я мо… могу удержаться, – пристыженно пролепетал щенок.

– Что же ещё рассказать вам о своей скромной особе? – лягушка почти декламировала. – Моё имя – Лягария, а вот эту бородавку, – она провела лапой по щеке, – я подцепила от одной жабы на огороде, когда хлестнула ту по физиономии. Ну а значок получила за успешно организованную акцию против крысы, которая терроризировала игрушки.

– Откуда у вас в запасе столько сложных чужеземных слов? – удивился Твинас.

– Очень хороший вопрос, я ждала его, – удовлетворённо кивнула лягушка. – Фортуна распорядилась так, что по соседству со мной жил критик. Работая над очередной статьёй, он обычно открывал словарь иностранных слов и зубрил их, но тут же – ха-ха-ха! – забывал. А я их запомнила – у меня феноменальная память. И – вот ведь ирония судьбы! – он получил титул профессора, а я осталась без всего!

– Так уж и остались! – возразил заяц. – Вон какую сумку приволокли – ого-го! Она, небось, битком набита словарями, верно?

Лягушка побелела от злости, однако справилась с собой и кисло усмехнулась:

– Многоуважаемый Старинный Танец, то есть Кадрилис! Есть такая старинная пословица: не плюй в колодец – пригодится воды напиться.

– Думаете, мне пригодится ваша пузатая сум… – не сдавался заяц, но его перебил голос Менеса:

– Космический корабль «Серебряная птица» к полёту готов!

Что тут началось! Кто-то из игрушек вскочил с места, кто-то изумлённо откинулся назад, а кто-то чуть в костёр не угодил.

– «Серебряная птица»?! – повторяли они наперебой. – К полёту готов?! Куда?

– На Тандадрику, – донёсся ответ с корабля.

Подготовка к путешествию

Игрушки обступили трап и тревожно уставились на пилота, стоящего в дверном проёме. Только Эйнора осталась сидеть у покинутого костра.

– Что это ещё за Тандадрика? Где она? – спросил за всех Кадрилис.

– Где – не могу точно сказать, я там не был, – ответил пилот Менес. – Одно лишь знаю точно: система управления кораблём запрограммирована на полёт к планете под названием Тандадрика. В инструкции говорится, что Тандадрика – родина игр, планета игрушек.

– Родина игр?! – в один голос повторили игрушки. – Планета игрушек?!

– Скажите, – донёсся со стороны костра голос Эйноры, – а на Тандадрике есть больницы и мастерские, где можно игрушки вылечить и починить?

– Должны быть, – ответил Менес. – Не могут не быть.

– Не могут не быть! – повторила Эйнора. – Должны быть, и тогда я снова открою глаза… Опять расчешу длинные, шелковистые волосы. Меня будут любить, станут носить на руках…

– Дальнее путешествие без приключений и опасностей не бывает, – размечтался и заяц. – Хотел бы я ничего не бояться, победить самого себя, всюду быть первым. Скажите, – обратился он к пилоту, – а во время полёта может произойти что-нибудь чрезвычайное?

– А как же! – ответил пилот. – Ведь даже путь на свалку принёс столько неожиданностей, что уж говорить о полёте через бескрайние просторы Вселенной!

– Тогда… чего мы ждём? – простодушно взмахнул ухом Кадрилис. – Все на корабль и – вперёд!

– Постой, постой! – охладила его пыл Лягария. – Если путешествие обещает быть опасным и рискованным, то стоит ли вообще пускаться в него? Мы должны смотреть на вещи трезво: маршрут неизвестен, пилот неквалифицированный. Нас может ожидать страшная катастрофа! Не подумайте только, что я трусиха и не хочу на Тандадрику: мне бы тоже не помешало избавиться от бородавки и приобрести новый саквояж с ценными и жизненно необходимыми вещами. Но я повторю: надо смотреть трезво, никто не знает, что нас ждёт там.

– А что нас ждёт здесь? – горделиво подняла голову Эйнора. – Кому мы здесь нужны? Всех нас выкинули… вернее, вас выбросили, а меня, беглянку, покалечили и ограбили. Зачем нам тут оставаться? Чтобы вечно прятаться и трястись от страха?.. Хватит! Я лечу, и будь что будет!

– Вот увидите, всё закончится хорошо, – принялся уверять Кутас. – Я пересмотрел столько книжек с картинками о путешествиях игрушек! Опасностей было много, но я ни разу не видел несчастливой картинки в конце книги, то есть в конце путешествия.

– Хоть я и самый толстый, самый неуклюжий и к тому же хромой, – пробасил пингвин Твинас, – но я обоими крыльями за путешествие! Неожиданности, с которыми нам предстоит столкнуться, могут ведь оказаться и приятными. А если во время полёта мы встретимся с загадочными явлениями, можете положиться на мою трубку. Если что – выкрутимся. В конце концов… вдруг на родине игр я попаду на дрейфующий айсберг, – крошечные глазки-бусинки пингвина смотрели в лесную темноту, будто видели там горы льда в окружении безбрежных водных просторов, – вдруг я повстречаю там своих кузенов, императорских пингвинов…

– Только я не знаю, что мне нужно на Тандадрике, – вздохнул Кутас. – Ну разве что поиграть в игры, в которые ещё не играл, посмотреть на фейерверки, каких ещё не видел, посетить представления, которых не найдёшь ни на одной картинке… Ах да! Ещё неплохо было бы приобрести рюкзачок с нарисованным красным мухомором, чтобы складывать в него книжки с картинками.

– Ну и аппетит! – удивилась лягушка. – Вот я хочу лишь избавиться от бородавки да приобрести пару сумок, разумеется – с жизненно необходимыми вещами…

– Повторяю: корабль к путешествию готов, – произнёс Менес. – Желающие полетят, а кто не хочет – пусть остаётся. Кресел всего четыре, а вас пятеро.

Кто пятый?

– Слышали? – оживилась Лягария. – Мы должны немедленно собираться. Кресел всего четыре, так что один из нас должен остаться. Есть добровольцы?

– А как же! – бодро ответил заяц Кадрилис.

– Приятель, – похолодел Кутас, – неужели ты… ты…

– Почему я? – ухмыльнулся Кадрилис. – Я имею в виду добровольца, который считает, что на путешествие следует смотреть трезво, ведь пилот-то у нас неква-ква-квалифицированный…

– Хи-хи-хи… – покатился со смеху Кутас.

– …и что может случиться страшная катастрофа.

Этому добровольцу, разумеется, и следует остаться.

– Вы неправильно меня поняли, – запротестовала лягушка. – Я предлагала остальным трезво поразмыслить, стоит ли пускаться в рискованное путешествие, а сама я ни капельки не сомневалась.

– Вот тебе раз! – захлопал глазами заяц.

– Я просто обязана лететь! Ведь должен же хоть один из пассажиров обладать трезвым умом и опытом организационной работы на случай катастрофы!

Кто, кроме меня, сможет сплотить коллектив и поддерживать в нём дисциплину!

– Во даёт! – изумлённо покачал головой заяц.

– Поэтому, – выпрямилась во весь рост Лягария, – предлагаю выбрать командира, который и решит, кто будет тем пятым. Думаю, вы прекрасно понимаете, что возглавлять группу должен здравомыслящий, опытный организатор…

– …смелый, самоотверженный, дружелюбный, – подхватила Эйнора, – бескорыстный…

Лягария скромно кивнула.

– …поэтому, – закончила Эйнора, – предлагаю, чтобы нашим командиром стал Кадрилис.

– И… мне пришло это в голову! – просиял Кутас.

– Кадрилис?! – отшатнулась Лягария. – Эта горячая голова?! Этот необузданный выскочка?! Ветрогон?! Он – командир?! Да у него ещё усы не успели вырасти, – указала она на половину уса зайца.

– А вот и успели, вот и выросли, только бульдог Гогас их обломал! – вступился за приятеля щенок. – И никакой он не ветрогон, а хозяин этого костра! А обзываться некрасиво.

– Пусть командиром будет Кадрилис! – повторила Эйнора. – Я первая подниму за него перчатку!

Лягария бросила внимательный взгляд на поднятую вверх перчатку, и глаза её странно блеснули. Вытянувшись всем туловищем, лягушка стала копаться в своём саквояже, пока не вытащила оттуда футляр для очков. Открыла его, заглянула внутрь, снова закрыла и, подойдя к Эйноре, шепнула ей что-то на ухо. Кукла вздрогнула, побледнела, ресницы её мелко-мелко затрепетали.

– Попрошу не медлить, – поторопил стоящий на трапе пилот Менес.

– Командуй, приятель, – подбодрил Кадрилиса Кутас. – Видишь, мы тут все за тебя.

– Почему же все? – удивилась Лягария. – Лично я против.

– Я… я тоже… передумала… – виновато потупившись, прошептала Эйнора. – Теперь я уже понимаю, что командир группы не может быть несдержанным. Самое главное для него – это трезвый ум и… организаторские способности…

Не зная, что и подумать, Кутас и Кадрилис слушали куклу, а Твинас начал сосать трубку, чтобы разгадать очередную загадку.

– …и поэтому… я голосую за Лягарию, – закончила Эйнора, уткнувшись головой в колени.

– Спасибо за доверие, – поблагодарила её лягушка. – Я не сомневалась, что трезвый взгляд возьмёт верх. Думаю, Твинас также не возражает против моей кандидатуры, поэтому назначаю его моим заместителем. Ещё раз спасибо за доверие, я постараюсь быть достойна его. И поскольку пилот поторапливает нас…

– Какой из меня заместитель, я ведь и толстоват, и мешковат, да и хромаю? – поднялся с кубика Твинас.

– Зато ты можешь разгадывать загадки и распутывать головоломки, – с лёгкой усмешкой произнесла лягушка, засовывая футляр от очков назад, в саквояж. – Но раз уж ты так самокритичен, пусть моей заместительницей будет Эйнора.

– Но она же слепая! – воскликнул заяц.

– А кому какое дело, слепая я или нет! – гордо подняла голову Эйнора. – И что вам до того, есть ли у меня волосы или нет! – Она надменно сбросила с головы шарфик. – Какая есть!.. Зато не выброшена на помойку!

– Да, да, – поддержала её Лягария. – Хотя, если имеются возражения, я обойдусь без заместителя, пусть вся ответственность ляжет на мои плечи. – Она слегка сгорбилась. – А сейчас мы должны в срочном порядке решить, кто будет пятым, то есть лишним.

Над костром повисла мёртвая тишина. Даже горящий хворост перестал потрескивать. Каждый почувствовал, что решается его судьба. Тот, кого не возьмут, останется один-одинёшенек в чужом лесу, под суровым зимним небом, покинутый всеми, окружённый опасностями. Твинас и Эйнора, пожалуй, уже пожалели, что отказались стать заместителями лягушки: вдруг это вызовет её немилость и кого-то из них оставят?

Не волновалась только Лягария – она даже наслаждалась напряжённой, пронизанной тревожным ожиданием тишиной. Мало того, чтобы тишина длилась дольше, Лягария, погрузившись по шею в саквояж, стала переодеваться. Она сняла с себя кружево и набросила на плечи лоскут серого сукна, что сделало её облик серьёзнее. Значок, разумеется, остался на виду.

Ещё минутку понаслаждавшись всеобщим волнением, лягушка сообщила:

– Моё официальное мнение таково: остаться обязан Кадрилис.

Заяц, не сомневавшийся в выборе Лягарии, только шевельнул ухом.

– По… почему же Кадрилис? За что Кадрилиса? – взволнованно подскочил Кутас. – Это не… несправедливо и жестоко.

– Давайте убедимся, несправедливое это решение или нет, – сказала командир. – Как вы уже слышали от нашего пилота, на Тандадрике есть игрушечные мастерские и больницы. Следовательно, лететь туда должны те, кому больше всего требуются ремонт и лечение. Прошу вас взглянуть на положение дел объективно: Эйнора слепа, Твинас без стопы, Кутас без носа и хвоста. А чего недостаёт Кадрилису? Всего лишь уха да половинки уса! Тоже мне, инвалид!

– А шкурка разве у него не порвана? Булавкой не застёгнута? – не сдавался Кутас.

– Тоже мне, трагедия! – отмахнулась лягушка. – Кончаем дискуссии – и в путь!

– Простите, но мне пришло в го… голову, – стал заикаться от волнения щенок, – что если должен остаться самый здоровый из нас, то это именно вы.

– Я? – не поверила своим ушам лягушка.

– Да, вы. Тоже мне, тра… трагедия эта ваша бородавка.

– Чтоб у тебя язык отсох! – не на шутку взъярилась лягушка. – Вот, полюбуйся! Все полюбуйтесь!

Она повернулась спиной и приподняла серую накидку – в центре её спины темнело что-то вроде щепки.

– Вот, – объяснила командир группы, – это во мне намертво застрял крысиный зуб! Злобное чудовище чуть не перекусило меня пополам, когда я организовала восстание против него. Я скромно умолчала об этом, но если кто-то сомневается в моей биографии…

– Убедительно прошу всех пройти на посадку! – снова прозвучал требовательный голос пилота.

Все оживились. Только Кадрилис не шелохнулся и так низко опустил голову, что одно ухо практически распласталось на снегу.

– По… постойте! – задержал будущих пассажиров Кутас. – Раз уж на то пошло, раз кто-то один должен остаться, так пусть… пусть это буду я.

– Дружище, – прошептал Кадрилис, не поднимая головы, – не нужно…

– А вот и нужно! – стоял на своём щенок. – Оставить Кадрилиса! Да где это видано! Он первым пришёл сюда, к ёлке, развёл костёр, собрал нас всех вместе! Тебя, Эйнора, на лапах сюда принёс, шарф и шапку отдал…

Эйнора ничего не сказала, только её длинные ресницы мелко-мелко затрепетали.

– Да здесь… здесь ничего не было бы, если бы не Кадрилис, – ни космического корабля, ни пилота, ни нас! Он, он первый должен лететь – и полетит, а я остаюсь, я до… доброволец!

– Кутас, дружище, – распрямился Кадрилис и хлопнул себя от волнения по груди, вернее, по потайному кармашку, – ни за что на свете я не позволю тебе остаться! Тебе больше нужна мастерская для починки!

– Останешься ты – останусь и я! – заявил Кутас и так плотно сомкнул челюсти, что нос-фасолина едва не треснул пополам.

– Трубки морёные, – пробасил толстяк Твинас. – Может, найдём какой-нибудь выход из этой ситуации?

– Некогда, – буркнула лягушка. – Раз уж они такие неразлучные друзья, пусть оба остаются. А мы не можем задерживаться. Все на корабль! – Она подхватила саквояж и собралась тащить его к трапу.

Пингвин Твинас чмокнул трубкой и неуклюже заковылял за лягушкой.

– Уважаемый командир, – начал он, – столь тяжкая ноша не для вашей покалеченной спины. Позвольте ваш саквояж.

– О-о, – приятно удивилась Лягария, – вы настоящий джентльмен!

– Кутас, – говорил в это время приятелю Кадрилис, – послушай: если ты не полетишь, то погубишь не только себя, но и меня.

– Тебя? – удивился щенок. – Что ты такое говоришь?

– Если ты не полетишь, то не сможешь привезти мне с Тандадрики замечательные усы и новое ухо.

– Мне даже в голову не пришло, что…

Но тут их разговор был прерван ударившим Кадрилиса саквояжем Лягарии. От удара заяц отлетел под самую ёлку и закатился под нижнюю ветку.

– Простите, умоляю вас, – проковылял к упавшему зайцу пингвин, – это всё моя неуклюжесть.

Неловко наклонившись, он что-то пробормотал и схватился за клюв:

– Ой, чуть не забыл у костра свою трубку! – И он медленно пошлёпал назад.

Кутас в полном смятении продолжал стоять на месте.

– Ступай, Кутас, и больше ни слова! – крикнул из-под ёлки Кадрилис. – Не подходи ко мне и прекрати пустые разговоры. Не хочу тебя ни видеть, ни слышать. Исчезните с моих глаз! Счастливого пути!

– Ну и прекрасно! – похвалила Лягария. – Наконец-то разумное решение. Эйнора, прибавь-ка шагу, Кутас, не спи на ходу – твой дружок уже заждался новых усов.

– Стойте! – раздался внезапно басок Твинаса. – Я вспомнил важную вещь. Перед дорогой полагается присесть на минутку, чтобы путь был удачным. Разве не так, многоуважаемый командир?

– И снова задержка, – воспротивилась было лягушка, но, польщённая уважительным к себе отношением, смягчилась: – Посидим на дорожку, но недолго.

Твинас вернулся к кубику, за ним волей-неволей пришлось потащиться и Лягарии. Все заняли свои места и сосредоточились перед путешествием. Воцарилась торжественная тишина. Забыв о хлопотах и спорах, игрушки размышляли о неизвестности, что ожидала их, о полёте по усеянному звёздами небу, о Земле, на которую, возможно, никогда не придётся вернуться и на которой довелось испытать и радость, и обиду, и любовь, и равнодушие… Кутас с трудом сдерживал слёзы, крошечные глазки Твинаса широко раскрылись, чтобы в последний раз взглянуть на освещённый лунным светом снег, Эйнора плотно сомкнула веки, и даже двойной подбородок Лягарии слегка дрожал. Пилот, вновь появившийся в дверях корабля, чтобы поторопить пассажиров, не решился нарушить торжественное мгновение и сам присел на верхнюю ступеньку трапа. В стёклах его огромных очков отражалось по бледной луне.

– Подъём! – скомандовала Лягария, и все дружно встали.

Твинас проковылял к Эйноре, чтобы довести её до трапа, но шёл он так неуклюже, что задел кучу хвороста, и ветки с шумом рассыпались по снегу.

– И снова хаос! – нахмурилась лягушка.

– Простите, умоляю вас, – виновато опустил глаза Твинас. – Мои полнота и неуклюжесть, к тому же хромота…

С этими словами он попытался собрать хворост в кучу. В это время над нижней еловой ветвью склонился Кутас.

– Приятель, – прерывающимся от горя голосом позвал щенок. – Я… я даю тебе слово, что привезу тебе самое распрекрасное ухо и самые длинные усы, которые только найду на Тандадрике!

Никто не отозвался: Кадрилис, как он и сказал, не хотел ни говорить, ни слышать.

– Приятель, – всхлипнул вконец расстроенный щенок, – никогда ещё мне не было так тя… тяжело. Ну скажи хоть словечко, хоть потряси спичечным коробком…