Текст книги "Путешествие на Тандадрику"

Автор книги: Витауте Жилинскайте

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Операция «К»

Второй рукав командирского мундира так и остался грязным, серым от песка.

– Командир, – пробасил Твинас, – разрешите завершить начатую Кутасом работу.

Командир одобрительно кивнул, и пингвин неуклюже выбрался из кресла, подхватил шланг пылесоса и, пыхтя, приблизился к зайцу.

Пассажиры были крайне удивлены таким поведением не слишком общительного сыщика, а для референта это стало поистине загадкой: уж не метит ли хитрец на место советника или помощника командира? Ведь на корабле сложилась ситуация, когда даже сам пилот подчиняется командирским приказам. «Ну и подлиза!» – с досадой глянула в сторону конкурента Лягария.

А Твинас уже трудился над рукавом командира, поначалу нерасторопно, но потом, наловчившись, стал действовать аккуратно и довольно быстро.

Командир удовлетворённо следил за его работой. «Что ни говори, а верно я поступил, – подумал он про себя. – Дал суровый отпор Кутасу! Мой авторитет растёт как на дрожжах. Пожалуй, сам бульдог Гогас вилял бы сейчас передо мной хвостом, так-то!»

Отдав дань уважения командиру, Твинас повернулся к Лягарии.

– А не пожелает ли наша дама, – вежливо поинтересовался он, – тоже почиститься? Мы с пылесосом оба к вашим услугам!

– Вы настоящий джентльмен, Твинас… по отношению ко мне! – победно взглянула на Эйнору Лягария. – Мне просто жизненно необходимо почиститься, только сделай всё на совесть, как и для нашего уважаемого командира.

Она вытянула перед собой лапы, и щётка пылесоса стала осторожно кружить вокруг её шеи, щёк, подбородка. Референт блаженно улыбалась.

«Теперь-то уж окончательно ясно, – заключила лягушка, – что этот тюфяк вызвался обслужить командира только ради того, чтобы получить возможность посуетиться вокруг меня. Милый, непонятный толстячок. Вот что значит самой проявить инициативу. Стоило мне взять его под крыло, пройтись рядышком – и он у моих ног! Эйнора уже в бешенстве от ревности. Понятное дело, – критически оглядела лягушка неуклюжий стан пингвина, – если посмотреть трезво, он далеко не красавец: хромой, в шлёпанце, живот как подушка, соня, но если на Тандадрике не найдётся кого-нибудь лучше, и из него можно сделать вполне приличного джентльмена. А ведь услужливый джентльмен рядом порой лучше саквояжа с добром!»

– Кви-кви-кви… – не утерпев, заулыбалась Лягария, когда щётка пылесоса чистила подошвы её ступней. – Твинас, не щекотись… кви-кви-кви… да ты с ума сошёл…

– Уф-уф-уф, – благодушно фыркал Твинас, а его глаза-бусинки блестели даже ярче, чем золотые командирские пуговицы.

– Кутас! – окликнула Эйнора.

Ответа не последовало. Кутас словно одеревенел в своём кресле, лишь шевелился от его дыхания кончик пластыря на месте носа.

– Кутас! – громче окликнула его кукла, – можешь ответить на один мой вопрос?

Щенок, будто его внезапно разбудили, вздрогнул:

– Чего… кого?

– Ответь мне, Кутас…

– Да ну тебя, – грубо прервал её тот. Он плотно стиснул челюсти, седые брови низко нависли над его глазками. – Ну вас всех!

– Фи! – с отвращением передёрнулась Лягария. – Что за хулиганские манеры!

– Отстань! – огрызнулся щенок.

Тогда и командир удивлённо посмотрел на Кутаса. Такого хамства Кадрилис от щенка не ожидал. Нет, больше у него не будет колоть под потайным кармашком: стоит ли переживать из-за дурака! Брал бы пример хоть с него, Кадрилиса, который был и «хаосом», и «горячей головой», а сейчас по-деловому собран, как и положено командиру. Кутас же не только не добился хоть какого-нибудь сдвига… то есть прогресса, но и скатился вниз, в болото хулиганства! Референт абсолютно верно отозвалась о его манерах. И если щенок не намерен исправлять ошибки в своём поведении, то долг Кадрилиса, как командира, – применить к нему официальные… как их там… санкции!

– Кви-кви-кви… – снова заколыхалась от смеха под щёткой пылесоса референт. – Я ведь тебя, Твинчик, просила… не щекочи подошвы… ой, умру от смеха… кви…

– Уж как получается, – прыснул вслед за ней пингвин.

Лягария прямо-таки задыхалась от смеха, её подбородок раздулся, спина выгнулась – и вдруг на весь салон прозвучал её дикий крик.

– Что случилось? Катастрофа? – едва не оборвал ремень безопасности командир. Он решил, что обшивку корабля снова пробил метеорит, который и врезался Лягарии в бок.

– А-а-а-а! – вопила лягушка. – Мой крысиный зуб!

– Вот он, – протянул ей перловую крупинку Твинас, успевший выхватить её из трубы пылесоса, – вот ваш крысиный зуб!

Лягария даже не повернулась в его сторону.

– А-а-а-а! – вопила она как заведённая.

– Внимание! – прозвучал неизменно спокойный голос пилота. – Наш корабль…

– А-а-а-а! – забивал его вопль лягушки. – Моя рана от крысиного зу-у-у-ба!

Терпение добряка пингвина лопнуло, и он заткнул пасть крикуньи шлангом от пылесоса. Язык Лягарии целиком втянулся в трубу.

– Это вовсе не крысиный зуб, – повторил сыщик, – а перловая крупинка.

– Варёная или сырая? – полюбопытствовала Эйнора.

Лягария, разумеется, осадила бы её, да не могла вытащить язык из шланга.

– Инвалид перловой крупы, – усмехнулась Эйнора.

Твинас выключил пылесос, и вновь обретшая язык лягушка воскликнула сквозь слёзы:

– И всё-таки нанесённая врагом рана была, есть и будет!

– Да не было никакой раны, – спокойно пробасил сыщик. – У вас из спины когда-то торчала резиновая трубочка, её конец заканчивался резиновой грушей. Когда дети её нажимали, вы плясали, как под дудочку. В один прекрасный день трубочка выпала, а в дырку кто-то насыпал крупы. Вот и вся ваша боевая биография, она гроша ломаного не стоит.

– Фи! – передразнила лягушку Эйнора.

Крупинка упала на пол, а сыщик вперевалочку проковылял к своему креслу, стараясь не смотреть на Эйнору, хотя всем своим существом он жаждал услышать от неё ласковое слово, увидеть движение длинных ресниц.

– А ведь я, – зашмыгала референт, – я-то считала тебя настоящим джентльменом, Твинас…

Сыщик-джентльмен слегка смутился и развёл крыльями. И всё же он остался доволен: операция «К», иными словами, операция «Крупа» завершилась успешно. Эйнора хохотала от души, а командир хмурил лоб и листал блокнот в надежде найти в нём ответ, как ему поступить в данном случае: заступиться за своего референта или вообще отказаться от его услуг?

– Спокойствие! Больше спокойствия и дисциплины! – не придумав ничего лучше, постучал он карандашом по бутылке. – Не порите горячку! И не устраивайте хаос!

Один лишь Кутас не обратил никакого внимания на историю с крупинкой. Его не вывел из оцепенения даже голос пилота, объявивший:

– Внимание, внимание! Корабль «Серебряная птица» совершает посадку! Внимание! Специальное сообщение для командира!

– Слушаю! Специально слушаю! – ответил командир, только сейчас сообразив, что ремни безопасности не требуются и можно встать у пульта.

– Рапортую! – объявил пилот. – Ориентир обнаружен! Садимся на планету – спутник Тандадрики! Повторяю: ориентир обнаружен.

– Ориентир обнаружен! – повторил командир и, чтобы лучше слышать, вытащил из-под фуражки ухо.

– Ура! – одновременно воскликнули все пассажиры. – Тандадрика нашлась! Ура, ура, ура!

– Ещё один специальный рапорт для командира! – вновь послышался голос Менеса.

– Я слушаю! Я сам слушаю! – торжественно ответил командир, ощупывая, все ли пуговицы его мундира застёгнуты, и вешая через плечо планшет. – Приказываю рапортовать!

– Как и предписано инструкцией, мы спускаемся на спутник Тандадрики! Отсюда мы должны наладить радиосвязь с Тандадрикой и ждать рейдового корабля, который и доставит нас на тандадрикский космодром.

«Серебряная птица» мягко стукнулась о поверхность спутника, а командир, в сияющем золотом мундире и с планшетом через плечо, как соломенный сноп рухнул на пол. Всё-таки слишком рано он отказался от ремня безопасности.

– О, мой командир, – подскочила к нему референт Лягария. – Вы оцарапали ухо!

Лягушка бесцеремонно содрала с носа Кутаса пластырь и заботливо наклеила его на командирское ухо.

– Ну и выдержка у нашего командира! – с восхищением сказала она. – Другой бы на его месте уже вопил от боли.

– Как ты из-за крупинки, – уточнила Эйнора.

– Спасибо за замечание, – поблагодарила лягушка, – но вы, видимо, не в курсе, что референта командира может критиковать исключительно сам командир.

– Вот именно, – высокомерно подтвердил командир. – Своего референта критикую я сам, лично.

Эйнора так и не успела ответить, так как дверь корабля открылась. А Твинас миролюбиво заметил:

– Да будет вам, путешествие вот-вот закончится. Трубки морёные, чего ради нам ссориться?

Все примолкли, только сейчас по-настоящему осознав серьёзность момента. Путешествие, которому, казалось, не будет конца, завершается! Трудно поверить, что придётся расстаться с «Серебряной птицей», что в последний раз открылась дверь корабля и спускается трап…

– Теперь-то все наверняка убедились, – обвёл глазами присутствующих командир, – как правы были те, кто не хотел возвращаться назад, а предпочли дальнейшее путешествие и риск!

Сказанное, разумеется, относилось к Кутасу. Он, как ни странно, спокойно поднял глаза и произнёс:

– Зато я правильно поступил, когда решил остаться на сгоревшей планете.

Командир снисходительно усмехнулся:

– Я искренне надеюсь, Кутас… пассажир Кутас, что больницы и ремонтные мастерские Тандадрики помогут вам восстановить трезвый ум.

И тут поднялась с места Эйнора.

– Раз уж вы заговорили о трезвом уме, – подчёркнуто громко обратилась она к Кадрилису, – позвольте вас спросить, что сделали вы лично в интересах пассажиров после того, как я рассказала вам про двуличие пилота?

Командир часто заморгал, напряжённо дёрнулся, будто ожидая нападения бульдога Гогаса, пощупал рукоятку револьвера и выпалил:

– Не понимаю, о чём это вы, и вообще, что вам от меня нужно, пассажирка Эйнора?!

– Прекрасно понимаете! – сказала Эйнора. – И если блестящие пуговицы и подхалимство референта окончательно не лишили вас разума, вы обязаны знать, что настала пора действовать. Сейчас или никогда!

Толстяк сыщик был настолько потрясён услышанным, что принялся жевать свою трубку.

– Командир, – встряла в спор референт, – мало ли что слепым примерещится. Не церемоньтесь вы с этой фантазёркой.

– Жаль, что крупой не засыпали вам рот, – грубо оборвала её Эйнора и повернулась к щенку. – Кутас, дружище, послушай внимательно, что я сейчас всем скажу.

У Кутаса при слове «дружище» задрожал подбородок.

– Не хочу ничего ни слышать, ни видеть, – запротестовал Кутас.

– Ну пожалуйста, – протянула руку Эйнора, – погляди на меня.

Щенок поднял осунувшуюся мордочку и взглянул на густые ресницы Эйноры.

– Эйнора, – прошептал он, – да ведь ты… ты…

– Да, – печально улыбнулась Эйнора, – я вижу. Притом уже довольно давно. С тех пор, как метеорит ударился в корабль. Но я так и не открыла глаза. И не только потому, что мои глаза не похожи на незабудки. Просто я могла, не вызывая подозрений, наблюдать и увидела довольно странные вещи, о которых пришла пора рассказать всем…

Тайное становится явным

– Внимание, пассажиры! – прервал Эйнору голос пилота. – Прошу приготовиться к катапультированию.

– Что ещё за новости?! – всплеснул лапами Кадрилис, как в былые времена, но, вовремя спохватившись, степенно сложил их на груди. – Пилот, я жду разъяснений. Почему пассажиры не могут воспользоваться выходом и трапом?

– На вопрос командира отвечаю, – пояснил пилот. – Мы не можем спокойно выйти по той причине, что корабль опустился на мягкое покрытие планеты, а значит, оно может быть повреждено острыми концами трапа.

– Приказываю подготовиться к катапультированию! – отдал приказ командир, не глядя на Эйнору.

– Нет! – заслонила Эйнора проход к люку «Птички». – Никто отсюда не выйдет, пока я не расскажу то, что собиралась сообщить командиру!

Она замолчала, сделала глубокий вдох, и тут из своей кабины вышел Менес. Кадрилис сразу же заметил на его комбинезоне красное пятнышко, напоминающее каплю крови.

– Командир Кадрилис, – спросил пилот, – кто катапультируется первым?

Кадрилис вспомнил слова Лягарии о том, что в случае опасности командир должен покинуть корабль первым.

– Я, – ответил он и снова посмотрел на треснутые стёкла пилотских очков.

Внезапно Кадрилиса одолел страх: а если и вправду им готовят ловушку? Тогда он погибнет первым. Кто тогда будет руководить пассажирами? Кто будет отдавать разумные приказы? Кутас, что ли, – этот насмешник поджигатель? Ему бы только картинки разглядывать! Или хромоногий пузан Твинас? Да он уснёт до того, как отдать приказ! Эйнора? Но она же слепуха, вернее, уже не слепая, зато гордячка и фантазёрка… Референт Лягария? Но её уже свергли с поста руководителя. Вот и выходит, что он – единственный, кто достоин занимать официальную должность командира – кстати, уже зафиксированную. Именно поэтому… да, поэтому он, как командир… просто обязан поостеречься и не рисковать без нужды. Вот почему Кадрилис дополнил свой ответ словами:

– Я… предлагаю катапультироваться добровольцу!

Ни слова не говоря, к люку шагнул Кутас.

– Не пущу! – преградила щенку дорогу Эйнора и устремила на пилота горящий ненавистью взгляд. – Никто не покинет корабль, пока я не расскажу о вашем коварстве!

Наконец-то пассажиры поняли, что дело принимает серьёзный оборот.

– Твинас, – велела Эйнора, – встань у входа в кабину и не пропускай пилота назад. Отвечаешь своей головой!

Увалень с несвойственной ему ловкостью бросился к дверке и заслонил её своей широкой спиной, приготовившись не пропустить Менеса в кабину, даже если его изрубят на куски.

– А я и не знал, – сказал пилот, – что у вас новый командир, вернее, командирша – вон как она раскомандовалась.

Кадрилис почувствовал себя униженным. Властным жестом он высвободил заклеенное пластырем ухо и позвонил в звонок:

– Тут командир я! Прошу спокойствия!

– Говорить в принципе разрешается, только попрошу соблюдать дисциплину и порядок, – пояснила референт-лягушка, которую озадачили слова Эйноры.

– Выкладывай всё начистоту, Эйнора! – пробасил Твинас.

– Командир Кадрилис, – обратилась к зайцу Эйнора, – я не претендую на вашу должность, хочу лишь напомнить, что однажды открыла вам тайну, от которой, возможно, зависит наша судьба. Я надеялась, что вы приступите к расследованию, но вы, к сожалению, даже лапой не пошевелили, чтобы выяснить всё до конца. Ведь вполне может оказаться, – повернулась Эйнора к остальным пассажирам, – что Тандадрика – чистой воды вымысел, а пилот Менес – космический пират, который везёт нас неведомо куда и передаст в невесть чьи когти.

Возможно, именно поэтому мы блуждаем по разным планетам и всё никак не находим благословенную Тандадрику.

Онемевшие пассажиры переглянулись, а сыщик чуть не подавился трубкой.

– Но ведь, – пробормотал растерянно командир, – ведь пилот только что сообщил нам, что мы уже почти добрались до Тандадрики!

– А откуда вам известно, что это родина игрушек, а не планета разбойников?

– Прошу обратить внимание, – не утерпела Лягария, – что оратор однажды уже наврала с три короба про разбойников.

– Выложи им всё без утайки, Эйнора! – снова прогудел пингвин.

– Послушайте внимательно, – сказала Эйнора. – Когда корабль, как вы помните, опустился на цветок, все вышли из него, а я осталась внутри вместе с пилотом. Он собирался заделать в обшивке пробоину от метеорита. А ко мне в тот момент как раз вернулось зрение, но пилот об этом не знал. И вот, когда он заделывал дыру…

– То вытащил вторую руку, которую до этого прятал, вы это хотите сказать? – насмешливо спросил Менес. – Должен вас огорчить, Эйнора. Когда я заделывал пробоину, то знал, что вы следите за мной широко открытыми и вовсе не голубыми глазами.

– Знали?! Откуда? – похолодела Эйнора.

– Взгляните, – показал на залатанную дыру пилот. – Я заделывал её блестящей, как зеркало, жестью, и в ней отчётливо отразились ваши глаза, Эйнора, и ваше лицо со всеми вашими переживаниями. Но только я никому не выдал вашу тайну. А вот вы мою выдали!

Эйнора смущённо замолчала, а пилот полушутя добавил:

– Но глаза у вас действительно красивые.

– Между прочим, я не сказала главного, – сурово взглянула на пилота Эйнора. – Все вы помните, как я лежала на пороге корабля. А сознание я тогда потеряла потому, что тайком пробралась в кабину пилота и увидела…

– Вот это, верно? – Менес расстегнул комбинезон и вынул из-за пазухи чучело невиданной птицы.

– Да, – буркнула Эйнора. – Только это было во много раз больше и страшнее.

– У страха глаза велики, – усмехнулся пилот. – На планете, куда мы вскоре прибудем, подобных птиц сколько угодно. Вы обнаружите и такие штуки, благодаря которым станет понятно, почему у меня есть вторая рука, хотя когда-то я её действительно лишился. – Поёрзав под комбинезоном, он выпрямился перед пассажирами, раскинув обе руки в перчатках.

– Так кто же вы такой, в конце концов? – напрямик спросила Эйнора, глядя карими глазами на затемнённые стёкла очков.

– Я?.. Я и игрушка, и игрок… А для вас, Эйнора, стану принцем из сказки, о котором вы мечтали и в стеклянном шкафу, и в студёном зимнем лесу.

И он положил обе руки на плечи куклы. Эйнора стояла как заворожённая, а затем несмело протянула ладонь и слегка приподняла его затемнённые очки. На неё, совсем как два лоскутка небесной лазури, как две незабудки, взглянули глаза принца из сказки.

– Она уже кокетничает! – заверещала референт.

Со стороны пилотской кабины, где продолжал нести караульную службу Твинас, послышался приглушённый вздох. О том, что творилось в левом боку доброго пингвина, он и сам толком не догадывался, однако наверняка на душе у него было нерадостно. Сыщик не мог дождаться, когда наконец пилот уберёт руки в перчатках с хрупких плеч Эйноры, потому что никогда прежде так остро не ощущал свои грузность, мешковатость и хромоту. Оказывается, он, сыщик с трубкой, даже не почувствовал наличия тайн, до которых докопалась Эйнора, терпеливо ожидающая сейчас, когда же пилот уберёт руки… Или она вовсе не желала этого? Нет, он, Твинас, в жизни не осмелился бы положить крылья ей на плечи и пристально смотреть на неё, как этот… сказочный принц!

От тяжких дум у Твинаса поникла голова, трубка выпала из клюва, и, привалившись к двери кабины, пингвин задремал. Оттого он и не услышал, как пилот сказал:

– Мы поступим так. Поскольку у меня уже есть две руки, сначала катапультируюсь я и погляжу, где удобнее всего опустить трап. Ждите, я подам знак.

И Менес ушёл на «Птичку». Остальные игрушки молча проводили его до люка, а Кутас даже подсматривал, как пилот нажал белую кнопку и как подскочившее вверх кресло унесло его сквозь раздвинувшийся корпус корабля.

Немного погодя в обшивку «Серебряной птицы» постучали – это был сигнал, что можно спускать трап. У командира Кадрилиса появился повод напомнить о себе.

– Приказываю открыть дверь, – сказал он.

Эйнора нажала на кнопку – дверь, хотя и с трудом и с подталкиванием, приоткрылась, и все поняли, почему пилот предлагает катапультироваться. Поверхность планеты была такой мягкой, что нижняя половина корабля увязла в ней. Пассажирам даже не потребовался трап – они мягко спрыгнули на пружинящую поверхность. Последним соскочил бедолага Твинас.

На подъёмнике

Быстро выяснилось, что поверхность планеты колышется. Вся она была покрыта пластиком, на котором были нарисованы ключи всех размеров: от крохотного игрушечного ключика, которым отпирают копилку, до огромного ключа от старинных ворот.

Пилот подождал, когда все соберутся, и обратился к Кадрилису:

– Командир, можете отдать приказ пассажирам спуститься под покрытие планеты. Те, кто найдут там что-нибудь подходящее для себя, могут взять это с собой на Тандадрику.

– А сумки для этого подходящего там будут? – возбуждённо блеснула глазами Лягария.

Пилот кивнул и повёл пассажиров к широкой прорези, в которой они увидели вертикальное колесо с подвешенными сиденьями. Это колесо медленно вращалось, и сиденья то уплывали куда-то вниз, то поднимались на поверхность.

Пилот подождал, когда пассажиры подойдут к колесу, и сказал:

– Командир Кадрилис, вы можете запретить или разрешить пассажирам спуститься в складские помещения планеты.

– Внимание! – хлопнул по планшету командир. – Все до единого спускаемся под покрытие планеты. А пилоту приказываю остаться наверху и наладить связь с планетой Тандадрика. Категорически требую, чтобы к нашему возвращению рейдовый корабль был готов забрать нас на Тандадрику.

Пилот трижды кивнул, показывая, что более мудрого приказа он и сам бы не отдал, а референт добавила:

– Категорически и…

– …по-обезьяньи, – закончил за неё неизвестный голос.

Командир оцепенел.

– Кто сказал?! Кто произнёс?! – яростно заорал Кадрилис и обвёл всех глазами. – Кто осмелился насмехаться над моим… – Он хотел сказать «моим авторитетом», но тут же передумал и добавил: – Над моим референтом?!

– Надо мной? – удивлённо спросила лягушка.

– Да. Кто осмелился назвать моего референта обезьяной?!

Лягария плотно стиснула челюсти. Все молчали. Командир отстегнул кобуру:

– Приказываю неизвестному голосу отныне замолчать навсегда или… – Кадрилис вытащил пистолет и помахал им в воздухе. – Или…

– Подуй в нос… – произнёс тот же голос будто из-под земли.

Что тут началось! Все расхохотались: у Твинаса от смеха брюшко заходило ходуном, Эйнора блестела двумя рядами белоснежных зубов, у пилота сверкали стёкла очков, даже Кутас задорно кивал мордочкой, а у референта дрогнули уголки рта.

Командир же с револьвером в лапе понял, что сел в лужу, и попытался спасти свой пошатнувшийся авторитет. Он снисходительно улыбнулся и сказал:

– Признаться, я и сам люблю шутки. Но теперь марш все вниз!

И чтобы окончательно восстановить уважение к себе, добавил:

– Так как в незнакомом месте нас могут подстерегать опасности, я, как командир, спущусь первым.

Держа в лапе револьвер, Кадрилис сел на сиденье и медленно поехал вниз. Остальные игрушки стали по очереди рассаживаться на сиденьях и опускаться под покрытие планеты. Наконец наверху остались лишь Кутас и пилот. Щенок уже собирался вернуться на корабль, но пилот преградил ему дорогу и повелительным жестом указал на колесо. Кутас равнодушно подошёл к очередному сиденью, устроился на нём и спустился в неизвестный мир, скрытый под синтетическим покрытием с нарисованными на нём ключами.

Оставшись один, Менес снял потрескавшиеся очки и долго-долго глядел на подъёмное колесо с проплывавшими мимо пустыми сиденьями. Глаза его были такими же грустными, как у паяца с выгоревшей планеты…