Текст книги "Путешествие на Тандадрику"

Автор книги: Витауте Жилинскайте

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Неожиданная атака

Отворилась дверь, спустился трап, и новый командир готов был вот-вот выскочить наружу первым, но неожиданно отпрянул и попятился от выхода. Он вовремя вспомнил, что командир должен покидать корабль последним.

– Простите за замечание, – подошла к нему Лягария, – но мне бы хотелось передать вам кое-какой опыт, накопленный мной в период моего руководства. Командир лишь в том случае покидает корабль последним, когда корабль терпит бедствие. А в тех случаях, когда требуется высадиться в незнакомом или опасном месте, командир выходит первым, в авангарде.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарил Кадрилис и подумал про себя: «Как бы там ни было, а её советы полезны и всегда кстати. К тому же она прекрасно знает значение сложных и непонятных слов. Надо будет с ней изредка советоваться».

Словно угадав его мысли, Лягария скромно предложила:

– А не могла бы я побыть у вас референтом?

– Ре… фе… ферентом? – еле одолел это слово командир.

– Референт – это специальный советник командира. В качестве вашего референта я могла бы разъяснять пассажирам значение непонятных слов и тем самым экономила бы ваше время. Хотя, – добавила лягушка, – вы прекрасно употребляете иноязычные слова. Об этом говорит ваша фраза: «Кончайте дискуссии». Но при вашей занятости у вас не будет времени объяснять другим.

Но Кадрилис не торопился принять предложение. Возможно, вспомнил все обидные и коварные выходки Лягарии?

– Если я вам не подойду, – вьюном вилась возле командира Лягария, – вы сможете освободить меня от обязанностей и назначить другого референта.

Эти слова рассеяли сомнения командира, и, уже шагая по трапу, он коротко бросил:

– Ладно. Временно назначаю референтом вас.

– Спасибо, – не знала, как и благодарить, лягушка, труся следом и совсем не заботясь о том, что подумают остальные пассажиры: Замарашка-оборвашка, Хромоватый-полноватый и Один Против.

Итак, командир сошёл на планету первым, и, если смотреть со стороны, это зрелище было достойно если не сотни картинок, то хотя бы одной большой картины! Ещё бы – из «Серебряной птицы» спустился по трапу одетый в сверкающую золотом форму командир. При ходьбе планшет постукивал по одному его бедру, а кобура – по другому. Спустившись, он осмотрелся вокруг и подал знак: опасности нет, могут спускаться и остальные. Следом по трапу сползла лягушка, то есть референт командира. За ней появился Твинас, пыхтя от усилий скрыть хромоту. За его крыло уцепилась Эйнора – грациозная и красивая в сшитой собственными руками одёжке! Ах, если бы она знала, как ждал Твинас этой минуты, и будь на то его воля и сила трубки, он сажал бы «Серебряную птицу» сто, тысячу раз на самые разные планеты! Последним ковылял Кутас: лапы его, хотя и зажили, однако были всё ещё в бинтах…

– Кутас! – неожиданно окликнули щенка снизу, и он узнал голос своего приятеля: – Постой! Я мигом!

И рука в рукаве с золотыми позументами обняла щенка, помогая ему проворнее одолеть ступеньки. Кутас радостно запрыгал по ступеням. Его приятель, даже став командиром, остался настоящим другом! Несмотря на то что щенок оказался «один против», – вот так-то!

И под конец в дверях появился пилот Менес. Оглядев с высоты окрестности, он поднял руку в перчатке, чтобы привлечь внимание пассажиров, и обратился к ним:

– Поскольку вы намерены лететь на Тандадрику, мы должны быть готовы к долгому путешествию. Следует основательно проверить все механизмы, заменить изношенные детали и отрегулировать системы управления. Пока я буду занят всем этим, вы можете подышать свежим воздухом и передохнуть.

С этими словами пилот закрылся на корабле.

После последней планеты-телевизора, где воздух был удушливым, как в старом шкафу, здесь дышалось легко и свободно. И был милый глазу простор. Эта планета напомнила путешественникам их родину: те же песчаные пригорки, пересохшее русло речки, клочки трав, одинокие кустики… Только вот ни одного дома, ни одной проторённой тропинки, вспаханного поля, выкопанной канавки или даже свалки. Ни птица не пролетит, ни вспугнутый зверёк не промчится, ни назойливый комар не прожужжит…

– Что там вдали поблёскивает? – спросил вдруг Твинас.

Приглядевшись, пассажиры увидели: повсюду что-то сверкало, будто пригорки утыканы осколками зеркала. Тут кто-то дёрнул Кадрилиса за планшет. Обернувшись, он увидел Эйнору.

– Что вы там видите, командир? – громко спросила она и, понизив голос, добавила: – А в кабине была та штука?

– Вижу, как что-то слабо искрится на пригорках, – тоже громко ответил командир и прошептал: – Увы, той штуки там нет.

– Может быть, там горят электрические лампочки? – снова спросила громко Эйнора и так же тихо добавила: – Чуяло моё сердце, что он спрячет. А рука? Ну та, что под комбинезоном?

– В ясный день никто лампочки не включает, – ответил командир и зашептал: – Руку я не смог рассмотреть, я ведь надевал форму, но впредь буду бдителен.

– Может, он потому и дал вам форму, чтобы отвлечь внимание или просто подкупить, – прошептала Эйнора.

– Да, но он дал мне и револьвер, – отбивался Кадрилис. – Неужели только для того, чтобы я смог защититься от него?

– И вправду странно… – покачала головой Эйнора и как бы ненароком вытащила из-за пояса перчатку. – Признайтесь, это вы накрыли мне… лоб перчаткой?

– Первый раз слышу о какой-то перчатке, – недоуменно пожал плечами Кадрилис, вспомнив про данное Твинасу слово.

– Странно, – снова покачала головой Эйнора и, уходя, напомнила: – И всё-таки вы не спускайте с него глаз.

Она, конечно же, не видела стоящего неподалёку Твинаса и его грустно потупленных глаз. Толстяк сыщик решил, что Эйнора снова обсуждала с Кадрилисом свою тайну, о которой она никогда ему, сыщику, не расскажет. Но, разговаривая с Кадрилисом, кукла вынула перчатку! «Хм… хм… – схватился за трубку Твинас. – Уж не спрашивала ли Эйнора командира, кто положил ей на глаза перчатку и с какой целью? Ну да, она спрашивала зайца именно об этом! Бедняжка потому и терзается, ведь она подозревает, что тайна её глаз кому-то известна. Надо её успокоить, сказать, что перчатка упала на лицо случайно, что никто не сомневается в её слепоте». И сыщик, пыхтя как паровоз, бочком приблизился к Эйноре.

– Как голова, всё ещё болит после удара? – спросил он энергичным баском.

– Да, немножко, – ответила Эйнора.

– Ещё бы! – выпалил Твинас. – У нас не нашлось приличного компресса, так мы перчатку использовали… Может, хотя бы сейчас приложить настоящий компресс?

– Спасибо, боль уже проходит, – поблагодарила Эйнора, слегка просветлев лицом.

«Ага, вот я как ловко!» – обрадовался увалень и, приободрившись, предложил:

– А если вам понадобится помощь, чтобы решить заковыристую задачку или каверзную загадку, мы с моей трубкой… всегда… хм…

Эйнора не на шутку встревожилась:

– Какую ещё загадку? И вообще, откуда вы взяли, что у меня есть загадка?!

– Ниоткуда не взял… – растерянно ответил сыщик. – Просто я… вижу всюду вокруг себя сплошные загадки и головоломки. Где надо и где не надо.

– Нет уж, спасибо, – поблагодарила кукла, – лучше не надо!

– Прошу прощения, – попятился на шаг сыщик, чувствуя, что допустил оплошность, был недостаточно осторожен. А попятившись ещё на шажок, он слегка подвернул здоровую лапу и взвыл от боли. Как оказалось, пингвин наступил на что-то колючее, возможно даже, загнал занозу. Приподняв подошву, он осмотрел её: в ногу впился небольшой жук. И в тот же миг раздался вопль Лягарии:

– Что это?! Стряхните! Кошмар!

Первым к ней подскочил командир Кадрилис и стряхнул планшетом с лягушкиной лапы жука. Тот свалился на спину и принялся сучить в воздухе лапками. Кутас приковылял к нему и с любопытством стал разглядывать странное насекомое.

– Чем-то напоминает жука-оленя, – заявил он. – Видел такого на одной картинке.

– Ой! – вскрикнул на этот раз сам командир и заскакал на одной ножке – в другую его ужалил жук. Скорее всего, мстил за родича, которого оглушили планшетом.

– Оглядитесь вокруг, – сказал только что спустившийся на землю Менес, глядя куда-то за корпус корабля.

Осторожно, чтобы снова не наступить на какого-нибудь жука, пассажиры обошли «Серебряную птицу», осмотрелись и обомлели: в их сторону спешили сонмища жуков: казалось, даже земля колышется…

Осада

Путешественники и глазом не успели моргнуть, как очутились в окружении крошечных обитателей планеты. Их было столько, что и шагу ступить было нельзя. Игрушки оцепенели и могли только с ужасом взирать на кишащую массу жуков. Впрочем, жуками эти существа можно было назвать лишь условно. У них не было ни перепончатых крыльев, ни надкрылий, ни роговой оболочки. Их тельца были сплошь покрыты розовой щетинкой, а сходство с жуками-оленями им придавали выступающие вперёд клешни да три пары мохнатых лапок.

Эйнора, почувствовав шуршание вокруг себя, нагнулась, приоткрыла глаза и едва не вскрикнула. Но вряд ли бы ей удалось перекричать Лягарию, которая продолжала вопить:

– Кошмар! Кошмар! Кошмар!

– Не волнуйтесь, – попытался успокоить её Твинас, – они не кусаются, пока их не трогаешь. Возможно, они вообще безобидны.

– Кошмар! – кричала как сумасшедшая лягушка, стряхивая жуков с накидки.

Однако самое большое внимание жучки уделили форменному мундиру Кадрилиса, в особенности пуговицам: их золотистое сияние притягивало насекомых, как магнит. Сразу несколько жуков облепили каждую пуговицу, ощупывали её клешнями, молотили по ней лапками, обнюхивали. Другие жуки отталкивали их, чтобы тоже понюхать и попинать лапками. Притягивали жуков и стёкла очков пилота, их зеркальный блеск.

– Смотрите, куда они лезут, – взмахнул перевязанной лапой Кутас.

Трап «Серебряной птицы» стал бурым от карабкающихся наверх жучков. Казалось, невидимая рука раскатывала на ступеньках пушистую ковровую дорожку.

При виде этого зрелища пилот Менес бросился было к кораблю, но вовремя спохватился. Ведь на бегу он передавил бы несчётное множество жуков и тем самым навлёк бы беду. Стоило ему раздавить хотя бы несколько насекомых, как их мохнатые сородичи защипали бы пассажиров до смерти!

– Если они проникнут на корабль, – обречённо сказал Менес, глядя на открытую дверь «Серебряной птицы», – и испортят аппаратуру, мы навеки останемся пленниками этой планеты, потому что никогда больше…

Не успел пилот докончить фразу, как заяц подобно птичке вьюрку выскользнул из облепленного жучками мундира и одним мощным прыжком взлетел на верхнюю ступеньку трапа, а ещё через мгновение исчез за дверью корабля, успев плотно захлопнуть её за собой. Корабль был спасён. Вот когда пригодился горячий нрав Кадрилиса!

– Ура! – воскликнул Кутас.

– Кошмар! – снова завопила Лягария. – Что они вытворяют!

Командирский мундир, словно живой, пополз вперёд – в ту сторону, откуда приползли полчища жуков. Клешнеголовые волокли его на своих спинках, и удаляющиеся золотые пуговицы напоминали улетающих ночных светлячков.

– Трубки морёные! – озабоченно выдохнул сыщик.

Путешественникам ничего не оставалось, как стоять на месте, словно путала в огороде, да стряхивать с себя назойливых агрессоров. Было очевидно, что вслед за мундиром жуки теперь стремились утащить пилотские очки.

– Вам бы лучше снять их, – посоветовал Твинас.

Пилот не отреагировал, будто сказанное относилось не к нему. Игрушки ещё раз убедились, что Менес ни за какие коврижки не покажет глаза и лицо и что очки служат ему своего рода маской.

– А вот мне пришло в голову, – заговорил Кутас, испытывающий к Менесу благодарность за пластырь и искры, – что стёкла очков можно защитить какой-нибудь прозрачной наклейкой, и тогда они не будут блестеть.

Пилот только пожал плечом. Откуда взять наклейку, к тому же прозрачную, когда тут и захудалой тряпочки не найдёшь?

– Я бы с огромным удовольствием ради общей цели отдала бы свою серую накидку, как когда-то отдала значок паяцу, но, к сожалению, накидка не прозрачная, – вздохнула новоиспечённый референт.

– Ловите! – воскликнула Эйнора и метнула в сторону Менеса скомканную перчатку. Перчатка была нейлоновая, просвечивающаяся.

– Вы позволите разорвать ее пополам? – вежливо поинтересовался пилот.

– Да хоть на клочки порвите! – махнула рукой Эйнора.

– Ах, Эйнора, – грустно сказала Лягария, – вот так бы и твоё прошлое разорвать вместе с перчаткой – в клочья, верно?

– А вам, – гордо повернулась к ней кукла, – лишь бы побольнее ущипнуть. Куда до вас этим злющим жукам!

Пилот, прикусив зубами конец перчатки, разорвал её вдоль и кое-как обмотал стёкла очков.

– Чуете, – повёл несуществующим носом Кутас, – какой-то кислый запах?

– Это не запах, а вонь, – заткнула пальчиками нос Эйнора.

– Фи, фи! – замахала лапами под носом референт. – Ну и вонища!

Тошнотворный запах распространялся с той стороны, куда жуки утащили командирский мундир. Похоже, это был условный знак, поскольку жуки все до единого повернули в одну сторону и помчались туда со всех лап. Словно вода схлынула: снова перед глазами заливной луг с редкими пучками пожелтевшей травы да излучина высохшей реки…

– О-ох! – словно сговорившись, выдохнули путешественники.

– Надо признать, – сказала референт, глядя на удаляющихся жуков, – что это прекрасно организованные и дисциплинированные создания. Руководить такими – одно удовольствие.

Сейчас, когда опасность миновала, нашествие жуков стало казаться смешным недоразумением.

– Они залезли даже в мою трубку, чтоб им пусто было, – сонно пробормотал пингвин, подыскивая местечко, где бы прикорнуть.

– Одного мне удалось поймать, я даже хотел завернуть его в обрывок бинта на память, – похвастался Кутас. – А он меня цап!

– А перчатку вернуть? – спросил пилот Эйнору, снимая со стёкол повязку.

– Если вы будете по-прежнему прятать под очками глаза, можете не возвращать, – с лёгкой иронией ответила Эйнора.

– Вы что же, в претензии ко мне, что я прячу глаза? – спросил, приближаясь, пилот.

Эйнора густо покраснела, её ресницы пугливо затрепетали.

– Пилот, – встал между ними Твинас, – не пора ли выпустить Кадрилиса?

– Да-да, и я тоже подумал, что моего приятеля следует выпустить, – поддержал пингвина Кутас. – Но… ой, поглядите!

Только сейчас пассажиры заметили, что трап «Серебряной птицы» сплошь усеян жуками!

– Это они оставили часовых, – заключил Твинас, – чтобы не впустить нас на корабль или самим туда проникнуть.

– Только бы мой друг не открыл им дверь, – забеспокоился Кутас.

Пилот Менес приблизился к трапу. Жуков там было море: спинка к спинке, клешня к клешне.

– А не взять ли нам метёлку, – предложил толстяк сыщик, – да и аккуратненько вымести их отсюда? Тут вокруг полно кустов, давайте попробуем.

Пассажиры поспешили наломать веток для метлы. Даже Лягария сломала пару веточек. Странно было видеть бывшего командира за работой.

Метёлку перевязали жгутиком, скрученным из Эйнориной перчатки, и Менес, держа пучок веток в руке, двинулся к трапу. Однако стоило ему слегка взмахнуть метёлкой над первой ступенькой, как он отскочил назад будто ошпаренный: несколько жуков вскочили ему на руку и так яростно сомкнули клешни на перчатке, что пилот застонал от боли.

– Что я слышу? – удивилась Эйнора. – Пилот Менес стонет? Бедняжку ущипнул жучок?

– Да, – повернулся к ней треснутыми очками пилот. – Вам меня жалко?

– Жалеть вас? – пожала плечами кукла. – Пилот космического корабля, и вдруг стонет от укуса жучка! А может быть, вы, – с насмешкой добавила Эйнора, – специально сняли перчатку?

– Наша отважная Эйнора, – слащаво протянула Лягария, – и не пискнула бы, ужаль её хоть сто жуков, верно?

– Верно, – тихо ответила Эйнора, затем шагнула по направлению к трапу, нащупала края ступеньки и стукнула по ней ладонью. Жуки мигом облепили её руку и с такой яростью заработали клешнями, что лицо Эйноры от боли посерело, лоб покрылся испариной, но изо рта не вырвалось ни звука.

– Спасибо за урок, – слегка склонил шлем Менес.

– Но ведь, – пробасил Твинас каким-то чужим, осёкшимся голосом, – ведь это же зверская боль! Можно даже заболеть.

– Она уже больна, – сочувственно вздохнула референт, – манией величия!

– А она и есть великая, она настоящая героиня, вот! – выпалил Кутас.

Твинас и Менес склонились над рукой Эйноры, а Кутас поспешил размотать часть своей повязки, чтобы обмотать руку куклы. Пилот вытащил из кармана коробочку с целебной мазью, которую вызвался подержать обоими крыльями Твинас, и стал смазывать места укусов. Видеть всё это Лягарии было невыносимо. Когда у неё сорвало бородавку, пилот и понюхать мазь не дал, а бинт даже не показал, хотя лягушка тогда была командиром корабля. Даже для Твинаса, этого увальня хромого, она значит не больше гриба поганки! А всё почему? Потому что эта воображала, эта принцесса Замарашка-оборвашка присвоила себе всё их внимание и знай складывает, как в бездонную корзину, их доброту, сочувствие, внимательность, галантность, не оставляя ей, авторитетной активистке, ничего, совсем ничегошеньки! Разве не пора принимать новые меры воздействия против наглой гордячки? И Лягария выкрикнула:

– Уважаемые! Все вы, как я погляжу, забыли, что надо смотреть трезво. Ситуация по-прежнему остаётся опасной, чтобы не сказать, чрезвычайно рискованной! Корабль в осаде, вход на него отрезан, командир в плену, его мундир похищен. И хотя я всего лишь референт, однако же осмелюсь предложить несколько эффективных мер.

– Каких там ещё эфек… фек… тивных? – удивился Кутас.

– Предлагаю отправиться в разведку. Здесь стоять нечего, а если осмотримся, поймём, что к чему, – глядишь, и найдём выход из трагикомической ситуации.

– Почему бы и нет, – кивнула всё ещё бледная Эйнора.

– Отправляться гурьбой нет необходимости, – говорила Лягария, незаметно присвоившая обязанности командира. – И в особенности тебе, бедняжка Эйнора, ведь ты же слепая. Ты, Кутас, тоже калека, так что останешься с героиней здесь, будете охранять корабль. Вернее, охранять будет Кутас, поскольку эта задача не для слепой. Так что вперёд, коллеги, на вас возложена разведывательная миссия!

Никто не успел и рта раскрыть, как Лягария одной лапой уже уцепилась за крыло пингвина, а другой обхватила Менеса за пояс. Она, правда, собиралась ухватиться за локоть пилота, но его единственная рука находилась с другой стороны. По дороге лягушка без умолку тараторила:

– Эта планета отличается необыкновенным чарующим пейзажем, верно, милый Твинас? А вам, дорогой Менес, не кажется, что этот холмистый ландшафт напоминает океанские волны? Будем надеяться, джентльмены, что за этими океанскими волнами, вернее, за холмами нас ждут исключительно приятные сюрпризы. Как по-вашему, коллеги джентльмены, этот ландшафт залит по ночам лунным светом – таким, как в лесу, у нашего исторического костра, то есть – ха-ха-ха! – у доисторического костра, верно я говорю, джентльмены?

Она пощекотала Твинаса под крылом, а пилоту – бок. У Твинаса из клюва вырвалось странное бульканье, пилот же лишь сдержанно усмехнулся.

– Ах, Твинас, милый неуклюжий увалень! А вы, Менес, таинственный рыцарь из средневековых романов! Веселее, бодрее, друзья джентльмены, ведь между вами дама! Дама, для которой вам не потребуется тащить её саквояж, ибо всё, что у неё есть, – это скромная накидка да большое сердце!

– А куда подевались холодная кровь и трезвый ум? – поинтересовался Твинас.

– Ах ты коварный! Экий колоссальный спорщик! – и Лягария вновь пощекотала под крылом у пингвина – тот даже крякнул.

От такого похода в разведку Лягария чувствовала себя на седьмом небе. Ах, почему она раньше не прибегала к активным мерам! Жаль, что гордячка Эйнора не видит, как грациозно она переступает между двумя кавалерами. Однако, идя впереди, референт не могла видеть, что Кутас, глядя ей вслед, еле сдерживается от смеха.

Величественное сооружение

Побродив около часа между холмами, разведчики обратили внимание на то, что вершина одного пригорка словно отлита из золота. Они решили подойти поближе.

Вскоре перед ними выросло строение – да-да, именно строение, поскольку вокруг трудились-копошились полчища точно таких же жуков, которые облепили космический корабль. Только на этот раз клешнеголовые не обращали на них внимания, и путешественники решили подойти вплотную к сооружению. Однако Менес на всякий случай обвязал стёкла частями Эйнориной прозрачной перчатки, которые он носил в кармане.

Трудовой энтузиазм жуков вызывал уважение и даже изумление. Кто бы мог подумать, что такие маленькие мохнатые козявки способны на такой размах! Они несли, тащили клешнями найденные на окрестных холмах куски слюды, аккуратно шлифовали-обкатывали их о крупный камень и строили из полученных кусочков сияющую золотом башню. В стенах её зияли бесчисленные норки, и это доказывало, что жучки строят общее жилище.

– Вы только поглядите! – проворчал наблюдательный сыщик, указывая крылом на верхушку одной из стен.

Там блестели четыре пуговицы от командирского мундира, вмурованные в сверкающую стену! «Вот тебе раз!» – воскликнул бы их владелец, а Кутас добавил бы: «Мне пришло в голову, что из-за этих пуговиц и мундир украли». Сам же мундир валялся на склоне холма. Твинас приковылял к нему и сунул под крыло – когда вернётся, отдаст командиру.

Путешественники обошли вокруг строения. Вдруг на глаза попадётся ещё что-нибудь интересное?

– Удивительно организованный народ! – ещё раз похвалила Лягария. – Одно удовольствие руководить такой дисциплинированной армией трудяг.

Именно в это время строительные работы прекратились. Жуки начали спускаться со стен. Мохнатые строители потянулись в норки на склонах холмов, чтобы отдохнуть после трудового дня. В мгновение ока пространство вокруг блистающей башни опустело… Но что это? Удивлённый Твинас схватил свою трубку в клюв. Сначала один, потом другой, следом третий жук возвращались, осторожно подкрадывались к покинутой башне, а затем, зажав клешнями отшлифованный кусочек слюды, скатывали его с откоса и, очутившись внизу, волокли дальше, без сомнения – в собственную норку. Один вцепился даже в командирскую пуговицу, отодрал её от стены, сбросил вниз, а затем скатил с пригорка, как обруч. Тут уж не удержалась и Лягария: подскочив к строению, она выцарапала оставшиеся три пуговицы. Твинас сунул их в карман командирского мундира.

– Как же это получается? – опешил Твинас. – Ведь они воруют… у самих себя!

– И при этом строят башню! Которую никогда не построят… – добавил Менес.

– Рискованно, но, может, исследуем их норку, джентльмены, – проявила отвагу лягушка, которой не давала покоя храбрость Эйноры.

Они выбрали ближайшую, Твинас нашёл прутик и осторожно стал ковырять ею в норке. Он выкатил одну округлую блёстку, другую, третью, четвёртую… Неплохая горка набралась!

– Как вы думаете, джентльмены, возьмём на память?

Джентльмены не успели и слова сказать, как Лягария стащила с себя серую накидку и высыпала в неё добычу. Связав в узел концы, лягушка приготовилась закинуть ношу за плечо, но тут её остановил басовитый голос:

– Бросьте! Трубки морёные, говорят вам: выбросьте немедленно!

Но было уже поздно. К ним подлетел мохнатый коврик из прильнувших друг к другу насекомых. На нём восседал толстый, неуклюжий, одряхлевший жук, судя по всему – их правитель. Часть его свиты отделилась от коврика, метнулась к лягушкиной ноше, и в одно мгновение из узелка были извлечены и доставлены правителю все блёстки. Затем жуки роем понеслись к расковырянным стенам башни, ощупали, обнюхали их и вернулись назад, покачивая на лету клешнями. Они разъярённо прожигали глазками путешественников.

– Возможно, я заблуждаюсь, – проворчал Твинас, – но только всю вину за незавершённое строительство они хотят свалить на нас… космических пришельцев.

– Нашли козлов отпущения! – разозлилась Лягария и решительно схватила прутик. – Вот возьму и на глазах у всех обыщу под холмом ещё чью-нибудь норку! Пусть тогда поглядят, кто тут настоящий вор…

– Нас окружают, – предупредил Твинас. – Предлагаю уносить ноги.

– Самое время, – согласился Менес.

Лягария отшвырнула прутик и первая бросилась бежать, даже накидку забыла. На этот раз она не собиралась морочить джентльменам головы рассказами о лунном свете. Она так проворно прыгала, что сразу же оставила далеко позади обоих коллег, и всё потому, что трезвый разум нашёптывал ей: преследователи наверняка схватят того, кто бежит последним, то есть толстяка Твинаса с командирским мундиром под крылом.

Но и на этот раз она промахнулась. Жуки обогнали троицу и преградили им дорогу. Игрушки кинулись назад, к золотой башне. Рядом со строением по-прежнему восседал правитель жуков, причём подстилкой ему служила серая накидка Лягарии…