Текст книги "Путешествие на Тандадрику"

Автор книги: Витауте Жилинскайте

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Ещё одна беда

Полчища жуков-охранников зашевелились, недоверчиво поворачивая клешнями в разные стороны. У Твинаса душа в пятки ушла. Неужели они заметили подкравшегося командира и сейчас схватят его? Но жуки повели себя довольно странно. Они стали разбиваться на группы и потянулись все в одном направлении, но не к Кадрилису, а совсем в другую сторону!

– Хм… – проводил их глазами Твинас. – Поди знай, что у них на уме…

А к ним уже быстрее ветра мчался заяц.

– А вот и я! – задыхаясь, сказал он. – Уж не мои ли камешки их спугнули?

– Логично, – поспешила согласиться референт. – После третьего камня бросились наутёк. Полная капитуляция!

Последние ряды жучков уже скрывались за холмом.

Кадрилис решительно отогнул козырёк фуражки и весело присвистнул сквозь раздвоенную губу.

– Вот ваша форма, – подняла с земли мундир Лягария.

– А пуговицы? – вытянулась у зайца мордочка.

– Вот и они, – сказала Лягария, засовывая лапу в карман мундира и вытаскивая пуговицы. – Ваш референт, рискуя жизнью, выковыряла их из строящейся башни. Ещё одну, к сожалению, мне не удалось достать. Два авторитетных свидетеля могут подтвердить мои слова.

– Спасибо, – от души поблагодарил взволнованный командир. – Этот ваш поступок я зафик… зафиксу… зафиксирую.

– Ваша благодарность для меня высшая награда, – скромно поджала губы лягушка.

– А как же накидка из подкладки? – подковырнул Твинас.

– Ах да! Спасибо, добрейший Твинас, что напомнил. В то время как я выцарапывала ваши пуговицы, у меня самой утянули накидку, – разъяснила ситуацию Лягария. – И осталась я, как из болота выскочила, – без ничего.

Твинас открыл было клюв для новой колкости, но только трубкой махнул – лягушку не переспоришь.

– Ну, – оживился командир, волоча измазанный мундир, – не пора ли нам на корабль?

– Как прикажете, – уважительно поддакнула референт.

– Тогда вперёд! – воскликнул Кадрилис, поправляя кобуру.

Четвёрка поспешила к «Серебряной птице». По дороге командир успел рассказать про пылесос, которым он сдул букашек с трапа, об ожидающих на корабле Эйноре и Кутасе. Разведчики в свою очередь поведали о нескончаемой стройке, а потом все вместе порадовались, как легко, вопреки ожиданиям, им удалось освободиться. Они снова почувствовали тягу к путешествиям, а также острое желание очутиться на корабле, отдохнуть, прийти в себя после мрачных приключений.

– Однако, – неожиданно остановился командир, – почему тут пусто?

Все уставились на то место, где должен был стоять корабль. Но на земле лишь отчётливо виднелись следы «Серебряной птицы», а сама она будто испарилась. Менес сорвал с глаз перчаточную повязку и посмотрел на небо. Ни корабля, ни малейшего его следа! Но кто же, в конце концов, смог разобраться в сложной аппаратуре и поднять корабль в воздух?

– Вот тебе… раз! – процедил заяц.

Он чувствовал себя виноватым, потому что оставил корабль на попечение Эйноры и Кутаса. Какие из них охранники: одна слепая, а другой раззява!

– Это следы похищения, – ткнул трубкой в примятую траву Твинас.

Внимательно приглядевшись, остальные тоже увидели едва заметную колею, как будто здесь катили бочку. Чуть дальше ветер уже успел замести колею песком, но не до конца, она хоть и неотчётливо, но ещё виднелась. Игрушки поспешили в ту сторону, куда вела колея…

Поиск следов

Местами колея тянулась прямо, кое-где она извивалась подобно ручейку, пока не привела к обширному пустырю и… исчезла. И больше никаких следов! Игрушки облазили каждую пядь земли – ни малейшей отметины! Корабль словно растворился в воздухе.

– Каково мнение командира по данному вопросу? – поинтересовалась референт.

– Я полагаю, что… – скороговоркой выпалил командир, но, спохватившись, степенно повторил: – Я полагаю, что «Серебряная птица» отсюда улетела.

– Да не мог корабль никуда улететь, – отверг версию Твинас, – тогда осталась бы вмятина от взлетающего корабля.

Раньше Кадрилис выпалил бы: «Тоже мне, умник выискался!» – а ещё ехидно поаплодировал бы. А сейчас он почувствовал себя униженным.

– Вмятину, – вмешалась Лягария, – могли заровнять жуки, причём сделали бы это так, что и не заметишь. Я тоже придерживаюсь мнения, что корабль улетел. А вы как считаете, джентльмен пилот?

– Джентльмены, как правило, соглашаются с дамами, – ответил пилот.

– Ну и дипломат! – игриво погрозила лапкой референт. – Да вы просто мастер говорить так, чтобы ничего не сказать.

– Нужно, – сказал Твинас, – вернуться ещё раз к колее и приглядеться к ней внимательней.

– А что на это скажет командир? – спросила Лягария.

– Мм… – задумчиво побрякал пуговицами в кармане командир. – Думаю, на колею поглядеть нелишне. Вперёд… то есть назад.

Пассажиры вернулись назад той же дорогой, тщательно осматривая каждый комочек земли или камешек. И снова ничего, совершенно ничего, хотя они все глаза проглядели. От напряжения у них разболелись головы.

– Ну сколько можно искать что-то, согнувшись в три погибели! – лопнуло у лягушки терпение. – Я как-никак инвалид, пострадавший от крысиного зуба, и мне жизненно опасно идти горбясь.

– Дальше искать не имеет смысла, – заключил командир. – Одно из двух: «Серебряную птицу» или угнали, или сожгли.

– Или закопали, – глухо прошептал Твинас и ткнул трубкой в землю: – Извольте взглянуть.

Все стали осматривать указанное сыщиком место. Пучок примятой травы… песок… ещё пучок, а из-под него… из-под него вырывалась струйка смешанного с песком воздуха!

– Похоже на пылесос, – догадался Кадрилис.

Недолго думая все кинулись раскапывать землю вокруг фонтанчика пыли. Копать было нетрудно: песок разрыхлён, пучки травы сюда просто воткнули.

– Лишь бы только с «Серебряной птицей» ничего не случилось! – встревожился командир.

– Неужели, – грустно заметил Твинас, – нет ничего важнее уцелевшего корабля?

– Да что же может быть важнее? – не понял командир.

– Хотя бы судьба Эйноры и Кутаса, – тихо ответил увалень.

Пристыженный Кадрилис лишь пробормотал что-то невнятное. На помощь ему снова поспешила лягушка-референт.

– Я всеми четырьмя лапами поддерживаю мнение командира. Не может быть ничего важнее «Серебряной птицы», – сказала она. – Ведь без корабля и Эйноре, и Кутасу, и тебе, Твинас, и всем нам конец! Катастрофический конец!

– Именно это я и хотел сказать, – с достоинством кивнул командир и оглянулся. – Только бы жуки не налетели!

– Вы хотите сказать, что кому-то из нас следует отправиться в разведку? – поинтересовалась референт. – А я могу предложить свою кандидатуру?

– Да, назначаю вас разведчиком, – подтвердил командир.

– Слушаюсь и отправляюсь на задание, – приложила руку к голове лягушка и заковыляла вверх по пригорку, крайне довольная тем, что отвертелась от копания песка.

Когда игрушки вырыли довольно большую яму, на её дне показались плотно уложенные сухие ветки – гладкие и ровные, как палки.

– Вот вам и ответ на загадку, – проворчал сыщик. – Этими палками жуки опрокинули корабль и прикатили сюда.

После того как убрали палки, в котловане показался серебристый нос корабля, потом корпус, и выдуваемая пылесосом струя воздуха вырвалась из него с такой силой, что едва не сбила фуражку с головы командира.

– Кто там? – донёсся из-за двери встревоженный голос Кутаса.

– Все свои, – пробасил Твинас.

– Ура! – вырвался в дверную узкую щель радостный возглас.

Струя воздуха иссякла, дверь приоткрылась шире, и в неё протиснулась заклеенная пластырем мордочка.

– А мой друг… то есть командир… жив-здоров? – первым делом поинтересовался щенок.

– Слегка жив и немножко здоров, – засмеялся командир.

– Это здорово! – просияла не только мордочка, но и, казалось, пластырь на ней.

Твинас, Менес и Кадрилис поспешили поставить ветки таким образом, чтобы по ним можно было добраться до двери и попасть на корабль. Усерднее всех трудился Твинас, который при этом не спускал глаз с корабля. Под конец он не выдержал:

– А вы не сильно ушиблись, когда вас катили? Как Эйнора, здорова?

Кукла не отзывалась. Возможно, она и впрямь не расслышала в рабочей шумихе тихий и застенчивый басок? Зато Кутас не замедлил с ответом:

– Мы разбились бы, да вовремя пристегнулись ремнями безопасности. В последний момент! Кадрилис, я тут к твоему пульту пристегнулся, ты… ой, вы… не рассердитесь? Слышишь? – внутри корабля зазвенел командирский звонок.

– Было бы из-за чего сердиться! – весело отмахнулся Кадрилис, уже переступая через порог. И тут над ямой склонилась голова референта-разведчика, глянули вниз глаза-кастрюли:

– Там жуки! Полчища жуков! – прошипела Лягария и в бешенстве заверещала: – Сами небось на корабль полезли, а мне ни слова! Я жизнью ради них рискую, добровольно в разведку отправилась, а они… они!..

– Фи! – закончила фразу Эйнора, подав голос из салона.

В другое время референт не оставила бы насмешку без ответа, но сейчас, обезумев от страха, она, судорожно цепляясь за сухие ветки, спускалась вниз. Когда Лягария уже протискивалась в дверь, сверху посыпался песок. Сгрудившись на краю ямы, жуки задними лапками швыряли песок с такой силой, что он тучей сыпался на корабль.

С одной стороны ямы на живом коврике из насекомых стоял дряхлый вождь, безвольными жестами командовавший копателями.

– Десять… девять… – прозвучал спокойный, как обычно, голос пилота.

– Восемь… пять… три… два… один! – перескакивая через цифры, тараторили пассажиры в надежде ускорить отлёт.

– Семь… шесть… пять… – равномерно, как часы, отсчитывал голос Менеса, – четыре… Прошу внимания! Плотность песчаного облака слишком велика. Корабль не сможет пробиться и вырваться из ямы.

– Этого ещё не хватало! – вскочил Кадрилис, забыв о том, что у командира должна быть холодная голова. – Да я им сейчас! – бросился он к дверям.

– Приятель, ты куда? – встревожился щенок.

Кадрилис уже открывал дверь, не обращая внимания на песчаную атаку. Выбравшись наружу, он опустил пониже козырёк фуражки, чтобы в глаза не попал песок, и огляделся. Потом он расстегнул кобуру и вынул револьвер. Командир хотел несколько раз выстрелить в воздух, чтобы распутать жуков и заставить их хотя бы на минутку оставить корабль в покое, а уж тогда он выпалит несколько раз прямо в гущу мохнатых агрессоров, и они обратятся в бегство.

Кадрилис заметил просвет в туче песка рядом с вождём жуков – оттуда песок не сыпали. Он отчётливо разглядел седые усики старого владыки, сивые редкие волосы на груди и дряблые, трясущиеся клешни. Командир прицелился в эту сивую грудку. Вот и прекрасный повод проверить, пулями или пистончиками заряжен пистолет. Ведь от этого, по словам его референта, зависит авторитет командира!

Держа одной лапой револьвер, другой лапой он нажал на курок. Ба-бах! Грохнувший выстрел сотряс яму и, похоже, рассеял песчаную тучу – но оказалось, что просто жуки прекратили швырять песок. Вокруг стало светло и тихо, и в этой тишине послышалось тиканье – точно такое же, как на планете цветов, в норе. Тут накидка Лягарии, которая покрывала живой коврик из жуков – трон владыки, окрасилась в красный цвет. Сражённый метким выстрелом правитель жуков упал ничком, клешни его бессильно обмякли и свесились с края ямы.

– Вот тебе, вот! – почувствовав свою силу, Кадрилис палил и не мог остановиться.

Да-да, и револьвер, и пули были самые настоящие! А на дуле оружия виднелась капля настоящей крови.

Командир вернулся в салон и объявил пассажирам:

– Путь свободен!

– Ура! – закричал Кутас. – Ты ведь в воздух стрелял, верно?

Кадрилис не ответил. Опьянённый новыми, непривычными впечатлениями, боевой командир медленно опустился в кресло, сунул пистолет в кобуру и пристегнулся звездчатым ремнём безопасности. Но лапки его мелко дрожали, зайцу мерещилась окровавленная накидка, а в ушах до сих пор раздавался грохот выстрелов.

– Десять… девять… восемь… – опять донеслось из кабины пилота, только голос его был какой-то слишком тихий.

– Семь… шесть… пять… – повторяли шёпотом за пилотом путешественники.

Чистка мундира

Корабль вырвался из ямы, но радоваться было рано. Просочившийся в салон песок при взлёте взметнулся ввысь, забивая глаза, рты и уши пассажиров. Путешественники были застигнуты своего рода песчаной бурей – только не в пустыне, а внутри корабля.

– Этого ещё не хватало! – сказал командир, не зная, как отбиться от ещё одного нежданного врага. – А где мой планшет, апчхи?! – хватился он. – Кутас, ты сидел в моём кресле, куда девал планшет?

– Не… не помню, – помотал мордочкой щенок.

– Он лежал на столике… ап-чхи! Перед самым твоим носом, а ты не помнишь! В планшете находились самые необходимые для руководства вещи, схе… схема, а ты… ап-чхи!

– Будьте здоровы, – подала голос референт. – Разрешите мне если не от лица всех пассажиров, то хотя бы от своего имени поблагодарить вас за спасение корабля от жуков и песчаного хаоса… ап-чхи, чхи-чхи!

– Спасибо, – с благодарностью поглядел на неё командир. И впрямь, лишь одна она догадалась вспомнить о его подвигах, тогда как другие озабочены лишь своим чиханьем… ап-чхи!

– Мне тут в голову пришло… ап-чхи! – начал Кутас.

– Что я слышу? – удивился командир. – Опять к тебе мысль пришла, ап-чхи!

– Ага, – слегка смутился щенок, – и поэтому… ап-чхи! Я подумал, что у нас ведь есть пыле… ап-чхи!

– Да я и сам, если бы не это чиханье… ап-чхи!.. и без тебя бы напомнил всем про пылесос, – закончил мысль щенка командир, ныряя к шкафчику с пылесосом.

Значит, вот зачем его держат на космическом корабле! Кадрилис ловко разобрался с прибором, включил его и, придерживаясь за подлокотники кресел, стал пылесосить.

– Вы уж меня простите, что вмешиваюсь не в свою сферу, – подала голос Лягария, пытаясь перекричать жужжание пылесоса, – только я прямо-таки шокирована… ап-чхи! Командир должен приказывать, а не сам делать чёрную работу, ап-чхи! Тем более что вы устали после победоносного сражения с армией жуков! Да не будь я инвалидом, пострадавшим от крысиного зуба, сама бы схватила пылесос… ап-чхи!

– Дайте сюда! – вызвался Кутас. – Лапы у меня уже зажили, поэтому я всегда пожалуйста… И про… чхи!.. простите, что сам не догадался предложить раньше.

Кадрилис вернулся на командный пост, а Кутас принялся рьяно высасывать из салона песок. Он работал так проворно, что вскоре воздух явно очистился и дышать стало легче.

– А ты, Эйнора, – снова подала голос референт, – тоже могла бы не сидеть сложа руки. Уважаемый командир, – повернулась лягушка к Кадрилису, – вы уж меня простите за то, что я, всего лишь простой референт, командую на корабле, но сколько же можно терпеть такое!

– Прошу вас, отдавайте приказания, – благосклонно кивнул командир.

– Спасибо, – признательным взглядом посмотрела на него референт. – Вот ты, Эйнора, помнится, с таким рвением шила себе юбку. А ведь могла бы и сама догадаться, что надо пришить пуговицы к форменному мундиру нашего командира. Кутас, ты сейчас всё равно носишься по салону, возьми-ка у командира мундир и передай портнихе.

– Вот… передай, – покорно повторил командир, снимая с себя мундир. Как ни крути, а толковый организатор наша Лягария! Командир из неё плохонький, зато в качестве подручной командира ей просто цены нет. Только она одна догадалась спасти мундир и замечательные пуговицы. Сама всё потеряла, а из кожи лезет, чтобы командир ни в чём не нуждался! Разве это не настоящий товарищ?

Видя, как возрастает её значение, Лягария скромно потупилась, а тем временем тонкие пальчики Эйноры порхали вокруг золотых пуговиц. Заодно она накрепко пришила и пуговку внутреннего карманчика, державшуюся на последней ниточке, и, когда Кутас управился с работой, мундир выглядел почти как новый.

– Наконец-то, – с довольным видом откинулся в кресле Кадрилис.

– А сказать спасибо не нужно? – спросила Эйнора.

– Ну да, спасибо, разумеется, – спохватился командир и тут же вспомнил, что его референт, возвращая пропавшие мундир и пуговицы, никакой благодарности от него не требовала. Вот уж действительно в должности командира видишь окружающее гораздо шире и понимаешь намного глубже.

Словно угадав его мысли, референт сказала:

– Эйнора, разве можно разговаривать с командиром в таком тоне? Наш командир уже десять раз доказал, что может быть подлинным джентльменом, так чего тебе ещё?

– А того, – с достоинством ответила Эйнора, – что я просто хочу, чтобы он проявил себя джентльменом и в одиннадцатый раз.

– Ладно, – иронически подмигнула командиру референт Лягария, – пусть это будет критика снизу.

– Я вам не низ! – распрямилась в кресле Эйнора. – Только ничтожества и подлизы бывают внизу.

Лягария лишь квакнула от злости, а тем временем в диалог вмешался Кутас:

– Кадрилис… командир, мне тут пришла в голову мысль, что я мог бы пропылесосить и ваш мундир… Он весь пропесочился.

– Хорошо, что сам додумался, не пришлось тебя просить, – кивнул командир.

Кутас проворно засуетился со шлангом наперевес вокруг командирского рукава. Щенка так и подмывало рассказать приятелю всю правду о цветке, о его лопнувшем стебле и упавших лепестках. То-то удивится заяц! «Вот тебе раз, вот так штука! А дальше? А дальше-то что было?!» – воскликнет он. И тогда Кутас расскажет о птице из пепла, и о сути, о самой сокровенной сути, и ещё… ещё расскажет Кадрилису, что Эйнора совсем как морская раковина, жёсткая на ощупь, но если её ласково погладить – так же ласково, как Кадрилис когда-то огромный цветок, – то она…

Рукав прямо на глазах снова стал белоснежным. Пройдясь щёткой пылесоса по плечу, щенок принялся за сверкающий золотом погон, и чем ближе подбирался он к уху, тем задорнее блестели его глаза.

– Слушай, Кадрилис, – зашептал наконец Кутас на ухо командиру, – у меня для тебя такая новость!

– Да ну! – радостно оживился приятель. – Планшет нашёлся?

– Не-а… – замялся Кутас.

– Так что же тогда? – улыбнулся Кадрилис, заметив, как растерялся Кутас. – А ну выкладывай всё начистоту! – дружелюбно подбодрил он приятеля, совсем как тогда, у костра.

Кутас снова доверчиво припал к командирскому уху:

– Я хочу о цветке рассказать, о том громадном цветке.

– О том, который поднял меня к самому кораблю? – спросил Кадрилис.

– Да, дружище, о нём самом. Ты ещё не знаешь, что он спас тебя… тебя спас… – заговорившись, щенок нечаянно ткнул щёткой пылесоса командира за шиворотом.

– Осторожнее, – поёжился Кадрилис, – ведь шею царапаешь.

– Прошу прощения, – передвинул шланг пылесоса на спину мундира Кутас. – Цветок тебя спас, потому что его стебель вытянулся… до предела растянулся, как… – Теперь наконечник пылесоса нечаянно сдвинулся куда-то за ухо.

– Да я и без тебя знаю, что он растянулся, как резиновый, – отмахнулся командир.

– Да, но ты не знаешь, что цветок стал тонюсенький, как нитка… – Кутас надеялся, что он сможет рассказать более складно. Ну да, пылесос гудит, сам он водит щёткой туда-сюда, где тут по порядку всё расскажешь, нужные слова подберёшь. Вот и получилось, что вместо того, чтобы приблизиться к сути, он отдалился от неё. Ах, будь они у костра, в уютной шапке, он бы всё выложил приятелю как на духу, а тут… – И поэтому-поэтому цветок сломался и упал на землю, – с горем пополам закончил щенок.

– А ты-то откуда знаешь? – недоверчиво нахмурился командир.

– Эйнора мне рассказала, а Эйноре – пилот.

– Вот тебе раз! Пилот рассказал Эйноре, а мне и не обмолвился. Странно.

– Разве это уж важно, кто кому рассказал, – прильнул к уху Кадрилиса щенок. – Важна суть.

– Что ты говоришь? – не расслышал командир, за ухом которого громко жужжал пылесос.

– Я говорю, не важно, кто рассказал. Важно, что цветок спас тебя, а сам погиб, и поэтому ты остался… должен ему… должен столько, что и представить не можешь. И что из пепла… снова живая… живая птица… – с трудом подбирал слова щенок, а, мучительно думая над ними, ткнул щёткой командира в ухо.

– Ой! – вскрикнул Кадрилис. – Да ты совсем с ума сошёл! Последнее ухо оторвёшь!

– Про… сти… те… – растерянно пролепетал щенок и зацепил щёткой пылесоса козырёк фуражки.

– И кокарду оставь в покое, – оттолкнул от себя щенка Кадрилис. – Прочь!

– …стите… по… – пробормотал Кутас потерянно и, направив шланг на себя, оторвал половину пластыря с бывшего носа.

– И я прошу прощения, – вмешалась лягушка, – но я просто не могу видеть, как физически калечат нашего командира!

– Ого! – насмешливо заметила Эйнора.

– Как можно, – возмущалась референт, – так фамильярно вести себя, не чувствовать дистанции! Фи!

– Совершенно верное замечание, – одобрительно сказал командир. – Ты, Кутас, в последнее время стал уж слишком фамильярным!

– Да, но я не знаю, что такое фамильярный, – жалобно пролепетал Кутас, направив наконец жерло пылесоса в пол.

– А если не знаешь, поинтересуйся у моего референта, – холодно объяснил командир.

– Ого! – снова усмехнулась Эйнора.

– Но ведь, – примирительно сказал щенок командиру, – ты… вы знаете, что я только про цветок… про должок…

– Про свои долги я и без тебя знаю, – ещё холоднее заметил Кутасу командир.

– А вот и не знаешь! – вдруг встал на дыбы щенок. – Так что помолчи!

– Пассажир Кутас, – властно произнёс командир, – вы порождаете на корабле хаос! – и он проворно выключил пылесос. – Пора бы вам знать своё место.

– Ну раз так, – прошептал щенок, – в жизни не услышишь от меня до конца песенку. Так и не узнаешь, что сказал крокодил.

– Больно нужно! Крокодил! – презрительно усмехнулся командир. – Да для меня сейчас важнее ориентир, чем какой-то там крокодил! И вообще, пассажир Кутас, приказываю отойти от моего пульта! Это вам не лес и не шапка! Марш! – и заяц, перегнувшись через столик, ударил щенка по лапе.

– Вот, значит, как!.. – произнёс внезапно севшим голосом Кутас. – Тогда отдай мои сокровища. Знаешь, я больше не хочу иметь с тобой общий тайник!

– Ну и напугал! – усмехнулся заяц. – Да у меня в мундире есть свой самый настоящий потайной карман, – и он отогнул полу мундира, показывая внутренний карман и даже засовывая туда лапу. Внезапно его мордочка просияла: из кармана Кадрилис выудил запасную медную пуговицу! Теперь-то уж пуговиц точно хватит.

– Всё равно отдавай! – настойчиво потребовал щенок и сурово наморщил мордочку с пластырем вместо носа.

– Вот… – расстегнув булавку, заяц вытащил поломанный ножичек. – Больно нужно, у меня свой есть, настоящий, финский! Да и ещё настоящий револьвер.

– Всё… всё отдавай, – настаивал щенок.

– Бери, – протянул командир конфетный фантик.

– Ка… карандаш!

– Да забирай свои мусорные сокровища! – пренебрежительно сунул командир щенку карандаш. – Отдал бы тебе и спички, да они сгорели вместе с планетой.

– Вот это трезвые, объективные слова! – одобрила референт.

– Какая подлость! – возмутилась Эйнора. – Кутас, дружок, да не слушай ты их! Они тебя дразнят!.. Кутас!

Но Кутас, похоже, не слышал её.

– А как же иск… искры? – спросил он командира.

– А искры пилот нарочно высек, чтобы тебя утешить! – отрубил Кадрилис. – Почему тогда ни единая искорка не вылетела, когда мы ездили на вездеходе?

Мордочка Кутаса застыла, лапа соскользнула с подлокотника командирского кресла, и он взлетел бы к потолку, не удержи его за задние ноги Твинас, не усади его силой в кресло и не пристегни ремнём безопасности. Щенок так и остался сидеть неподвижно, сжимая в одной лапе ножичек, а в другой – карандаш и свёрнутый листочек бумаги и уставившись невидящими глазами в стену корабля. Кадрилис понял, что ранил друга в самое сердце, и уже готов был кинуться к нему с извинениями, но его удержал ремень безопасности. Пока Кадрилис расстёгивал его, он успел трезво всё взвесить: «Нечего командиру скакать, как воробью. Ещё успею извиниться. Или же поручу референту сказать ему пару слов в утешение».

А тут ещё этот пилот со своими вопросами:

– Командир, прикажете остановиться на промежуточной планете или полетим дальше?

– Приказываю лететь дальше! – без колебаний велел командир.

– Авторитет нашего командира так сильно вырос, что с ним сам пилот советуется! – заметила вслух референт Лягария.

Кадрилис кивнул, вытащил блокнот, карандаш и стал с важным видом что-то черкать на странице. Как здорово звучит: вырос авторитет! Ав-то-ри-тет!

Что бы ни говорили, а учёные слова звучат более солидно по сравнению с обыкновенными. Взять, к примеру, тот же «ориентир» или «фиксировать». Ну вот, он уже без запинки может выговорить их. Какой сдвиг, то есть… прогресс!

И всё же там, где находился потайной кармашек, как будто еловой иголкой кольнуло… Кольнуло и перестало. Заяц открыл выдвижной ящик и обнаружил там планшет. Оказывается, он сам его туда засунул, да забыл…