Текст книги "Элита Империи (СИ)"

Автор книги: Виталий Абанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

– Что же… именно об этом я и говорил тебе только что, сын мой. – сказал жрец, распахнул окно и повысив голос крикнул адептам, возившимся с яблоней: – Эй!

Ну, вот и все, подумал Ромул, сейчас он кликнет этих ребят и все. Он мысленно опробовал свой козырный туз – вживленную в район шейного позвонка нанонить, позволяющую в мгновение ока, как только он подаст команду натянуться. Натянуться, по пути разрезав мягкие ткани, вены, артерии, кость и спинной мозг, так, что возможности для реанимации практически не оставалось. Надежнее этого было только имплантация императорской семьи – мощная бомба, позволяющая точно рассчитывать, что никогда и никого из императорской семьи не возьмут в плен и не подвергнут пыткам, а заодно и наказать всех тех, кто в этот момент окажется рядом. Надо только послать мысленную команду…

– Эй, там внизу! – крикнул еще раз Амибал: – прекратите это немедленно! Пусть растет! И оттащите орудие. – он отвернулся от окна к настороженному Ромулу и произнес: – нет нужды губить это прекрасное дерево. Ступай и ты… у тебя наверное еще есть дела.

– Вы отпускаете, меня? – спросил Ромул, забыв вставить титул.

– Нет нужды губить дерево, советник. Это мой ответ тебе. А если ты проживешь дольше чем планируешь, то вот тебе мои слова, чтоб задуматься над ними долгими бессонными ночами, когда тело твое уже не будет тебе принадлежать. Зачастую те, кто совершает предательство на самом деле служат верно, и ты – думаешь, что ты один из них. Но помни, что зачастую и те, кто служит верно совершает предательство, даже не зная об этом. Мы судим о человеке по делам его, как о дереве – по плодам его.

– Так вы знаете, что Атлас вас предал. – по-своему истолковал его слова Ромул.

– Не все такое, каким кажется, советник. В каждом явлении есть глубина, надо только найти время, чтобы увидеть его. На самом деле Атлас – самый верный из слуг моих, так же, как и Иуда был верен своему учителю настолько, чтобы предать его… но это предательство лишь послужило вящей силе и славе церкви.

– Я понимаю вас, ваше преосвященство… – склонился еще раз в поклоне Ромул. На самом деле он просто боялся понять.

– Ты все поймешь в свое время. – сказал жрец, благословляя его: – Впереди у тебя долгая жизнь… хоть и не очень счастливая. Ты переживешь всех своих современников и станешь посланием в будущее от нас, далеких предков своим потомкам. Я бы хотел, чтобы ты запомнил меня и моих детей такими, какие мы есть сейчас. Спокойными и уверенными. Сейчас делается история, Ромул. И хотя, я уверен, что в своих последующих жизнях ты увидишь еще немало удивительного и интересного, я хотел бы, чтобы тебе запомнился этот миг. Миг, положивший начало всему… и цену которому ты пока еще не знаешь.

– Я… даже не знаю, что сказать…

– Не говори ничего, просто оглянись и попытайся запомнить все, что ты видишь сейчас. Ступай. У тебя еще есть дело. Запомни все. Выполни свой долг.

– Да, ваше преосвященство. – Ромул вышел из комнаты, пребывая в смятенных чувствах, ничего не понимая и чувствуя себя прозрачным словно стекло. Жрец знал о том, что их просто подставили и тем не менее отпустил его целым и невредимым! И, судя по всему он знал об этом еще до начала операции, но что он может сделать? Что он задумал? В какую игру он играет… Ромул, который до этого момента ощущал себя мыслителем за шахматной доской, вдруг ощутил себя фигурой в непонятной игре, фигурой, которая не в состоянии даже предположить дальнейшее развитие игры. Я вижу только на две клетки, подумал он, но там нет угрозы, там все так, как я и задумывал, но чего же я не знаю? Почему он улыбается? Почему этот старик улыбается, хотя знает, что он и его люди не доживут до завтра? Может быть этот сумасшедший старикан видит на десять клеток? Короли и ферзи, подумал он, я же считаю себя ферзем, советник императора, но и я для кого-то не более чем пешка, в чьей-то еще более странной игре, чем моя, этот человек с готовностью жертвует собой и своими людьми… ради чего? Ромул посмотрел на часы – прошло уже два часа. Пора подавать сигнал тревоги.

Шестой гвардейский полк. «Головорезы». Полк, специально созданный для военных действий в городских условиях. Столь же отличающийся от пехотных частей, как скальпель от топора. Но умные люди знают, что скальпель в умелых руках – страшное оружие. А топор только выглядит устрашающе, им можно дробить кости и проламывать черепа, но для аккуратной работы он не годится. «Головорезы» же были ювелирным, хирургическим инструментом гвардии. И в тех условиях, когда пехота попросту выжигала район, не в силах отсортировать плохих парней от хороших – отдельный шестой всегда отправлялся в пекло и наносил удар. Только по тем, кто этого заслуживал. Из этой тактики вытекало и их вооружение. Почти все они взяли от полицейского спецназа, выполняющего сходные задачи, с одним лишь разграничением – полицейский спецназ всегда использовал нелетальное оружие, дающее возможность арестовать преступника, сохранив ему жизнь. У гвардейцев такой задачи не было. Их бронекостюмы представляли собой видоизмененные костюмы спецназа – легкие, облегающие комбинезоны из специальной ткани с поляризацией лазерных лучей и бронированной подкладкой не стесняющей движения, с экзоскелетом и мышечными усилителями. На пальцах рук, ступнях ног, а также на коленях имелись так называемые «липучки», с помощью которых боец мог передвигаться по любой поверхности, вне зависимости от того, где он находится – на полу или потолке, они передвигались по стенам с той же легкостью, что и насекомые. Тактические шлемы с новой, улучшенной, рефлексной системой определения «свой – чужой», с усилителем звуков, позволяющем с одной стороны уловить даже самые тихие звуки, а с другой – оберегающим от контузии при близком разрыве гранаты или выстреле. На предплечьях имелись неестественные вздутия – на правой руке там находился спаренный пехотный лазер, иглер, в зависимости от ситуации заряжаемый разрывными, парализующими или ядовитыми стрелками, мини-гранатомет, выстреливающий до двадцати гранат размером с абрикосовую косточку в минуту. Разрушения такие крошки производили совсем не игрушечные – большую часть их корпуса занимал магнитный усилитель силового поля, удерживающий от детонации микроскопическую частицу антивещества, самого мощного взрывчатого вещества во вселенной. Руки бойца таким образом всегда оставались свободными, он мог хвататься, виснуть, подтягиваться, нести что либо, а его оружие всегда было с ним. На левой руке в кожухе обтекателя как правило было оборудование поиска и захвата, иногда дополнительный комплект оружия или молекулярные резаки – для проникновения внутрь помещений. Иглеры бойцов Шестого гвардейского были настроены таким образом, что при попадании в своего не пробивали броню, разрушаясь от соприкосновения с контактной нанонитью внутри ткани. Таким образом бойцы в принципе могли не бояться, что попадут по своим. Они попросту вели огонь по всем движущимся целям, а также по всем целям, опознанным тактическим компьютером, по всем целям вызвавшим у них подозрения и по всему, что вставало у них на пути.

Таковы были "Головорезы", шестой отдельный гвардейский полк его величия Императора Марка Второго. Именно они должны были подавлять "бунт" схизматиков. Именно в их казармах взревела сирена боевой тревоги, оторвав их от занятий, учебы и отдыха. И десять тысяч отборных гвардейцев рванули к стоящим на плацу транспортникам. Операция "Возмездие" началась.

Тем временем в далекой системе Айм на корабле материальной поддержки «Великий Таган» скучал Март Эдисон, командир подразделения «Драгунов». Он сидел в своей каюте и задумчиво вертел в руках искусно сделанный макет истребителя «Манта-М». Макет был сделан просто отлично, были хорошо различимы все детали, вплоть до приборов внутри кабины пилота. Вот только самого пилота там не было, кресло пустовало, навевая нехорошие мысли. Легенды о пустых истребителях, о технике, которая воюет сама собой, о призраках Карантинной Зоны… ерунда какая-то в голову лезет, черт… – Март помотал головой, отгоняя мрачные мысли и стремительно спикировал маленьким истребителем сверху на коробку цветных карандашей. Карандаши были подбиты выстрелами из имульсных излучателей «Манты», а сам истребитель ловко вышел в вираж и пролетел над поверхностью стола буквально в нескольких миллиметрах.

– Так вот чем ты занимаешься в свободное время, Змей… – произнес задумчивый голос за спиной. Эдисон выругался и выронил истребитель.

– Очень впечатляет… наверное таким образом ты пытаешься снять с себя стресс пережитого дня. – добавила Секира. Она стояла, привалившись к дверному косяку, скрестив руки на груди.

– Интересно, когда ты все-таки научишься стучать, Секира… – буркнул Эдисон, поднимая модельку с пола.

– А мне сейчас это и необязательно. Как отстраненной от полетов. Мне вообще все по барабану.

– Очень приятно. Чего ты бесишься, Секира?

– Да ничего. Допусти к полетам.

– Мы уже обсуждали эту тему. Тебе нужно отдохнуть. Слишком много ошибок в последнее время. Ты пойми вот что… – Март поморщился, словно съел что-то очень горькое и подвинулся в кресле: – я же о тебе думаю.

– Вот спасибо… – едко ответила Секира: – спасибочки тебе большое. Думатель ты наш. Да я без полетов загнусь нахрен. И вообще, мое подразделение твоему командованию не подчиняется.

– Я знаю… – Эдисон вздохнул. Беда с этими бабами! Кого другого он сейчас бы отматерил и выкинул из каюты за шкирку, но Секира… ее чертовы амазонки только ее и слушаются, выкинуть ее – значит выкинуть процентов двадцать личного состава, причем не самого худшего, а некоторые в ее команде так и вообще асы, например эта белокурая стерва Вэл. Но с другой стороны и оставить ее без наказания он не мог – иначе вся система полетит к черту и сама Секира это отлично знает, так нет же – приперлась и валит с больной головы на здоровую.

– Слушай, отнесиь к этому как к отпуску. Это ненадолго…

– Ненадолго? Ты же орал, что отстранил меня на три года? – прищурилась Секира.

– Это не такой уж и большой срок… – сказал было Март Эдисон, но увидев выражение лица Секиры, добавил: – и потом я слегка погорячился. Один год.

– Дерьмо!

– Слушай, в конце концов я твой командир! И если ты думаешь, что можешь устраивать тут торги…

– Тогда я уйду из "Драгунов"!

– Черт, Секира, ты же понимаешь, что я не могу вот так просто оставить тебя безнаказанной. Да через два дня все стажеры и тряпкососы начнут выкидывать черте-что!

– Тогда отстегай меня, лиши жалования! Пристрели в конце концов! Но не отстраняй от полетов! – вскипела Секира.

– Я тебе еще раз говорю – не торгуйся со мной! Ты не на базаре! – Март встал и оперся на руки, всерля свою подчиненную огненным глазом: – тебе понятно?

– Да, Змей. – сказала Секира и даже плечи у нее как-то поникли.

– Ну, ладно… – сказал он уже смягчившимся голосом: – ну, ладно… придумаем что-нибудь. Я завтра приказ издам. Штраф на тебя наложу, там, отпуска лишу… черт с тобой, умеешь ты из меня веревки вить.

– Правда? Спасибо, Змей… – Секира на мгновение оказалась рядом с ним и Март ощутил на щеке что-то неуловимо легкое, мягкое и приятно пахнущее. А потом она исчезла.

– И только не думай, что отдалешься маленьким штрафом! – запоздало сказал он вслед закрывшейся двери.

По пространству медленно плыли темные сигары штурмовых ботов. Мефала Тонг, благополучно миновавшая засаду амазонок Секиры, Перси Дорбан, – пилот-стажер, и Боргкхарт, ветеран ударно-истребительных сил. Ярко-оранжевое, мохнатое светило системы Айм, постепенно уменьшалось в размерах. Их цель была близка – достижение границы. Границы сферы Мейнхарда, там, вовне ее можно будет включить гипердвигатели и за одну сотую секунды оказаться на границы такой же сферы, но уже в Порт-Уэно, ближайшей крупной военно-космической базе Империи. Порт-Уэно – это ворота Нуль-Т через которые в мгновение ока могут быть переброшены военные корабли всего флота, Порт-Уэно это тридцать тысяч кораблей, боевых и кораблей поддержки, ремонтных баз и буксиров, Порт-Уэно это двести тысяч космодесантников и сто тысяч малых судов, истребителей и штурмовиков. Порт-Уэно это также три с половиной миллиарда местного населения, по большей части знойных пышногрудых брюнеток и блондинок, словно бы специально выведенных для нужд Военно-Космического Флота Империи, Порт-Уэно это сорок тысяч массажных салонов и баров, Порт-Уэно это место, где расквартирован генеральный штаб всего Юго-Восточного сектора Империи, одного из шести официальных военных секторов. Порт-Уэно – это военная мощь и слава Империи. Но до Порт-Уэно нужно было еще добраться. Поэтому темные сигары штурмовых ботов крались в пространстве, стараясь не привлекать к себе внимания. И у них это получалось. До поры.

На военно-транспортном корабле поддержки «Великий Таган», временно служащим базой для наемников Марта Эдисона, в рубке дальнего обнаружения шел бой. Ожесточенный бой до последней… нет, не капли крови, а мелкой монеты в кошельке. Специалисты по радарам, сонарам, детекторам и анализаторам обнаружения и распознания вероятного противника вдохновенно резались в карты. Джуд, старший смены выигрывал уже третий раунд подряд, сперва два раза подняв на блефе, а потом, когда желтокожий Ру решил все-таки проверить его карты – на трех колесницах, несущихся по пластиковой поверхности карт.

– Твоя проблема не в картах, Ру… – снисходительно заметил Джуд, сгребая к себе выигрыш: – Твоя проблема в голове. С таким характером в покер не играют. Ты слишком упертый.

– Его не упертый. Его есть глупый. – заметил третий участник игры, военнообязанный призывник, бывший гражданский специалист откуда-то из района Трех Солнц. Он плохо говорил на стандартном языке, у них там какой-то местный диалект, поэтому никто не мог выговорить его имени, которое звучало очень-очень длинно. Сократив порядка тридцати ненужных по мнению флота букв его называли просто – Мони. Однако специалист он был классный. И в покер сыграть не промах.

– Его надо было твоя поднимать, а потом блеф делать. – сказал Мони. Желтокожий Ру тихонько выругался.

– Раздал? Ставки, господа, ставки… – Джуд пожевал кончик сигары и остро пожалел, что он сейчас находится на боевом посту. На боевом посту, к большому сожалению, нельзя курить. Увы. Вообще-то, и в карты играть, конечно тоже нельзя, но тут они прикрыты – автоматика сработает, если обнаружит что-то подозрительное, камера наблюдения показывает коридор и если появится начальство они успеют убрать карты и заняться своими обязанностями, или сделать вид, что они занимаются своими обязанностями. А вот сигару закурить нельзя точно – запах не успеет развеяться, и тогда нагоняя не миновать. А жаль… Джуд любил курить сигару, когда держал в руках карты. Он небрежно достал из кармана еще двадцать танга с изображением Верховного Тагана в профиль на фоне карты звездного неба и повертел ее в пальцах, давая понять, что готов повышать ставку. Карты он так и не открыл. Все сделали начальные ставки по пять танга и теперь черед был только за торгом.

– Вот ведь хрень! – желтокожий Ру бросил свои карты на стол, пасуя. Отлично. Один ушел. Теперь надо давить на Моню, на этого хитрожопого туземца. Джуд бросил монету на стол, прибавив к ставке и неторопливо потянулся за следующей.

– Моя тоже… – проклятый Мони раскусил его игру и тоже не заглянул в свои карты, добавляя двадцатку.

– Да нет проблем, Мони, дорогой ты мой… – Джуд снисходительно улыбнулся и добавил еще двадцатку. Пожалуй надо бы посмотреть в карты, подумал он, пока еще не поздно. Он медленно поднял карты на уровень глаз. Висельник, восьмерка, колесница, висельник, тройка. У него двойка висельников. На колесницу можно не рассчитывать. Джуд пожевал сигару. Остается блеф. Надо только сделать так, тобы этот Мони подумал, что у него на руках пять колесниц, или полное созвездие, надо сыграть игру. Джуд хмыкнул и положил карты обратно на стол, задумчиво почесал затылок и добавил к кучке монет на столе еще две монеты по двадцать танга.

– Удваиваю.

– Отвечаю. – Мони, хитрожопый сукин сын ответил на ставку! Джуд сделал вид, будто с трудом удерживает внутри радость по поводу того, что он заманил Мони в ловушку:

– Еще. – монета упала сверху, желтой каплей в лужицу такого же металла.

– Отвечаю. – Джуд еще раз, внимательно изучил морду Мони, невозмутимую как и всегда. Проклятый ублюдок слишком туп для того, чтобы что-нибудь испытывать! Поэтому-то по его лицу и ничего не прочтешь…

– Удваиваю… – еще две монеты.

– Не, вот сейчас будет, блин… – сказал желтокожий Ру, ерзая на стуле: – Это же охренеть, почти двести пятьдесят монет…

– Двести тридцать пять. – поправил его Мони: – вот теперь – двести пятьдесят. – он еще раз повысил ставку.

– Открываемся? – предложил Джуд, идя на попятную. Так у него по крайней мере есть шанс проверить, не блефовал ли Мони.

– Нет. Моя идти дальше… – покачал головой тот.

– Вот сука, а! Пас! – Джуд бросил карты на стол в абсолютном расстройстве.

– Твоя не уметь играть в покер. – сказал ему Мони, забирая выигрыш: – твоя слишком жевать сигара, когда проигрывать.

– Какой ты у нас умный, твою мать! – взорвался Джуд: – вы, между прочим на боевом дежурстве сидите, а не дома девок за бока жамкаете! Ну-ка, по местам! Быстро! – его злость вполне можно было понять. Проиграть в течении одной минуты весь недельный заработок! И кому – Мони!

– Просканировать пространство в усиленном режиме!

– Слушай, Джуд, ну чего ты лютуешь, парень у тебя честно выиграл… – начал было желтокожий Ру, но Джуд не дал ему закончить.

– Для тебя я не Джуд, а унифер первого класса и не забывай об этом! Застегни пуговицу!

– Ну, Джуд, ну козел… – желтокожий Ру застегнул пуговицу и демонстративно отвернулся к своему монитору: – Теперь хрен когда с тобой играть сяду. Еще придешь прощения просить, сука.

– Отставить разговоры! Мони – усиленное сканирование каждого квадранта с последующим отслеживанием эхо– контуров и разбивок данных.

– Моя сделать. Но моя считать что это глупо. Все равно никто нет здесь и…

– Твоя думать! Твоя не думать, твоя – делать. Моя здесь думать, так твою растак! – заорал Джуд: – и не беси меня, Мони, я тебе по хорошему говорю.

– Ох! Моя делать… – Мони обречено отвернулся к своему монитору.

В это время штурмовой бот Боргкхарта был как раз в том самом квадранте, который и стал усиленно прощупывать активный сонар «Великого Тагана», потому, что Джуд проиграл в карты. Богкхарт был профессионал, и поэтому среагировал мгновенно. Он прекрасно понимал, что никто и никогда не станет так тщательно прощупывать пустой участок космоса, что активные эхо– импульсы используются только для последующего наведения ракет, и уже конечно он не мог себе представить, что вся эта какофония только из-за двухсот монет, проигранных в карты. Поэтому он выполнил противоракетный маневр и отстрелил ложный контур.

Некоторое время спустя унифер первого класса Джуд действительно пожалел о своей вспышке. Ну, конечно жаль денег, но с другой стороны этот чертов Мони выиграл их честно и теперь, когда и Мони и желктокожий обиделись будет очень скучно сидеть на дежурстве. Но просить прощения у них Джуд не намерен! По крайней мере не в эту смену.

– Эээ, Джуд? – раздался голос Мони.

– Чего тебе, хитрожопый?

– Джуд, моя найти противник. И… да, он движется от нас.

– Что?

– Я говорю – он движется к нас. – поправился Мони.

– Почему же тогда сирены молчат? – спросил Джуд: – тебе опять что-то привиделось?

– Сирены молчат, потому, что компьютер не считать это враг. Он считать это астероид или метеор. А я считать это враг.

– Конечно, ты же у нас умнее чем какой-то компьютер.

– Я считать это враг, потому что ни один метеор не делать противоракетный маневр, когда я щупать его сонаром.

– Ну-ка, покажи… – Джуд подвинулся к Мони и склонился над монитором.

Еще один пучок поисковых лучей ударил по боту Боргкхарта, но на этот раз он застыл на месте. Ракеты после первого не последовало, а значит он совершил ошибку, вывернув петлю противоракетного маневра. Значит противник будет проверять его еще раз и на этот раз лучше все-таки притворится скалой.

– Что ты мне тут ерунду говоришь? Эта штуковина не движется!

– Она двигалась! Есть запись!

– Ударь по нему еще раз! Вот – не движется.

– Моя говорит…

– Твоя совсем с ума сошла. Твоя еще баранов пасла на пастбище, когда я уже унифером был.

– Джуд, ты совсем за картами своими голову потерял. – подал голос желтокожий Ру: – че ты к парню цепляешься? Он просто…

– А ты чего это встреваешь? Защитничек нашелся. Занимайся своим делом! – Джуд больно ткнул желтокожего в плечо кулаком: – нехрен тут…

– Все-таки моя права… это враг.

Боргкхарт висел в пространстве, не двигаясь и даже затаив дыхание. Вот уже третьий раз по его боту хлестали поисковые лучи жесткого излучения. Он был готов голову отдать на заклание, что на таком расстоянии приборы не в состоянии распознать его истинную природу, а значит те, кто делают это не уверенны в том, кто же он – просто обломок скалы или все-таки противник. Боргкхарт помнил также и о том, что он шел первым, «Марафонец-один». Поэтому, если эти твари сейчас все-таки раскроют его, то шансов уйти у остальных станет еще меньше чем у него. То, что здесь будет стоять «Великий Таган» было сюрпризом, говорящим о том, что противник отчасти раскусил их тактику и не убрал свои патрули и заставы. Руки чесались перехватить управление, выйти на боевой режим, включить пушки и понестись к кораблю противника. И если бы он был один – он бы так и сделал. Погибать – так в бою. Сжимая в руке оружие. Но, он был не один. И сделать так значит раскрыть остальных. Он – просто скала и у него нет оружия и двигателей.

– Это враг. – повторил Мони.

– Слушай, вот тебе задачка – какого хрена такому маленькому кораблику, если это конечно корабль вообще… так вот что ему тут делать? По нашему кораблю вдарить? У нас защита и два истребителя в патруле постоянно. В гипер маленькие суда выйти не могут и ты это знаешь. Мы здесь ждем как мимимум корвет или крейсер. А это – это даже на шаттл не тянет. Остынь, парень. – Джуд был доволен собой – он был логичен и убедителен.

– Моя думать не так.

– Хорошо. Кажется я придумал. Ты считаешь, что это враг. Так?

– Так.

– А ты желтокожий?

– Джуд, не называй меня так. У меня имя есть. – обиделся желтокожий Ру: – я на стороне Мони.

– Ладно, давайте пари.

– Ага.

– Моя согласен.

– Ставка – триста монет. Идет? – Джуд рубил наверняка. Он вернет свои деньги, да еще и заработает! Чертов тупой Мони!

– Идет.

– Моя тоже.

– По рукам! Итак – Джуд повернулся к экрану: – Где ты там у нас…

Боргкхарт выругался, когда у него в кабине вспыхнул красный свет. Заверещал голос тактического компьютера:

– Обнаружен запуск ракеты! До контакта двадцать секунд!

Боргкхарт стиснул рукоятки управления так, что костяшки пальцев побелели. Его опознали? Или это тоже блеф, ракета высланная на проверку?

– Смотри, Мони, смотри… ни один сукин сын, если там есть кто-то живой, не станет игнорировать ракету. Верно?

– Верно.

– Вот и смотри. Это даже не "Тигр", это "Видал", старая дрянь пятидесятилетней давности. Любой истребитель уйдет от нее без проблем. И если это просто, мать вашу, кусок скалы, то вы оба должны мне по триста танга.

– До контакта десять секунд! – Боргкхарт откинулся в кресле. Он принял решение. Если он двинется с места, совершит маневр, или выстрелит – противник наверняка будет знать, что он и кто. И тогда противник будет ожидать другие боты, и скорее всего развернет поисковые операции. Все остальные, все, кто пилотировал другие боты – всего лишь новички и у них не хватит знаний и опыта уйти от погони. Хватило бы у него, но если он сейчас себя выдаст – его все равно прикончат, это же «Великий Таган», у него на борту порядка двухсот истребителей и штурмовиков, патрули кругом, уйти не получится. Боргкхарт отключил систему наведения и двигатель.

– Да, не так я хотел погибнуть… – подумал он, глядя на приближающийся огонек ракеты.

– До контакта пять секунд! Четыре секунды!

– Да пошли вы все! – с чувством сказал Боргкхарт и стиснул зубы.

– Три, два, один…

– Вот видишь? С тебя триста танга, хитрожопый! – с ликованием сказал Джуд, глядя как на экране радара расплылось небольшое радиактивное облако.

– Твоя прав. Ох! – качая головой Мони вернул проигранные деньги.

– И в следующий раз нечего права качать.

– Слушай, Джуд… – протянул желтокожий Ру, не желая признавать поражение: – но мы же не знаем точно, что это было, ведь так? Ты просто уничтожил его и все, а вдруг…

– Слушай, ну каким отмороженным надо быть чтобы сидеть себе и спокойно ждать, пока ракета разнесет тебя на кусочки. Этот "Видал" – чертовски медленная штуковина, у парня было бы время подумать о спасении своей задницы.

– Ну, вообще-то да… – сказад желтокожий, сдаваясь. Видимо придется выплатить деньги.

– То-то же, гони танга и помни, кто в доме хозяин.

– Помню, помню… – желтокожий выгреб из кармана деньги и тоскливо наблюдал за тем, как Джуд забирает их.

– Может еще партию сыграем? – предложил желтокожий, он хотел отыграться.

– Ладно, давай. Мони ты играешь?

– Моя играть.

– Раздавай.

Инженеры и техники сновали взад-вперед в большом помещении. Это был один из самых больших производственных цехов, и хотя повсюду стояли автоматические лазерные турели и ходили взад – вперед вооруженные пехотинцы, никто не мог проконтролировать всю площадь, загроможденную механизмами и продукцией, пронзенную тысячью и тысячью труб, проводов, магистралей, трубопроводов и вентиляционных шахт. Из одной такой шахты, под самым потолком, торчало что-то совсем малозаметное и даже если наблюдатель стоял бы в двух шагах от отверстия, он нипочем бы не догадался что это ствол мощной снайперской винтовки, замаскированный и обмотанный грязными бинтами. В прицел винтовки смотрел Роб Шухарт, тщательно выбирая себе мишень. Перекрестье неспешно гуляло, ложась то на шлем пехотинца, то на спину склонившегося над аппаратурой инженера. Палец дрожал над спусковым крючком. Роб знал, что у него будет два, ну от силы три прицельных выстрела. Рядом кто-то завозился, толкнув его под локоть.

– Извини меня, Роб… – сказал мэр Вазовски. Он выглядел очень смешно – вместо модного костюма на нем был камуфлированный спортивный костюм, левое ухо мэра было перепачкано грязью, а в руках он сжимал винтовку, да вот только желания смеяться у Шухарта не было никакого. Он молча пожал плечами. Он не замечал мэра. Он вообще ничего и никого не замечал с того самого момента, как пленный рассказал, что эти ублюдки сделали с его дочкой. Он двигался осторожно, медленно, словно боясь расплескать переполняющую его ненависть, люди сторонились его, чувствуя это.

– Извини, глупо тогда на совете вышло… – мэр вздохнул и прильнул к прицелу. Они сидели в засаде, все, кто только мог сражаться, поднялись на этот уровень с оружием в руках. У них было секретное оружие – перепрограммированные роботы комплекса, а также знание территории. И они ждали только сигнала. Почти вся линия по производству нейропроцессоров будет уничтожена почти мгновенно. На починку у захватчиков уйдет не одна неделя. А им еще придется сражаться с ними, восстанавливая линию. Шухарт стиснул зубы. Ни хрена у них не выйдет. Они все сдохнут, все до единого сдохнут здесь, на этой планете, и им не будет покоя и после смерти, потому что таким нет покоя нигде и земля горит у них под ногами…

– Я же как лучше хотел… – еще раз вздохнул мэр: – а они сукины дети так… я не знал…

– Помолчи. Скажешь все им. – сказал Шухарт. Пискнул коммуникатор.

– Это Сонтр. Я на месте, сэр.

– Понял. Оставайся там до упора, как договорились, ясно?

– Ясно. – лейтенант Сонтр и его подразделение только что достигли складского помещения "Г", где находились ворота Нуль-Т. Там они и будут находится все время, пока с той стороны ворот не раздастся сигнал, свидетельствующий о том, что с той стороны дверь открыта. Тогда он должен любой ценой нажать кнопку пуска, открыть ворота и с нашей стороны. Шухарт понимал, что если они откроют боевые действия, возможности достигнуть ворот потом может и не представится. И потом – а вдруг кто-то из флота все-таки спасся? И может быть он сейчас несется сквозь пространство, чтобы доставить в империю весть о вероломстве? Тогда открытия ворот можно ожидать в любое время. И тогда надо дежурить с ними рядом. Скрытно. Иначе ворота отобьют, а то и взорвут. Сигнал о выходе лейтенанта и его отряда на позицию был последним, которого ожидал Шухарт.

– Ну все. Вы готовы, мэр? – мэр в ответ кивнул, утопив свой подбородок в складках.

– Тогда поехали… – Шухарт поднял винтовку и навел прицел. Выстрел! Пехотинец запрокидывает голову и падает, его шлем пробит навылет, следующим падает инженер, стоящий рядом и не успевший даже повернуть голову. Отовсюду бьют струи пара – детонировали заряды вдоль трубопровода и теперь пар заполняет помещение. Через некоторое время пар забьет все каналы и визоры станут бесполезны. Шухарт сделал еще выстрел и отложил более ненужную винтовку в сторону. Внизу, в суматохе выстрелов и криков, в густом киселе пара бесшумно двигались его бойцы в монохромных очках. К сожалению в них было видно только на пару шагов, поэтому бойцы Роба были вооружены острыми тяжелыми ножами и автоматическими дробовиками. А вот противник вообще ничего не видел, пока ему в грудь не вонзался клинок. Шухарт надвинул на лицо очки и начал спускаться вниз. Он жаждал крови.

– Ашар! – в кабинет к Торценни ворвался адъютант: – Ашар, эти аборигены все-таки начали боевые действия!

– Что за черт… – нахмурился Торценни: – где?

– Почти по всей линии производства "Вислы", нейронных процессоров.

– Вот ведь дрянь…

– Мы уже потеряли около тридцати специалистов и сотни солдат, оборудование безнадежно испорченно…

– Дерьмо! – Торценни рывком встал. Все ясно. Местные все-таки раскусили его. А может быть это та девчонка, упущенная "Ягуарами" на пляже добралась до своих? Неважно, что бы то ни было, теперь пути назад нет и договорится с ними по хорошему скорее всего не удастся. Торценни включил коммуникатор и вызвал главного инженера. Главный ответил с некоторой заминкой – на заднем плане что-то дымилось и раздавались выстрелы.

– Да?

– Это Торценни. Доложите обстановку!

– Эти долбанные обезьяны повсюду! Они напустили на нас роботов на поточных линиях!

– Что? – удивился Торценни.

– Ну, роботов, машин… перепрограммировали их и теперь везде, где только можно, эти твари, снабженные плазменными резаками или излучателями… – вдали грохнул взрыв и изображение на секунду погасло, пошло полосами.