Текст книги "Служанка для прокаженного лорда (СИ)"

Автор книги: Виктория Вера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 53. Путаясь в рукавах

Кейн

– Прости, не хотел разбудить тебя.

Нависаю над ней, опираясь ладонями по обе стороны от её головы. Тайли выглядит такой хрупкой и трогательной. Только сейчас замечаю её припухшие и слегка покрасневшие веки.

– Лайонел сказал, ты снова спасла меня, Тайли.

– Всего лишь не дала этим королевским умникам лишить тебя крови, – смущённо улыбается, и, немного поколебавшись, робко обхватывает себя руками.

Этим неосознанным жестом она будто выстраивает вокруг себя невидимые стены, и радость, вспыхнувшая в её взгляде, быстро вытесняет затаённая неуверенность. Я знаю, что причина этой неуверенности – я сам.

Я видел влюблённость в её глазах, но намеренно не говорил с ней ни о будущем... ни о чувствах.

Мне казалось, так было правильно. Я не был уверен, что выберусь из распрей с де Гарти живым. А раз так, то не стоило давать Тайли надежду… чтобы потом не пришлось эту надежду у неё отнимать.

Всё, что я мог сделать, это взять с Лайонела обещание позаботиться о Тайли, если меня не станет. Защитить её и найти достойного мужа. Хотя от мысли, что она будет с такой же нежностью касаться другого мужчины, мне хотелось выть.

Тайли не знает, но после предательства Изабеллы я ненавидел всех женщин. Я ненавидел и маленькую селянку, которая ворвалась в мой замок. Ненавидел и не мог удержаться от того, чтобы незаметно за ней следить. Я подолгу рассматривал её тонкую фигурку, изучал каждый поворот головы, то, как она устало заправляет за ухо выпавшую из косы прядь волос, то как греет дыханием озябшие руки.

Я следил за ней, и за эту слабость я себя презирал.

Я мечтал попробовать вкус её губ, но знал, что вздорная девчонка сбежит, стоит ей увидеть моё уродство. Это сводило с ума. И я ненавидел её ещё больше.

Я ждал её отъезда. Но когда повозка с ней и тем бесполезным столичным лекарем тронулась и начала удаляться, я стоял и смотрел ей вслед. Смотрел, пока она окончательно не скрылась за деревьями.

Я думал, с её исчезновением мне станет легче, но легче не стало.

В ту ночь я в полной мере осознал, что просто бессмысленно доживаю свои дни в одиночестве каменной башни… я не знал, сколько мне осталось, но отчётливо понимал, что скоро сдохну… от яда в собственном теле… или от отвратительной стряпни Фарие… так и не узнав, какой вкус у мягких губ маленькой селянки.

В ту ночь я злился на жизнь и на то, что яд слишком медленно поглощает моё тело. Будто нарочно издеваясь надо мной, и заставляя в полной мере ощутить собственную беспомощность и ничтожность.

А на следующий день она вернулась.

Вернулась и не побоялась ко мне подойти. Не побоялась коснуться искажённого уродством тела.

Верил ли я, что деревенская девочка способна помочь моему телу, хотя именитые лекари вынесли единогласный приговор? Нет. Я не верил. Я не настолько наивен.

Но мне было всё равно. Когда она была рядом, мне страстно хотелось жить. Жить, чувствовать её и вдыхать её запах. Ловить украдкие взгляды из-под пушистых ресниц.

На тот момент я уже забыл, что такое женская ласка, и каждое лёгкое касание прохладных пальцев слишком остро отражалось во всём моём теле.

Тайли что-то объясняла про ток крови. Мне было смешно. Она не понимала – чтобы кровь бежала быстрее, мне не нужны были сомнительные процедуры… достаточно было её самой.

Я хотел её до тёмных пятен перед глазами. В своих фантазиях я брал её много раз и радовался, что настоящая Тайли не может видеть мои мысли. Я боялся предать её доверие и боролся с внутренней тьмой… я прятал собственную похоть.

Единственная слабость, в которой я не смог себе отказать – узнать вкус её губ…

– Почему ты так на меня смотришь? – её тихий голос вырывает из мыслей.

Пару раз моргаю, сбрасывая наваждение. Похоже, я на какое-то время действительно утонул в её взгляде.

– Тайли… кхм… наш разговор на балу был прерван, – приходится прочистить горло, чтобы избавиться от хриплости и дать себе время собраться с мыслями: – В тот вечер ты решила, что я… не нуждаюсь в твоём присутствии.

Мне важно вернуться в тот разговор. Важно понять её мысли.

Я всё ещё продолжаю нависать над ней, но осторожно опускаюсь на локти, и теперь при каждом вдохе, грудь Тайли касается моей груди. От этого дразнящего касания по коже растекается сладкий жар.

Тайли смущается и отводит взгляд. Мне остаётся лишь наблюдать, как розовеют её скулы.

– Тайли, Лайонел должен был объяснить тебе, почему мы решили, что на том балу во дворце нам не стоило показывать наши отношения.

– А у нас… были отношения? – робкая улыбка, которой она маскирует затаённую горечь во взгляде. – Ты ничего мне не обещал, Кейн…

Её слова царапают.

– Не обещал. Но теперь хочу это исправить. Там на балу ты сказала, что не хочешь быть счастливой без меня. Я тоже не хочу, Тайли. И я обещаю быть рядом и заботиться о тебе и в свете, и во тьме, и в здравии, и в печали, – цитирую слова венчальной клятвы. – Отныне и до тех пор, пока небеса позволят дышать.

Её взгляд сменяется растерянностью, но грудь при этом вздымается выше и чаще.

– Ч-что мы делаем, Кейн? – едва слышно. – Что это значит?

Очерчиваю большим пальцем линию её подбородка и приближаюсь губами к её уху:

– Мы обручаемся. Я хочу, чтобы ты стала моей перед людьми и перед богами, – шёпотом. – Теперь скажи, что принимаешь мои слова.

Тайли судорожно втягивает воздух, а я наслаждаюсь ощущением под собой её хрупкого тела и тем, как неистово бьётся её сердце.

Скажи…

Замираю в ожидании.

За окном бушует вьюга, и цепкие пальцы ветра скребут по окнам, пытаясь найти щель и пробраться внутрь. Но здесь, внутри густая полутьма обволакивает своим теплом, мягкостью подушек и ароматом потрескивающих в камине поленьев. В этот момент мне кажется, что во всём мире остались мы одни.

Скажи…

– Принимаю, – слово соскальзывает с мягких губ тихим выдохом. Оно растекается ликованием в моей крови и предвкушением, туманящим разум. – Но я не аристократка, разве мы…

Она тихо сглатывает и не решается закончить фразу.

– Можем ли мы сочетаться законным браком? – договариваю за неё, стараясь привычно приглушить распирающее желание... но оно только разрастается, проникает в сознание опасной тьмой.

Сосредотачиваюсь на том, как от моего дыхания шевелится завиток волос у её виска.

Нужно только потерпеть до венчания… ещё немного потерпеть…

– Да. Я не слышала, чтобы аристократы сочетались браком с простолюдинами.

М? Ах да… мы говорили о браке.

– Это не запрещено, Тайли, – перемещаюсь набок и теперь рассматриваю её, подперев голову согнутой в локте рукой, при этом отчаянно стараюсь контролировать голос. – Обедневшие аристократы порой роднятся с богатыми купеческими семьями. С такими браками часть благородного общества готова мириться. Но старинные богатые рода это осуждают, и двери их домов для нас будут всегда закрыты.

– И ты… ты готов… в самом деле… на это пойти? – в её словах слишком много сомнения.

– Я уже сделал это, Тайли. Мне нет дела ни до старинных родов, ни до их спесивого мнения, – обхватываю пальцами её подбородок и приподнимаю лицо, мысленно уговаривая на меня посмотреть.

Взмах пушистых ресниц и она встречается со мной долгим сосредоточенным взглядом. В нём всё ещё сквозит неуверенность, но эту неуверенность уже поглощает нечто, что я пока не могу объяснить. Тайли будто пытается забраться мне под кожу. В сердце. В самую душу.

И от этого взгляда покалывает низ спины, а желание обладать ею становится болезненно-невыносимым. Я теряю контроль, и дыхание вырывается из груди сбивчивым ритмом.

– Хочу, чтобы ты снял рубашку, – её требовательный шёпот сначала кажется игрой собственного рассудка, и лишь когда Тайли тянется к моей груди, я шумно втягиваю воздух, перехватывая инициативу.

Быстро расстёгиваю пуговицы и спешно стягиваю с себя рубашку, путаясь в рукавах.

Тайли

Кейн замирает, но больше не пытается сдерживать тяжёлое дыхание. Его тщательно контролируемое спокойствие рушится, обнажая то, что было под этим скрыто.

Удивительно, но вместе с пламенем в его глазах сквозит уязвимость.

Легонько надавливаю ладонью на его плечо, и Кейн опускается на спину, жадно следя за каждым моим движением. Осторожно провожу кончиками пальцев по его плечам. Чувствую их напряжение, вижу, как вздымается при каждом вдохе твёрдая грудь, и мне даже не нужно опускать глаза, чтобы увидеть, насколько он возбуждён.

Тело Кейна ещё не полностью оправилось от следов яда, и на коже в некоторых местах до сих пор заметны чёрные, слегка бугристые отметины. Всё же его лицу я уделяла значительно больше внимания, и там следов от яда уже почти не осталось. Замечаю, как сжимаются его кулаки – Кейн явно нервничает оттого, что я внимательно разглядываю его тело.

Мысленно улыбаюсь. Порой мне кажется, Кейн не осознаёт насколько он притягателен. Ни чёрные отметины, ни застарелые шрамы этого не способны разрушить.

Склоняюсь и губами пробую горячую кожу, вырывая из мужской груди низкий приглушённый стон.

Нарочито медленно прокладываю дорожку из поцелуев от солнечного сплетения к покрытому рельефными мышцами плечу и вдоль ключицы к основанию шеи. Мне нравится дразнить его, вслушиваясь в рваное дыхание, и тот же путь, что я прошла губами, я повторяю, едва касаясь кожи кончиками ногтей.

– Тайли…

Кейн перехватывает мои бёдра, и в одно плавное движение я оказываюсь на спине, подмятой его тяжёлым обжигающим телом.

Читаю в потемневших глазах немой вопрос. И едва заметно киваю.

Да.

Этого достаточно, чтобы услышать тихий рык и ощутить, почти болезненный укус на своей шее. Укус, по которому Кейн, впрочем, тут же нежно проводит языком.

– Я… – шёпот. – Так… – сладкий укус в плечо, которое как-то незаметно оказывается оголённым. – Безумно… – ещё один укус чуть ниже ключиц и ощущение сползающей всё ниже ткани, ловко расшнурованного домашнего платья. – Хочу тебя, – обжигающие поцелуи вдоль нижних рёбер. – И хочу от тебя… – более долгий и жаркий поцелуй в живот. – Детей, – рука Кейна сжимается на моей талии, но сам он перемещается выше и замирает напротив моего лица, будто в этот момент ему важно заглянуть мне в глаза.

Медленно киваю.

Я тоже хочу того, о чём он говорит.

Но прежде заталкивала подобные мысли подальше. И до сих пор не могу в полной мере поверить в то, что мы можем быть по-настоящему вместе. Не на время… а до конца своих дней.

– Я люблю тебя, Кейн, – чувствую, как от избытка эмоций по виску скатывается слеза.

– Я знаю, – он мягко улыбается и опускает голову, соединяя наши лбы. – Я тоже. Но этого слова мало, чтобы рассказать тебе, что у меня внутри.

Его рука зарывается в мои волосы, и его жадный поцелуй кажется мне попыткой объясниться.

Он целует до тех пор, пока в лёгких не заканчивается воздух, пока я окончательно не теряю рассудок. От жёстких губ. От слишком чутких пальцев. Что заставляют дрожать в нетерпении моё тело. Что превращают меня в одно сплошное невыносимо-томительное желание.

Я цепляюсь за его плечи, я погружаю пальцы в прохладу волнистых волос, и будто со стороны слышу собственные тихие всхлипы.

Я выгибаюсь ему навстречу. Я не чувствую боль. Лишь медленное и неотвратимое падение в бездну… где каждый мускул, каждый мой нерв сдаётся на милость его воли.

Я закрываю глаза. Мир уплывает, оставляя шлейф томления, и обессиленное тело, и ощущение полёта в сердце бури.

Я чувствую, как меня обвивают сильные руки. Судорожно прижимают к разгорячённому жёсткому телу, баюкают и с благоговейной нежностью гладят по волосам, осторожно перебирая пряди… будто мгновения назад эти же пальцы не впивались в мои бёдра с силой, способной оставить следы…

– Хочу держать тебя в объятиях до конца своих дней, Тайли.

Эпилог. Часть 1

Таэллия

Когда наша карета подъехала к строящемуся портовому городку, рыжее солнце уже медленно катилось к горизонту.

– Так что ты хотела мне показать? – Кейн первым спрыгивает на землю и помогает спуститься, бережно придерживая меня под локоть.

– Увидишь, – улыбаюсь. Чувствую приятное предвкушение, хотя я и сама-то толком ещё ничего не видела. Знаю только со слов своего слуги, что уже всё готово. – Идём, как раз скоро стемнеет.

Начинаю бодро шагать по свежевымощенной брусчатой дорожке.

Кейн хмыкает, в один шаг догоняет и собственнически кладёт руку на мою талию. Чуть позади за нами, негромко позвякивая оружием, следует пара охранников.

Мы проходим мимо лавки пекаря и мимо таверны, втягивая носом тонкую смесь запахов сдобной выпечки, дыма и жареного мяса. То тут, то там слышится ритмичный стук топоров и перекрикивания рабочих.

Кажется, что это мелочи, но моё сердце радуется, когда я вижу, как преображается долина. Её уже не назовёшь глушью, в которой остановилось время. Всего за год с небольшим некогда безлюдный берег превратился в маленький, кипящий жизнью портовый городок, и новые люди всё прибывают и прибывают.

Всё потому, что мы создали весьма лакомые условия для строительства. К тому же сильно снизили подати и стараемся помогать новым жителям. К примеру, камни и брёвна доставляются сюда бесплатно. Для этого Кейн выделил лошадей и четыре телеги. А ещё поставил людей, которые помогают организовать строительные работы и следят, чтобы новые жители честно помогали друг другу. В четыре пары крепких рук новые дома строить сильно проще, чем в одиночку.

В замке тоже кипит работа. Повсюду снуют слуги и охрана, которых мы с Кейном привезли с собой из столицы. Замок сверкает чистотой и ухоженностью, на стенах висят расшитые гобелены, а широкие подоконники украшают горшки с целебными травами, которые наполняют пряными ароматами замковые коридоры.

Это может показаться странным, но Фарие мы решили оставить – ей отлично удаётся следить за тем, чтобы работали другие. К тому же ещё никому не удавалось что-то украсть у неё из-под носа. Фарие словно Цербер – чует любые ухищрения слуг. Наверное, потому, что и сама мыслит в схожем направлении.

Моран тоже на прежнем месте – привычно работает в своей лаборатории, где пару раз в неделю я помогаю ему делать новые партии звёздных гирлянд. Мы всё ещё не доверяем это дело посторонним, оберегая свои секреты. Хотя сейчас гирлянды уже не имеют той ценности, что в первые месяцы, всё же спрос на них велик и цена помогает понемногу наполнять наши сундуки золотом.

Вдыхаю полной грудью запахи сосны и свежей стружки, которые доносит с озера ещё холодный весенний ветер. Он шаловливо пробирается под тонкую шерсть, подбитую шёлком, и заставляет меня чуть сильнее свести полы богатой накидки на уже заметно выпирающем животе.

– Надо было заставить тебя одеться теплее, – Кейн хмуро цыкает и притягивает меня ближе. – Весна в этом году довольно прохладная.

– Всё хорошо, – отмахиваюсь. – Рядом с тобой мне жарко даже в сильные морозы… – с моих губ срывается смешок, которому вторит тихое рычание Кейна.

Его пальцы на моей талии сжимаются чуть сильнее, вызывая ворох сладких образов.

Мысленно одёргиваю себя. Уф. Это всё гормоны.

В последнее время я ничего не могу поделать со своими мыслями. Гормоны второго триместра буянят, и я ощущаю себя свихнувшейся мартовской кошкой. Слишком чувствительная и вспыхиваю как спичка, от малейшего прикосновения Кейна. Чем он, впрочем, беззастенчиво пользуется.

Незаметно выдыхаю и стараюсь сосредоточиться на последних изменениях портового городка.

По обе стороны от центральной дороги строятся дома, и открываются лавки. Несмотря на вечер, люди вовсю занимаются делами. Вот торопливо идёт женщина с корзиной кореньев, вот двое молодых коренастых мужчин толкают тележку, гружёную бочонками, а рядом неспешно плетётся олень, подгоняемый седой старушкой – олень тянет повозку с дровами и сворачивает на отходящую вправо улочку.

Наше появление не остаётся без внимания, и я то и дело ловлю на себе любопытные, робкие и пристальные взгляды, а порой даже слышу, как одни жители зовут других посмотреть на появление леди долины.

Их любопытство понятно – это первый раз, когда мы с Кейном открыто прогуливаемся вместе.

До сих пор видеть леди Кордэйн удавалось лишь замковым слугам, а местным оставалось довольствоваться слухами о моей внешности со слов слуг. Если я и покидала замок, то лишь внутри кареты либо переодевшись в простые одежды и накинув на голову капюшон. Обычно при этом я брала с собой пару слуг, которые меня незаметно охраняли.

И да, моё имя при слугах никогда не называлось. Кейн всегда следил за этим, обращаясь ко мне “моя леди”. Слуги же обращались ко мне исключительно – “госпожа”.

Конечно, это было сделано намеренно.

Нам нужно было выиграть время, чтобы наладить в столице хорошие отношения с некоторыми аристократическими семьями. А узнай местные жители, кто их леди, то рано или поздно слухи бы доползли до столицы и помешали бы нашей легенде о “племяннице Лайонела Броднака”.

Зато теперь всё это уже не имеет значения. Наши знакомые уверены, что я получила лучшее образование, а это никак не увяжется со сплетнями о сбежавшей от отца бедной деревенской девочке. Как и предрекал Лайонел. К тому же это будут не первые обо мне столичные сплетни. За этот год чего только я о себе ни слышала. От легенды о том, что я незаконнорождённая дочь герцога де Гарти до рассказов, о том, что Кейн спас меня из плена во время боёв под Ракатскими Высотами. Так что новые слухи способны лишь вызвать усмешки на лицах тех, с кем я уже лично знакома.

– Осторожно, родная, – Кейн останавливает меня, когда нам едва ли не под ноги бросается упитанная перепёлка, за которой гонится какой-то малец.

Шустрый подросток ловит перепёлку у самых моих ног, поднимает на нас взгляд, краснея до кончиков ушей, затем бросает взволнованное “простите, леди и лорд Кордэйн”, низко кланяется и убегает.

– Мне кажется, он это нарочно сделал, – по-доброму усмехается Кейн.

– Что? Зачем?

– Затем, чтобы рассмотреть леди долины вблизи, а затем хвастаться этим перед мальчишками. Они там сбоку столпились и теперь бурно его расспрашивают, – бросает взгляд в ту сторону, куда убежал мальчик.

Улыбаюсь. Сплетни – одно из любимых развлечений, что здесь, что в столице.

Моя служанка как-то рассказала, что местные порой судачат о некой Лельке, что не послушалась отца и отказалась от достойного брака. Лорд долины сделал её своей любовницей, а потом она куда-то пропала. Злопыхатели взахлёб обсуждают, что новая леди лично прогнала её из замка.

Я посмеивалась над этими разговорами, но тайну свою, разумеется, не открывала.

Рядом слышится оглушительный звон, я вздрагиваю и резко оборачиваюсь на звук.

Передо мной лавка с кувшинами молока, горшками масла и сырами. За прилавком оторопело замерла девушка с вытянутым лицом. Лицом, в котором я узнаю свою младшую сестру – Дарлину.

Не успеваю открыть рот, чтобы поздороваться, как из лавки вылетает разъярённая матушка Уллера и с размаху залепляет Дарлине по шее мокрой тряпкой.

– От, дурья башка! Опять что-то побила? – матушка Уллера с досадой хлопает себя по бокам и сокрушённо рассматривает осколки горшка, по которым расползается жёлтое масло. – Да что ж за беда такая! Ничего-то тебе доверить нельзя!

– Да я… я… – Дарлина растерянно потирает шею и встряхивает головой, словно пытается сбросить морок, а затем снова огорошено таращится в мою сторону. Её взгляд особенно долго задерживается на руке Кейна, собственнически покоящейся на моей талии, на моём ещё не большом, но достаточно заметном животе и на перстнях, украшающих мои пальцы.

– А ну, прочь от моей дочери, старая кошёлка! – из двери соседней лавки с поварёшкой в руке вылетает взъерошенная мачеха и набрасывается с бранью на матушку Уллера. – Не смей подымать на Дарлиночку голос!

– А чего это Дарлиночка твоя не могёт ничего?! – язвительно парирует женщина, с досадой пиная осколок разбитого горшка. – А я тебе скажу чего! Потому как к работе не приучена да не обучена! Дуреха она, потому что! Только в зеркало любоваться да цацки у моего сына выклянчивать может! А проку-то от неё никакого! Разорение с ней одно!

Вот как? Неужто Дарлина за Уллера замуж вышла?

Даже не знаю, поздравить или пожалеть обоих. Прячу улыбку и в этот момент замечаю виновника “торжества”.

Голова Уллера неуверенно высовывается в приоткрытую дверь, и, в отличие от своей матушки, он тут же замечает наше присутствие. Его ошарашенный взгляд мечется между мной и Кейном, вероятно, выстраивая в его голове некие логические цепочки, но в итоге, как и взгляд Дарлины, замирает на моём животе.

Кейн недовольно цыкает, а Уллер тут же спохватывается, нервным движением ослабляет ворот рубахи и опускает глаза.

Хорошо, что когда-то ему не хватило мужества спрятать меня у себя, и хорошо, что из-за этого мне пришлось бежать за помощью в замок. Пожалуй, это было лучшим, что Уллер сделал для меня за всё время наших отношений.

Перепалка тем временем резко смолкает, потому что Дарлина дёргает мать за рукав, и указывает на нас с Кейном.

Матушка Уллера тоже прослеживает этот жест:

– Ох, небеса! – женщина осеняет себя святым знаком, будто увидев призрака, пятится и хватается за сердце. – Да неужто это…

Имя моё произнести она не решается, так как натыкается на суровый взгляд Кейна, после чего бледнеет и глубоко кланяется:

– Не желают ли господин с госпожой оленьего сыра? – пытется за слащавым голосом спрятать своё волнение. – Самые лучшие сыры у меня. Есть и с ягодами, и с пряностями…

– Ханс, купи у этой женщины три лучших головки сыра, – Кейн бросает кошель одному из охранников, после чего, как будто не замечая перекошенных лиц моей мачехи и Дарлины, уводит меня вперёд по дорожке, ведущей к набережной. – Идём, любовь моя. Мне не терпится увидеть то, что ты хотела показать.

Дорогие читатели, вторая часть эпилога выйдет завтра.