Текст книги "Служанка для прокаженного лорда (СИ)"

Автор книги: Виктория Вера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 33. Хотела бы я быть телепатом

Таэллия

Я слушаю его сиплое дыхание. Чувствую, как подрагивает его тело. Каждое его касание рассыпается во мне мурашками.

Мне хочется мысленно улететь с ним и позволить делать всё, что он пожелает… но всё-таки я ещё не сошла с ума. Поэтому, когда его рука Кейна Кордэйна пробирается под одеяло и сжимает моё бедро, я слегка отталкиваю его плечи и тихо выдыхаю в горячие губы:

– Нет… господин.

Это “господин” я добавляю нарочно. И отталкиваю его сейчас не потому, что переживаю за свою невинность, но потому, что пока не понимаю его отношение ко мне.

Как бы мне ни хотелось забыться, я не готова становиться игрушкой в руках аристократа или ( что ещё унизительнее ) – всего лишь приятным способом выкинуть из головы Изабеллу.

Кейн Кордэйн замирает, а затем отпускает и утыкается лбом в моё плечо, пытаясь восстановить дыхание.

– Прости, Тайли… Я знаю, что не должен был… Я помню своё обещание… Это больше не повторится.

Медленно отстраняется и начинает вставать.

Каждая клеточка тела пульсирует от желания попросить его остаться, но я лишь молча наблюдаю за тёмным удаляющимся силуэтом.

Не повторится…

Чувствую острое разочарование, но одёргиваю себя. Что я должна была сказать на это?

“Давайте повторим”? “Мне понравилось”? “Я бы хотела… чтобы именно вы стали моим первым мужчиной”?

Да. Хотела бы.

В том прошлом мире мой первый раз был неловким и каким-то… смазанным. Я стеснялась, а мой парень не сильно озаботился тем, чтобы помочь мне расслабиться. Нет, он не был груб… но это было… никак.

С Кейном “никак” быть не может. И именно это я поняла только что. Поэтому испугалась. Если бы следующим утром он сделал вид, что эта ночь ничего для него не значила, я бы не смогла и дальше находиться с ним рядом.

А невинность… невинность простолюдинок в этом мире мало кого интересует, тем более что местные знают, какие травы помогают избежать беременности.

Многие девушки из окрестных деревень спокойно уходят гулять в лесок с парнями и потом хвастают, рассказывая подружкам подробности интимных отношений. Парни тоже не прочь обсудить у кого из свободных девиц, что под юбкой. Даже больше – подобные обсуждения могут сделать “рекламу” той или иной барышне, вызывая к ней повышенный интерес среди остальных представителей мужской части деревни.

Меня подобная практика всегда раздражала. Наверное, поэтому я так и не решилась на постельные отношения.

Некое табу распространяется только на отношения между супругами. Вот там уже обсуждать интим считается неуместным и даже порицается, так как после замужества женщина становится как бы “частью имущества” её мужа. Правда, некоторые мужчины сами по привычке продолжают хвастать постельными успехами собственных жён.

Не знаю, имеет ли невинность значение для аристократов. Возможно, у них тоже практикуются свободные постельные отношения до свадьбы. Во всяком случае, у меня закралось такое подозрение, когда я наблюдала за леди Изабеллой...

Интересно, она спала с Кейном Кордэйном, будучи его невестой?

Ему было с ней хорошо?

Стоп.

Изабелла уехала и хватит о ней думать!

Злюсь на то, что снова вспомнила эту дамочку. Вот сдалась она мне на ночь глядя?

***

Следующие дни мы делаем вид, что между нами ничего не было.

Я слежу за тем, чтобы Кейн Кордэйн принимал отвары из трав и кореньев, уговариваю его пить побольше воды, иногда заставляю его делать ванночки для ног с горчицей… и ещё зарядку.

Да-да, необременительная лёгкая зарядка утром и вечером в проветренной комнате важна для улучшения кровообращения и лимфотока, а это, в свою очередь, помогает выводить из организма вредные вещества.

Во время зарядки Кейн Кордэйн смотрит на меня с большим сомнением, но терпеливо делает то, что я прошу. И если в первый день он то и дело бледнеет, из-за чего ему приходится несколько раз остановиться и отдышаться, то уже через неделю зарядка перестаёт вызывать у него трудности, а я начинаю понемногу увеличивать количество упражнений.

– Нет, Фарие. Это никуда не годится, – качаю головой. – К этому времени ты должна была почистить и выпотрошить рыбу!

Приходится заставлять её делать то, чего бы ей делать не хотелось.

На мои замечания Фарие раздражённо закатывает глаза, но принимается за дело. Думаю, она прекрасно понимает, что в любом другом месте её за такое отношение к работе уже бы действительно выпороли. Тут Изабелла не соврала. Так что Фарие приходится, хоть и нехотя, но подчиниться.

И да, мне повезло – в рыбью ловушку попала уже третья крупная рыба, поэтому сегодня у нас, помимо прочего, будет наваристая уха.

– У тебя продукты заканчиваются, – как бы между делом бурчит Фарие. – Я бы могла помочь с этим.

Пополнить запасы?

Задумываюсь, глядя на мешок с овощами. Да, их ещё хватит на несколько дней, но не мешало бы добавить в рацион разнообразия. Вот только сделать это за счёт поставщика Фарие я не собираюсь. Уже видела результаты её сомнительных сделок. Так что придётся выбраться в одну из соседних деревень да посмотреть, что там есть у тётушки Марты.

Марта живёт не в моей деревне, а в той, что по пути от замка к Мшистому Причалу. У неё восемь уже взрослых детей, которые ведут довольно большое общее хозяйство и даже продают часть продуктов в портовой деревушке.

Пожалуй, стоило бы к ней заехать.

– Завтра мне нужно съездить до одной деревни, чтобы пополнить запасы еды, – говорю лорду Кордэйну, когда вечером приношу ему ужин. – Я бы могла запрячь Ойта в те сани, что стоят в углу конюшни. Могу я их взять?

Стараюсь не встречаться с ним взглядом, потому что в его присутствии у меня теперь начинает жечь губы, и немного потеют ладони.

– Тайли, мне бы не хотелось, чтобы ты выезжала из замка, – отвечает после некоторого молчания. – Снаружи небезопасно.

Что это? Забота? Или желание поберечь “ценные кадры”?

В последние дни Кейн Кордэйн словно выстроил между нами стену, закрылся... но его последние слова заставляют моё сердце отбивать ускоренный ритм.

Богиня, как бы мне хотелось забраться к нему в голову и понять, что он на самом деле обо мне думает!

– Вы о тех людях, что присматривают за замком? О людях герцога? Думаю, их интересуете вы, а не какая-то служанка, – отворачиваюсь, делая вид, что очень занята, наливая в пиалу отвар, который Кейну нужно будет выпить утром.

– Ты права… со мной дорога может стать опаснее, – он явно злится. – Хоть я и не думаю, что они осмелятся напасть.

– И всё же, господин, будет лучше, если ваши враги не будут знать, в каком вы состоянии. Пусть считают, будто вы слишком слабы, чтобы выходить из замка.

Чувствую на себе пристальный взгляд, но так и не решаюсь посмотреть ему в глаза.

– Ладно, пусть едет Фарие.

– Нет, – качаю головой. – Простите, господин, но я больше не хочу доверять Фарие выбор продуктов. К тому же она не знает дорогу, а Марта не знает саму Фарие. Зато ко мне Марта с детства относится хорошо и предложит лучшие условия.

В комнате снова повисает тишина, которую нарушает лишь ветер за окном, да потрескивание в камине поленьев.

– Я всего лишь съезжу до деревни и обратно, – первой нарушаю молчание, когда тишина начинает на меня давить. – Нам нужна еда, дрова, масло для лампад и другие мелочи. Достаточно одной поездки, а потом уже Марта сама будет отправлять в замок кого-то с доставкой всего необходимого.

– Хорошо, – неохотно соглашается. – Но Фарие и Тень отправятся с тобой.

– Спасибо… господин.

Мне хочется, чтобы он продолжал говорить со мной. Чтобы рассказал, о чём думал в ту ночь, когда целовал меня. Но Кейн Кордэйн продолжает делать вид, что между нами ничего не было, а я не нахожу в себе смелости первой начать подобный разговор.

Глава 34. Поездочка

Таэллия

Когда за окном рассыпаются звёзды, я снова прихожу в его комнату.

– Милорд, вам придётся надеть их на ночь… – в моих руках всего лишь пара мягких шерстяных носков, которые я показываю Кейну Кордэйну, но он смотрит на них с явным недоверием.

– Это глупо, Тайли. В комнате достаточно тепло.

– Дело не в тепле, а в том, что в носки вложены нагретые половинки луковиц, которые должны помочь очистить кровь…

– Лук, который чистит кровь через ноги?

– Да, – киваю, стараясь не встречаться с ним взглядом.

Я понимаю, что звучит по-дурацки, но что поделать?

Когда я в детстве болела, бабушка заставляла меня спать в носках, с вложенными половинками лука. Я тоже капризничала, но бабушка была непреклонна. Позже я читала, что лук не только помогает бороться с простудой, но и очищает кровь, благодаря содержащимся в нём фитонцидам и сере.

Трудно сказать, насколько это эффективно, и, наверное, будь у меня выбор, я бы не стала использовать столь неромантичный метод… но прошлые компрессы не особо помогли и честно говоря, я уже с трудом заставляю себя не отчаиваться. Самое болезненное для меня, что и Кейн Кордэйн не особо верит в успех моих затей. Во всяком случае, мне начинает так казаться.

– Тайли, – тяжело вздыхает. – Я ценю то, что ты делаешь, но, знаешь, спать с луком в носках… это слишком.

– Не только в носках, господин… сегодняшний компресс тоже будет из лука.

– Нет, – отрицательно качает головой.

– Лорд Кордэйн, вы обещали довериться мне, даже если лечение покажется вам странным! – приходится нарушить все мыслимые и немыслимые правила и повысить на него голос.

Брови лорда ползут вверх, а моя голова неосознанно вжимается в плечи.

– Простите… но это действительно нужно, – шепотом.

– Хорошо, Тайли, – его взгляд смягчается, а ответ отчего-то тоже звучит шепотом.

Кейн Кордэйн с тяжёлым вздохом забирает у меня носки, с половинками нагретых луковиц и натягивает на свои ступни.

– Спасибо, господин, – не знаю, за что благодарю, наверное, за то, что мне не приходится больше спорить. – А теперь компресс.

Накладываю кольца лука на поражённую часть его лица и фиксирую всё бинтами.

– Мне не нравится этот запах, – Кейн Кордэйн недовольно фыркает, и в этот момент отчего-то напоминает мне мальчишку, которого строгая мама заставляет надеть рубашку, брюки и бабочку для поездки в гости… а он боится, что его в таком виде заметят дворовые пацаны.

Пытаюсь спрятать улыбку, но…

– Рад, что тебе смешно, Тайли.

– Простите, господин, – смущаюсь.

***

Мы выезжаем в деревню сразу после того, как заканчиваем с утренними делами.

Фарие молчит. Ойт нервничает, чувствуя незримое присутствие Тени, но уверенно тянет сани по свежевыпавшему искристому снегу. Хрустальный зимний воздух пощипывает нос, превращая в тающее облачко каждый выдох.

Вдали, словно исполинские стены, вздымаются горные склоны, и я любуюсь ими до тех пор, пока сани снова не сворачивают на лесную дорогу.

Кутаюсь в свой новый тёплый кафтан.

Несколько дней назад Кейн Кордэйн снова открывал для меня комнату с сундуками. Ту самую, с остатками ценностей, принадлежавших прошлым хозяевам замка. Он сказал, что я могу взять всё, что пожелаю... и ушёл, оставив меня одну.

Я выбрала относительно скромный зимний кафтан, пуховой платок, гребень, ещё одно платье и отрез тонкой ткани, чтобы пошить себе новое бельё. А ещё поняла, что в сундуках не так уж много действительно дорогих вещей и, возможно, та меховая накидка, которую я продала, была одной из наиболее ценных вещиц…

– Иго-го-гоо!

Впереди слышится испуганное ржание, детский вскрик и отборная мужская ругань.

Вздрагиваю, вскидывая голову, и вижу, как мужик пытается совладать со взбунтовавшейся лошадью, из-за которой их телега едва не съезжает в кювет. Его маленькая дочка испуганно плачет, вцепившись ручками в борт телеги.

Фарие тянет на себя поводья, останавливая Ойта, потому что нам никак не разминуться на одной дороге с беспокойным животным.

– Да что с тобой, дурная! – мужик орёт на гнедую, но та лишь мечется из стороны в сторону, отказываясь ступать вперёд.

Действительно, что это с ней?

Ах, Тень!

Мне следовало сразу догадаться.

Оборачиваюсь в сторону леса и глазами нахожу тёмное пятно меж тяжёлых еловых лап. Незаметным жестом показываю волкособу отойти дальше. К счастью, он понимает меня и быстро исчезает в чаще. Только после этого лошадь постепенно успокаивается.

Когда телега, наконец, трогается, наблюдаю заплаканное лицо испуганного ребёнка и чувствую себя виноватой.

– Тень, тебе нельзя с нами в деревню, – пытаюсь объяснить ему словами и жестами, когда мы подъезжаем к первым аккуратным плетёным заборчикам под истеричный собачий лай. – Жди здесь неподалёку. Мы ненадолго.

Недовольно скулит, но слушается.

А что поделать? В деревне много живности, и я не хочу, чтобы из-за нас ещё кто-то пострадал. Да и у Марты собаки на дворе – ей придётся их успокаивать вместо того, чтобы разговаривать со мной.

– Давно тебя не видно было, Лелька, – тётушка Марта встречает меня тёплой улыбкой, но её внимание тут же переключается на Ойта, Фарие и даже мой подбитый светлым мехом кафтан. – Что привело тебя?

Вот не поверю, что она не знает о том, что я работаю в замке. Сплетни по округе быстро разлетаются, а раз так, то можно сразу и к делу перейти:

– Хочу я, тётушка Марта, посмотреть, какие продукты у вас имеются, да прикупить кой-чего.

Пока перечисляю всё, что меня интересует, мы проходим в дом. Помимо нас в светлице двое взрослых улыбчивых дочерей Марты и какой-то щуплый мужичок, который то и дело на меня поглядывает. Эти взгляды раздражают, но я стараюсь не обращать на них внимания.

– Вовремя ты приехала ко мне, Лелька. Ещё бы пара дней и лишнего бы уже не осталось.

– Почему?

– Забыла, что скоро месяц Морозных Владык? – по-доброму усмехается.

Как? Уже?

Месяц Морозных Владык – это последний месяц зимы, во время которого почитают древних духов. Говорят, что в столице в это время устраивают пиры, балы, состязания и ярмарки. Каждый стремится весельем задобрить духов, чтобы они помогали весь следующий год.

Чтобы подготовиться к праздникам, заезжие торговцы готовы забрать у селян все оставшиеся запасы и даже оплатить их вдвойне. Хотя их “вдвойне” – это всё равно жалкие крохи, но многие зажиточные селяне берегут готовят запасы к этому празднику, чтобы продать с наибольшей выгодой.

Я беру руку Марты и молча вкладываю в её ладонь золотой, так чтобы этого не заметили окружающие. На всякий случай.

– Мне нужны продукты. Этого с излишком хватит и на сейчас, и на после.

Марта кивает, быстро прячет золотой в глубокий карман и уводит меня на задний двор.

– Ну и разговоров о тебе было давеча, милая, – говорит, когда мы оказываемся наедине. – Вся деревня ваша жужжала, как встревоженный рой.

– И что говорили? – чувствую, как сердце выбивает нервную дробь о грудную клетку.

– Да кто во что горазд. Бабы об одном трепались, мужики о другом – они-то всё глупости говорят, но ты бы поосторожнее была.

– Спасибо, тётушка Марта, постараюсь. Сегодня всё посмотрю да отберу с собой то, что мне нужно, а потом уж пусть кто-то из сыновей ваших в замок заглядывает да продукты туда подвозит.

Сыновья Марты как раз начинают приносить и выставлять рядом с нами провиант, предлагая мне выбрать лучшее.

Пара головок сыра, творог, кувшин молока, вяленое мясо, обваленное в разных специях, амарантовая мука, овощи, что способны храниться в подвалах до поздней весны, три вида масел, свечи…

– А лорд наш, правда, прокажённый? – слегка понижает голос Марта, наблюдая за тем, как её сын выставляет на стол небольшой бочонок мёда.

– Нет, тётушка Марта.

– Столько слухов о новом хозяине замка ходит, – слегка придвигается ко мне и ещё больше понижает голос. – Одни говорят, что он немощен, другие утверждают, что здоров и широк в плечах.

Отвожу взгляд, чтобы Марта не успела прочитать в них всё, что я думаю о широких плечах лорда Кордэйна.

– А ещё, что чудище у нашего лорда есть, – продолжает меня пытать любопытная хозяйка дома. – И чудище это охотится в наших лесах, выслеживая свою человеческую добычу…

– Это ложь! Тень не ест людей! Он охотится за волками, которых в последние годы развелось великое множество!

Замечаю в глазах Марты озорной огонёк и понимаю, что она просто ловко развела меня своей провокацией.

– И про то, что у чудища глаза горят алым пламенем – выдумка? – вздёргивает брови провокаторша.

– Эм… не совсем… они у него просто красные.

– Матушка, смотри, как хорошо получилось, – на задний двор выбегает младшая дочь Марты, прерывая этот милый допрос с пристрастием.

В её руках нечто наподобие длинного вязаного кружева. К кружеву по всей длине подвешены мелкие белёсые шишки, отчего оно немного напоминает гирлянду.

– Очень неплохо, Олис. Много у тебя уже получилось?

– Не особо, но дюжина наберётся.

– Попроси Малию помочь тебе. Надо успеть сплести хотя бы три десятка.

– Что это? – с любопытством касаюсь плетения.

– Так то украшение, – в голосе Марты чувствуется гордость. – В домах столичных уже третий год как забава появилось – стены да окна украшать на месяц Морозных Владык. Вот Олис и придумала кружева специально для этого плести – всё монетка лишняя в карман.

– Матушка, давайте, я сразу мешки Лелькины в сани сложу? – рядом появляется один из её сыновей и подмигивает мне, совершенно не стесняясь при этом плотоядно рассматривать меня с головы до пят.

– Сайм! – строго одёргивает его Марта.

Сайм лишь хохочет, но подхватывает мешок с овощами и скрывается за дверью следом за сестрой.

– И вот это ещё возьми, – Марта суёт мне в руки мешочек, от которого пахнет травами.

– Что это? – вскидываю брови.

– Корень белоцвета.

Хорошо, что рядом никого нет, но я всё равно краснею до кончиков ушей, потому что корень белоцвета жуют или заваривают, чтобы не беременеть.

– Я не… мне нужно это, – пытаюсь ей вернуть.

– Бери-бери, милая, оно и для здоровья женского хорошо. Боли меньше будут в тяжкие дни.

Так и есть. Корень этот всем дают, кто животом во время месячных мучается. Ладно, пусть будет. Быстро прячу мешочек к себе, всё ещё чувствуя, как горят мои щёки.

Когда в сани всё уложено, прощаюсь с Мартой и устраиваюсь поудобнее, позволяя Фарие снова править санями. С некоторых пор в моём присутствии она предпочитает лишь недовольно молчать… но уж лучше так, чем выслушивать её колкости.

Мы выруливаем на дорогу, проезжаем мимо нескольких домов и останавливаемся, поскольку дорогу нам преграждает телега со сломанным колесом, возле которой суетится тот самый мужичок, что бросал на меня в доме Марты странные взгляды.

– Эй, уважаемый, освободите нам, пожалуйста, дорогу! – выкрикиваю.

Глухой он, что ли?

– Эй, ты! – басит Фарие. – А-ну, прочь с дороги!

Снова никакой реакции.

Не нравится мне этот тип.

– Фарие, давай-ка объехать попробуем. Если назад вернуться да вправо свернуть, то можно окольным путём на дорогу выйти.

Фарие кивает, и мы направляемся в объезд, но едва сворачиваем на другую дорожку, как замечаем группу всадников, приближающихся к деревне со стороны леса.

– Стой, Фарие, – нутром чую недоброе. – Нужно развернуться и вернуться к Марте!

Может, я и зря волнуюсь, но уж лучше перебдеть и ошибиться.

Сердце разгоняет тревогу, и каждое мгновение кажется вечностью, когда мы разворачиваем нагруженные сани на узкой дорожке.

– Давай же, Ойт, поторопись!

Умничка Ойт чувствует в моём голосе волнение и тянет изо всех сил, но мы не успеваем доехать даже до поворота, когда дорогу нам преграждает Брок, верхом на своей кобыле.

В его взгляде читается мстительное предвкушение и нетерпение, с которым он готов приняться за дело.

– Куда это так торопится моя дорогая невестушка?

Глава 35. Дежавю

Таэллия

Первая мысль – закричать, но Брок, словно предчувствуя мой следующий шаг, вскидывает арбалет, направляя его на Ойта.

– Даже не думай, цветочек. Эта скотина сдохнет раньше, чем ты сделаешь следующий вдох.

Вместе с криком в горле застревает целая вереница отборных ругательств.

Так, спокойно. Я всё же надеюсь на его благоразумие:

– У меня важные поручения от лорда Кордэйна. Надеюсь ты не забыл, что я работаю в замке? – стараюсь вернуть себе хладнокровие и сжимаю кулаки, чтобы было незаметно, как дрожат мои пальцы. – Отойди с дороги, Брок, нам нужно проехать.

Краем глаза замечаю как сзади к нам приближаются остальные мужчины. Окружают.

– Не переживай, цветочек, думаю, господин не сильно расстроится, если мы взамен тебя предложим ему парочку других миловидных сиделок.

За моей спиной раздаются смешки.

– Ты в своём уме, Брок? Собираешься решать такие вопросы за лорда земель? Ты хоть понимаешь, чем это может закончиться?

– И чем же? – спрыгивает с лошади и шагает ко мне. – Поговаривают, лорду недолго осталось. Да и что он сделает? В замке кроме него ни гвардейцев, ни охраны. Он один, а нас много. Думаешь, он захочет связываться с нами? Ради какой-то юбки?

Брок говорит это насмешливо, так, словно полностью уверен в своей безнаказанности. При этом он не опускает арбалет. И хотя я не уверена, что он решится его использовать, мне всё же страшно. В этот момент я мысленно радуюсь, что рядом нет Тени. Может, волкособ и припугнул бы эту шайку… но и сам бы, почти наверняка, схлопотал стрелу.

– Эй, ты, – Брок поворачивается к Фарие, засовывает руку в карман и вытаскивает несколько медяшек, которые протягивает широкоплечей брюнетке. – Скажешь хозяину, что Лелька жениха увидела да расставаться не захотела. Усекла?

– Угу, – Фарие спокойно берёт монеты и складывает к себе в карман.

Что? Вот так просто?

Она даже не оборачивается, когда меня грубо вытаскивают из саней. А я лишь глупо открываю и закрываю рот, потому что не могу придумать ни одного здравого плана, чтобы выбраться из этой ситуации. Бежать бесполезно. Если попробую кричать, то, может, кто-то из местных и выйдет взглянуть… но на этом всё и закончится.

Оборачиваюсь, скользя растерянным взглядом по знакомым лицам мужчин моей деревни… упираюсь в суровый взгляд отца. Беззвучно молю его заступиться, но он лишь сильнее хмурит брови.

Все они заодно. Все против меня и считают, что Брок в своём праве.

– Чего встала? Езжай отсюда, – Брок подгоняет Фарие, отводя с дороги свою лошадь.

Та трогается, оставляя меня наедине с пятью мужчинами. Провожаю взглядом её широкую спину, всей душой мечтая оказаться сейчас в замке… спрятаться ото всех за толстыми каменными стенами.

– Будешь хорошо себя вести, подумаю о том, чтобы смягчить твоё наказание, – Брок хватает меня за предплечье, но я выкручиваюсь и со всей силы бью его по руке.

– Не смей ко мне прикасаться! – выкрикиваю и пячусь от него.

– Шибко смелая стала, да? – зло толкает меня в грудь, одновременно делая подсечку, и наваливается сверху, зажимая рот. – Помогите её связать! – это уже своим ухмыляющимся “подельникам”.

Мне в рот с силой заталкивают какую-то тряпку и завязывают так, что теперь я могу только мычать. Мои запястья Брок с какой-то мстительной улыбкой стягивает грубым ремнём, после чего резко дёргает за него, вынуждая подняться, и с помощью пары друзей, закидывает меня поперёк спины своей лошади.

Будто мешок картошки.

Хорошо ещё, что лошадь не оседлана, и седло не впивается мне в живот.

– Поехали, – Брок отдаёт указание остальным и запрыгивает следом, отчего его колено оказывается прямо у меня перед носом.

Чувствую себя по-идиотски, и довольные смешки позади меня только подтверждают, насколько всё это унизительно.

– Вот в таком положении, цветочек, ты мне больше нравишься, – чувствую крепкий шлепок по моей пятой точке и до боли сжимаю зубы, впиваясь ими в отвратительную тряпку.

Смешки вокруг превращаются в откровенный гогот, и я мысленно выцарапываю каждому глаза.

***

Мы выезжаем из деревни не по дорогам, а направляемся короткой тропой через лес. В какой-то момент от скачки и висения вниз головой мне становится дурно. Чтобы не потерять сознание, прикрываю глаза и заставляю себя дышать глубже, представляя, что всё это происходит не со мной.

Открываю глаза, когда чувствую, что лошадь останавливается.

До боли знакомый двор отцовского дома и крыльцо, на котором, уперев руки в боки, стоят мачеха и Дарлина. Перед глазами всё плывёт и мне не удаётся различить выражения их лиц, но отчего-то мне кажется, что они довольны.

– Собирай гостей и накрывай на стол, – отдаёт распоряжения отец, пока меня стягивают с лошади. – А Лельку пока придётся запереть в сарае.

Опять сарай?

Это какое-то дежавю.

Стоп. Зачем собирать гостей и накрывать стол?

Отец же не собирается устраивать венчание?

С другой стороны, если Брок уже заплатил ему за меня выкуп, то венчание официально закрепило бы их сделку и ответственность за меня окончательно перешла бы к Броку. Отцу выгодно поторопиться.

Гадство.

Если бы только я могла говорить! Может, предложив отцу те золотые, что остались у меня в замке, я бы уговорила его отступиться…

– Мм-ээ-м! – усиленно мычу, пока меня ведут к тому самому ненавистному сараю, но моё мычание, игнорируют.

Брок толкает меня внутрь, захлопывает дверь и лично запирает замок, ключ от которого прячет в свой карман.

Так боится, что меня снова кто-то выпустит?

Интересно, Дарлине сильно влетело за то, что она мне тогда открыла дверь или она опять оказалась невинной жертвой проделок коварной старшей сестры?

Со всей злостью бью плечом и ногами в дверь, но в очередной раз убеждаюсь, что она сделана на совесть.

Приникаю взглядом к узкой щели, пытаясь рассмотреть то, что происходит во дворе. Жаль, что отсюда почти ничего не видно. Лишь укрытый снегом сад, за которым можно различить пару соседских домиков. За ними начинаются поля, кусочек леса… и возвышающийся вдали на утёсе замок, подсвеченный багряными лучами заходящего солнца.

Как бы мне хотелось закрыть глаза, а открыв оказаться там…

Слышу собственный тяжёлый вздох и возвращаюсь мыслями к насущным вопросам.

Первым делом надо избавиться от закрывающей мой рот мерзкой тряпки. С большим трудом, но мне удаётся её с себя снять несмотря на связанные руки. Жаль, что с грубым кожаным ремнём не удаётся провернуть тот же фокус. Попытки его ослабить приводят лишь к тому, что на бледной коже запястий остаются яркие саднящие следы.

Гадство.

Беспомощно осматриваюсь, выискивая в тёмном помещении хоть что-то, что может мне помочь… но не обнаруживаю ничего подходящего.

Устало сползаю по стенке на пол, откидываю голову на грубые доски и прикрываю глаза, мысленно уговаривая себя не реветь.

Нельзя доставлять им удовольствия видеть мои воспалённые от слёз глаза.

Гадство.

Этого вообще не должно было случиться. Просто какое-то отвратительное стечение обстоятельств. Тот подозрительный мужичок в доме Марты явно отправил кого-то в нашу деревню оповестить о моём появлении. А Брок просто слишком обнаглел… привык себя считать маленьким местным царьком, которому всё можно…

Гадство.

О том, что сегодня меня всё-таки “продадут” Броку я стараюсь не думать, как стараюсь не думать о предательстве Фарие и обо всех “если бы да кабы”, которые помогли бы мне избежать подобной ситуации.

Гадство…

Может, в карманах что-то есть?

Нащупываю сложенный плотным рулончиком стиранный бинт и шарик, который мне подарил Моран.

– Это не поможет мне выбраться…

Горько усмехаюсь и выуживаю подарок из кармана. Сжимаю его в своих озябших пальцах. В сгущающейся темноте сарая тусклое, но уютное свечение маленького шарика приковывает внимание, возвращая меня мыслями в замок.