Текст книги "Служанка для прокаженного лорда (СИ)"

Автор книги: Виктория Вера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 36. Венчание

Таэллия

Ждать неизвестности невыносимо. С момента, как меня заперли, прошло совсем немного времени, но каждая секунда для меня тянется вечностью.

Несмотря на тёплую одежду, я чувствую, как холод пробирается под кожу.

А может быть, мне под кожу пробираются страхи?

Я убеждаю себя, что всё может быть не так уж плохо, что я ошиблась по поводу венчания… но до меня доносятся отдалённые голоса, и по обрывкам фраз я понимаю, что венчание всё-таки будет.

В этот момент я отчаянно жалею, что тогда оттолкнула Кейна Кордэйна. Если бы у меня была та единственная ночь с ним, возможно, сейчас мне не было бы так страшно… не было бы так обидно… не было бы так больно…

Не думаю, что Брок будет нежен со мной. Скорее наоборот – он сделает всё, чтобы превратить сегодняшнюю ночь в моё унижение.

Я запрещаю себе об этом думать, но не думать не получается, и тогда я обманываю себя, мыслями возвращаясь в темноту, когда жёсткие губы лорда Кордэйна плавили мои внутренности.

Мне даже почти удаётся почувствовать жар его тела…

Когда дверь открывается, я понимаю, что впервые в жизни не хочу покидать холодный сарай, но пришедший за мной Брок резко тянет меня за предплечье, заставляя подняться.

Наши взгляды пересекаются, и в его глазах вспыхивает жадное предвкушение.

Я бы могла ударить его, попытаться выцарапать глаза, как и мечтала, пока он вёз меня сюда… но что толку? Этим я лишь сделаю себе хуже.

Приходится опустить глаза и послушно идти вперёд, надеясь, что он не решит снова заткнуть мне рот мерзкой тряпкой.

– Славная невестушка. Быстро учишься, – прилетает мне насмешливое в спину.

Стискиваю зубы.

В светлице уже собрались гости. Они расселись за наспех накрытыми столами, но мне присесть никто не предлагает. Вместо этого меня проводят в центр комнаты так, чтобы всем было хорошо меня видно. И оставляют стоять.

С венчанием здесь всё просто. Его проводит староста деревни в присутствии свидетелей. И это не то чтобы сложный процесс – если родители или опекуны невесты согласны, то согласие самой невесты не требуется.

Ловлю на себе пристальный взгляд мачехи и кислый Дарлины. Неужто сестрица всё так же жаждет внимания Брока? Глупая.

Отворачиваюсь.

С другой стороны замечаю парочку своих подружек, но и в их глазах нет ни капли сочувствия – обе оживлённо и немного завистливо обсуждают мой кафтан, словно и не замечают того, что у меня связаны руки…

Похоже, все в этой комнате считают, что отец в своём праве, а меня считают взбалмошной и неблагодарной… неправильной.

Осознание этого расплывается внутри царапающей горечью.

– Сегодня вы приглашены сюда, дабы все знали, что моя дочь переходит Броку законно, как и предписано нашими традициями! – голос, вошедшего в светлицу отца доносится до меня сквозь нарастающий шум в ушах.

В горле пересыхает.

Законно? Традиции?

Почему бы просто не признать, что эта обычная торговая сделка? К чему этот глупый пафос?

– Отец! – привлекаю к себе его внимание, замечая, что Брок уже встал рядом, а староста готов начать свою венчальную речь. – Отец, я могу выкупить себя!

– Думаешь, тебя спасут какие-то жалкие медяшки? – губы Брока искажает насмешка.

– Золото! Я заплачу золотом! – пытаюсь поймать взгляд отца и мысленно умоляю его остановить венчание.

Отец замирает в задумчивости, а лицо Брока заметно багровеет:

– И что же такого ты делала, что господин не пожалел для тебя золотого? – ядовито выплёвывает “жених”.

От волнения его слова доходят не сразу, а лишь когда я замечаю оценивающий интерес окружающих мужчин. Решили, что это плата за постельные утехи?

– Нет! Это не то, что вы думаете! – понимаю, что мои слова звучат глупо, и зачем-то пытаюсь оправдаться: – Я просто выгодно продала подарок…

Но мой голос уже тонет в гуле других голосов:

– Да нет у неё ничего. Ну кто будет рассчитываться со служанкой золотом?

– Сейчас она скажет, что за монетами ей нужно вернуться в замок, а потом только её и видели!

Со всех сторон сыпятся версии, шепотки и насмешки, при этом некоторые мужчины рассматривают меня так, словно действительно пытаются прицениться.

От этих взглядов меня начинает откровенно трясти.

– Тихо! – перекрикивает общий гул староста. – Всем тихо!

Голоса стихают.

– Эта женщина, – указывает на меня Брок в наступившей тишине. – Она только что показала, насколько бессовестна, изворотлива и лжива! Я лишь напомню, что она до сих пор не понесла своего наказания за то, что оскорбила отца при свидетелях!

– Оскорбила? Я лишь просила отца не выдавать меня замуж! – не могу сдержаться, понимая, что Брок намеренно выворачивает ситуацию.

– Вы видите? Даже сейчас она продолжает бессовестно выкручиваться вместо того, чтобы показать нам собственное раскаяние! – Брок.

– Встань на колени и попроси прощения, дитя! – обманчиво-мягкий голос старосты.

– Я не считаю себя виноватой! – цежу сквозь зубы, ощущая разливающуюся внутри злость. – И я отказываюсь становиться женой этому…

Договорить не успеваю, потому что получаю резкий удар под коленки и падаю, инстинктивно выставляя перед собой ладони, отчего оказываюсь стоящей перед всеми на четвереньках.

– Обязательно покажешь мне, за что господин готов рассчитываться с тобой золотом, – эти слова Брок шепчет, наклоняясь к самому моему уху, а в следующий момент тянет за волосы так, что мне всё-таки приходится встать на колени.

Поднимаю на него взгляд и мысленно желаю ему отправиться в преисподнюю.

– Не будем тратить время. Начинайте венчание! – холодный строгий голос отца окончательно выбивает меня из колеи и становится той последней каплей, которая что-то ломает внутри меня.

Много лет я старалась быть прилежной дочерью, ухаживала за домом, за самим отцом, и это всё, что я заслужила?

Чувствую, как щеку разрезают горячие дорожи непрошеных слёз.

– И да будут все присутствующие тому свидетелями, – громко и зычно начинает староста. – Сегодня мы передаём эту женщину в руки достойнейшего мужчины…

Достойнейшего?

Зажмуриваюсь, пытаясь справиться с паникой и нарастающим шумом в ушах. Наверное, поэтому я не сразу замечаю, как в комнате наступает тишина, а торжественная речь старосты обрываются на полуслове…

– Разве я не говорил, что сам решу, когда отпускать Таэллию??

Смешки и шепотки испаряются, веселье затихает, а хватка на моих волосах слабеет, оставляя на память ощущение болезненного жжения.

Замершие гости переводят испуганные взгляды с лорда Кордэйна на огромного, усевшегося у его ног, волкособа и обратно. Бравада и задор сменяются повисшем в комнате напряжением.

Мне бы подняться в этот момент, но ощущение предательской слабости в коленях вынуждает устало опуститься на пятки.

– Простите, господин, – елейно вступается староста, прерывая тягостное молчание. – Но у нас достаточно других свободных девушек, кто мог бы служить вам. Уже завтра вы сможете выбирать из них любую!

– Считаете, я нуждаюсь в одолжении? – голос Кейна Кордэйна звучит почти иронично, но заставляет всех напряжённо затаить дыхание. – Знаете, что происходит с теми, кто смеет ослушаться приказов своего лорда?

– Милостивый господин, и в мыслях не было ослушаться вас, но эта девица уже была обещана данному мужчине её отцом, и мы всего лишь передаём её ему в соответствии с нашими традициями, – никогда ещё в голосе старосты не звучало столько подобострастия.

– И часто во время венчания невест ставят на колени? Не помню такого в обряде, – Кейн неспешно проходится по комнате и останавливается рядом со мной, слегка наклонив голову в глубоком капюшоне.

Перед моими глазами появляется рука в чёрной кожаной перчатке, и я вкладываю в неё свои пальцы, испытывая одновременно волнение и странную робость. На мгновение лорд Кордэйн замирает, рассматривая мои связанные ремнём запястья, а затем мягко сжимает пальцы и тянет, помогая подняться.

– Эта девица оскорбила своим поведением отца и по нашим традициям должна за это ответить… – зло выплёвывает Брок, не сводя глаз с руки Кейна Кордэйна.

– И в чём же, заключалось оскорбление? – в холодном голосе лорда проскальзывают нотки раздражения.

Староста уже открывает рот, чтобы поддержать Брока, но вовремя спохватывается и выдаёт лишь часть правды:

– Она ослушалась отца в присутствии других мужчин, господин.

– Договаривайте, уважаемый староста, – зло цежу сквозь зубы, делая осторожные шажки в сторону Тени. – Я всего лишь попросила отца не выдавать меня замуж за Брока, – взглядом показываю на “жениха”, чьё перекошенное лицо уже не выражает прежнего триумфа.

– И это вы сочли за оскорбление? – сложно не заметить в голосе лорда насмешку.

– Лелька посмела прилюдно дерзить своему отцу, – в который раз заводит старую песню Брок. – А значит, по нашим законам должна прилюдно же и покаяться перед ним, стоя на коленях! Только так она покажет своё раскаяние и покорность…

– Все вон отсюда, – тихий приказ Кейна Кордэйна обрывает речь Брока и вызывает переполох, потому что теперь каждый пытается сбежать из светлицы раньше остальных, из-за чего в узком дверном проёме начинается давка, сопровождающаяся тихой руганью.

Староста и Брок тоже дёргаются к дверям, но Кейн останавливает их, а Тень щерится, давая понять, что им лучше оставаться на месте.

Как мило, что мужчины, которые прежде старательно угождали Броку, сейчас отчего-то не спешат к нему на помощь. Вместо этого они протискиваются к выходу, стремясь опередить друг друга.

Ну и где же их “нас много, а лорд один”? Где вся та бравада, которой они так кичились, когда толпой ловили одну беззащитную девушку? Обыкновенные трусы, которые сбегают, поджав хвост, как только перевес силы оказывается не на их стороне…

Хотя о чём я? Лорд же всё ещё один… ну если не считать Тени.

– Брок, значит… – продолжает Кейн, не обращая внимание на продолжающуюся в дверях суету. – Почему ты считаешь, что можно похищать и запугивать моих слуг?

Кейн неспешно обходит Брока, заставляя последнего нервничать, сжимать кулаки и злиться.

Рядом с Кейном Брок уже не кажется таким сильным и властным. Только сейчас замечаю, что в действительно он почти на полголовы ниже лорда. Меня всё ещё трясёт от пережитого стресса, но теперь общая ситуация кажется мне довольно забавной, отчего уголки моих губ вздрагивают в нервной улыбке.

Именно в этот момент Брок встречается со мной взглядом

– Зря улыбаешься, цветочек, ты ещё ответишь за это! – эти слова Брок выплёвывает, глядя мне в глаза, но уже в следующее мгновение складывается пополам от едва уловимого движения Кейна и с хрипом падает на пол, обхватывая живот.

Следом за Броком на пол падает и староста – но не от удара, а добровольно бухается на колени и утыкается лбом в пол, бубня какие–то мольбы и прося прощения.

Милорд игнорирует старосту, неспешно опускается на корточки рядом с телом Брока и с силой сжимает волосы на его затылке… почти как Брок до этого сжимал мои…

Глухой удар и противный хруст заставляют меня вздрогнуть.

Не сразу понимаю, что Кейн ударил головой Брока об пол.

Ещё один удар.

И ещё один.

И ещё...

Лица Брока мне не видно, зато видно, как на полу уже растекается лужа крови. В этот момент я думаю, что как бы ни ненавидела Брока, но не хочу, чтобы кто-то из-за меня умирал, поэтому нахожу в себе силы подойти к лорду Кордэйну и коснуться его плеча:

– Вы убьёте его, господин.

Рука в чёрной перчатке замирает, так и не приложив в очередной раз об пол голову Брока.

Кейн разжимает пальцы, поднимается, подходит к столу, с которого берёт расшитую салфетку, и тщательно протирает ею свои перчатки, окрашивая белоснежную ткань в алый цвет.

– Если хочешь жить, беги как можно дальше с моих земель, – говорит это не оборачиваясь. После чего снимает перчатки, засовывает в карман и молча подходит ко мне.

Лезвие его клинка одним движением разрезает на моих запястьях грубый кожаный ремень, возвращая свободу. Вкладываю подрагивающие пальцы в его горячую ладонь и следую за Кейном к выходу.

Глава 37. Иди ко мне

Таэллия

Гости, которые были приглашены на венчание, к моему удивлению, не разошлись, а собрались во дворе отцовского дома. Все они неуверенно мнутся, нервничают и обеспокоенно переглядываются.

При нашем появлении они опускаются на колени, а отец ровно так же, как прежде это сделал староста, преклоняет лоб к самой земле.

Кейн Кордэйн на это лишь тихо фыркает.

В полной тишине он подводит меня к своему коню и подсаживает так легко, будто я ничего не вешу. Ещё мгновение и сам Кейн оказывается рядом, устраивая нас обоих удобнее. Его рука тяжестью ложится на мою талию и мне больше не приходится беспокоиться о том, чтобы упасть.

Случайно цепляюсь взглядом за ревниво поджатые губы сестры. Она неожиданно плотоядно рассматривает фигуру Кейна... особенно покоящуюся на моей талии ладонь. Выражения лиц двух моих подружек не сильно отличаются от Дарлины, и только матушка взирает на всё это с досадливо вытянутым лицом.

– Сплетни в деревнях расходятся быстро. Значит, все вы знали, о том, что я говорил по поводу Таэлии, – при звуке голоса Кейна, присутствующие опускают глаза и теперь всё чаще косятся не на меня, а на стоящего рядом волкособа. – Не вам было за меня решать подобные вопросы. Но вы ослушались.

– Простите нас, господин! Простите!

– Больше никогда…

– Простите, господин...

Испуганное бормотание. Мольбы. И шёпот обещаний.

– Если хотите искупить вину, то позаботьтесь о том, чтобы этого человека на моих землях больше не было. Мне всё равно, что вы будете делать. И как. Но если я увижу его вновь, то все вы будете наказаны!

Конь трогается, поворачивая в сторону замка, а я думаю о том, что этими словами лорд Кордэйн фактически подписал приговор Броку.

Поведение Брока пугало не только меня, так что недругов у него не меньше, чем прихлебателей. И сегодня Кейн дал им шанс – объединиться и избавиться от того, кого они тайно или открыто боялись… пока Брок слаб и с трудом приходит в себя.

То, что Кейн не уточнил, каким именно будет наказание, лишь добавит масла в огонь их решимости. Неизвестность усиливает страхи, и едва ли кто-то из присутствующих захочет снова испытать на себе терпение лорда.

Выйдя за ограду деревни, тёмный красавец Драуг ускоряет бег. Солнце только-только нырнуло в воды большого озера, и я с удивлением понимаю, что с момента моего похищения времени прошло совсем немного.

Я жду, что Кейн заговорит со мной, но он молчит, и его напряжённое молчание рождает внутри меня неуверенность, отчего я почти всю дорогу не решаюсь заговорить первой.

– Спасибо… господин.

Ледяной ветер треплет волосы, и я всё ещё пытаюсь справиться с нервной дрожью.

– Ты ослушалась меня, Тайли, – почти рык рядом с моим ухом. – Я говорил, что Тень должен сопровождать тебя!

– Другие животные боятся Тени, – зачем-то сипло оправдываюсь. – По пути из-за нас едва не перевернулась телега с ребёнком. Лошадь испугалась.

– Я знаю.

– Знаете? – поднимаю на него вопросительный взгляд.

– Фарие рассказала.

– Брок дал ей денег, чтобы Фарие сказала…

– Что ты увидела жениха и не захотела с ним расставаться? Тайли, я сказал, что всё знаю. И я оставил Фарие в замке не из-за её кулинарных способностей, а лишь потому, что она с самого начала была верна мне.

Вот как?

– И всё же у Брока и других мужчин были с собой арбалеты, – всё ещё упрямо пытаюсь оправдаться. – Они могли ранить Тень.

– Тайли! Ты должна была думать в первую очередь о своей безопасности!

Кейн снова отчитывает меня, и от его недовольного рыка хочется втянуть голову в плечи.

Отворачиваюсь. Поджимаю губы и замолкаю. Слушаю холодный ветер, рассматривая последние блики закатного неба.

Глупая Тайли. Мне бы радоваться, что я на свободе, но мне неуютно. В своих наивных мечтах я представляла скупые слова поддержки… но, видно, для меня их у Кейна Кордэйна не осталось.

Действительно, кто я такая, чтобы ждать сентиментальности от лорда?

– Тайли, я…

Вжжжх…

Что-то обжигает моё предплечье, а до уха доносится рычащая брань Кейна:

– Сбрендившие ублюдки.

Вжжжх…

Вжжжх…

Глаз улавливает движение в воздухе, сознание складывает одно с другим, выдавая здравую мысль о том, что нас обстреливают из арбалетов.

Кейн резко отворачивает коня от ворот заднего двора, и направляет к главному входу, который защищён каменным арочным проёмом.

Взгляд выхватывает среди деревьев тёмные силуэты.

– Тень!

Тень с рыком сворачивает в сторону леса. Словно чёрная молния на фоне искрящегося белого снега он мечется то вправо, то влево – заставляет стрелков нервничать, выпуская по нему стрелы. Отвлекает. Дарит нам шанс уйти.

Шум ветра смешивается с гулкими ударами сердца, и я зажмуриваюсь, нервно впиваясь замёрзшими пальцами в руку Кейна. Почти забываю дышать и отчего-то ощущаю на своём предплечье горячую влагу.

Кейн спрыгивает на землю возле самых дверей замка. Подхватывает меня и ставит рядом, закрывая собой. В его руке мелькает ключ. Щелчок. И он распахивает двери, утягивая нас в холл. Драуг, цокая по каменному полу, входит следом.

– А как же Тень? – голос срывается на шепот.

– Тень знает, что делает.

Звук захлопывающейся двери и скрип засова.

– Что случилось, господин? – к нам спешно семенит Моран.

– Наёмники Де Гарти совсем потеряли страх. Моран, помоги отвести Драуга в конюшню.

– Конечно-конечно, – Моран подхватывает коня под уздцы.

– Я могу… – едва успеваю открыть рот.

– Иди наверх, Тайли.

– Да, конечно, – послушно пячусь, наблюдая, как Кейн скидывает свой плащ, отпирает неприметную нишу, достаёт из неё арбалет и исчезает в тёмном проёме одного из каменных коридоров.

Наверх так наверх. Меня всё ещё не отпускает нервная дрожь и ощущение какой-то нереальности происходящего.

А ещё раздражающе жжётся предплечье.

На ватных ногах поднимаюсь в свою комнату… но останавливаюсь на половине пути и разворачиваюсь, чтобы спуститься.

Не получается у меня исполнять приказы. Меня знобит и нужно осмотреть плечо. И ещё тщательно вымыть руки. А лучше смыть с себя весь сегодняшний день… чужие касания… чужие взгляды.

Мне нужна горячая вода. Много горячей воды. Значит, логичнее отправиться прямо омывальню, потому что сил ходить туда-сюда по замку у меня не осталось.

Омывальня встречает меня теплом и уютно потрескивающими в печи углями. Подбрасываю поленьев, направляю воду в мраморную купель и только теперь устало стягиваю с себя кафтан и сапожки, складывая всё у двери.

В ступоре рассматриваю прореху и большое алое пятно на рукаве своего старого платья. Кажется, кровь остановилась, значит, всё не так уж плохо.

Нужно вымыть руки.

Тру ладони новым ароматным куском мыла, что сегодня в числе прочих мелочей было куплено у Марты, а затем долго пытаюсь справиться с завязкой на вороте, но собственные пальцы отказываются меня слушаться…

– Тайли!

Вздрагиваю, услышав рык с нотками гнева и облегчения. Лорд Кордэйн врывается внутрь тёмным ураганом, и я опасливо пячусь.

Он растерянно останавливается.

– Ты ранена?… – его взгляд скользит по моему предплечью. – Нужно было сразу сказать!

– Чтобы что? – зло прищуриваюсь, уворачиваясь от тянущейся ко мне руки. – Как бы это помогло быстрее скрыться от обстрела?

Его упрёк болезненно царапает по моим, и без того натянутым нервам, и я не сдерживаюсь – впервые позволяю себе упрекнуть Кейна в ответ. Потому что устала. Потому что чувствую, как меня начинают душить слёзы.

– Господин, прошу вас оставить меня, – стараюсь выровнять голос и вздёргиваю подбородок. – Как только я буду готова, то поднимусь наверх и вернусь к своим обязанностям…

Кейн слегка наклоняет голову, исследуя меня странным задумчивым взглядом, а затем, вопреки моей просьбе, одним плавным движением оказывается рядом.

– Иди ко мне, Тайли, – шепотом.

Этого оказывается достаточным, чтобы моё тело сработало быстрее, чем я осознала, что произошло. Маленький шаг и я сама обнимаю его за талию. Сама прижимаюсь к мужскому телу и зажмуриваюсь, чувствуя бережные прикосновения к своим волосам.

– Сегодня мне было страшно, – его шепот ощущается теплом на моей макушке. – Я не хотел потерять тебя.

Потому что?...

Но этого Кейн не договаривает. Он подхватывает меня за талию и усаживает на широкий выступ, выложенный белой галькой.

– Мне нужно осмотреть твою рану, Тайли, – мягко обхватывает ладонями моё лицо, заглядывая в глаза. – Ты позволишь мне?

Киваю, зачарованная его неожиданно мягкими касаниями, шепотом и взглядом.

– Вот и умница, – он уже рассматривает след, оставленный вражеской стрелой. – Похоже, тебя задело краем наконечника.

Он осторожно стирает кровь отрезом смоченной в тёплой воде холстины, затем подходит к каменной нише в самом углу омывальни и берёт бутылочку синего стекла.

– У меня есть средство для обработки ран, – с этими словами он капает бурую жгучую жидкость на мою рану и дует, чтобы уменьшить жжение. – Но я унёс все чистые ленты для перевязки в свои комнаты, так что мне придётся сейчас сходить за ними.

Киваю.

А затем спохватываюсь, вспоминая, что в моём кармане есть “бинт”.

– Вот, – протягиваю скрученную полоску ткани Кейну, на что получаю тёплый одобрительный взгляд.

– Я поцелую тебя, как только закончу с раной. Можно?

М?

Сердце гулко ударяется о грудную клетку, мгновенно углубляя дыхание.

Взгляд соскальзывает на его губы и теперь становится особенно сложно протолкнуть в лёгкие воздух.

– Тайли, ты не ответила, – фиксирует край бинта, чтобы повязка хорошо держалась, и снова обхватывает моё лицо своими ладонями.

Прикрываю глаза и слегка подаюсь вперёд, надеясь, что это будет достаточным ответом.

– Моя маленькая нежная Тайли, – его шёпот впитывается в мои губы.

Его поцелуй неторопливый, мягкий и тёплый.

Его пальцы сначала бархатно поглаживают скулы, а потом начинают осторожно путешествовать по моему телу, зарываться в волосы, скользить по шее… по плечам… и возвращаться обратно, чтобы обхватить подбородок.

Слегка надавливает большим пальцем, заставляя меня расцепить зубы.

И углубляет поцелуй.