Текст книги "Терапия на двоих (СИ)"
Автор книги: Виктория Рогозина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
Глава 13
Леон сидел в удобном кресле у самой кромки VIP-зала и сдержанно обводил взглядом толпу гостей. Вино в бокалах, смех, шелест дорогих костюмов и платьев – всё это сливалось для него в одно и то же: слишком много лоска, слишком много показного блеска, за которым прятались пустота и тщеславие. Он видел таких людей сотнями, и каждый раз испытывал одно и то же ощущение усталости.
Взгляд его задержался на сцене, где группа «АрТаТа» рвала струны. В центре, как всегда, сиял Вадим. Его харизма была неоспорима: вытянутые в небо вокальные партии, напряжённые мышцы на шее, каждый жест рассчитан так, чтобы перетянуть всё внимание зала на себя. И ведь получалось. Толпа, хоть и не бурлила от восторга, но всё равно тянулась к нему глазами.
Леон невольно прищурился, всматриваясь в фигуру певца. «Как бы он смотрелся в проекте Хелен?» – мелькнула мысль. Он почти видел этот образ: холодная сцена, мощные световые конструкции, и Вадим – как лицо целого направления. Но сомнения грызли изнутри: слишком много в этом парне было самодовольства, слишком мало искреннего пламени.
Рядом тяжело вздохнул Рауф. Леон повернул голову, вопросительно приподняв бровь.
– Что? – коротко спросил он.
Рауф мрачно улыбнулся, чуть скривив губы.
– Рокеры нынче не те. Нет огонька, нет того бешеного ритма, ради которого люди когда-то жгли себя на сцене.
– Конкретнее, – спокойно сказал Леон.
Рауф покосился на сцену и чуть качнул головой в сторону Вадима.
– Взять хотя бы этого. Вадим. Солист. Да, харизма у него есть. Но знаешь, что самое мерзкое? Он встречался с Мороком. А потом отнял у неё и творчество, и группу. Вот и выступает теперь с чужими песнями, будто его собственные.
Леон заинтересованно приподнял бровь, глаза его блеснули холодным светом.
– Хм. Любопытно. Значит, песни не его?
– Не его, – кивнул Рауф. – Морок писала. А он просто присвоил.
Леон откинулся в кресле, сцепив пальцы на груди, и заговорил тоном человека, в голове которого уже складывается план.
– Если это так… всегда можно попробовать отсудить права. Вернуть их настоящему автору. Тогда, возможно, Морок станет мне кое в чём обязанной. А там… глядишь, и согласится помочь с проектом Хелен.
Рауф покачал головой, нахмурившись.
– Звучит красиво. Но вы хоть слышали, как она поёт?
Леон чуть улыбнулся краем губ.
– Нет. Пока не довелось.
– Тогда вам стоит это услышать, – с нажимом сказал Рауф. – Поверьте, это не просто голос. Это… будто кто-то обнажает душу до костей.
Леон на миг задумался, а потом медленно кивнул.
– Моя дочь… она без ума от неё. Значит, в этой женщине действительно что-то есть.
И впервые за вечер он посмотрел на сцену не глазами холодного бизнесмена, а человеком, которому стало интересно. Леон, еще раз обдумывая слова о дочери и ее восторге от Морока, перевел взгляд в глубину зала. Толпа шумела, переливалась блеском украшений и бархатных тканей, но довольно быстро он заметил знакомое лицо. Дария – сияющая, окружённая несколькими людьми, о чём-то весело болтала, жестикулируя и смеясь. Леон чуть смягчился в выражении лица – дочь выглядела счастливой, и это невольно согревало. Но затем его внимание резко переключилось. Рядом с Русланом стояла девушка. Чёрная кожаная куртка плотно облегала её фигуру, под ней белая укороченная майка ярко подчеркивала контраст. Узкие кожаные штаны с дерзкими прорезями на коленях придавали образу хищную небрежность. Длинные, словно стекающие по плечам волны чёрных волос отливали багряными прядями, подсвеченными светом прожекторов. На тонкой шее – чокер с металлическими элементами и несколько ожерелий, на руках браслеты и цепочки, поблескивающие при каждом движении. Лицо – слишком выразительное, чтобы оставаться незамеченным: яркие глаза с огненным акцентом макияжа, губы, очерченные мягко и в то же время вызывающе. И поверх всей этой роковой эстетики – милый, почти детский ободок с кошачьими ушками. Контраст выглядел настолько абсурдно-завораживающим, что Леон даже не сразу поверил своим глазам.
Он толкнул локтем Рауфа, не сводя взгляда.
– Это она? Морок?
Рауф, чуть прищурившись, посмотрел в указанную сторону. Сначала хмыкнул, потом расплылся в улыбке и энергично закивал.
– Она. Вот она. И рядом её друг – Руслан.
Леон коротко выдохнул, как будто подтвердил собственные подозрения.
– Руслан… – протянул он, снова оценивающе оглядывая мужчину. – Нейрохирург. К нему я и обратился по поводу Дарии. Человек неподкупный.
Его голос звучал так, будто это обстоятельство имело особую ценность, и он уже начинал складывать в голове новую комбинацию.
Когда огни софитов погасли и очередной аккорд стих, Вадим с группой под гром аплодисментов покинул сцену. Но уже через пару минут они оказались в зале – и спокойствие растаяло. Вадим был взвинчен, словно в нем кипел яд. Его голос резал воздух, он кричал, зло размахивал руками, указывая прямо на девушку в кожаной куртке, его слова тонули в общем шуме, но агрессия читалась слишком ясно.
Руслан сделал шаг вперед. Его взгляд оставался холодным и ровным, но в следующую секунду его ладонь с силой упёрлась в грудь Вадима. Резкий толчок – и тот, потеряв равновесие, грохнулся на спину прямо посреди зала. В воздухе раздался гул удивления, кто-то ахнул. Руслан, даже не потратив лишнего дыхания, сказал пару спокойных, но твердых слов охране. Те действовали без промедления – двое крепких мужчин подхватили Вадима и не обращая внимания на его яростные выкрики, буквально выволокли за пределы зала.
Тишина на мгновение накрыла пространство, а потом шум снова вернулся. Леон медленно обвел взглядом место происшествия, но его внимание остановилось на девушке. Морок стояла спокойно, словно сама буря ее не касалась, но глаза – они были устремлены на Руслана. В этом взгляде не было ни страха, ни удивления, лишь доверие и какая-то тихая сила.
Леон прищурился. Друзья? Всё выглядело именно так. Друзья, а может, даже что-то большее. Но если действительно друзья – это можно было использовать. В крайнем случае… почему бы и нет? Влюбить в себя Морок, предложить ей то, что редко кому доступно: стабильность, деньги, возможность делать музыку, не думая о завтрашнем дне.
В этот момент девушка сделала шаг вперед. Морок легко откинула прядь волос, поправила ободок с ушками, и вместе с тремя мужчинами – теми самыми, кто значился в списках проекта Хелен, – направилась к сцене. Их шаги были уверенными, слаженными, словно они уже давно готовились к этому выходу.
Евгений уверенно опустился на высокий стул за барабанами. Его руки, привычно перебирая палочки, пробовали вес и баланс – через миг они уже отстукивали короткий пробный ритм, словно сердце зала сделало первые удары. Дэн, с чуть наклоненной головой, схватился за бас-гитару, пальцы прошлись по струнам, и низкие вибрации дрогнули в воздухе, будто гул далекого грозового раската. Артём подтянул ремень электрогитары, медленно провел пальцами по грифу, вызывая рваный скрежет, от которого по коже побежали мурашки.
Этих музыкантов когда-то собирала сама Хелен. Она отбирала не просто талантливых – она искала тех, кто мог жить музыкой, дышать ею. Каждый из них был штучным, редким, дорогим. И всё же все эти годы они были как оружие без хозяина, как клинок в ножнах, ожидающий руки, что поднимет его. У группы не было даже названия. Хелен всегда говорила: «Нужен голос. Нужен тот, кто поведет, кто станет светом и огнем». И вот он появился. Первые тяжелые аккорды ударили в зал, словно молоты по раскалённому металлу. Стены, украшенные золотым блеском светских люстр, дрогнули от резонанса, а публика, привыкшая к мягким, выверенным выступлениям, инстинктивно замерла.
И вдруг худенькая фигура в кожаной куртке шагнула к микрофону. Ободок с кошачьими ушками – почти насмешка над пафосной атмосферой – едва заметно дрогнул, когда Ария, она же Морок, втянула в себя воздух. Мгновение тишины – и пространство разорвал её гроул. Мощный, пронзительный, дикий. Голос, не соразмерный хрупкому телу, прорезал зал и ударил в сердца. Это был крик боли и силы, гнева и свободы.
Толпа дернулась, кто-то невольно прижал руки к груди, кто-то в изумлении раскрыл рот. Всё, что звучало до этого вечера – казалось бледной репетицией. Хелен оказалась права – вокалист поведёт группу вперёд.
Первые секунды публика просто не понимала, что происходит. Гости в дорогих костюмах и вечерних платьях переглядывались, одни с легким недоумением, другие с тенью раздражения – словно кто-то посмел нарушить привычный порядок их сияющего бала. Шум бокалов стих, разговоры оборвались. Всё внимание притянула сцена.
Голос Арии звучал так, будто вырывался из самой глубины – чистые высокие ноты сменялись хриплым, до дрожи пронзительным скримом, а затем скатывались в мощный гроул, от которого будто вибрировали колонны зала. Она управляла звуком, как хищник – своей добычей: то давала слабину, почти ласково, то снова рвала пространство пополам, бросая вызов каждому, кто осмелился её слушать.
На лицах людей в зале сменялись выражения: сначала растерянность, потом осторожное внимание, дальше – потрясение, и наконец восторг. Кто-то уже отбивал ритм каблуком, кто-то вскидывал ладони, поддаваясь энергии, которую невозможно было игнорировать. Даже те, кто привык прятаться за масками светского равнодушия, начинали вовлекаться – слишком уж честным, слишком живым был этот голос.
Леон сидел неподвижно, словно прикованный к месту. Его взгляд не отрывался от сцены. Он видел не просто певицу – он видел пламя. То самое, о котором говорил Рауф, и которое сам Леон раньше считал выдумкой романтиков. Это был тот самый «огонь», что не купишь ни золотом, ни связями, ни властью.
Он поймал себя на том, что впервые за много лет ощутил… трепет. Не страх и не сомнение, а ощущение, что перед ним – ключ к чему-то большему. Ария, Морок, как её называли – именно она была тем самым голосом, который мог поднять проект Хелен, придать ему бессмертие.
Леон медленно сжал бокал, его взгляд стал тяжелым и жадным. Ему нужна она. Морок.
Глава 14
Холодный воздух ночи обжигал лёгкие, но Ария тянула сигарету глубоко, с жадностью, будто дым мог вытянуть из неё остатки напряжения, накопленного за выступление. На губах задерживался привкус никотина, в голове гулко отдавался ритм недавних аккордов. Всё было так ярко, так сильно – и теперь ей просто хотелось выдохнуть, остаться наедине с собой.
Резкий визг тормозов прорезал тишину. У тротуара, почти вплотную к бордюру, остановилась блестящая новенькая иномарка. Из неё выскочил Вадим – всё такой же самодовольный, с маской презрения на лице, будто сам мир обязан был склониться перед ним.
– Вот сколько стоит моё творчество! – с насмешкой выкрикнул он, обводя руками машину, как витрину собственных достижений.
Ария медленно стряхнула пепел, бросила окурок под ногу и раздавила его каблуком, даже не удостоив взглядом машину или Вадима. Его голос становился громче, почти срывался на крик:
– Ты должна была быть умнее! Если бы мы переспали, я бы не ушёл, не изменял! Всё было бы иначе!
Она посмотрела на него – мягкая, почти нежная улыбка тронула её губы. Но глаза… глаза были ледяными, и в них уже горело что-то опасное. Медленно, не торопясь, Ария подошла к пожарному щиту на стене. Кулаком разбила стекло, звон осколков отозвался в груди сладким облегчением. Изнутри блеснул металл – тяжёлый, грубый, честный. Она вытащила огромный топор, с лёгкостью перехватила рукоять, будто он был продолжением её самой. И шагнула к машине. Первый удар – звонкий, гулкий, отдавшийся эхом в переулке. Капот смялся, краска потрескалась. Второй – по двери, которая тут же пошла вмятинами. Третий, четвёртый… удары шли один за другим, как ритм ярости, как тяжёлые аккорды её внутреннего крика. Металл визжал, стёкла летели осколками, сигнализация взвыла отчаянным воем, но Ария не останавливалась. Она методично крушила иномарку, чувствовала, как каждая вспышка злобы выходит наружу вместе с размахом топора. Душа болела – но с каждым ударом боль растворялась, уступая место сладкой пустоте. Вадим замер, не веря глазам: это была не просто сцена – это был приговор.
Гул сигнализации разносился по улице, перекрывая ночную тишину. Искры и осколки стекла разлетались в стороны при каждом ударе топора. Ария двигалась ритмично, почти танцевально, и в этом было что-то первобытное – смесь ярости и освобождения.
Краем глаза она заметила движение – один из прохожих, парень в худи, достал телефон и, прищурившись, начал снимать происходящее. Он едва ли понимал, что стал свидетелем зарождения вирусного ролика. Камера ловила каждое её движение: взлетевшие в воздух чёрные волосы, сталь топора, грохот удара и довольное выражение её лица. Видео наутро разлетится по всему интернету, превратит ночь в сенсацию, а её – в легенду, но Ария об этом пока не знала.
Она была занята: очередной удар пришёлся в фару, и стеклянные осколки брызнули искрами в воздух. Машина жалобно взвыла, будто живая, но это только заводило девушку сильнее.
В этот момент из дверей здания показались Леон и Рауф. Леон замер, его взгляд скользнул по изуродованной иномарке, по Вадиму, который в ярости метался в стороне, и остановился на Арии. В глазах мужчины отразилось что-то между изумлением и невольным уважением.
Рядом появился Руслан. Он шёл размеренным шагом, руки в карманах, с тем самым видом врача, который видел слишком многое, чтобы чему-то удивляться. Его цель была проста – найти подругу и снова сделать ей замечание насчёт сигарет. Но то, что он увидел, заставило его только тяжело выдохнуть.
– Принцесса, – сказал он ровно, почти устало, перекрывая вой сигнализации. – Может, уже хватит? Ты и так собрала толпу свидетелей.
Ария резко остановилась, грудь ходила ходуном от напряжения. Топор в её руках дрожал от силы удара, а потом она медленно воткнула его в смятый капот, словно ставила финальную точку. Металл скрипнул, из-под капота вырвался тонкий дымок. Она подняла голову, глаза блестели, а губы тронула лёгкая, дерзкая улыбка.
– Ладно, доктор, – выдохнула она, и позволила Руслану взять её за локоть.
Он мягко, но уверенно увёл её в сторону, в тёмный бар на углу. Толпа осталась позади, вместе с истеричной сигнализацией, визгами Вадима и десятками камер телефонов, жадно ловящих каждую деталь ночной расправы.
В баре царила полутьма, воздух был насыщен табачным дымом и горьким ароматом дешёвого виски. Деревянные столы с потертыми краями, тусклые лампы над стойкой – место, где чужие истории утопали в алкоголе и становились чуть менее тяжёлыми. Руслан сидел рядом, немного откинувшись на спинку стула. Он молчал, как умел лучше всего, позволяя Арии выговориться. В его взгляде – холодное спокойствие, но под этой маской едва заметное напряжение. Ария хватала рюмку за рюмкой, будто каждая новая доза могла стереть воспоминания. Голос у неё дрожал не от алкоголя, а от гнева и боли:
– Этот ублюдок… Вадим… – она закурила прямо за столом, затянулась и выдохнула дым сквозь стиснутые зубы. – Создал эти грёбаные дипфейки. Слил их в сеть. Я потеряла несколько контрактов, меня списали, как последнюю дешевку… А потом ещё и группу отнял. Моё. Всё, что было моим. – Она глотнула, не морщась, будто хотела наказать себя. – И я не понимаю, как могла быть такой дурой… Как могла вообще когда-то его любить?
Руслан чуть склонил голову, наконец заговорил низким, уверенным тоном:
– Со всем разберёмся. – Его взгляд был прямым, твёрдым. – Я уже нашёл юриста.
Ария усмехнулась, грустно, криво, будто сама себе не верила. Опустила взгляд в рюмку и снова залпом выпила. Потом медленно повернула голову к Руслану, глаза стеклянные, но в них жила больная честность:
– Скажи, Рус… Почему мы не вместе?
Время будто остановилось. Руслан замер, даже дыхание его стало тише. Ария прищурилась, внимательно разглядывая его лицо, и чуть наклонилась вперёд.
– Ты бы хотел? Если бы я попросила… провёл бы со мной ночь?
На губах Руслана появилась улыбка – не его обычная сухая усмешка, а тёмная, сдержанная, с ноткой опасности. Он медленно наклонился к её уху и хрипло произнёс:
– Я готов поговорить об этом, когда принцесса будет трезвой.
Ария прикусила губу и долго, очень долго смотрела ему в глаза, словно пыталась увидеть в них ответ, который он не решился озвучить. В её взгляде было столько тоски и вызова одновременно, что Руслану пришлось отвести взгляд к стойке – иначе он рисковал сорваться прямо сейчас. Девушка крутила в пальцах пустую рюмку, словно старалась найти в её прозрачных гранях ответ на свои вопросы. Она говорила устало, но с какой-то почти детской откровенностью:
– Ты ведь всегда мне помогал, Рус… Всегда. – Она подняла глаза и чуть наклонила голову. – Но я не понимаю… зачем? Почему ты вообще терпел всё это? Меня?
Руслан на секунду прикрыл глаза, вдохнул, будто собираясь с мыслями. Он не спешил отвечать, только медленно перевёл взгляд на неё, задержался. Несколько долгих секунд висела тишина, нарушаемая лишь музыкой из колонок и звонким смехом в глубине зала.
– Ты помнишь, как мы познакомились? – наконец спросил он.
Ария нахмурилась, заморгала, пытаясь вытянуть из памяти обрывки, но лишь отрицательно покачала головой. Руслан чуть усмехнулся, но в его усмешке было больше горечи, чем веселья.
– Это было на перекрёстке. Одному из водителей стало плохо прямо за рулём. Ты бросилась к нему, пыталась достучаться, предотвратить аварию. Водители сигналили, кричали, а ты вцепилась в дверь, будто могла силой удержать его сознание. – Руслан качнул головой, вспоминая. – Я тогда пожертвовал машиной и перекрыл дорогу, чтобы никто не въехал в поток. Помогал тебе вытащить его.
Ария слушала внимательно, затаив дыхание.
– А потом, – Руслан продолжил тихо, почти глухо, – кто-то не успел затормозить. И тебя сбили. Небольшая скорость, но ты летела как кукла. Я отвёз тебя в больницу сам. Ты отказалась от госпитализации. А вечером мы снова встретились… уже в клубе, где ты выступала.
Ария опустила взгляд и вдруг улыбнулась – задумчиво, почти грустно, но в этой улыбке было тепло.
– Значит, мне точно стоит проверить свою память, – мягко сказала она.
Руслан откинулся на спинку стула, сдержанно хмыкнув:
– Ты постоянно влипаешь во всякое дерьмо. Неудивительно, что мало что помнишь.
Ария скривилась, как будто обиделась, но глаза её сверкнули – ей нравилось, что он говорил так, будто всегда держал её под прицелом внимания. Девушка какое-то время молчала, глядя куда-то мимо Руслана, в глубину бара, где шум и смех казались далекими, словно из другого мира. На её лице появилась грустная улыбка – тонкая, уязвимая.
– Но ты всё равно почему-то рядом, – тихо произнесла она. – Почему-то вытаскиваешь меня из всего этого дерьма, хотя могла бы уже давно плюнуть…
Руслан молчал. Он смотрел на неё так, будто пытался удержать каждое слово, каждое движение ресниц. Не перебивал. Ария повернула голову к нему и вдруг, будто отгоняя собственную печаль, хитро прищурилась.
– Скажи, доктор, а почему ты ни с кем не встречаешься? Почему у тебя нет отношений? – в её голосе прозвучала лукавинка, но в глазах таилась настоящая любопытность.
Руслан чуть усмехнулся, но в его усмешке было больше усталости, чем иронии.
– Потому что мне тебя хватает, – сказал он просто.
Она замерла, будто не ожидала услышать такое, и потом рассмеялась – тихо, пьяно, с какой-то нежностью. Руслан поднялся, бросив на стойку купюры, и посмотрел на неё.
– Давай я тебя домой подброшу?
Ария пьяненько улыбнулась, не споря, кивнула и, опираясь на его руку, поднялась со стула. В её походке шаткость переплеталась с удивительным доверием, которое она позволяла себе только рядом с ним. Руслан мягко придержал Арию за плечо, помогая устроиться на заднем сиденье его машины. Девушка сразу склонила голову к стеклу, дыхание стало ровным, и на лице отразилось то исключительное спокойствие, которое Руслан так редко видел у неё трезвой или нетрезвой. Он собирался закрыть дверь, когда за спиной раздалось короткое, нарочито громкое покашливание. Руслан обернулся – и в свете уличного фонаря увидел Леона Оуэнна. Тот стоял уверенно, руки в карманах, взгляд пристальный, будто все карты уже у него на руках. Руслан нахмурился.
– Что вам нужно? – тихо спросил он, стараясь не повышать голоса, чтобы не разбудить Арию.
– Хочу, чтобы Морок возглавила мой музыкальный проект, – спокойно сказал Леон, чуть наклонив голову в сторону спящей девушки.
Руслан качнул головой.
– Ей это неинтересно.
Леон усмехнулся, уголки его губ дрогнули с той самой уверенностью человека, который привык покупать мир.
– У меня есть связи. И деньги. Я могу помочь потопить Вадима, – произнёс он тихо, но в голосе прозвучала сталь.
Руслан сжал губы в тонкую линию, долго молчал, глядя прямо в глаза Леону. Внутри всё кипело – ненависть к таким, как он, и желание выставить его к чертям. Но он только сказал:
– Разговаривать стоит с Арией. Когда она будет трезвой.
Леон улыбнулся шире, словно уже услышал согласие.
– Вы можете на неё повлиять, доктор. И должны это сделать. Это выгодно.
Руслан больше ничего не сказал. Лишь тихо захлопнул дверцу, сел за руль и завёл мотор. На секунду он задержал взгляд на Леоне – холодный, отстранённый. Потом развернул машину и уехал, оставив бизнесмена стоять в ночи. Леон смотрел им вслед и улыбался. Он не сомневался: его предложение слишком выгодно, чтобы Морок отказалась.
