Текст книги "Терапия на двоих (СИ)"
Автор книги: Виктория Рогозина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)
Глава 60
Концерты, как бы тяжело они ни проходили, приносили ошеломительный результат: «Эскапизм» стал настоящей сенсацией. Их имя стремительно разносилось по миру, словно пожар по сухой траве. Толпы фанатов, переполненные стадионы, десятки тысяч голосов, подхватывающих каждую строчку песен Арии – все это превращало выступления в живую легенду. Популярность группы росла неуклонно, набирая такие обороты, что даже опытные продюсеры дивились этому взлету.
В один из дней, когда они находились в студии, дверь открылась, и в проёме появился Рауф. Его взгляд был сосредоточен, но на губах мелькала тень довольной улыбки.
– Ария, у тебя назначено интервью. К шести тебя ждут в гостинице, – произнёс он, заглядывая в блокнот.
Морок коротко кивнула, будто для неё это стало уже привычным. Она была лицом группы, и никого не удивляло, что именно её приглашали журналисты и ведущие. Это стало естественным ритмом – концерты, репетиции, встречи, интервью.
Артём и Дэн переглянулись, и на их лицах тут же засияла радость.
– Значит, у нас почти выходной! – оживлённо воскликнул Дэн.
– Да, наконец-то передышка! – подхватил Артём.
Евгений, сидевший в кресле с гитарой, криво усмехнулся и лениво покачал головой.
– Ага, мечтайте. Фиг вам, а не отдых. Я проконтролирую репетицию.
Ария рассмеялась, устало, но искренне, и покачала головой.
– Ну ладно, ладно, можно и поработать ещё немного, – сказала она, затем повернулась к Рауфу. – А что с интервью? Сложные вопросы?
– Всё в пределах творчества, – спокойно ответил он. – Список заранее согласован. Можешь не переживать, ничего лишнего.
Девушка снова кивнула и машинально достала зажигалку, щёлкнув колесиком. Пламя вспыхнуло и тут же погасло. Она вздохнула и опустила руку. В последнее время она не курила. Желание просто исчезло, и Ария не стала его искать. И, поймав себя на этой мысли, она задумчиво усмехнулась: возможно, такими темпами ей действительно удастся избавиться от привычки, которая долгие годы сопровождала её, будто неотъемлемая часть образа.
В студии снова воцарился рабочий шум: настройка инструментов, лёгкие переборы струн, короткие реплики между музыкантами. А Ария сидела чуть в стороне, и в её глазах отражался усталый, но светлый огонь – огонь того, кто знал: впереди ещё много испытаний, но и много побед.
Рауф прочистил горло, и его кашель гулко разнёсся по студии, заставив всех обернуться. Он поднял голову от планшета, провёл ладонью по столу, будто выравнивая мысли, и сказал низким уверенным голосом:
– Всё проверили. Каждый пункт. Все блогеры только из проверенного списка, знакомые, надёжные. Ни одного чужого, ни одного случайного человека. Охрана будет рядом с тобой постоянно, на каждом шагу. – Его слова прозвучали как приказ, и даже не возникло ощущения, что можно возразить.
Ария сидела на высоком кожаном диване, вытянув ноги и сцепив пальцы на коленях. Она медленно подняла голову, прищурив глаза от тусклого света ламп, и тихо усмехнулась.
– Месяц пролетел так быстро… – голос её был низким, задумчивым. – Всё это время они просто идут рядом, тенью, и от этого нет никакого толка. Если что-то должно произойти, никакие телохранители не спасут.
Она резко щёлкнула зажигалкой, с привычным жестом, но пламя вскоре погасло, так и не коснувшись сигареты. В последнее время курить не хотелось, и эта пауза лишь подчёркивала её внутреннее раздражение.
Евгений, до этого молчавший, поднял голову. Его лицо было напряжено, пальцы сжаты в кулак так крепко, что костяшки побелели. Он тяжело вздохнул, будто сбрасывая груз воспоминаний, и глухо произнёс:
– Меня до сих пор трясёт от одной мысли о той осветительной конструкции… – Голос дрогнул, и он резко оборвал себя, глядя в сторону, будто не хотел, чтобы кто-то видел его слабость.
Рауф посмотрел на него, но качнул головой, словно признавая, что изменить ничего нельзя. Его взгляд задержался на Арии, спокойный, но твёрдый.
– Здесь мы ничего не можем сделать. Это не наше решение. Это личное распоряжение Леона. И, главное, оно было согласовано с Русланом.
Ария чуть склонила голову, уголки губ дёрнулись в усмешке, но в её глазах сверкнула сталь. Она повела плечом и чуть приподняла подбородок, в её позе было столько упрямства, что даже воздух в комнате стал напряжённее.
– Мужчины… – тихо, почти лениво произнесла она, но в каждом звуке слышалась ирония. – Вы такие настырные. Всё время норовите оплести заботой, как сетью. Будто я хрустальная ваза, которую нельзя даже тронуть.
Её голос прозвучал насмешливо, но глубже, за словами, ощущалось смирение. Она знала – в этот раз бороться бесполезно, и её ирония была лишь тонкой вуалью над тем, что она всё же приняла навязанные правила игры.
Дверь студии отворилась после короткого стука, и в проёме появилась молодая сотрудница с аккуратно собранными в пучок волосами. Она выглядела немного смущённой, будто боялась прерывать рабочую атмосферу, но всё же собралась с силами и сказала ровным голосом:
– Машина уже подъехала.
Рауф поднял взгляд от бумаг, быстро кивнул, взглядом скользнув по Арии, и произнёс твёрдо, почти по-деловому:
– Езжай. Тебя ждут на интервью. Обратно тебя также отвезут, всё организовано.
Ария шумно хлопнула ладонями по коленям, словно отсекла паузу, и с грацией поднялась с дивана. В тот же миг, точно тени, поднялись со своих мест двое телохранителей, которые всё это время находились в студии почти незаметными. Они двигались синхронно, без лишних слов, и их молчаливая решимость сразу подчёркивала серьёзность их присутствия.
Девушка бросила на них лёгкий взгляд и улыбнулась – мягко, чуть озорно, так, будто хотела хоть на миг разбавить их ледяную сосредоточенность. Но мужчины остались предельно серьёзными, словно статуи, и лишь едва кивнули.
Покинув студию, Ария вдохнула прохладный воздух. На улице у входа уже ждал чёрный внедорожник с тонированными стёклами и мерцающими в уличных фонарях хромированными деталями. Машина выглядела внушительно и надёжно, словно крепость на колёсах.
Один телохранитель открыл для неё заднюю дверь, и Морок села на мягкое кожаное сиденье. Рядом, справа от неё, устроился первый охранник, заняв место так, чтобы перекрывать половину пространства своим массивным телом, словно щитом. Второй телохранитель сел впереди, рядом с водителем.
Ария чуть откинулась назад и, повернув голову, посмотрела на молодого водителя. У него были короткие волосы, чисто выбритое лицо и ясный взгляд, в котором читался лёгкий азарт. Ей показалось, что он моложе, чем остальные, и потому ещё не научился скрывать эмоции.
– Привет, – легко сказала она, будто для неё это не была поездка под охраной, а простая встреча с попутчиками.
Водитель скосил на неё взгляд, уголки губ растянулись в улыбке, и он тихо, почти шёпотом, но с неподдельной искренностью произнёс:
– В жизни вы ещё красивее.
Морок чуть склонила голову набок и одарила водителя той самой улыбкой, от которой у тысяч фанатов перехватывало дыхание. Губы изогнулись мягко, глаза засияли лёгкой искрой озорства.
– Вы меня совсем засмущали, – сказала она негромко, в её голосе проскользнула тёплая насмешка. – Да и к тому же в жизни я ещё вреднее, чем на сцене.
Водитель рассмеялся искренне, даже чуть покраснел, будто не ожидал такой лёгкой шутки от звезды, которую привык видеть только на экране.
– Вот за это я вас и люблю слушать, – признался он, держась за руль уверенно, но с какой-то мальчишеской радостью. – У вас всегда прекрасное чувство юмора. Я постоянно включаю подкасты с вами, честно.
Он осёкся, будто понял, что говорит лишнее, и чуть смутившись, осторожно добавил, почти робко:
– Можно… автограф?
Ария усмехнулась, легко откинулась на спинку сиденья, вытянула ноги и сказала с той самой лёгкой иронией, которая делала её такой обаятельной:
– Автограф? Да мы и заселфиться можем, если хочешь.
Водитель едва не подпрыгнул на месте от радости, глаза его загорелись, как у ребёнка, которому неожиданно подарили долгожданную игрушку.
– Правда?! – выдохнул он.
– Правда, – кивнула Ария и достала телефон из кармана, уже готовая щёлкнуть быстрый кадр.
Смех, лёгкие разговоры и эта небольшая человечная радость сделали поездку почти домашней. Салон внедорожника был тих, мягкий свет подсветки придавал атмосфере уюта, а ритмичное движение машины словно убаюкивало.
Дорога оказалась короткой и комфортной, пролетела незаметно, без пробок и лишней суеты. Машина мягко свернула к гостинице, где Арии предстояло дать интервью, и девушке даже показалось, что эта поездка стала для неё маленькой передышкой среди бесконечного бега событий.
Глава 61
Катя и Слава шли по тихой улице, укутанной лёгким вечерним прохладным воздухом. Фонари светили мягким жёлтым светом, асфальт хрустел под ногами, а в воздухе витал запах свежесваренного кофе и выпечки из ближайшего кафе. Они переглянулись – то ли зайти внутрь, то ли пройти мимо, – когда вдруг внимание обоих привлекла машина, плавно остановившаяся на противоположной стороне улицы.
Двери распахнулись, и из салона почти синхронно вышли двое крепких мужчин в тёмных костюмах, с сосредоточенными лицами и жёсткой осанкой. Их движения были точными, выверенными, слишком профессиональными для простых прохожих.
– Интересно, кого эти мордовороты охраняют? – пробормотал Слава, прищурившись.
Но ответ пришёл быстрее, чем они ожидали. Из машины легко, будто из другого мира, вышла Ария Морок. Чёрные волосы блеснули в свете фонарей, походка была уверенной, взгляд – сосредоточенным. Она остановилась всего на секунду, чтобы быстро сфотографироваться с каким-то таксистом, который радостно выскочил из машины с телефоном наперевес, а затем, в окружении охраны, исчезла за стеклянными дверями гостиницы.
Катя резко вцепилась в руку Славы, глаза её сверкнули восторгом:
– Это же Морок! Боже, я так хочу с ней сфоткаться!
Слава хмыкнул, слегка пожал плечами:
– Ну… видимо, не судьба. Она уже в гостинице.
Но Катя не сдавалась. Она огляделась по сторонам, взглядом выискивая решение, и вдруг показала рукой на кафе рядом с парковкой, где за столиками на улице было свободно.
– Давай сядем здесь, – предложила она, почти умоляюще. – Подождём. Может, когда она выйдет, получится.
Слава вздохнул, но, увидев, как блестят глаза Кати, улыбнулся и сдался:
– Ладно, уговорила.
Пока Катя суетилась, выбирая столик так, чтобы был лучший обзор на вход в гостиницу и парковку, Слава зашёл внутрь кафе. Тепло ударило ему в лицо, за стойкой приятно пахло кофе и корицей. Он заказал два больших стаканчика горячего кофе, взял их в руки, чувствуя приятный жар через картонные стенки, и вышел обратно на улицу, где его уже ждала взволнованная Катя, устроившаяся за выбранным столиком с видом прямо на вход в гостиницу и машину, на которой привезли звезду.
А в гостинице полным ходом готовились к съемкам. Телохранители шагали по номеру размеренно и внимательно, словно двое профессионалов, давно привыкших видеть угрозу там, где посторонний заметил бы только удобные кресла и блеск мраморного пола. Они открывали дверцы шкафов, проверяли замки окон, заглядывали за тяжёлые шторы. Их массивные фигуры двигались бесшумно, но в каждом жесте ощущалась скрытая сила.
В это время Ария сидела в соседнем номере – перед зеркалом, где визажист торопливо наносила последние штрихи. Тёплый свет ламп подчеркивал усталость в её взгляде, но привычная собранность делала лицо живым, почти лучащимся. Она наблюдала, как кисточка скользит по её щеке, и молчала.
Через несколько минут двери открылись, один из охранников наклонился и доложил сухо, без лишних слов:
– Всё в порядке. Можно начинать.
Ария моргнула, чуть улыбнулась, словно подшучивая над напряжённостью ситуации:
– Значит, у нас точно есть время выпить кофе, – сказала она мягко и с намёком на иронию.
Охранники переглянулись, но вместо ответа просто опустились на широкий кожаный диван неподалёку. Их серьёзные лица и внезапная близость казались чужеродными в этой комнате, полной пудры, баночек и ароматов косметики. Визажистка заметно занервничала: её движения стали резче, руки дрожали, и кисть пару раз задела кожу там, где не должна была.
Морок поймала это краем глаза, тяжело выдохнула и отвела взгляд в сторону. С охраной, с этими неподвижными «шкафами» в строгих костюмах, у неё не было и, похоже, не могло быть ни малейшего взаимопонимания. Она не винила их – они делали свою работу. Но и разговаривать с ними было всё равно что говорить с каменной стеной.
Поэтому Ария лишь расслабила плечи, закрыла глаза и позволила визажистке закончить, решив для себя главное: не мешать им работать и самой не тратить силы попусту.
Гостиная встречала её чуть гулкой тишиной: мягкий ковёр, массивный стол, удобные кресла – всё выглядело изысканно, но слишком просто для интервью с сенсацией мировой сцены. Ария нахмурилась. Камеры были расставлены по углам – не те тяжёлые профессиональные установки, к которым она привыкла, а обычные, слишком «скромные», будто поставленные для галочки. Не было ни дополнительных светильников, ни отражателей. Что-то здесь было неправильным.
Она сделала шаг вперёд, пальцы машинально скользнули по подлокотнику кресла, взгляд задержался на объективе ближайшей камеры. Казалось, она смотрит не в стекло линзы, а в холодный глаз хищника.
И в этот момент раздался щелчок двери. Негромкий, но такой, что воздух будто стал гуще.
– Ну что, Морок… теперь нам никто не помешает, – раздался за спиной голос, ласковый и в то же время липкий, с тенью угрозы.
Ария закрыла глаза, коротко вздохнула и закатила глаза к потолку, словно стараясь взять себя в руки. Ей даже не нужно было оборачиваться – каждая клеточка тела уже знала, кто стоит за её спиной.
– Вадим, – произнесла она устало, без удивления, с едкой иронией.
Губы её тронула лёгкая, почти равнодушная усмешка, но внутри сердце кольнуло неприятным холодом. Всё сложилось слишком быстро: странная простота съёмочной техники, странное молчание визажистки, ощущение, будто вокруг стены дышат в унисон с кем-то чужим.
Она осталась стоять, не двигаясь, и лишь слегка повернула голову в сторону, ожидая его шагов. Всё в ней было напряжением и готовностью – как струна, натянутая до предела.
В тусклом отражении огромного панорамного окна она видела всё – не только собственный силуэт, застывший в странной неподвижности, но и фигуры. Семь массивных теней выстраивались полукругом за спиной Вадима, словно стены, готовые сомкнуться. Мужчины были чужими, безликими, одинаковыми в своей массивности, и это усиливало ощущение западни.
Вадим сделал шаг ближе. Его голос прозвучал натянуто, с хрипотцой, будто каждое слово рвалось сквозь злость и обиду:
– Ты разрушила мою жизнь. Слышишь? Всё пошло к чёрту из-за тебя! Контракт с «ВокАнжи» расторгли. Меня выкинули, как ненужный мусор. Всё – только потому что твой «Эскапизм» вылез наверх и вытеснил всех нас.
Ария чуть склонила голову, не сводя взгляда с отражения. Она видела не его глаза – видела толпу за его спиной, их сжатые кулаки, тени, готовые шагнуть вперёд по первому его знаку. Но её голос прозвучал холодно, отчётливо, почти насмешливо:
– Невозможно вытеснить то, чего нет.
Она шагнула чуть вбок, чтобы её силуэт пересекался с блеском света на стекле, и слова её прозвучали острее:
– Невозможно вытеснить то, чего нет. У «Дарки» никогда не было своего материала. Пустота не может вытеснить музыку.
Мужчины позади Вадима переглянулись, их массивные фигуры чуть дрогнули, но сам он лишь глухо рассмеялся, перекатывая в себе злость, словно яд во рту.
– Я всё верну! – почти выкрикнул он. – Стоит только избавиться от «Эскапизма». А его не будет, если исчезнешь ты.
Ария откинула голову назад, её губы изогнулись в холодной усмешке. Она говорила тихо, но в тишине комнаты это звучало громче любого крика:
– И что же? Убьёшь меня? Ты же понимаешь, что сядешь.
Лицо Вадима исказилось, он закричал, в его крике прорвалось безумие:
– Да хоть и сяду! Отсижу срок, плевать! Но тебя уже не будет! Никто не встанет на моём пути! Никто не помешает мне подняться снова и прибрать к рукам все твои наработки!
Ария чуть наклонила голову, оценивающе рассматривая его свиту. Огромные тела, злые глаза, грязь под ногтями, чужие судьбы в морщинах лиц. Она выдохнула коротко и резко, словно усмехнулась:
– Целая толпа против одной девушки? Ты серьёзно собрал этот парад уродов, чтобы справиться со мной?
Улыбка Вадима стала хищной, отвратительной, зубы блеснули под искусственным светом. Его голос зашипел, наполнив комнату мерзким предвкушением:
– Да, толпа. Потому что сначала мы пустим тебя по кругу, Морок. Каждый из них. Чтобы ты кричала, чтобы ты понимала, как умирает твоя репутация. А потом… потом мы избавимся от тебя раз и навсегда.
Мужчины за его спиной шагнули вперёд, и от их поступи пол дрогнул. Воздух стал густым, затхлым, пропитанным потом и злостью. Стены номера сжались, превратившись в клетку. И только Ария стояла среди этого, как хищная птица, прижавшая крылья к телу, готовая расправить их в миг, когда удар неизбежен.
Её сердце колотилось в груди, но глаза сияли холодным, безжалостным светом. Она никогда не сдавалась и сейчас не сдастся.
Глава 62
Леон стоял чуть в стороне, наблюдая за тем, как его дочь делает упражнения. Дария, сосредоточенная и упрямая, стиснув зубы, выполняла указания врачей. Её руки дрожали, ноги слушались через силу, но она не сдавалась и шаг за шагом старалась победить слабость. Руслан спокойно, уверенно и привычно руководил процессом, поправлял её движения, показывал, как распределить вес, где выпрямить спину, как держать равновесие. Его голос был твёрдым, но доброжелательным, и Дария слушала каждое слово, словно закон.
Леон смотрел на них и сердце наполнялось странным, непривычным чувством. Он понимал, что Орлов был прав с самого начала. Если бы не его жёсткость, если бы не его профессионализм, то сегодня Дария, возможно, не смогла бы встать с кресла. Каждый её осторожный шаг казался чудом, и Леон ловил себя на том, что в груди поднимается тёплая волна гордости и нежности. Он чуть улыбнулся, поражаясь тому, как череда событий, полных боли и опасности, привела его к этим людям – к тем, кто оказался рядом в самый трудный момент.
Дария сделала ещё несколько шагов, её ноги дрожали, но глаза сияли восторгом. Когда врач дал сигнал остановиться, она с облегчением опустилась на стул, тяжело дыша, но улыбаясь так радостно, будто уже выиграла главный бой своей жизни. Леон подошёл, наклонился и поцеловал её в макушку. Его сердце было переполнено таким теплом, что в груди стало тесно, дыхание перехватило.
После больницы вся компания отправилась в особняк. Машина плавно катилась по вечерним улицам, и в салоне царила тёплая, спокойная тишина, нарушаемая лишь тихими фразами и мягким смехом. Леон смотрел в окно и думал о том, что давно не чувствовал подобного спокойствия.
В просторной гостиной особняка было шумно и оживлённо, несмотря на то что «Эскапизм» собрался не в полном составе – Ария уехала на интервью, и именно её энергии так не хватало. Но обсуждение всё равно кипело.
– Я говорю вам, – Дэн с азартом стукнул ладонью по столу, – надо бахнуть фестиваль! Настоящий рок-фест! Огромная сцена, куча групп, тысячи людей! Это будет не просто день рождения, это будет событие года!
– Ты серьёзно? – Артём откинулся в кресле и скептически прищурился. – Ей что, после всех гастролей ещё рев толпы нужен? Да она вымотана, и ты предлагаешь снова бросить её в мясорубку? Я за ресторан. Уют, свечи, друзья, максимум пара живых номеров – вот это будет настоящий праздник.
Евгений, сидевший рядом, рассмеялся:
– Ну конечно, наш романтик Артём. Свечи, скрипка и бутерброды с икрой. А Дэн сразу сцена, свет, дым и толпа под ногами.
– А что? – не унимался Дэн. – Ей двадцать девять! Надо встречать с размахом! Пусть весь мир увидит, что Морок только начинает свой путь!
– Или пусть весь мир отдохнёт и не лезет к ней хотя бы в этот день, – упрямо буркнул Артём.
Руслан сидел чуть в стороне, слушая спор. Его пальцы ритмично постукивали по колену, но взгляд был устремлён куда-то вглубь, поверх голосов. Он поднял глаза и тихо сказал:
– Вы забываете, что для неё это не просто дата.
Дэн нахмурился:
– В смысле?
– Она всегда боялась пополнить клуб двадцать восемь, – Орлов сжал ладонь в кулак. – Боялась не дожить до двадцати девяти. Всю жизнь этот страх сидел в ней. И сейчас… теперь это всё близко.
На мгновение в комнате повисла тишина. Даже Артём перестал спорить. Евгений перевёл взгляд на Руслана и мягко сказал:
– Вот почему ты такой серьёзный.
Руслан чуть кивнул.
– Да. Для неё это рубеж. Мы должны помочь ей пройти его так, чтобы она сама поверила: тень позади.
Дэн почесал затылок, явно смягчившись:
– Ну, может, и не фест тогда… Но что-то особенное надо. Чтобы она запомнила.
– И чтобы не устала, – добавил Артём.
Евгений усмехнулся:
– Вот и думайте. Пока наша Морок где-то там шутит на интервью, мы должны решить, как её удивить так, чтобы самой захотелось смеяться и жить дальше.
Руслан посмотрел на них внимательно и твёрдо сказал:
– И чтобы ни у кого не было шанса её потерять.
Комната снова наполнилась голосами, но уже без прежнего задора – в каждом споре теперь звучала забота, спрятанная за привычными колкостями.
Мужчины спорили всё оживлённее: кто-то предлагал золотую подвеску с символикой группы, кто-то мечтал о новой гитаре, кто-то настаивал на простом, но душевном подарке. Дария сидела у окна, сосредоточенно разминая ноги, каждое движение давалось ей с упорством, а рядом лежала тетрадка, куда она привычно записывала свои маленькие победы. Рузвельт молча расставлял чашки, разливал чай и кофе, скользя между креслами с выученной лёгкостью.
Телевизор работал фоном – приглушённый, почти забытый. Но вдруг спор оборвался, потому что голос диктора прорезал тишину металлической интонацией:
– Новость-молния. Только что стало известно о трагедии. Кинзбурская Ария, известная как певица Морок, сорвалась с четвёртого этажа гостиничного комплекса. Обстоятельства дела выясняются.
Чашка в руке Артёма дрогнула, горячий чай выплеснулся на ковёр. Евгений замер с приоткрытым ртом, Дэн тихо выругался. На экране мелькнули шокирующие кадры – парковка под гостиницей, глухой грохот удара, женская фигура, падающая на крышу автомобиля и безжизненно замирающая.
– Певица доставлена в больницу. Состояние оценивается как крайне тяжёлое. Подробности уточняются. А теперь к новостям спорта…
В гостиной повисла гробовая тишина. Даже Дария прекратила упражнения и смотрела широко раскрытыми глазами на экран, забыв дышать. Секунды казались вечностью.
Руслан резко поднялся, схватил со стола смартфон и быстрыми шагами вышел в сторону окна, набирая номер. В голосе его слышался стальной надлом:
– Привезли ли принцессу?
Ответ на том конце был коротким. Орлов нахмурился, пальцы стиснули телефон так, что побелели костяшки.
– Нет?.. – его голос прозвучал тише, но от этого ещё страшнее.
В комнате звенела гробовая тишина, и никто не решался прервать её, каждый боялся, что любое слово окажется последним подтверждением ужаса.
Руслан сжимал телефон так, что суставы белели, голос его становился всё жёстче с каждым новым звонком:
– Алло? Приёмное… пострадавшая, девушка, двадцать восемь лет, Кинзбурская Ария… Нет? Спасибо…
Он сбрасывал вызов и набирал следующий номер, едва не срываясь на крик, когда в очередной раз слышал «не поступала». Леон в это время стоял у окна, прижимая к уху свой смартфон, на другом конце провода холодным голосом отвечали сотрудники службы безопасности.
– Вы обязаны предоставить информацию! Это моя территория, мои люди! – его голос сорвался, и он ударил кулаком в подоконник так, что стекло жалобно задребезжало. – Если не скажете немедленно, я подам на вас в суд и разнесу вашу контору к чертям!
Тишина в комнате была густой и тяжёлой, как свинец. Музыканты сидели, застыв, не в силах вымолвить ни слова. Даже Дария, обычно оживлённая, сжала руки на коленях и смотрела на взрослых огромными глазами, полными немого страха.
Телефон в руке Руслана вдруг ожил, он прижал его к уху, и через несколько секунд резко выдохнул:
– Седьмая больница.
Эти слова прорезали воздух, как приговор. Леон сорвался с места, вцепился в связку ключей на столе и, уже на бегу, бросил:
– По машинам. Охрана едет следом.
Тяжёлая дверь особняка с грохотом захлопнулась за его спиной. Оуэнн, не теряя ни секунды, прыгнул за руль. Машина рванула с места, визжа шинами и стремительно набирая скорость. Город мелькал за окнами размытыми огнями, автомобиль летел по ночным улицам, нарушая все правила.
– Где были телохранители? – голос Руслана был холоден, но внутри рвался наружу ураган ярости.
– Не знаю, – стиснув зубы, ответил Леон. – Я спросил, они не смогли ответить.
Секунды текли в тягучем молчании, пока Леон не решился задать вопрос:
– Скажи честно, какие у неё шансы?
Орлов отвёл взгляд, поджал губы, покачал головой. Его голос был глухим, словно он говорил сам с собой:
– Всё зависит от того, какие травмы она получила… риски очень высоки.
Руль в руках Оуэнна дрожал от напряжения. Машина резко свернула к больнице, едва не задевая бордюр, и остановилась прямо у входа. Мужчины выскочили наружу, хлопнув дверьми почти одновременно, и широким шагом направились в регистратуру, где холодный свет ламп бил в глаза, а сердце билось в груди гулкими ударами, будто готовое разорваться.
