Текст книги "Терапия на двоих (СИ)"

Автор книги: Виктория Рогозина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Глава 50

Руслан гнал автомобиль по почти пустому ночному шоссе, игнорируя знаки, ловко обгоняя редкие машины. На приборной панели держался смартфон, стрелка на экране упрямо вела его к цели. Мужчина смотрел на карту и невольно улыбался – её голос всё ещё звучал в ушах. Она сказала, что любит его. Принцесса. Он сжал руль сильнее и утопил педаль газа, чувствуя, как мотор рычит в унисон с его сердцем. Ему хотелось только одного – быть рядом.

Фары выхватили из темноты дорогой внедорожник, неровно припаркованный у обочины. Вокруг машины толпились несколько парней в дорогих куртках, и среди них – Ария. Они размахивали руками, смеялись, явно пытаясь её дразнить. Руслан мгновенно нахмурился, сердце сжалось от холодной ярости.

Он ударил по тормозам, автомобиль встал с визгом шин. Дверца со скрипом распахнулась, и Орлов вышел на дорогу, шаг твёрдый, взгляд тяжелый.

Ария, увидев его, улыбнулась так, словно именно этого ждала.

– Договорим позже, – быстро бросила она мажорам и уверенно юркнула к Руслану.

Он обнял её за плечи, прикрывая собой, и почти без слов они вернулись в салон. Руслан резко повернул руль, машина развернулась поперёк дороги и, набирая скорость, ушла прочь, оставляя позади возмущённые выкрики.

Ария откинулась на сиденье, медленно выдохнула, будто сбрасывая напряжение.

– Удивительно, что драки удалось избежать, – сказала она с легкой усмешкой, бросив взгляд на Руслана.

Орлов скосил глаза на неё, чуть приподняв бровь.

– Ты промокла? – в его голосе прозвучало искреннее удивление.

Ария улыбнулась, проводя рукой по влажным волосам.

– В реке решила искупаться, – отшутилась она, но в её улыбке таилась усталость, смешанная с гордостью.

Руслан сжал губы в тонкую линию, не задавая лишних вопросов. Он включил печку на полную мощность, направив тёплый воздух на неё.

– Согреешься. Высохнешь. Не дам тебе простыть, – сказал он твёрдо, почти как клятву.

Автомобиль мягко скользил по ночной трассе, и в этом замкнутом пространстве из тепла и света приборов они оба чувствовали – опасность осталась позади, а впереди было только «вместе».

Смартфон в кармане Арии ожил, завибрировал настойчиво, и она недовольно вытащила его, бросив взгляд на экран. На дисплее высветилось имя – Леон Оуэнн. Девушка чуть поморщилась, поджала губы и быстро нажала на кнопку ответа.

– Да? – её голос прозвучал холоднее, чем она собиралась.

На том конце зазвучал бархатный голос Леона, но Ария перебила его мягко, без тени вины:

– Я еду домой, Леон. Мне нужно отдохнуть. Завтра фестиваль, я должна быть в форме.

Он попытался предложить помощь, что-то уверял о заботе, но Морок покачала головой, словно он мог это видеть:

– Нет, спасибо. Ничего не нужно. – Она коротко выдохнула и без колебаний сбросила вызов.

Смартфон с тихим щелчком вернулся в карман. Ария повернулась к Руслану, и её лицо смягчилось – усталая, но теплая улыбка скользнула по губам.

– Я так устала от всего этого, – сказала она почти шёпотом, будто признавалась не только ему, но и самой себе.

Руслан держал руль крепко, глаза его смотрели прямо вперёд, но голос звучал спокойно:

– Ты всегда можешь отказаться, Ария. Никто не держит. Выйдешь из состава Эскапизма – и всё.

Она чуть пожала плечами, будто отмахиваясь от этой мысли, но не спорила.

– Загляни в бардачок, – неожиданно сказал Орлов.

Ария удивлённо посмотрела на него, потянулась и открыла бардачок. Внутри лежала аккуратная чёрная папка. Она вытянула её, перелистнула страницы и вдруг резко замерла, глаза заблестели.

– Мне… вернули мои песни?! – её голос задрожал от неожиданного восторга.

Руслан кивнул, на его губах появилась спокойная, почти незаметная улыбка.

– Да. Теперь всё официально. Твои тексты, твоя музыка – это только твоё. Принадлежит тебе и никому больше.

Он замолчал на миг, будто взвешивал слова, а потом добавил:

– Не обошлось без помощи Оуэнна… но это не важно. Главное – теперь всё твоё творчество снова у тебя в руках.

Ария прижала папку к груди, словно боялась, что документы исчезнут. В её глазах промелькнул огонь – смесь благодарности, надежды и давно забытой свободы.

Руслан улыбнулся, и Ария, крепко прижимая к груди папку, вдруг тихо, почти шепотом сказала:

– Спасибо…

Орлов пожал плечами, скользнув по ней коротким взглядом, и произнёс спокойно, без тени пафоса:

– Не за что.

Морок отвела взгляд в сторону, её глаза задержались на зеркале заднего вида. Шоссе растянулось пустынной лентой, никого вокруг. Только звёздное небо и редкие фонари. В голове мелькнула дерзкая мысль, и она негромко сказала:

– Остановись.

Руслан удивлённо посмотрел на неё, нахмурился, словно хотел спросить зачем, но послушно притормозил и мягко съехал на обочину. Машина замерла, двигатель урчал тихо, будто ожидая продолжения.

Ария отстегнула ремень безопасности. Медленным, решительным движением она потянулась вперёд, её ладонь легла на плечо мужчины, и она приблизилась, нежно касаясь его губ своими. Поцелуй был мягким, тёплым, сладким, но в нём чувствовалась какая-то внутренняя жадность. Она целовала его так, словно боялась, что время ускользнёт, а он, наконец, позволил себе прикоснуться – его ладонь скользнула по её щеке, задержалась на линии скулы, и Ария, будто стремясь к этому прикосновению, прижалась ближе.

Её дыхание смешалось с его, в груди у обоих словно полыхнул огонь. Девушка медленно отстранилась, её глаза блестели в полутьме, дыхание сбилось. Кончик языка провёл по её губам, и охрипшим от страсти голосом она выдохнула:

– Мы продолжим дома…

Руслан чуть усмехнулся, уголки его губ дрогнули в знакомой ироничной улыбке. Он коснулся руля, включил поворотник, и автомобиль снова мягко тронулся с места, унося их по ночному шоссе в сторону дома.

Глава 51

В комнате стоял лёгкий запах свежего чая и мокрых пледов. Рузвельт, весь на нервах, суетился вокруг Дарии, поправлял подушки, накрывал одеялом, проверял, не холодно ли ей. Его движения были быстрыми, отрывистыми – слишком заметно, что дворецкий переживал не меньше самого отца. Дария, хоть и улыбалась, явно чувствовала, как тяжёлый след падения в реку всё ещё висит над ними.

Леон стоял чуть поодаль, с телефоном в руке, голос его был холоден и жесток, когда он отдавал приказы службе безопасности. Он требовал найти мерзавцев, скинувших его дочь с моста, и наказать их так, чтобы они на всю жизнь запомнили этот день. Он не повышал голос, но в каждом слове звенела угроза. Лишь когда разговор закончился, Леон опустил руку с телефоном и медленно повернулся к дочери. Его лицо стало мягче, но взгляд выдавал бурю внутри. Он думал о том, что если бы потерял Дарию, то никогда не смог бы себе этого простить. Он не пережил бы.

Она сидела, укутанная в плед, её светлые волосы липли к щекам, но взгляд оставался ясным и светлым. Она была похожа на Хелен – до боли, до дрожи. И внешностью, и тем спокойным, добрым внутренним светом. Леон сжал пальцы, стараясь не выдать волнения.

Рузвельт вернулся с подносом, на котором стоял заварник и две чашки, и заботливо налил горячий чай. Дария сделала глоток, а потом вдруг замерла, словно что-то почувствовала. Её глаза широко распахнулись.

– Папа… Рузвельт… идите сюда, – её голос дрогнул, но в нём звучала уверенность.

Мужчины одновременно подошли ближе, настороженные. Леон опустился на колено рядом с креслом.

– Что случилось, милая?

– Сними носочки, – тихо попросила она.

Оуэнн сразу выполнил просьбу, аккуратно стянув с дочери мягкие шерстяные носки. Он смотрел на её маленькие ступни, и вдруг… пальцы на ногах дрогнули. Сначала едва заметно, потом ещё раз – сильнее.

Леон застыл, не веря своим глазам.

– Господи… – прошептал он.

– Это… чудо, – срывающимся голосом произнёс Рузвельт, прижимая ладонь к губам.

Дария счастливо рассмеялась, её лицо засияло. Она, сосредоточившись, снова пошевелила пальцами, а потом попробовала – и получилось ещё лучше.

– Папа, я чувствую! Я правда чувствую!

Леон дрожащими руками коснулся её ступней, слегка помассировал, и она снова рассмеялась, закрывая глаза от счастья.

– Я чувствую прикосновения… – сказала девочка, и слёзы радости блестели в её глазах.

Рузвельт, не выдержав, повернулся к Оуэнну:

– Назначить встречу с врачом?

Леон покачал головой. Его голос был твёрдым, но глаза светились.

– Завтра всё решим. Орлов будет на фестивале, поэтому наверняка уделит нам время.

Он обнял дочь за плечи и прижал к себе, будто боялся снова потерять. И в его сердце впервые за долгое время появилась робкая вера в чудеса.

Дария сидела в кресле, сосредоточенно сжимая кулачки и хмуря брови, словно от её решимости зависело движение мышц. Её маленькие ступни едва заметно дрожали, пальцы шевелились неловко, неуверенно, но это было движение – то, чего они не видели годами. Девчонка вдруг широко улыбнулась, в её глазах сияла вера:

– Я смогу ходить… Я обязательно смогу!

Леон обнял её, прижимая к себе, и его голос был глубоким, уверенным, несгибаемым:

– Ты не просто сможешь, Дашенька. У тебя всё получится. Ни на секунду не сомневайся.

– Я так рада, что Морок меня спасла… – тихо призналась девочка, её улыбка стала мягкой. – Мне стоит её отблагодарить.

– Мы обязательно её отблагодарим, – заверил Оуэнн, и его глаза блеснули холодной решимостью, но за этой решимостью скрывалась тёплая благодарность.

Рузвельт, стоявший чуть поодаль, опустил взгляд. Его голос дрогнул:

– Простите, что я не смог… не помешал этим ублюдкам.

Леон посмотрел на него твёрдо, но без осуждения:

– Это не твоя вина. Служба безопасности займётся ими. И они заплатят.

Тишина повисла в комнате, только дыхание Дарии, да шорох огня в камине. Вскоре, усталость взяла своё, и девочку уложили спать. Она ещё долго держала руку отца, пока её глаза не закрылись, а дыхание не стало ровным и спокойным.

Когда всё стихло, Леон ушёл к себе и заперся в спальне. Он стоял у окна, за которым густела ночь, и думал. Мысли возвращались к Арии. К её смеху, к дерзким словам, к странной честности, которой не было ни у кого из его окружения. Именно благодаря ей Дария поверила в себя. Именно её пример – броситься в реку, не думая о риске, ради девочки, которую она едва знала, – зажёг в Даше эту новую искру надежды.

Леон провёл рукой по лицу и тихо выдохнул. Ария… Морок… Она могла раздражать, могла нарушать все правила, но именно она вернула его дочери веру в чудо. И от этой мысли у него внутри становилось неуютно – слишком многое поменялось с её появлением.

Леон долго стоял у окна, глядя на отражение огней города в тёмном стекле. Мысли о Дарии немного успокоили его, но всё равно сердце было тяжёлым. Он взял смартфон, открыл «ТоПи» и долго смотрел на строку сообщений, прежде чем решиться написать. Пальцы медлили над клавиатурой, словно каждое слово должно было пройти проверку внутри него самого.

«Спасибо. За то, что ты спасла мою дочь. За то, что она обрела веру в себя. Я никогда не забуду этого. Хотел бы отблагодарить тебя, но боюсь, ты отвергнешь мой жест. Поэтому скажу так – я выполню любую твою просьбу. Подарю всё, что ты пожелаешь.»

Он перечитал написанное, усмехнулся сам себе – редко позволял себе такую откровенность. Но на этот раз это было важно. Отправив сообщение, Леон оставил телефон на прикроватной тумбочке и прошёлся по комнате, налил себе бокал вина, сделал пару глотков. Время тянулось мучительно долго.

Ответ пришёл только через полчаса. Экран мигнул, и Леон сразу схватил смартфон. На дисплее горел короткий текст:

«Я подумаю)»

Смайлик в конце делал слова почти игривыми. Леон невольно улыбнулся, хотя в груди всё ещё теснилось слишком много противоречий. Она приняла его слова не всерьёз – или сделала вид? Но главное, она не отвергла. А значит, дверь, которую он боялся увидеть захлопнутой, оставалась приоткрытой.

Он посмотрел на её ответ ещё раз, как будто вчитывался в скрытый подтекст. «Я подумаю» – это не отказ. Это шанс.

Глава 52

Ария стояла за кулисами и рассматривала океан огней – зрителей было так много, что ряды людей сливались в бескрайнее синее море. Волна эмоций словно накатывала оттуда к сцене, заполняя всё вокруг ожиданием. Дэн сиял от восторга, Артём тоже выглядел вдохновлённым, готовым разорвать пространство гитарными риффами. Евгений, как всегда, был собран и спокоен, крутя в пальцах барабанные палочки, будто проверяя баланс будущего ритма.

Ария медленно выдохнула, почувствовала лёгкий поцелуй на виске и, не открывая глаз, чуть сильнее прижалась к Руслану. Внутри стало теплее, спокойнее.

– Это выступление будет культовым, – уверенно сказал Дэн, словно заключая договор с самим небом.

– Главное – работаем, как на репетициях, без импровизаций, – тихо напомнил Евгений.

Ария закрыла глаза на секунду дольше, вслушиваясь в собственное дыхание, настраиваясь на ритм зала, на ритм группы. Она не чувствовала волнения. Лишь твердое спокойствие – будто всё уже давно предопределено.

Скоро подошли Рауф и Леон. Оуэнн катил перед собой инвалидную коляску, в которой сидела Дария. Девочка радостно замахала рукой:

– Удачи, Ария!

Морок улыбнулась и наклонилась ближе:

– Всё пройдёт по высшему разряду.

– Вы ещё никогда не собирали такую толпу, – сказал Рауф, оглядываясь на бескрайний зал.

Ария лишь пожала плечами: будто количество людей не имело для неё значения – только сама музыка.

Тем временем «Дарки» покидали сцену. Вадим, их фронтмен, задержался взглядом на Арии. В его глазах вспыхнула смесь злобы и презрения, но он промолчал, лишь хлёстко отвернувшись. Ария ответила на это лёгкой усмешкой – у неё не было ни времени, ни желания тратить силы на прошлое. Впереди было только выступление.

Леон задержал взгляд на Руслане. Орлов стоял рядом с Арией, обняв её за плечи так естественно, будто это было его место – не рядом, а вместе. В его движениях не было ни позы, ни демонстрации – только спокойная уверенность мужчины, которому доверяют. Ария чуть склонила голову к нему, и этого было достаточно, чтобы Леон всё понял. Они уже не просто друзья. Они стали парой, а может – любовниками.

В груди Оуэнна что-то кольнуло. Он на мгновение задержал дыхание, но быстро отвёл взгляд, заставив себя сосредоточиться на предстоящем шоу. С этим он разберётся позже. Сейчас главное – сцена.

Ария резко хлопнула в ладоши, как будто рассекла воздух:

– Собрались!

Звук её голоса прорезал напряжение, и ребята разом оживились. Дэн подмигнул, Артём сжал гриф гитары, проверяя хват, Евгений привычно кивнул. Всё стало на свои места.

– Пошли зажжём, – коротко бросил Жека и первым шагнул вперёд.

Он вышел на сцену, и зал взорвался радостными криками, тысячи голосов слились в единый гул. Волна света и звука обрушилась на «Эскапизм», готовая принять их, распахнувшись, как штормовое море.

Ария расправила плечи. Гитаристы ворвались на сцену, как ураган, первые аккорды пробили зал, и в тот же миг вспыхнули пиротехнические столбы огня, осветив сцену золотым сиянием. Толпа взревела так, что стены дрогнули.

Ария глубоко вдохнула, сделала шаг вперёд и вышла к зрителям с той спокойной уверенностью, которая отличала её от остальных. Луч прожектора поймал её фигуру, и зал будто взорвался новой волной восторга. Она подняла микрофон и запела:

 
Сквозь холод глаз, сквозь фальшь улыбок
Я ищу тепло среди теней.
Каждый друг – лишь тень на витрине,
Каждый взгляд – обман для чужих ролей.
 

Звук её голоса был хрустально чистым и в то же время острым, как клинок, пробивавший самую толщу зала. Толпа подхватила строчки, превращая их в единый гимн. Люди прыгали, кричали, подпевали, энергия словно текла из сердца в сердце.

 
Все под масками —
Лица прячут страх и пустоту.
Не осталось сил искать живую правду,
В мире, где слова давно мертвы.
 

Со сцены ударил световой шквал: лазеры резали темноту, прожектора двигались в ритм музыке, воздух был полон дыма и искр. Огненные струи выстреливали вверх при каждом ударе барабана, синхронно с грохотом баса.

Ария шагнула к краю сцены, протянула руку в зал, и тысячи рук взметнулись в ответ. Она улыбнулась и отдала себя толпе без остатка.

 
Слышен смех, но в нём лишь эхо,
Нет души за вычурной стеной.
Тянет вниз обрыв доверья,
Каждый шаг ведёт меня в иной покой.
 

Зрители завелись до предела: кто-то рванул в слэм, кто-то стоял с закрытыми глазами, подпевая каждой строчке, кто-то плакал, сжимая кулаки в воздухе. Энергия достигла апогея.

Сцена сияла – пламя, свет, музыка и голос Морок слились в единый огненный вихрь. Ария не просто пела – она властвовала над этим океаном людей, заставляя тысячи сердец биться в такт её песне.

Музыка перешла в новый, мощный ритм, гитары взвыли, бас пошёл плотнее, и Ария сделала шаг вперёд, подняв микрофон обеими руками.

 
Ветер режет лицо, но я не сверну,
Каждый шаг – это бой за свою мечту.
Сколько стен – все они падут,
Если в сердце моём не погаснет свет.
 

Толпа взорвалась оглушительным хором, подхватив каждое слово. На экранах – тысячи светящихся браслетов, будто целое море звезд, и все они мерцали в такт её голосу.

 
Гори внутри – не дай себе угаснуть,
Свети, душа, мой путь вперёд укажи.
Пусть ночь темна, но я не стану падать —
Моя звезда сильней любой тьмы.
 

Световое шоу ожило – прожектора врезались лучами в потолок, голубые и пурпурные всполохи танцевали над зрителями. В этот момент толпа стала единым живым организмом, каждая клеточка которого откликалась на слова и музыку.

 
Слышишь крик тишины? Это зов изнутри,
Я иду сквозь дожди, я иду вопреки.
Все сомнения – прах, всё, что держит, сгорит,
Пламя веры в груди не погасить.
 

Ария ощущала, как её голос сливается с ревом тысяч, как зал дышит вместе с ней. И всё же, краем глаза она уловила странное – огромная осветительная установка над барабанщиком покачнулась чуть сильнее, чем обычно. Трос, удерживающий её, едва заметно дрожал в свете прожекторов.

Она напряглась, но не сбилась, лишь чуть сильнее сжала микрофон. Толпа бушевала, не замечая угрозы. Музыканты были поглощены ритмом. И только Ария, стоя на переднем краю сцены, чувствовала неладное.

Она сделала шаг назад, продолжая петь, взгляд её снова метнулся к качнувшейся конструкции. В груди холодком отозвалось предчувствие, но голос её звучал уверенно, ровно и мощно, будто сама судьба пела через неё. Толпа кричала, танцевала, а над сценой медленно зрела беда.

На припеве зал будто взорвался – тысячи голосов слились в один, перекрывая даже грохот барабанов и рев гитар. Толпа прыгала, ревела, подпевала так мощно, что казалось, сама сцена качнулась от этой звуковой волны.

И в этот самый миг трос над барабанной установкой лопнул с резким металлическим звоном. Огромная осветительная конструкция сорвалась вниз.

Ария не думала. Её тело сработало быстрее сознания. Она развернулась, бросившись назад, и почти в полёте перепрыгнула через барабаны. Врезавшись в Евгения, она сбила его на пол, а тот, даже не осознавая, прикрыл её своим телом, словно сработал рефлекс.

И тут с грохотом, от которого дрогнули стены арены, многотонный железный светильный блок рухнул на сцену.

Звук инструментов мгновенно оборвался. Световые прожектора вспыхнули и замерли. Над всем гигантским залом повисла оглушительная тишина.

И в этой звенящей, ледяной тишине пронзительно, отчаянно разнесся крик барабанщика:

– Скорую! Срочно! Ария! Ария!! Ария!!!

Толпа ахнула, тысячи голосов загудели, но этот крик разорвал всё – гул, музыку, воздух. Паника накатила волной, и люди, еще секунду назад поющие в едином экстазе, теперь замерли, словно сама реальность дала трещину.

Глава 53

Руслан оказался первым, кто сорвался со своего места. Он перепрыгнул через рухнувший металлический каркас, скользнул по сцене и в одно мгновение оказался рядом. Евгений сидел на полу, дрожащими руками прижимая к себе Арию, лицо которой было бледным, глаза закрыты, а по виску текла тонкая струйка крови.

– Осторожно… – пробормотал барабанщик, его голос дрожал.

Орлов, уже собравшийся в одно целое с холодной профессиональностью, опустился на колени. Его руки действовали четко, быстро: проверил дыхание, ощутил слабый пульс, склонился ближе. Хриплый, булькающий звук вырывался из груди девушки, и Руслан сжал зубы, стараясь не показать тревогу.

– Дышит… но легкие забиты… Нужно срочно в больницу, – сказал он, подавая короткие команды тем, кто подбежал.

Медики с носилками уже пробирались через хаос за кулисами. Толпа гудела, кто-то кричал, кто-то плакал, но для Орлова весь мир сузился до одного-единственного лица. Он аккуратно переложил Арию на носилки, придерживая её голову, проверяя каждое движение.

– Я еду с ней, – резко сказал он, даже не поднимая глаз. Его тон не предполагал возражений.

Карета скорой помощи захлопнулась, сирены завыли. Руслан прыгнул внутрь вместе с Арией, оставив всё позади.

На сцене Дэн, Артем и Евгений стояли, словно оглушенные. Их лица были серыми, глаза стеклянными. Рауф, выйдя следом, быстро открыл двери фургона, и ребята молча забрались внутрь.

Внутри на секунду воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием музыкантов. Евгений склонил голову, кусая губы, и глухо выдавил:

– Она… спасла мне жизнь.

Его руки еще дрожали, будто кровь Арии осталась на них.

– Что это за хрень была? – срывающимся голосом спросил Дэн, сжимая кулаки.

Рауф, нахмурившись, ответил жестко:

– Сейчас будут разбираться. Выставим счет организаторам, найдем виновных. Они за это ответят.

– Деньги, деньги… – процедил Артем. – А что с Арией? Как быстро она придет в себя?

Ответа не последовало. Все смотрели в пол, вжавшись в сиденья. И только Дэн, вдруг тихо, но уверенно сказал:

– Она справится. С ней сейчас лучший врач. Орлов… он не даст своей принцессе погибнуть.

Фургон тронулся, но в нем царила гробовая тишина, словно сама музыка, бывшая их душой, осиротела вместе с ними. Они ехали следом за скорой. Внутри царило напряжение: никто не говорил, только Фауст монотонно отдавал команды в гарнитуру, его голос был жестким и холодным. Он координировал людей, приказывал перекрыть дороги, собрать все данные об организаторах, выяснить, кто отвечал за оборудование.

Красные огни мигалок впереди указывали путь. Скорая, визжа сиренами, наконец свернула и остановилась у приемного покоя тридцать первой больницы. Руслан, бледный, но собранный, вышел первым и шел рядом, контролируя каждый шаг носильщиков. Его глаза не отрывались от Арии, лежавшей неподвижно на каталке. Он почти шел вровень с катушкой кислородного аппарата, проверяя каждый жест медиков, будто сам нес ответственность за каждую их руку.

Через несколько секунд во двор въехал фургон. Двери распахнулись, и музыканты высыпали наружу, тревожно озираясь. Евгений, побледневший и мрачный, шагнул к Рауфу.

– Мы остаёмся с ней, – сказал он глухо, почти срывающимся голосом. – Займитесь виновными, разберитесь… но мы отсюда не уйдём.

Рауф коротко кивнул, развернулся и сел обратно в машину. Фургон с визгом шин уехал в ночь, растворяясь в темноте, оставив троих парней у дверей больницы.

Ожидание было пыткой. Процедуры длились слишком долго. Евгений сидел на скамейке в коридоре, сцепив руки так крепко, что костяшки побелели. В его голове всё раз за разом повторялся момент, когда Ария, словно безумная, кинулась на него, сбила с места и закрыла собой. Он не понимал – как её зацепило, ведь всё падало в сантиметрах от него? Она выбрала риск, не думая о себе, только о том, чтобы прикрыть его.

Рядом Дэн с Артёмом то и дело поглядывали на смартфоны. Ленты новостей уже полнились заголовками: «ЧП на концерте «Эскапизма»», «Морок пострадала на сцене», «Поклонники в шоке». Сообщения в соцсетях летели потоком – сотни людей спрашивали о её состоянии, многие предлагали помощь, писали слова поддержки.

– Все ждут новостей… – тихо сказал Дэн, оторвавшись от экрана. – Полстраны сейчас смотрит, чем всё закончится.

Артём добавил:

– Пишут даже те, кого никогда не интересовала музыка. Она… смогла достучаться до всех.

Евгений молчал. Его глаза были пустыми, а сердце словно встало. Вдруг двери процедурной распахнулись, и в коридор вышел Руслан. Его лицо было усталым, тени под глазами глубоко легли, но руки оставались уверенными.

Музыканты вскочили почти одновременно, будто их подняла одна сила.

– Ну? – первым сорвался Евгений, голос дрожал.

Все трое смотрели на Орлова, ожидая приговора, который изменит всё.

– Как она?! – нетерпеливо выпалил Дэн, сделав шаг вперёд.

Руслан выдохнул и, хотя сам был напряжён, говорил ровно, без лишних эмоций:

– Обошлось. Лёгкое сотрясение мозга, сильное рассечение головы, но швы уже наложили. Ей нужен постельный режим, никаких нагрузок.

Евгений закрыл глаза и шумно выдохнул, будто из него вытекло всё напряжение последних часов. Руслан же продолжил, слегка понизив голос:

– Пока она без сознания. Организм отдыхает, и это нормально.

В этот момент в конце длинного белого коридора появился Леон Оуэнн. Его шаги были быстрыми, почти бегом он подлетел к ним. Взгляд беспокойный, плечи напряжены.

– Как Ария? – спросил он резко, почти срываясь.

Руслан повернулся к нему и спокойно повторил:

– Сотрясение, рассечение, всё уже обработано. Жизни ничего не угрожает.

Оуэнн провёл рукой по лицу, будто стирая с себя тревогу, и сразу же задал следующий вопрос:

– Её можно перевозить?

– Можно, – кивнул Руслан. – Но обязательно под наблюдением врачей.

Тишину нарушил Артём:

– А что с самим происшествием? Почему всё рухнуло?

Оуэнн прищурился, голос его стал жёстким, как лезвие:

– По какой-то причине осветительная конструкция оказалась плохо закреплена. Сейчас мои специалисты разбираются. И виновные ответят.

Коридор наполнился тяжёлым молчанием, в котором слышалось только тихое гудение больничных ламп.