Текст книги "Терапия на двоих (СИ)"
Автор книги: Виктория Рогозина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)
Глава 7
Ария щёлкнула пальцами, стряхнула пепел и с ленивой грацией метнула бычок вниз с балкона. Красноватый огонёк на секунду пронзил темноту, погаснув в воздухе, и девушка, шумно выдохнув, вернулась в студию.
Внутри царил полумрак, наполненный запахом пыли, перегретого металла и чуть слышного электричества от усилителей. Трое мужчин уже ждали её. Артём сидел, задумчиво перебирая струны своей электрогитары, и смотрел на Арию так, будто искал в её глазах ответ на немой вопрос. Дэн возился с проводами бас-гитары, но при этом кивком поприветствовал девушку. Евгений, расслабленно откинувшись на высокий стул, прокручивал в пальцах барабанные палочки, будто нетерпеливо считал секунды.
– Ну что, может, «Души» попробуем? – предложил Артём, выпрямляясь и настраиваясь. – Всё равно сейчас на неё прослушивания гонят.
– Почему бы и нет, – хмыкнул Дэн, перебирая гриф. – Если сделаем по-своему, сможем выделиться.
– Хватит болтать, – тихо, но жёстко вставил Евгений. – Время уходит. Надо играть.
Ария вскинула голову, её губы дрогнули в усмешке. Она кивнула, поправила ремень микрофона и бросила:
– Погнали!
Евгений отстучал ритм, сухо и точно, палочки скользнули по тарелке. Бас Дэна тут же вошёл в унисон с ударными – тяжёлый, плотный фундамент, поднимающий вибрацию пола. И только после этого вступила гитара Артёма: резкая, злая, но мелодичная, обволакивающая голос Арии.
Она пела, пробуя разные тональности, словно искала в себе то, что отзовётся по-настоящему. Голос её то взмывал вверх, то ломался в низком рыке, и в каждой ноте было больше, чем просто звук – там был вызов, злость, жизнь.
Они репетировали уже четвёртый час. Усталость висела на каждом движении, но никто не останавливался. Артём загнал всех в этот марафон сам – именно он позвал Арию. Группа балансировала на грани распада уже год: их держали на коротком поводке, не позволяли ни разойтись, ни вырасти, словно нарочно держали в подвешенном состоянии. Всё упиралось в одно – в отсутствие вокалиста. Без голоса они были лишь музыкантами в пустоте.
Теперь этот голос стоял перед ними, обжигающе живой, и студия будто оживала с каждым словом Арии.
Дэн вдруг раздражённо ударил ладонью по корпусу бас-гитары, звук глухо прокатился по студии.
– Да сколько можно сидеть без имени, без права на сцену?! – в голосе звенела злость. – Мы вроде и группа, а вроде и нет. Нам даже сыграть нигде не дают, кроме этого чёртового концерта-прослушивания. Одна свободная сцена на всех!
Его негодование висело в воздухе тяжёлым напряжением. Артём, напротив, чуть усмехнулся, склонил голову и перевёл взгляд на Арию.
– Ну, хоть на этот раз у нас есть шанс, – сказал он мягче, чем обычно. – Главное, чтобы ты пришла.
Он знал, что она не подведёт. Они были знакомы уже много лет, пересекались то на квартирниках, то на подпольных репетициях. Творческая среда всегда казалась огромной, но на деле напоминала вязкое болото: все знали всех, слухи и связи тянулись из одного угла в другой.
– Я буду, – твёрдо сказала Ария, убирая микрофон. В её голосе звучала уверенность.
Евгений, крутанув палочки в руках, напомнил:
– В пятницу в девять. Репетиции там не будет – сразу играем. Не опаздывай.
– Да не опоздаю я, – фыркнула Ария и, поправив косуху, вышла из душной студии.
На улице был вечер, воздух пах мокрым асфальтом и бензином. Она закурила, затянулась глубоко, почти с наслаждением. Сигарета горела в её пальцах как маленький костёр, и дым клубами уходил в серое небо.
Где-то за спиной послышался сухой кашель. Ария обернулась и увидела Рауфа. Его дорогой костюм и безупречно отполированные туфли резко контрастировали с её рваными джинсами и кожанкой. Он шагнул ближе, прищурившись, и спросил низким, бархатным голосом:
– Угостишь сигареткой?
Ария легко щёлкнула пальцем по пачке и выдвинула ему одну. Рауф принял, прикурил, затянулся и какое-то время просто молчал, рассматривая девушку с прищуром.
– Как дела у Морока? – негромко спросил он, будто между прочим.
Ария приподняла бровь и ухмыльнулась, её глаза блеснули дерзким огоньком.
– Лучше всех, – ответила она с красивой улыбкой, словно в этом был вызов всему миру.
Рауф чуть кивнул, выпустив дым в сторону.
– Слышал о каком-то скандале.
– Слухи, – отмахнулась Ария, затягиваясь. – Их лучше не собирать.
Она повернулась в сторону улицы, словно ставя точку в разговоре, а в уголках её губ всё ещё играла улыбка.
Рауф стоял рядом с Арией, когда смартфон в его кармане завибрировал. Он отвлёкся, взглянул на экран и нахмурился. Сигарета дотлела почти до фильтра – он затушил её быстрым движением и коротко бросил:
– Ладно, дела ждут.
Развернувшись, он вернулся в студию, будто на автопилоте, проверяя входящие сообщения. Внутри стояла напряжённая тишина, музыканты собирали инструменты, каждый занят своим. Рауф, будто чего-то ожидая, то и дело поглядывал на дверь.
Не прошло и пяти минут, как на парковке перед зданием загудел двигатель дорогого автомобиля, и вскоре в дверях появился Леон Оуэнн. На нём был тёмный костюм, сидящий безупречно, но даже идеальный крой не скрывал усталости, проступавшей в чертах лица. Тени под глазами, сжатые губы, жёсткий взгляд – день явно был из тех, что выматывают до предела.
– Леон, – почтительно произнёс Рауф, делая шаг навстречу.
Леон не стал тратить время на формальности. Он достал смартфон, включил экран и, поднеся ближе к Рауфу, показал аккаунт в «ТоПи». На экране высветился ник Mорок – посты, набранные сотнями лайков, и странная анонимность, будто тщательно продуманная.
– Знаешь этого исполнителя? – спросил Леон, голос звучал твёрдо, но в глазах блеснула заинтересованность.
Рауф не сразу ответил, будто взвешивал слова, затем коротко кивнул:
– Да. Знаю.
– Отлично, – сказал Леон, глядя пристально, будто проверяя его реакцию. – Мы можем пригласить её на прослушивания?
Рауф цокнул языком, в глазах мелькнуло сомнение.
– Позвать можно. Но вот согласится ли… это совсем другой вопрос. Морок славится тяжёлым характером. Ей не нравится, когда её куда-то тянут.
Леон не стал спорить. Его губы чуть дрогнули, в глазах вспыхнула решимость.
– Сделай так, чтобы она пришла. В пятницу. Это важно.
Рауф задержал взгляд на боссе, понял, что переубеждать бесполезно, и кивнул.
– Хорошо. Я постараюсь.
Леон глянул на часы. Минутная стрелка пересекла границу цифры восемь. Мужчина недовольно поджал губы и резко спрятал телефон в карман.
– Мне пора, – сказал он, и голос прозвучал глухо, почти холодно. – В больницу.
Он развернулся, не теряя ни секунды, и направился к выходу, а Рауф провожал его взглядом, уже обдумывая, как заставить Морока появиться на этих чёртовых прослушиваниях.
Глава 8
Руслан сидел напротив Леона, откинувшись на спинку кресла, и усталый свет лампы падал на его лицо, делая тени под глазами ещё глубже. Он молча какое-то время рассматривал мужчину в идеально сидящем костюме, этого тяжёлого, уверенного в себе бизнесмена, привыкшего покупать всё и вся. И в который раз внутри поднималась тихая злость: такие, как Леон, считали, что вопрос всегда решается деньгами.
– Я уже говорил, – голос Руслана прозвучал ровно, но в нём сквозила сталь. – Я не дам добро на проведение операции.
Леон резко поднял взгляд, в его глазах мелькнуло раздражение и холодное недоумение, будто врач посмел перечить очевидному. Но Руслан не дал ему времени для возражений.
– Если вас что-то не устраивает, можете обратиться к другому специалисту, – продолжил он, с лёгким нажимом, словно проверяя терпение собеседника.
На секунду в кабинете повисла тишина. Оуэнн сжал губы, его пальцы с усилием стиснули подлокотники кресла. Но Руслан знал: он не уйдёт к другому врачу. Не рискнёт.
Руслан позволил себе тяжёлый выдох и чуть наклонился вперёд.
– Вы заблуждаетесь, Леон. Даже если я соглашусь, операция не даст вам того, чего вы ждёте. Дария не встанет и не пойдёт сразу же, как вы себе представляете. Это не чудо и не волшебство. Это долгий путь – реабилитация, труд, время. И ваша вера в то, что деньги решат всё… – он качнул головой, – в данном случае лишь мешает.
Взгляд его стал ещё жёстче, он смотрел прямо в глаза бизнесмену, не давая тому уклониться.
– Я не собираюсь рисковать здоровьем вашей дочери ради ваших иллюзий.
И хотя внешне Леон оставался спокойным, Руслан видел, как внутри его кипит ярость и отчаяние, смешанные с беспомощностью. Леон медленно выпрямился в кресле, взгляд его потяжелел. В воздухе словно разлилось напряжение – тот самый холод власти, который умел включать Оуэнн, когда речь заходила о сделках.
– Доктор, – протянул он с нажимом, голос был низкий и уверенный, как у человека, привыкшего диктовать условия. – Я привык, что когда я чего-то хочу, я это получаю. И, если нужно, я готов заплатить столько, сколько потребуется. Любая сумма. Вы сами знаете, у меня есть ресурсы.
Руслан прищурился, сдерживая усмешку, которая так и норовила прорезаться. Он знал этот тон. Знал этих людей. И знал, что это оружие на него не действует.
– Деньги, – проговорил он сухо, – не могут купить мне совесть. И не могут изменить медицинские факты.
Леон слегка наклонился вперёд, глаза его вспыхнули сталью.
– Вы же понимаете, что я могу нанять лучших специалистов со всего мира. Я могу открыть для вас клинику, лабораторию, что угодно. Я могу дать вам условия, о которых вы даже не мечтали. Достаточно одного слова.
Руслан медленно откинулся назад, переплёл пальцы на коленях и посмотрел на собеседника так, будто перед ним был не миллиардер, а упрямый ребёнок. Его голос прозвучал твёрдо, срезая каждую попытку давления:
– Леон, вы сидите сейчас напротив лучшего специалиста в этой области не только в стране, но и в Европе. И я вам честно говорю: операция сейчас – это риск. Это не прорыв и не чудо, это слишком ранний шаг. И если я откажусь, это не потому, что вы предложили мало. А потому что я знаю: цена ошибки – жизнь вашей дочери.
Секунда – и в кабинете повисла тишина, в которой тяжело билось дыхание обоих мужчин. Леон сжал челюсти, пальцы его барабанили по подлокотнику кресла. Он редко слышал, чтобы ему кто-то так прямо перечил. Но в глазах Руслана не было ни тени страха или угодничества – лишь холодная профессиональная уверенность. Наконец Леон хрипло выдохнул:
– Вы думаете, я не понимаю, что ставлю на карту?
Руслан наклонился ближе, его голос стал низким, почти вкрадчивым, но от этого ещё более весомым:
– Нет, Леон. Вы не понимаете. Вы хотите решения сейчас, немедленно, потому что привык ломать мир под себя. Но медицина так не работает. И если вы действительно любите дочь, то должны научиться ждать.
Леон замер, словно наткнулся на стену. И впервые за долгое время осознал, что эта стена не пробивается ни деньгами, ни властью.
На миг в глазах Леона мелькнула трещина – словно ледяная глыба дала первый слабый скол. Его непоколебимая уверенность, его привычка держать контроль над любой ситуацией – всё это вдруг столкнулось с чужой твердостью, которая не поддавалась ни силе, ни деньгам.
Он опустил взгляд в пол, вдохнул, выдохнул, и в груди заныло ощущение, от которого он давно отвык – бессилие. Впервые за долгие годы он понимал: не он решает. Не он диктует правила. И судьба его дочери – не в его руках.
– Значит… ждать, – хрипло произнёс он, словно самому себе, больше утверждая, чем спрашивая.
Руслан кивнул, спокойный, сосредоточенный, голос его был мягким, но твёрдым:
– Ждать. Дождаться, когда показатели будут в норме. Когда организм будет готов. Тогда операция даст результат, а не катастрофу. Сейчас главное – реабилитация, упражнения, поддержка. Ей нужен не только врач, Леон. Ей нужен отец.
Леон поднял глаза, в них ещё теплился вызов, но поверх него уже лежала усталость, словно каменная плита. Он медленно кивнул, тяжело, будто этот кивок стоил ему больше, чем любая финансовая сделка.
Руслан, заметив это, немного смягчил тон, позволяя мужчине сохранить лицо:
– Я понимаю вас. Когда близким нужна помощь, холодной головы не всегда хватает. Но поверьте, я не ваш враг. И как только анализы будут в норме, как только Дария будет готова – я лично проведу операцию.
Леон сжал губы, а затем опустился обратно в кресло, устало кивнув. Его плечи опали, будто с них на мгновение сняли груз. Он впервые за долгое время позволил кому-то другому держать ситуацию в руках.
Глава 9
Ария шла по длинному коридору, тихо постукивая каблуками по холодному кафельному полу. Больница жила своей жизнью – звонки телефонов, приглушённые голоса медсестёр, редкие шаги спешащих врачей. Она остановилась у знакомой двери: табличка с фамилией врача, которую Ария знала лучше других. Но внимание девушки привлекло не это – прямо рядом с кабинетом, в коляске, сидела девочка.
Ария замедлила шаг и с мягкой улыбкой спросила:
– Там кто-то есть?
Девочка подняла голову, её лицо озарилось улыбкой.
– Да. Там мой отец.
Ария понимающе кивнула и, вместо того чтобы войти, присела на скамейку рядом. Девочка внимательно рассматривала её, а Ария, прищурившись, заметила необычный наряд – яркий комбинезон, сидящий так, будто был создан специально для этой малышки.
– У тебя потрясающий комбинезон, – сказала Ария искренне.
Глаза девочки засветились от удовольствия.
– Его специально для меня шили на заказ.
Потом она наклонила голову набок, будто проверяя догадку, и сказала тихо, но с такой уверенностью, что Ария даже удивилась:
– Я вас узнала.
Ария чуть подалась вперёд, уголки её губ дрогнули в едва сдерживаемой улыбке.
– Узнала? Разве?
Девочка закивала, глаза её блестели от восторга.
– Конечно! Вы Морок. Я ваша фанатка.
Ария не выдержала и рассмеялась – легко, звонко, от души. Это было неожиданно и приятно.
– Ну надо же, и здесь есть мои слушатели. А как зовут мою юную фанатку?
Девочка выпрямилась в коляске, словно представлялась на сцене.
– Я Дария. Дария Оуэнн.
Имя прозвучало в коридоре отчётливо, словно колокольчик. И знакомо.
– Очень красивое имя, – кивнула Ария, слегка склонив голову, и в её голосе прозвучала искренняя мягкость.
Дария чуть смутилась, но улыбка на губах погасла, и она тихо добавила:
– Меня в честь бабушки назвали… – девочка на секунду замолчала, взгляд её опустился вниз, а затем она тяжело вздохнула. – Папа опять ругается с доктором.
Ария невольно усмехнулась, узнав до боли знакомую картину.
– С этим врачом ругаться бесполезно, – сказала она с лёгкой иронией, в глазах блеснуло тепло.
Дария подняла взгляд, в котором сверкнула детская серьёзность.
– Но мне он нравится, – произнесла она твёрдо. – Руслан очень хороший врач.
Ария улыбнулась, и в её улыбке мелькнула тень нежности.
– Да, Дария. Он действительно хороший врач.
В этот момент дверь кабинета щёлкнула, и в коридор вышел мужчина в светлом костюме. Он двигался уверенно, взгляд его был тяжёлым, властным, но в глубине пряталась усталость, которую он тщательно скрывал. Леон Оуэнн.
Ирония судьбы – он ещё утром отдал распоряжение своим людям найти её, таинственного Морока, не подозревая, что именно сейчас Ария сидит рядом с его дочерью, а через секунду поднимется и пройдёт мимо него в кабинет Руслана Орлова. Леон скользнул по девушке мимолётным взглядом – строго, как привык смотреть на людей. Ему и в голову не могло прийти, что эта улыбчивая брюнетка в косухе – именно та, кого он ищет.
Ария поднялась со скамейки, поправила ремешок сумки на плече и, бросив Дарии подбадривающую улыбку, легко толкнула дверь кабинета. Руслан встретил её строгим взглядом, но Ария уже привыкла к этому холодному прищуру, за которым скрывалась забота. Дверь закрылась, и их голоса тут же заглушила глухая стена. Леон задержался всего на мгновение. Его взгляд скользнул за Арией, будто он хотел что-то уловить, но почти сразу перевёл внимание на дочь. Дария всё ещё смотрела на девушку в кожаной куртке, глаза её сверкали особенным блеском – восторг, восхищение, даже лёгкое трепетное тепло. Леон заметил эту искру и нахмурился, не понимая, чем вызвана такая реакция. Он положил ладонь на ручку коляски, и Дария, будто почувствовав, что отец снова берёт управление в свои руки, чуть поникла.
– Поехали, – коротко сказал Леон.
Его голос прозвучал ровно, без намёка на эмоции. Он повёл дочь по коридору, не оглядываясь, не задавая вопросов. Он привык идти прямо, не обращая внимания на посторонних – ни на врагов, ни на случайных прохожих.
Дария ещё раз обернулась, будто надеясь снова увидеть девушку, но дверь кабинета была уже плотно закрыта.
Леон шагал уверенно, но внутри его грызло ощущение, будто в этом коридоре, среди белых стен и запаха антисептика, произошло что-то важное. И он сам, возможно, прошёл мимо знака, который так давно просил у судьбы.
Руслан стоял у раковины, тщательно намыливая руки – движения его были привычно размеренными, строгими, выверенными. Холодная вода стекала по пальцам, капли ударялись о металл, а в зеркале он видел Арию – сидевшую в кресле напротив, с вызывающе-невинным видом.
– В кои-то веки ты решила не пренебрегать своим здоровьем, – ворчливо заметил он, вытирая ладони полотенцем.
Ария вскинула брови и с колкой улыбкой бросила:
– Ну а как я могла пропустить встречу с лучшим врачом по версии дочери Оуэнна?
Руслан на секунду замер, уголки губ дрогнули, и он усмехнулся.
– Значит, уже успела познакомиться с Дарией.
Девушка удивлённо приподняла бровь.
– Не знала, что Леон Оуэнн лечится у тебя.
Руслан покачал головой, складывая полотенце.
– Он не лечится. Он беспокоится о здоровье своей дочери. А упрямый отец – это почти диагноз.
Затем он обернулся, взглянул прямо на неё и сменил тон на более профессиональный, деловой:
– Ну а ты как себя чувствуешь?
Ария пожала плечами, словно это было пустяком.
– Более-менее. Но рубец на спине всё ещё иногда тянет.
Руслан нахмурился и кивнул на кушетку.
– Снимай верх. Посмотрим.
Не раздумывая, Ария спокойно подошла, села на край кушетки и ловким движением сбросила куртку, затем стянула через голову чёрную майку. Оголённая кожа засияла под лампами холодного света, контрастируя с чёрными джинсами и массивным ремнём.
Руслан на мгновение задержал взгляд – слишком долго, чтобы это можно было списать на профессиональный интерес. В груди кольнуло что-то болезненное, слишком личное. Но он глубоко вдохнул и заставил себя вернуться в привычное русло врача. Руслан медленно натянул чёрные латексные перчатки, привычный щелчок по запястью отозвался в тишине кабинета. Он подошёл ближе, встал за её спиной и аккуратно коснулся пальцами линии рубца.
– Заживает хорошо, – сказал он ровным голосом, стараясь, чтобы слова звучали сухо и профессионально. – Ткань эластичная, нет воспаления. Тянет – потому что связки и кожа ещё не привыкли. Нужно время.
Ария сидела спокойно, чуть опустив голову, будто ей было удобно доверять ему своё тело. Тонкая кожа на плечах и лопатках теплилась под светом ламп, рубец тянулся бледной линией, словно печать на её теле. Руслан провёл пальцем вдоль шва – легко, с почти невесомым нажимом. И в этот момент его внутренний мир сдвинулся. Всё, что он говорил о ткани, воспалении и заживлении, стало лишь прикрытием для того, что на самом деле кричало внутри. Он чувствовал её тепло даже сквозь перчатки. Чувствовал, как близко её дыхание, как пахнет её кожа – смесью табака и чего-то удивительно женственного, родного.
«Боже…» – мелькнуло у него в голове, и он стиснул зубы, продолжая осмотр так, словно ничего не происходит. – «Она даже не понимает, что делает со мной. Или понимает слишком хорошо…»
Он заставил себя говорить, ровно, будто читая лекцию:
– Рубец будет постепенно светлеть. Главное – не перегружать спину, не провоцировать разрывы. Я дам мазь, ускорит процесс регенерации.
Он убрал руки, снял перчатки быстрым движением, будто боялся задержаться ещё хоть на миг.
– Всё в порядке, – холодно произнёс он, но в груди его сердце билось так, будто он только что вырвался из смертельной схватки.
Ария поправила майку, натянула косуху и, обернувшись через плечо, заметила в его лице ту ледяную строгость, которой он обычно прикрывался. Но ей не нужно было быть врачом, чтобы уловить дрожь в воздухе.
– Ты чего такой деревянный, Рус? – усмехнулась она, склонив голову набок. – Я аж почувствовала, как ты напрягся. Или это я так на тебя действую?
Руслан стиснул зубы, словно удерживая слова за решёткой.
– Не льсти себе, Ария. Я врач. Ты пациент. – Он сказал это сухо, но голос всё же выдал его: в нём пряталась едва уловимая хрипотца.
Ария поднялась с кушетки, плавно будто смакуя каждое движение, и чуть улыбнулась, словно нарочно раскачивая его самообладание.
– Ну не знаю… Может, у тебя просто руки слишком нежные. Или это мне так повезло.
Руслан смерил её холодным взглядом, будто одним усилием хотел вернуть всю дистанцию. Он помолчал секунду, потом, будто резко сменив тему, спросил:
– Какие планы на пятницу?
Ария слегка прищурилась, затянула паузу, а потом лениво ответила:
– Выступаю в «Рояле».
– Хорошо, – коротко бросил Руслан. – Я тоже буду там.
Ария расплылась в улыбке и кокетливо вскинула брови:
– Неужели хочешь увидеть, как я выступаю?
Руслан склонил голову, и в его глазах мелькнула сухая насмешка.
– Нет. Хочу увидеть, как ты набьёшь морду Вадиму.
Ария прыснула смехом, и тишина кабинета вдруг сменилась её искренним, звонким весельем. Девушка смеялась искренне, по-настоящему, запрокинув голову, и её голос, звонкий, чуть хрипловатый, словно наполнил собой весь кабинет. Смех отразился от стен, пробрался под кожу, коснулся самого сердца. Руслан поймал себя на том, что уже слишком давно не слышал такого звука. Все последние месяцы его окружали лишь стоны боли, сдержанные рыдания родственников пациентов, сухие деловые разговоры с коллегами и гул медицинской аппаратуры. Всё это словно серыми пластами накрыло его жизнь.
А сейчас перед ним стояла она – живая, дерзкая, и смех её был как глоток свежего воздуха, как напоминание о том, что мир всё ещё способен быть лёгким.
Руслан вдруг ощутил, как внутри что-то дрогнуло. Ему захотелось, против всякой логики и здравого смысла, чтобы этот звук повторялся снова и снова. Он поймал её взгляд – яркий, озорной, цепкий – и понял, что впервые за долгое время его мысли вырвались из холодной клетки врачебного долга и усталости.
Ария вытерла уголки глаз, всё ещё улыбаясь:
– Господи, Рус, да ты редкостный зануда. Я прямо жду пятницу, чтобы показать тебе, как это делается.
– Посмотрим, – пробормотал он, стараясь, чтобы голос звучал отстранённо. Но внутри что-то отозвалось тихим трепетом.
Когда она, поправив косуху, вышла из кабинета, Руслан ещё долго стоял у раковины, глядя на собственные руки, будто впервые увидел их. Эти руки привыкли резать, лечить, спасать. Но сейчас он поймал себя на странной, почти детской мысли: он ждёт пятницы. Не операции, не новых анализов – пятницы.
И виновата в этом была Ария.
