Текст книги "Пленница"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)
– Наверное, это будет очень интересно…
Наступила короткая пауза.
Отец взглянул на мать и сказал:
– Мы решили, что ты будешь сопровождать нас.
От неожиданности я лишилась дара речи. Наконец мне удалось с трудом выговорить:
– Вы… это самое… вы говорите всерьёз?
– Тебе полезно будет повидать мир, – благосклонно произнёс отец.
– Когда? Когда? – вырвалось у меня.
– Мы выезжаем в конце апреля. Потребуется очень большая подготовка.
– Я буду в школе…
– В конце летнего семестра ты всё равно бы уехала. Мы думаем, что ты мало потеряешь от сокращения школьных занятий. Как-никак тебе будет почти восемнадцать. Возраст достаточно зрелый, – решила мама.
– Надеюсь, ты довольна? – спросил отец.
– Просто… просто для меня это такой сюрприз!
Они улыбнулись в ответ.
– Тебе тоже придётся провести кое-какие приготовления. Можешь посоветоваться с Фелисити Уиллз, то бишь Фелисити Графтон. Со времени своего замужества она приобрела большой опыт в житейских делах и наверняка знает, что тебе может понадобиться. Пожалуй, два-три вечерних туалета для официальных приёмов и несколько приличных платьев.
– О да! Да! – воскликнула я.
Пораздумав над открывающейся перспективой, я поняла, что не уверена, радоваться мне или нет. Сама мысль о путешествиях и новых местах, которые я увижу, захватывала. Но, с другой стороны, мне придётся быть в обществе моих родителей и, вероятно, других людей, настолько отягощённых своей учёностью, что они, естественно, будут смотреть на меня просто как на невежественную девчонку.
Приобретение новой одежды – это, конечно, было приятно. Мне хотелось как можно скорее посоветоваться с Фелисити.
Я написала ей и сообщила о проекте родителей.
Она ответила без промедления:
«До чего же всё это увлекательно! В марте Джеймсу надо будет на несколько дней поехать на север. У меня чудесная нянька, которая обожает маленького Джемми, а он её. Так что могла бы приехать на несколько дней в Лондон, и мы всласть находились бы по магазинам».
Время шло, и перспектива поездки за границу настолько завладела моим воображением, что я позабыла о всех неприятностях, могущих ей сопутствовать.
В назначенный срок Фелисити приехала в Лондон и, как я и ожидала, всей душой посвятила себя приобретению для меня надлежащего гардероба. Я убедилась, что теперь, когда я перестала быть школьницей, она видела меня в новом свете.
– У тебя совершенно поразительные волосы. Это самое лучшее, что есть в твоей внешности. Будем из этого исходить, – изрекла она.
– Волосы? – удивилась я. Никогда прежде я о них не думала. Знала только, что они у меня необыкновенно светлые, длинные, прямые и густые.
– Они – цвета спелой кукурузы, – сказала Фелисити. – То, что называется «золотые». Необычайно красивые! С ними ты сможешь делать самые различные вещи – сооружать высокую причёску, когда захочешь иметь строгий вид, или перевязывать сзади лентой, а то и заплетать в косу, если захочешь выглядеть скромницей. В общем, они могут доставить тебе массу развлечений. Что касается одежды, то мы отдадим предпочтение синему цвету, чтобы подчеркнуть цвет твоих глаз.
Мои родители уехали в Оксфорд, а потому мы вернулись к прежним порядкам и ели вместе с прислугой за кухонным столом. Всё было как встарь, и мы заставляли мистера Долланда играть Гамлета или Генриха V, или же читать отрывки из жутких «Колоколов».
Нам не хватало няни Поллок. Я написала ей и сообщила о наших новостях. Она была сейчас очень счастлива, целиком поглощённая маленькой Эвелиной, которая напоминала ей меня в этом возрасте.
Я вышагивала по кухне в моих новых нарядах, вызывая охи и ахи со стороны Мег и Эмили, а также довольно саркастические замечания со стороны миссис Харлоу, бормотавшей что-то неодобрительное по поводу нынешней моды.
То были счастливые дни, и мне иной раз приходило в голову, что приготовления к путешествию могут быть более приятными, чем само путешествие.
Я с большим сожалением распростилась с Фелисити, которая вернулась в Оксфорд. День, когда мы отправимся в Тилбори, чтобы сесть на корабль «Атлантик Стар», быстро приближался.
В кухне только и разговоров было, что о предстоящем путешествии. Никто из моих друзей никогда не бывал за границей, даже мистер Долланд, хотя однажды он чуть не съездил в Ирландию. Но, как говорила миссис Харлоу, это было типичное не то. Мне предстояло увидеть действительно чужие края, а это могло быть небезопасно.
– От этих иностранцев в любую минуту жди чего угодно, – говорила миссис Харлоу, а мне придётся много их перевидать. Она ни за что бы не согласилась поехать, даже если бы ей предложили за это сто фунтов стерлингов.
– Успокойтесь, миссис Харлоу, – вмешалась Мег, – никто вам сто фунтов не предложит за согласие отправиться за границу, так что вы в полной безопасности.
Миссис Харлоу хмуро посмотрела на Мег, которая, по её мнению, частенько забывается.
Однако постоянные разговоры о загранице, её достоинствах и недостатках сразу потускнели перед лицом внезапного события – убийства.
Впервые мы услышали о нём от уличных мальчишек – продавцов газет, выкрикивающих: «Страшное убийство! В пустом сарае найден человек с простреленной головой!»
Эмили послали купить газету, а мистер Долланд, водрузив на нос очки, сел за стол и начал читать всем нам вслух жуткое сообщение.
В данный момент убийство было главной новостью, никаких других важных событий не произошло, и газеты не писали ни о чём больше. Его называли «убийством в Биндон Бойз», и пресса описывала происшедшее в сенсационном духе, так что все читали и гадали, что будет дальше.
У мистера Долланда были свои теории на этот счёт, а по мнению миссис Харлоу, он разбирался в таких вещах не хуже полиции. Всё дело в пьесах, о которых он столько знал, ведь во многих из них совершались убийства.
– Им бы надо было пригласить его. Он бы мигом объяснил им, что к чему, – заявила миссис Харлоу.
Меж тем мистер Долланд, наслаждавшийся этим славословием, сидел за столом и излагал свою версию.
– Наверняка это тот самый молодой человек. Всё указывает на него: он жил в семье, не будучи её членом, такое щекотливое положение может привести к неприятным последствиям.
– Да, но вот вопрос: почему его ввели в эту семью? – спросила я.
– По-видимому, он был приёмным сыном. Думаю, он завидовал другому молодому человеку. Зависть иной раз далеко заводит.
– Я всегда остерегалась пустующих домов, – ввернула миссис Харлоу. – У меня от них мурашки бегают по телу.
– Говорят, он пошёл в тот пустой фермерский дом – «Биндон Бойз», как его называют, и застрелил его там, – продолжал мистер Долланд.
– Видите ли, этот самый Космо был старшим сыном, и уже этого было достаточно, чтобы молодой человек стал ему завидовать, тем более что сам он как бы вовсе там посторонний. Ну, а потом надо же иметь в виду эту вдову – Мирабель её зовут. Он хотел её заполучить, а досталась она Космо. Вот вам и мотив преступления. Он заманивает Космо в пустой фермерский дом и пристреливает там.
– Он мог бы благополучно скрыться, – вставила я, – если бы младший брат – кажется, его зовут Тристан? – не вошёл и не застал его на месте преступления.
Я мысленно восстановила обстоятельства дела. В барском доме жили двое сыновей сэра Эдварда Пэрриваля – Космо и Тристан, а также приёмный сын, Саймон, которого привезли откуда-то в пятилетнем возрасте. Саймона растили так, как если бы он был членом семьи, но, судя по всему, он всегда чувствовал себя не вполне ровней остальным.
Сэр Эдвард был человек больной и как раз в момент убийства Космо скончался, так что вряд ли он что-либо знал о надвигающихся событиях. Как сообщали газеты, «Биндон Бойз» (первоначально это название произносилось на французский манер «Биндин Буа», так как там находилась роща, по-французски «буа») представлял собой фермерский дом, расположенный на территории поместья Пэрриваль. Он нуждался в основательном ремонте. Все трое молодых людей так или иначе участвовали в управлении поместьем, довольно крупным по масштабам Корнуольского побережья. Репортёры намекали, что Саймон заманил Космо в дом-развалюху и хладнокровно застрелил его. Вероятно, у него имелся план, как поступить с телом убитого, но неожиданно вошёл Тристан и застиг его с пистолетом в руке. Мотивов для убийства было, судя по всему, более чем достаточно. Приёмный сын наверняка завидовал двум законным наследникам, а кроме того, он, кажется, был влюблён во вдову, с которой был помолвлен Космо.
Слуги проявляли к делу об убийстве горячий интерес, который, должна признаться, заразил и меня.
Возможно, предстоящее путешествие с родителями начинало вызывать у меня растущие опасения, и я ухватилась за что-то такое, что могло отвлечь мои мысли. Когда мы усаживались вокруг стола и слушали, как мистер Долланд в интеллектуальном поединке кладёт Скотланд-Ярд на обе лопатки, я чувствовала себя захваченной не меньше других.
Как сейчас помню одну из таких сцен.
– Дело, что называется, элементарное, – заявил мистер Долланд.
– Из него получилась бы неплохая пьеса, – подала голос миссис Харлоу.
– Ну, в этом я не уверен, – не согласился мистер Долланд. – Тут вы с самого начала знаете, кто убийца. В пьесе же всегда множество вопросов, улик и всякой всячины, а потом следует неожиданный конец.
– А может, и здесь не так всё просто, как кажется? – вставила я. – На первый взгляд, вроде бы это дело рук Саймона, но ведь он всё отрицает.
– Ну, а вы чего бы от него ожидали? – вмешалась миссис Харлоу. – Они всегда всё отрицают, чтобы обелить себя и переложить вину на кого-нибудь другого.
Мистер Долланд, сложив ладони и устремив взгляд в потолок, заговорил:
– Обратимся к фактам. Некий человек приводит к себе в дом никому неведомого ребёнка и обращается с ним, как с собственным сыном. Остальные не хотят его признавать. Мальчика озлобляет то, что на него смотрят как на чужака. С годами озлобление растёт. В этом доме царит атмосфера ненависти. Помимо всего прочего, появляется ещё эта вдова. Космо собирается на ней жениться. Между двумя юношами всегда существовала неприязнь, ну вот он и убил Космо. Только на его беду входит Тристан и застаёт его.
– Какие чудные имена, – хихикнула Мег. – Мне всегда нравились заковыристые имена!
Никто не обратил на неё внимания. Все ждали, чтобы мистер Долланд продолжил свои рассуждения.
– Значит, надо ещё помнить об этой женщине – вдове. Это была последняя капля. Космо достаётся всё! А на что может рассчитывать Саймон? По своему положению в доме он немногим лучше слуги. Его охватывает возмущение. Мы имеем дело с тщательно запланированным убийством. Однако, прежде чем он успевает разделаться с телом своей жертвы, входит Тристан, и план его рушится. В пьесах убийство никогда гладко не сходит преступнику с рук. Так оно и должно быть, иначе не было бы пьесы. А пьесы основываются на реальной жизни.
Мы ловили каждое его слово.
– Ничего не могу с собой поделать, но мне жалко этого Саймона, – заявила Эмили.
– Жалко убийцу? – вскричала миссис Харлоу. – Ты не в своём уме, милочка! А что бы ты сказала, если бы он явился и всадил пулю тебе в голову?
– Никогда бы не всадил. С чего бы это? Я не Космо.
– Поблагодари за это судьбу. И не прерывай мистера Долланда.
– Единственное, что нам остаётся, – изрёк наш мудрец, – ждать. Будущее покажет.
Ждать нам пришлось недолго. Продавцы газет выкрикивали на улицах: «Драматический поворот в деле «Биндон Бойз». Читайте подробности!».
И мы читали с жадным любопытством. Оказалось, что полиция готова была вот-вот арестовать Саймона Пэрриваля. Почему они тянули, было для мистера Долланда загадкой. И вот теперь Саймон исчез!
«Где Саймон Пэрриваль?» – кричали газетные заголовки. «Не видели ли вы его?» И ещё: «Полиция напала на след. Арест ожидается с минуты на минуту».
– Так… Он сбежал, – констатировал мистер Долланд. – Более ясно признать свою вину просто невозможно. Будьте спокойны, его найдут!
– Надо надеяться, – вздохнула миссис Харлоу. – Когда вокруг тебя шныряют убийцы, в собственной постели не чувствуешь себя в безопасности.
– У него не было бы причины убивать вас, миссис Харлоу, – съехидничала Мег.
– Ну, я бы за него не поручилась! – парировала миссис Харлоу.
– Его скоро найдут, – успокаивающим тоном повторил мистер Долланд. – Его будут искать всюду.
Но дни шли, а известия о поимке преступника не поступало.
Немного погодя о деле начали понемногу забывать. Главной газетной сенсацией стал золотой юбилей королевы, и для подлого убийства на газетных страницах места не оставалось, тем более что главный подозреваемый исчез со сцены. Когда его поймают, интерес, без сомнения, вспыхнет с новой силой, а пока что «Биндон Бойз» отступил на задний план.
За три дня до нашего отъезда к нам явился гость. Я была у себя в комнате, когда меня вызвали к родителям. Мне было велено немедленно явиться в гостиную. Там меня ожидал сюрприз. Когда я вошла, навстречу мне шагнул Лукас Лоример.
– Мистер Лоример сообщил мне, что вы встречались в доме мистера и миссис Графтон, – сказала мама.
– Да, действительно! – подтвердила я, не скрывая своей радости.
Он взял меня за руку и глядя мне в глаза улыбнулся.
– Для меня было огромным удовольствием познакомиться с дочерью профессора Крэнли, – сказал Лукас. Это был двойной комплимент – моему отцу и мне.
Родители смотрели на меня со снисходительной улыбкой.
– У нас приятные новости, – сообщил отец.
Все трое уставились на меня с таким видом, какой бывает у взрослых, собирающихся обрадовать ребёнка.
– Мистер Лоример тоже плывёт на «Атлантик Стар», – объявила моя мать.
– Да ну?! – поразилась я.
Лукас Лоример кивнул.
– Большая неожиданность и честь для меня. Мне предложили провести беседу о моей находке в то же самое время, когда профессор Крэнли будет читать свою лекцию.
Мне захотелось рассмеяться. Меня позабавило тонкое различие, проведённое между «беседой» и «лекцией». Что-то не верилось, что Лукас в самом деле такой скромник, каким прикидывается. Выражение его глаз как-то не вязалось с тем, что и как он говорил.
– Таким образом, – продолжал отец, – мистер Лоример будет путешествовать вместе с нами на «Атлантик Стар».
– Это будет очень приятно! – искренне воскликнула я.
– Не могу вам передать, в каком я восторге, что еду, – заявил он. – Я часто думал о том, каким счастливым был для меня тот день, когда я сделал находку в саду.
Отец улыбнулся и заверил, что надпись на камне, найденном им, трудновато расшифровать. Не сами иероглифы, конечно, а смысл, точный смысл. Это типично для арабского интеллекта. Всегда остаётся некоторая неопределённость.
– Но именно поэтому всё это так интересно, – заявил Лукас.
– С вашей стороны было очень любезно прийти и рассказать нам о полученном приглашении и о своём решении принять его, – обратился к нему отец.
– Дорогой профессор, как я мог отказаться от чести разделить с вами кафедру, вернее, не то чтобы разделить, но получить возможность взойти на неё следом за вами, скажем так.
Мои родители явно были в восторге, из чего следовало, что и они были не прочь покинуть разряженную атмосферу, в которой обычно пребывали, и понежиться в тёплых лучах лести.
Лукаса пригласили остаться на ленч. За столом говорили о путешествии, и мой отец, поощряемый матерью, подробно рассказал о том, чему будут посвящены его лекции в Южной Африке и Северной Америке.
Я могла думать только об одном: он будет с нами на корабле! Он будет с нами в чужих странах! Предстоящая поездка начала казаться мне очень интересной, и мои опасения в какой-то мере рассеялись. Присутствие Лукаса Лоримера придало остроту приключению.
* * *
Моё первое плавание на корабле оказалось волнующим. В Тилбери я поехала вместе с родителями. Сидя скромно в уголке, я прислушивалась к их разговору, который касался главным образом лекций, которые должен был читать мой отец. Я была довольна тем, что их увлечённая беседа избавляла меня от необходимости участвовать в разговоре. Отец упомянул о Лукасе Лоримере:
– Интересно, как отнесутся к его выступлению. Конечно, его знакомство с предметом весьма поверхностно, но, как я слышал, он умеет в доступной форме его преподнести. Подход, правда, неверный, но время от времени некая легкость допустима.
– Надеюсь, он будет выступать перед знающими людьми, – сказала мать.
– О да! – Отец с улыбкой повернулся в мою сторону. – Если у тебя есть вопросы, которые ты хотела бы задать, делай это без всяких колебаний, Розетта.
– Да, – добавила мать. – Если ты кое-что будешь знать, лекции доставят тебе большое удовольствие.
Я поблагодарила их, чувствуя, что они не слишком мной недовольны.
Мне отвели каюту рядом с каютой родителей. Моей соседкой была девушка, направляющаяся в Южную Африку к своим родителям, которые занимались сельским хозяйством. Она уже окончила школу и была немного старше меня. Звали её Мэри Келпин. Девушка была довольно симпатичная. Она проделывала это путешествие уже не в первый раз, так что опыта у неё было побольше, чем у меня.
Мэри облюбовала нижнюю полку, что не вызвало у меня ни малейшего недовольства. Мне даже казалось, что внизу более душно. Платяной шкаф в каюте Мэри скрупулёзно разделила на две равные части, и я подумала, что во время плавания мы прекрасно с ней будем ладить.
Ранним вечером корабль поднял паруса, и почти сразу же после этого нас разыскал Лукас Лоример. Я услышала его голос в каюте родителей. Вместо того, чтобы присоединиться к ним, я решила получше осмотреть корабль. Поднявшись по трапу, я очутилась в кают-компании, а оттуда вышла на палубу, чтобы бросить последний взгляд на док, когда мы станем отчаливать. Я стояла, опершись о перила, и созерцала царившую внизу суету, когда Лукас подошёл ко мне.
– Я догадался, что вы будете здесь. Вам, конечно, захочется посмотреть, как корабль будет отчаливать.
– Совершенно верно.
– Не забавно ли, что мы совершаем это путешествие вместе?
– Забавно? – удивилась я.
– Я уверен, что нам будет весело. Чудесное совпадение!
– Но ведь всё произошло совершенно естественно. Можно ли назвать это совпадением?
– Я вижу, вы тщательно следите за точностью языка. Вы должны помочь мне написать текст моего выступления.
– Разве вы ещё этого не сделали? Мой отец корпит над своей лекцией Бог знает сколько времени.
– Он профессионал. Моё сообщение будет совсем иного рода. Я буду распространяться насчёт мистицизма Востока. С этаким привкусом «Тысячи и одной ночи».
– Не забывайте, что вы будете обращаться к специалистам.
– Ну, я надеюсь привлечь внимание более широкой публики, людей, наделённых воображением, романтичных.
– Уверена, что это вам удастся.
– Я так рад, что мы плывём вместе! И вы теперь уже не школьница, что само по себе – факт волнующий, не правда ли?
– По всей вероятности, так.
– На пороге жизни и всяческих приключений… – Раздался гудок. – Наверное, это знак, что мы сейчас отчалим. Да, я прав. Прощай, Англия! Здравствуйте, новые страны, новые ландшафты, новые приключения!
Он произнёс эти слова со смехом. Меня охватило радостное волнение. Как хорошо, что он с нами!
Восторженное настроение не покидало меня. Капитан и некоторые из пассажиров оказывали знаки внимания моим родителям. Известие о том, что они отправляются читать лекции в Кейптауне и Северной Америке, быстро распространилось, и на них смотрели с явным почтением. Лукас пользовался чрезвычайной популярностью, и на него всюду был большой спрос. Я знала, чем это объяснялось. Он был одним из тех людей, которые свободны от всяких предрассудков и всюду чувствуют себя совершенно раскованно. Стоило ему появиться на публике, как все сразу же оживлялись, и раздавался смех. У него был дар представлять всё в смешном свете.
Со мной он вёл себя просто обворожительно, впрочем, как и со всеми. Этот человек шагал по жизни легко, не встречая препятствий и, я думаю, благодаря своему редкому дару всегда добиваться, чего хотел.
На мою соседку по каюте он произвёл огромное впечатление.
– Какой очаровательный человек! – воскликнула она. – И вы были знакомы с ним ещё до того, как сели на корабль. Вот счастливица!
– Видите ли, я встретила его случайно на одном обеде, а потом он пришёл к нам сообщить, что будет плыть на том же корабле, что и мы.
– Наверное, это из-за вашего отца.
– Что вы имеете в виду?
– Он ведёт себя так приветливо с вами из-за вашего отца.
– Он со всеми приветлив.
– Он очень привлекателен… Слишком привлекателен, – зловеще добавила она, окидывая меня оценивающим взглядом.
Мэри явно была склонна смотреть на меня как на дурочку, поскольку я имела глупость сказать ей, что ради этой поездки ушла из школы, немного не доучившись. Сама она окончила школу в прошлом году, так что была, видимо, старше меня на год или около того.
У меня создалось впечатление, что она пытается предостеречь меня против Лукаса. Мне хотелось бросить ей в лицо: «Не трудитесь, пожалуйста!», но я боялась, что произнесу эти слова со слишком большим пылом. В одном отношении она была права – я очень плохо разбиралась в жизни.
Однако время, которое я проводила в обществе Лукаса, было, без сомнения, очень приятным.
В первые же дни мы нашли укромный уголок на палубе, где можно было чувствовать себя защищёнными от неспокойного моря и сильного ветра. Мои родители проводили много времени в своей каюте, и мне была предоставлена полная свобода обследовать корабль.
Я делала это с большим интересом и скоро стала хорошо ориентироваться на судне. В маленькой каюте было тесновато, тем более что приходилось делить её с говорливой и слегка покровительственно относившейся ко мне девицей. Я была рада как можно больше времени находиться вне каюты. На верхней полке было душновато. Просыпалась я рано и ждала, когда можно будет встать.
Вскоре, однако, я обнаружила, что могу спускаться по лесенке, не разбудив Мэри. Накинув на себя кое-что из одежды, я выбиралась на палубу. Раннее утро было бодряще свежим. Я садилась в наше защищенное от ветра местечко и наблюдала восход солнца. Как красиво было небо на утренней заре, иногда нежно-жемчужное, иногда кроваво-красное. Я развлекалась тем, что придумывала, на что похожи проплывающие облака – то ли на людей, то ли на животных или горные цепи, и слушала шум волн. Утро не походило ни на одно другое время суток.
Ту часть палубы, где я сидела, каждое утро драил мужчина в синей матросской робе. Я завязала с ним знакомство, если это можно так назвать. Он обычно появлялся с ведром и шваброй, выливал на доски немного воды и начинал тереть их.
В столь ранний час палуба была почти безлюдна.
Когда в первый раз он приблизился ко мне, я сказала:
– Доброе утро! Вышла подышать. В каюте страшно душно.
– О да! – отозвался он и продолжал заниматься своим делом.
– Я вам мешаю. Может, лучше мне уйти отсюда?
– Нет, нет. Всё в порядке. Я пока обойду вас, а этот кусок вымою немного позднее.
Он говорил голосом интеллигентного человека и без всякого акцента. Я внимательно разглядывала его. Довольно высокий, светло-русые волосы, грустные глаза.
– В этот час мало кто сидит на палубе, – заметила я.
– Да.
– Вы, наверное, считаете меня сумасшедшей?
– Нет, почему же. Я понимаю, что вам хочется подышать свежим воздухом, а сейчас самое лучшее время для этого.
– Совершенно с вами согласна!
Я настояла на том, чтобы встать. Он передвинул моё кресло и продолжал драить палубу.
Когда я увидела его на третье утро, я решила, что он специально ищет встречи со мной. Это было не то чтобы заранее назначенное свидание, но стало уже частью дневного ритуала. Мы перекидывались несколькими словами. «Доброе утро! Славный денёк…» – и тому подобное. Работая, он всегда держал голову опущенной вниз, словно был всецело поглощён своим делом.
– Вам нравится море, не правда ли? – произнёс он на четвёртое утро.
– Пожалуй, да. Но ничего определённого сказать не могу – я на море впервые.
– Оно завораживает, захватывает. И способно очень быстро меняться.
– Как и жизнь человеческая, – изрекла я, вспомнив о переменах, происшедших в моей жизни. Он ничего не ответил, и я продолжала: – Вы, вероятно, бывалый моряк?
Он отрицательно покачал головой и отошёл.
Трапезы на корабле были интересны. Лукас Лоример на правах друга сидел за нашим столом, а капитан Грейсом установил симпатичный обычай: по очереди занимал место за каждым столиком, чтобы получше познакомиться со своими пассажирами. У него было в запасе множество всяческих историй. Ему было что порассказать о собственных приключениях на море, а благодаря тому, что он общался то с одной, то с другой группой пассажиров, с его историями познакомились все.
– Для него это не составляет никакого труда, – заявил Лукас. – Репертуар готов, и единственное, что ему приходится делать, – это повторять его за каждым столом. Вы заметили – он знает, где сделать паузу, чтобы дать слушателям посмеяться, а также как добиться наибольшего драматического эффекта.
– Вы сами действуете, отчасти, подобным же образом, – сказала я Лукасу. – Я, конечно, не имею в виду, что вы повторяетесь, но где делать паузы – это вы тоже знаете.
– Боже, вы слишком хорошо меня изучили. Мне даже как-то неудобно.
– Ну так я вас утешу. По-моему, один из величайших даров, каким может быть наделён человек, – это умение развеселить окружающих.
Он взял мою руку и поднёс к губам.
Мои родители, присутствующие при этом диалоге, были несколько удивлены. Думаю, они поняли, что явно взрослею.
Мы с Лукасом прогуливались по палубе и встретили капитана Грейсома. Он имел обыкновение ежедневно обходить все помещения корабля, вероятно, чтобы удостовериться, всё ли в порядке.
– Всё хорошо? – спросил он, поравнявшись с нами.
– Очень, очень хорошо! – весело ответил Лукас.
– Привыкаете держаться на качающейся поверхности? Это не всегда сразу удаётся. Однако погода была к нам довольно милостива… пока что.
– А разве она может стать иной? – спросила я.
– Не берусь ответить на ваш вопрос, мисс Крэнли. Мы можем только строить прогнозы, и не всегда с полной уверенностью. Погода непредсказуема. По внешним приметам вроде бы всё хорошо, но вдруг на горизонте появляется нечто совершенно неопределённое, и наши прогнозы рушатся.
– Предсказуемость может и надоесть, – заметил Лукас. – В непредвиденном всегда есть нечто привлекательное.
– Не уверен, что это можно отнести к погоде, – возразил капитан.
– Мы скоро подойдём к Мадере. Вы сойдёте на берег?
– О да! – воскликнула я. – Мне очень хочется.
– Жаль, что мы проведём там всего один день, – вставил Лукас.
– Этого достаточно, чтобы походить по магазинам. Остров вам понравится. Обязательно попробуйте тамошнее вино. Оно очень хорошо. – Капитан двинулся дальше.
– Чем вы намерены заняться на Мадере? – спросил Лукас.
– Родители пока мне ничего об этом не говорили.
– Я бы хотел быть вашим провожатым на острове.
– Ах, большое спасибо! Вы уже бывали там?
– Да. Так что со мной вы будете в надёжных руках.
* * *
Как радостно было, проснувшись утром, увидеть землю. Я вышла на палубу очень рано, чтобы посмотреть, как мы будем подходить к суше. Моим глазам представился покрытый густой зеленью остров, как бы вырастающий из аквамаринового моря. Солнце сильно пригревало. В воздухе ни малейшего ветерка.
Мой отец слегка простудился и не сошёл с корабля. Дел у него было много, и мама, конечно, осталась с ним. Они решили, что будет очень хорошо, если я сойду на берег в сопровождении мистера Лукаса Лоримера, любезно предложившего быть моим спутником.
Я была довольна, не без угрызений совести думая про себя, насколько приятнее будет без них. Лукас не произносил этого вслух, но я чувствовала, что он разделяет моё настроение.
– Поскольку я уже бывал тут, я кое-что знаю об острове. А если встретится что-нибудь, чего я не знаю…
– Что очень маловероятно, – вставила я.
– То мы познакомимся с этим вместе, – закончил он.
На этой весёлой ноте мы тронулись в путь.
Я глубоко вдыхала воздух, напоенный ароматом цветов. Ослепительно яркие гирлянды и гроздья свисали с торговых киосков, красовались на корзинах, вышитых сумках, шалях, скатертях, половых ковриках.
Солнечный свет, говор людей, предлагавших свой товар на незнакомом, видимо, португальском языке, радостное волнение от сознания, что я в чужой стране и при этом в обществе Лукаса Лоримера, – всё это наполняло меня давно не испытанным чувством восторга.
День оказался воистину памятным. Лукас был идеальным спутником. Где бы мы ни появились, его улыбка очаровывала всех, и я решила, что он один из самых милых людей, каких я когда-либо встречала.
Об острове он действительно знал много.
– Он совсем маленький. Я тут прожил всего неделю и за это время успел побывать почти всюду, – сообщил мне Лукас.
Он нанял арбу, запряжённую волами, и мы проехали через город – мимо собора, возле которого ненадолго остановились, чтобы его осмотреть, мимо базара, где опять была масса цветов, корзин и плетёных столов и кресел.
Из города видны были очертания «Атлантик Стар», стоявшего на некотором расстоянии от берега, и люди, перевозившие пассажиров с корабля на остров и обратно.
Лукас сказал, что мы должны отведать местное вино, и мы зашли в небольшой погребок и уселись за один из столиков, имевших форму корытца. Нам принесли бокалы с небольшим количеством мадеры. Вероятно, подумала я, хозяева надеются, что нам так понравится, что мы захотим купить парочку бутылок.
Тьма, царившая в погребке, была резким контрастом яркому свету снаружи. Мы уселись на табуреты и взглянули друг на друга.
Лукас поднял бокал:
– За вас… за нас… за то, чтобы было много таких дней, как сегодня.
– Кажется, следующая остановка – Кейптаун.
– Ну что ж, там мы с вами можем снова доставить себе какое-нибудь удовольствие.
– Вы будете заняты своей лекцией.
– Пожалуйста, не называйте это лекцией. Такое название подходит для более серьёзных вещей – слишком уж торжественно звучит. Знаете, слово «лекция» имеет множество различных значений. В частности, оно может означать суровую нотацию, отповедь. Когда меня приглашали, имелось в виду, что моё выступление составит лёгкий контраст речи профессора. Я почувствовал себя польщённым, а в результате – поглядите-ка, к чему это привело. Так что называйте это беседой или сообщением – штука менее притязательная. Вообще-то говоря, я предвижу, что ваши родители будут шокированы. Я буду говорить о таких неприятных вещах, как порча, воры, грабящие склепы и всякое такое прочее.
– Публика, возможно, охотнее будет слушать об этом, чем…
– Я стараюсь не думать, как и что будет. Если не понравится, ну что ж, так тому и быть. А потому я не хочу допустить, чтобы какие-то там приготовления портили мне удовольствие. Как же это здорово получилось, что мы путешествуем вместе!
