Текст книги "Пленница"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)
Я увидела Лукаса. Он лежал в своей кровати, нога была привязана к раме. Выглядел он сейчас совершенно по-другому, не так, как накануне: беззащитным и беспомощным.
– Привет, Лукас.
– Розетта…
– Говорят, ты отлично держался.
Он согласился и кивнул на стул рядом с кроватью. Я присела.
– Как хорошо видеть тебя.
– Не разговаривай. Мне сказали, что я могу побыть с тобой всего несколько минут. – Лукас слегка улыбнулся. – Мне просто хочется, чтобы ты знал, что я всё время думаю о тебе. Как только мне позволят, я опять навещу тебя.
Он вновь улыбнулся.
В палату заглянула медсестра, и я поднялась со стула.
– Не забудь. Я всё время думаю о тебе, – напомнила я Лукасу и поцеловала его.
Затем мы вернулись в Блумзбери.
Выздоровление Лукаса проходило «так, как и следовало ожидать». Он был в постели, и я пришла к выводу, что о результате операции нельзя будет ничего сказать до тех пор, пока он не сможет встать на ноги. Посещения, по требованию врачей, были очень кратковременными. А от этого все дни казались бесконечно длинными, и как-то раз я решила отправиться посмотреть на то место, где останавливалась Мирабель, когда приезжала в Лондон со своей необычной болезнью.
Я никак не могла забыть слова Марии: «Если бы она была замужем, я бы подумала, что она в положении» Но она наверняка ошибалась. Не было никакого ребёнка. Мне было интересно, не кроется ли какая-нибудь тайна за тем, что она решила съездить в Лондон.
Малтон Хаус, который находился в Бейсуорте. Это всё, что было мне известно о том месте, но не может быть, чтобы я не нашла его.
Всю последнюю неделю мысли мои были заняты только Лукасом, но из-за того, что я могла видеться с ним лишь короткое время, необходимо было отвлечься, занять чем-то свой разум, чтобы отключиться от этого ужасного чувства неопределённости в благополучном исходе прошедшей операции.
Можно было нанять кэб как-нибудь днём и попытаться съездить отыскать Малтон Хаус. Я непрестанно напоминала себе о том, что мне надлежит «посмотреть под каждым камушком». Кто знает, ведь какое-нибудь важное доказательство могло отыскаться в самом малообещающем месте.
Надо признаться, что в последнее время беспокойство за судьбу Лукаса как-то оттеснило на второй план желание во что бы то ни стало доказать невиновность Саймона, но я зашла уже слишком далеко в своих розысках, чтобы теперь отказываться от них. Потребность доказать невиновность Саймона была такой же острой, как прежде.
Итак, мне было известно название дома и название района, в котором этот дом находится. Можно было остановить любой кэб и спросить, как добраться до Бейсуотера. Извозчики очень хорошо знают географию Лондона. Они просто обязаны знать её: ведь в этом заключается существо их работы.
И вот как-то ранним утром я решилась. Отец работал в своей студии. Тётушка Мод дремала. Я вышла из дома и остановила проезжавший кэб.
Извозчик выглядел слегка разочарованным, когда я сообщила ему, что хочу добраться до Малтон Хауса в Бейсуотере.
– Малтон Хаус? Где же это?
– В Бейсуотере.
– И это всё, что вы знаете о нём?
Я сказала, что да.
– Ну, до Бейсуотера-то мы доберёмся. Это достаточно просто. Это… так, подождите-ка. Я знаю Малтон Сквер.
– Думаю, интересующий меня дом должен располагаться там же, поблизости.
– Тогда всё в порядке, мисс. Давайте отправимся туда и посмотрим на месте.
Когда мы добрались до площади Малтон Сквер, извозчик поехал медленно, останавливаясь у каждого дома, мимо которого мы проезжали.
Нам навстречу попалась какая-то женщина с большой сумкой в руках. Двигалась она весьма торопливо.
Извозчик остановил кэб и прикоснулся кнутом к своей шляпе.
– Простите, леди. Не знаете, есть ли где-нибудь поблизости Малтон Хаус?
– Конечно, есть, – ответила та. – Первый дом на углу.
– Благодарю, мадам.
Кэб остановился перед каким-то домом.
Я обратилась к извозчику.
– Не могли бы вы подождать меня? Я пробуду там недолго.
– Я подожду вас за углом, на следующей улице. Не будет ничего хорошего, если я встану прямо здесь, на углу.
– Мне это подходит.
И это было чистой правдой, ведь я сообразила, что извозчику могло бы показаться странным, что я совершила эту поездку единственно ради того, чтобы просто посмотреть на место.
Дом располагался в стороне от дороги. К входной двери вели ступеньки, а среди нескольких довольно запылённых кустов в саду имелась табличка, на которой было выведено: «Малтон Хаус. Родильный дом». А в углу помещалось: «Миссис В.А. Кемпден» с несколькими буквами после имени, о значении которых я не имела ни малейшего понятия.
Пока я стояла и рассматривала доску с названием, ко мне подошла какая-то женщина. Я тут же узнала её, так как именно она рассказала извозчику, где находится этот дом.
– Вам помочь? – вежливо осведомилась она у меня.
– Э… нет, благодарю, – ответила я.
– Моё имя миссис Кемпден, – проговорила дама. – Я видела, как вы вышли из кэба.
Я попала в неловкое положение. Миссис Кемпден наверняка поняла, что мне нужно было попасть именно сюда, так как извозчик спрашивал её как раз об этом доме. Как мне было объяснить ей, что я хотела просто посмотреть на это место?
– Почему бы вам не войти в дом? Внутри нам будет проще говорить.
– Я… я только хотела…
Дама улыбнулась мне.
– Я всё понимаю.
Она окинула меня своим взором. Я неожиданно для себя вслед за ней поднялась по ступенькам. Дверь оказалась открытой, и мы прошли в зал, в котором располагалось приёмное отделение.
– Проходите, – проговорила миссис Кемпден.
Я опять попыталась протестовать:
– Я только…
Ну как мне было объяснить ей, что я хотела лишь посмотреть на дом? Казалось, что она сделала относительно меня своё собственное заключение.
– Мне и вправду не хотелось бы отнимать у вас время… – начала было я.
Миссис Кемпден взяла меня за руку и провела в какую-то комнату.
– Теперь располагайтесь поудобнее, – проговорила она. Затем усадила меня на стул. – Можете не стесняться. Так много девушек оказываются в вашем положении. Я всё понимаю. Мы находимся здесь, чтобы помочь вам.
Я почувствовала, что попадаю во всё более глупую ситуацию, из которой обязательно и как можно быстрее должна выпутаться. Но что я могла сказать этой женщине? Как объяснить ей всё? Ведь она поняла, что я целенаправленно приехала именно в этот дом. К моему величайшему сожалению, извозчик справлялся о месте именно у неё. Я попыталась придумать хоть какую-нибудь вразумительную причину, по которой могла бы оказаться здесь.
– Разумеется, мне потребуется задать вам несколько вопросов, – проговорила тем временем хозяйка дома, в то время как я лихорадочно пыталась напрячь свои мозги и придумать правдоподобное извинение за присутствие в этом доме. – А теперь успокойтесь. Для меня это обычное дело. Мы всё устроим в лучшем виде. Вы знаете, когда могло произойти зачатие?
Это уже было слишком! У меня появилось непреодолимое желание немедленно, в тот же момент бежать отсюда без оглядки.
– Вы ошибаетесь, – проговорила я. – Я… я только хотела узнать о своей подруге.
– Подруга? Кто такая?
– Думаю, она приходила к вам. Это было не так давно… Я потеряла с ней связь и хотела узнать, не могли бы вы помочь мне. Её зовут миссис Бланшар.
– Миссис Бланшар?
Она уставилась на меня с озадаченным видом.
Я подумала, что она наверняка вспомнила бы. Никто не смог бы забыть Мирабель, раз увидев её. Необычная красота этой женщины наверняка запечатлелась бы в памяти любого.
Внезапная мысль промелькнула у меня в голове. Я тут же обратилась к миссис Кемпден.
– А может быть, она явилась к вам как миссис Перри…
Произнося это, я обдумывала свою догадку. Она явилась ко мне как внезапное озарение: ведь визит её в этот дом был тайным по своей сути, и поэтому Мирабель могла и не назваться именем Бланшар. У меня всегда было смутное подозрение, что на самом деле она была женой моряка, чью могилу и посетила Кейт. Поэтому Мирабель и в самом деле могла в то время быть миссис Перри.
Мысли мои путались. Мне хотелось бежать отсюда.
Я обратилась к миссис Кемпден.
– Я подумала, что вы могли бы дать мне адрес моей подруги.
– Должна сразу предупредить вам о том, что мы никогда не сообщаем адресов своих пациенток.
– Ну, думаю, что вы правы. Спасибо вам большое. Простите, что отняла у вас время.
– А как ваше имя?
– Ах, это не столь важно. Просто я проходила мимо и подумала…
Проходила мимо! Да ведь меня привёз сюда специально нанятый кэб. Да, это была промашка!
– А вы случайно не из газеты, а? – спросила она с явной угрозой в голосе.
– Нет… нет, нет, уверяю вас. Просто я думаю о своей подруге и хотела спросить, не могли бы вы помочь мне отыскать её. Извините, что побеспокоила вас. Я никогда не зашла бы сюда, если…
– Если бы я не проходила мимо как раз в тот момент. Вы уверены, что не нуждаетесь в помощи наших специалистов?
– Вполне. Если можете, простите меня. Я очень сожалею, что побеспокоила вас. До свидания и спасибо вам.
Я направилась к двери, а моя собеседница наблюдала за мной, прищурив глаза.
Меня охватила дрожь. Было в этой женщине и в этом доме нечто такое, что заставило меня сильно насторожиться.
И какое же облегчение я испытала, когда выбралась на улицу. Что за напасть! Откуда мне было знать, что предстоит встреча с самой владелицей этого дома! Надо же было такому случиться, что она проходила мимо как раз в тот момент, когда я оказалась около дома. А я была совершенно не готова к такой встрече. И оказалась весьма беспомощна в той роли, которую сама себе выбрала. Достаточно хорошо справляясь с обязанностями гувернантки, я вдруг возомнила себя детективом. Почувствовав себя униженной и потрясённой, я хотела только одного – как можно скорее убраться из этого места.
Пусть это происшествие послужит мне хорошим уроком. Все мои методы расследования оказались грубыми и наивными.
Я домчалась до угла, за которым меня ожидал кэб.
– Что-то вы больно быстро, – проговорил извозчик.
– Да.
– Всё в порядке?
– Да, да.
Я знала, о чём он сейчас думает. «Девушка попала в затруднительное положение и направилась в одно из таких мест. Родильный дом, да, – но там не намерены помогать девушке в таком положении».
Я уселась в кэб, размышляя обо всём, что произошло со мной, переживая вновь каждую мучительную минуту. Почему я упомянула миссис Перри? Только в моей голове могла появиться мысль о том, что Мирабель могла бы появиться там под этим именем. Какая глупость! Единственное, что мне удалось точно узнать, это следующее: Мирабель наверняка была беременна, когда она прибыла в Малтон Хаус, а когда она покинула его, беременности уже не было. Что это могло бы означать? Чей это был ребёнок? Космо? В то время она собиралась выйти замуж за Космо? А может быть, Тристана?
Явились ли эти сведения важной частью доказательства?
У меня было ощущение, что цепь событий всё более и более запутывается, а я отхожу всё дальше и дальше от решения.
Когда я наконец добралась до дома, меня всё ещё била дрожь от этой встречи.
На следующий день я отправилась навестить Лукаса. Когда я постучалась в дверь его палаты, то он открыл её сам. А затем остался стоять на пороге.
– Лукас! – вскрикнула я.
– Взгляни-ка на меня.
Он сделал несколько шагов, и я смогла оценить, что дала операция.
– Сработало! – воскликнула я.
Он кивнул, улыбнувшись с победным видом.
– Ах, Лукас, это просто чудесно!
Я бросилась к нему, и Лукас крепко обнял меня.
– Ты мне очень помогла, – проговорил он.
– Я?
– Ежедневными посещениями. Своей заботой.
– Разумеется, я приходила. Конечно же, я беспокоилась. А теперь расскажи мне всё о себе.
– Ну, пока я чувствую себя довольно неважно.
– А по твоему виду этого не скажешь.
– Они говорят, что дело с операцией выгорело. Я должен буду делать специальные упражнения и ещё что-то в этом роде. В общем, мне лучше. Улучшилось самочувствие. Ощущаю большую лёгкость. Короче говоря, перестал чувствовать себя старой развалиной.
– Чудесно! Значит, во всём этом был смысл.
– Я должен буду пробыть в клинике ещё недельку или две, до тех пор, пока они не поставят меня на ноги. Я снова должен научиться ходить… Ну, всё равно как ребёнок.
Моих сил хватило только на то, чтобы улыбнуться ему. Я чувствовала, что вот-вот расплачусь. Счастье переполняло меня от сознания, что операция закончилась полным успехом.
– Ты ещё побудешь немного в Лондоне?
– Да. Я буду навещать тебя в клинике каждый день и наблюдать, как идёт выздоровление.
– Придётся немного подождать и набраться терпения.
– Так всё равно будет лучше, Лукас.
– У меня так и останется небольшая хромота. Есть вещи, которые врачи не в силах исправить. Но сделали они очень много. А этот хирург – просто гений своего дела. Считаю, что был для них чем-то вроде морской свинки. Знаешь, он остался доволен мной, хотя как минимум вдвое больше он был доволен собой.
– Не ворчи и не умаляй его славы, Лукас. Я так счастлива теперь.
– Я не чувствовал себя так хорошо уже Бог знает сколько времени.
– Рада за тебя, очень рада.
Когда я уходила из клиники, встретилась с хирургом, который делал операцию. Он не скрывал своей радости.
– Мистер Лоример оказался таким превосходным пациентом, – поведал он мне. – Он проявил твёрдость характера, и это было самой большой помощью всем нам.
– Не знаем, как и благодарить вас, доктор.
– Награда для меня – успех операции.
Когда я вернулась домой и рассказала обо всём родным, отец заметил, что всё это благодаря тому, что современная медицинская наука продвинулась очень далеко. Тётушка Мод выразила своё удовлетворение способом, который показал мне: она по-прежнему подсчитывает шансы на то, что брак между мной и Лукасом всё-таки будет заключён. И только на кухне я смогла поделиться своей радостью легко и непринужденно.
Мистер Долланд, мудрый и степенный, как всегда, сидел, опираясь локтями о стол, и рассуждал об успехах сегодняшней медицины с гораздо большей заинтересованностью, чем это делал мой отец. Миссис Харлоу романтически вздыхала, из чего я сделала вывод, что мысли этой почтенной женщины двигались в том же направлении, что и у тётушки Мод. Но сейчас это меня почему-то не раздражало.
Потом миссис Харлоу рассказала, что её двоюродной сестре делали операцию по удалению аппендицита, и она чуть не умерла на операционном столе. Мистер Долланд вспомнил какую-то пьесу, в которой одного из героев все считали калекой, не способным даже самостоятельно подняться со стула, а он между тем свободно мог ходить без посторонней помощи и на самом деле оказался убийцей.
Всё было как в добрые старые времена, а чувство тихой радости, которое я теперь испытывала, не посещало меня уже долгое время.
Через день-два после этого, при очередном посещении я рассказала Лукасу о своем посещении родильного дома.
– Но, по крайней мере, – сказала я, – мне удалось выяснить, что перед убийством Космо Мирабель ждала ребёнка и, очевидно, приезжала в Малтон Хаус для того, чтобы сделать там аборт.
– Какой неожиданный поворот принимает это дело! Но каким образом этот факт связан с убийством?
– Не могу сказать.
– Если Мирабель ждала ребёнка от Космо, то всё можно было бы объяснить преждевременными родами… если, конечно, сроки позволяли.
– Сэр Эдвард, разумеется, такие объяснения не счёл бы достаточными.
– Но тогда он уже был при смерти.
– Однако это мог быть и ребёнок Тристана. А когда она собралась замуж за Космо, то решила каким угодно способом избавиться от нежеланной беременности.
– Что ж, звучит правдоподобно. Всё дело представляется мне сильно запутанным. Кроме того, не исключена вероятность того, что ты побывала совершенно в другом месте, никак не связанном с поездкой Мирабель в Лондон. В конце концов, ты располагала только адресом… причём ты его запомнила на слух… да и узнала-то его от Марии.
– Да, боюсь, полученные мною сведения не очень-то нас продвинули вперёд. Но это место показалось мне каким-то зловещим, да и эта миссис Кемпден уж больно заметно разволновалась, когда подумала, что я занимаюсь расследованием её тёмных делишек.
– Ну, она-то как раз так и должна была отреагировать на твоё появление. Ведь сначала она приняла тебя за очередную клиентку.
– У неё был немного обеспокоенный вид, когда она подумала, что я могу работать в газете.
– А как же ей не бояться прессы, коль скоро она занимается незаконным промыслом. Послушай меня, Розетта. Советую тебе отказаться от своих розысков.
– Я обязана всё выяснить, Лукас.
– Ты сама не знаешь, в какое дело можешь влипнуть.
– А как же Саймон?
– Саймон должен вернуться домой и лично заняться решением своих проблем.
– Как же он может вернуться? Ведь его немедленно арестуют.
– У меня такое ощущение, что это дело грозит обернуться для тебя немалыми неприятностями.
– Даже если меня ожидает нечто худшее, я ни секунды не буду колебаться в своей решимости закончить это дело.
– Однако помни, что на пути к разгадке ты можешь столкнуться с весьма опасными людьми. В конце концов, ты расследуешь обстоятельства дела, связанного с убийством. Если ты считаешь, что Саймон к нему не причастен, следовательно, убийцей является кто-то другой, кто, вероятнее всего, и сейчас находится здесь. И что ты думаешь по поводу того, как этот истинный убийца отнесётся к твоему расследованию?
– Он может и не знать, что я занимаюсь этим делом.
– А как насчёт той женщины? Кажется, она не особенно обрадовалась твоему визиту. А если она причастна к незаконным абортам?.. Представляешь, каких денег это стоит? Ты могла своими расспросами поставить её в очень щекотливое положение.
– Да у неё нет даже вывески снаружи. То был обычный родильный дом. Так что всё делается по закону.
– Официальный статус может быть лишь прикрытием. У меня такое ощущение, что тебе лучше остановиться, брось это дело.
– Я обязана доказать невиновность Саймона!
Он пожал плечами.
– Хорошо. Но сообщай мне, как идут дела.
– Я так и делаю, Лукас.
А на следующий день в Лондон приехала Фелисити. Я была несказанно рада её появлению.
– Мне нужно зайти в клинику навестить Лукаса, – сказала она. – Я догадывалась, что и ты будешь в Лондоне в такое время. Ну, как он себя чувствует?
– Выздоровление идёт очень хорошо: Операция закончилась полным успехом. Он так же, как и я, будет рад повидаться с тобой.
– Я приехала к вам прямо с вокзала, – продолжала Фелисити. – Мне подумалось, что лучше всего будет одновременно увидеться с тобой и узнать все новости о Лукасе.
Вошла тётушка Мод и тепло поприветствовала гостью.
– Я прослежу, чтобы тебе немедленно приготовили комнату, – пообещала она.
Фелисити ответила, что намеревалась остановиться в какой-нибудь гостинице.
– Чепуха, – ответила ей тётушка Мод. – Ты должна остановиться у нас. Я пойду и прослежу, чтобы всё приготовили должным образом.
Фелисити улыбнулась мне.
– Всё та же переполненная энергией тётушка Мод!
– Да. Миссис Харлоу говорит, что домашнее хозяйство работает как часы.
– А что это за разговоры о том, что ты стала гувернанткой? Пошла по моим стопам?
– Можно сказать и так.
Фелисити смутилась.
– Нам с тобой о стольком надо поговорить.
– Давай сначала разместим тебя в твоей комнате.
Мы поднялись наверх. Мег заканчивала наводить лоск в комнате. Фелисити обменялась с ней несколькими шутливыми замечаниями, а затем мы остались с ней вдвоём. Я села на кровать, а Фелисити развешивала вещи в гардеробе и кое-что расставляла на полках.
– Скажи мне честно, у Лукаса есть на самом деле какое-нибудь улучшение в самочувствии?
– Да, разумеется. И нет ни малейшего сомнения в этом.
– Я очень рада, что ты уехала из Корнуола.
– Мне необходимо было сделать это.
Она согласно кивнула.
– А теперь расскажи, что побудило тебя стать гувернанткой.
– Ну, в общем, дело в этой девочке. Никто не мог справиться с ней. Это было что-то вроде вызова.
Она недоверчиво посмотрела на меня. И вдруг я поняла, что мне давным-давно следовало бы довериться Фелисити во всём. Я могла рассказать ей абсолютно всё – она ведь была очень изобретательна. Няня Крокет и Лукас уже всё знали, и у меня не было причин скрывать всё от Фелисити и дальше.
Поэтому, взяв с неё обещание, что она сохранит всё в тайне, я поведала Фелисити обо всём.
Она выслушала меня недоверчиво.
– Я думала, что твоё пребывание в серале не более чем фантазия, – сказала она затем, – но теперь…
– Людей и раньше продавали в гаремы, – возразила я. – Такое произошло с Николь. Правда, надо сказать, что такие события происходят не так часто, и обыденным явлением это не назовёшь.
– Но этот Саймон… он что, на самом деле Саймон Пэрриваль?
– Ты помнишь обстоятельства того дела?
– Довольно смутно. В своё время оно вызвало буквально бурю в обществе, не так ли? Но затем как-то вдруг совершенно исчезло из новостей. А ты, значит, абсолютно уверена в его невиновности?
– Да, уверена. Если бы ты, Фелисити… если бы ты знала, что это за человек!
– И вы были одни на этом острове…
– С нами был Лукас… но он не мог ходить. Ему пришлось просто лежать в лодке и следить, не появится ли какой-нибудь парус в море.
– Чертовски похоже на историю Робинзона Крузо.
– Ну, положим, все, кто пережил кораблекрушение и оказался на острове, в чём-то похожи на него.
– И ты… влюбилась в этого… Саймона!
– Между нами возникла сильная… привязанность.
– Вы поделились своими чувствами друг с другом?
Я отрицательно покачала головой.
– Нет… мы не говорили об этом. Надо было побывать там, чтобы всё понять. Все наши помыслы были направлены на то, чтобы выжить в тех условиях. Когда мы оказались на острове, то решили, что обречены. Ведь не было в достатке ни еды, ни питья… а потом нас подобрали, но не было возможности поговорить друг с другом.
– Он расстался с тобой в посольстве, после чего ты вернулась домой, а он продолжает находиться где-то там.
– Если бы он вернулся тогда, его бы немедленно арестовали.
– Да, конечно. И Лукас тоже во всём участвовал… в определённой степени.
Я кивнула.
– Лукас всегда нравился мне, – задумчиво проговорила Фелисити. – А когда он вернулся, на него больно было смотреть. Его всегда переполняла жизнь. Джеймсу он тоже очень нравился. Джеймс говорил, что у Лукаса есть вкус к жизни. Думаю, он любит тебя, Розетта.
– Да, я знаю.
– Он не просил тебя выйти за него замуж?
– Просил, но как-то не очень серьёзно… Я бы даже сказала, слишком легкомысленно.
– Думаю, он может напускать на себя легкомыслие, чтобы скрыть свои самые потаённые мысли и чувства. Ты могла бы многое сделать для него сейчас, да и он, наверное, для тебя тоже. Да, я знаю, ты думаешь, будто не нуждаешься в нём, хотя он нуждается в тебе, но ты ошибаешься: он нужен тебе. Всё, через что вы прошли вместе… Ну ладно, дорогая моя, конечно, ты не смогла бы пережить всё то, что было, и остаться прежней.
– Нет, не смогла бы.
– Лукас был с тобой вместе тогда. Он многое мог бы понять. – Я промолчала. И Фелисити продолжила. – Ты думаешь, что Саймон ведь тоже был там. И между вами возникли особые отношения.
– Это началось раньше, когда он мыл палубу.
– Да, я знаю. Ты ведь рассказывала не об этом. И теперь ты посвятила свою жизнь тому, чтобы доказать его невиновность.
– Я должна это сделать, Фелисити.
– Если бы он вернулся… если бы ты увидела его рядом с Лукасом, тогда ты могла бы всё решить. Лукас по-настоящему чудесный человек.
– Знаю, Фелисити. Я уже поняла это. Перенести такую операцию, когда были опасения, что он может не выдержать её… Я поняла, как много значит для меня его дружба. Знаешь, я призналась ему, что пытаюсь сделать, и он решил помочь мне. Он послал Дика Дювейна на поиски Саймона. Если ему повезёт, он собирался вернуть его домой… Лукас рассчитывал, что, может быть, удастся освободить Саймона за выкуп, как и его самого в своё время. Но так он думал ещё до того, как узнал, что Саймон не может вернуться.
– А ты, разумеется, никогда не успокоишься, если не увидишься с ним вновь. Его образ будет преследовать тебя всю жизнь. Ты постоянно терзалась бы воспоминаниями… и, вполне возможно, придумала бы для себя то, чего в действительности никогда не было.
– Он не может вернуться домой до тех пор, пока не будет доказана его невиновность.
– Но, находясь вдалеке от дома, как он надеется осуществить этот замысел?
– А как он смог бы это доказать, если бы находился в тюрьме в ожидании казни?
– Следовательно, это ты должна найти нужные доказательства.
– Я хочу это сделать. И ни за что не оставлю своих попыток добиться этого.
– Понимаю. Я помню, каким упрямством ты отличалась раньше. – Она рассмеялась. – Кто-то назвал бы это решительностью.
Мы продолжали говорить обо мне. Полагаю, мы снова и снова возвращались всё к той же теме, но Фелисити заявила, что ей это необходимо для того, чтобы составить точную картину тех событий. И это было характерно для неё – целиком вникнуть в мои дела.
– Было бы ещё интересно выяснить, почему сэр Эдвард ввёл его в свою семью, – сказала Фелисити.
– Очевидно, для того, чтобы подтвердить права Саймона как своего сына.
– Звучит убедительно.
– Но странность заключается в том, что сэр Эдвард был строгих правил и придерживался норм традиционной морали.
– Но и те правила имели свои исключения.
– То же самое говорит и Лукас. Но из того, что я слышала о самом сэре Эдварде, можно заключить, что он-то как раз был особенно непреклонен в отношении тех, кто нарушал нормы морали подобным образом.
– Конечно, и, как я уже говорила, так часто бывает, но возможно, что ключ к раскрытию этой тайны надо поискать в обстоятельствах рождения Саймона. Поэтому, узнав, как появился Саймон на свет, мы, возможно, узнаем и имена всех действующих лиц той драмы. Подумай, может быть, тебе удастся вспомнить ещё что-нибудь о рождении Саймона и его детстве.
– Я уже рассказывала тебе об Ангеле. Видишь ли, он даже не мог сказать толком, была ли она его матерью. Для него она была просто Ангелом.
– Ну, это как раз можно объяснить. Полагаю, что это она называла его своим ангелом, как поступают многие матери. Вероятно, этот эпизод относится к его ранним детским воспоминаниям. Потом у него в памяти это слово трансформировалось в её имя. Насколько мне известно, такое часто случается с детьми. Я знаю это по собственному опыту. Была ли она его матерью? Или она была женщиной, которая усыновила его? Это тоже возможно.
– А какое значение это имеет?
– Возможно, что никакого. Но нам это неизвестно, или я не права? А каждая мелочь может иметь очень важное значение в нашем расследовании. Так что ещё тебе известно о его детстве?
– Была ещё какая-то злобная тётка. Её звали тётушка Ада. Саймон боялся её, но когда Ангел умерла, та вознамерилась забрать его к себе. По-видимому, сэр Эдвард догадывался о страхе мальчика и вмешался в это дело. По крайней мере, Саймон запомнил те события именно так.
– А ты ничего не помнишь о той тётке? У неё должна быть ещё фамилия, не просто же она Ада.
– Я знаю только это. Саймон считал, что она была ведьмой, и он с Ангелом как-то был у неё. То место называется Уичес Хоум [3]3
Ведьмин дом.
[Закрыть], и, возможно, из-за того, что это был дом той тётки, маленький Саймон и счёл её ведьмой.
– И он ничего не говорил, как выглядело это место?
– Рассказывал, что там был сад, а в Конце сада, по-моему, был какой-то водоём. Да, точно. Вероятно, то была река.
– Это всё?
– Да. Ему, должно быть, не было тогда ещё и пяти лет, потому что в Пэрривале он оказался в возрасте пяти лет.
– Ну, ладно, – проговорила Фелисити. – Итак, у нас есть местность, называемая Уичес Хоум, предположительно, река поблизости от неё и тётка Ада.
– Что же ты можешь предложить?
– Думаю, что мы могли бы попытаться отыскать эту тётку Аду. Непродолжительная беседа с ней могла бы послужить наградой за наши хлопоты.
– Фелисити, ты хочешь сказать, что собираешься…
– У меня появилась одна идея. Почему бы тебе не отправиться вместе со мной, прежде чем ты вернёшься в свой Корнуол, и мы провели бы вместе несколько дней. Джеймс и дети были бы счастливы повидаться с тобой.
– Мне давно пора вернуться к своим обязанностям. Получилось так, что я отсутствовала дольше, чем рассчитывала поначалу.
– Ах, да. Несносный ребёнок. Между прочим, как же с ней будут управляться, пока тебя нет?
– Надеюсь, что хорошо. Но мне, правда, нужно возвращаться. Я не могу отлучаться так надолго, хотя они и очень деликатные люди.
– Несколько лишних дней не составят большой разницы. В любом случае они не уволят тебя. Потому что будут очень рады, когда ты вернёшься.
– Кейт может опять вернуться к своим старым привычкам, от которых, смею надеяться, мне удалось отучить её.
– Если это и случится, то они потом будут больше ценить твой труд. Дело в том, что у меня созрел план. Мы с тобой разузнаем, существует ли место, называемое Уичес Хоум, или другое, но с похожим названием. И там должна быть река или какой-нибудь другой водоём. Этот факт может оказаться полезным для нас.
– Водоёмом может оказаться и пруд в глубине сада. Всё, что нам известно на самом деле, так это женщина по имени Ада из Уичес Хоум. Это довольно похоже на мать Бекета, которая приехала в Англию, зная только два слова «Лондон» и «Гилберт», а потом ходила по городским улицам, выкрикивая имя «Гилберт».
– Рада, что ты помнишь историю, которую я тебе рассказала в своё время.
– Так вот, Лондон – это совсем не Уичес Хоум, найти который будет несравнимо труднее.
– Мне кажется, что Уичес Хоум – это маленькая деревушка, в которой каждый житель прекрасно осведомлён о делах всех других обитателей.
– И где же ты собираешься искать этот Уичес Хоум?
– Давай-ка взглянем на карту.
– Маленькие деревни на картах не обозначены.
Фелисити, казалось, пришла в замешательство, но всего лишь на несколько мгновений. Затем глаза у неё заблестели.
– Есть решение, – проговорила она. – Профессор Хергуд. Вот ответ на твой вопрос.
– Кто он, этот профессор Хергуд?
– Дорогая моя Розетта. Я недаром живу в Оксфорде. Профессор Хергуд – величайший авторитет в области происхождения названий деревень в Англии. Это есть страсть, дело всей его жизни. Если потребуется, он может добраться до «Книги судного дня» [4]4
Кадастровая книга, составленная во времена Вильгельма Завоевателя в 1085-86 гг.; считалась основным документом при разборе земельных тяжб.
[Закрыть]и даже дальше. Если в Англии существует место, называемое Уичес Хоум, он обязательно скажет об этом, не успеем мы и глазом моргнуть. Ага, я вижу, твой скептицизм быстро улетучивается. И верь мне, Розетта, профессор Хергуд нам поможет.
Как я была рада, что Фелисити теперь всё известно. Я жестоко корила себя, что не открылась ей раньше.
Фелисити и я отправились в клинику. Лукас постепенно поправлялся и ходил всё лучше и лучше. Он поведал нам, что больше уже не испытывает боль при каждом шаге. Все врачи в клинике были очень рады тому, что выздоровление у мистера Лоримера идёт столь быстро. Но ему всё ещё требовался длительный отдых после упражнений, и домой его могли отпустить не раньше, чем через неделю.
