Текст книги "Против силы ветра (ЛП)"
Автор книги: Виктория Альварес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)
– Итак, миссис Сандерс, именно на этой кровати мы теперь будем заниматься любовью…
– Похоже на то, мистер Сандерс. Хотя, как мне кажется, вы говорите об этом в совершенно недопустимой манере. Вы почти заставили меня покраснеть, словно я вновь стала невинной школьницей.
– Подожди, еще не пришло время краснеть. Когда мы, наконец, получим ключи, отделаем дом в нашем вкусе и, наконец, останемся здесь одни… – он повернулся к ней, Эйлиш сделала тоже самое и посмотрела на него тем самым дерзким взглядом, который всегда начисто лишал его разума, – вот тогда мы и обновим наш новый дом совершенно незабываемым действом.
– Боюсь, с этим «действом» придется подождать, – ответила, развеселившись, Эйлиш, беря руку Оливера и кладя ее на выступающий живот. – Хоть ты и твердишь без конца, что я даже беременная выгляжу замечательно, но я похожа на кита…
– Глупости. У тебя никогда так не сияли волосы и кожа. Ты прекрасна.
– Но мы не должны так часто беспокоить малышку. Мне кажется, пришло время немного подуспокоится. До ее рождения осталось всего два месяца. В конце концов, у нас еще вся жизнь впереди. По-моему, стоит подождать.
Оливер фыркнул, но не мог не признать ее правоту. И, словно поняв о чем шла речь, что-то шевельнулось под его пальцами. Что-то, слишком похожее на крошечную ножку, натянувшую фиалковую ткань, покрывавшую живот Эйлиш. Оливер мгновенно сел на кровати.
– Ты это почувствовала? Почувствовала, как она пошевелилась? Я чуть не ухватил ее за ножку!
– Разумеется, я это почувствовала, – рассмеялась Эйлиш. – Она каждое утро так делает и успокаивается только во время уроков рисования, которые я посещаю вместе с Вероникой. Наверное, она хочет быть акварелистом.
Но Оливер ее не слушал. Словно зачарованный, он смотрел как вновь и вновь появлялся, сжимался и исчезал в складках платья бугорок. Он взглянул на Эйлиш и тряхнул головой, словно не мог осознать то, что только что увидел.
– Как ты можешь считать, что это не красиво? – тихо спросил Оливер, окидывая жену взглядом с головы до ног. – Вся ты, вот такая, как сейчас…
Вместо ответа Эйлиш обхватила его за плечи и притянула к себе. Оливер лег на нее, опираясь локтями и, не заставляя себя упрашивать прижался губами к губам Эйлиш в поцелуе, который за последние два года превратился в неотъемлемую часть его существования, такую, например, как биение его собственного сердца.
Но на этот раз он впервые почувствовал, что магический защитный круг расширился и принял в свои объятия уже не двоих, а троих человек. Когда Эйлиш отстранилась от него через несколько секунд, то заметила, что его глаза увлажнились.
– А сейчас, мистер Сандерс, спуститесь вниз и скажите миссис Мюррей «Да!». Скажите, что мы хотим этот дом и хотим жизнь, которая нас в нем ждет.
–
[1] Polstead Road
[2] Пятый Нортумберлендский стрелковый полк, был старым и прославленным формированием британской армии: Сражающийся пятый, Старый и храбрый, Гвардия лорда Веллингтона – вот далеко не полный перечень его прозвищ. Он был создан под именем 5-го пехотного полка (5th Regiment of Foot) в 1674-ом году и в последующие два столетия участвовал во всех крупных вооружённых конфликтах, в которых принимала участие британская корона: в войне Аугсбургской лиги (1688 – 1697 гг.), войне за Испанское наследство (1701 – 1714 гг.), Англо-испанской войне (1727 – 1729 гг.), Семилетней войне (1756 – 1763 гг.), войне за независимость североамериканских колоний (1775 – 1783 гг.), Пиренейской войне (1807 – 1814 гг.) и в подавлении восстания сипаев (1857 – 1859 гг.).
[3] Битва при Майванде – одно из главных сражений Второй англо-афганской войны, состоявшееся 27 июля 1880 года и завершившееся победой афганских войск под предводительством Айюб-хана.
[4] Дорес – деревня расположенная на южном берегу озера Лох-Несс, в 10 км к юго-западу от города Инвернесс, Шотландия.
Глава 4
Когда Александр в 17.15 подошел к Магдален-колледжу, попыхивая трубкой, то обнаружил стоящего там Лайнела, который подпирал спиной украшенные каменными розами ворота, выходящие на Хай-стрит.
– Поверить не могу! – удивился профессор. – Впервые в истории мне не придется тебя ждать!
– Просто сегодня у меня не было занятия поинтереснее, а твои нынешние студенточки просто отрада для глаз, – ответил Лайнел с отлично знакомой Александру блудливой улыбкой на устах. – Похоже, урожай 1905 года оказался как никогда многообещающим. Думаю, мне стоит почаще приходить к тебе на работу.
Как раз в это время мимо проходила стайка девушек и, похоже, они услышали его слова, так как весело рассмеялись, а одна из них, очаровательная кудрявая девушка с веснушками, улыбнулась парню прежде, чем последовать за подружками. Лайнел подмигнул ей, и она ответила ему тем же.
– Это дочь Томаса Ханта, нынешнего ректора колледжа, – предупредил Александр.
– Отличный повод познакомиться с ней поближе, а также со всеми, кого ей захочется мне представить. Для твоей карьеры будет очень полезно, если мы укрепим наши связи.
– Если бы я знал, что моя карьера зависит от тебя, Лайнел, то пошел бы прямиком на мост и бросился в реку, – ответил профессор, убирая трубку. Через плечо Лайнела он заметил приближающегося по Хай-стрит Оливера. – О, отлично, все в сборе.
– А вот и наш Папагено, правда, на этот раз он пришел без Папагены[1], – Лайнел поприветствовал друга толчком в плечо. – Ты потерял ее по дороге?
– У нее сегодня слишком дел, чтобы еще и с нами встречаться, – ответил приятель. – Ей очень хочется выяснить, что мы замышляем, но она так серьезно относится к своим занятиям в Школе искусств, что не хочет пропустить ни одного.
– Она и правда не отдыхает ни минуты? – признал Александр. Они пошли вдоль Магдален-колледжа, перешли дорогу по направлению к Ботаническому саду, куда студенты ежедневно ходили, чтобы полюбоваться тысячами экземпляров растений, высаженных в оранжереях и клумбах. – Я не понимаю, откуда она черпает столько энергии, особенно, учитывая ее нынешнее состояние. Она то посещает уроки рисования, то играет на фортепиано, которое мы ей подарили, то на арфе…
– А еще она учится готовить у Мод, – улыбнулся Оливер. – Причем довольно успешно. По крайней мере, теперь еда подгорает у нее не так часто как пару месяцев назад.
– Дааа, я все еще помню ревеневый пирог, который она испекла на последний день рождения Вероники, – высказался Лайнел. – Мой желудок больше никогда не будет прежним.
– А мне он показался многообещающим, – как всегда примиряюще добавил Александр. – Но, думаю, кулинарные способности Эйлиш мы обсудим чуть позже. Сейчас у меня для вас есть более важная тема для разговора, которая имеет непосредственное отношение к «Сонным шпилям».
И он принялся рассказывать все, что касалось Савиньи. Как он и предполагал, приятели тоже возмутились слежкой за Александром и обеспокоились скрытыми в письмах угрозами. Причем больше всех происходящим заинтересовался Лайнел.
– Этот тип – самый настоящий кретин, – воскликнул он. – Не понимаю, как ты согласился на встречу с ним.
– А я и не соглашался, – ответил Александр, пока они не спеша шли по дорожке, ведущей к основному водоему сада, в центре которого бил фонтан, вокруг были расставлены каменные кувшины и скамьи, на которых сидели парочки. – Он не оставил мне выбора, и, хоть он и пишет, что никому из Магдален-колледжа не расскажет о моей деятельности в «Сонных шпилях»…, думаю, мне не стоит рисковать и провоцировать его еще больше.
– Ты знаешь, лично меня никогда не заботил тот факт, что кто-то может узнать о том, что я являюсь одним из редакторов, – пожав плечами, сказал Оливер. – Но мне крайне неприятны затеянные этим Савиньи игры.
– К тому же, наверняка он расскажет нам тривиальную историю про привидение его прапрадедушки, который погиб в битве при Ватерлоо, и теперь бродит где-то на чердаке, – продолжил Лайнел. – Пустая трата времени!
– Мы еще не знаем, что он собирается рассказать, – напомнил ему Александр. – Хотя, конечно, я не питаю особых иллюзий насчет него. Как правило, те, кто действительно сталкивался с чем-то серьезным, обращается не в редакцию газеты, а прямиком в Общество исследователей сверхъестественного или же к медиуму, вроде Августа.
– Ладно, к счастью, недолго нам осталось ждать, чтобы все выяснить, – проворчал Лайнел.
Они повернули налево и оказались у череды оранжерей, расположенных вдоль ограды сада. Александр посмотрел на часы и увидел, что уже почти 17.30, так что он толкнул дверь Дома орхидей, где договорился о встрече с Савиньи.
Его встретила волна горячего воздуха, от которого тут же запотели очки. Александру пришлось снять очки, чтобы протереть стекла платком, следом за ним зашли Оливер и Лайнел.
– Как ты думаешь, кто это может быть, – прошептал Оливер, окидывая взглядом помещение. – Он дал тебе хоть какую-то подсказку по поводу своей внешности?
– Абсолютно никакой. Еще одна дерзкая выходка с его стороны, учитывая, что он явно знает, как выгляжу я.
– Француз, с большим самомнением, интересуется ботаникой и с достаточным количеством денег, чтобы остановится в «Рэндольфе», – бормотал Лайнел. – Даю руку на отсечение, что это субъект среднего возраста, с женственной походкой, напомаженными усами и большим количеством свободного времени, чтобы не давать покоя окружающим. 
Но в Доме орхидей не было никого, подходящего под описание Лайнела. Пройдя к центру оранжереи, они обнаружили, что являлись единственными посетителями среднего возраста. В дальнем углу три знакомых Оливеру студента Бейлиол-колледжа делали заметки, любуясь бирюзовыми соцветиями Strongylodon macrobotrys[2], свисавшими над их головами словно рождественская гирлянда. Рядом со находящимся в центре водоемом, пожилая дама восхищалась огромными водяными амазонскими лилиями. Справа от нее спиной к журналистам стояла, наклонившись к тропическим лилиям, еще одна дама в шляпе с перьями.
– Пунктуальность явно не является добродетелью нашего друга, – раздраженно произнес Александр. Как истинного английского джентльмена, мало что могло так вывести его из равновесия. – Полагаю, нам больше ничего не остается, как подождать его здесь.
Было проще сказать, чем сделать. Температура воздуха грозила головокружением, и они принялись бродить туда сюда среди растений. Вскоре пожилая дама покинула оранжерею, чуть позже ее примеру последовали и студенты. Александр выглядел все более раздраженным.
– Это все больше напоминает насмешку, – сказал он. Оливер кивнул. – Думаю, оптимальным вариантом будет вернуться домой и далее, не читая, сжигать все его письма.
– Я как раз хотел сказать тоже самое, – согласился Оливер и повернулся в сторону Лайнела. – Пойдем отсюда, мы теряем время. Мы могли бы уже…
Он умолк, увидев, что Лайнел вдруг побледнел.
– Лайнел, – тихо спросил Оливер, подходя поближе к другу, – что с тобой…
Тот молча покачал головой, уставившись на единственного оставшегося в оранжерее посетителя. Профессор тоже подошел, отодвинул в сторону роскошные соцветия одной из орхидей и посмотрел на стоявшую к ним спиной даму в невероятной шляпе с черными перьями. Александр приподнял брови и собирался заявить Лайнелу, что тот всегда думает об одном и том же, как вдруг услышал голос:
– Мне очень жаль, что заставила вас ждать, профессор Куиллс, но мне ничего другого не оставалось, так как я хотела быть уверена, что нам никто не помешает.
Никто из присутствующих мужчин не нуждался в дополнительной информации, чтобы узнать этот голос. Ее акцент, он был не только экзотичен, но и поистине незабываем. По мере того, как она приближались, шуршали листья орхидей, и, казалось, что это пантера продвигается сквозь чащу, где являлась абсолютной королевой.
Как это не раз случалось в Ирландии, семь украшавших ее скулы родинок прижались друг к другу, когда она одарила их улыбкой.
– Мисс Стирлинг! – воскликнул ошарашенный Александр. – Не могу поверить, что это вы!
– Я так и подумала, – лукаво рассмеялась девушка. – Видели бы вы сейчас себя в зеркало! По вашему выражению лица любой решил бы, что вы увидели привидение!
Она по прежнему являла собой живое воплощение женской красоты, с элегантно причесанными густыми черными волосами, смуглой, как у греческой богини, кожей и миндалевидными глазами цвета полуночного неба. На мисс Стирлинг было надето серебристое шелковое платье, сверху накинута черная шаль. Она шутливым жестом протянула облаченную в черные кружева руку, и Александр наклонился, чтобы ее поцеловать, все еще находясь в состоянии шока от удивления. Ни одно из предположений относительно личности месье Савиньи не соответствовало действительности. Если бы в этот момент он посмотрел на Лайнела, то заметил бы, что тем овладело вовсе не удивление: его лицо выражало нечто, слишком похожее на ужас.
– Вы себе не представляете, как я благодарна за ваше терпение. В какой-то момент я подумала, что мы никогда не останемся наедине, но, наконец, вот я перед вами. – Она раскрыла объятия, и ее шаль распахнулась, словно крылья ворона. – И без напомаженных усов, впрочем, не буду отрицать, что походка у меня действительно женственная.
– Вы бесподобны, – признал Александр, Оливер же смеялся. – И ведь я должен был узнать ваш стиль во всем этом. Месье Э. Савиньи, М.Э.С…
– Маргарет Элизабет Стирлинг, – закончил за него Оливер. – Должно быть, вы неплохо повеселились с этими письмами, только я понять не могу, зачем понадобилось прибегать к подобным трюкам? Вы с самого начала знали адрес Александра, почему бы сразу не написать ему от своего собственного имени?
– Поначалу я именно так и собиралась поступить, – заметила девушка, пожав плечами. – Но подумала, что мое желание встретиться с профессором Куиллсом, некоторые могли воспринять негативно. В противном случае, если связаться с вами анонимно…
– Что вы имеете ввиду? – удивился Александр. – Разве вы знаете в Оксфорде кого-то еще кроме нас? Почему вы считаете, что они могли настроить меня против вас?
– Ах, я и сама хотела бы это знать. Если хорошенько подумать, то, возможно, я могла бы избавиться от сомнений прямо сейчас, – мисс Стирлинг повернулась к молчавшему Лайнелу и произнесла с легкой иронией: – Вам не кажется, что Лайнел сегодня что-то плоховато выглядит? Надеюсь, все из-за ужасающей духоты этой проклятой парилки, иначе я могу подумать, что он не рад меня видеть.
– Лучше и быть не может, – выпалил Лайнел. – Я бы предпочел обнаружить в своей постели гремучую змею, чем вас в окружении моих друзей.
После всего того, что она дала ему понять в дублинском порту, после того, как убедилась в том, что Лайнел узнал в ней египетского стрелка из Долины цариц, как ей хватило наглости появиться в Оксфорде и смеяться ему в лицо?
– Лайнел! – изумился Александр, – разве так разговаривают с леди?
– Я прекрасно знаю, как разговаривать с леди, но здесь не вижу ни одной.
Мисс Стирлинг оценивающе посмотрела на него. Было очевидно, что он до сих пор никому не открыл правду.
– Думаю, – произнесла она после паузы, – что мистер Леннокс, после того, как мы чудесно провели время в Ирландии, должно быть, чувствует некоторую досаду, что я уехала к своему патрону князю Драгомираски. Возможно, он позабыл, что мой визит был продиктован исключительно профессиональным интересом.
– Да что вы такое говорите? – возмутился Лайнел. – Почему я должен был…
– Я должен был и сам догадаться, в чем тут дело, – высказался Александр и так посмотрел на Лайнела, что взбесило его еще больше. – Мы слишком хорошо его знаем.
– Поверить не могу в то, что слышу, – промолвил Лайнел. – Вы хоть понимаете, что она снова пытается нас одурачить? Все, что говорит эта женщина – лишь вереница лжи!
– Ой, ну надо же, какой образчик возмущенного мужчины, – вздохнула мисс Стирлинг. Она сделала шаг вперед, положила руки в перчатках ему на плечи. – Полагаю, мне надо было уже давно привыкнуть к подобным вещам, но они, по-прежнему, умиляют меня, как в первый раз. Ладно вам, мистер Леннокс, не портите себе нервы из-за меня. Думаю, пришло время оставить прошлое позади и дальше вести себя как взрослые люди. В конце концов, у нас общие интересы, к тому же, мы вместе пережили невероятные приключения, разве этого недостаточно?
Несмотря на то, что она говорила своим привычным мурлыкающим голосом, сарказм в ее глазах был столь бесстыдным, что Лайнел рывком освободился от ее рук. Она оказалась еще более беспринципной, чем он думал.
– Для меня ничего из этого не будет достаточным, – заверил он ее. – Если то, о чем вы писали в первом письме правда, если вы, действительно, явились в Оксфорд с каким-то предложением для нас, то можете возвращаться туда, откуда пришли прямо сейчас, чтобы…
– Лайнел, по-моему, здесь решаю я, – напомнил профессор, и Лайнелу ничего не оставалось, кроме как умолкнуть. – По правде сказать, я несколько заинтригован, – признал он, вновь обращаясь к девушке. – В ваших письмах вы сообщаете, что у вас есть кое-что, что может быть полезным как для «Сонных шпилей», так и для вас. Смею предположить, что ваш патрон, с его страстью к сверхъестественному, обнаружил что-то интересное?
– Ну, можно и так сказать, – улыбнулась мисс Стирлинг. – Впрочем, это не самое подходящее место для обсуждения подобных тем, учитывая всю многосложность данного дела. Лучше отложить подробности на потом.
Как только она произнесла последние слова, в Дом орхидей заглянул один из сторожей Ботанического сада и сообщил, что уже почти шесть часов, и сад скоро закроется, так что компании пришлось направиться к выходу. Снаружи их встретил освежающий ветерок, который они с благодарностью вдохнули, и направились по дорожке к центральному пруду, где несколько малышей в сопровождении нянь пускали кораблики, построенные из спичечных коробков.
– Мне бы очень хотелось, чтобы присутствовала миссис Сандерс, и не только потому, что мне приятно снова ее увидеть, – произнесла мисс Стирлинг, остановившись у воды. – Я уверена, что она по-прежнему обладает даром психометрии, не так ли?
– Разумеется, – подтвердил Оливер. – Таким же сильным, как и раньше, более того, за прошедшие два года она научилась лучше его контролировать. Теперь Эйлиш не испытывает трудностей с аурой окружающих предметов, она научилась выбирать какую именно информацию хочет прочитать.
– Рада это слышать. Я всегда считала ее очаровательной малышкой, и лучшее, что могло с ней произойти, это начать все с чистого листа на новом месте, с кем-то, кто будет заботиться о ней так, как это делаете вы. Думаете, мы можем собраться уже на этой неделе?
– Разумеется, – ответил ей профессор. – Почему бы вам не зайти завтра в Кодуэлл Касл на чашечку чая и не рассказать нам в чем суть?
– С удовольствием, профессор. Зайду в то же время, что и сегодня, если вы не против. Для меня это будет возможностью окунуться в прошлое, тем более, что из прошлого запоминаются лишь приятные моменты… – И, не переставая улыбаться, достала из складок шали нечто, должно быть, сорванное в оранжерее: миниатюрный вид орхидеи, который, несомненно, стоил целое состояние. – Впрочем, должна вам признаться, что возлагаю большие надежды на будущее, – добавила она, подходя к Лайнелу и вставляя орхидею ему в петлицу. – Особенно, когда это будущее выстраивается на взаимном доверии.
И с улыбкой, неугасающей даже под яростным взглядом Лайнела, она попрощалась с тремя друзьями и исчезла среди цветов, ни один из которых не мог соперничать с ней на звание самого ядовитого.
–
[1] Папагено и Папагена – птицелов и его подружка, персонажи оперы Моцарта «Волшебная флейта».
[2] Стронгилодон крупнокистевой (лат. Strongylodon macrobotrys) – растение семейства Бобовые, вид рода Стронгилодон, произрастающее в диком виде в тропических лесах Филиппинских островов. Растение часто культивируется в тропических и субтропических странах как декоративное.
Глава 5
Лайнел не мог припомнить худшей ночи за последние несколько лет. Каждый раз, когда он пытался сомкнуть глаз, каждый раз когда он пытался подумать о чем-то ином, ворочаясь в сбитых простынях, снова и снова вспоминал как в душной атмосфере Дома орхидей явилась эта проклятая женщина, словно демон, созданный с единственной целью: заставить его страдать. Ее присутствие в Оксфорде не сулило им ничего хорошего, думал Лайнел, взбивая подушку, пытаясь устроиться поудобнее. Мисс Стирлинг несла с собой нечто столь ужасное, что иногда он задумывался: а не убраться ли ему из города до тех пор, пока здесь находится она.
Но он не мог оставить одних Оливера и Александра. Не мог, пока его Немезида[1] собиралась использовать свои темные силы, чтобы переманить на свою сторону его друзей и добиться от них желаемого. Лайнел знал, что мисс Стирлинг чуждо сострадание, не в ее характере отступать перед отказом, каким бы убедительным он ни был, и не важно кто именно посмеет ей противостоять.
На следующий день, прометавшись по комнате, словно запертый в клетке лев, почти целое утро, Лайнел открыл ящик стола, и, поколебавшись пару секунд, вытащил оттуда тот самый пистолет, который брал с собой в Египет два года назад. В тот раз он ему не сильно помог, но теперь Лайнел гораздо лучше знал своего противника и знал, что от нее ждать. Он решил, что на этот раз не позволит застать себя врасплох из-за того, что потерял бдительность. Лайнел спрятал пистолет под пиджак, надел широкополую шляпу и направился в сторону дома Куиллсов с выражением лица выходящего на арену гладиатора.
К его разочарованию, никто из обитателей Кодуэлл Касл не разделял его опасений в отношении грядущего вечера. Оливер и Эйлиш находились в гостиной: Оливер сидел, облокотившись на подлокотник кресла, в котором Эйлиш и разглядывала разноцветные бумажные прямоугольники.
– Я не уверена, ― говорила она, перебирая бумажки одну за другой. ― Если полог и балдахин будут голубыми, то вряд ли подойдет какой-либо из этих вариантов. Надо будет завтра взглянуть на каталоги «Morris&Co»[2].
– Вы тут о чем? ― спросил Лайнел, передавая проводившей его в гостиную миссис Хокинс шляпу и пиджак.
– Эйлиш выбирает цвет стен для нашей спальни, ― объяснил ему приятель. ― Есть пара интересных вариантов, но все же не совсем то, что мы хотели. Придется поискать еще…
– А еще ты и сама можешь разработать дизайн, ― добавила вошедшая в комнату Вероника. Она на ходу снимала фартук, заляпанный краской, которая просочилась на белую блузку и синюю юбку с высокой талией. Волосы были собраны в небрежный пучок, закрепленный кисточкой. ― Разве ты не учишься на художника? Зачем ограничивать свой выбор чужими идеями вместо того, чтобы создать что-то свое?
Она бросила на один из диванов фартук, а миссис Хокинс в ужасе подхватила его, пока тот не испачкал обивку.
– Я не настолько изобретательна, как ты, ― ответила Эйлиш, возвращаясь к первому образцу. ― Впрочем, автор этого варианта ― тоже. Это всего лишь подражание раннему Моррису.
– Ну надо же, да ты стала настоящим экспертом в области крашеной бумаги, ― высказался Лайнел.
– Неправда, ― Эйлиш подняла руку, показывая, что на ней нет перчаток. ― Люди, как правило, чувствуют себя виноватыми, когда крадут, как бы они ни пытались обмануть самих себя. И это чувство вины оставляет след на их творениях.
Ждать гостью пришлось недолго. Буквально через несколько минут раздался стук в дверь, послышались шаги миссис Хокинс и голос только что спустившегося по лестнице Александра, приветствующий мисс Стирлинг. Когда она вошла в гостиную, Лайнел почувствовал почувствовал внутри укол горечи. Девушка вновь выглядела так, словно сошла со страниц модного журнала: на ней был костюм-двойка в серо-черную полоску с камеей на высоком, под горло, воротнике, и еще более невероятная, чем накануне, шляпа. Она радостно щебетала с Александром о том, каким прелестным показался ей Оксфорд, но когда Эйлиш привстала, чтобы поздороваться, то та с радостным криком подбежала к ней и заключила девушку в крепкие объятия.
– Моя дорогая миссис Сандерс! Я так хотела снова вас увидеть! Вы потрясающе выглядите! Судя по всему, мистер Сандерс ведет себя хорошо… ― Они расцеловали друг друга в щеки, после чего мисс Стирлинг обратила внимание на округлившийся живот. ― Ой, как здорово! Я так за вас рада!
– До сих пор мне жаловаться не приходилось, ― улыбнулась Эйлиш. ― Посмотрим, что будет, когда родится малыш. Интуиция нам подсказывает, что это будет девочка. Ее отец так этим воодушевлен, что я уже начинаю ревновать.
Пока женщины болтали, Вероника повернулась в сторону Лайнела, красноречиво округлив глаза. Парень саркастически улыбнулся: он прекрасно понимал, что Вероника может подумать о гостье и какое впечатление, в свою очередь, произведет на мисс Стирлинг. Когда Александр представлял девушек друг другу, его племянница с явной неохотой поднялась с дивана, чтобы протянуть руку мисс Стирлинг, которая молча скользнула взглядом по ее растрепанным волосам. Миссис Хокинс тут же сервировала чай, и все шестеро расселись вокруг маленького столика, стоявшего у камина. Первое время они говорили о том о сем, слушали рассказ мисс Стирлинг о ее последней поездке в Шотландию, наконец, Александр поставил свою чашку на стол и произнес:
– Ну что ж, думаю, я не единственный, кто хочет узнать детали упомянутого вами дела. Ваш патрон в курсе происходящего?
– Разумеется, ― ответила девушка, положив ногу на ногу. ― Как и два года назад именно он захотел, чтобы я с вами связалась. Но на этот раз история не имеет никакого отношения к ирландскому фольклору, это нечто совсем иное и гораздо более экзотичное.
– Паранормальное явление далеко отсюда? ― заинтересовался Оливер, на что мисс Стирлинг согласно кивнула. ― Мы уже писали об этом в «Сонных шпилях»?
– Вряд ли, мистер Сандерс. Более того, не думаю, что какое-либо издание наших дней освещало этот вопрос, хотя в свое время, в прессе о нем упоминали. Разумеется, это было давно… когда история еще не приняла столь пугающий оборот.
– Мисс Стирлинг, не заставляйте нас сгорать от нетерпения, где имели место данные события?
Прежде чем ответить, она улыбнулась, глядя на присутствующих поверх чашки с чаем.
– В Новом Орлеане. Или, точнее, в Ванделёре. Не думаю, что вы когда-либо слышали об этом месте, оно настолько маленькое, что не упоминается ни в одном туристическом справочнике, и даже не на всех картах Луизианы он указан. Полагаю, что, скорее всего, это не более чем крохотная деревушка на берегу Миссисипи, основанная во времена французской колонизации[3]. Но, как вы все прекрасно знаете, размер поселения вовсе не влияет на вероятность стать сценарием паранормальных явлений и удостоиться чести быть исследованным специалистами новых наук, ― мисс Стирлинг посмотрела на Эйлиш, и та согласно кивнула. ― Как мы поняли, происходящее в Ванделёре пока не привлекло внимания ни одного периодического издания. Мы обнаружили его совершенно случайно, я вас уверяю, что как только о нем узнают за пределами Соединенных Штатов, то он станет лакомым кусочком для прессы, специализирующейся на сверхъестественном. Зная ваши методы работы, мы сразу вспомнили про вас и подумали, что, возможно, смогли бы вместе поработать для взаимной выгоды.
– Понимаю, ― ответил Александр после пары секунд раздумий, когда в комнате воцарилась такая тишина, что было слышно лишь позвякивание чайных ложек, помешивающих чай. ― Ваш патрон хочет что-то, что есть в Ванделёре, нечто, связанное с потусторонним миром. И в обмен дает нам эксклюзивное право на ведение расследования.
– Если слухи получат подтверждение, то все мы останемся выигрыше: вы сможете сделать публикации, а мой патрон получит желаемое для своей коллекции, ― подтвердила мисс Стирлинг.
– До сих пор вы говорили лишь загадками, ― перебил ее Лайнел, вызвав удивленные взгляды. ― Но что же мы, все-таки, должны найти? Это какая-то реликвия, над которой висит проклятие?
– Это корабль, мистер Леннокс. Бриг середины XIX века, затонувший в водах Миссисипи по непонятным причинам.
Александр потянулся было к карману, чтобы вынуть трубку, но замер, услышав последние слова. Оливер и Эйлиш последовали его примеру, даже Вероника удивленно изогнула брови. Довольная произведенным эффектом, мисс Стирлинг достала из сумки маленькую кожаную папку, из которой вынула маленькую фотографию, довольно старую, судя по потрепанным краям.
– Мы нашли эту фотографию пару недель назад в военно-морском архиве на южном побережье Норвегии. Внимание моего патрона привлек дизайн судна, он гораздо более тонкий, чем было принято в то время, но когда мы услышали его историю, то были просто поражены. Оно называлось «Персефона»[4].
– Как богиня потустороннего мира, ― тихо произнесла Эйлиш. ― Девушка, которую, согласно греческой мифологии, похитил Аид, чтобы сделать своей женой.
Девушка села рядом с Александром, который рассматривал принесенную мисс Стирлинг фотографию. Оба смотрели на точеный профиль парусника, пришвартованного, по всей видимости, в речном порту Нового Орлеана. На двух высоких мачтах красовались две дюжины квадратных парусов, а на носу ― женская фигура, склонившаяся над водой, словно желая утолить жажду. В углу фотографии была указана дата ― 1861 год.
– В отличие от других судов, типичных для Луизианы того времени, оно не работало на пару. Это был парусник, скорость которого полностью зависела от силы ветра, что, впрочем, не мешало ему конкурировать с судами, уже работавшими на двигателе. В какой-то мере бриг являлся олицетворением лучших времен, предшествующих семидесятым годам, когда имели место большинство военных конфликтов в США. Конфликт, в котором «Персефоне» уцелеть не удалось, как нам рассказали в музее, произошел в 1862 году, всего год спустя после того, как сделали этот снимок.
– Жертвы были? ― спросил Оливер. ― Что произошло с экипажем?
Мисс Стирлинг достала из папки еще одну фотографию и протянула ее Оливеру. На этот раз, это был типичный портрет пары: мужчина и женщина стояли на фоне «Персефоны» ― над головой женщины можно было различить последние буквы названия судна. Мужчина был высоким и привлекательным, лет тридцати с густыми, зачесанными направо волосами и светлой щетиной. Девушка была несколько моложе, с темными, как у мисс Стирлинг, волосами и, казавшимися на фотографии голубыми или серыми, глазами. Мужчины обнимал женщину за плечи, а она с заметным усилием сжимала руки.
Оливер обратил внимание, что ни один из них не улыбался. В те времена люди еще не особо умели позировать перед камерой, но в выражении лиц на этой фотографии было что-то, совершенно сбивающее с толку. Они будто смотрели через плечо Оливера, казалось, что-то угрожало обрушиться на них.
