Текст книги "Против силы ветра (ЛП)"
Автор книги: Виктория Альварес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)
– Я узнала об этом лишь восемь лет назад, – призналась Виола, подперев голову рукой. – Одним жарким августовским днем 1897 года в Техасе, мой сын с женой уехали в гости вместе с Кристианом, а я осталась на постоялом дворе одна, появился он. Поначалу я его не узнала, но когда он своим низким голосом позвал меня настоящим именем, вспомнила, где слышала этот акцент. Годы не пощадили Фила Доджера, хоть его волосы все еще были золотыми, а глаза, которые когда-то заставили мою лучшую подругу забыть о богатстве Мерло, голубыми. Мы проговорили почти час, но я не хотела рассказывать ему, что вот уже много лет никто не зовет меня Виолой. «Надеюсь, он скоро уйдет», – думала я, протирая полотенцем посуду за стойкой, пока он осушал второй из предложенных ему в память о старых временах стаканов. Но, прежде чем он ушел, я решила спросить его о Пэнси. Я ничего о ней не слышала с тех пор, как однажды вечером в 1861 году она пришла ко мне на плантацию попрощаться перед побегом в Мексику с Доджером. Я полагала, что она давно превратилась в почтенную матрону, возможно, по-прежнему кокетливую и счастливую. Но, к моему удивлению, Доджер очень странно на меня посмотрели спросил: «Вы издеваетесь, мисс Ванделёр? Кто может знать о ней больше, чем лучшая подруга?» Его слова совершенно выбили меня из колеи и вскоре я выяснила, что произошло. Бывший жених Пэнси, Эжен Мерло, был найден мертвым при странных обстоятельствах вскоре после ее побега в Мексику. Новость об этом достигла редакции газеты, в которой работал тогда Доджер, но тот не стал ничего рассказывать девушке, не желая ее волновать. Тем не менее, несколько месяцев спустя, Пэнси обо всем узнала и, как и предполагал Доджер, сильно расстроилась. Мы знали, какое у Пэнси доброе сердце, несмотря на всю кокетливость. Никакие уговоры Доджера не могли ее успокоить, девушка решила, что Эжен покончил с собой по ее вине, из-за разбитого ею сердца и что она, по меньшей мере, обязана вернуться в Луизиану выразить соболезнования. «Если ты не хочешь ехать со мной, я поеду одна, – заявила она тогда, обливаясь слезами. – Я знаю, что никто не захочет меня принять ни в доме родителей, ни у Мерло, но я, по меньшей мере, могу рассчитывать на поддержку Виолы. Она поймет зачем я вернулась». Мы с Пэнси так никогда и не встретились. После рассказа Доджера я, наконец, смогла связать концы с концами: моя подруга приехала на плантацию в ночь гибели Уилла и, когда не смогла меня нигде найти, решила подождать меня в библиотеке, как уже делала это раньше. Это было последнее неверное решение, принятое моей бедной Пэнси, – вздохнула Виола, печально окидывая взглядом внимательно слушавших ее англичан и Теодору. – Видимо, она была там, когда я подожгла занавески, но я ее не видела. Возможно, она потеряла сознание из-за дыма… Почувствовав пинок Кристиана, я бросилась к окну, спрыгнула в сад и, уже на следующий день, когда с помощью пообещавшей хранить молчание Мэй Куин решила исчезнуть из Ванделёра, я услышала слухи о найденном в библиотеке теле. Говорили, что погибла хозяйка плантации, что ее опознали из-за черных волос, схожего телосложения и беременности. Я только не знала кто же погиб на самом деле, а Фил Доджер до конца своих дней был обречен мучиться вопросом, почему чувство вины по отношению к бывшему жениху оказалось таким сильным, что любимая женщина так к нему и не вернулась.
– Значит, именно эта женщина покоится сейчас в фамильном склепе вашей семьи на кладбище Лафайет, – прервал воцарившуюся тишину Лайнел. – Пэнси де ла Тур, забытая всем миров и похороненная под чужим именем. Печальный конец для той, у кого было все.
– Но вполне предсказуемо, имея в виду то, что сделала Мюриэль, – мрачно произнес Оливер. – Не могу не думать о кукле вуду, созданной ею из обрывков вашей одежды и прядей волос. Она бросила ее в камин библиотеки, в той самой комнате, в которой вскоре после этого погибла Пэнси.
– Боже мой, – пробормотала Теодора. – Неужели и это дело ее рук?
Александр хотел было ответить, но заметил потемневшие вдруг глаза Виолы. Женщина сжала губы, отчего четче выступили морщины на ее лице.
– Как вы узнали о кукле? Я никогда никому о ней не рассказывала, даже рабам, которым доверяла. Сомневаюсь, что Пэнси что-то знала.
– Мы прочитали это в уцелевших после пожара дневниках, – ответила непривычно смутившаяся Вероника. – Ваших дневниках… Мне очень жаль, что мы их прочитали, миссис Вестерлей, но мы не знали как продолжить наше расследование.
– Не важно, – отмахнулась Виола, проводя рукой по лбу. – По сравнению со всем тем, что происходило в доме, то, что мои маленькие секреты стали известны, не имеет большого значения. Но хоть вы и узнали много чего благодаря этим тетрадям, кое-что по-прежнему остается для вас тайной, причем некоторые факты настолько ужасны, что никто не смеет о них вспоминать, и еще меньше – писать о них.
– Как, например, гибель Мюриэль, – произнесла Теодора, и Виола повернулась в ее сторону. – Нам рассказали, что ее разорвали кайманы во время ее очередной ночной прогулки по болотам, оставив лишь горсточку костей. Но никто не объяснил почему она туда пошла и как мог произойти такой страшный несчастный случай?
– Ах, – снова вздохнула Виола, поправляя шаль. Из-за нервно дрожащих рук она вдруг стала казаться гораздо старше. – Именно об этом я и думала: что же произошло тогда с моей сестрой. – Полагаю, что раз уж вы так серьезно взялись за свое расследование, то уже поняли какова была моя сестра, – женщина набрала побольше воздуха в легкие и продолжила: – Мюриэль была само зло, чистое зло и ничего больше. Она была безумицей, находившей удовлетворение лишь причиняя боль другим. К несчастью, в мире есть немало подобных ей людей: не способные быть счастливыми, они разрушают счастье окружающих. Мюриэль делала это с момента своего рождения… сначала с моими родителями, которые никогда ее не любили, впрочем, как и меня: затем с нашим старшим братом Филиппом, почти таким же порочным человеком как и она, хоть и более безобидным из-за своей глупости… и, наконец, со мной и Уиллом, потому что обладали тем, что ей самой было недоступно. Мюриэль было невыносимо видеть, что между нами существовало то, что не могла разрушить даже ее ненависть. Думаю, она поступила бы точно также с любым человеком, которого я бы полюбила. Ей нужен был не сам Уилл, а лишь возможность отнять у меня любимого. В течение нескольких месяцев, когда ей обманом удалось женить на себе, Мюриэль считала, что получила его навсегда и, наверное, ощущала себя самой счастливой женщиной на свете. При этом она была уверена в своей безнаказанности, что Уилл никогда не посмеет рассказать мне о том, что между ними произошло, когда она заманила его в постель. Но Уилл во всем мне признался, потому что был в отчаянии. С того самого дня он жил словно в аду и в начале октября 1861 года, когда проводил сезон на плантации по настоянию Мюриэль, желавшей помучить меня своим триумфом, увидел меня однажды вечером и решил поговорить. Он был так настойчив, что мне ничего не оставалось, как пойти с ним в поля индиго до самой границы болот, чтобы наверняка скрыться из глаз моей сестры. Тогда я и узнала почему купленное для меня кольцо оказалось на пальце Мюриэль. Уилл никогда не переставал любить меня, а жизнь с Мюриэль лишь приумножила его чувства ко мне.
– Должно быть, Мюриэль узнала о разговоре, как вы ни скрывались, – предположил Александр, – поэтому тоже пришла на болото той ночью…
– Она появилась среди посадок индиго как олицетворение самой смерти, – прошептала Виола с потерянным взглядом и нервно сглотнула. – Я так никогда не узнала сколько времени она нас слушала, но, может услышала все и видела, как мы целовались. В ее руке был кухонный нож…
– Не кайманы убили вашу сестру, – затаив дыхание произнес вдруг Лайнел, – они лишь скрыли убийство!
– Она ранила Уилла, дрожащим голосом продолжила Виола, – набросилась на нас и вонзила нож ему в плечо, когда он заслонил меня своим телом. Никогда не забуду выражение ее лица в тот момент… широко раскрытые голубые глаза, взъерошенные волосы. Уилл упал на землю, моя сестра снова кинулась на него, чтобы снова ранить… не помня себя, я выхватила у нее нож и прямо там, среди болотных кипарисов и полей индиго, перерезала ей горло. В темноте ее кровь казалась черной, моя сорочка была перепачкана и, вернувшись домой, я бросила ее в камин, чтобы никто не узнал о случившемся. На одежде Уилла тоже осталась кровь, а также на его полном ужаса лице, на моем собственном лице… Во имя всех святых, как в ней могло быть столько крови?
Текущие по лицу Виолы слезы почти заглушили последние слова. Теодора прижала руку ко рту, Лайнел, под впечатлением от услышанного, сел на корточки рядом с Александром и взглянул старухе в глаза.
– Как вы уже догадались, – продолжила после паузы Виола, – кайманы послужили нам прекрасным прикрытием. Уилл и я прошли вглубь болота с телом Мюриэль, следя за тем, чтобы не оставалось следов крови, и бросили его в трясину. В темноте тут же появилось множество сверкающих глаз, поспешивших на запах крови животных. Они накинулись на нее так, словно она была жертвой какого-то ритуала, но Уилл не позволил мне на все это смотреть. «Она ушла, – шепотом напомнил он, ведя меня, дрожавшую от страха, домой, – она ушла навсегда, Виола. Наконец мы свободны».
– Если это послужит вам утешением, миссис Вестерлей, скажу, не стоит обвинять себя, – заверил ее Александр, на лице которого отражалась смесь сожаления и восхищения. – Скорее всего, Мюриэль убила бы вас обоих, если бы не ваша быстрая реакция.
– Александр прав, – согласился Оливер, – то, что вы сделали, было лишь самозащитой и ни один суд, узнав о случившемся, не смог бы вас осудить.
– И все-таки, она была моей сестрой, – ответила Виола. – Безумной, но единственной сестрой… а я зарезала ее, словно свинью на бойне. Но я вас уверяю, что вовсе не ненависть направляла той ночью мою руку… – пожилая женщина окинула взглядом помещение. Александр подумал, что они, вероятно, находились в каюте капитана, – а любовь. То, что было между мной и Уиллом, что живет до сих пор, хоть и прошло уже почти полвека. Истинная любовь. То, ради чего люди совершают любые безумства, то, что может спасти или погубить души. Вы слишком молоды, чтобы понять, но страсть, о которой пишут в романах, вечная любовь … действительно существуют, хоть и очень редко, словно хранимые морем сокровища. И именно поэтому мы должны бороться за нее всеми силами.
Глава 33
– Все эти годы, – продолжала говорить старуха, – мне пришлось жить с воспоминаниями о том, что тогда случилось, раз за разом повторяя себе самой, что я должна быть сильной ради Кристофера и выстроить для него новую жизнь, которая будет принадлежать только нам двоим. Но то, что Фил Доджер рассказал мне про Пэнси и осознание того, что нанесенный Мюриэль ущерб оказался гораздо глубже, чем я себе представляла, заставило меня задуматься о необходимости вернуться в Ванделёр. По счастливому совпадению, моя невестка нашла в одной из газет объявление о продаже постоялого двора по причине смерти прежнего владельца. Мне не пришлось долго уговаривать Кристофера с женой на переезд, они оба любили узнавать новые места, да и местные жители с первых дней приняли нас с распростертыми объятиями, не подозревая, что я когда-то являлась хозяйкой этих мест. Что касается меня, то я была рада находиться подле брига Уилла. Я чувствовала, словно вернулась в родной дом вместе с ним.
– А вам приходило в голову, что Мюриэль может иметь отношение к кораблекрушению? – подходя к столу поинтересовался Оливер. – Или думали, что это лишь несчастный случай?
– Как же это мог быть несчастным случаем, если Миссисипи была совершенно спокойна, пока «Персефона» не поравнялась с плантацией? Нет, даже не было необходимости видеть, что же происходило на борту, чтобы понять, что, как мы с Уиллом и боялись, Мюриэль продолжала наблюдать за нами из тьмы, выбирая подходящий для нападения момент. Возможно, вуду помогло ей продлить свое существование и после смерти, превратив ее в прикованный к бригу жаждущий мести дух.
– Она находилась в ростре, – тихо добавила Вероника. Виола растерянно посмотрела на нее. – Недавно мы познакомились с единственным выжившим после кораблекрушения моряком. Он рассказал, что видел ростру за несколько мгновений до затопления… как из нее появилось нечто непонятное.
Услышав такое, Виола поначалу не могла вымолвить ни слова.
– Я и не думала, что она на такое способна, но это многое объясняет. Мюриэль однажды уже отняла у меня Уилла, теперь она провернула этот трюк с деревянной скульптурой.
– Эта статуя, которую сбросил ваш муж, снова находится на борту, – несколько нетерпеливо произнес Александр. Он уже не был так уверен в правильности принятого решения о воссоединении ростры и брига. – Все эти сорок три года она находилась в самом сердце болота под присмотром ваших бывших рабов, но несколько часов назад они передали ее нам, чтобы раз и навсегда покончить с этим делом. Правда, мы пока не знаем как это сделать…
– Мои рабы? – широко раскрывшиеся от удивления глаза Виолы стали казаться ярче. – О чем вы говорите, профессор Куиллс? Они все еще в Ванделёре?
Продолжить расспросы она не успела: снаружи послышались крики. Все вздрогнули и обернулись в сторону расшатаной двери из каюты капитана. С пристани доносился шум голосов, потом последовал испуганный женский визг.
– Боже мой, – Александ так поспешно пошел по палубе, что чуть не сбил с ног Теодору. Остальные последовали за ним. – Что это было?
– Может, какие-то проблемы в деревне? – предположила Вероника. – Наверное, это жители…
– Это не они, – оборвал ее Оливер. Даже в темноте было заметно как застыло его лицо. – Этот голос я узнаю везде. Он принадлежит леди Сильверстоун.
Он облокотился о повернутый к берегу борт, его друзья тоже. Теперь они различили облаченную в шелковый халат фигуру, бегущую по причалу к «Персефоне».
– Она пришла убедиться, что со мной все в порядке, – пробормотал Оливер, следя глазами за фигурой. – Накануне вечером я рассказал ей о бриге и о том, что привело нас в Ванделёр. Наверное, она боялась, что со мной что-то может случиться.
– Что ты рассказал леди Сильверстоун? – воскликнул Лайнел. – О чем, дьявол тебя побери, ты думал, Твист? Неужели тебе мало того, что ты полощешь наше грязное белье в твоих романах?
Оливер собирался ответить на выпад, но на причале вдруг появился новый персонаж, следующий по пятам за леди Сильверстоун. Англичане с удивлением распознали в нем лорда Сильверстоуна, который был в одной рубашке и с взъерошенными волосами, и не смогли удержаться от возгласа, почти заглушившего крики леди Сильверстоун, когда лорд вдруг схватил жену за волосы и с силой дернул назад.
Увидев, как женщина падает навзничь на пристань, освещенную подвешенным к крыше навеса фонарем, Оливер изрыгнул проклятия и побежал к ней.
– Оливер! – попытался его остановить встревоженный Александр. – Подожди, Оливер!
– Что-то мне это совсем не нравится, – сказала Вероника. – Он попадет в большие неприятности, пытаясь вести себя как рыцарь, если мы не сможем его остановить!
Не сговариваясь, Александр, Лайнел, Вероника и Теодора направились на пристань, оставив Виолу в каюте. С каждым мгновением голосов было все больше, встревоженные жители выглядывали из окон.
– Ах ты проклятая лживая дрянь! Решила выставить меня на посмешище перед всеми? Думаешь, я буду сидеть сложа руки, пока ты…
– Во имя всего святого, лорд Сильверстоун, отпустите свою жену! – воскликнул профессор, преодолевая последние разделявшие их метры. Леди Сильверстоун рыдала у ног мужа, пытаясь высвободить пряди своих волос из его кулаков. – Не знаю, что между вами произошло, но это не лучший способ решать проблемы!
Лорд Сильверстоун был в ярости от подобного вмешательства, но не успел ничего ответить – из темноты появился кулак Оливера и обрушился на его лицо, опрокидывая лорда спиной на землю.
– Не смейте трогать мою мать, или будете иметь дело со мной!
Сказать, что его друзья застыли в шоке, было ничего не сказать. Лайнел в удивлении открыл рот, Вероника и Теодора изумленно наблюдали, как Оливер помогал подняться плачущей леди Сильверстоун. Лорд Сильверстоун, тем временем, привстал, опершись на локоть и ошарашенно ощупывал окровавленные усы.
– Можно подумать, у нас до этого было недостаточно проблем, – пробормотал Лайнел, становясь плечом к плечу с Александром. – Я, конечно, всегда мечтал набить морду аристократу, но…
– Оливер, ты что, с ума сошел? – выпалил Александр. – Защитить леди Сильверстоун это, конечно, очень благородно, но ты зашел слишком далеко!
К всеобщему недоумению, лорд Сильверстоун вдруг расхохотался.
– Вижу, что мы в вас не ошиблись, мистер Сандерс. Думаю, моя супруга и я подозревали одно и то же, хоть и ни разу этот вопрос не обсудили. Достаточно было взглянуть на ваше лицо там, на «Океанике», чтобы разобраться, что к чему.
Вероника беспокойно вскрикнула, когда лорду Сильверстоуну удалось, наконец, подняться. Еще на лайнере она отметила его крупное телосложение. Теперь же выяснилось, что он почти на голову выше Оливера. Впрочем, похоже, их друга это ничуть не останавливало.
– Мама, тебе следует вернуться в отель и остаться с Лили, – тихо сказал Оливер. – Не хотелось бы, чтобы ты все это выслушивала…
– Нет, пусть останется. В конце концов, именно этого ты всегда хотела, верно? – выпалил жене лорд Сильверстоун. – Вернуть то, что мы должны были похоронить в том крошечном гробике…, то, что не имело права на существование.
– Лорд Сильверстоун, о чем вы говорите? – попыталась вмешаться Теодора, но мужчина даже не взглянул на нее. – Какое отношение мистер Сандерс к вам двоим?
– Вперед, – подначивал лорда Оливер, – расскажите моим друзьям почему вы ударили жену и почему не находите себе места с того момента, как нас познакомили, хотя тогда я еще ни о чем не знал.
– Думаю, мы уже кое о чем догадываемся, – заверил его Александр. – Только думаю, это не самое подходящее место для обсуждения подобных вещей. Полагаю, нам стоит вернуться в отель и все обговорить как цивилизованные люди, без любопытствующих зевак.
– А мне плевать, что там подумают какие-то деревенщины, – ответил лорд Сильверстоун. – Я уже должен быть привычным к перешептываниям за спиной, и что на меня показывают пальцем за то, что женился на шлюхе, слишком привыкшей раздвигать ноги перед любым попавшимся на пути поэтишкой, – леди Сильверстоун вскрикнула и прикрыла лицо руками. – Почему бы и не рассказать этим джентльменам о том, что ты скрывала все те месяцы, когда сбегала из дома, чтобы покувыркаться с этим мистером Никто?
– Фредерик, пожалуйста, – выговорила женщина, избегая смотреть мужу в глаза. – Если хочешь наказать меня за это, делай со мной, что хочешь, но не впутывай в это Оливера. Он лишь жертва в этой ситуации…
– Ну да, конечно, точно также, как и твой ненаглядный Энтони Паркс, верно? Ты действительно была такой дурой и считала, что я буду спокойно взирать на твои измены?
Леди Сильверстоун перестала всхлипывать:
– Что ты такое говоришь, Фредерик? Откуда ты знаешь, что его звали Энтони Паркс?
– Вижу, что я не ошибся: ты даже еще глупее, чем я думал, – презрительно произнес лорд, поглаживая перепачканные кровью усы. – Ты должна была сообразить, что не только ты понесла наказание. Ты не можешь оскорблять меня подобным образом и при этом надеяться, что я буду вести себя как слабак, неспособный взять правосудие в свои руки. Если ты так доверяла этому Парксу, неужели не удивилась, когда он вдруг пропал? Никогда не задавалась вопросом куда он делся?
– Разумеется, задавалась, но думала, что ему надоело меня ждать… что устал ждать от меня окончательного решения, и поэтому не…
Она умолкла, глядя как лорд Сильверстоун качает головой с выражением недоверия и отвращения на лице. Оливер дрожащими руками притянул мать поближе к себе.
– Не может быть, что вы намекаете…. Да если вы осмелились что-то сделать с моим отцом…!
– Не переживайте так, мистер Сандерс, это сделал не я, – ответил аристократ. – Я лишь позаботился отдать распоряжения, необходимые для устранения препятствия. Я не уверен, сбросили ли его в реку в районе Суинфорда или Келмскотта[1], но, полагаю, что это не столь важно. Главное, что я избавился от самой досадной помехи. Впрочем, не от самой, – досаднейшая стоит сейчас прямо тут, перед моим носом.
– Ублюдок, – прошептал Оливер, в то время как его мать, судорожно обнимая сына за шею, снова разрыдалась. – Как вы могли… как вы посмели..?
– Сделать то, что сделал бы на моем месте любой достойный мужчина? По-вашему, я был недостаточно милосерден? – ответил лорд, окидывая взглядом присутствующих. – Достаточно и того, что я не стал подавать на мою жену в суд. Если бы я это сделал, Арабелла, то ты до сих пор расплачивалась бы за это. Тебя бы осудили за измену и забрали все, включая Филис и Эвелин.
– Это просто невероятно, – заявил Александр, в ужасе тряхнув головой. – Речь идет не просто об убийстве, а о том, что вы гордитесь содеянным. Как вы можете быть настолько лишенным морали, милорд?
– Лишенным морали? – лорд Сильверстоун испустил смешок, больше похожим на собачий лай. – Меня обвиняют в отсутствии морали, когда я лишь стремился сохранить в целостности свою семью! Да любой настоящий мужчина сделал бы тоже самое!
Оливер пришел в ярость и был готов обрушиться на мерзавца и воздать ему по заслугам, но мать положила руки ему на грудь, молча качая головой. Юноша не сразу понял почему она его остановила, но, поняв, застыл на месте.
Поначалу ничего не было видно, потому что свет фонаря освещал лишь небольшое пространство, но потом Оливер заметил, что за спиной аристократа появилось нечто, что все они уже видели несколько ночей назад на этом самом месте. Две покрытые илом руки ухватились за край причала и постепенно приближались к лорду…
– Единственным для меня утешением, – продолжал вещать тот, не обращая внимания на устремившиеся за его спину взгляды присутствующих, – служит то, что Лилиан успела выйти замуж до того, как вся эта история вылезла наружу. У нас с Арчерами и так хватало проблем в последнее время, и я не уверен, что очередной скандал не стал бы причиной разрыва помолвки, о которой мы…
Закончить фразу Сильверстоуну не удалось. Руки, покрытой илом твари, сомкнулись на его лодыжках, дернули, повалив мужчину на причал, и потащили в Миссисипи, как когда-то Теодору.
Оливер инстинктивно дернулся в сторону реки, но леди Сильверстоун снова остановила его. Посмотрев на мать, он удивился, прочитав на лице все еще плачущей женщины, промелькнувшее выражение облегчения.
– Нет, – тихо произнесла она и повернулась к остальным, не менее изумленным, чем Оливер. – Если вы действительно хотите меня спасти, не делайте этого. Это – единственное решение…
– Леди Сильверстоун, – прошептала Теодора, подойдя поближе. – Вы осознаете о чем вы нас просите? Не пожалеете потом о своем решении? Что вы расскажете вашим дочерям?
– Ложь, – спокойно ответила дама. – Как и все эти годы, когда они спрашивали люблю ли я их отца. Если мы его спасем, то он не остановится, пока не уничтожит меня и моего сына.
Под причалом мелькала какая-то смутная тень, которая беспрестанно извивалась, изрыгая множество пузырьков. Но, в конце концов, вода успокоилась и на поверхность постепенно всплыло тело лорда Сильверстоуна лицом вниз и с безвольно поникшими руками. Леди Сильверстоун снова вскрикнула и отвернулась, уткнувшись лицом в жилет сына. Несколько мгновений все молчали… пока из вод Миссисипи опять не показался силуэт существа, руки которого, только что покончили с лордом Сильверстоуном.
– Господь Всемогущий! – воскликнул Александр, прикрывая Веронику. Оливер и леди Сильверстоун закричали. Лайнел и Теодора одновременно выхватили оружие и открыли огонь. – Неужели это никогда не закончится?
– Нет, пока «Персефона» остается на плаву, – ответил Оливер.
Голос его вдруг умолк. Одна из пуль Теодоры попала в лоб существа, которое испустило вопль и остановилось. На мгновение застыло, приподнявшись над причалом, пытаясь на него влезть, и затем соскользнуло обратно в воду. Там оно присоединилось к лорду Сильверстоуну, но в этом случае лицом вверх. Медленно, несмея произнести ни звука, все шестеро подошли к кромке воды, чтобы убедиться в том, что тварь больше не опасна. Они увидели, как ее тело покачивается на волнах, раскинув руки, через пулевое отверстие течет кровь, окрашивая воду в красный цвет.
Но ведь невозможно было, чтобы кто-то истекал кровью, через полвека после смерти. Теодора и Лайнел встретились взглядами и поняли, что подумали об одном и том же.
– Он вовсе не… не… живой мертвец, – наконец выговорила девушка. – Это человек из плоти и крови.
– Он кричал как любой раненый человек, – согласился Лайнел. Он попытался оттолкнуть Теодору от края причала, но та не сдвинулась с места. – Мы должны как можно быстрее сообщить обо всем в полицию. Какая-то мутная история получается.
– Мама, пожалуйста, – позвал за собой Оливер, которая оторопело кивнула. – Найди инспектора и попроси, чтобы он к нам пришел и привел своих агентов. А потом оставайся с Лили, я скоро к вам приду.
Женщина снова кивнула, продолжая неотрывно смотреть на два уносимых течением тела. Когда она, наконец, ушла, Оливер обратился к остальным:
– С каждым разом я понимаю все меньше и меньше. Конечно, мерзавец заслужил нечто подобное, но…
– Но не от рук такого преступника, как этот, – согласилась Вероника. – Это действительно дурная смерть, хотя вы даже не представляете насколько я рада, что именно он оказался ближе всех к воде. Мы чудом избежали гибели.
– А с тобой-то, что происходит? – спросил Лайнел Теодору, которая по-прежнему стояла у кромки воды с Кармиллой в руках. – Тебя не радует, что ты только что всех нас спасла?
– Да, конечно радует, – пробормотала Теодора, пряча пистолет в складках платья, – но для этого мне пришлось убить человека, которого я знала. Это тот же мужчина, которого я видела тогда на кладбище Лафайет. Его звали Бен Уилсон и он работал на моего патрона.
–
[1] Суинфорд – городок в Ирландии графстве Мейо (провинция Коннахт) на берегу реки Мой; Келмскотт – поселок на берегу Темзы в Оксфордшире.
Глава 34
– Я узнала бы его где угодно: как я уже тебе рассказывала, он работал в доме, купленным Его Королевским Высочеством на Вашингтон-сквер, – голос Теодоры так дрожал, что англичане едва понимали ее. – Но я не понимаю, что он делает здесь, в Ванделёре, и зачем ему понадобилось убивать лорда Сильверстоуна.
«Это очевидно, – сказал себе Александр, возникшие подозрения заставили его сердце ускорить свой бег. – Теперь я понимаю, что происходит…»
– Скоро здесь будет полно полицейских, – напомнила Вероника. – По-крайней мере, мы вне подозрений в убийстве лорда Сильверстоуна – его супруга подтвердит, что мы не имеем к нему никакого отношения.
– А вот как мы объясним наше здесь присутствие, да еще и в такое время? – поинтересовался Оливер. – Как мы расскажем о Виоле и ростре?
– На данный момент, это не так важно, Оливер. Гораздо больше меня волнует, как с нами поступит князь Драгомираски, когда об этом узнает?
– Когда я узнаю о чем? – вдруг произнес голос за их спинами.
Это был лишь шепот, но он мгновенно заставил всех обернуться и онеметь от изумления. Некто, полностью одетый в белое, приближался к ним по причалу и явно был не из местных. Он шел с элегантностью человека, чья жизнь протекала во дворцах и модных салонах, впрочем, когда он подошел и свет фонаря упал на его лицо, оказалось, что он еще очень молод. Длинные, струящиеся по спине волосы были почти такими же белыми, как и у Виолы, а вот черты лица больше подошли бы подростку. У Теодоры вырвался сдавленный крик.
– Мой повелитель… – и вдруг, ошарашив англичан, упала на колени, чтобы припасть к руке, протянутой ей молодым человеком. – Мой повелитель…, я и подумать не могла, что…
– Прибереги свои излияния, дорогая, этот пол слишком грязен для тебя, – улыбнулся он, ласково погладив ее по голове другой рукой…
«Можно подумать, что она – его комнатная собачонка», – подумал Лайнел.
Князь помог девушке подняться на ноги, и та молча застыла, вперившись взглядом в пол.
– Не буду отрицать, что встреча оказалась неожиданной и для меня. Я предпочел бы познакомиться с вами при более удобных обстоятельствах, – продолжил молодой человек. – Не могли бы вы мне объяснить, что за проблемы у вас возникли с одним из моих людей? Кто его пристрелил?
– Мой повелитель… – снова прошептала Теодора. Серые глаза юноши обратились к ней. – Это я убила Уилсона, но… я и представить себе не могла, что это он. Неожиданно появившись на причале, он напал на лорда Сильверстоуна…
Услышав слова девушки, князь Константин взглянул на второе тело, лицом вниз покачивавшегося на волнах недалеко от причала. Течение прибило тела поближе к источнику света, и тогда все увидели то, что ускользнуло от их внимания раньше: нос и рот Уилсона прикрывала своего рода маска, от которой за спину тянулась тонкая трубка. «Видимо, это какая-то современная модель скафандра, – подумал Александр. – Вот почему они так долго могли находиться в воде. А илом перемазывались, чтобы никто не видел их лиц.»
Князь Константин ничуть не смутился, даже когда профессор произнес:
– Ваш человек подкрался к нам, когда мы разговаривали с Сильверстоунами и утащил в воду того, кто оказался ближе всех к воде и сделал бы тоже самое, если бы там стоял кто-то из нас. Именно они, – добавил он, – орудовали здесь последние три дня. Вовсе не моряки с «Персефоны» выходили из реки, чтобы покончить с теми, кто их побеспокоил. Это делали работающие на вас люди.
– Что все это значит? – воскликнула Вероника, вытаращив глаза. – Все, что с нами до сих пор происходило в Ванделёре было спланировано еще до нашего приезда?
– Нет, – тихо запротестовал Оливер. – Поверить в это не могу. Никто не может быть настолько безумен.
И тут же осознал что да, может. Константин Драгомираски помолчал немного и… улыбнулся, не обращая внимание на ошарашенный взгляд Теодоры.
– Вижу, все, что мне рассказывали соответствует действительности: вы и вправду очень проницательны, особенно учитывая тот факт, что вы всего лишь журналисты какой-то незначительной газетенки. Полагаю, я должен вам кое-что объяснить, но у меня сейчас мало времени. Через пару минут я отправляюсь в Нью-Йорк, чтобы заняться более важными, чем это, делами.
Посмотрев вдаль, Александр заметил за домишками Ванделёра, возле ограды отеля, элегантную белую карету, которую охраняли два человека в ливреях. Не те ли, которые напали на них на причале, а потом в бальном салоне?
