Текст книги "Прикамская попытка. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Виктор Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 70 страниц)

   Золотоискатели и переселенцы из Европы, благодаря нашим многочисленным листовкам и печатным рекламам, доподлинно знали о развитой промышленности на Русском Востоке. Более того, листовки давно содержали полный перечень цен на все инструменты, вещи и даже продукты, на Дальнем Востоке и Беловодье, причём, что характерно, гораздо ниже европейских. Ещё бы, при нашем серийном производстве буквально все металлические изделия были вдвое-втрое дешевле своих иностранных аналогов. Потому практичные немцы предпочитали продать имущество в Европе, а на Дальний Восток отправиться с зашитыми в поясах монетами, взяв лишь самое необходимое в пути. Те оставшиеся недостроенными пять тысяч вёрст, разделявшие уральский участок железной дороги и дальневосточную часть пути, зажиточные переселенцы проходили относительно легко, пользуясь услугами многочисленных ямщиков.

  Перевозками золотоискателей из Европы на Дальний Восток занялись уральские казаки и некоторые казахские роды, следившие за безопасностью своих клиентов лучше всякой полиции. Ямщики внимательно смотрели за чужаками, проверяли все несчастные случаи в дороге, а нескольких неосторожных разбойников выловили за неделю, решив всё самосудом. Жаль, что большая часть переселенцев, как правило, крестьяне, до Иркутска добирались пешком, не имея средств на услуги ямщиков. Там их мучения заканчивались, они сразу попадали в руки представителя Беловодья, формировавшего регулярные караваны переселенцев в Белый Камень, фактически, за наш счёт. От Белого Камня по Амуру людей сплавляли на пароходах Русской Дальневосточной кампании до Быстровска, дальше по железной дороге во Владивостокский порт.

   Не все европейские и русские золотоискатели добирались до Калифорнии, учитывая, что основные перевозки из Владивостока в Форт-Росс легли на плечи океанского флота Беловодья. Надо ли говорить, что стоянка в Невмянске стала обязательной для пассажирских кораблей, там их встречали наши агенты, намётанным взглядом выбиравшие нужных людей. В результате, кроме двадцати тысяч золотоискателей, заселивших русско-беловодскую Америку за последние годы, почти десять тысяч европейцев и русских осели в Беловодье. Большинство из них ремесленники и крестьяне, бросившиеся на край света не столько из авантюризма, сколько от беспросветной нищеты. Подавляющая часть беглых крестьян и казённых рабочих, ознакомившись с нашим Положением, предпочитали остаться на острове, подав прошение на жительство.

  Зато среди будущих калифорнийцев оказался молодой граф Резанов, востроносенький парень с горящими глазами и вполне графскими манерами. Думаю, теперь с испанцами проблем у русских американцев совсем не останется. Их и в прежние времена не было, считай, лет пять там нашей продукцией торгуют, от оружия и скобяного товара, до тканей и предметов роскоши, раза в два дешевле обходится, чем из Испании привозить. Так, что ни один местный испанский начальник, прикормленный, конечно, не пробовал протестовать, опасаясь не столько нас, сколько своих же подчинённых. В случае потери такой выгодной торговли, начальство могло не дождаться очередного корабля в метрополию, несчастные случаи в диких местах никогда не расследовали. А местные плантаторы неплохо зарабатывали на торговле с русскими, все давно вооружили свою охрану "Лушами", самые продвинутые прикупили немного миномётов.

   Вполне обоснованно доны считали, что смогут отбиться от любого присланного из метрополии отряда. Никаких кровопролитных сражений русских с индейцами на западном побережье Америки за эти годы не произошло. Испанцы и русские нанимали аборигенов на работу, миссионеры постепенно их крестили, если и были конфликты, то единичные и крайне редко. Ни одна из русских и беловодских миссий и острогов не подверглась массовому нападению индейцев за десятилетие. Мы с Палычем пришли к выводу, что книги и фильмы о героизме американцев в войне с кровожадными дикими индейцами оч-ч-чень преувеличены. Кроме нескольких откровенно бандитских нападений, массового сопротивления русскому продвижению в Америке индейцы не оказывали. Возможно, потому, что мы их не загоняли в резервации, а относились, как к людям?

  За шесть лет гарнизоны Беловодья организовали добротную охрану золотых приисков, медных и серебряных рудников в Кордильерах, и всей Русской Калифорнии. В отличие от острова Белого, Австралии, азиатских колоний, и других владений РДК, в Калифорнии сразу официальной властью стали представители Российской Империи. Никита передал наше прошение государыне о включении Русской Америки в состав империи и добился, чтобы в Америку отправили официального представителя от России, пока секунд-майора Новожилова. Почти сразу за ним Никита сагитировал выехать Резанова, психологически его подготовив. Надеемся, что будущий герой "Юноны и Авось" расширит Русско-Американскую торговую кампанию, созданную Шелиховым и Барановым, не всё РДК под себя грести. Пусть новые люди получат возможность заняться освоением Русской Америки. А, чтобы Резанов остался живым и, ещё не родившаяся, Кончита его дождалась, мы поможем. Главное, от большинства административных проблем удалось избавиться, сосредоточившись исключительно на экономическом освоении Кордильер.

  Беловодье, в моём лице, участвовало в отыскании и разработке золотых и серебряных месторождений в Скалистых горах. С продажей добытого металла России, пусть по фиксированным ценам, но, за русские деньги. Да, не бескорыстно мы держали там гарнизоны, кроме участия в добыче золота, новобранцы получали опыт службы в Пограничье, заполняя скуку гарнизонной жизни регулярными частыми стрельбами и учениями, охраняя картографов и геологов, постепенно создававших добротную карту русских владений. Каждый год отряды бандитов всяких мастей и молодых индейцев дерзкими нападениями прощупывали прочность границ русской и беловодской Калифорнии с востока. Восемь беловодских острогов, вооружённых старыми пятидесяти миллиметровками, надёжно прикрывали восточные предгорья Кордильер от индейцев и бандитов, изредка прорывавшихся из прерий. Слава богу, КВ-связь действовала надёжно, боеприпасов мы не жалели, за всё время индейцам ни разу не удалось захватить хоть один острог.

   Шелихов основательно укрепился на Аляске, где год назад начал мыть золото на Юконе, с индейцами у него проблемы были, но недолго. Особенно воинственным колошам не понравились двуствольные "Луши" и пятидесяти миллиметровые миномёты. Последний набег этого воинственного племени, более века терроризировавшего прибрежные алеутские племена, закончился вполне предсказуемо. В отражении нападения участвовали наши аннамские наёмники с двумя приданными пароходами. Уж азиаты своих врагов не жалеют, и, когда начальство из числа русских торговцев спохватилось, все нападавшие были прикончены, у колошей физически не осталось мужчин-воинов. Хотя, возможно, в селениях и могли подрасти дети, но, против этого меры приняли многочисленные соседи колошей, накопившие достаточно претензий к племени, угнетавшем и грабившем всё побережье Аляски. "Зачистка" индейцами некогда воинственного племени прошла за полгода, нам не пришлось помогать даже оружием. Сейчас на побережье трудно найти индейца, который рискнёт назваться именем начисто истреблённых колошей. Вот так, по-азиатски, просто и надёжно, хоть и Америка.

  Зато русские земледельцы и скотоводы, расселявшиеся вдоль океанского побережья от Форт-Росса на север, почувствовали себя значительно спокойней, лишившись агрессивных соседей-колошей. И, беловодские старатели активней двинулись в Скалистые горы, не брезгуя добычей меха. Да, старатели пошли не те, первая волна уральских умельцев давно остепенилась и осела в городах. Все они заработали достаточно, чтобы вести скучную жизнь богатых рантье. Ан, нет, рвутся в горы, хоть не связывай. Даже работа преподавателями на горных факультетах Владивостокского и Невмянского вузов не остепенила старых бродяг. Они-то и вывозят своих воспитанников летом на природу, на практику, в горы Аннама и Австралии, Калифорнии и Бенгалии. Так, что старатель нынче молодой, грамотный, обученный. А старики-учителя, пока молодёжь по горам скачет, зверя постреливают, рыбку ловят, по браконьерской привычке, как мы шутим, вспоминая годы пугачёвского восстания.

   За последние десять лет английские и голландские торговцы перестали появляться в прибрежных водах Калифорнии и дальше на север, Гавайские острова для них северная точка торговли на востоке Тихого океана. Беловодские патрульные катера отучили от всякого промысла на Командорских и Алеутских островах, и в прибрежных водах тихоокеанского побережья Северной Америки американских и английских промышленников. Поэтому, земли и воды Тихого океана севернее Гавайских островов фактически стали собственностью исключительно России и Беловодья, лишь испанские и французские корабли не боялись торговать в этом регионе. Причём, задолго до установления дипломатических отношений.

  Наши отношения с британской Ост-Индской кампанией до сих пор напоминают советские времена, мы делаем вид, что ничего не происходит, англичане делают вид, что ничего не замечают, а "сами откручиваем, отламываем, отвинчиваем", по выражению М. Жванецкого. Капитаны баронства и кампании портили друг другу жизнь при любом удобном случае, от "случайных" обстрелов артиллерией, приняв, якобы, за пиратов. До конфискации грузов и самих транспортных судов. Причём, обстреливали нас англичане, как правило, безрезультатно, и при многократном превышении сил. А конфисковывали грузы и суда Ост-Индской кампании за многочисленные нарушения исключительно беловодские пароходы, пользуясь преимуществом в вооружении и скорости хода. Но, делали это, как говорится, в рабочем порядке, а, после поданных жалоб и разбирательств, как правило, суда мы англичанам возвращали. Правильно, зачем нам парусные лохани, когда средняя скорость беловодских пароходов последних выпусков достигла тридцати километров в час, а грузоподъёмность тысячи тонн? Другой вопрос, что конфискованный товар мы не вернули ни разу.

  Пока британская Ост-Индская кампания терпит, а куда деваться? Во всех вооружённых конфликтах между Беловодьем и войсками кампании, сила оказывалась на нашей стороне. Особенно ярко это проявилось во время недолгой войны с Британией и Голландией, когда беловодские капитаны, словно в охотничьем азарте, буквально рыскали по океану, бросаясь на каждого встречного "англичанина". В тот год одиночные беловодские корабли, вооружённые парой гаубиц, умудрялись захватывать целые караваны из пяти-шести британских и голландских судов, подавляя любое сопротивление дальнобойными и скорострельными орудиями.

   Именно в 1788-1789 годах, как никогда наглядно, все капитаны судов Индийского и Тихоокеанского бассейна убедились в уникальности и непобедимости русского оружия. Русские казнозарядные пушки не только превосходили по дальности любые орудия в два-три раза, не только стреляли чаще, раз в пять, но и снаряды обладали неизмеримо большей мощью, нежели чугунные ядра или круглые гранаты. Обычному торговому кораблю хватало одного-двух попаданий русского фугаса в борт, чтобы выйти из сражения. Ибо разрыв снаряда калибра даже пятьдесят миллиметров разносил любые деревянные переборки в радиусе пяти метров, вырывая в борту или днище судна дыру от одного до полутора метров диаметром. Что говорить о более мощных и дальнобойных гаубицах калибра сто миллиметров? На близких дистанциях, начиная с восьмиста метров, к пушкам охотно присоединялись стрелки, выбивая всё живое на кораблях противника из нарезных карабинов.

  Англичане это усвоили чётко, и, пытались переломить обстоятельства в свою пользу массовыми закупками ружей и патронов. Всего они купили двадцать тысяч ружей, "Луш", естественно, и полмиллиона патронов. Миномёты и казнозарядные пушки мы до сего времени в Европу не продавали, решили отложить их продажу до перевооружения. В результате, ружья ост-индским солдатам не помогли, подтвердив известную истину "Артиллерия – бог войны". К началу 1790 года беловодские торговцы выдавили британскую Ост-Индскую кампанию из всех портов восточного побережья Индии и всего Индокитая. Теперь возникли трудности у казаков-капёров, привыкших за последние годы к лёгкой добыче, в виде английских купеческих кораблей. А, что делать? Приходится беловодским казакам-капёрам "работать" всё ближе к западному индийскому побережью, добираясь до Персидского залива, благо там давно обжитый и усмирённый Цейлон поблизости.

   С помощью беловодского оружия и при участии наших военных советников, туземцы пятый год портят англичанам жизнь во всех колониях западного побережья Индостана, только там остались ещё британские и голландские колонии. Под горячую руку попали голландцы, вынужденные вести боевые действия на материке против индусов. Первые годы европейцы побеждали, как говорится, "за явным преимуществом". Наши советники едва успевали уносить ноги и собирать брошенные аборигенами "Луши", чтобы назавтра снова их продать "борцам за свободу". Пришлось разворачивать полноценные лагеря обучения новобранцев, где гонять свободолюбивых индусов по три-четыре месяца в самом жёстком стиле. Лишь после этого аборигены стали иногда(!) не убегать с поля боя, бросая оружие. А год назад, войска британской Ост-Индской кампании впервые потерпели довольно крупное поражение от туземных войск, потеряв в районе Мангалуру целый батальон.

  Понемногу воинственные индусы стали втягиваться в сопротивление, уничтожая любых европейцев, не похожих на беловодцев, с запоминающимся восьмиконечным золотым православным крестом на фоне красного знамени. Лишь французы, заключившие в своё время с нами договор о сотрудничестве, сохранили мирные отношения с индусами в своих представительствах, даже начали теснить англичан. За что и отблагодарили нас четыре года назад установлением полноправных консульских отношений с баронством. Однако, с приходом Великой французской революции, эти начинания, вполне нами ожидаемо, пошли прахом. Часть войск срочно вернули в метрополию, другим, конечно же, сразу стали задерживать денежное содержание. Постепенно французские колонии скатывались в пропасть, так знакомую нам с Палычем, чем не замедлили воспользоваться представители РДК, давно проинструктированные на подобные случаи. Нет, мы очень вежливо и цивилизованно, без какого-либо насилия, занимали возникшую нишу в торговых факториях и самой торговле.

  – Конечно, мусью, – говорили русские приказчики, – когда придут ваши товары и вернутся французские войска, мы обязательно вернём всё взад. Но, сейчас мы, как ближайшие союзники, вынуждены вмешаться, иначе всё захапают себе англичане и голландцы, не так ли?

  Доходы русских торговцев росли, связи в индусских княжествах крепли, мы с Иваном попытались увеличить количество европейцев среди жителей Беловодья. В результате, год назад беловодское представительство в Марселе развернуло активную агитацию ремесленников, инженеров и учёных, художников и музыкантов, просто рабочих и крестьян, на выезд из объятой пламенем гражданской войны Франции в благословенное Беловодье. Где нет революций, гильотин, политической и религиозной цензуры. Зато передовая техника, девяти часовой рабочий день, огромное количество незаселённых земель, и предложения работы с хорошим заработком. Конечно, большая часть переселенцев прямым ходом отправлялась в Австралию, за исключением учёных, некоторых художников, музыкантов, инженеров. Вполне понятно, что никаких религиозных деятелей среди переселенцев не было, наши агенты тщательно следили за этим. За два года революции из Франции перебрались в Австралию двадцать тысяч семей, на остров Белый всего тысяча восемьсот человек. Но, каких! Три академика, сто двадцать инженеров, восемьдесят механиков и сталеваров, сорок шесть врачей и т. п.

  Баронство получило приток свежих идей, иных мыслей, оригинальных взглядов. Одновременно, молодые русские врачи, инженеры и мастера увидели, насколько беловодская наука и техника опережают Европу. Получили представление, чего хотят европейцы, как они мыслят, многие беловодские специалисты избавились от "комплекса провинциала". Я опасался возмущений нового патриарха Феодора, сменившего год назад безвременно ушедшего Гермогена. Но, как оказалось, большая часть прибывших интеллигентов атеисты, агностики, кто угодно, только не правильные католики. Так, что никаких религиозных требований или открытых богослужений не происходило. Как и религиозных споров, видимо, они начнутся позднее, когда французы отойдут от культурного и технологического шока.

  В России по-прежнему, мало что меняется, хоть и живёт страна гораздо богаче, чем раньше. Не в малой степени, за счёт огромного объёма торговли с Востоком. Только Дальневосточная кампания приносит ежегодных налогов России пять миллионов рублей, можно представить, сколько отчисляют предприятия Никиты Желкевского и Кожевникова Володи. Не считая множества заводиков и купцов, поставляющих смежную продукцию на их предприятия, либо выпускающих нашу патентованную технику. По нашим прикидкам, русский бюджет за двадцать лет вырос в два-два с половиной раза, на 1789 год он составил сто восемь миллионов рублей. И, доходы выросли не только у дворян, торговцев и ремесленников.

   Программы строительства железных дорог, новых заводов, пароходостроение и прочие, связанные с наймом большого числа работников, в том числе и неквалифицированных крестьян на зимний период, неплохо обогатили и бедные слои населения. Мы и наши приказчики предпочитали строить не на костях и долго, а за неплохую плату и быстро. Не было в России губерний, где не прошла чугунка, не выросли новые заводы. А обслуживание железной дороги всегда требует множества хорошо оплачиваемых рабочих рук. В Поволжье и Прикамье за эти годы повсеместно научились выращивать картофель, незаменимую защиту от неурожаев. Вместе с ростом доходом крестьян, картофель решил проблему регулярного голода русских губерний. Люди перестали голодать, побираться, умирать, в конце концов от недоедания. На внутреннем рынке стабильно росло потребление дальневосточных товаров, и, не только богачами. Красная икра и рыба, наряду с чаем и хлопчатобумажными отрезами, стали востребованы простыми рабочими и селянами. Благо, мы старались пресекать любые попытки розничных торговцев задирать цены. Даже крупные магазины открыли в губернских центрах, где наши товары шли по оптовым ценам.

  Многолетние поступления больших объёмов золота с Дальнего Востока сделали своё дело, денежное обращение в стране резко подскочило. Сыграли свою роль иностранцы, закупающие в Петербурге восточные пряности, ткани, фарфор и прочее, по более низким, нежели в Европе, ценам, и расплачивавшиеся звонкой монетой. До инфляции, конечно, дело не дошло, не те объёмы поступлений благородного металла, нежели в Испании и Франции. Но, торговые обороты в России выросли и заметно. Официально, в России, мы продали больше ста патентов, за смешные деньги, чисто символические, лишь бы работали промышленники, привыкнув покупать, а не красть технологии. Ещё в шести европейских странах мы продали шестнадцать патентов, принесших нам только за первый год полмиллиона рублей серебром. И по двести тысяч рублей ежегодно продолжают поступать нашим европейским представителям.

  Ни одного патента только, так и не купили наши английские "друзья", хвалёное британское правосудие отказало в исках, поданных в ответ на нарушение наших авторских прав. Что же, мы утёрлись и занялись, как говорил президент Российской Федерации, поисками неадекватного ответа, тьфу, асимметричного ответа. Хотя, слово неадекватный, подходит к нашим действиям полнее. Начиная с приснопамятного 1788 года, мы активно принялись гонять англичан по всему Индийскому и Тихому океанам, все английские суда подряд, а не только британской Ост-Индской кампании, как прежде. Пользуясь подавляющим превосходством в скорострельности артиллерии и манёвренности, беловодские пароходы останавливали и досматривали все встречные английские корабли, как правило, Ост-Индской Кампании, даже после окончания войны. Найденные контрафактные товары тщательно документировали, вплоть до фотографирования, составляли протоколы, в обязательном порядке подписанные капитанами и ответственными пассажирами захваченных судов.

  После чего все товары на судне уничтожались, либо доставлялись под конвоем в ближайший беловодский порт, где беззастенчиво конфисковались. Учитывая, что консервы были самым простым к производству нашим патентом и самым востребованным в длительных плаваньях, их находили на большинстве кораблей, естественно, не нашего производства. В результате, только за первый год тотального патрулирования, в английскую метрополию вернулись семь дочиста ограбленных кораблей. Пять экипажей, пытавшихся доблестно сопротивляться, были обстреляны из пушек, после чего корабли еле доползли в ближайшие порты. Там капитаны и представители владельцев обнаружили начисто посечённый осколками товар, а выжившая команда поклялась не сопротивляться сумасшедшим русским.

  И правильно сделали, потому, что на следующий год все три корабля, вздумавших сопротивляться досмотру, пошли ко дну с первых залпов, а спасённый экипаж был методично собран и депортирован на Новую Зеландию. Там и предстояло трудиться всем европейским безобразникам, изучая у кхмерской охраны русский язык, в свободное от строительства и лесоповала время. Стимулы для такого лингвистического подвига были вполне достаточные, только владеющие русским разговорным языком моряки могли наняться на беловодские корабли, торговые, конечно. А иностранным кораблям появление в портах Новой Зеландии и Австралии изначально было запрещено, и, этот запрет мы поддерживали максимально жёстко, не делая исключений даже для французов.

   Военного флота баронство позволить себе не могло, по причине примитивной бедности, не столько финансовой, сколько людской нехватки. Терять сотню обученных грамотных специалистов на бездарное патрулирование океана, было абсурдно. С теми же функциями легко справлялись два десятка торговых пароходов, с командой до тридцати человек и отделением стрелков на борту. Стрелки жалование получали из баронской казны, а питание обеспечивали хозяева кораблей. Безоружным пароходам выход в океан был запрещён, что строго контролировали портовые власти. Причём патрулирование было попутной задачей, основная цель всех таких судов была исключительно торгово-исследовательская. Торговые пароходики регулярно посещали острова Тихого океана, меняя добытые ресурсы – копру, кокосы, жемчуг, сушёную рыбу и т. п., на необходимые товары у поселенцев, при окончании срока "выслуги", возвращали поселенцев на остров Белый или в Австралию, с соответствующей заменой. Одновременно картографировали тихоокеанские острова, описывали течения, водружали наше знамя на вновь открытых, даже необитаемых островах.

  Учитывая казаков, перекрывших Малаккский пролив и окрестности Сингапура, да наши торговые пароходы, частым гребнем прореживающие английские суда у побережья Индокитая и на тихоокеанских островах, британской Ост-Индской кампании пришлось тяжело. Думаю, до пятнадцати процентов их судов ежегодно исчезали в нашем (!) регионе земного шара и после окончания войны с Россией. Да, с некоторых пор, даже китайские пираты не рисковали приближаться к кораблям под красным флагом, разве, с целью приобретения трофеев. Лимонники же, ежегодно заявляли в нейтральных портах протесты представителям РДК, естественно, с нулевым результатом. Пытались устроить несколько провокаций, но, обязательное ношение револьверов беловодскими торговцами и моряками весьма быстро сняло напряжение в нашу пользу. Ничего не придумав лучше, британцы стали формировать крупные караваны из десяти-пятнадцати торговых судов под охраной нескольких фрегатов. Пока мы такие караваны не трогали, но, сил и опыта русские моряки накопили вполне достаточно.

  Всего три года назад Беловодье установило дипломатические отношения с Китаем, причём, по инициативе Срединной Империи. Конечно, мы неоднократно пытались сблизиться с "китайскими товарищами", особенно, после заключения мирного договора Китая с Россией. Но, видимо эмоции преобладали в умах советников императора, которые не желали вести разговор с варварами на равных, требовали от Беловодья непременного признания себя вассалами. Тут у нас с Палычем замкнуло, мы вспомнили слова песни Макаревича "Пусть этот мир прогнётся под нас", и пошли на принцип. Напомнив Китаю о необходимости установления дипломатических отношений после захвата беловодским десантом крупнейшего торгового города Кантона и оккупации китайского острова Формоза (будущий Тайвань). Такой намёк Срединная империя поняла быстро, всего за год мы вышли на приемлемые условия заключения мира, обменялись посольствами. Однако, китайцы затаили обиду, невзирая на явные экономические выгоды. Из всех беловодских товаров берут только оружие, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадываться о предстоящем военном конфликте с "китайскими товарищами".

  Большинство корейских ветеранов, заключивших контракт на двадцать лет службы в нашем первом батальоне, давно осели семьями на островах Белом или Гонолулу, хотя человек семьдесят ещё собирались вернуться на родину после выслуги лет. Ничего, у нас теперь проходили службу три батальона кхмеров, два батальона аннамцев, в основном за пределами острова Белого. На островах, в Калифорнии, на кораблях и в охране немногочисленных посольств работали бойцы первого айнского полка. Послы баронства в Европе по совместительству решали вопросы представительства в соседних государствах, представители в Азии активно занимались разведкой в сопредельных странах, подыскивали торговых агентов, пытались завязать союзы.

  Наша военно-тренировочная база на Цейлоне неплохо потрудилась, жалкие остатки английских факторий и представительств на западном побережье Индостана о развитии не думали, сидели в глухой осаде. Голландцев и испанцев мы старались не трогать, но, аборигенам особо не советовали, кого из белых людей выгонять. Производство на Цейлоне развивать не стали, меняли оружие и товары, доставленные из Беловодья, на пряности, скупали драгоценности, да военные советники тренировали борцов за независимость и освобождение, теперь уже Западной Индии. На восточном побережье Индостана, в Калькутте, Пондишери и Мадрасе неплохо развивались русские торговые представительства, основные поставки знаменитых индийских тканей шли во Владивосток и Европу оттуда. Почти треть прибыли приносило баронству посредничество в торговле, индусы предпочитали выменивать свои товары на оружие, радиоприёмники и граммофоны, названные нами "крикуны", чем продавать эти же товары голландцам и французам за золото и серебро. При непосредственном товарном бартере беловодские купцы давали пятипроцентную скидку, активно вытесняя европейских конкурентов. Те предлагали за индийские товары золотые и серебряные монеты, никаких европейских товаров индусы не брали.

  Жаль, местные индийские князья, вдоволь вооружившись и выгнав европейцев из своих владений, почувствовали себя непобедимыми полководцами. Не успели изгнать англичан, тут же затеяли междоусобную войну, непонятно, за что. Практически в каждом освобождённом от европейцев княжестве оказались в собственности трофейные торговые корабли, с нашей помощью князья пытались торговать своими товарами в Турции, Персии, Голландии, России, Франции. Выход азиатов на европейские рынки произошёл из-за нашей жадности. Заключая с Кореей, Аннамом, Камбоджей и Японией договоры об изгнании европейских торговцев и русской монопольной торговле, мы понимали риск подобного предложения. Но, огромные политические и экономические перспективы вскружили мне, честно говоря, голову. Первые два года так всё и шло, русские товары захватили огромный рынок сбыта, аборигены смотрели в рот нашим инженерам и купцам.

   Но, прошла волна успеха, и азиатский потребитель выразил недовольство однобоким ассортиментом русских товаров. Оказывается, мы не предлагаем французских, испанских, итальянских вин, к которым уже привыкли платёжеспособные покупатели. У торговцев РДК напрочь отсутствовали европейские экзотические товары в виде женских платьев, мебели, шоколада, табака, различных безделушек и прочего, к чему богатые азиаты испытывали вполне понятный интерес. Заниматься доставкой товаров из Европы мы не собирались, вполне понятно, что не сможем угодить всем, появится контрабанда. Пускать европейцев на рынки союзников? Ни за что! По крайней мере, в ближайшие двадцать лет, это точно! Оставался очевидный вариант – пусть союзники сами торгуют в Европе и Турции, а мы поможем с охраной! Благо, трофейных британских кораблей предостаточно, скучающих на новозеландских лесосеках английских моряков ещё больше. Так всё и начиналось два года назад.

  Сначала Корея и Аннам на шести кораблях робко сделали пару рейсов в Европу под охраной сразу четырёх беловодских парусников. Затем, к ним подключились японцы и кхмеры, арендовав у нас несколько трофейных торговых кораблей. Потом дело пошло на лад, торговать в Европе стали китайцы и индусские князья. Беловодские корабли, за символическую долю прибыли, патрулировали сборные караваны в Европу. Несмотря на все запреты, связанные якобы со всякими монополиями европейских Ост-Индских и Вест-Индских кампаний, с небольшой скидкой в Европе брали азиатские товары у любых продавцов. А после русско-шведской войны 1788 года, когда русская военно-торговая база выросла в центре Европы, возле Амстердама, а, в Швеции русские торговали беспошлинно, говорить о каких-то ограничениях стало смешно. Мы все знаем, что протестанты за хорошую прибыль отца родного продадут, и, так оно и было, в Голландии, Дании, Швеции живут исключительно протестанты.

  Тем более, что мы давно шантажировали особо жадных европейских торговцев возможностью реализации всех товаров только в России. И, когда те увидели богатейшие азиатские караваны, шедшие якобы в Петербург, сердца купцов не выдержали. Моряки из Юго-Восточной Азии получили постоянные места торговли не только в Марселе и Кале. Но и в Лиссабоне, Антверпене, Копенгагене, Данциге, и, даже Венеции. После оглушительной победы над Швецией, Британией и Голландией, и, организации неподалёку от Антверпена военно-морской русской базы, добиться свободной торговли для наших протеже из Юго-Восточной Азии не составило особого труда. Более того, мы стали для европейцев своеобразным поручителем за азиатов. Теперь, без нашей санкции, ни один азиатский султанат или индийское княжество не решались выйти со своими товарами на европейский рынок. Мы, в смысле РДК, таким положением не злоупотребляла, стараясь закрепить как можно больше азиатских торговцев совместными проектами, а не вымогать деньги за подобную услугу.