Текст книги "Виктор Конецкий: Ненаписанная автобиография"

Автор книги: Виктор Конецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

13

Россия океанская

С юности хотелось написать рассказ о П. С. Нахимове. У Тарле есть намек, глухой намек, что адмирал, поняв невозможность удержать Севастополь, сам искал смерти. Потому и стоял открыто на бастионе, когда по нему прицельно стреляли с полусотни сажен.

И еще поразил меня документ, который приведу с сокращениями:

«Акт о глумлении англо-французских захватчиков над могилами русских адмиралов М. П. Лазарева, В. А. Корнилова, П. С. Нахимова и В. И. Истомина.

11 апреля 1858 г.

…во исполнение распоряжения г. контр-адмирала и кавалера Бутакова сего числа в 10 утра, прибыв на место заложенного в Севастополе храма во имя св. равноапостольного князя Владимира, где устроены общий склеп покойных адмиралов Лазарева, Корнилова и Истомина и могила адмирала Нахимова… открыв как означенный склеп, так и могилу адмирала Нахимова, нашли…

В своде над склепом во время занятия Севастополя союзными войсками был сделан пролом и заделан непрочно… в оном крыша над гробом адмирала Корнилова совершенно изломана, что произошло… вероятно, людьми, спустившимися через пролом в склеп прямо на гроб; с гроба адмирала Истомина крыша снята вовсе… на мундирах адмиралов Корнилова и Истомина эполет не оказалось; в могиле Нахимова дождевая вода покрыла гроб адмирала до половины, крыша гроба изломана на мелкие части… и бренные останки адмирала были засыпаны землей, набранной извне могилы, в могиле был обнаружен шанцевый инструмент иностранного происхождения; на полуистлевшем мундире адмирала Нахимова эполет также не оказалось…» Подписи.

Думаю, ни Лазарев, ни Корнилов, ни Истомин, ни Нахимов ничего подобного с прахом своих противников не позволили бы, а узнав о таком святотатстве подчиненных, обошлись бы с ними чрезвычайно круто.

Но сейчас вернемся к нашим дням. «Известия» (1991. № 246), статья Б. Коржавина «Кощунство. Прах героев нашли… в коробке из-под фруктов»: «Нынче летом бесследно исчезли останки героических русских адмиралов, составляющих славу Российского флота, государства Российского. Причем исчезли буквально под носом командования Черноморским флотом».

Еще в 1927 году над прахом адмиралов нависла зловещая тень, пишет Б. Коржавин. И приводит документ от 7 июля 1927 года, адресованный Севастопольскому городскому Совету: «Административный отдел Севастопольского районно-исполнительного комитета просит назначить комиссию с представителями Административного отдела и Военно-исторического музея на предмет осмотра и изъятия замурованных гробов в полу Владимирского собора. Местная советская власть устраняет или обязует соответствующих лиц устранить из храмов и других молитвенных домов, составляющих народное достояние, все предметы, оскорбляющие революционное чувство трудящихся масс, как то: мраморные или иные доски и надписи на стенах и богослужебных предметах, произведенных в целях увековечивания в памяти каких бы то ни было лиц, принадлежащих членам низверженной народом династии и ее приспешников».

На свой запрос ревнители революционного чувства народных масс получили ответ, что «еще не подошло подходящее время для проведения этой операции».

«Подходящее время» началось спустя четыре года, когда собор был закрыт, а его помещения отданы ОСОАВИАХИМу под авиамоторные мастерские. Тогда-то борцы с «приспешниками низвергнутой династии» взломали усыпальницу адмиралов, разломали гробы, а останки великих флотоводцев большей частью уничтожили. Склеп был засыпан землей и мусором, а взлом к нему замурован. (Какими невинными шалунами были англо-французские «союзники»!)

Только в 1974 году собор был наконец передан Музею героической обороны и освобождения Севастополя. Летом прошлого года сюда приехали гости с берегов Невы – специалисты института «Ленпроектреставрация». С согласия директора музея Ю. Мазепова они вскрыли склеп, очистили его от земли и мусора. На дне его обнаружили обломки одного из четырех разрушенных гробов и немногочисленные разбросанные останки адмиралов. Затем эти останки увезли из Севастополя в град Петров.

Они были найдены в квартире одного из студентов-археологов, в картонной коробке из-под фруктов…

Дня через два после знакомства со статьей Б. Коржавина «Кощунство» (хотя какое тут «кощунство»? Питекантропский бандитизм скорее уж!) мне пришлось выступать в бывшем Морском корпусе, ныне Высшем военно-морском училище имени Фрунзе (с 1998 г. Санкт-Петербургский военно-морской институт. – Т.А.).

К сожалению, сам я оканчивал другое училище. И каждый раз, когда переступаю порог бывшего Морского корпуса, волнуюсь так, как волнуются верующие, вступая в храм.

Кстати, здесь еще юношей, кадетом, гардемарином П. С. Нахимов сблизился с будущими моряками-декабристами. С Завалишиным даже служил потом на одном корабле и спал в одной каюте. Потому и без допроса в соответствующей комиссии Нахимов не обошелся.

Сосланные в Сибирь моряки, конечно, тяжко переживали трагедию Севастополя и гибель друзей-адмиралов. В память о них Михаил Александрович Бестужев посадил вдоль Амура ниже города Сахалин-Ула Севастопольскую аллею. Семена акации и других деревьев собрал для него в саду усадьбы Нахимова его ближайший друг адмирал Михаил Францевич Рейнеке (на морской карте мира можете найти два острова и залив его имени).

М. А. Бестужев полагал, что память о таких людях, как Нахимов, Корнилов или Истомин, «побуждает к действиям и что грядущие поколения построят новый Севастополь – морскую крепость России на Тихом океане».

Далеко смотрел Михаил Александрович!

Только вот коробка из-под фруктов с прахом адмиралов не могла присниться ему и в бредовом кошмаре.

…Вышел я на сцену огромного зала в училище Фрунзе, спрашиваю у доброй тысячи нынешних кадетов и гардемаринов:

– Заметку «Кощунство» в «Известиях» читали?

Гробовое молчание…

Кодекс морской чести, морского братства в нас начинали разрушать еще с училища. Получить назначение на приличное судно мог только член КПСС, только он имел шанс стать старпомом или даже капитаном. Иди, курсантик, на комсомольскую работу, на «общественную», а еще вернее – в стукачи. А тому умнику, который на лекции по марксизму-ленинизму читал под столом Нахимова, придется лет до пятидесяти покрутиться вторым помощником по трюмам.

Однако и военный, и торговый флоты долго сопротивлялись Системе, ибо служат и работают в чужеродной человеку стихии, а стихии не терпят лжи.

Десятилетия страна одно говорила, другое думала. Но если я одно буду командовать, а другое думать в разгар шторма, то окажусь на грунте весьма быстро.

Капитаны нынче редко доживают до пенсии. Мрут от инфарктов на мостиках. Количество судов на морских путях увеличивается, размеры судов растут, скорости увеличиваются, грузы становятся опаснее. Напряжение дикое. Вспомните недавние забастовки мурманских атомных ледоколов – гвардии торгового флота. Представьте меня на мостике атомохода (после Чернобыля!). Представьте, что вы с полного хода высаживаете «Россию» на камни и калечите реакторы! А ледокольщики работают на стыке Аляски, Канады, Норвегии. И если нечто подобное произойдет, то не одной России и Сибири касаться будет.

Еще до технического развала флот начал разваливаться нравственно. Я знаю несколько случаев, когда капитан, получив SOS с аварийного судна, не менял курс и не следовал ему на помощь. И это русские моряки! За подобное на море положена уголовная ответственность, а в случае удачной спасательной операции – крупная материальная награда. Но сколько за этой наградой по международным судам толкаться будешь! А чтобы отвертеться от наказания за уклонение от помощи гибнущему судну, у меня тысячи причин и поводов найдется – тут уж будьте уверены!

Эх, это наше знаменитое «как бы чего не вышло»!

Мне же спускать шлюпки в штормовой океан, морячков высаживать, буксир заводить, пожар на чужом незнакомом пароходе тушить! А если я своих людей погублю, свой кораблик искалечу? Зачем мне это нужно? Расставаться с партбилетом и уходить на берег?.. Нет, не принял мой радист SOS – пролопушил, магнитная буря ему уши заткнула. Так я и запишу в судовой журнал. Для прокурора главная бумажка.

«Капитан судна, находящегося в море, по получении из любого источника сигнала о том, что судно или самолет или какое-либо их спасательное средство терпит бедствие, обязан полной скоростью следовать на помощь людям, терпящим бедствие, сообщив, по возможности, им об этом. Если он не может этого сделать или в силу особых обстоятельств считает нецелесообразным или ненужным следовать для оказания им помощи, то он должен указать в судовом журнале причину, вследствие которой он не пошел на оказание помощи людям, терпящим бедствие».

Каждая клетка советского капитана от Владивостока до Калининграда пропитана страхом. Один раз в Москве щелкнут бичом – и все станут во фрунт и запоют «Интернационал». Только один раз надо щелкнуть. И не питайте никаких иллюзий. Кто рискнет поднять голос против смелости или искренности? Однако инерция толпы – это инерция стада, которое уже никто никуда и не гонит и кнут над которым, может быть, уже не свистит, а стадо как начало свой бег, так куда-то и лупит во всю ивановскую.

Сила инерции проникает во все области жизни, материальной и духовной, и в искусстве тоже, и от этого нередко складывается неверное представление о мире, о нашей истории, стране. Например, в нашей литературе господствует исключительно континентальное мышление, и мироощущение наших сограждан соответственно формируется континентальным. Не представляем мы Россию огромной приокеанской державой. Империей – да, представляли. А вот чтобы океанской – нет! Тут дело уже серьезной философией и психологией народа пахнет. Приведу конкретный пример, отрывок из моей переписки с А. И. Солженицыным середины 60-х годов. «Хотел бы отвратить Вас от морской темы! – писал мне Александр Исаевич. – Хотя здесь я очень сухопутно субъективен. Во-первых, я ощущаю Россию как страну сухопутную, – даже не приморскую, а только приречную и приозерную. Но больше того: десятилетия в нашей литературе (с начала 30-х годов) темы морская, полярная и авиационная были красочными амплуа писателей, не желающих показывать общественную жизнь. Эту же роль полярно-морская тема играет и в Вашей книге сейчас, хотя Вы, конечно, шли в нее по искренней любви».

Тут я тоже встревожился вполне искренне, ответил: «То, что темы морская и авиационная были красочными амплуа, Вы, ясное дело, правы. Однако то, что в тридцатые годы происходило в Арктике и в воздухе, было не только газетной демонстрацией и иллюстрацией молодого революционного порыва народа, но и действительным поворотом от сухопутной Центральной России и Сибири через полюс к открытому географическому пространству всей планеты. Последствия этого переворота переоценить невозможно… Полярной и морской темой Сталин пудрил мозги народу, да и всему миру, даже Цветаевой запудрил: «Челюскинцы. Звук, как сжатые челюсти. Мороз на них прет, медведь из них щерится». Однако сегодняшнее ощущение России этакой березовой страной, где кудрявые ивы купаются в штилевой воде лесного озера, может завести политическое мировоззрение народа в такие дебри, откуда и на бульдозере не выберешься. Вот это, мне кажется, и есть ответ на Ваш вопрос. Ведь будущее всего человечества – в океанах, об этом и наука говорит…»

«Научное» объяснение того, что человечество рано-поздно вынуждено будет освоить океаны для своей нормальной среды обитания, сильно Солженицына раздражило. Тогда я, памятуя свое маленькое, но все-таки подводное прошлое, попытался рассказать об атомном подводном флоте. Доказать, что единственное средство, удерживающее мир от очередной войны, – атомные лодки со стратегическими ракетами. Лодки эти практически были неуязвимы. Если одна страна первой успеет поразить стратегические центры и пункты управления другой, то возмездие агрессора настигнет. Ракеты вынырнут из океанских глубин – неотвратимо! И пойдут (только сегодня не на стратегические центры, а на АЭС, куда они перенацелены, – сотня или две чернобыльских станций взлетают на воздух – и нет старушки Земли). Спорили мы с классиком яростно. Потом ему это надоело, и он написал: «Исполать! Пишите про свое море, хотя писать надо вовсе о другом…»

Ныне все чаще говорим о новом мышлении, внеклассовом, деидеологизированном: о том, как входить обратно в семью народов; как уяснить, что все мы связаны одной веревочкой? И вот тут-то русскому мышлению сильно мешает его традиционная сухопутность и приозерность.

Кажется, символом христианства является рыба. Плывешь по Европе – все берега утыканы кирхами, храмами или часовнями. И маяков не надо… А у нас церквухи, часовни, монастыри, скиты – в глубине суши, в глубинке, а то и просто в глухомани. Исключение – Соловки.

Помню речи Рейгана. Почти в каждой он подчеркивал океанскость Штатов. И через это неразрывную связь с миром. Мы молчим. Только вот если «Комсомолец» булькнет, да еще на глазах всего света, тогда вспомним про флот (и этак сквозь зубы) (АПЛ «К-278» погибла в Норвежском море 7 апреля 1989 г. – Т. А.).

Поговорите с англичанином – он чувствует себя человеком мира, хотя глубоко чтит свою нацию, и, будьте спокойны, сразу же влепит по физиономии, если вы скажете что-нибудь плохое о королеве. И чувствует себя в любой стране как дома, потому что у англичан мышление морской нации…

Только космонавты, моряки да великие философы, очевидно, понимают, что именно океаны и моря связывают кусочки суши в единое космическое тело. И нашу планету назвать следовало бы не «Земля», а «Вода» (а еще лучше – «Соленая Вода»), Кто из вас, читатели, думает о том, что в эти часы с зерном на борту прорываются сквозь шторма Северной Атлантики наши моряки? Ух как там сейчас – в Северной Атлантике – весело! А везут они канадскую и американскую «буханку» для вас.

Помните о них! Когда о тебе помнят, легче работать.

В эту навигацию впервые за тридцать лет, что я связан с Арктикой, абсолютно сорван план снабжения северян не только продуктами, но и ржавыми гвоздями. Переживите-ка полярную ночь без топлива и жратвы! И началось повальное бегство с Севера. От бухты Провидения до Канина Носа бегут. И дело не только в судьбе северян. Три четверти Сибири снабжались не БАМами, а через арктические порты и по речкам, по речкам – Енисею, Оби, Лене, Колыме…

Ко мне уже несколько раз обращались по поводу приближающейся даты – 300-летия Российского флота.

Дата, когда Петр построил свой знаменитый ботик, не за горами. Но вот вопрос встает. Что, до этого ботика россияне никогда в море не ходили? Новгородцы морей не видели? Поморов льды пугали?

Когда же наш флот народился?

Такой вопрос в атмосфере вечного подтрунивания и пикировки между военными и гражданскими моряками не решишь. Мы же ныне собственное государство – Россия. Амбиции надо в гальюн спускать. Ибо все мы флот – Российский. И ежели решим отмечать его день рождения, то надо всем миром обсудить: и что, и как, и когда.

Я бы фейерверки и пальбу из пушек на самый конец оставил, а предложил бы научно-историческую конференцию. И в ноги к Дмитрию Сергеевичу Лихачеву: «Открой ее, отец, скажи пару слов!» – тем более что, по некоторым совсекретным данным, Дмитрий Сергеевич имеет некое подпольное хобби: история старого русского флота. И библиотека старинных флотских фолиантов у него замечательная. Ну и Соловки для него не звук пустой.

Историков флота у нас для скромной конференции хватит. А знаете ли вы, сколько у нас историков-доброхотов, скромных провинциальных ветеранов-подвижников? Да еще пригласить и кое-кого из зарубежья. Петр Великий членом Французской академии был. Не может быть, чтобы не нашелся дельный француз, который докой окажется в наших морских исторических дебрях. А как без британца? Без шведа?..

Кабы Лев Толстой не был офицером на бастионах Севастополя, он бы и Бородино не написал. Тут ему явно «союзники» помогли…

Все на свете связано и перепутано. Надоело это и повторять.

Предлагаю читателям включиться в обсуждение программы Дня рождения нашего флота. Но в первую очередь бью челом журналистам. Только ваш брат способен растормошить наших президентов, да премьеров, да мэров, да бесчисленных уже ныне главкомов: а без их сочувственности, понимания важности этого дела, без их душевности куда нам?

Вот и после вопля в «Известиях» об издевательстве над останками севастопольских адмиралов мы от главкома Чернавина за несколько месяцев пока и звука не услышали. Хотя санкт-петербургское общество «Память Балтики» прямо и публично обратилось к нему с просьбой извлечь останки национальных наших святынь из фруктовой коробки, отдать им соответствующие почести и похоронить по-христиански и торжественно.

Лично я главкома понимаю. Когда господин Кравчук принимает на себя командование Черноморским флотом и Севастополем, тут не до старых адмиральских костей [44]44
  По информации, полученной от президента общества «Память Балтики» контр-адмирала К. А. Шопотова, перезахоронение останков флотоводцев русского флота состоялось при поддержке ВМФ РФ и общественных организаций летом 1993 года во Владимирском соборе Севастополя со всеми соответствующими почестями.
  В дни празднования 300-летнего юбилея Российского флота ни на морской парад, ни на другие официальные мероприятия, подготовленные к этой дате в Петербурге, В. Конецкий приглашен не был.


[Закрыть].

Известия. 1992. 15 января

За тех, кто в море

Сон с 21-го на 22-е. Я веду какое-то судно или корабль в незнакомом вовсе море. И вдруг обнаруживаю: на борту нет карт – ни в штурманской рубке, ни в картохранилище. Да и глобуса нет. Жуть, кошмар. Просыпаюсь мокрый, перекурил. И еще раз десять кошмар повторился.

Утром звонят из «Комсомолки»: «Викторыч, к празднику моряков… Полторы странички… Вы же почетный руководитель столько лет…» Не могу отказать по старой дружбе. Вешаю трубку, и уже не кошмарный сон, а кошмарная действительность вокруг.

Какие, к черту, праздники сейчас? Недавно был в Кронштадте – корабельное кладбище. Если одна подлодка дотянет до Гогланда и не потонет, то НАТО «виват!» будет орать.

Я действительно был несколько лет почетным руководителем Общественного совета «300 лет Российскому флоту». И напраздновался до тошноты. За эти годы я тысячу раз сказал и написал, что сегодняшняя Россия не желает осознавать себя океанской державой. И тут хоть в кремлевский Царь-колокол торпеды с ядерной головкой лупи – никто не услышит…

Принесли «Известия». Две сенсации: 1) выступление министра Сергеева, который, рассуждая о реформах, умудрился ни разу не упомянуть ВМС; 2) фото покойного капитана Кусто и подпись: «За штурвалом…» – а стоит этот ихтиандр у машинного телеграфа и рукоятки на «малый вперед». Позор на весь мир в буквальном смысле этого слова. «Известиям» даже перед пацанами должно быть стыдно.

Хорошенькая морская держава! Не знает, как штурвал выглядит.

Своими сподвижниками по проведению армейских (заметьте, только армейских) реформ генерал Сергеев называет своего начальника Генштаба, его первого зама, двух замов министра, начальника вооружений и главкомов Дейнекина, Яковлева, Прудникова. А где главком ВМС? И кто вообще на Руси знает нынче его фамилию?

Ладно, переживем. Ибо «меньше других подвергается реформе ВМС». Это как понять? Все у нас в ВМС в полном ажуре? И океанская доктрина есть, и реформировать нечего? Я вот из этих сентенций только то могу понять, что «в одну телегу впрячь неможно коня и трепетную лань». Кто тут конь, кто лань, мне до фени. Но вот то, что армия и флот от века штуки вовсе разные, – это факт, хотя нынче генералы и адмиралы имеют одинаково крепкие головы, чтобы носить всю жизнь на башке помесь космодрома с Эйфелевой башней. Я, как вы понимаете, имею в виду их фуражки. Ежели бы загнать на «черном» рынке эти золотосуконные сооружения, то вполне на линкор хватит.

Сегодня армию и флот объединяет только смешной факт: все стали тельняшки носить – от уголовников-рэкетиров до силовых министров в камуфляже. Зато матросы кое-где перешли на майки – дешевле.

Какой у нынешнего флота, к чертовой матери, праздник, ежели этого флота не видно и не слышно?! Для настоящего моряка праздник – это выход в море, да лучше всего в кругосветку. А как будет: ну притащат буксиры на городские рейды по 5−10 военно-морских колымаг, ну поднимут флаги расцвечивания и ухлопают на все это сотни миллиардов. Зато во всем мире увидят, что у нас есть флот и главковерх о морячках помнит. И Селезнев с Жириновским только и делают, что о морячках пекутся.

На слуху у нас АРМЕЙСКИЕ реформы: с утра до ночи говорится о соединении в одну кучу всяких разных родов войск. А я вот вовсе крамольную мысль выскажу. Ежели мы когда на морях и побеждали, то это в те времена бывало, когда у ВМС был свой министр. И если сегодня мы хотим сохранить флот (а без флота России нет), то следует для начала вернуться к временам, когда флот имел своего морского министра.

Все вышесказанное не мешает мне поздравить с этим выдуманным праздником всех ветеранов флота и тех матросов, старшин, офицеров, адмиралов, которые и ныне с тщанием и гордостью тянут военно-морскую лямку. А также членов их семей, жен, которым мужья когда-нибудь вовремя принесут зарплату и даже доппаек.

Комсомольская правда. 1997. 26 июля