Текст книги "Святославичи"

Автор книги: Виктор Поротников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

Но не вышло ничего у Всеволода, видать, не зря ему заяц дорогу перебежал при подъезде к Киеву. Не подействовали на Изяслава уговоры, не убедил он его, в чем хотел убедить, даже толком приступить к убеждению не успел. Изяслав сразу почуял, что Всеволод со Святославом заодно, и уже только из-за этого так понес на младшего брата, что хоть уши затыкай. Всеволод знал, что огонь маслом не тушат, поэтому помалкивал, а когда утомился Изяслав от гневных речей своих, извинился и распрощался.

Мрачно ехал Всеволод по узким улицам Киева. На расспросы бояр своих не отвечал, лишь зыркал сердито. Бояре замолкли, брови нахмурили. Недоумевали, чего же такого наговорил Изяслав брату своему, что тот ни дня в Киеве провести не хочет, хотя имеет здесь терем свой.

У Золотых ворот догнал переяславцев Изяславов дружинник верхом на коне и ко Всеволоду обратился:

– Князь, брат твой, спрашивает, куда ты на ночь глядя? Погостил бы у него.

– Иль не все еще мне высказал князь киевский? – сердито усмехнулся Всеволод.

Дружинник замялся, не зная, что сказать.

– Пусть лучше мне ветер в поле песни поет, чем брат родной орать будет, – сказал Всеволод. – Передай Изяславу, что ежели он мудрым князем прослыть хочет, то пускай речи свои на тех невидимых весах взвешивать научится, кои в душе у каждого человека имеются. Слово, как и злато, тоже вес имеет.

Передал дружинник ответ Всеволода Изяславу.

К тому как раз супруга вошла. Вошла, прислонилась округлым плечом к дверному косяку, с презрительной улыбочкой глядя на мужа.

Отпустил Изяслав дружинника и опустился в кресло.

– Ну что, муженек, перессорился с братьями? – прозвучал негромкий голос Гертруды, в котором слышался едва заметный мягкий акцент.

– О чем ты? – поморщился Изяслав, бросив на жену косой взгляд. – Размолвились мы со Всеволодом, только и делов!

– Сегодня со Всеволодом размолвился, вчера – со Святославом… – Гертруда раздраженно заходила по комнате. – Разума ты лишился, свет мой! Не таковские у тебя братья, чтоб понапрасну обиды терпеть. А ну как оба за мечи возьмутся?

– За меня Бог и «Русская Правда»[25]  [25] «Русская Правда» – свод законов, составленный при Ярославе Мудром.


[Закрыть]! – воскликнул Изяслав и потряс кулаком. – Не посмеют братья мои закон преступить, отцом нашим нам завещанный.

– Дивлюсь я твоей самоуверенности, муж мой, – промолвила Гертруда. – Ради власти и богатства люди порой отцов, матерей, братьев жизни лишают. Примеров тому множество, а ты за «Русскую Правду» спрятался и успокоился. Вместо того чтобы клин меж братьями своими вбить, ты их сам на себя исполчаешь.

– Не дойдет у нас до войны, – отмахнулся Изяслав и встал с кресла, ему вдруг опротивел этот разговор. Разве дойдут его слова до женщины, в роду которой постоянно творились злодейства между кровными родичами.

– Семена раздора вы уже посеяли, теперь ждите всходов, Ярославичи! – гневно бросила Гертруда в спину удаляющему Изяславу.

Не копьем, а умом

В лето 6573 (1065) пошел Святослав,

князь черниговский, на Ростислава.

Повесть временных лет

Гигантской широкой дугой от полноводного Днестра до верхней Волги раскинулись на южных рубежах Руси холмистые степи, уходившие к обласканным солнцем берегам Сурожского моря[26]  [26] Сурожское море – Азовское море.


[Закрыть] и лесистым предгорьям Кавказа. Немало племен прошло здесь, направляясь с востока на запад, немало сражений видела эта земля. И по сей день белеют черепа и кости людские в степном разнотравье, напоминая о лихих годах.

На заре нашей эры пришли вдруг в движение народы, жившие за Рипейскими горами[27]  [27] Рипейские горы – Уральские горы.


[Закрыть] и на среднеазиатских равнинах. Словно от камня, брошенного в неподвижное озеро, пошли как круги по воде нашествия за нашествием. Что явилось тем камнем? Эфталиты[28]  [28] Эфталиты – родственное гуннам кочевое племя.


[Закрыть], напавшие на Кушанское царство[29]  [29] Кушанское царство – существовало на территории Средней Азии, Северной Индии и Афганистана с I по III век н. э. Было образовано князьями сакских и тохарских племен. Само название получило от одного из сакских родов – кушанов.


[Закрыть], или кочевники жуань-жуани[30]  [30] Жуань-жуани – союз нескольких монгольских и маньчжурских племен.


[Закрыть], пришедшие из Китая, – неизвестно.

Обширные степи от Дона до Кавказского хребта в те времена занимали аланы[31]  [31] Аланы – большой племенной союз кочевников, сложившийся в I в. до н. э. в степях между Доном и Аральским морем. Ядром этого объединения стало скифское племя аорсов.


[Закрыть], соседями которых были сарматы[32]  [32] Сарматы – союз кочевых племен, обосновавшийся в I в. н. э. в Нижнем Поволжье, на Дону и Кубани. Обычаями и языком были родственны гуннам.


[Закрыть], жившие в Крыму и по берегам Днепра. Сарматов потеснили готы[33]  [33] Готы – германское племя, пришедшее в начале нашей эры с берегов Вислы к Днепру. Готы пытались создать свое государство в Крыму, но были изгнаны оттуда сарматами. В дальнейшем осели на территории Западной Римской Империи.


[Закрыть], расселившиеся у берегов Понта Эвксинского, и славяне, обосновавшиеся в междуречье Днестра и Южного Буга. Не обходилось и без кровопролитий, когда сосед пытался потеснить соседа, однако до бессмысленных истреблений людей и уничтожения их жилищ дело не доходило.

Пока не пришли гунны.

Эти жестокие завоеватели с огнем и мечом прошли от Тянь-Шаньских гор до Карпат, согнав с обжитых мест многие племена. Гунны разгромили аланов и готов. Готы двинулись в пределы Римской империи. Аланы укрылись в долинах Кавказских гор. Славяне с равнин ушли в леса. Но и гунны не задержались надолго на вновь обретенной земле, а устремились за Дунай, в Европу.

Гуннов сменили не менее воинственные авары[34]  [34] Авары – союз тюркоязычных племен, пришедший в Европу из Центральной Азии.


[Закрыть], пришедшие из глубин Азии. На Дунае авары создали свое разбойничье государство – Аварский каганат. Много зла претерпели от авар окрестные народы, пока франкский король Карл Великий[35]  [35] Карл Великий – король франков с 768 г., римский император (800-814). Старший сын Пипина Короткого, внук Карла Мартелла. Им была создана обширная держава в центральной Европе.


[Закрыть] не положил предел их бесчинствам.

Потом пришли хазары[36]  [36] Хазары – кочевой тюркоязычный народ, появившийся в Восточной Европе после гуннского нашествия в IV веке н. э. В середине VII в. создали на Волге Хазарский каганат.


[Закрыть], создавшие свое государство на Волге. Хазары обложили данью камских булгар[37]  [37] Булгары – тюркоязычный народ, обитавший в Среднем Поволжье и Зауралье.


[Закрыть] и буртасов[38]  [38] Буртасы – предки марийцев, издревле соседствовали с булгарами.


[Закрыть], славян и многочисленные племена Кавказа. Дольше всех сопротивлялись хазарам аланы, но были вынуждены покориться и они. Господство хазар было долгим, но и ему пришел конец после поражений, понесенных хазарами от арабов, проникавших в их владения через прибрежный Дагестан. Поход же русов с князем Святославом во главе развеял в прах остатки военной силы Хазарского каганата и превратил в руины его столицу – город Итиль.

Окрепшая Русь, объединившая под властью киевских князей все северо-восточные славянские племена от Ладожского озера до Буга, вступила в спор с Византией за земли по Дунаю. А из южных степей Руси грозил уже новый жестокий враг – печенеги[39]  [39] Печенеги – так русичи называли тюркоязычный кочевой народ пачинакитов, обосновавшийся в причерноморских степях после разгрома хазар и гузов.


[Закрыть]. В битве с печенегами сложил голову храбрый князь Святослав, победитель греков и хазар.

Сын Святослава Владимир (Красное Солнышко) успешно оборонял русские земли от набегов степняков, возводя валы на границе со Степью и строя сторожевые городки. Но не всегда валы и крепости могли сдержать печенегов, орды которых докатывались до самого Киева. Лишь при Ярославе Мудром, сыне Владимира, печенегам было нанесено страшное поражение, почти все их войско полегло у стен киевских. На месте битвы Ярославом Мудрым впоследствии был выстроен величественный храм Святой Софии. Остатки печенегов бежали в Венгрию и на территорию Византии, где множество их было уничтожено греками. Уцелевшие были расселены византийским императором по Дунаю и должны были защищать Империю от вторжений славян и венгров.

Еще при жизни Ярослава Мудрого русичи столкнулись с другим кочевым народом, пришедшим из заволжских степей. То были торки. Их кочевья заняли донские и приднепровские степи, освободившиеся от печенегов. Отдельные печенежские роды и колена, спасаясь от торков, искали защиты у киевского князя. Ярослав Мудрый принял печенегов к себе на службу и выделил кочевникам земли по реке Рось, сделав их щитом от набегов из Степи. Осевшие в русском пограничье печенеги получили название «черных клобуков» по цвету своих островерхих шапок.

Вскоре торков начали теснить новые пришельцы с юга – воинственные кипчаки[40]  [40] Кипчаки – тюркоязычный племенной союз, вытеснивший печенегов из причерноморских степей в начале XI в. Русичи называли кипчаков половцами.


[Закрыть].

Торки пробовали сражаться с ними, но были разбиты. Отчаявшись справиться с кипчаками, торки в год смерти Ярослава Мудрого напали на русские земли. Изяслав и Всеволод Ярославичи дали отпор торкам. А несколько лет спустя русские князья сами совершили поход на торков. В конном строю и на ладьях по Днепру двинулись рати князей киевского Изяслава и полоцкого Всеслава. При впадении реки Трубеж в Днепр к ним присоединились дружины Святослава и Всеволода.

Конные дозоры торков донесли до своих кочевий весть о том, что русские рати вошли в степь. И торки стали спешно сворачивать шатры. На местах их стоянок русичи находились лишь теплую золу от очагов. Днем и ночью гнались дружины русичей за кочевниками и наконец настигли их во время отдыха. Обессилевшие торки почти не сопротивлялись: одни сдавались в плен с женами и детьми, другие бежали дальше в холодные осенние степи.

Плененных торков князья расселили в Поросье рядом с черными клобуками, наказав стеречь южные рубежи Руси.

Случилось это в 1060 году.

В тот же год летом объявилась под Переяславлем орда хана Болуша. Переяславский князь с малой дружиной выехал навстречу незваным гостям. Через толмача Болуш сказал Всеволоду, что народ его зовется кипчаками, что он не враг русам, а воюет лишь с торками, которых гонит на закат солнца. В знак мира и дружбы Болуш подарил переяславскому князю аркан, лук и колчан со стрелами – оружие кипчакского всадника, а в обмен получил от Всеволода меч, щит и копье.

Смутно было на душе у Всеволода. Понимал он, что новый неведомый враг подступил к русским пределам, потому-то и поторопил братьев с походом на торков.

В январе 1061 года обрушилась бедой на переяславские земли кипчакская орда хана Искала. Вывел Всеволод в поле свою дружину, да враг был велик числом, так что с трудом пробился князь обратно под защиту стен Переяславля. В те зимние дни опоясали Переяславль пожары со всех сторон: кочевники жгли села и погосты. Посылал Всеволод гонцов в Киев и Чернигов, но не добрался ни один гонец до братьев его. Все дороги от Переяславля перекрыли степняки.

Записал позднее летописец: «Пришли половцы впервые на Русскую землю войною».

Русичи называли кипчаков половцами, обратив внимание на золотисто-рыжеватый цвет их волос. «Половый» на древнерусском означает светло-желтый, от слова «полова» – солома, мякина. Хотя основная масса половцев имела черные волосы и карие глаза, однако впечатление от первых знакомств с ними закрепило в памяти народной именно это название. Все становится понятным, если обратиться к древним авторам, современникам событий.

Так, арабский врач ал-Маврази, служивший при дворе сельджукского султана, писал, что кимаки (змеи) и куманы (ящерицы) потеснили племя шары (желтых), а те в свою очередь заняли земли туркмен, гузов и печенегов. Армянский автор Матвей Эдесский в своем труде сообщал, что народ змей изгнал из своей земли рыжеволосых кипчаков, которые двинулись на гузов и печенегов. Гузов русские называли торками. Это они изгнали из южнорусских степей остатки печенегов. За ними следом шли гонимые куманами кипчаки.

Долго делили степные пастбища и зимовья кипчакские и куманские орды. Они двигались к Дону и Днепру теми же тропами, какими совсем еще недавно проходили торки-гузы со своими кибитками и стадами. Постепенно куманы заняли земли западнее Днепра до самых границ Венгрии и Византии. Кипчакские кочевья располагались восточнее куманских на левобережье Днепра и по Дону до самого Лукоморья. Их территория легко определялась благодаря каменным изваяниям, которые ставили на местах своих зимовищ и летовок только шары-кипчаки.

Для Руси наступили тревожные времена.

После нашествия хана Искала от половцев не ждали ничего кроме зла. Конные русские дозоры постоянно находились в ближней степи и на Змиевых валах, возведенных еще Владимиром на подступах по рекам Роси и Стугне, не дремала стража в городах по рекам Суле и Воиню…

Прошла зима с трескучими морозами, стаяли снега, схлынули вешние воды. Пригрело солнышко. Зацвели березы.

Наступил месяц апрель, березень по-славянски.

Насилу дождался Святослав весенней поры, так не терпелось ему проучить Ростислава. Уже и дружина черниговская была готова к походу. Ждал Святослав гонца от Всеволода с известием о выступлении переяславской дружины.

Наконец вестник прибыл. Неутешительное послание привез он.

Всеволод сообщал, что не может он оставить земли свои без защиты, ибо вышла из степей половецкая орда хана Шарукана и разбила стан близ Переяславля. Торки, поселенные Всеволодом по реке Трубеж, волнуются, ведь у них с половцами вражда давняя. Просил Всеволод брата повременить с походом на Тмутаракань и поспешить с войском к нему. Если закатятся половцы, Всеволоду одному с ними не совладать, ибо пришли степняки несметным числом.

Отшвырнул Святослав грамоту брата и выругался.

Воеводы черниговские с удивлением глядели на своего князя Переяславский гонец стоял перед Святославом, ожидая ответа.

– Как не ко времени все это! – вздохнул Святослав и глянул на гонца. – Возвращайся. Передай Всеволоду, что в Страстную пятницу[41]  [41] Страстная пятница – один из дней Страстной недели, последней недели Великого Поста (перед Пасхой).


[Закрыть] буду у него с дружиной.

Сборы у Святослава были недолги, если уж и копья навострены, и кони подкованы, и дружинники только сигнала трубы ждут. Заколыхались по улицам Чернигова густые ряды копий, двинулись к воротам конные полки. Впереди реял княжеский стяг с ликом Спасителя. Горожане жались к заборам и стенам домов, глядя на уходящее войско.

На княжеском дворе епископ черниговский Гермоген сотворил молитву во славу русского воинства и на погибель поганых. Князь, бояре и воеводы дружно перекрестились и покрыли головы шлемами.

Святослав махнул рукой.

– На коней!

Князю подвели вороного жеребца с гладкой блестящей шерстью и белыми ногами. Жеребец всхрапывал и тряс головой, кося глазом.

Святослав похлопал любимца по крепкой шее и легко вскочил в седло.

На ступенях теремного крыльца стояли сыновья Святослава, его дочь и молодая княгиня.

В голубых глазах Оды прыгали злые огоньки, полные губы были недовольно поджаты. Она так просила мужа взять ее с собой в Переяславль, так умоляла! Но все было тщетно.

– Не на пироги еду, горлица моя, – сказал строго Святослав, – а Всеволода от поганых выручать.

Ода не стала даже прощаться с мужем, молча повернулась и ушла в терем. Ярослав убежал вслед за ней.

«Только за материнскую юбку и держится! – сердито подумал про своего младшего Святослав. – Ив кого такой уродился? »

Старшие сыновья тоже взирали на Святослава с недовольством, особенно был расстроен Глеб. Ладно братья пока недоростки, а он-то уже и покняжить успел, и дружинников своих имеет. Не позорил бы его отец!

– Останешься заместо меня в Чернигове, Глеб, – сказал Святослав, удерживая коня на месте. – Суд ряди, за порядком гляди. Печать моя княжеская в твоем ведении. Будет заминка в чем, не к Гермогену за советом иди, а к Гремыслу. Уразумел?

– Уразумел.

– А вы, соколики, чего неласково на отца глядите? – обратился Святослав к Давыду, Олегу и Роману. – Вижу, не терпится вам в сече себя показать. Ничего, придет и ваше время заступать ногой в стремя.

Святослав развернул жеребца и громко гикнул, ударив пятками в конские бока.

Мощенный плитами двор наполнился дробным стуком копыт. Старшие дружинники, погоняя коней, устремились за князем в распахнутые настежь ворота.

* * *

Невелик городок Баруч, вокруг которого расположились переяславские торки со своими стадами. Места здесь богаты пастбищами и водопоями. Неподалеку протекает река Трубеж, за которую хан торков Колдечи спешно увел своих людей, едва появились половцы. Река разделяла торческий стан и половецкие вежи.

Половцы не успели напасть на торков, вовремя подоспел Всеволод с дружиной. От Переяславля до Баруча было всего два часа верховой езды. Однако уходить половцы не торопились.

Всеволод привел с собой полторы тысячи всадников и расположился станом рядом с половцами, загородив им путь отступления.

У Шарукана было не меньше десяти тысяч всадников, поэтому на вопрос переяславского князя, что ему понадобилось на его земле, хан высокомерно ответил: «За своими рабами я пришел, коих ты у себя прячешь. Выдай мне Колдечи со всем его аилом[42]  [42] Аил – большая семья у кочевых народов, куда входили все родные братья с семьями.


[Закрыть], и я уйду. Не отдашь добром, возьму силой и еще из твоего имения прихвачу».

Всеволод обещал подумать до вечера, а вечером подошла пешая рать переяславцев и расположилась рядом с его дружиной. Оказались половцы между двух тисков: впереди за рекой наездники-торки на конях гарцуют, позади стоит русское войско.

Изменился тон у половецкого хана.

«Русичи мне не враги, я пришел с торками воевать, – заявил Шарукан на другой день, – но, если русский князь считает торков своими подданными, пусть заплатит мне за их злодеяния. Колдечи и его братья убили племянника моего перед тем, как на Русь бежать. Кровная месть привела меня сюда».

Всеволод спросил Шарукана, заплатит ли он ему за злодеяния соплеменника своего хана Искала, который не так давно пограбил земли переяславские. Шарукан ответил, что хан Искал не родич ему, поэтому отвечать за него он не намерен. По степному обычаю, кочевник лишь за своего родича в ответе.

«Тогда мы в расчете с тобой, хан, – сказал Всеволод. – Ты мне не заплатил, и я тебе платить не собираюсь. А за то, что ты в чужой дом со своим уставом пришел, я возьму с тебя виру[43]  [43] Вира – штраф.


[Закрыть] в двести лошадей».

Рассердился Шарукан и горделиво ответил, что завтра поутру увидит русский князь перед своим станом не двести, а десять тысяч отменных лошадей.

Понял Всеволод, что решил половецкий хан пробиваться силой.

Стали готовиться переяславцы к жестокой сече, сослались гонцами с ханом торков, чтобы в нужный момент ударил он половцам в спину. Колдечи выразил готовность биться насмерть.

Едва взошло солнце и птичий щебет огласил рощицы и перелески по берегам Трубежа, русичи выстроились длинными шеренгами на равнине, ярко полыхали в лучах восходящего солнца их червленые щиты. В центре встал пеший полк, на флангах – конные дружинники.

Половцы нестройными сотнями выезжали из-за своих кибиток, что-то крича на своем гортанном языке. Некоторые пускали стрелы в сторону русского воинства, но не долетали стрелы, втыкаясь в молодую невысокую траву. Отчего-то медлил нападать Шарукан, а может, замышлял какую-нибудь хитрость.

Всеволод терпеливо ждал. Бросать своих ратников на огражденный сцепленными повозками половецкий лагерь он не собирался. В открытом поле у русичей с их большими щитами и длинными копьями было больше преимуществ перед степняками.

На другом берегу реки позади половецкого стана крутились на горячих конях воины Колдечи. Блестели на солнце их изогнутые сабли, долетал боевой клич.

Промедлил Шарукан…

Окрестности вдруг огласились топотом множества копыт, вдалеке на холмах показались русские конники в островерхих шлемах. Далекая конница стремительно приближалась, растекаясь по широкой долине, охватывая с двух сторон деревянные стены Баруча, разгоняя гурты овец торков.

Из ворот городка с радостными криками выбегали смерды, искавшие защиты за валами и стенами деревянной крепости. Засуетились жены и дети торков возле своих разноцветных шатров, внезапно оказавшихся в кольце многочисленных русских всадников.

Святослав подоспел вовремя.

Пропало у Шарукана желание сражаться. Послал хан знатных половцев к русским князьям, приглашая их в свой стан.

Князья приглашение отклонили, объяснив послам, мол, они у себя дома, а вот Шарукан гость, хоть и незваный, поэтому он к ним прийти должен с небольшой свитой и без оружия.

Один из послов заметил, что русичи в залог безопасности хана должны дать половцам заложников.

Святослав закричал на посла:

– Тебе, собака, княжеского слова мало?! Передай своему хану, если до захода солнца не придет он к нам безоружный, то я его голову Колдечи в дар преподнесу!

Уехали половецкие беки[44]  [44] Б е к – знатный человек у кочевников, соответствовал русскому боярину.


[Закрыть] к своим вежам.

Час прошел, другой. Солнце за полдень перевалило. Русичи ждали.

Наконец, расступились конные половецкие отряды и через образовавшийся проход медленно проехала вереница всадников. Впереди на саврасом длиннохвостом коне ехал хан Шарукан.

На всю жизнь запомнилась гордому хану эта поездка к русским князьям. Казалось бы, все он обдумал перед этим походом, все взвесил. Да, видать, не все…

Спешился Шарукан возле большого белого шатра с красным верхом, рядом с которым стояли воткнутые в землю княжеские стяги. Восемь знатных половцев, сопровождавшие хана, тоже соскочили с коней. Направляясь в шатер, Шарукан на миг задержался, окинув взором русские знамена. На его лицо набежала мрачная тень – запомнит он эти хоругви! Если суждено ему не изведать коварства русичей и остаться живым, непременно вернет должок именно этим князьям.

Первыми поприветствовали Шарукана бояре Всеволода: Иван Творимирич, Гордята Доброславич и Ядрей, сын Бокши. Все трое были в кольчугах с мечами у пояса, но без шлемов. Толмач-торчин переводил хану их слова.

Шарукан важно кивал головой в островерхой шапке с ниспадающим на спину лисьим хвостом: почет он любил. Сам, правда, в ответ ничего не сказал.

Вокруг стояло много черниговских и переяславских дружинников в блестящих шлемах. Задние напирали на передних, всем хотелось увидеть вблизи предводителя степняков. Свита Шарукана опасливо поглядывала по сторонам.

Шарукан вступил в шатер в сопровождении четырех беков.

Всеволод и Святослав встретили гостя радушно, пригласив потрапезничать с ними, было время обеда.

Шаруна уселся на предложенный стул, для беков поставили скамью.

Трапеза русских князей была скромной. Она состояла из протертой редьки с квасом, ржаного хлеба, овсяной каши без масла и вареных овощей. Однако уплетали они все это с большим аппетитом.

Видя, с каким недоумением половцы глядят на такое угощение, Всеволод пояснил:

– Пост у нас, а во время поста христианам скоромное есть нельзя, это грех.

Всеволод кивнул толмачу, тот стал переводить. Но поскольку половцы не поняли, что такое «пост», толмач принялся разъяснять им на половецком наречии смысл христианского обычая поститься.

Объяснение было довольно долгим, но толмач прекрасно справился со своей задачей. Половцы оживились, закивали головами и тоже принялись за еду скорее из любопытства и вежливости, чем из чувства голода.

Святослав тихо сказал Всеволоду:

– Мог бы для именитых гостей и барашка зарезать, они ведь нехристи.

– Кабы знал наперед, что такие гости пожалуют, зарезал бы, – ответил Всеволод.

Заметив, что Шарукан внимательно следит за ними, Всеволод улыбнулся и дал знак толмачу перевести хану их слова. Толмач перевел. Шарукан тоже улыбнулся скупой улыбкой, взгляд его темно-карих продолговатых глаз слегка потеплел. Хан что-то промолвил и кивнул толмачу.

– Великий хан говорит, что он уважает чужие обычаи и сегодня будет поститься, как и русские князья, – перевел толмач.

Всеволод выразил хану свою признательность в таких витиеватых фразах, что толмач с трудом сумел донести до важного гостя смысл сказанного. Беки даже есть перестали, так изумил их высокий слог князя и изысканность его похвал. Неужели русский князь желает подольститься к Шарукану? А может, в его словах, необычных и туманных, кроется какой-то тайный смысл?

Святослав не удержался от усмешки.

– Брат мой, ты не с греками речи ведешь, выбирай словеса попроще.

Глаза Шарукана метнулись к черниговскому князю, затем к толмачу.

Тот, повинуясь еле заметному кивку Всеволода, перевел хану слова Святослава.

Чтобы гости не обиделись, Всеволод добавил:

– Жена у меня гречанка, дочь византийского императора, поэтому греки частые гости у меня в Переяславле. А у ромеев принято говорить пышно и замысловато.

В глазах беков появилось невольное уважение: князь Всеволод в родстве с властителями Византии! С мощью Балканской державы уже столкнулись западные колена половцев. О богатстве Империи ромеев половцы были наслышаны от венгров, валахов и печенегов. Даже Шарукан не смог скрыть своего удивления, переяславский князь враз стал выше в его глазах. Святослава Шарукан разглядывал с затаенной недоброжелательностью, помня дерзкие слова князя, брошенные его послам. Уж не считает ли черниговский князь, что хан половецкий из страха перед ним прибыл в русский стан!

Святослав, чувствуя на себе взгляды сидевшего напротив Шарукана, тоже стал приглядываться к хану.

Шарукан был молод, на вид – не больше тридцати лет, высок и строен, с широкими плечами и узкой талией. Небольшая рыжая бородка обрамляла подбородок. Тонкий прямой нос и слегка выступающие скулы придавали ему облик сурового воина, взгляд темных чуть вытянутых к вискам глаз был цепким и недоверчивым. У хана были черные, почти сросшиеся брови, из-под шапки с опушкой из лисьего меха виднелись космы пепельно-рыжих волос.

«Как зыркает рыжая каналья! – усмехнулся про себя Святослав. – Глаза точно стрелы!»

Насытившись, Святослав стал более благодушен, в нем проснулась его язвительная ирония.

Одежды половцев были яркими. Короткие полукафтаны, длинные плащи из алтабаса[45]  [45] Алтабас – парчовая ткань.


[Закрыть] розовых, голубых и желтых цветов. Узкие штаны, заправленные в короткие сапожки с загнутыми носками. Рукава полукафтанов были расшиты узорами в виде чередующихся фигурок зверей и птиц либо какими-то непонятными значками, такие же узоры были вышиты спереди, они шли широкой полосой от шеи к подолу.

На головах у беков были круглые полотняные шапочки красного цвета с вышитыми на них белыми зигзагами. На шеях висели золотые цепочки с прикрепленными к ним самоцветами в дорогих оправах. При малейшем движении цепочки слабо звенели, а драгоценные камни переливались всеми цветами радуги.

Особенно много украшений было на хане.

Длинные пальцы были унизаны перстнями, в левом ухе висела золотая серьга с изумрудом, на груди в три ряда лежали тяжелые ожерелья из золота, среди которых выделялся большой темно-красный рубин в золотом окладе, висевший на золотой цепочке, по всей видимости, амулет.

Святослав через толмача стал расспрашивать хана, какие половецкие орды кочуют по Дону и у Лукоморья, за сколько дней конник может доскакать от верховьев Дона до кубанских степей, в какое время года лучше всего двигаться по степям на юг.

Шарукан насторожился, насторожились и беки. Зачем любопытствует черниговский князь? Уж не собирается ли он навести свои полки на землю Половецкую?

Хан принялся рассказывать о необъятности степных просторов, о многочисленности половецких кочевий.

– Если князю Святославу угодно совершить путешествие на юг, то ему следует спуститься на ладьях по Днепру до Греческого моря[46]  [46] Греческое море – здесь: Черное море.


[Закрыть] и далее идти вдоль берегов Тавриды к морю Хазарскому[47]  [47] Хазарское море – здесь: Азовское море.


[Закрыть]. В это море и впадает река Кубань. Идти же напрямик через степи лишь человеку несведущему покажется близко. На самом деле от Переяславля до реки Сулы, где кончается Русская земля, целый день пути. От Сулы до реки Псел два дня пути и столько же до следующей реки Орели. А рек и речушек в степях много, переправа через них отнимает много сил в любое время года.

– Мне бы знать, в какую пору лета лучше всего выступить: до солнцеворота или после? – спросил Святослав.

– Хоть летом, хоть весной выйди в дорогу, князь, тебе не избежать встречи с нашими ордами, – предостерег Шарукан. – В верховьях реки Псел кочует курень[48]  [48] Курень – род у кочевников.


[Закрыть] хана Токсобы. Это храбрый воин, и без выкупа он через свои земли не пропускает никого.

– И тебя, хан? – с хитрой усмешкой спросил Святослав. Шарукан ухмыльнулся.

– Меня – нет. Мы с Токсобой родственники.

Всеволод слушал Шарукана, а сам размышлял: «Цену набивает хан, а заодно хочет запугать нас множеством своих сородичей. Ежели верить его словам, велика сила у поганых».

– За рекой Орелью хан Отперлюй кочует, тоже могучий воин, – рассказывал Шарукан – толмач быстро переводил. – Войско у него такое, что полстепи запрудит. Когда Отперлюй ходил походом на валахов, те с трудом смогли откупиться от него. Ближе к Лукоморью лежат кочевья хана Урюсобы и его братьев. В тех местах это самый сильный хан, все проезжие купцы платят ему дань. По реке Оскол пасет свои стада хан Ел-тук. Он имеет двадцать тысяч всадников. Земля дрожит, когда его орда в набег идет. Южнее по реке Чир стоят вежи хана Те-рютробы, а в низовьях Дона кочует орда Бергубарса и его родственников. Бергубарсу платит дань даже грузинский царь.

Долго перечислял Шарукан половецких ханов, кочевья которых тянулись от Кавказских гор до Днепра и вплотную подступали к землям вятичей и лесистому Посемью.

Внимательно слушал Шарукана Святослав, а потом вдруг сказал:

– Велю-ка я своим гридням убить тебя, хан, а людей твоих в полон возьму, дабы в степях просторнее стало.

Сказано это было таким серьезным тоном, что толмач невольно запнулся прежде, чем перевести Шарукану.

Глядя на оторопевших половцев, Святослав громко расхохотался, но вдруг резко оборвал смех и, сдвинув брови, промолвил:

– У нас на Руси так говорят: одним камнем много горшков перебить можно. Что мне ваши орды и курени, хан, коль дружина моя сильна! А дань я плачу только князю киевскому и не по принуждению, а по законному уложению.

Всеволод поспешил вмешаться, дабы беседа не превратилась в ссору:

– Не забывай, брат, что Шарукан наш гость.

– Не гневайся, великий хан, за мои слова. У нас, русичей, речи, что мечи наши, прямы.

Шарукан уловил намек Святослава на изогнутые половецкие сабли. Произнес с вежливой улыбкой:

– У меня есть брат такой же горячий, в любом споре сразу за кинжал хватается. Часто и мне приходится остужать его гнев. – При этих словах Шарукан взглянул на Всеволода. – Русичи испокон веку живут на своей земле, а мой народ кочует по разным землям, терпя голод и лишения, часто гонимый более сильными племенами. Не одно поколение моих соплеменников ушло в страну предков, прежде чем наши кочевья вышли к берегам Волги и Дона. Одни остались на Дону, другие продолжили путь' на заход солнца и на юг, покуда не уперлись в Угорские горы и в горы Кавказские. Тогда повернули обратно и соединились все вместе на равнинах меж русских лесов и морем Греческим.

Попросил Шарукан князей не держать на него зла за то, что ступил на их землю.

– Сегодня я к вам без зова пришел, завтра вы ко мне, – добавил хан, бросив взгляд на Святослава.

– Истинно молвишь, великий хан, – кивнул Святослав, – неизвестны пути человеков…

На другой день спозаранку пригнали половецкие пастухи к русскому стану двести лошадей. Потом прибыли посланцы Шарукана и сказали, что желает хан заключить с русскими князьями крепкий мир. Пятьдесят знатных половцев во главе с Шаруканом привезли подарки для русичей.

На этот раз хозяева и гости расположились под открытым небом на разостланных на траве коврах. Бояре Всеволода и Святослава сидели вперемежку с беками и беями[49]  [49] Б е й – военачальник.


[Закрыть] Шарукана. Толмачи с ног сбились, поспевая всюду: то половцам объясняя смысл русской поговорки, то русичам растолковывая тот или иной половецкий обряд.

Шарукан лошадьми своими похвалялся, коих Святослав и Всеволод уже между собой поделить успели.

– В моих табунах кони лучших степных кровей, легки как ветер, выносливы как сайгаки, а статью арабским скакунам не уступят!

Подарил Шарукан Всеволоду в знак дружбы свою саблю, а Всеволод хану свой меч преподнес. Святославу Шарукан подарил лук и стрелы, Святослав в ответ – тяжелое копье.

А еще через день построились половцы по-походному и потянулись на юг к реке Суле. Глядели русичи, как скакали мимо них тысячи всадников на гривастых лошадях, на повозки с поставленными на них шатрами, на стада лошадей, коров и овец.

* * *

Воскресенье Христово Святослав праздновал в Переяславле.

Шумно и многолюдно стало во дворце у Всеволода, когда там разместился его брат со своими боярами. В застольях и на выходах к Божьему храму только и разговоров было, что о походе на Тмутаракань. Однако Всеволод больше отмалчивался, когда Святослав заговаривал с ним об этом.