Текст книги "Релятивистская механика: новый взгляд по-старому"

Автор книги: Виктор Ткачёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

Какие же, однако, у эксперимента получились результаты? Ну, изменений интерференционной картины Майкельсоном с Морли фактически не было обнаружено. То есть эксперимент по обнаружению влияния хода Земли на скорость относительно неё света − с отрицательным результатом. Это указывает на реализуемость в природе либо первого, либо последнего варианта из разобранных нами. Не знаю точно, отдавали ли себе отчёт Майкельсон и Морли в существовании дубля. Подозреваю, что нет, понимая результаты только как отсутствие эфирного ветра. Как, возможно, даже и Эйнштейн не отдавал себе в таком отчёта. Во всяком случае, в читанных мною текстах я не встречал приведённого здесь анализа. Об "эфирном ветре" и влиянии скорости излучателя на скорость света говаривалось всё порознь, а не в смычке.

Итак, при аналитической полноте приходится выбирать из двух вариантов. Я выбираю, конечно, первый. Ни "ветра" в эфире, ни "подталкивающего" световую волну влияния источника! Ибо против возможности "подталкивающего" влияния теоретически срабатывает суть явления, называемого "волна". Что и выбраковывает четвёртый вариант.

Поясняем. Волновая природа у света таки первична, несмотря на принятый ныне корпускулярно-волновой дуализм. Ведь корпускулярность света получают, деля его − как волновое явление − на порции (ну, кванты), а уж каждый квант объявляют корпускулой. Это удобно, да, для объяснения ряда световых явлений, но базовой сути света менять не имеет права. Станьте на пирс при хорошем накате с моря: будете ощущать периодические удары, пирс сотрясающие. Так это что, регулярно подходят и о него ударяются "макрокорпускулы" воды, или всё же приходят с ним в контакт элементы волнового цуга? Полагаем, что в первичном смысле пирс периодически сотрясается всё-таки цугом равноразнесённых водяных волн. Когда есть распространяющееся по воде колебание, то оно сопротивляется запрещаемости ему распространяться, исходящей от стоящего на его пути пирса: подобное сопротивление и оказывается ударом воды по пирсу, а в результате − череда подобных ударов, поскольку в сторону пирса распространяются не одна, а множество (цуг!) вспученностей воды (ну, водной поверхности). Вспученностей, где-то там вдали возникших – каждая индивидуально, но под перманентным действием одной и той же причины. Такой причиной может быть ветер, например.

Итак, факт волновой природы света. Свет − прежде прочего волна, а единственное, что делает её испускатель, так это баламутит среду, её переносящую. И скоростные его характеристики, меняясь, изменяют лишь характер того взбаламучивания. Но не его продукт! В том смысле, что могут поменять форму возбуждаемой волны, но не её содержание. А скорость волны − это как раз элемент её содержания... Наглядность даёт одна хорошая аналогия. По глади озера скользит катер, а матрос с палубы бросает в воду камни − по ходу катера, всегда одинаковые и всегда одинаковым образом. Чего добьёмся увеличением хода катера? Увеличения скорости волны, порождаемой камнем, относительно стоячей воды озера? Нет, добьёмся лишь увеличения частоты той волны. Скорость катера прибавляется к скорости камня, и удар последнего о поверхность воды превращается из плюханья в резкий щелчок, порождающий мелкую зыбь, только и всего. А если матрос кидает камни против хода катера, то увеличенность хода последнего сделает волны от камня более пологими, чем были (скорость камня относительно воды, полученная им от толчка руки матроса, уменьшится вычетом из неё дополнительной скорости катера, и камень будет лишь плюхаться в воду, вызывая пологую волну). Чем вам это не синее и красное смещения в доплеровском эффекте, получаемом за счёт использования космокорабля? Если последний поворачивается к вам кормой и даёт ход, то возбуждённые электроны атомов нити накаливания, которая в лампочке на той корме, в лице своих переходов на более низкую орбиту являют − каждый − "уронившесть" в эфирную "воду" некого "камня" с направлением на вас, а значит, против хода корабля, − вот вам и красное смещение, поскольку из "скорости броска" атома скорость космокорабля вычитается, делая её меньше, и атом "баламутит эфир" вяло, отчего и волна в нём (ну, то есть, световолна) получается положе (ну, краснее), чем обычно у такого рода атомов в таких условиях (ну, в условиях корабельного отсека).

То есть что? Доплеровский эффект мы действительно наблюдаем у света − испускаемого если не космокораблями, то другими космическими объектами, и можем этот эффект смоделировать на других (помимо света) поперечных волнах − типа водяной на поверхности озера. У которой тогда же (ну, в сопряжённости с тем моделированием!) наглядно демонстрируется независимость скорости, измеряемой к озёрной поверхности, от скорости относительно той поверхности у её материального испускателя. Что предрасполагает думать о реализуемости природой и независимости скорости света от скорости его мат. излучателя в пространстве. Вот для опыта Майкельсона − Морли мы и выбрали трактовочный вариант с такой независимостью. То есть первый против четвёртого, в котором такой независимости как раз нет.

Ещё раз. Коль свет волна, то не должен − относительно среды распространения − зависеть в своей скорости от испускателя, "буферясь" в том той средою. Как мы это продемонстрировали на аналогии. Соответственно и выбираем − из двух оставшихся − тот вариант трактовки, где не зависит, уверенные в волновой природе света, а прилагающееся там к независящести отсутствие "эфирного ветра", вроде бы указывающее на отсутствие переносящей свет среды, так необходимой ему для этой независимости, надо как-то "скушать" − как внутреннее противоречие этого варианта. Ну, теоретизационно ассимилировать, что мы и проделаем чуть ниже, сначала коснувшись четвёртого варианта − на тот же предмет внутренней противоречивости.

Действительно, четвёртый − как другой соответствующий результатам вариант − по-своему тоже внутренне противоречив. И тоже в неявности того на первый взгляд. А именно: есть "ветер", значит есть эфир − как переносящая среда; но если есть переносящая среда, то у скорости прохода по ней вызываемого в ней волнового явления − не должно быть зависимости от скорости вызывателя, как мы уже демонстрировали на аналогии; зависимость же такая, согласно сему варианту, как раз имеется! Пусть, кто хочет, попытается преодолеть эту внутреннюю противоречивость четвёртого варианта, как мы собираемся преодолеть подобную у первого варианта. Тут охотнику придётся перечёркивать волновую природу света, а поскольку мы в ней уверены, то и не тратимся на возню с означенной противоречивостью, работая лишь с первым вариантом.

Так что хитрость в среде, в которой светоиспускатель − лишь вызывáет свет, а не то, чтоб он его ей от себя передавал. Откуда и независимость светоскорости от скорости испускателя... Другими словами, в лице испускаемости света мат. телом − лишь возмущаемость некой среды тем телом, то есть производство её возмущённостей, а не имение им дела с готовыми возмущённостями − в лице какого-либо воздействия на них, и потому состоянием своего движения (как тем, что как раз определяет характер его воздействия на что-либо другое) тело не определяет состояние движения света, отдавая сию прерогативу той среде. Будь иначе, то бишь производи тело свет в виде отделения каких-то своих частей, которые в совокупности становятся его, света, линией (то есть состои свет из настоящих корпускул, которыми стреляет в мир то тело), тогда наоборот − скорость его не могла б не зависеть от скорости источника.

Но возвращаемся к первому варианту. Для порядка повторяясь в уже сказанном − по возможности неспецифичней. Независимость − для стороннего наблюдателя − скорости испускаемого от скорости испускателя − атрибут волновой природы испускаемого. Точнее, такая независимость есть атрибут наличия у испускаемого переносящей среды, но поскольку среда колебательное воздействие на неё передаёт по себе волною, то мы и говорим об атрибутивности той независимости волновой природе. И так как свет несомненно волна, то мы попросту вынуждены выбрать первый вариант теоретически возможной происходящести в опыте Майкельсона − Морли − там как раз подобная независимость. (А что до сути колебательного воздействия на среду, то и здесь пригодится на будущее более неспецифический подход: такое воздействие − попросту возмущаемость среды в какой-то её локали. Возмущаемость, соответственно порождающая средовозмущённость, распространение которой − средою по себе − как раз и оказывается волною.)

Но встаёт, как уж отмечали, внутреннее противоречие первого варианта. Требование обязательного присутствия переносящей свет среды − при факте вроде бы необнаруженности эфира как такой среды (мол, отсутствие эфирного ветра указывает на отсутствие эфира!). Из чего выходим поиском такой среды специально как чего-то, способного существовать без оборачиваемости нам "ветром" в нашей двигаемости по пространству. То есть, не отказываемся от посылки существования светопереносной среды, а попросту ищем тý её форму, что адекватна результату эксперимента. Ищем вопреки кажущейся невозможности найти. И поначалу − вроде как взамéн "зарезанного" тем майкельсоновским результатом эфира. В поиске сразу отставляем новомодные штучки-дрючки типа "сам себе среда". Которые есть просто благовидное уклонение, позволяющее "и волкам быть сытыми, и овцам целыми". И свет без переносящей среды как бы не оставляет, и светоносный эфир упраздняет, тем "не нарушая" результата опыта Майкельсона − Морли. Это, конечно, не путь, вот мы и искали настоящую светопереносную среду − только уж в необходимой − для такого как свет суперклиента − её особости сравнительно с прочими природными средами. Особости, из-за которой стоит говорить не столько о переносящей среде, сколько о переносящем явлении. То есть подходить на ступень шире! И вот в русле такого подхода нашли нужное − оно оказалось чем-то замешанным на эфире. Пока выразимся так. С добавлением, что эфир сей − уже "другой". Ну, как понятие более близкий к тому настоящему чему-то, что есть в этой связи в природе, − сравнительно со старым эфиром. Теоретизационно менее инфантильный, нежели тот изначальный эфир теоретиков от физики семнадцатого-восемнадцатого века. Благодаря этой его неинфантильности как раз и выходит, что одинаковость замеров по плечам инетерферометра, получившаяся у Майкельсона с Морли, оказывается боле неспособной трактоваться как его отсутствие.

Пройдёмся ещё раз. Нет переносящей среды, тогда между испускателем и испускаемым нет посредника, который скорость первого в акте испускания "берёт на себя", тем аннулируя для второго. Ну, ассимилирует в себе, к испущенному не допуская. В порядке первого варианта, который мы вынуждены были выбрать, свет нуждается в таком посреднике. Но вариант запрещает последнему производить из себя "ветер", сказывающийся на ходе света относительно Земли. Ну, в смысле, и чтоб сам из себя его не производил, и чему бы то ни было не давал производить (например, движению материальных тел в виду себя). Не отдавал, стало быть, чтоб себя тому их движенью в качестве "сырья" для такого производства. Подобного (ну, исполняющего запрет) посредника свету мы нашли! Взяв старый в новом обличье. Хотя, если честно, от старого − образца восемнадцатого-девятнадцатого веков − осталось фактически одно название: эфир. Да и то древнее (Ньютон ведь его не выдумал, а просто почерпнул из эзотерики былых веков, будучи не чужд оккультизму, − так что всё его новаторство − во вводе старой оккультной истины в современную физику; ну, в попытке ввода...).

Заново найденная среда, а точнее, получившееся у нас под понятием эфира, тянет больше на понятие квазисреды. Поскольку свет нисколько (!) уже не предстаёт по-старому, теоретически негибко − в виде идущести в некой "сплошной среде", которая его "со всех сторон окружает". Тем не менее, новый посредник вполне исправно "берёт на себя судьбу" зачинающегося луча, слито с актом его возникновения отделяя от производителя (то бишь испускающего мат. тела со всеми его скоростями и прочими характеристиками). Отделяя и тем определяя его скорость всецело своими внутренними характеристиками. А теперь можно выразиться и "в лоб": такой переносчик света − граница раздела меж пространством и эфиром.Подобный характер светового переносчика автоматически снимает вопрос эфирного «ветра» для движущихся в пространстве материальных тел.

Майкельсон и Морли, сколько нам известно, верили в "эфирный ветер" и чаяли его обнаружить. Эйнштейн же с радостью подхватил отрицательный результат, страктовав его как отсутствие эфира вообще. На мой взгляд − опрометчиво! Отсутствие эфирного ветра − по законам логики это ведь не обязательно "нет" эфиру. Это может быть сначала "нет" нашим представлениям об эфире. Тем самым, по которым эфир связан с понятием эфирного ветра. Ну, в смысле, согласно которым движение мат. тел по эфиру обязано оказаться для них таким "ветром". Не знаю, отдавал ли Эйнштейн себе отчёт в существовании этой логической ступени. Возможно, что и отдавал, но пересилил подспудный еврейский прагматизм: мол, так проще будет.

Меж тем, базовая часть того, что в то время понимали под эфиром, незаметно для понимавших была продуктом "плоскопараллельного" мышления. Попытка мат. тела своим движением в физическом пространстве вызвать на себя "эфирный ветер" − аналогична попытке движением по полу наехать на потолок. Сколько ни двигайся в плоскости пола, на потолок не набежишь ни на йоту. Как, впрочем, и не отбежишь от него. Вот что должны были понимать физики того периода! А уж заодно и то, что попытка мат. тела сменой направлений и скоростей своего физпространственного движения по-разному набегать на эфир (ведь только изменение набегания на него меняет "эфирный ветер", если тот дует на тело из-за набегания) − аналогична попытке метаемостью по полу изменить характер своей соотносимости с потолком. Сколько ни меняй направление и скорость движения в плоскости пола, продвигаемости на потолок это тебе не откроет, равно как и продвигаемости от потолка.

Пребывая в эфире, движешься, тем не менее, не в нём, а вскользь него. Фактически, то есть, не пребываем в эфире, а кáк бы пребываем. Выступая лишь прикоснутыми к нему! Задвигавшись в пространстве, надвигаешься не нá эфир, а неявно уходишь по касательной к нему. Перемещаешься постоянно только по касательной, вне зависимости от направления своего пространственного движения. То есть хитрая штука: относительно эфира движешься − это есть, да, ещё бы такому не быть, ежели брать вообще, но это виртуальная относительность, а фактически, так соотношение своё с ним нé меняешь. Поскольку всегда он не вокруг тебя, а лишь пред тобой − как некое целое, у которого ни начала, ни конца...

Итак, как бы ни дёргался в своей выступаемости мат. телом, соотнесённость "ближе-дальше" постоянно остаётся у тебя с эфиром тою же. Тем самым − к эфиру мы всё время как бы стоим, каким бы образом пространственно ни двигались. И даже боковую свою соотнесённость с ним через пространственное перемещение изменяем лишь номинально: пространственно передвинулись − тем с эфиром вроде как пересоотнеслись, в смысле что "вдоль" него сколько-то переместились, но это только в заявку принципа, потому что из того места, куда попал, эфирово целое остаётся для тебя точно таким же, что было и в старом месте, − никакой разницы фактически нет.

Ещё раз. В каком бы направлении ни передвигался в пространстве, рáвно движешься не в эфире, а вдоль эфира, если можно так выразиться. Постоянно вплотную примкнут к нему, но не вошедш в его толщу. Ещё бы быть тому не так, коли все наши перемещения в пространстве проходят в пределах трёх взаимоперпендикулярных линий, а "толща" эфира залегает в направлении, задающемся линией, восставленной из точки пересечения тех трёх − перпендикулярно каждой из них.

Итак, эфир не даёт нам, материальностям, скользить в своей толще, в себя, так сказать, не пускает, а постоянно держит перед собою, да всегда ещё и одинаковым образом, − вот как должны быть расставлены приоритеты. Правда, с тем, насколько для эфира уместно понятие толщи, вопрос открытый. Возможно, придётся говорить лишь о квазитолщине его, или ещё что. Для нас непреложно пока одно: есть граница, отделяющая пространство с материей от эфира, некая квазиповерхность их соприкасаемости. Которая есть соприкасаемость возмущённого эфира (читай: самоотторгнувшегося до превратившести в пространство и − далее − в вещество как виды материи) с невозмущённым.

Свет − тоже материя. Самая невыраженная форма материи. Самая нематериальная материальность, если можно так сказать, − но всё-таки материальность. Тем самым и он, как всё материальное, движется только вдоль эфира − скользит по нему. Нелишне здесь как раз отметить, что с самого начала раздела мы ни разу не позволили себе выразиться типом "свет распространяется в эфире". А неизменно употребляли предлог "по". И вот теперь дошли до момента изложения, где это должно быть специально отдифференцировано. Свет распространяется пó эфиру, и это не одно и то же, что "в эфире"! По эфиру в том смысле, что не в толще эфира, так сказать, а по поверхности его − волною той поверхности. С тем что для нáс то не поверхность, конечно, а некая квазиповерхность, или даже псевдоповерхность, − уж как там сподручней окажется выразиться.

Итак, свет, как всё материальное, движется вдоль эфира − скользит по нему. Посредством чего "засвечивает" его нам как целое. Иначе будь сказано, намечает его нам как таковое. Нам как "ходячим материальностям". А засвечивает − то в смысле что делает явным, каким-либо образом заметным, − именно это в современном русском обозначают жаргонным словечком "засветить". Вот уж, как говорится, дальше некуда: "свет засвечивает"! И тем не менее, это так: засвечивает, и не только в означенном переносном смысле слова, но ещё и в самом прямом (потому что он свет!). В прямом, то есть даже чисто зрительно (помимо прочего) нас ориентирует касательно формы эфира как вселенского целого, проявляя глазам его квазиграницу с вакуум-пространством.

Так что если хотите знать, как он выглядит, эфир тот, да где он, то вот вам ответ: "свет засвечивает" его нам − как целое, и этак выявленного эфира только слепой не видит! Ещё бы быть тому не так, коли "место жизни" света − эфирово пограничье с нами.

Просто до сих пор вы не соображали, чтó видите в лице света − как вселенского целого. Ну, ежели нарочито воспринимать его в целом − так сказать, весь имеющийся вокруг и в мире. Попытаться ощутить как вселенский принцип. Теперь, с нашей подачи, соображаете: мировой свет (ну, мировая световая совокупность) суть туника, покрывающая невидимый эфир и тем являющая нам его "форму" (образно будь сказано).

В самом деле, ведь главное обыгрываемое свойство эфира − что он для нас везде и всюду, так ведь и у света главное наблюдаемое свойство − быть для нас везде и всюду (как принцип присутствия, сама по себе его возможность). Покажите мне место пространства, где было бы заказано возникать свету. Не покажете! Ещё бы свету не возникать где угодно в пространстве, ежели заведомо в любой точке последнего у света "под рукой" эфирова поверхность (ну, граница пространства с эфиром) − как его, света, виртуальное место существования. "Под рукой", то есть на расстоянии всего лишь кванта длины − как "толщины" пространства по линии четвёртой миромеры.

Входим в тёмную комнату, щёлкаем выключателем, и она наполняется светом. Так принято выражаться. А что значит? Вряд ли кто вразумительно скажет! Ну, мол, наполняется, так и пусть её наполняется! Посему придётся сказать нам: такая "наполняемость" комнаты светом в подспуде означает, что в темноте она как объём была до краёв заполнена поверхностью эфира. Не эфиром, как вы наверняка подумали, а именно что его поверхностью! Именно так можно интерпретировать то, что эфир "подключён" к "глыбе" вселенского пространства со стороны четвёртого перпендикуляра! Ведь такая подключёнка являет пространство чем-то вроде плоскости, то есть низводит его глубину до статуса поверхности, которой эфир на любом её участке равно касается (к которой он равно примкнут на любом её участке). Вот что имелось в виду, когда заявлялось о "до краёв" заполненности объёма комнаты эфировой поверхностью! Подобные отношения пространства с эфироповерхностью и дают тёмной комнате возможность по щелчку выключателя оказываться "заполненною" светом − как "конькобежцем" по той поверхности, её нам через призму пространства выявляющим.

Всмотритесь днём в пространство. Впервые в жизни, мы ведь не привыкли всматриваться в пустоту! Всмотритесь, и до вас дойдёт, что пространство прямо-таки лучится светом − это эфир бликует перед нами! Тотально бликует своей поверхностью, предоставляя её световой волне. Своей границею с пространством как таковым, которая, тем самым, для нас везде в толще последнего. Бликует, стало быть, эфир не просто, а во всём своём могуществе − всеохватности и всеявности. Вот уж где уместно − о всех о нас − воскликнуть словами из известной басни: "слона-то я и не приметил!"

Сказанное аналогично тому, как поверхность воды на озере "играет барашками волн", делаясь оттого хорошо нам заметной. Так и эфирову квазиповерхность замечаем через световые волны как физ-явление.

В общем, свет − знак эфира для человека. Его, света, существование и распространение всецело связаны с эфиром. Ну, прéжде всего с ним. Но поскольку мы как мат. тела набежать хоть сколько-то на эфир не в состоянии, как не в состоянии фактически сдвинуться и «вдоль» него, то и свету − из-за любой нашей двигаемости по пространству − скорость для нас изменять не от чего − в своей распространительности за счёт эфира. Вот он её и не меняет! Никак и никогда пред нами.

Другими, более обтекаемыми словами: эфир как монопольный "изготовитель" свету скорости − неизменно постоянен в своей явленности нам, отчего и скорость световая при любых наших движениях − для нас всё та же.

На понимание наших − как мат. тел − отношений со светом хорошо ещё срабатывает следующее представление: как тело передвигаясь, выступаешь вроде бы как тащащим с собой и светопереносящую среду! Всю! Другими словами, если убегаешь от светолуча, то автоматически его за собой подтягиваешь − ровно на столько, на сколько убегаешь, а если на светолуч набегаешь (имеется в виду − в лоб, а не сбоку), то точно так же его − за счёт использования разобранной нами условной среды его распространения − от себя отодвигаешь. Ещё бы нет, ежели ты как мат. тело и есть та светопереносящая среда! Поскольку ты, хоть и возмущённый, но всё ж эфир! То есть, где бы ни находился, куда бы ни передвинулся, от светопереносящей среды − как вселенского целого − ни на йоту не отделяешься, продолжаешь (для света, во всяком случае!) быть им. Иными словами, в одном месте пространства представтельствуешь светопереносящую среду в точности так же, как в любом возможном другом. Принципиально неотличимо.

Скажем ещё и так: поскольку набежать на эфир (или фактически сдвинуться к нему как целому) мы не в состоянии, то и свету − изменением для задвигавшихся нас своей скорости − сигналить не о чем (о том, например, много ли мы там набежали, мало ли...). Ну, а нет вынуждения выступить с таким сигналом, он и не выступает, в смысле что знай себе для нас остаётся при старой скорости. Именно это явление должно наталкивать на факт наличия эфира, а вовсе не пресловутое присутствие "эфирного ветра" в мирозданьи. Ну, то есть, именно такая неизменность − как имеющесть у света − в начальном приближении доказывает то наличие. И именно его, явление такой неизменности, как раз обнаружил опыт Майкельсона и Морли! А они, бедняги, ещё страдали, что получили, мол, отрицательный результат.

Что же имеем? Углублённой логикою вынуждены были взять результаты Майкельсона − Морли как понудитель пересмотрéть понятие эфира, а не отменить теоретически эфир. И успешно получилось пересмотреть, заодно высветлив очередную иронию людской судьбы: физики прошлого чаяли наличие эфира доказать через феномен изменяемости светом относительно нас своей скорости, а обнаружили обескураживающую неизменность её пред нами, но как раз это и упирает в наличие эфира, если правильно последний понимать. На предмет, чтó он собою означает. Тут правильность в том, что мат. тело, перемещающееся в пространстве по некому направлению, точно так же не приближается к "толще" эфира и не удаляется от неё, как когда перемещается по любому другому направлению. Из возможных в той нашей себе мироявленности, которая психопривычно трёхмерна. То бишь "эфирного ветра" нет, а эфир − есть. Жив, курилка! Не могу в этой связи удержаться от эмоций. Господи, насколько же всё зависит от того, как "повёрнуты мозги" у человека! Эйнштейн в результатах Майкельсона − Морли узревает доказательство отсутствия эфира в мирозданьи, я − наталкиваемость на факт его присутствия. Вернее, на соображение необходимости некой переносящей среды в явлении распространяемости света, которая с той исключительностью свойств, что вполне позволяет трактовать её в качестве эфира (коль последний определенчески и есть исключительный агент, знаменующий мирозданческую сакраментальность). Впрочем, бросим оппонентам "кость примирения": сей "новый эфир" совсем не то, чем был старый, уровня девятнадцатого века. Тому поделом, что от него − с подачи Эйнштейна − отказались, коль ему неявно вменялись свойства обычного мат. объекта (понимание его в таком роде − как раз и подвигло Майкельсона и Морли искать то, чего невозможно найти).

Однако что же это получается? Мало что эфир энтот невидим, неслышим, необоняем и неосязаем, то есть никаким образом прямо не ощущаем, так он даже и косвенно − через явление "эфирного ветра" − проявляться не желает, − тогда зачем он нам такой вообще нужен? Действительно, зачем в теории нужно то, что никак на практике нам себя не проявляет − в привычнофигурантном смысле этого понятия? То бишь, чего в житейском-то смысле слова и нет, − тáк получается. Зачем оно в теории? Ну, если оно всё-таки есть − хотя бы в самом общем смысле слова, то затем нужно, что оно просто есть! То бишь вопрос не в том, нужно или нет, а в том, есть или нет. Оттого что нечто кажется нам ненужным, оно ещё не перестаёт быть, − вот в чём хитрость.

Так есть или нет? Ну, прежде прочего тут важно соображение, что непроявляемость чего-то ни на чём − может быть проявляемостью его на всём. Так учит нас диалектика. Сразу и равно на всём, что его абсолютно и маскирует. Нечто, так массированно присутствующее, что кажется отсутствующим! То есть недаром, быть может, я оговаривал, что непроявляемость себя нам у эфира − то лишь что касается привычнофигурантности понятия "проявлять", неправомочно монополизировавшей у нас это понятие, вообще более нетривиальное.

Есть или нет эфир, сейчас пока за пределами экспериментального разрешения (детскость теоретических построений, вменяющих эфиру оборачиваться для нас "ветром" при нашем перемещении в пространстве, была чуть выше продемонстрирована нами, так что необнаруженность того "ветра" ничего не доказывает в отношении эфира). Значит, остаётся только постулат! В ту или другую сторону, и с невозможностью уклониться от одной из сторон. Или − или! И что бы там ни говорил Эйнштейн, отсутствие эфира в мироздании он фактически постулировал! Считая что отменяет "на законном основании". Так вот, он постулировал отсутствие, а мы − с равным пока на то правом! − постулируем присутствие эфира. В опоре на логику вокруг результата Майкельсона − Морли, даром что он был опорой и для Эйнштейна. Только и всего. Постулируем в порядке осознанности имеющегося касательно нас, людей, вынуждения: постулятивно выбрать из двух возможных. Но обязателен лишь выбор, а право на "полярность" постулата − за нами! Почему же ещё и в общем (а не только в силу результата Майкельсона − Морли) склоняемся к неэнштейновской "полярности", то постепенно высветлится ниже.

Ну, раньше прочего на выбор работает то, как у нас "повёрнуты мозги". В некий начальный период жизни у каждого в умственном подспуде идёт борьба сил, а результатом её и оказывается индивидуальная "повёрнутость". С которой затем ходишь уж всю дальнейшую жизнь, если что-нибудь − ну очень сильное! − не переповернёт мозги. Благодаря определённой их "повёрнутости", выбор чего бы то ни было осуществлён у нас бывает задолго до того, как ты его осознаёшь, тот выбор. Потому ходим с большим количеством наметившихся выбранностей, и не знаем этого. Вот она какая штука, эта бессознательнозаданная ментальная определённоповёрнутость наша... Так вот, мои мозги "повёрнуты" тем образом, что доблестью предстаёт видеть простое, невидимое как раз из-за своей простоты. Потому подспудно всегда в башке и маячилось, что у материи буквально всё − косвенно указывает на присутствие эфира. Умственное узревание такой указки философски так же мало уязвимо, как и узревание обратной, и дело не в доказательствах той или другой из них, а в том только, "греет" тебя, к примеру, первая или "не греет". Меня "греет"! Для меня материя − собою как фактом! − прямо-таки тотáльно упирает познание в понятие эфира. И то пресловутое "никак себя не проявляет", что у эфира по отношению к нам, норовит пониматься наличествующим из-за того только, что у материи буквально всё с эфиром связано. Ведь всё есть ничего, как учит нас диалектика! Вот ничего и не проявляется нам − "всё" слишком округло, ни малейшего у него выступа, чтоб нас зацепить эфиру или хотя бы нам самим за него зацепиться. Образно будь сказано...

Тут напрашивается аналогия с рыбой в воде. Зачем вода как понятие вообще нужна рыбе, ежели она для рыбы везде, а рыба в ней − всегда? Субстанция воды всегда при рыбе − тем пресловутым "общим множителем" во всех её рыбьих делах, на который в них можно сократить (именно потому, что он рáвно во всех, никакому делу не даёт исключения). Вот и сокращают рыбы − век живут в воде, и не знают о её, как таковой, существовании. Из-за своей вездесущести для рыбы вода оказывается тем "общим знаменателем", на котором неизменно (и принудительно!) замешаны заведомо все рыбьи дела, − такой знаменатель позволительно перестать замечать, дела от того не перестанут идти по-прежнему. Вот и перестали рыбы замечать − его как некий естественный предел, в который они упёрты...

То есть что? Если допускаем, что мы в эфире − как та рыба в воде (ну, или около того), то тогда с подачи Эйнштейна сподобились рыбьей слепоте на воду. А такого очень хотелось бы избежать − даже как сколько-нибудь обоснованного о себе предположения. Ибо оказываемость его правдой − слишком серьёзная наша неадекватность. Серьёзная настолько, чтобы бояться даже её тени, не то что её самой. Ведь если проход по жизни неадекватным самой её основе − недостаточная серьёзность (ну, нечто, ещё допускающее легкомысленного к себе отношения), то чтó тогда достаточная?