Текст книги "Релятивистская механика: новый взгляд по-старому"

Автор книги: Виктор Ткачёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц)

Нечто подобное тошноте в самолёте − у нас как пассажиров Вселенной! Абсолютно − в восприятийном плане − избавиться от пространственного прироста мы не можем, а дать, коль так, себе труд в восприятийной адекватности иметь его − мы не даём. Тем оставаясь именно лишь "пассажирами" Вселенной. У которых "захватило дух" от её пространственной расширяемости, в ощущенческом плане себе отмечаемой лишь крайне неспецифически (а значит − непонятно, раздражающе). Тогда как надо бы каждому быть пилотом корабля под названием "Вселенная"!

Итак, нет "текущего" времени, а есть психонефиксируемости неких мерностей пространства как переносящестей движения. Всё из-за недостающести на них психоэнергетической ёмкости. Нефиксируемость мерности, с чем-то за счёт неё обязательно происходящим в мире, как раз и оборачивается субъективным ощущением времени − взамен ощущаемости той происходящести как чего-то объективного.Субъективным ощущением, то бишь − фактически ненастоящим! Которое мы к тому же априорно увязываем с последовательностью событий. Весьмá априорно! Как раз ошибаясь, что при априорности часто водится. Суть ошибки и попытаемся показать в следующем блоке.

К чему мы пришли? Что время есть ощущенческая фикция. Ну, непрерывно реализующаяся ощущенческая несостоятельность наша, тем самым венчающаяся фикцией. В последнюю оборачивается невоспринятость воздействующей на нас дополнительной метрической статьи, исходящей из эфира к трём привычным пространственым. Ну, в смысле, привходящей к ним − в порядке налички у невозмущённого эфира специальной демонстрации себя через вакуумное пространство.

На деле есть только миропротяжённость и движение (как смена предметом позиции в той протяжённости), время же, повторяю, фикция. Просто психофеномен, который сдуру наделяют физической самостоятельностью.

Так что фактически времени нет. Прекрасно. Что же тогда есть "на его месте"? Неужели ничего? Отвечаем: есть длительность! Именно только она, ежели в строгом смысле, связана с последовательностью событий. Время (в его для нас "бегущести") и длительность (как нечто "содержащееся" во всяком предметном движении, а с другой стороны − составляющее его или по крайней мере − дающее ему состояться) суть разные вещи. У Ньютона в "Началах..." проскальзывает однажды фраза: "время или длительность". То есть как гений, он не мог не заметить несовпадаемость этих вещей! Почувствовал, что во времени что-то есть в узком смысле слова, и потому интуитивно пошёл на отмечание того чего-то − хотя бы вводом синонима. Мы же говорим уже об отдельном понятии, выделяя длительность в качестве "внутреннего субстрата" времени, а всё остальное в нём отбрасывая как шелуху. Выражаться в химикотехнологическом духе, так длительность суть "вытяжка" из времени, и мы её производим!

Повторюсь, что только с длительностью связана последовательность событий. А не с тем, что стоит за ощущенческой фикцией, называемой нами "бегущее время". Другое дело, что ощущение длительности (как ощущение из разряда сакраментальных, подвизующееся среди множества наших экстрасенсорных ощущений) присутствует четвёртой компонентой в огульном ощущении времени − единственно неотвлечённой и самой внутренней. И только благодаря тому связь огульного ощущения времени с последовательностями событий, которую каждый − в подспудной заведомости того − считает наличной, не есть связь фиктивная. Другими словами, ощущение времени в строгом смысле слова должно "состоять" из одной этой четвёртой своей компоненты.

Движение чего-либо знаменует последовательность событий. Ну, в смысле, присутность его суть реализуемость её. И почему у Зенона "движенья нет"? Потому что в апории "Стрела" для доказательства его отсутствия он пользуется фикцией.

Приведём эту апорию. В хорошем пересказе, почерпнутом из одной научно-популярной книжки. Пересказ этот − в следующем абзаце.

"Живём мгновениями. Ну, а коли так, значит, в любое определённое мгновение летящая стрела находится в определённом, единственном положении. Она находится в данном месте точно так, как если бы она покоилась здесь всегда. А значит, её никоим образом нельзя отличить от другой стрелы, которая действительно покоится в данном месте. А коли нельзя отличить движущуюся стрелу от покоящейся, значит, никакого движения и не существует..."

Что тут скажешь? То лишь, что мгновенье − виртуальность. То есть проходит в качестве категории, неизвестной ещё Зенону. И провозглашать его реальностью − значит вдаряться в фикцию! Провозгласить мгновение реальностью − значит остановить время для предмета, рассматриваемого в том мгновении. Это выражаясь по-старому. А говоря по-новому, это значит неспециально (читай: хитро!) лишить его, предмет тот, длительности. Меж тем, всякий предмет имеет протяжённость и длительность, что называется, по праву рождения. Ну, по праву своей вошедшести в мир. То есть, имеет их имманентами своего наличия в мире. Есть предмет − есть у него они! (При принципиальной невозможности решить, которая из них первичней, как невозможно это проделать для курицы и яйца − как понятий.) То есть длительность − нелишаемое, так сказать, свойство у предмета. Когда в самом принципе его нельзя её лишить! Поскольку он имеет её попросту в порядке распространяемости на него длительности самого мира.

Если забрать у мира длительность, то летящая стрела, не имея тем длительности, в самом деле будет идентична покоящейся − в неимеющести тою длительности тоже. Ибо неимеющесть стрелою − как предметом − длительности означает невозможность её участия в какой бы то ни было последовательности событий, и в этом − в этой фактически дырке вместо себя! − летящая стрела абсолютно идентична покоящейся. В том смысле, что летящая не имеет полёта, а покоящаяся − покоя (как непокидаемости определённого места). А имеют − одинаково обе! − ничего неимеемость.

Другое дело, когда стреле − как предмету − в длительности не отказывать. Тогда-то и возможна длительность стрелы в лице одной последовательности событий с её участием (последовательность, составляющая её летящесть), и длительность стрелы в лице другой последовательности событий с её участием (последовательность, составляющая её покоящесть). То есть две формы реализации (ну, используемости) стрелою своей длительности. Важные здесь нам из вообще бесконечного множества возможных форм.

У Зенона же в апории со стрелой, повторяем, незаметная как раз аннуляция длительности. Ну что ж, коль ты её для предмета фактически убираешь, то у него и действительно "движенья нет"! Вот только убравшесть такая − принципиальная невозможность! То есть курьёзное заключение об отсутствии движения у тел в природе − это просто неправомочно-обобщительная трактовка: возможность человека прекратить для себя реализуемость длительности у выбранного тела (прекратить путём предельного укорочения контакта с тем телом) − не означает, однако, прекратившести той реализуемости как чего-то в мире. Это относится ко всем формам реализуемости, а значит − и к важной для нас форме в виде участия стрелы (как тела) в поступательном перемещении.

Зенон первым обнаружил у человека упомянутую возможность. Но из того, дорогой Зенон, что ты − как человек − всегда при ней, и тем для тебя − по твоему желанию − реализуемости длительности у выбранного тела нет, а тем нет и его движения − как формы той реализуемости, ещё ничего особенного не вытекает: это всё только для тебя, ничуть не означая, что движения у выбранного тела вообще не стало...

Итак, время, как мы уже говорили, есть ощущенческая фикция (если не иметь в виду самую глубинную составляющую в нашем огульном ощущении времени). Ощущенческая фикция, в душевной слепоте объяснительно приставляемая нами к движениям предметов. Отчего любое движение чего бы то ни было − как что-то объективное − выступает при фактическом свойстве сметать у нас эту фикцию: открой только ему такую возможность! Как только открываем, оно автоматически оказывается представительствующим нам (собою) то, что Ньютон интуитивно назвал длительностью. А уж последняя есть "мысль бога" по отношению к материальному миру. Ну, та первейшая его мысль, на которой держится этот мир. Мысль, специальное содержание которой как раз и заключается в имении мира, развёртывании его. Это не моя постигнутость: с "мыслью" у "чего-то невообразимо огромного" увязывали время продвинутые ацтекские шаманы доколумбовой Мексики, − я же только нахожу, что так, пожалуй, будет верно − в отношении последовательностей событий нашего мира. Будет верно, являя приемлемо искажающий уровень неизбежного стилизационного упрощения...

Мы не заботимся о лигитимности текста. А о том лишь, чтоб сподручней довести читателю ментально ощуренный смысл. Оттого выступают годными буквально всякие средства − был бы только от них результат! В том числе, годится и используемость категорий оккультизма − как средство. Использовали их в своё время, чтоб передать смысловую суть экстрасенсорики, использовали и в предыдущем абзаце − для несколько иной передачи. Грамотный читатель-физик вполне, на наш взгляд, способен будет понять, чтó хотим ему там смыслово очертить, а только это для нас и важно.

Теперь удобно вернуться к тому, с чего начали этот блок. Если длительность мира проявляется одушевлённому предмету через статью миропротяжённости, им ещё не освоенную (ну, в смысле, через происходящее за счёт этой статьи), то бишь он, помимо прочих способов сотыкаемости, сотыкается с длительностью и через неосвоенную мерность мира, то у него как раз и возникает "ощущение времени", в его характерной замешанности на некоем "беге", − вот и всё.

Когда же удаётся настрополить себя, чтобы прямоощущенчески (а не косвенными, намечательными и тому подобными ощущениями) замечать у мира случающееся через четвёртую меру (как четвёртую составляющую его "мерности вообще"), то время у тебя "останавливается" − во всяком случае, в первом приближении. Привычные же бытовые движения предметов остаются, тем не менее. Но наличествуют как-то странно. Этакой воплощённой виртуальностью. Присутствуют в отсутственности, − по-другому и не скажешь! В общем, наличествовать-то наличествуют, но как бы вне времени, − а ведь время для нас − всё, потому касательно их и ощущение, что как бы отсутствуют. Что отсутствуют, несмотря что таки присутствуют! Ну, там, движения автомобилей или веток на деревьях из-за ветра. Именно они поразили меня своей "вневременностью", когда впервые вошёл в это чуднóе психосостояние, находясь на одной из площадей Серпухова летом 1982 года. То как раз состояние, в котором восприятийно имеешь дело с длительностью предметов самой по себе, вне её войдённости во время как ощущенчески нечто более рыхлое, нежели она (восприятийно оно ведь есть она, но только заляпанная твоей ощущенческой иллюзируемостью из-за неправильных − ну, неполных! − отношений с огульной миромерностью как содержательницей случаемостей).

Можно сказать, что за счёт охвата (ну, психоосвоения) ещё одной мерности мира (раньше прочих это будет четвёртая!) происходит расширение контакта с длительностью. Означающее, что в некотором смысле (и до некоторой степени) начинаешь видеть течение времени (ну, того, чтó люди так называют). Именно что видеть уже, а не как-то там "ощущать бегущесть", как это характерно для обычного человека (который − из-за своей психонесостоятельности − ощущенчески маскирует себе сакраментальную временнýю суть). Описать широкой публике подобное психосостояние − трудновато: примерно так же возможно, как доведение зрячим до слепых видимой картины мира.

Из собственного опыта могу сказать, что длительность не воспринимается как "бег чего-то". Ощущение с неё получается понетривиальней (вроде как видишь её присутствие − как то, на чём покоится движение предметов бытового окружения; этого уже касались в двух предыдущих абзацах). Потому, когда начинаешь ощущенчески останавливать время, в своём огульном ощущении времени оказываешься атакующим лишь три первые составляющие (ну, три внешние). Тем неспециально (а потому − не мешая себе боязнью "проколоться" и тому подобным!) ощущенчески обнажаешь для себя в мире длительность (если удачно проатакуешь те составляющие).

Итак, субъективно останавливать время − значит неспециально приобщаться к прямому восприятию того, что в жизни происходит за счёт четвёртой миромеры. А также то ещё, что чем успешней субъективно останавливаешь (а только субъективно это и можно, кстати сказать, поскольку время в его бегущести − лишь психофеномен, а не физическая самостоятельность), тем явнее − заместо того временнóго бега! − прорезается для тебя в мире длительность (в её наличке для последнего как таковой).

Так что − совет физикам-экспериментаторам: культивируйте психотехнический приём "субъективная остановка времени".

Что же касается обычных бытовых движений предметов, то порочнопривычно воспринимаем их через "призму" временнóго фантома, что замешан на "беге" чего-то непонятного, − "призму", которая истинность воспринятости тех движений нарушает. Подобно как стеклянная призма смещает − как видимость − местоположение предметов, когда на них через неё смотришь.

И когда от того фантома в ощущенческой сфере избавляешься, появляется неожиданная чистота воспринятости тех бытовых предметных движений, которую недвусмысленно чувствуешь у себя наличной потому именно, что удалось наконец видеть (ну, врóде как!) присутствие времени, тем не давая последнему − как маячащести "за кадром"! − исказительно подмешиваться в воспринятость тех движений. Как исказительно? Ну, как-то так притупляюще к их ходу, предметов-то. Размывающе к нему. И осмутняюще (от слова "смутность").

Постулат четвёртый.Всё материальное − прежде всего эфир. Не в эфире, а эфир!

Нет, можно, конечно, сказать, и что оно в эфире, коль им выступает в порядке смысловой изначальности себя. Но это уже только в том смысле, в каком о каждом из нас уместно выразиться, что он находится в самом себе.

Итак, материальное выступает эфиром прежде всего остального, чем там ещё оно является. То есть в сýти своей выступает эфиром, а потом уже всем прочим − как надстроенностью над той сутью.

Сказать по-иному, всё материальное имеет в своём устроении эфирную подоплёку. Структура любой материальности несёт эфирную печать, образно будь сказано. В этом смысле две самые непохожие материальности (ну, два непохожих материальных образования) суть одно и то же. А не одно и то же они лишь в том смысле, что представительствуют разные степени возмутившести эфира в самом себе. Ну и разный характер той возмутившести – в пределах одной её степени.

Наталкивает на четвёртый постулат, как это ни банально, тот факт, что электромагнитная волна как волна, призванная распространяться в пустоте, проходит через любое вещество. В пустоте − читай здесь, что по среде со свойством абсолютной незаметности, ибо распространительность волны без переносящей среды противоречит самому понятию волны; среду с таковым определяющим свойством мы пока и называем эфиром. Так вот, произвольно взять конкретное вещество, то оно поглощает электромагнитное излучение одного участка частот, но обязательно пропускает − хоть сколько-то! − излучение другого участка частот. Частоту пропускания, то есть, всегда можно подобрать, имея дело с веществом как принципом! А значит, оно для электромагнитной волны − среда. Такой вывод, во всяком случае, ничуть не менее правомочен, чем остальные возможные здесь с тем же уровнем общести. А значит − вполне годится для постулата. То есть, это мы "бросаем кость" оппонентам: усмóтрите здесь иной вывод, равноправомочный с нашим, так пожалуйста, берите егó постулатом, а мы вот выбираем этот. А что не делали его, вывод этот наш, физики до сих пор, так то из-за его излишней наглядности, если можно так выразиться. Я тáк думаю.

Итак, общие соображения, не находящие более правомочных того же уровня общести, толкают нас на заявку: вещество попросту есть возмущённый эфир, и прохождение электромагнитной волны через вещество − попросту явление прохода волны через возмущённый участок положенной ей среды распространения.

Общая закономерность: чем меньше длина волны, тем легче последняя проходит через возмущённый участок среды, в которой, согласно своей природе, призвана распространяться. Во всяком случае, это что касается поперечных волн, к коим принадлежат и электромагнитные. Ещё бы тому быть не так, ведь волна большей частоты − "жёстче" по своей "структуре". Недаром в классе электромагнитных волн так и говорят о гамма-излучении: жёсткое излучение. Ну, а любую жёсткую структуру труднее трансформировать, нежели мягкую той же природы, ежели речь о том же трансформирующем агенте. Труднее трансформировать, а значит и ослабить. То есть пробойность у неё больше. И поскольку волны электромагнитного класса в этом не исключение, пертурбациям среды распространения подобной волны − тоже труднее как бы то ни было отобразиться на её структуре и повлиять на её ход, ежели она короче, то бишь менее размазана в той среде при своём там беге. Ну, а вещественные предметы − как раз и есть области пертурбаций такой среды: разные пертурбации, в зависимости от плотности вещества предмета и прочих свойств этого вещества. Вот почему гамма-излучение и проникает всюду получше прочих, как нам известно из опыта. А начните колобродить воду, так распространению мелкой ряби по ней этим труднее воспрепятствовать, нежели проходу пологой волны.

Скорость света в материальных телах меньше, чем в пустоте. Тоже опытный факт, хорошо объясняющийся в русле нашего постулата. В самом деле, ведь согласно последнему, так разные вещества есть вихрево разновозмущённые участки эфира, где возмущённость замкнута сама на себя и тем удерживается в определённых границах. А возмущённая область среды не только в части поглощает волну, в той среде распространяющуюся, но и замедляет её бег. Так что прозрачное стекло, например, и должно проделывать с видимым светом как то, так и другое. И проделывает! Если на заданной дистанции его перед лучом света поставить, то к финишу тот придёт и слабейшим, и позднее, нежели в случае без стекла. Аналогичное сему возможно воссоздать на поперечных волнах, что не так кондовы, как свет с его заоблачными скоростями (лишающими нас наглядности замедления) и прочими штучками прима-балерины материальной Вселенной. Я думаю, что заставь мы волну, идущую по поверхности озера, пройти через участок той поверхности, где вода вихрево турбулируется, то она в заданное место озёрной глади тоже придёт "и слабейшей, и позднее", нежели без прохода такого участка (будучи испущенной из старой точки). Где "слабейшей" − значит менее высокой.

А как же, спрóсите, опыт Майкельсона − Морли, согласно Эйнштейну доказавший отсутствие эфира в мирозданьи? Что ж, возьмёмся за Майкельсона с Морли.

Ребята эти сконструировали огромный интерферометр с двумя взаимоперпендикулярными плечами. По тем плечам − вперёд-назад − проходили когерентные пучки света − по одному на каждое, которые затем налагались друг на друга и интерферировали, а интерференционную картину можно было наблюдать в специальную зрительную трубку. И вот если скорость света относительно интерферометра (читай: Земли) зависела от движения Земли по орбите, это можно было обнаружить, согласно расчётам. Ну, одно плечо устанавливалось по ходу орбитального движения Земли, второе соответственно оказывалось перпендикулярным тому ходу, отчего времена прохождения плеч светом должны были оказаться разными: вдоль и поперёк своего хода Земля своим движеньем не должна бы одинаково влиять на свет (изменять его ход относительно своей поверхности). То есть изменяла бы по-разному, а разность времён должна была дать определённую интерференционную картину. Которая призвана была измениться, ежели плечи поменять местами, развернув интерферометр на 90°. Это согласно расчётам, которые здесь не привожу: они довольно просты и каждый может ознакомиться с ними в учебнике. Здесь лишь подчеркнём, что поворот плеч обещал изменить интерференционную картину, если наводилась она именно неодинаковостью хода света по плечам из-за хода Земли по орбите (а не какой-либо другой причиной − например, разностью плечевых длин в силу несовершенства конструкции).

Какие вообще теорварианты лучевого хода по плечам видятся здесь возможными? Исчерпывающего анализа сего физики до сей поры не дали. Я, по крайней мере, не встречал. А ведь такой анализ − первая ступень на подходе к тем мироустроенческим выводам, что придётся делать из результата эксперимента! Во всех анализах обыгрывается только "эфирный ветер". С упусканием возможности Земле своим орбитальным ходом менять скорость света и относительно эфира. А не только относительно себя самой − за счёт эфирного ветра. Скорость Земли передаётся светоисточнику в интерферометре, и кто отменил ему возможность прибавлять её к эфирной светоскорости или вычитать из неё − в зависимости от того, по ходу движения Земли в эфире смотрит источник, или против хода?! Источник что, не может провзаимодействовать с эфиром?! Ни из какой теории весомо такая невозможность не вытекает, насколько я знаю. Посему анализ должен быть таким, каким далее мы его приводим.

Видятся возможными четыре теорварианта. Первый: ни эфирного ветра из-за орбитального движения Земли не возникает, ни изменённости у света скорости относительно эфира (подразумевается испускаемый Землёю свет). Второй: эфирный ветер (ну, явление смещаемости Земли относительно эфира в своём орбитальном ходе) есть, изменённости эфирной светоскорости − нет. Третий: эфирного ветра − нет, изменённость эфирной светоскорости − есть. Четвёртый: и эфирный ветер Земля вызывает своим движеньем по орбите (то есть меняет свою скорость относительно движущегося по эфиру света), и эфирную скорость (ну, скорость относительно эфира) у испускаемого со своей поверхности света тем своим движением меняет.

Легко сообразить, что интерференционная картина призвана меняться во втором и третьем вариантах, и не призвана − в первом и четвёртом.

Что происходит во втором, реализуемость которого в природе как раз подразумевалась Майкельсоном с Морли, когда задумывался их опыт? В плече, ось которого совпадает с направлением орбитального движения Земли, свет сначала идёт по тому движению, а потом, то же плечевое расстояние, против него − за счёт отражаемости от зеркала в конце плеча. Ну, и в первой фазе Земля, продвигая в эфире то зеркало по ходу света, заставляет тем свет проходить расстояние большее, чем плечевая длина, ибо пока он, стартовав с зеркала в основании плеча, покроет по эфиру ту длину, концевое зеркало успевает в эфире отодвинуться (и свету приходится ещё немного пройти, чтобы его достичь). А лучше скажем так: зеркало в основании плеча испускает свет по ходу Земли, эфир его тут же подхватывает, а Земля с зеркалами убегает вперёд от участка эфира, где этот подхват совершился, так что свету, идущему к плечеконцевому зеркалу, надо его догонять, и он к нему тем запаздывает. Во второй же фазе наоборот: продвигаясь в эфире, Земля надвигает в нём плечекорневое зеркало на свет, идущий от плечеконцевого, так что лучу выгорает, преодолев всю длину плеча (ну, промежуток между зеркалами), пройти тем по эфиру расстоянье, меньшее длины плеча. Времена же хода туда-обратно обсчитываются по простым школьным формулам и суммируются.

Так же обсчитывается ход света и в поперечном плече (ну, перпендикулярном только что обсчитанному плечу, а значит − и направлению орбитального движения Земли). Только там светолуч гуляет иначе (ежели есть светоносный эфир и перемещаемость Земли по орбите оказывается и в нём перемещаемостью, не забывать). Там эфирный ветер "дует" на свет не "в лоб", а сбоку, соответственно успевая сместить его поперёк плеча тем больше, чем дальше он отошёл вдоль по плечу от испустившего его зеркала, и в итоге луч соединяет зеркала в виде косой к ним линии. Отклонённой в сторону, противоположную ходу Земли по орбите, если смотреть на ту линию со стороны испустившего луч зеркала. Такая соединительная линия длиннее наикратчайшей, тем самым расстояние меж зеркалами свет оказывается прошедшим за большее время, чем было бы, не будь эфирного ветра. Ну, в смысле, длина плеча − это расстояние по перпендикуляру между плечевыми зеркалами, и проходя плечо во всей его длине не по перпендикуляру, тем в эфире свет проходит расстоянье большее, нежели та длина!

Сказать иначе, от испускающего зеркала луч уходит в эфир, а оно точку его к себе "прикрепления" тянет вбок, уходя туда по отношению к эфиру, тот луч содержащему, тем наклоняя последний к себе и противоположному зеркалу. При такой механике времена прохода светом плеча совпадают туда и обратно, и их легко математически выразить в исходящести из простого треугольника сложения скоростей: сложение скоростей света и Земли относительно эфира (как известных здесь постоянных!) даёт скорость света относительно интерферометра, вот её по теореме Пифагора через эти постоянные и выражаем, а с помощью той выраженности, зная длину плеча, уже выражаем и время преодоления его светом. Затем это время удваиваем, как ясно. Ну, и получающееся время оценочно оказывается меньшим за время, получавшееся для луча в продольном плече. Что наложением лучей должно создать определённую интерференционную картину − из способных изменяться поворотом плеч интерферометра.

Это всё с тем, что точно подобное происходит и в третьем варианте − на иной явленческой основе. Тогда в продольном плече корневое зеркало − как зеркало испускательное! − добавляет орбитальную скорость Земли скорости света по эфиру, а вот концевое, захватив свет и далее обратно его испуская (что и есть светоотраженье, как я понимаю!), эфирной скорости свету убавляет − на ту же величину орбитальной скорости. Причём скорость относительно эфира здесь везде у света выступает и скоростью относительно интерферометра (ну, Земли). Поскольку Земля (и мы сами, и прочее вселенское материальное!) в этом варианте с эфиром "слита". О таком, по крайней мере в принципе, мóжно думать: для его реализации Земля должна различать эфир (ну, контачить с ним, соответственно соотносясь) лишь в порядке своего светоиспускания − как "нянька" свету, но не для себя самой. Лишь светоиспусканием как гранью своего существования, и не больше! Почему б такому и не быть, в принципе? Коль скоро эфир, в его гипотетичности, штука такая заведомо непонятная! В общем, этим явленьем свет призван был бы проходить туда-обратно по продольному плечу за то же время, что и во втором варианте, поскольку скорость эфирного ветра во втором равна изменениям эфирной светоскорости в этом нашем третьем. Та лишь разница, что время достижения концевого зеркала в третьем равно времени достижения корневого (в обратном ходе от концевого) во втором, а время достижения концевого во втором − времени достижения корневого в третьем. То есть перемена мест слагаемых, не меняющая суммы.

В поперечном же плече происходит следующее. Любое испускающее зеркало (что корневое, что концевое − как испускающее отражением!) устремляет свет по плечу с двумя скоростными составляющими относительно эфира − продольной, равной стандартной эфирной светоскорости, и поперечной − равной орбитальной скорости Земли. Ну, то есть, вектор продольной совпадает с продольной осью плеча, а вектор поперечной ему перпендикулярен. Эти составляющие дают результирующую светоскорость в эфире − большую за стандартную скорость света относительно эфира (как скорость, которую свет имеет в эфире сам по себе, то есть испускаясь источником, покоящимся относительно эфира), но меньшую всё ж за светоскорость в продольном плече в направлении от корневого зеркала к концевому. Вектор же такой результирующей светоскорости, началом находясь на поверхности испустившего свет зеркала, наклонён своим концом в сторону движения Земли по орбите. Штука абстрактная, тем не менее прочерчивает направление светолуча (читай: светопучка!), выходящего с того зеркала на противоположное. Со вторым вариантом разница − там пучок поперечного плеча в своей исходящести с зеркала наклоняется от него в строну, противоположную ходу Земли по орбите. А вот степень наклона одинакова в двух вариантах! Откуда одинаково и время двустороннего прохода пучком поперечного плеча. И если вспомнить, что оно одинаково у вариантов и для продольного плеча, то они (не забывать, второй и третий) оказываются экспериментально неразличимы (во всяком случае, что касается возможностей эксперимента Майкельсона − Морли).

И вторая пара так же неразличимых вариантов: первый с четвёртым. Брать четвёртый, так все изменения хода света относительно Земли, что наводятся эфирным ветром, оказываются компенсированы той изменяемостью его хода относительно эфира, что наступает от "толчка" со стороны его испускателя в интерферометре (в момент толчка, как ясно). То толчок, организуемый испускателем в силу перенимаемости им орбитальной скорости Земли.

Подробнее, что происходит. В продольном плече, в порядке первой ходовой фазы, такой толчок задаёт лучу эфирную скорость большей, чем стандартная, на величину орбитальной скорости Земли, и эта его эфироскорость оказывается у него и скоростью относительно интерферометра. Но с тем только, чтобы эфирный ветер тут же сделал её (ну, скорость относительно интерферометра) меньшей на ту же величину орбитальной скорости. То есть − сделал скорость луча (ну, светопучка) относительно интерферометра и Земли равной стандартной скорости света относительно эфира.

И дальше в опыте всё в том же духе: скорость светового пучка относительно Земли после, так сказать, виртуальных своих пертурбаций, подобных только что описанным, реально оказывается с таким вот стандартным значением. Неизменно и везде! Например, в поперечном плече, пусть тоже в первой половине хода светопучка: "толчок" испускателя является боковым к пучку, и линию его распространяемости, опёртую своим основанием на корневое зеркало, склоняет в сторону хода Земли по орбите, однако эфирный ветер тут же и настолько же склоняет её в противоположный бок, так что она оказывается несклонённой (ну, фактически и не склонявшейся).

В первом же варианте, так ни отклонений пучка не возникает − обоих видов (ну, направлений), ни обоих видов лобовых ходовых его изменений, так что в каждом плече пучок всё время при прямоте хода и при стандартной своей скорости в эфире, которая автоматически и его скоростью относительно Земли является. Как помним, такая же по значению скорость относительно Земли у пучка и в четвёртом варианте − тоже в обоих плечах, и тоже всё время эксперимента. И направления её в каждом из плеч по этим вариантам совпадают. Только что в четвёртом значение и направление у ней всяк раз штука, что называется, деланная (ну, плод "подковёрной борьбы", знаменует установившееся силовое равновесие), а в первом − сразу дающаяся нам на руки. Это не позволяет, однако, отличить варианты друг от друга экспериментальными наработками Майкельсона − Морли. В каждом из вариантов светопучки взаимоперпендикулярных плечей одинаково не дают (при налагаемости друг на друга) той интерференционной картины, которая способна измениться из-за разворота интерферометра. Ну, в смысле, какую-то дают, но неспособную меняться разворотом. А всё, не забывать, из-за одинаковости хода света в плечах (в смысле, относительно их).