Текст книги "Про Life (СИ)"

Автор книги: Vicious Delicious

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Под мышкой у него была полая тыква с прорезями для глаз. От тыквы попахивало. Не исключено, что она где-то хранилась с самого Хэллоуина.

Невольный приятель близнецов, первый Палочник, перебирал тряпьё в поисках сценического костюма. Двое уродцев неопределённого пола танцевали под мелодию из опрокинутой музыкальной шкатулки.

Сергей торопливо переоделся, стараясь запомнить, что из вещей куда бросает. Сигареты он сунул под резинку трусов сзади.

Палочник остался доволен жалким видом близнецов, и когда они проходили мимо извлечённого из фуры хлама, поинтересовался:

– Не хотите ли на себя взглянуть?

Он сорвал покрывало с напольного зеркала. Герман попятился раньше, чем Сергей рассмотрел мучительно вытянутое тельце, набухшие головы с искажёнными чертами, в которых он, похолодев, узнал себя с братом. Он не сразу понял, что зеркало – кривое.

Палочник заржал над реакцией близнецов и ускорил шаг, даже не обернувшись, чтобы посмотреть, идут ли они следом.

Сергей завёл руку за спину, достал сигарету и, оттуда же, из пачки – простую кремниевую зажигалку. Щёлкнул, прикуривая. По неопытности или от холода, ничего не вышло. Серёжа попробовал ещё раз, но только поцарапался об колёсико, которое заклинило на месте.

Сердце, казалось, тоже заклинило.

Палочник оглянулся, но ничего не заподозрил. С тех пор, как близнецы поменялись, он не видел Германа курящим, да и вообще не делал между ними различий.

– Я долго буду ждать?

– Иду, – убитым голосом отозвался Сергей.

Руки пришли в движение. Большой палец правой лёг на рычажок, левая ударила по колёсику. Всё произошло почти так же блестяще, как при подписании проклятой расписки. Зажигалка выдохнула пламя, и Сергей поспешно ткнулся в него сигаретой.

Шатёр вырастал из темноты, как вместилище древнего зла. Возникло ощущение, что если близнецы сейчас войдут внутрь – то обратно уже не выйдут. И полубезумное желание так и поступить…

– Не спать! – окрикнул Палочник. – Идёте?

Сергей виновато показал ему сигарету. Глаза Палочника сузились.

– Две минуты. Задержитесь – и я притащу вас за волосы.

И темнота запасного выхода безмолвно его сглотнула. Выждав немного для верности, Сергей бросил сигарету на шатёр. Сердце колотилось, как бешеное. Серёжа почти не чувствовал холода.

Зажигалка больше не сработает – там что-то хрустнуло и сломалось, когда Герман высек из неё последнюю искру. Если шатёр не загорится…

Шатёр загорелся.

Сергей стащил своё облачение и сунул в ленивый ещё огонь. Ткань не горела, а плавилась, роняя огненные капли. Дождавшись, пока она займётся посильнее, Сергей бросил её в запасной выход.

Тем временем, огонь перекинулся выше по шатру, лизнул безмолвно кричащий силуэт. Створки прохода провисли. С них тоже закапало.

Свод шатра протаранила ракета и расцвела низко в небе. Это огонь добрался до контейнера с пиротехникой. Послышались крики. Судя по всему, началась паника, и Сергей тоже бросился бежать.

«Газель» пустовала. Лобовое стекло треснуло пополам. Из него торчал фейерверк. Он не разорвался, но от него ещё исходил злой жар. Видимо, это и обратило Кукольника в бегство. Близнецам тоже стоило поторопиться.

Сергей вытащил из-под кресел все коробки и перевернул. Рассыпались украшения, мобильные зарядки, чеки, визитки, ключи, гаджеты, большей частью – разбитые и мёртвые. Серёжа выудил их с братом телефон, перелез на переднее сидение и открыл бардачок.

Им снова повезло. В бардачке россыпью лежали «симки». Однажды сим-карта близнецов застряла в телефоне, и Герман вытаскивал её зубами. По этой характерной отметине Сергей нашёл её теперь среди остальных.

Над приборной панелью, там, куда обычно вешают автомобильный ароматизатор, висел тканевый мешочек, затянутый нитками мулине. Сергей сорвал его и бросился вон.

Под навесами кто-то зарылся в тряпки и скулил. Не разуваясь, Сергей натянул джинсы прямо через ботинки, продел рукава футболки в рукава свитшота и завязал на поясе, накинул куртку…

– Далеко собирались?

Он резко обернулся. Перед близнецами стоял Палочник Второй.

– Просто одеваемся, – осторожно ответил Сергей.

– Да-а?

– Да. Холодно.

– А что же вам не жарко, а? А?! – взвизгнул Палочник и ткнул в близнецов обожжённой рукой, к которой прилип оплавленный лоскут их сценического костюма.

Сергей глазом не успел моргнуть, как Герман подобрал музыкальную шкатулку, врезал Палочнику в лицо и бил до тех пор, пока не оборвалась мелодия, а с ней и крики. Брат бросил шкатулку и занёс ногу над Палочником, свернувшимся на земле…

– Хватит! – крикнул Сергей. – Ты его покалечишь.

– Плевать!

– В тюрьму захотел? Оно того не стоит. Уходим!

Герман уступил ему тело, и Сергей убежал туда, где на все лады перекликалась автомобильная сигнализация. Отъезжающая машина обдала близнецов светом фар. Раздался возглас изумления, и Серёжа почувствовал себя тараканом, застигнутым на кухонном столе.

Сергей подёргал пару ручек. Авто визгливо огрызнулись. Почти задыхаясь от паники, ощущая, как сердце колотится где-то в горле, он рванул ещё одну дверцу, и его повело по обледенелому асфальту: открыто.

Вне себя от облегчения, Серёжа укрылся в гостеприимном полумраке салона. Как раз вовремя. Между машинами заметался луч фонарика, и на стоянке раздались знакомые голоса. Раскатисто говорил Кукольник и медленными, растянутыми до провисания фразами отвечал Палочник Первый.

Голоса удалялись в сторону леса. Фонарь заплясал среди деревьев. Близнецов не нашли. Не нашли, или Палочник сбил хозяина со следа?

Простучали каблуки. Дверь распахнулась, на миг впустив в салон вой сигнализации и перекрёстные огни фар. На водительское место упала девушка, повернула ключ в замке зажигания и выдохнула. И только после этого посмотрела направо.

Наверное, Герман тоже на неё посмотрел.

Девушка молчала.

– Ну чего ты? – спросил у неё Сергей, стараясь говорить спокойно и веско. – Поехали, надо позвать на помощь. Наверное, там есть пострадавшие. Ты чего?

– Сейчас, – пролепетала она, – машина прогреется…

Серёжа услышал лай собак невдалеке и крикнул, уже не пытаясь выглядеть убедительным:

– Езжай!

Машина тронулась с места и выехала со стоянки. Вытянулись пунктирной линией катафоты. Летящая из-под колёс пыль выглядела инфернально красной.

– Наверное, надо куда-нибудь позвонить? – испуганным голосом предложила девушка.

– Да, – задумчиво отозвался Сергей, – действительно. Надо.

Он вставил «симку» в телефон. Не с первой попытки, потому что окоченевшие пальцы еле слушались. Нажав на кнопку включения, Сергей понял, что телефон, наверное, разряжен.

– Ну же, сука – работай, работай, работай!

На экране появился значок загрузки, и Сергей смущённо извинился. Он нашёл в немногочисленных контактах дом Грёз и нажал на «вызов». Трубку снял Гена.

– А ты… можешь позвать кого-то ещё? – спросил Серёжа вместо приветствия.

Гена долго молчал. Когда Сергей уже решил, что тот его не узнаёт, Гена ответил:

– Кого позвать? Тебя тут никто не ждёт.

– Гена, это не смешно.

– Мне с самого начала было не смешно. Это неправильно, что вы здесь жили. Занимали чужое место.

Серёжа зажмурился, как будто ему в лицо брызнуло что-то едкое.

– Это чьё же, интересно?

– Глеба, моего друга.

– Это того Глеба, который ушёл со скандалом? – крикнул Сергей. – Который наложил Андрею за шиворот в благодарность за всё хорошее?

– Так и ты поступил точно так же, Левый! Скажешь, нет? А я всё знаю! – разозлился Гена. – Только в отличие от вас Глеб тут вырос! Он имеет право! Он вернётся, понятно тебе?! Вернётся!

– Гена, он не вернётся…

Вызов прервался.

– Очень мило, – прошептал Сергей.

Он набрал Альбину и долго слушал гудки, прежде чем в динамик ворвалась примитивная повторяющаяся музыка, и запыхавшийся голос знакомо произнёс:

– Серёжа! Это ты? Где вы?!

Он посмотрел в окно. Мимо проносились вмёрзшие в землю деревья.

– Альбина, а я не знаю, где мы. На какой-то трассе посреди какого-то леса.

– Что происходит?!

– Это ты мне расскажи, что у вас происходит. Мне сейчас нужнее.

– Что ты наговорил Андрею? Он рвёт и мечет. Готовит документы на ваш перевод в государственный интернат на случай, если… когда вы вернётесь. – Альбина осторожно спросила: – Вы ведь возвращаетесь, правда?

– Нет уж, – скривился Сергей. – Хватит с нас казённых домов.

– Не бродяжничать же теперь!

– Послушай, нам бы пересидеть пару месяцев в спокойном месте, пока всё утрясётся. Пусть Андрей остынет. А потом мы вернёмся, и я ему всё объясню. Ты случайно не знаешь такого места?

– Нигде, кроме «Сна Ктулху», я не бывала…

– «Сон Ктулху»? – ухватился за эту идею Серёжа. – А нас туда возьмут? Несовершеннолетних и без документов?

– Ну, Кукольник же вас взял. А мне даже не предлагал ничего ни разу.

От этих слов повеяло неоправдавшимся расчётом. Вероятно, Альбина поняла, что сболтнула что-то не то, потому что ей вдруг стало неудобно разговаривать. Но если бы Серёжа позвонил завтра, то вместе они бы что-нибудь обязательно придумали…

Расчленяя телефон, чтобы близнецов не нашли и не отправили в государственный интернат, Сергей знал, что в ближайшее время Альбине не перезвонит.

Нечаянная спасительница с недоумением взглянула на то, что он делает. До Серёже дошло, что она имела в виду, позвонить надо в «Скорую» или пожарным. Но он слишком переволновался, чтобы заботиться о том, какое впечатление производит. И это было ещё не всё.

– Я оставил там паспорт… – начал Герман.

– Тихо! – крикнул Сергей.

Он увидел в зеркале заднего вида «Газель» с треснувшим лобовым стеклом и в панике сполз по сидению. «Газель» обогнала их и растаяла в темноте.

– Считай, что ты потерял паспорт. Или хочешь вернуться?

– Не хочу. Не хочу, братик.

– Так, – произнёс Серёжа, лихорадочно соображая, – так… Куда ведёт эта дорога?

– В город, – ответила девушка, старательно ведя машину.

– А другой дороги нет?

– Тут одна дорога – до города. И ещё… Там пост ДПС по пути.

– Скверно, – сказал Сергей.

Девушка решительно тряхнула головой и выбившаяся из причёски прядь упала ей на лицо. В основании тускло блеснула капля силикона для волос.

– Прошу прощения. Я случайно услышала, куда вы направляетесь. Это вам на станцию надо. Там останавливается поезд… Ну, проездом. Он как раз идёт на север. Проводнику денег дадите, и всё.

Она воткнула белый полумесяц ногтя в экран навигатора.

– Тут через лес можно пешком дойти.

Близнецы вышли на заброшенной автобусной остановке. Машина постояла ещё какое-то время. Ветер швырял белое крошево в клубящееся над капотом тепло. Холод стоял зверский.

Девушка открыла дверь и что-то бросила близнецам, после чего машина развернулась и помчала туда, где ещё не погас Кукольный театр. Близнецы поймали. Это оказалась шапка, тяжёлая от нашитых на неё пайеток.

– По очереди будем надевать. Чур я первый, – мрачно сказал Герман.

За остановкой стоял бак с сырой водой. В баке плавал наполовину утопленный ковш и отражалось ночное небо.

Убирая телефон в задний карман джинсов, Сергей что-то нащупал и вытащил. Это был тканевый мешочек. Он помялся и почти потерял форму.

Разобрав мешочек, Серей нашёл в нём ампулу с каплей цвета мяты. Он попытался поймать в воде взгляд брата. Но Герман смотрел в другую сторону, и сквозь его отражение просвечивали звёзды.

Сергей надкусил ампулу, и на зубах захрустело. Он выплюнул стекло. Во рту разливался приторный, гнилостно-сладкий привкус. Взломав тонкий лёд на поверхности воды, Серёжа вытащил ковш за цепь, которым тот был прикован к баку, и жадно напился.

Спустя миг, краткий, как смена кадра, но отчётливый, как граница между светом и тенью в солнечный день, Серёжа снова оказался слева.

На него медленно снисходило понимание того, что и раньше всё было в порядке. Как Палочник и говорил, близнецы не менялись местами. Вовсе не обязательно было принимать наркотик, чтобы это осознать.

Сергей вообще многое вдруг стал понимать, как будто рухнули рамки, за которые его сознание не могло вынести лишнего. Так, выдёргивающиеся из темноты верхушки деревьев сказали, что погоня не застигнет близнецов. Промёрзлая на глубину могилы земля – что близнецы погибнут в этом лесу. А выловленный из воды взгляд брата – что Сергей всегда был только обузой.

Серёжа ощутил это так отчётливо, будто близнецы снова стали одним целым, как когда-то в утробе. И Герман понял, что он знает, и бросился бежать.

Его гнал стыд и желание вырваться за пределы тела. Как будто существовала такая скорость, которая позволила бы оставить брата позади – пусть обманутого и брошенного, но самого по себе.

Он услышал, как Сергей зовёт его по имени, откуда-то издалека, и остановился, и почувствовал, что сердцу тесно, словно оно стало слишком большим для грудной клетки. Герман сглотнул слюну с ощущением, что на языке выступила кровь.

Осколки того, что он привык считать собой, догнали его и вонзились в спину. Он вскрикнул и упал. Разбил лицо об обледеневшие корни, больно и холодно.

***

И под этим, пожалуй, можно было бы подвести черту.

***

Ничего этого не происходило.

Не было леса, напротив которого встали лагерем.

Не было подсвеченных прожектором унижений. Встречи с Грёзом, и подлости Германа во время этой встречи. Не было пожара. Но главное – не было побега.

На самом деле Герман только что отхлебнул отравленного кофе, а всё остальное близнецам привиделось. Сергею предстояло узнать, что уготовила им судьба, после того, как он откроет глаза…

Сергей открыл и обнаружил себя в прокуренном купе. Он не то чтобы проснулся – сознание вырулило из некоего мрачного тупика, в котором, впрочем, не прекращало существовать, как никуда не девается поезд, пока проносится через тоннель.

«Показалось. Мне показалось, что всё… только казалось», – мелькнула мысль. Это было невыразимо в словах и пугало. Это находилось за пределами плоскости, в которой лежит человеческое мышление.

Как они сели на поезд, Сергей не помнил. Денег, чтобы дать проводнику, у близнецов тоже не было.

На Сергее была надетая наизнанку шапка. Пайетки кололи голову. Герман мял в руках вообще незнакомый головной убор – с помпоном и пропахший планом. С верхней полки свисали чьи-то ноги. Раздавались гитарные переборы и звон стаканов. Какой-то тип втолковывал Герману:

– Наркотик-головоломка, так это называется…

На шее у типа перепутались символы различных и отчасти взаимоисключающих субкультур – то ли это отражало поиски себя, то ли всё это были трофеи с побиенных неформалов. В руках парень держал кубик Рубика, полностью собранный.

– Представим, что это модель вашей психики. – Парень достал из кармана парки химический карандаш и вписал в угол белой грани букву «Г», а в противоположный по диагонали угол – букву «С». – А эти фрагменты пусть будут ваши сознания. Следи за руками.

Он проделал ряд манипуляций и показал кубик близнецам. Верхняя грань осталась белой, как заснеженный лес, где они спасались бегством. Но прилегающие к помеченным углам квадраты теперь не совпадали по цвету с боковыми гранями.

– Ну, углы поменялись местами, – ответил Герман.

– Так наркотик повлиял на ваши сознания. – Попутчик сделал ещё несколько поворотов. – Теперь они вернулись на место. Но…

Он перевернул кубик, и в глаза бросилось перепутанное цветное дно.

– Ты всё испортил.

– Попробуешь исправить?

Брат взял кубик в руки, покрутил наугад, но сделалось только хуже.

– Ты всё испортил, – разочарованно повторил Герман.

– Ну, аналогия, думаю, понятная? Когда человек принимает наркотик-головоломку, то определённые связи в мозгу нарушаются. Это может проявляться как ложная память, галлюцинации, в вашем случае – как частичная дереализация. Повторное употребление восстанавливает эти связи, но затрагивает соседние. Эффект домино, так это называется. Хотя я бы скорее назвал это эффектом реверси. Как-то так.

Герман пытался продолжить разговор, но парень отвечал односложно, а потом и вовсе заткнул уши беспроводными наушниками.

Вскоре за окном показался вокзал. Таяли в стремительном вечере девушки в мрачных пуховиках. Серёжа провожал их взглядом до боли в глазах

Попутчик выковырял наушник и что-то произнёс.

– Что? – не расслышал Сергей.

– Чего так смотришь, спрашиваю?

– Представляю, как бы я их одел, – честно ответил он.

– В твоём возрасте, – весело сказал парень, – я представлял бы, как бы я их раздел. Давайте я вас всё-таки провожу. Город большой, тут не раззявишься.

Он вывел близнецов в коридор и, не дожидаясь, пока их появление вызовет переполох, спрыгнул на платформу. Сергей последовал за ним в густые, как сливки, сумерки. Попутчик проложил путь плечом, помог упасть оскаленному камерой телефону и за локоть выдернул братьев из толпы.

Они долго пробирались по городу закоулками и дворами. Сливочные сумерки сгустились до темноты и выцвели в чёрно-белый рассвет, когда самопровозглашённый провожатый, наконец, сказал:

– Пришли.

Он поставил ногу на нижнюю из ступенек, ведущих в «Сон Ктулху». Амулеты победоносно качнулись у него на шее.

– Я что спросить хотел, – небрежно произнёс он, словно только вспомнил. – А у вас действительно, ну-у… понимаете…

– Две головы? – догадался Серёжа. – Да, это так. Мы сиамские близнецы-дицефалы.

– Ну слава богу, – с облегчением ответил парень. – А то я всё думаю – может, меня до сих пор не попустило. Ладно… удачи, пацаны!

Они обменялись рукопожатием, и парень спрыгнул со ступенек.

– Эй!.. – практически сразу спохватился Герман.

Но случайного знакомого уже и след простыл. Кубик Рубика остался у близнецов.

Администратор «Сна Ктулху» была так неопределённо-молода, что её возраст можно было определить и как двадцать, и как тридцать лет, и всё равно ошибиться. Вся она, от кончиков вытянутых утюжком волос до подбитых особым образом каблуков, не оставляющих вмятин на паркете, была так тщательно выверена, будто её приобрели в специальном магазине для корпоративных нужд. Только одна деталь выбивалась из образа – приколотый к воротнику бейдж был обесточен и пуст. А вот имена близнецов администратор откуда-то знала.

– Герман, Сергей, добро пожаловать, – сказала она и окинула близнецов взглядом, крученым как лассо – старательно избегая их глаз. – Вас ждали. Пройдёмте.

Внутри было так чисто и красиво, что Сергею стало стыдно за свой потасканный вид. Подошвы оставляли мокрые следы. Администратор и бровью не повела, только достала из кармана портативный робот-полотёр и бросила его через плечо небрежным жестом. Это напомнило Сергею о том, как давным-давно он кидал в море плоские камни, стараясь, чтобы те несколько раз подпрыгнули, оттолкнувшись от воды.

Лавируя между распахивающимися дверьми (за одной Сергей увидел змею, которая свила кольца вокруг измождённой девушки, за другой – уродливое лицо и его привлекательное отражение в кривом зеркале, из-за третьей двери их обдало цветочной пыльцой), администратор провела близнецов в служебное помещение.

– Руководство предупредили о вас. А это пришло сегодня утром.

Она протянула им коробку с водяными знаками экспресс-почты.

Внутри лежал Серёжин паспорт и остальные документы, наушники, запечатанная колода карт, зеркальце, две банковские карточки, перетянутые резинкой для волос. Зарегистрировавшись в мобильном банке, близнецы обнаружили, что на картах скопилась их пенсия по инвалидности за все прошедшие годы. Но это было потом.

На дне посылки Сергей нашёл пуговицы, аккуратно срезанные со стены и запаянные вакууматором в пластиковую оболочку.

Часть 2: SIAMMETRY

«Сон Ктулху» напоминает интерактивную шкатулку, которая открывается с наступлением темноты. Звучит сигнал воздушной тревоги, из люков на крыше вырываются щупальца и свисают до самой земли, загораются лампочки игровых автоматов, и заступают на смену диковинные существа.

Их тела изуродованы, но чрезвычайно пластичны, гримасы – их выражения лиц, в волосах воск, за ушами ладан; ангелы из табакерки, сейчас как выскочат, как выпрыгнут, полетят клочки по закоулочкам.

Они везде, аляповатые и ряженые. Сдают карты для преферанса и смешивают коктейли, показывают фокусы, глотают огонь, заклинают змей, чревовещают. Все виды низших искусств в обвешанном кривозеркальными панелями, окутанном афродизиаками «Сне Ктулху».

Есть среди них парень, который не вызывает ни любопытства, ни брезгливости. Вообще ничего не вызывает, кроме смутной тревоги – если долго за ним наблюдать, то начинает казаться, будто кто-то наблюдает за тобой.

Парень выбирает самые тёмные углы. Сидит, забыв про истекающую дымом сигарету. От этого у него все руки в свежих ожогах. Парень не пьёт – пробовал, но это ничего не меняет: он всё равно просыпается с леденящей уверенностью, что последние полгода ему показались.

Полгода – с короткой, как судорога, галлюцинацией о том, что сейчас он проснётся в фуре у Кукольника и по-прежнему в его власти. Иногда, прежде чем открыть глаза, парень действительно чувствует запах грязного белья и застарелого табачного дыма.

Этот парень – я.

Сегодня у меня выходной. Я зашнурую кеды, надену толстовку с капюшоном-коброй, которую сшил мой брат, чтобы на нас меньше пялились (хотя в этом и заключается наша работа), положу в карман стопку юаней, загодя выменянных в банкомате казино, и буду долго рассматривать себя в зеркале общей ванной, пока не просигналят к началу смены.

Тогда я спущусь в ресторанный зал, который раскроется передо мной, как книжка-раскладушка: заснуют официантки, зашепчут заказы в клипсы гарнитур, будто вознося молитвы увенчанному поварским колпаком богу, а за террариумом со змеями для любителей китайской кухни вырастет менеджер, чтобы шпионить через стекло.

Моргнёт телефон, принося смс: «Жду на улице, охрана меня не пустила», и я задамся вопросом: а если я не выйду, убережёт ли меня это от всего того, что случится дальше?

Хотя кого я пытаюсь обмануть. Я не задамся таким вопросом.

Я знаю это, потому что это уже в прошлом.

А впереди у меня – только стремительно приближающийся асфальт.

***

Дождь шёл всю ночь и продолжился утром. Обрушивался на крыши с шумом трущихся друг о друга бумажных пакетов.

Лере снилось, что она тонет в проруби. Чёрная стылая вода смыкалась над головой. Проснулась Лера больной. Висок будто взломали ножом для колки льда, и через трещину сгустками выплёскивалась мутная боль.

Лера пошла в ванную, открыла оба крана, подставила голову под воду и держала так долго, что с волос закапала, смываясь, тёмная краска.

Лера подняла голову и уставилась в зеркало. Медленно обвела пальцем контуры скул и губ, вспоминая себя. Пересчитала родинки, складывающиеся в созвездие Овна на ключице.

Мокрые волосы прилипли к голове. Под носом что-то темнело, как скол на фарфоровом личике куклы.

Лера втянула тёмное носом. Привкус крови отрезвил её, как пощёчина. Лера попятилась, неловко взмахнув руками. Загремел, упав в раковину, стаканчик с зубными щётками.

Лера сбежала к себе, закрыла дверь и прижалась к ней спиной. Взгляд затравленно обежал комнату. Шторы задёрнуты наглухо, одежда висит на спинке стула и зеркальной, в отпечатках перепачканных тональным кремом пальцев, дверце шкафа, на столе в беспорядке пребывают скомканные бумажки, кружки с кофейной гущей на дне, сломанные сигареты, дешёвые и с химозной отдушкой.

Всё так, как оставила Лера.

Всё так, но что-то неуловимо поменялось. Что-то таилось в перегное, на котором всходила юная её жизнь. В комнате пахло духами, как будто сюда только что кто-то заходил.

– Где ты, дрянь? – дрожащим шёпотом произнесла Лера. – Нет тебя! Тебя не существует!

Повинуясь внезапному порыву, она просунула ладонь между спинкой кровати и матрасом, нащупала что-то, потянула. Запах стал сильнее и переполнил комнату. Но вместе с ним наступило облегчение, какое бывает после того, как долго тошнит. Головная боль отступила.

Это оказалась рубашка: ослепительная белизна, кружево, раздавленный фрукт на рукаве. У Леры никогда не было такой рубашки.

Лера разорвала её по шву. Пуговицы забарабанили по полу, аккомпанируя дождю.

Тут же, как по сигналу, за дверью активизировались голоса:

– Лерочка, у тебя всё в порядке?

– С кем ты разговаривала?

– Откуда в ванной кровь?

Они крикнула, защищаясь:

– У меня месячные!

Запихивая порванную рубашку в сумку, Лера поцарапалась об серёжку с крупным янтарём, которая прицепилась к внутреннему шву. На пальце набухла капля. На капле дрожал блик, маленький и металлический, как булавочная головка.

Лера сорвала телефон с зарядки, надела длинный плащ и запахнула посильнее, чтобы те, кто в коридоре, не заметили, что девушка не переодела пижаму. Задержав дыхание, как перед броском в холодную воду, Лера распахнула дверь.

– Куда ты?

– Когда ты вернёшься?

– Тебе вызвать такси?

– Деньги на телефоне есть?

Леру забрасывали вопросами, как камнями. Она пробиралась к выходу, не давая себя под ними погрести.

Если она вернётся сегодня, дома будет пахнуть корвалолом. И, наверное, закончится дождь.

Но она не вернётся. Она могла бы бежать вниз по улице с дождём, лететь через бухту с надземным экспрессом – туда, где темно и пахнет табаком и формалином. Но Лере там не обрадуются, а проточная вода всё равно не остановит ту, которая идёт следом.

Её уже ничто не остановит, и всё, что остаётся Лере – это воссоединиться с ней подальше отсюда.

9.

Лимузин изумлял, как снег, выпавший посреди лета, и цвета был такого же – нежно-белого.

Засмотревшись, Герман вспомнил про девушку только тогда, когда она вынырнула у его правого плеча и сказала прямо в ухо:

– Я не прошла фейс-контроль.

От неожиданности Герман отшатнулся. Девушка рассмеялась, и во рту у неё тускло сверкнул потемневший скайс.

– Валерия, – представилась она. – А вы, я так понимаю, заказчики? Поехали, что ли?

– На лимузине? – опешил Герман.

– Ну да. А что такого? Такси всё равно за ваш счёт.

– Слышишь, овца, – вмешался Серёжа, – тебе не кажется, что это слишком?!

Голос девушки взвинченно взлетел:

– Не кажется!

– Поехали, поехали, – ответил Герман поспешно: до Валерии уже трое посредников отказалось работать с близнецами, узнав, что они – из «Сна Ктулху».

Сергей пожал плечами – мол, делайте, что хотите – и надел наушники. Укоризненно отражался в телефоне поверх плейлиста, укомплектованного электронными завываниями и долблениями. Но Герман этого не видел.

Он смотрел только на Валерию, отдающую распоряжения в интерком, и пытался вспомнить, где видел раньше эти слипшиеся ресницы, эти красные от сигаретного дыма глаза… На месте воспоминаний обнаруживались только слепые пятна наподобие засвеченных фотографий.

– А мы с вами раньше нигде не виделись?

– Думаешь, я бы забыла такую встречу? – снисходительно спросила Лера. – И не выкай мне. У меня ведь нет сиамского близнеца.

Герман вспыхнул, как будто ему надавали пощёчин, и молчал до тех пор, пока такси не приехало на окраину города.

Вокруг, как гнилые зубы, торчали серые и желтоватые бараки, тронутые чёрной плесенью. «Как бы тут лимузин камнями не забросали», – подумал Герман, надвинул капюшон пониже и поспешил за Лерой, перепрыгивая вышедшие из канализационных берегов ручьи.

Застройка тут велась стихийно и безо всякой логики. Пробираться приходилось через дворы, в которых на газовых трубах сушилось бельё, по отсыревшим доскам, чтобы не наступить в грязь.

Навстречу попалась стайка детишек, с гиканьем преследующих радиоуправляемого змея. Судя по застывшему на сенсорной поверхности отчаянию, змей спасался бегством. Детишки оттеснили Леру с доски.

– Вот я вам сейчас уши надеру! – крикнула девушка им вслед.

Она достала из сумки надорванную упаковку антибактериальных салфеток, вытащила одну и попробовала оттереть заляпанный низ джинсов, но только размазала грязь.

– Тьфу ты, сухая совсем! – Лера отшвырнула салфетку и выпрямилась. – Ладно, уже почти пришли.

Они выбрались из слякоти. Строго говоря, под ногами была всё та же грязь, но утоптанная до каменной твёрдости. Тут за Лерой увязался какой-то дед, приговаривая:

– Дочь, а дочь! Грибы не нужны? У меня выросли в сарае на стене. Купи, а?

– Спасибо, не надо, – ответила Лера и прибавила шаг.

– Так они в темноте светятся, – не сдавался дед, – глюкогенные, видать! Ты б глянула, дочь? Тут недалеко…

Лера остановилась и, не говоря ни слова, обняла деда за плечи и развернула к близнецам. Тот издал какой-то слабеющий звук, будто из него отходила душа, и ретировался.

– Знаем мы таких, – сказала Лера, провожая деда взглядом. – Я смотрела на Ютубе, как одна девчонка пошла вот так в сарай, а потом её обезглавленное тело нашли в лесополосе. Через год накрыли подпольный бордель, а там в банке со спиртом пропавшая голова. Её в розетку включали, и она песни пела.

– Врёшь ты всё, – буркнул Серёжа.

Лера остановилась возле барака, который выглядел зажиточнее остальных (на окнах были занавески, а над крышей висел дрон) и вошла без стука, бросив близнецам:

– Смотрите под ноги.

Чуть выше порога была натянута струна в знак того, что здесь живёт и работает татуировщик. Герман переступил струну и зашёл внутрь.

С Лерой беседовал средних лет мужчина в застиранном фартуке и с мощными предплечьями мясника. Вообще, судя по промысловому инвентарю – СВЧ-печи, клеймёному подносу, первоначальный капитал для своего бизнеса хозяин заработал где-то в сфере общепита.

– Давайте сюда документ, – скомандовала Лера.

Герман достал из толстовки распечатку УЗИ позвоночника близнецов, которую заполучил, подольстившись к медичке, числящейся в штате клуба на полставки. Снимок заинтересовал татуировщика больше, чем сами близнецы.

– Попробовать можно, – задумчиво произнёс он. – Ложитесь на кушетку. На живот.

Герман снял «кобру» и подложил её под голову. Пальцы в латексной перчатке пересчитали ему позвонки. Укус катетера отозвался в теле холодным эхом.

– Что это?

– Лидокаин.

Мастер отошёл к столу, где на подносе россыпью лежали технические гнёзда.

– Китайские? – деловито осведомилась Лера.

– Японские! – обиделся тот. – Какой будем ставить? Есть в красном цвете. Ещё можно приживить клапан из искусственной кожи.

– Это ещё зачем? – осведомился Серёжа.

– В косметических целях. Замаскировать имплант.

– Вы, я так понимаю, татуировщик? – не унимался брат. – Могу я узнать, а лицензия на проведение нейрохирургических вмешательств у вас есть?

– Нету у меня нихера, – ответил мастер. – Зато я перманентный макияж ещё умею. Губы, брови, глаза. Не надо тебе?

Лера произвела замысловатый жест, будто смахивала изображение с экрана планшета.

– Не обращай внимания. Он всё время какой-то бред несёт. А второй ничего, нормальный.

Пропищала микроволновка. Герман краем глаза увидел, как мастер достал из неё угрожающего вида насадку и прикрепил к беспроводной машинке. Потом он наклонился над близнецами и пропал из поля зрения.

Послышалось зубодробительное сверление. К счастью, долго оно не продлилось. После этого наступил черёд пилки для ногтей, а затем – ватной палочки, завёрнутой в шлифовальную бумагу. Каждый инструмент мастер демонстрировал Герману, будто сомелье – винную пробку.