Текст книги "Темный полдень (СИ)"

Автор книги: Весела Костадинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Андрей задумчиво посмотрел на Юлию Александровну, слегка улыбаясь. Он чуть сильнее сжал моё плечо, словно поддерживая, а затем ответил:

– Думаю, вы правы. Она была другой, – ответил он, взглянув на меня. – похожей на Наталью по характеру, только по-своему. Более сильной. Более зрелой.

– К тому же, Айна, вы заполнили и его вторую сторону – потребность защищать. Ту, в которой Наталья ему старательно отказывала, сохраняя независимость и строптивый нрав. К тому же…. Ее сердце было не свободно…. Вы же….

– Ладно, я поняла, – сухо перебила я, не желая больше обсуждать психологический аспект случившегося.

– В общем, все это совокупно расположили Дмитрия к вам. Что было сильно на руку Надежде. Постепенно, очень осторожно, она начала давать вам наркотические препараты, потихоньку ломая волю, подталкивала к нужным мыслям, оказывала поддержку, успокаивала, когда вам это было нужно. Ровно ту же игру она вела и с племянником.

– Однако в ее дела вмешался очень неожиданный фактор. Самый неожиданный, непредсказуемый и опасный. Андрей.

– Судя по записям, сначала она не видела в вас угрозы. Напротив, зная, что Наталья испытывает к вам чувства, считала это идеальным вариантом. Только вот вы действовали не так, как она рассчитывала. Ваш интерес к Айне она считала сразу…. После первой же вашей встречи, которая, как я понимаю…. Была не очень удачной.

Мы с Андреем переглянулись и одновременно фыркнули.

– Но вы, Андрей, судя по записям, начали чаще приезжать в село, после встречи с Айной?

Андрей покраснел и молча кивнул.

– Это село, ребята, там все, что меняет привычный уклад – становится поводом для сплетен. Отшельник, предпочитающий появляться раз в неделю, а то и реже, внезапно начинает приезжать каждый день…. Странно, не находите?

– Надежда, – продолжила она, – будучи опытной манипуляторшей, подстраивала обстоятельства так, чтобы каждый был на своём месте, но всё же не смогла просчитать чувства и симпатии. Она не ожидала, что человек, отстранившийся от мира, которого вообще не волновали дела села, внезапно увидит в приезжей девушке что-то, что его зацепит. Но… до поры до времени ее подозрения были только подозрениями. Она ведь не знала ни о вашей вылазке в лес, ни о том, что вы нашли капище. Серьезно насторожилась она только тогда, когда Андрей пришел к вам домой. Но и тогда списала это на ваши разборки, хотя уже знала о сделанном подарке. Но вот когда вы ушли к нему…. Тут ее захлестнули эмоции, она запаниковала.

– Это она отравила кошек? – тихо спросила я.

– Да. Не она лично, но по ее приказу. Это действие имело двойной смысл: первый – пригрозить ему. А второй, более глубокий, сакральный. Как я уже говорила: кошки – символ Ворсы – извечного противника Вакуля, а значит и противники села. В селе их терпели, потому как без кошек нельзя, но не любили. А у вас, Андрей, они жили как сыр в масле. Их убийство стало как бы предтечей основному обряду, маленькой жертвой для Вакуля – смерть слуг Ворсы.

– Ну а дальше, Айна, все пошло по ее плану, увы…. Последнюю неделю в вас влили столько наркотиков, что…. Это же показали и пробы веществ, взятых на капище и у вас в бане. Судя по тому, что рассказал мне Андрей Николаевич, во время самого обряда они, не желая рисковать, поили вас обоих с Хворостовым уже чистым концентратом, состав которого мы, наверное, уже никогда не узнаем.

Меня передернуло от одного только воспоминания о том, что выходило из меня после обряда. Этот сладковато-затхлый привкус я помнила слишком хорошо. Как и все остальное. Наркотики затуманили разум, ломали волю, но увы, оставили все воспоминания, даже те, о которых я бы с радостью забыла.

Андрей держал меня за руку, его пальцы были тёплыми и крепкими, словно он старался удержать меня в настоящем, не дать утонуть в этом потоке тёмных воспоминаний.

– А цветок в волосах в колодце? – спросила я, – мальчика кто-то толкнул, он сам сказал. Взбесившиеся волки….

– Я не знаю, Айна, – честно призналась антрополог. – Цветок и для Надежды был знаком, и для всех старейшин. Это не было подстроено и не было частью игры. Совпадение? – она пожала плечами. – Дети могли случайно задеть друга во время игры и он полетел вниз…. Вода…. Ну не знаю, наверное, так бывает, что она снова пробивается в колодце…. Волки… они шли на запах того вещества, что использовали в ритуале. Он их притягивал, манил…. Не знаю, Айна. Я уже говорила, совпадений в этой истории тоже хватает. Совпадений, которые сыграли роль катализатора… в конце концов, когда есть фанатичная вера – любое событие можно истолкавать как знамение.

Мы долго молчали, думая каждый о своем. Я знала, Андрей позже, в свойственной ему манере, поделиться своими мыслями. Когда четко сформулирует их. Сейчас он волновался не меньше меня, что мешало ему сконцентрироваться на речи. Пусть так, меня это совсем не раздражало.

Когда за женщиной закрылись двери, я повернулась к Андрею и обняла за шею. Что-то внутри меня этот рассказ переломил, словно заставив посмотреть на случившееся со стороны, проанализировать, понять. Почувствовать!

Он обнял в ответ. Но этого было мало. Слишком мало. Сердце гулко билось в груди, когда я нашла его губы своими.

– Айна… – выдохнул он.

– Я люблю тебя, – твердо ответила я, глядя прямо в глаза. – Люблю так, как сама это понимаю. Правильно или нет, не знаю.

Андрей посмотрел на меня с нежностью и, казалось, искренним удивлением, словно не ожидал таких слов, даже после всего, что мы пережили вместе. Его руки крепче обняли меня, и в этом объятии было столько тепла и искренности, что, казалось, все тени прошлого мгновенно исчезли, оставляя лишь нас двоих, здесь и сейчас.

– Айна… – произнёс он мягко, едва слышно. Глаза светились радостью и счастьем. – Я люблю тебя….

Большего мне от него было и не надо. Он всегда умел говорить безо всяких слов. А я… я научилась его слышать.

Эпилог

Декабрь.

Я упала на кровать рядом с Андреем без сил. В голове мелькнула одна мысль – проспать бы неделю, головы не поднимая. Где-то за окном выла метель, нашу спальню освещал только фонарь с улицы, скрипящий на ветру.

Андрей лениво приподнял голову. Его глаза, едва открытые от сонливости, всё же светились лёгким, тёплым интересом.

– Закончила? – он тихо спросил, голос был хриплым и тёплым.

Я прикрыла глаза, чувствуя, как сладкая дрёма уже обволакивает меня, но всё же повернулась к нему, прижимаясь и касаясь его губ в мягком, благодарном поцелуе.

– Да, – прошептала, улыбаясь. – Всё проверено три раза. Все проводки, все записи – всё подтвердилось, Андрей. У меня все доказательства на руках.

Полгода тяжелой работы с документами, проводками и выписками из реестров разных стран, переводы с английского, немецкого и испанского, финансовые отчеты, бухгалтерские проводки, щедро слитые информаторами – Баринов заимел немало врагов – вся схема его махинаций была теперь у меня как на ладони.

Она была тщательно продуманной, но теперь у меня были все нити его империи, и я могла видеть, как деньги передвигались из одной офшорной компании в другую, как подставные фирмы маскировали его сделки и скрывали истинные доходы. Как он не только уходил от налогов, но и использовал деньги инвесторов и акционеров, перегоняя их из офшора в офшор и участвуя в игре на бирже, использовал подложные отчеты для снижения прибыли, отмывал деньги силовиков, да еще этих же самых силовиков и обворовывал.

– Беда в том, Андрей, что ни одно издание в Перми не возьмет этот материал – это раз. Большая часть бизнесов в России построена по похожим схемам – это два. Пока он не нарушает правил – его трогать не будут…. Да и к тому же, я не сделала ему официального запроса с просьбой дать пояснения….

Андрей повернулся ко мне и открыл глаза полностью.

– Посмотри с другой стороны, Айка, – тихо сказал он.

Я задумалась.

– Есть иной способ, Айка. – продолжил Андрей. – Он ведь много кого кидал, так? А многие даже и не догадываются, что он творит с их деньгами.

– Андрей… – я приподнялась на локтях. – Ты предлагаешь….

Он чуть приподнял бровь.

– Пусть пауки жрут друг друга, Айка. А ты понаблюдаешь за этим. Из Австрии, например.

– Это… подло…. Конечно….

– Он с тобой честно играл?

Андрей был прав. То, что сделал со мной Баринов – это был верх подлости. И хоть все, чему меня учили противилось такому решению, внутри, в самой глубине моей души уже загорелся огонек злобного удовлетворения.

– Так как насчет Австрии? – спросил Андрей.

– А? – этот момент я как-то упустила. – Предлагаешь слетать, отдохнуть?

– Предлагаю там пожить. Для разнообразия.

– Идея хорошая, конечно…. – я немного замялась, разговор явно выходил на скользкую дорожку. – Но… Андрей, прости, я уже полгода живу за твой счет и…. это как-то уже не комильфо.

Он расхохотался в темноте.

– Предлагаешь мне выставить тебе счет?

– Вот зараза, – я стукнула его по плечу. – Хватит угорать, серьезные вещи обсуждаем!

– Конечно. Кто за кого платить будет. Самая серьезная вещь в семье, да? Предлагаю установить ценник: помыл посуду – такая цена. Приготовила обед – такая. Почистил дорожку от снега – еще одна. Так, родная?

– Андрей, ты – псих… – я не выдержала и рассмеялась сама, хотела выскользнуть из его рук, но он не позволил. – Прайс за психологические услуги тоже установим?

– Обязательно, радость моя. Я – дорогой психиатр, если что.

– Да ну тебя, на фиг, – я отвернулась от него на другой бок.

– Айна…. – через пять минут прошептал он мне на ухо, – так ты не ответила. Поедешь со мной?

Я закрыла глаза, понимая, что поеду за ним хоть в Иран.

– Андрей, если имеешь что-то сказать, говори уже прямо, хорошо?

Он замолчал на мгновение, потом развернул меня к себе, его лицо было серьёзным, хотя в уголках губ всё ещё мелькала улыбка.

– Хорошо, Айка, – сказал он тихо, глядя мне прямо в глаза, – скажу прямо. Я хочу, чтобы ты была со мной. Не на время и не для разнообразия. Навсегда. Понимаешь?

– Это предложение, Андрей? – спросила, закусив губу.

– Это предложение, Айка.

– В три часа ночи? – уточнила я.

– Хорошее время. Чем тебе не нравится? Встать на одно колено?

Я как представила себе эту картину, так меня просто разорвало от хохота.

– В одних трусах?

– Могу еще галстук надеть. Все ради твоего «да», милая.

– Ох, смотри, Андрей Николаевич, поймаю на слове. А фотки потом Лехе скину!

– Жестокая женщина! И каким будет твой положительный ответ?*

Я всё ещё смеялась, пытаясь представить себе эту картину.

– Айна, я встаю… – предупредил Андрей.

– Ладно, ладно, ты выиграл! Избавь мою нежную нервную систему от такого шока! Я согласна…

– Ну слава богу, – он лег обратно, прижимаясь ко мне. – Теперь и поспать можно.

Я тихо рассмеялась, уткнувшись ему в плечо, и закрыла глаза.

Февраль.

Я сделала несколько глотков крепкого, ароматного кофе, наслаждаясь вкусом и с лёгким недоверием глядя на залитые утренним солнцем заснеженные склоны Альп. Лучи солнца пробивались сквозь узорчатые занавески на окне и ложились золотыми бликами на деревянный пол, создавая ощущение почти волшебного уюта.

Внезапно мне стало нехорошо: подкатило странное, неожиданное чувство тошноты. Я поспешно поставила чашку на стол, в неловкости пролив несколько капель на деревянную поверхность стола, и почти выбежала из кухни под удивлённый взгляд мужа. Андрей замер с ложкой в руках, его выражение лица отражало одновременно беспокойство и недоумение.

– Айка? Всё в порядке? – спросил он мягко, когда я через несколько минут вернулась обратно, пытаясь выглядеть невозмутимой. Его голос звучал спокойно, но в глазах мелькнула тень тревоги.

– Да… Видимо, чем-то всё-таки отравилась, – попыталась улыбнуться я, вытирая со лба пот, внезапно выступивший холодной испариной. – Или просто организм ещё не привык к здешней воде…

Я тяжело опустилась на стул напротив мужа, ощущая, как неприятное чувство постепенно уходит. Андрей отложил ложку и внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал.

Прилетели в Австрию мы в середине января. Уже через несколько дней я официально сменила фамилию, зайдя в одно из административных зданий, где мне между делом стало известно, что у Андрея и его брата давно есть австрийское гражданство. В тот момент это показалось мне неожиданным, но объяснимым: Андрей всегда обладал той самой лёгкой загадочностью, к которой я привыкла за время нашей дружбы, а теперь и супружеской жизни.

Наша свадьба прошла так, как я и мечтала – только самые родные и близкие люди: Леша с семьей и мой бывший главред, специально для этого взявший отпуск.

Наш новый дом в небольшой альпийской деревушке оказался настоящим воплощением уюта. Двухэтажное шале с резными балконами и скрипучими деревянными лестницами напоминало мне наш первый дом, где я когда-то впервые ощутила себя по-настоящему счастливой. Интерьер был пронизан той самой атмосферой непринуждённого комфорта: мягкие пледы, запах свежей хвои и потрескивающий камин создавали ощущение полного умиротворения. Здесь, среди высоких заснеженных гор, я чувствовала себя одновременно в безопасности и в предвкушении чего-то нового.

– Ура. ру открой, – посоветовал мне муж, продолжая задумчиво поглядывать на меня.

– Что такое? – я подвинула к себе свой ноутбук и раскрыла новостной портал.

«Смерть во время пленарки! Сгорел на работе»

Первое что мне бросилось в глаза. И фотография Баринова крупным планом. По спине пробежали холодные мурашки.

Я быстро пробежала глазами текст статьи. Сердце то и дело пропускало удары.

– Вот это поворот! – хмыкнула я, вскинув брови и взглянув на Андрея, который внимательно следил за моей реакцией. Он не казался удивленным, скорее был удовлетворенным.

Статья описывала подробности инцидента: Баринову внезапно стало плохо прямо на заседании Законодательного Собрания. На глазах у десятков свидетелей он осел в кресле, хватаясь за грудь, а прибывшие медики лишь развели руками, не в силах помочь. Оторвавшийся тромб оборвал его жизнь слишком быстро, чтобы кто-то успел вмешаться.

Дальнейший текст подробно описывал его деятельность на должности депутата и на посту генерального директора ЦБК, упоминалось и то, что последние два месяца у процветавшего ранее предприятия внезапно начались проблемы, налоговые проверки и отток инвестиций. Говорилось в статье и о том, что по слухам Бариновым были сильно недовольны его партнеры в силовых ведомствах, и даже поддержка тестя не уберегла его от проблем.

– Оторвавшийся тромб, сердечная недостаточность, падение сахара…. – ухмыльнулась я, поднимая глаза на мужа.

– Хорошо хоть не лучевая болезнь, – в тон мне отозвался он. – Доигрался, голубь.

Я на мгновение прикрыла глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. Я убила этого человека, знала это и не чувствовала ничего, кроме облегчения. Отправляя информацию о его финансовых махинациях его партнерам и силовикам, я подписала ему смертный приговор. В моей памяти всплыл сломанный, потухший взгляд Арины, которую Баринов выкинул за ненадобностью, растоптав перед этим. Я вспомнила себя, бегущую на край света от его преследования, когда каждый день казался борьбой за выживание. Вспомнила пустой, затравленный взгляд его молодой жены, с которой он обращался не лучше, чем с остальными жертвами его власти. Все это были следы того чудовищного мира, который он выстроил вокруг себя.

Теперь его не было. И вместе с его смертью я почувствовала, как отступает страх, оставляя только горькое, но необходимое чувство справедливости.

– Быстро сработали, – чуть пожала плечами. – Что ж…. туда и дорога, верно?

Андрей молча кивнул, тепло улыбнувшись мне и погладив руку, которая лежала рядом с его рукой.

– Поедем сегодня кататься на лыжах? – спросила я, сделав последний глоток остывшего кофе. Вкус казался неприятным, и я попыталась подавить новый приступ тошноты, но он накатывал с неожиданной силой. – Да, елки-палки… Что такое-то?!

Андрей глубоко вздохнул, стал, подошел к шкафу, где лежали у нас лекарства и достал оттуда небольшую длинную коробочку, все так же молча протягивая ее мне.

– Что? Что это? Тест? – меня едва не подкинуло со стула, – Андрей, ты…. Твою мать, ты когда его купил?

– Вчера. Когда ездил за продуктами. Тебя тошнит уже четыре дня.

– Да ладно… тогда и задержка была бы… – я осеклась, мысленно подсчитывая дни. Андрей смотрел на меня насмешливо приподняв бровь.

– Вот бл… – выдохнула я, выхватывая у него коробочку и почти бегом направляясь в ванную, едва не споткнувшись об Обжорку. Сердце колотилось в груди так, что казалось, его стук слышен по всему дому.

Я присела на край ванны, чувствуя, как дрожат колени. Время словно застыло. Ожидание было мучительным, каждая секунда тянулась бесконечно долго. Мысли метались беспорядочно, возвращаясь к воспоминаниям, которые до сих пор заставляли меня просыпаться ночью в холодном поту. Той страшной летней ночью я испытала столько ужаса и боли, что воспоминания о ней оставались живыми и болезненными, словно открытая рана. Тогда, жарким летом, я не сомневалась: если вдруг эта страшная ночь принесет плоды, я не позволю этому продолжаться, избавлюсь от них без сомнений и сожалений. Когда пришли первые месячные, плакала от облегчения, понимая, что обошлось.

Но что я чувствовала сейчас?

Смотрела на тест, пытаясь разобраться в собственных эмоциях. Была ли это надежда? Страх? Или, может быть, что-то ещё – непривычное, неясное чувство, которое я пока не могла назвать. Жизнь, которую мы построили с Андреем, была наполнена светом, спокойствием и счастьем, но где-то внутри меня всегда оставалась тень той прошлой боли.

– Айна…. – услышала я из-за дверей, – открой, пожалуйста.

Машинально повинуясь теплому, родному и спокойному голосу мужа, открыла двери и растеряно присела на край ванной. Он молча сел передо мной, взял за холодные руки и заглянул в глаза.

– Боишься? – тихо спросил он.

– Ужасно, – выдохнула я, чувствуя, как в горле встает ком. На мгновение отвела взгляд, затем снова посмотрела на него, пытаясь подобрать слова, которые всё ещё были размытыми, путанными. – Андрей… Я… я никогда не думала об этом серьёзно. То есть… мне уже 27, и, наверное, пора было бы… – я замялась, чувствуя, как колотится сердце. – Но я не уверена, что стану хорошей матерью. У меня ведь ее не было….

Голос дрогнул, и я снова опустила глаза, будто бы боясь увидеть, что его лицо изменилось, что он разочарован или обеспокоен. Но он не отпустил моих рук и не отвернулся. Напротив, его пальцы чуть крепче сжали мои, передавая уверенность, которой у меня самой не было.

Андрей чуть подтянул меня к себе и обнял, укрывая теплом своих рук. Я почувствовала, как он прижался щекой к моим волосам, и его дыхание было неровным, показывая, что он и сам взволнован, не меньше меня.

– Айна, – прошептал он, и в его голосе было столько искренности и любви, что я не удержалась, сжала его руку крепче. – Я не стану настаивать. Решение только за тобой. Я поддержу тебя в любом случае. Но… ты будешь отличной мамой. Нашим детям повезло с тобой.

Его слова были тёплым одеялом для моей замёрзшей души. Слёзы неожиданно наполнили глаза, но на этот раз это были слёзы, смешанные с чем-то другим – с благодарностью, с ощущением, что, возможно, всё действительно будет в порядке.

– Ладно, – я отстранилась и посмотрела на него, – где наша не пропадала? Придется рискнуть… Но в случае чего, любимый, тебе придется объяснять ребенку, почему у него мать слегка того…

– Увлекающаяся? – уточнил Андрей.

– Оно самое.

Его глаза засветились счастьем, и это счастье, неожиданное и светлое, передалось и мне. Все мои страхи, тревоги и неуверенность не исчезли полностью, но в этот момент я почувствовала, что, может быть, мы действительно справимся. Его тихая, спокойная, но такая уверенная, глубокая и искренняя любовь буквально вытаскивала меня из темноты и одиночества. И я научилась любить. Любить так же сильно и так же глубоко, как и он.

Я могла пережить разочарование от разрыва с Романом, и даже боль от потери Димы. Но если Андрея не будет в моей жизни – я умру сама. Этот человек был не просто моим мужем, он стал частью меня, подарив то, чего никогда не смогли бы подарить другие – семью. Настоящую, тёплую, безопасную семью, в которой я чувствовала себя принятой, важной и любимой. С ним я наконец поверила, что заслуживаю быть счастливой. И держа в руках положительный тест, вдруг поняла, что самое интересное – еще впереди.

P.S.Ура. ру:

В селе Бобки сокращают объёмы производства: местный аграрный комплекс переживает кризис

В селе Бобки, известном своей богатой аграрной историей, происходит резкое сокращение объемов производства на одном из ключевых предприятий региона – местном аграрном комплексе. Как стало известно, руководство комплекса приняло решение снизить производство практически по всем основным позициям, что уже вызвало волну обеспокоенности среди жителей и экспертов.

По словам представителей комплекса, основная причина сокращений кроется в неблагоприятных погодных условиях, пришедшихся на вторую половину лета и начало осени, и повышении затрат на производство. За последние месяцы наблюдается значительный рост цен на удобрения и корма, а также увеличение тарифов на энергоносители, что привело к вынужденным мерам по снижению активности.

«Ситуация действительно сложная, и мы делаем всё возможное, чтобы сохранить хотя бы часть производства, – заявил директор аграрного комплекса. – Но в нынешних условиях мы не можем продолжать работать на прежнем уровне, не подвергая риску финансовую стабильность предприятия».

В селе Бобки надеются, что предприятие сможет преодолеть временные трудности, но многие задаются вопросом: станет ли это сокращение первым шагом к более серьёзным последствиям для всего сельского поселения?

Однако, глава поселения Дмитрий Хворостов, отвечая на вопрос нашего корреспондента, выразил полную уверенность, что уже в следующем году Холдинг сможет разрешить все трудности и выйти на новый, рекордный уровень доходности.