Текст книги "Морально испорченная (ЛП)"
Автор книги: Вероника Ланцет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)
Глава 14
Бьянка
Тео смотрит на меня так, будто я ему противна.
После того, как мой отец сбрасывает бомбу, мы оба снова садимся и начинаем переговоры. Я всегда знала, что бизнес отца не был законным. Черт, если он мог так быстро избавиться от тела, было понятно, что он не был образцовым гражданином. Но сейчас? Он открыто демонстрирует свою связь с итальянской мафией. Если этого было недостаточно, то он еще и связался с Галлагерами.
Теперь, когда Энцо раскрыл их планы и то, как ирландцы будут вовлечены в бизнес, я уверена, что арены, которые они хотели установить в Нью-Йорке, предназначены для боёв на смерть. Я уже слышала о них раньше. Они распространены в Бостоне и Филадельфии, а также в Нью-Мексико и Неваде. У них внушительная аудитория, а бойцы могут заработать на ринге большие деньги. Я понимаю, почему они хотели бы перенести это в Нью-Йорк – охват был бы невероятным.
Тем не менее, я не могу не беспокоиться о Тео и о том, как они заставляют его соответствовать. На мгновение я задумалась, знает ли Влад об этом, ведь он всегда в курсе всего, что происходит в городе. Он должен был знать, так почему же он ничего не сказал?
Сейчас мужчины идут в кабинет моего отца, чтобы обсудить детали за выпивкой. У меня возникает соблазн последовать за ними, но я знаю, что они не пустят меня на приватные переговоры. Я остаюсь с женой Энцо, лучше, чем ничего, и решаю воспользоваться этим, чтобы получить больше информации об Агости.
– У нас не было возможности поговорить раньше, когда мужчины обговаривали свои дела, – начинаю я, натягивая на лицо улыбку и надеясь, что она выглядит искренней.
– О, прошу! – отвечает она, и в отличие от Энцо, у нее нет акцента. – Тебе не нужно умасливать меня, чтобы выпытывать информацию.
– Не нужно? – Я поднимаю бровь, удивленная ее откровенностью.
– Думаешь, я не заметила, как Энцо строит тебе глазки? Он хочет тебя трахнуть, если ты еще не догадалась. – Она говорит легкомысленно, как будто это самая обычная вещь.
– И тебя это устраивает?
– А почему не должно? Мы вместе лишь для поддержания имиджа. У нас обоих отдельная жизнь. – Аллегра надулась. – Дам тебе совет. Что Энцо хочет, то Энцо и получает. Если хочешь спасти своего мужа, ты знаешь, что делать.
– Это очень странный разговор, – добавляю я, пытаясь разрядить обстановку. Какого черта? Она серьезно играет роль второго пилота9 для своего мужа, надеясь убедить меня переспать с ним? Странный – это не то слово.
– Предпочитаю быть прямолинейной. Я уверена, что ты умная девушка. Энцо скоро станет главой семьи Агости. Есть много преимуществ в том, чтобы стать его любовницей.
– Думаю, я пасс, – бормочу я и переключаю свое внимание на чашку чая.
Ее губы кривятся в злобной улыбке.
– Возможно, ты захочешь передумать.
Понимая, что жена Энцо может быть такой же сумасшедшей, как и все остальные, я быстро покидаю столовую и направляюсь в кабинет, надеясь подслушать их разговор. Но по воле судьбы, покинув прислугу дьявола, я натыкаюсь на самого дьявола.
– Как раз тот, кого я хотел увидеть! – восклицает Энцо, его взгляд с интересом скользит вверх и вниз по моему телу. Мне хочется фыркнуть, но я помню, что должна сохранять видимость. Мне не пойдет на пользу, если я так рано потеряю благосклонность Энцо.
– Мистер Агости. – Я склоняю голову и пытаюсь пройти мимо него.
– Можно просто Энцо. – Он хватает меня за руку и крепко сжимает ее. Я немного извиваюсь, чтобы дать ему понять, что хочу, чтобы он отпустил ее, но он не отпускает. Я почти вздыхаю вслух. Ладно, посмотрим, чего он хочет.
– Энцо, если можно, пожалуйста, отпусти меня. – Я хлопаю ресницами.
– Если вы так вежливо просите… – Он отпускает мою руку, но не раньше, чем заводит меня в одну из комнат в коридоре.
– Энцо… – говорю я снова, с чуть большим раздражением, чем раньше.
– Должен сказать, я не ожидал, что дочь Мартина будет выглядеть так. – Одной из рук тянется к моему лицу, чтобы погладить мою щеку, и я ловлю ее в воздухе.
– Должна напомнить вам, что я замужем.
– Ну и что? Я тоже. – Я поджимаю губы. Это будет нелегко.
– Да, но в отличие от вас, я люблю своего мужа. – Я снова пытаюсь пройти мимо него, но он держит меня в клетке.
– Я тоже любил свою жену… – почти шепчет он. – И все же это не остановило ни ее, ни меня. – Почему мне кажется, что в их браке есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд?
– Я не могу дать вам того, чего вы хотите, Энцо, – пытаюсь говорить более прямолинейно, надеясь, что он поймет.
– И именно поэтому я буду наслаждаться вызовом. Должен признать, – он кладёт руку на мое горло, медленно проводя от одной стороны к другой. – Я никогда раньше не был с леди-убийцей. Мне стало любопытно… Какова ты на вкус? – Его голова опускается вниз, и прежде чем его губы встречаются с моей кожей, мне удается перевернуть его так, что он оказывается прижатым к стене. Он смеется.
– Я знал, что ты вздорная.
– Ты не привык к отказам, да? – спрашиваю я.
– Не могу сказать, что привык. – У него все еще забавное выражение лица. Он играет со мной. Он даже не пытался меня одолеть.
– Тогда я должна прояснить ситуацию. Я не заинтересована. Я не играю в недотрогу. – Отвечаю я выделяя каждое слово.
Он изучает меня несколько секунд, вероятно, решая, насколько правдивы мои слова, а затем снова улыбается.
– Не волнуйся, cara10, я не навязываю себя женщинам. Но если ты когда-нибудь устанешь от своего мужа…
– Да, конечно, я тебе позвоню, – язвительно отвечаю я, прежде чем отойти от него и посмотреть, как он уходит.
Я не понимаю, во что он играет. Энцо Агости – загадка. А я не люблю загадки.
Глава 15
Тео
– Какого черта, Бьянка? Ты хоть понимаешь, на что я только что согласился? – кричу я, когда мы снова оказываемся в ее детской комнате. Она сидит на кровати, смотрит в сторону шкафа, но ничего не видит.
– Ты убила свою няню? – спрашиваю я, испытывая отвращение от того, что узнал. – В гребаные десять лет? – Чем больше я узнаю о ней, тем больше понимаю, что понятия не имею, кто эта женщина передо мной.
Я мечусь по комнате, выкрикивая нецензурные выражения, но она просто молчит с пустым выражением лица.
– Ради Бога скажи что-нибудь, – умоляю я. – Просто скажи что-нибудь!
Наступает минутное молчание, когда мы просто смотрим друг на друга, я тяжело дышу от разочарования, а Бьянка выглядит совершенно не обеспокоенной.
– Мне было восемь, – наконец говорит она. – Мне было восемь, когда она начала быть слишком дружелюбной со мной. – Я смотрю на нее, а в моем нутре зарождается чувство ужаса. Пожалуйста, пусть это будет не то, о чем я думаю…
– До этого она никогда не беспокоила меня. Она говорила, что я дитя дьявола и что никто не сможет спасти меня. Мне было все равно, общалась она со мной или нет. По крайней мере, она не была в моем пространстве. Думаю, это случилось, когда она осознала, что никому нет дела до меня или того, что происходит со мной…
Наконец я подхожу к кровати и сажусь, кладу свою руку поверх ее, чтобы успокоить ее.
– Сначала это были просто легкие прикосновения. Она раздевала меня и изучала. А когда я отказывалась, она била меня. Я долго не отступала, но, думаю, в какой-то момент поняла, что боль того не стоит. Это было всего лишь несколько минут прикосновений. Ничего больше. Я могла потерпеть и думать о чем-то другом. Но однажды она привела с собой своего парня. – Бьянка рассказывает о событиях механически, но я вижу, как дергается ее левый глаз, когда она пялится на стену. Она затронута.
Мое сердце плачет от того, что я знаю, что она собирается сказать, но я должен слушать.
– Она приказала мне сесть на колени обнаженной, с поднятыми руками перед кроватью. – Она указывает на место перед кроватью, на которой мы сейчас сидим, и я даже не хочу представлять себе юную Бьянку, делающую это.
– Тогда я не понимала, что происходит. Я была слишком молода. Они заставили меня сидеть так, пока занимались сексом на моей кровати. Я не могла двигаться или издавать какие-либо звуки, пока она не разрешит мне. Я должна была смотреть, как они трахаються, как животные, несколько минут подряд. Когда их ворчание прекратилось, я почти боялась того, что последует дальше…
– Детка… – говорю я, пытаясь дать ей понять, что ей не нужно продолжать.
– Она остановила его до того, как он кончил. Вместо этого она сказала ему эякулировать на меня. Это будет весело, сказала она. И он так и сделал. Он кончил на меня. Конечно, я не знала, что это значит, но все равно это казалось неправильным. Мне было противно.
Мои глаза увлажняются, когда я слушаю ее рассказ. Я хочу только одного – обнять ее и заставить забыть обо всем.
– Кто-то в доме назвал мое имя, и они остановились. Не знаю, собирались ли они делать что-то еще или нет… Но я знала, что не могу позволить этому продолжаться. Я пыталась обратиться к отцу, но он меня игнорировал. Я просто знала, что если никто не поможет мне, я должна взять все в свои руки. Я подсыпала ей в еду крысиный яд. Она умерла почти мгновенно. Отец должен был наконец-то собраться с силами и что-то сделать, поэтому он подстроил все так, будто она пропала, я думаю. Именно тогда Дрю появился в моей жизни. И отчасти поэтому мне понадобился телохранитель.
– Би… Я даже не знаю, что сказать. – Я беру ее руку и переплетаю наши пальцы. – Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это. Если кто и виноват в чем-то, так это твой отец. – Она наконец-то переводит взгляд на меня.
– Я чудовище, Тео, я всегда это знала. Но теперь я тяну тебя вниз. – Она отводит глаза, почти как будто стыдясь.
– Би, не смей так говорить! Это не твоя вина. Ни в чем.
– Как ты можешь так говорить, когда из-за меня мы оказались в такой ловушке? Мой отец… он владеет нами.
– Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем. – Я кладу ей руку на плечи и притягиваю ее голову к своему подбородку.
– Мы команда, помнишь?
– Даже если один из нас – чудовище? – Она повторяет слово чудовище, будто это все, чем она является.
– Даже тогда.
– Хотела бы я, чтобы все было так просто, Тео, – шепчет она. – Нас просто бросили в эпицентр битвы, в которой никто из нас не хочет участвовать.
– Мы справимся с этим. Обещаю.
– А как же твоя добросовестность, Тео?
– Есть вещи гораздо важнее этого…
Глава 16
Бьянка
Я наконец-то призналась Тео в правде о себе. По крайней мере, это была правда, с которой он мог жить.
Странно, но за несколько лет я ни разу не вспомнила о Дженне, моей бывшей няне.
Со временем я все больше расстраивалась, что выбрала яд, чтобы избавиться от нее. Она должна была пострадать гораздо сильнее за то, что сделала. Сожаления копились годами, я постоянно думала о том, как могла бы помучить ее и заставить заплатить. Вероятно, именно поэтому многие мои задания в те годы были связаны с растлителями детей. Я могла выбирать некоторые из своих целей, основываясь на этих специфических критериях. Каждый человек, которого я убила за то время, был заменой Дженны. Их ждала не быстрая смерть, а долгая, затяжная.
Впервые за все время я предпочла клинки пистолетам за их способность наносить последовательные повреждения и боль.
Самая продолжительная пытка длилась восемьдесят дней. Восемьдесят дней, в течение которых я добилась того, чтобы хищник пожалел о том дне, когда он впервые увидел ребенка. Восемьдесят дней, за которые я лишила его всякого подобия человечности, содрала с него кожу мелкими полосками и превратила в холст, на котором вырезала его грехи. Восемьдесят дней, которые он прожил на капельницах и экстренных мерах, потому что почему он должен умереть быстрее?
Именно Влад остановил меня, когда я часами пыталась реанимировать мерзавца, чтобы причинить ему еще больше боли.
Я была чудовищем, но не оправдывалась.
А Тео? Он держал моих демонов в узде. Находясь с ним, я каким-то образом освободилась от призрака Дженны. И теперь это было просто то, что случилось со мной. Это было в прошлом.
Рассказав ему обстоятельства смерти Дженны, он берет меня на руки и пытается утешить.
Опять же, странно.
Я сказала ему это не для того, чтобы он меня утешил. Я хотела, чтобы он знал, что я не совсем дикарка. Я не просто убиваю просто так.
Он держит меня в своих объятиях, кажется, целую вечность, пока я не предлагаю уйти.
– Не хочу оставаться здесь дольше, чем нужно.
Только когда мы, наконец, оказываемся дома, он рассказывает о том, что обсуждали в кабинете.
– Погоди, они хотят, чтобы ты организовал им встречу с мэром?
– Да. Они знали, что у меня с ним близкие отношения, и что он был другом моих родителей.
– Мне так жаль, Тео. Я никогда не думала, что отец зайдет так далеко.
Я сижу за столом на кухне с чашкой горячего шоколада в руках. Сделав себе кофе, он присоединяется ко мне за столом.
– Не могу сказать, что это было совсем неожиданно.
– Что ты имеешь в виду?
– Би, только не говори мне, что ты никогда не знала, что твой отец был замешан в незаконных делах.
– Ну да, конечно, у меня были подозрения, но я ни разу не поверила, что он заставит тебя участвовать в этом. Особенно шантажом… И это все моя вина.
– Все нормально. Я же сказал тебе, мы справимся. Но я должен спросить…
– Да? – Я смотрю ему в глаза, и он немного колеблется.
– Что еще у него есть на тебя? – Конечно, он бы спросил. Я помню, как отец намекал на множество других скелетов в моем шкафу.
– Ты поверишь мне, если скажу, что не знаю? Даже с Дженной, моей няней, я понятия не имела, что он знает, что я ее отравила.
Тео задумывается на некоторое время, прежде чем заговорить.
– Мы должны выяснить все, что у него есть на тебя, иначе мы будем находиться в его власти неопределенное время.
Я киваю.
– Я узнаю. Это мой беспорядок, и я исправлю его. Но… только не оставляй меня. Я не переживу, если ты меня бросишь, Тео. – Его рука ложится поверх моей и сжимает ее.
– Похоже, у меня очень повышенная терпимость к вещам, когда дело касается тебя, Би… Просто… не предавай меня.
– Я никогда не смогу предать тебя, Тео. Всегда за тебя и с тобой, никогда против тебя. – Мои заверения льются изо рта, надеясь, что их будет достаточно, чтобы убедить его, особенно сейчас, когда все так шатко. Если бы убийство этих людей решило проблему, я бы сделала это в одно мгновение. Но даже я понимаю, что убийство не является решением в данном конкретном случае. Лучшее, на что мы можем надеяться, это обыграть их в их же игре.
– Мы не можем позволить им вытирать ноги об нас, – добавляю я, надеясь, что у него уже есть план.
– По одному шагу за раз. Я поговорю об этом с Марселем и узнаю его точку зрения.
– Ты уверен? Ты ему доверяешь? – Не то чтобы я не знала, кем Марсель является для Тео, но эта информация слишком деликатна.
– Конечно. Я бы доверил Марселю собственную жизнь. Кроме того, два ума лучше, одного.
– Три, ты забываешь обо мне!
– Би, я не хочу, чтобы ты участвовала в этом. Ты можешь пострадать.
– Ты тоже можешь! И вообще это моя вина, что ты в это ввязался. Я не буду стоять в стороне и смотреть, как ты в одиночку пробираешься в логово волков. – Он глубоко вздыхает.
– Ладно! Но не делай ничего, не поговорив сначала со мной. Не думай, что я не видел, как Энцо пожирал тебя глазами.
– Договорились! И не волнуйся. Мы с Энцо достигли взаимопонимания, – говорю я, вставая, чтобы поставить кружку в раковину.
Тео неожиданно хватает меня.
– Какого понимания? – В его голосе слышится напряжение, и если бы я не считала ситуацию достаточно серьезной, то могла бы поддразнить его за ревность.
– Успокойся, парень, он понял, что я не заинтересована. Правда должна сказать, что динамика между ним и его женой была совсем не та. – Добавляю свое наблюдение.
– Она спит с Мартином.
– Что? – выкрикиваю я.
– Я почти уверен в этом. Впрочем Энцо это не волнует.
– Почему ты думаешь, что они спят? Я не заметила никаких признаков во время ужина.
– Помимо того, что они сидели рядом друг с другом? – спрашивает он, и я вынуждена согласиться, что это было необычно. – Также Энцо кое-что сказал Мартину, когда мы уезжали. Он просил напомнить Аллегре, что у их сына в четверг сольный концерт на фортепиано. Очевидно, она останется с твоим отцом.
– Боже мой, – бормочу я, вдруг потрясенная многочисленными неожиданностями этого дня. Кто бы мог подумать? Аллегра конечно красивая женщина, но с моим отцом? Фу. Что она видит в этой холодной рептилии, я на знаю.
– О, кстати. Что можешь сказать об ирландцах? – спрашиваю его я, внезапно вспомнив интерес Куинна к Тео.
– Честно говоря… – начинает Тео, – не могу сказать, кто из них опаснее, Агости или Галлагеры.
– Ты слышал о них в Бостоне? – Насколько я знала, Тео провел в Бостоне значительное количество времени до и во время учебы в колледже.
– Не совсем, но опять же, мы не вращались в одних и тех же кругах.
– Странно, что Куинн сказал, что ты выглядишь знакомым.
– Кто его знает… – он оставляет это …., но почему-то меня это не убеждает. И Куинн, и его отец – люди немногословные. Уже тот факт, что он произнес этот вопрос вслух, означает, что за ним что-то кроется.
Но я не могу копать дальше. Тео явно не по себе от этой темы.
Глава 17
Влад
Тик-так Тик-так
Я сосредотачиваюсь на звуке издаваемым маятником на моем столе, наблюдая, как серебряные шарики ударяются друг о друга, создавая симметрию звука, которая успокаивает ярость.
Тик-Так… Тик-Так
Если буду долго всматриваться в небытие, то, возможно, смогу стать с ним единым целым. Принять пустоту, которая не обещает ничего, кроме спокойствия. Я закрываю глаза.
Тик Так… Тик-Так
Я почти чувствую это. Точно так же, как чувствую это уже много лет. Тот гнев, что живет в моем теле, готовый выплеснуться наружу. И я не хочу представлять, что тогда произойдет.
Тик-Так… Тик-Так…
Красный. Кровь. Я почти чувствую ее медный привкус.
Тик Так… Тик-Так…
Открываю глаза и чувствую, как мои зрачки расширяются при мысли об этой красной жидкости. Я хочу искупаться в ней, выкрасить себя в алый цвет с ног до головы.
Тик Так… Тик Так…
Дыши… Следуй за звуком… Снова закрываю глаза и следую за звуком маятника, оставляя за собой ярость в виде тлеющего тумана под поверхностью.
Еще один глубокий вдох, и я контролирую себя.
Я смотрю на время на своем телефоне и понимаю, что мне пора идти.
Выхожу из своего кабинета в клубе и обнаруживаю, что Максим уже ждет меня в машине.
– Skolko lyudei? – спрашивает меня Максим, сколько человек мы берем с собой.
– Tolko ya, – отвечаю я, говоря ему, что буду только я.
– Nyet – Он качает головой. – Ne bezopasno – Его беспокойство о том, что это небезопасно, неуместно. Но ему не нужно это знать. Когда я ничего не отвечаю, он понимает, что не может ничего сказать, чтобы изменить мое мнение, поэтому он просто садится на водительское сиденье, а я забираюсь на заднее.
Я приобрел Максима вскоре после того, как стал паханом. Он не говорит по-английски, но он мне и не нужен для того, чтобы поддерживать разговор или его отсутствие. Его единственное назначение – визуальное устрашение. Его огромные размеры и татуированное тело всегда заставляют людей бежать. Предположительно, он мой телохранитель, хотя он не знает, что является лишь прикрытием.
После того, как я оставил Берсеркера, мне пришлось принять новый образ. Образ безработного принца больше подходил мне в долгосрочной перспективе. Это также позволило людям видеть во мне человека, а не миф. Ночное существо, питающееся детьми (да, ходят такие слухи).
После террористического правления моего отца и неудачной попытки Миши превзойти этот террор, я решил, что все должно измениться. Люди подчинялись страху из страха только до определенной степени.
Нет, мне нужно было нечто гораздо более ценное, что связывало бы меня с моим народом.
Преданность.
Я хотел, чтобы они шли за мной не потому, что боялись меня, а потому, что уважали и доверяли мне.
Немного иронично для монстра заботиться о таких вещах, не так ли? И все же, я забочусь… Потому что если они видят что-то большее, чем монстра, то, возможно, для меня еще есть надежда.
Хотя и с каждым днем эта надежда немного уменьшается. Вот уже несколько лет я держусь на волоске. Я чувствую, как погружаюсь в бездну, которой является мой разум, и когда я сдамся… возврата не будет.
Слишком долго моя подруга, Бьянка, была моей связью с внешним миром. Но она тоже ускользает. Или она уже ускользнула больше, чем я. Сначала это была ее одержимость значком. Затем наркотики. А сейчас? Эти убийства выполненные на половину, которые оставляют за собой следы. Она становится слишком небрежной, и мне это не нравится.
Когда она позвонила мне вчера и сказала, что ее муж мог узнать? Я хотел крови. Именно ее крови. Я редко срывался, когда она беспокоилась, но ее легкомыслие подвергает ее опасности.
Я покачал головой и сосредоточился на текущей задаче. После успокаивающего сеанса с маятником последнее, чего я хочу, – это регрессировать. Особенно когда мне нужна моя сообразительность.
Теперь, когда Бьянка всё испортила, мне нужно убрать беспорядок, оставленный ею после себя. Может ли кокаин разрушить мозг? Понятия не имею, но, судя по ее недавнему послужному списку, однозначно да.
Она не только небрежно отнеслась к разоблачению, но и, черт возьми, устроила себе встречу с анонимным торговцем оружием.
В даркнете.
Готов поспорить, она была под кайфом, когда делала это. Иначе я не могу объяснить ее глупость. Такая практика в целом небезопасна, а учитывая информацию, которая у меня есть о тех торговцах оружием… Ситуация более мерзкая, чем я хочу признать.
Я слышал о нескольких людях, соблазнившихся перспективой получить экспериментальное оружие, но попали в ловушку. Пусть мои источники и не были слишком откровенны на информацией, схема установления контакта и продажи одного и того же типа оружия показывает почерк. Я не собираюсь рисковать, когда речь идет о безопасности Бьянки.
Не то чтобы у меня были к ней чувства. Я почти насмехаюсь над словом «чувства» – это не то, что вы можете ассоциировать со мной. Но мы связаны друг с другом как семья благодаря нашей преданности и чувству чести. А семью никогда нельзя подводить.
Мы выезжаем на Девятую авеню, и до отеля остается совсем немного. Я роюсь на заднем сиденье и достаю сумку с разными вещами, которые мне понадобятся наверху, и мое поддельное удостоверение личности. К счастью для Бьянки, большинство наших поддельных удостоверений совпадают, так как мы часто выдавали себя за супругов.
Достав удостоверение и сумку, я выхожу из машины, и даю сигнал Максиму, чтобы он подождал меня.
Направляюсь прямо к стойке регистрации и своим самым очаровательным голосом говорю.
– Моя жена забронировала 204 номер, – предоставляю свои документы и проверив их она даёт мне карточку от номера.
– Спасибо.
Когда я наконец оказываюсь в номере, то рассматриваю мебель и дизайн и думаю. Как мне наилучше использовать это пространство?
Спрятав оружие в нескольких стратегических местах и поставив несколько ловушек, я иду в ванную и надеваю белый халат поверх своей одежды, прячу несколько ножей и шприцов. План состоит в том, чтобы усыпить его для дальнейших допросов в моем подвале. Остальное оружие – план Б. Надеюсь, оно мне не понадобится, если кровь вызовет мою ярость. Но в отеле ковры…
Для пущей убедительности я надеваю длинный рыжий парик и располагаюсь спиной к двери.
Время шоу.
Посмотрев на часы в десятый раз за последнюю минуту, я наконец услышал, как нерешительно открывается дверь. Один шаг. Два шага. Человек входит внутрь. Краем глаза я смотрю в зеркало, отражающее другую сторону комнаты, и замечаю мужчину, одетого полностью в черное, который направляется ко мне. Кажется, европеец, но не могу четко разглядеть его черты. Вижу только, что у него нет ничего, даже отдаленно напоминающего винтовку, так что продажа действительно была приманкой.
– Мисс, – говорит он, и я замечаю, как он достает оружие.
Без всяких предисловий я поворачиваюсь, хватаю его за руку и выкручиваю ее, прежде чем обезоружить его. Он сопротивляется, поэтому я быстро достаю шприц из халата. Втыкаю иглу в его кожу и выдавливаю всю жидкость в его тело. Наблюдаю, как его на мгновение охватывает спазм, прежде чем он обмякнет в моих руках.
Увы, первый шаг сделан. Теперь перейдем к более постыдной части. Я снимаю рыжие волосы и закрепляю их на бессознательном мужчине. Укладываю их так, чтобы выглядело естественно, а затем одеваю его в халат. Я отправляю Максиму сообщение, чтобы он приехал встретиться со мной, и пока жду, убираю комнату, чтобы ни одна из моих игрушек не осталась позади.
Я благодарен, что у нападавшего оказались замедленные рефлексы, потому что, мне не пришлось пускать кровь, а значит, не пришлось бороться за контроль.
Пока что это успех. Я почти похлопываю себя по спине за то, что на ковре не осталось ни одного пятна.
Когда в комнату входит Максим, он берет мужчину на руки, и мы отправляемся ко мне домой.
Должен признаться, что обычно я не занимаюсь пытками, поскольку кровь один из моих триггеров. Но, как у любого уважающего себя пахана, у меня есть камера пыток. Просто регулярно пытки проводят другие люди. Даже во времена моего расцвета в качестве Берсеркера я не беспокоился о страданиях, оставляя это моему другу, мастеру палача (за исключением редких научных экспериментов, но они были строго образовательными… можно сказать).
Учитывая, что личность Артемиды не является общеизвестной даже среди других членов Братвы, на этот раз мне придется выступить в роли палача.
Ах, и кто скажет, что я не верный друг.
