Текст книги "Argumentum ad hominem (СИ)"

Автор книги: Вероника Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

Можно было предположить, что встреча пройдет в каком-нибудь сугубо тайном месте, наверное, даже подальше от городской суеты, но «майбах» заехал чуть ли не в самый центр Ситио дель Эсте, протиснулся мимо вереницы не менее роскошных машин и остановился у очень даже заметного входа под яркой неоновой вывеской. Правда, знакомых букв на ней не было, скорее что-то вроде картинки, отдаленно напоминающей медицинскую змею, зависшую над чашкой. Только тут все было положено на бок, а ножка чаши выглядела несоразмерно длинной, превращая её в подобие… Да, пожалуй, больше всего это походило на рапиру. И змея почему-то напоминала своими очертаниями китайского дракончика.

– Вам сюда, мадам, – указал Марко на вход.

– А вы не пойдете?

– Ни в коем случае! Только приглашенные лица: тут все строго. Я буду ждать вашего возвращения на стоянке.

Кажется, сонгу это обстоятельство немного расстроило или заставило лишний раз о чем-то задуматься, но несколькими секундами спустя она уже бодро шагала в указанном направлении, и мне ничего не оставалось, кроме как отправиться следом.

На входе нам не задали ни единого вопроса, да и просто не сказали ни слова: одни жесты, впрочем, вполне понятные и предельно вежливые. Сюда, пожалуйста. Извольте проследовать. Осторожно, тут ступенька. Располагайтесь, как вам удобнее.

Зал, в который нас проводили, делился на два яруса, пониже и повыше, и оба были достаточно заполнены людьми, чтобы хозяин клуба мог считать вечер удавшимся. Но если на нижнем ярусе преобладали мужчины, то на верхнем было настоящее женское царство, и сонга отправилась именно туда. А мне, все так же безмолвно, предложили спуститься на три ступеньки и коротать время внизу.

Как ни странно, выполнять поставленное условие о касаниях, точнее, об их полной недопустимости, оказалось очень даже легко: никто из присутствующих не стремился навязать другому свое общество и дружелюбие. Разве только местные хостес, мелькающие то тут, то там, могли представлять собой определенную опасность, но быстро выяснилось, что и они послушно реагируют даже на жесты, и если сказано «нет», то улыбаются и отходят в сторону. Либо можно сказать «да», как поступили некоторые из гостей вечера, и наслаждаться… Ну, хотя бы тем, что будет предложено.

Наверху, на ярусе, почти ощутимо звенящем от песен, междоусобного общения было не в пример больше: видимо, барышни знали друг друга намного лучше, чем бойцы, которых они сопровождали. Кажется, сонга тоже нашла там знакомых. По крайней мере, тихим фоном в наушнике вовсю шла какая-то болтовня с её непосредственным участием.

Увильнув от очередной хостес, я нашел себе кресло в той части зала, откуда мог без особого напряжения обозревать окрестности и попытался устроиться поудобнее, учитывая состояние спины и костюм, в который пришлось нарядиться.

Сначала я думал, что это чересчур, особенно жилет, но при внимательном рассмотрении оказалось, что пиджачно-брючные пары здесь норма жизни. Даже несмотря на то, что в отдельных случаях сочетание с фигурами и лицами получалось вопиюще неправильным. Поэтому я, в классической тройке из «настоящей итальянской шерсти» не то, что не выделялся на местном фоне, а скорее, полностью в нем растворялся. Что лично меня, впрочем, более чем устраивало.

От нечего делать успел пересчитать мужиков, рассредоточившихся по залу, запомнить несколько особо примечательных лиц и, с некоторым удивлением, найти те, которые я уже явно где-то и когда-то видел. Вполне возможно, это были парни из того же учреждения, что и я, но тогда возникал вопрос: за каким чертом?

Конечно, верить рассказам дяди Портера от начала и до конца не стоило, но в целом предложенная идея выглядела похожей на правду и вполне жизнеспособной. До того, как. Мол, все эти бои чемпионов хотя и существенно снижают вероятность возникновения горячих точек по переделу сфер влияния, но оставлять происходящее без внимания… И так далее, и тому подобное. Обычное дело, в общем. Но теперь, как вижу, моё присутствие вовсе не выглядит необходимым. Разве что, для подстраховки. Или выявления неблагонадежных товарищей. С другой стороны, они же занимаются этим в свободное от работы время, так в чем проблема? Или это попытка заодно со всем прочим ославить меня ещё и стукачом, чтобы для пущей уверенности? Если уж портить жизнь, то портить по полной, да?

Вот ведь… И даже слова не подобрать, чтобы выругаться. Потому что какая-то фигня внутри снова лениво зевает, советуя: забей и разотри. Это все не твоё. Не для тебя и не про тебя. Просто пройди мимо, если уж совсем надоело. А если терпение ещё осталось, расслабься и отдыхай.

Я так и сделал. Попробовал. Откинулся назад, о чем тут пожалел, потому что спину засаднило с новой силой. Но вернуться в прежнее сидячее положение уже не смог: мешало нарисовавшееся между моих колен нечто.

Больше всего она походила на куклу, каких выставляют в витринах дорогих магазинов по особым случаям: идеально продуманная и собранная на заказ. В том смысле, что платье с пышной и крайне короткой юбкой, из-под которой кокетливо выглядывало кружево панталон, явно существовало в единственном экземпляре и самым идеальным образом сочеталось по цвету с большими, картинно накрашенными глазами. Ну хоть лицо не выбелено под фарфор, и на том спасибо, иначе, наверное, почувствовал бы себя героем фильма ужасов.

Хотя реально страшной эта куколка, конечно, не была. Даже наоборот, если сравнивать со стаей хостес, в смысле привлекательности могла бы дать им фору, всем и сразу. Особенно среди любителей лолит.

Изящная, тонкокостная, невысокая, выглядящая, в лучшем случае, лет на пятнадцать. Плюс оборочки, ленточки и бантики, конечно, давали свой эффект. А на самом деле ей могло быть и далеко за. Как там говорят в народе? Маленькая собачка – до старости щенок. Вроде это не совсем про внешний вид, только ведь и про него тоже.

Но все вопросы и размышления отпали сами собой, за ненадобностью, когда я сообразил, что передо мной сонга. Правда, очень аккуратная, окруженная собственной песней, как легким облачком. Совершенно ненавязчивым, в отличие от…

Она кокетливо заложила руки за спину, наклонилась, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и вкрадчиво поинтересовалась:

– Скучаешь?

Вблизи её макияж выглядел даже безупречнее, чем на дистанции. По своему, пусть и не слишком большому опыту, я ожидал противоположного эффекта, но это не помешало ответить:

– Нисколько.

Она качнула головой сначала влево, потом вправо, изучая меня своим лазоревым взглядом, и заявила:

– А мне сегодня чертовски скучно. Настолько, что готова щедро и безвозмездно поделиться своим обществом.

И сократить расстояние, а это мне строго-настрого запрещено. Значит, надо её как-то отвадить. Попробовать быть построже?

– Не интересуюсь.

– Бука, – надув губы, протянула куколка, но не отказалась от последнего захода и придвинулась ещё ближе, так, что мы чуть не соприкоснулись носами: – А если у меня там все поперек?

Я почему-то вспомнил о Кэтлин, попробовал представить в её устах нечто подобное, потерпел фиаско и поставил точку:

– Предпочитаю классику.

Она ещё долгую четверть минуты сверлила меня взглядом, потом резко выпрямилась и повернулась. К залу передом, ко мне задом. Но пространство между колен не покинула.

Что же мне, пинками её гнать, что ли?

Все ещё сцепленные за спиной, а теперь – фактически, перед моим носом, пальчики дернулись, но не разжались, а похоже, только усилили хватку. Потом куколка обернулась и сосредоточенно посмотрела на меня ещё раз, словно проводя в уме сложные вычисления. Я уже начал готовиться к худшему, то есть, к пресловутому прямому контакту, но она просто шагнула вперед, между суетящимися хостес, и исчезла из вида.

Интересное заведение, ничего не скажешь. Хотя, судя по тому, что на куколку никто из людей поблизости никак не отреагировал, она здесь постоянный посетитель, не то что некоторые. Значит, не стоит удивляться и вообще. Но положение тела лучше все-таки поменять, потому что ссадины ноют и…

Я оторвался от спинки кресла только затем, чтобы ощутить явный, хотя и легкий, почти по касательной, толчок в спину. И даже машинально двинул плечом в ответ, прежде чем сообразил, что в пространстве между мной и велюровой подушкой никого нет и быть не может. Как и в ближнем периметре, на текущий момент.

Но осмыслить ощущения не успел, потому что передо мной вновь воздвиглась куколка и сообщила, со странным придыханием в голосе:

– Вас приглашают для приватной беседы. Нижайше прошу проследовать за мной.

Если это не очередная её дурацкая игра, то… Возможно, именно ради этого я сюда и пришел.

– Одну минуту.

– Все, что пожелаете, мейстер, – кажется, она присела в глубоком книксене.

Я выбрался из кресла и щелкнул по наушнику:

– Мне нужно отлучиться, мэм.

– Так отлучайся! – буркнули в ответ. – Об этом не обязательно сообщать.

Наверное, стоило бы объяснить сонге подробнее, в чем дело, а не позволять делать её любимые выводы, но куколка, так и не выпрямившая ноги, в этот момент почему-то выглядела слишком безвольно и покорно, почти как настоящая марионетка, и я понял, что просто не могу заставлять ждать. Ни её, ни кого-то другого. Потому что это будет неправильным.

– Идем.

Получив согласие-разрешение, она явно приободрилась, встрепенулась и, пританцовывая, посеменила через весь зал к дверям служебных помещений, оглядываясь и останавливаясь, если мне нужно было пропускать встречное движение.

– Сюда, прошу вас.

Долгий переход по коридорам воскресил в памяти совсем другую прогулку. И если бы чувства все ещё оставались со мной в прежнем объеме, наверное, настроение бы заметно подпортилось. А так можно было равнодушно считать шаги, отмечать повороты и ловить редкие, но настырные взгляды куколки, время от времени коротко оборачивающейся и словно все ещё не верящей, что иду следом.

Странное поведение. Кажется, будто для неё не просто важно привести меня куда-то, а почти смерти подобно на мгновение упустить из виду. Можно даже решить, что если такое случится, то её накажут. Но ещё непонятнее другое. То, что она вполне допускает эту возможность. Моё бегство, то есть. Только страшит её вовсе не возможное наказание. А вот вероятность провалить порученное задание, да. Явно и ощутимо пугает.

Обычно такие заморочки возникают в структурах с жесткой иерархией, где шаг вправо, шаг влево, и далее по списку. Ну или многое завязано на чрезмерно тесные связи с начальством, когда подводить не хочется чисто по личным причинам. Я, к примеру, точно так же не решился бы подвести сонгу, хотя в наших с ней взаимоотношениях ни смысла, ни структуры. Просто не могу. Даже подумать на эту тему.

Количество ступенек вниз и вверх, встретившихся нам на пути, благополучно совпали, из чего можно было сделать вывод, что уровня поверхности земли мы не покинули. Зато судя по пройденному расстоянию вполне могли сейчас находиться не просто в другом доме, а даже в другом квартале. По крайней мере, дверь, которую гостеприимно распахнула передо мной куколка, вела в зал, не имеющий ничего общего с ночным, да и просто клубом.

Хотя, стилистика оформления навевала. И обшивка деревянными панелями, и замысловатый узор настоящего паркета, и низковатый, но характерно сводчатый потолок из-за недостаточной высоты которого светильники располагались строго по стенам. Главное, что все это ничуть не выглядело претензией, а наоборот, создавало впечатление очень даже рабочего пространства. Пусть и слишком пустого: винтажные стулья, расставленные по периметру зала, и книжные шкафы в глубине не в счет.

Единственным, что выбивалось из общей картины, оказался, как ни странно, хозяин помещения. Мужчина примерно моих габаритов, только посуше и постарше, лет, наверное, на десять. Европейской наружности и достаточно темноволосый, чтобы поставить его по происхождению примерно в тот же ряд, что и Марко. Тщательно причесанный, в классическом же костюме, да ещё и в очках, больше всего своим видом он напоминал клерка какой-то большой и суровой корпорации, тратящей основные силы и время на поклонение всякой ерунде типа делового этикета. Собственно, когда заговорил, впечатление только усилилось.

– Прежде, чем мы продолжим, а я надеюсь, что мы продолжим… Позвольте принести Вам искренние извинения за поведение моего партнера.

Причем, он, в самом деле, сожалел. Правда, не вполне искренне, если брать в расчет словарное значение: к виноватости явно примешивалось что-то ещё.

– Оно было…

Клерк замялся, а у меня слова сами прыгнули на язык, чтобы подсказать:

– Постыдным и предосудительным?

Он аж завис на какое-то мгновение. Зато куколка потупила глазки в его сторону с выражением вроде: вон как люди умеют, смотри и учись.

– Неожиданно, здесь и сейчас… Кодекс гроссмейстера редко цитируют.

– И ещё реже исполняют?

Не знаю, почему я это сказал. Наверное, потому что казалось уместным. И подходило к ситуации самим своим звучанием, что ли. К тому же, присутствовало отчетливое ощущение, что если бы промолчал, то те же самые слова клерк произнес бы сам.

А так он лишь охотно кивнул, уточняя:

– Огорчительно редко.

Говорят, так бывает, когда понимаешь кого-то с полуслова, но раньше мне не доводилось даже наблюдать что-то похожее с людьми, хорошо знающими друг друга не один год. Но этого человека я вижу впервые, и тем не менее, почти могу предугадать… Или все же не могу?

– Обещаю, виновный понесет заслуженное наказание.

Куколка снова отвела взгляд, только теперь явно, чтобы скрыть что-то вроде личного торжества. Неужели ей это нравится? Хотя, проверить легче легкого:

– Смею надеяться, оно будет суровым.

Ага, зыркнула в мою сторону и дернула губами, сдерживая улыбку. И мне почему-то показалось, что если бы дала себе волю, то гримаса получилась бы не только довольной, а ещё и благодарной.

– Как пожелаете, – клерк выдохнул с такой безысходностью, что я даже мимолетно задумался, кто же из них будет наказан в итоге по-настоящему.

И чтобы сменить явно неудобную для части присутствующих тему, спросил:

– Вы пригласили меня сюда только для того, чтобы извиниться?

Занятно, но он правильно расценил мой вопрос, как приглашение к действию, и заявил без обиняков:

– Как насчет того, чтобы разделить песню?

Что-то подобное и следовало ожидать. В смысле, раз уж под рукой имеется сонга, без пения не обойдется, хочешь ты того или нет. Ещё бы хорошо было понимать, о чем именно идет речь.

Принять песню, отклонить, запомнить – это понятно. Пробовал и, можно считать, умею. Но разделить? Явно не по нотам и не поровну. Нет, есть ещё какое-то значение у этого слова, совсем странное, даже противоположное основному. А, вспомнил! Что-то пережить вместе. Если так, предложение хорошее. И что бы в действительности ни подразумевалось под ним, я…

– Не возражаю.

Он выдохнул снова, только на этот раз легко и почти радостно. А потом повернулся к куколке:

– Прошу вас.

Та медленно и церемонно присела. Чтобы обратным движением подпрыгнуть, пускаясь в пляс.

Отдельными местами это напоминал джигу, с которой я познакомился усилиями Портера, но больше было просто озорного кружения, и вокруг оси, и просто по залу. Почти безумного и бездумного, но лишь на первый взгляд. В действительности же куколка двигалась по строго заданной траектории, словно…

Да, провешивала трассу. Закрутила спираль, остановилась в центре зала, замерла статуей. А потом на нас полилась песня.

Она расходилась кругами, как от камня, брошенного в воду, и такое я чувствовал впервые в жизни. Волны прибоя. Только не те, игрушечно-речные, а высокие, во весь мой рост или даже выше. Наверное, часть их уходила и под пол, и за потолок, но главное, неумолимо накатывала на меня. Огибала, оглаживала, ускользала прочь и… Возвращалась к своей хозяйке, проделывая на обратном пути ровно все то же самое. А заодно, по всей видимости, рассказывая о том, что видела и не видела во время своего путешествия.

Так вот почему от моей знакомой сонги все время исходит такой фон. Она просто сканирует пространство. Может, в поисках, может, во избежание ненужных встреч. Пускает свою песню такой же волной, а потом слушает эхо. И чем неуступчивее объект, тем однозначнее будет полученный отклик?

Но сейчас и здесь вроде нет никакого смысла в сканировании, потому что расположение фигур на доске понятно и так. К тому же, никто из нас не…

Первый тычок я почувствовал только кожей. Потому что рефлекторно закрылся при первых же нотах, слишком хорошо помня, какими бывают последствия беспечности при общении с сонгами. Но это конкретное ощущение хоть и напоминало собой влияние песни, несло в себе помимо действия ещё и… Смысл?

Легкий такой тычок, можно сказать, дружеский, с вопросом: мол, ну что, собираешься вступить в игру или как?

То есть, разделить песню. И раз уж я согласился…

Она прошла насквозь, ничего не задев, еле заметным, чуть освежающим ветерком. А вот следом прилетел самый настоящий удар, от которого все внутренности аж зазвенели. И я бы обязательно обвинил в нападении куколку, счастливо улыбающуюся посреди зала, если бы…

Он пришел по касательной, этот удар. Совсем с другой стороны. Оттуда, где клерк демонстративно опустил ладони в карманы брюк.

Пришлось взять паузу и снова закрыться наглухо, чтобы свести мысли и ощущения воедино. А начать с того, что построить траекторию, которая… Ну да, поразительным образом напоминает тот странный танец-прелюдию.

Две песни сразу? Такое вообще возможно? Только что полученный опыт утверждает: вполне. Тем более что первая, сканирующая, может идти именно что постоянным фоном, значит, не требует к себе особого внимания со стороны исполнительницы. Зато вторая, замысловатая и закрученная, является… Основной. Несущей. И тащит за собой по пространству именно то, для чего предназначена. Информацию.

Но… как?

Пока я пытался думать, прилетело новое ощущение, уже заметно нетерпеливое и даже чуть разочарованное, что ли. Да, все оттуда же. Со стороны клерка, который, кажется… Нет, точно: сдвинулся с места на несколько дюймов. Если бы не паркетный узор, я бы, наверное, не отметил это перемещение, но сейчас был совершенно уверен. И ещё более озадачен.

Он что, идет за песней? Похоже на то. Потому что она ведь движется. По заранее заданной спирали, в витках которой находится каждый из нас. И если клерк поменял место, значит… Возникают помехи? Так это же почти то же самое, что и…

Во время обучения точными науками нас не особо грузили. Больше учили прикладывать теорию к практике. С теми же рикошетами, физику которых понимать и считать попросту жизненно необходимо. С сопроматом, особенно в части конструкций и сооружений. Вот и всякие волновые процессы нам преподавали исключительно в практическом смысле. Да, все с той же точки зрения передачи информации, только применительно к стандартным коммуникаторам, которые далеко не везде и не всегда могли адекватно принять сигнал. А чтобы не остаться без связи в тот момент, когда это чертовски важно, и одновременно не шуметь больше необходимого, требовалось все-таки обращать часть внимания на окружающее пространство и перемещение по нему.

Падение, отражение, дифракция, интерференция… Термины мы особо не заучивали: все постепенно запоминалось само. А вот всякие практические фишки зачастую сводили с ума. И порой здоровее оказывалось сразу поверить инструктору на слово, чем докапываться до сути очередного эксперимента.

Среда переноса? Есть. Песни, несущая и фоновая. Источник? Вон там, снова замер во внимательном ожидании. И если он может отправить по волне сообщение для меня, значит, и я смогу. Нужно только снова пустить песню насквозь и позволить ей подхватить мои ощущения. Обозначить удар. Только не в месте назначения, а там, где все начинается.

То ли от перегруза, то ли наоборот, от внезапно нахлынувшей пустоты осознания, голова знакомо пошла кругом, и я не стал сопротивляться. Тем более, здесь и сейчас нужно было не думать, а ощущать и действовать. Всем телом.

Чем-то это напоминало качели, только слишком дерганые. Не успел закрыться – лови салочку. Открылся не вовремя – пропустил нужный участок волны, теперь жди следующего. Или нащупывай новый, в отражениях. И не дай бог сфолить там, где сонга закручивает локальные песневороты: прилетит со всех сторон сразу.

Поэтому мы все-таки двигались. Оба. Иногда совсем чуть-чуть, шаркая по полу, иногда чуть ли не подпрыгивая. И самым странным было то, что нам совсем не требовалось видеть друг друга глазами, да и вообще смотреть. Можно было даже крепко зажмуриться, и все равно предельно точно ощущать пространство. Наверное, даже точнее, чем обычно. А когда я, наконец, сообразил, что песенная волна способна переносить не просто отдельные движения-посылы, а целые последовательности и даже конкретные приемы, стало совсем весело. Причем, нам обоим.

Сразу же выяснилось, что школами обучения мы почти не сходимся, зато есть, чем друг друга удивить. Даже в этом неожиданном, но таком странно естественном бою теней. Куда уж там даже самому лучшему тренажеру! И не нужно никаких технических приблуд, только умелая сонга, азартный противник да тихое место, где вам никто не…

Правда, тихое. И в наушнике звеняще тихо. Наверное, с того самого момента, как я переступил этот порог. А это случилось уже так давно… Считай, в другой жизни. И как бы ни была интересна и заманчива новая, обязанности и обязательства прежней никуда не денутся. По крайней мере, пока я не выполню их до конца. Значит, пора… Пора.

Наверное, это было не слишком вежливо с моей стороны, но последний импульс я отправил не своему противнику, а куколке, обозначая прикосновение кончиками пальцев к жемчужно-розовым губам. В том смысле, что хватит. И она поняла, мгновенно обрывая песни.

Без них первые секунды даже было как-то не по себе, словно мир оскудел и увял, утратив свои главные измерения. Зато стало возможным осмотреться вокруг уже привычным образом и понять, что к финалу мы вышли одновременно, плечом в плечо, оставляя до прямого контакта всего пару дюймов.

В наступившей тишине хлопки маленьких ладоней прозвучали почти оглушительно.

– Бра-во! Бра-во! Бра-во! Бис!

Забавно, но куколка, похоже, и правда в восторге. Только не в единолично своем, а…

Между ними чувствуется определенная синхронность. Или правильнее было бы говорить, синхронизация? По крайней мере, в настроениях уж точно: со своего места я могу хорошо видеть только лицо клерка, но степень удовлетворения, написанная на нем, удивительным образом перекликается с той, что звучит в голосе сонги, кажется, готовой пуститься в пляс заново.

– Вы славно потрудились, Лила. А теперь оставьте нас.

На этой фразе общая церемонность происходящего успешно закончилась, уступив место тому, что иногда называют женской истерикой:

– Ага, и вот так вот всегда! Как супом давиться, так на здоровье, а десерты – только для избранных?

– От десертов толстеют.

– Только не притворяйся, что заботишься о моей фигуре! Ты вообще на меня сегодня ни разу не посмотрел! Потому что тебе все равно!

– Лила…

– А я вот прямо сейчас пойду и себе найду кого-нибудь доброго, заботливого, внимательного… И он будет дарить мне вкусняшки безо всякого повода!

Я бы вежливо пялился в стену, но по лицу клерка табунами скакало столько разных чувств, что было жаль упускать из вида даже одно-единственное.

– И я буду с ним очень, очень-очень плохой девочкой! Такой плохой, что потом извиняться замучаешься!

– Лила, пожалуйста…

– И это будет самый завалящий кнехт, какой вообще только может быть! И тебя все так застыдят, что…

Он даже на мгновение зажмурился. Потому что ему, в самом деле, было немного стыдно. Но не перед мифическими «всеми», а только передо мной. Наверное, потому что хотел произвести впечатление и думал, что произвел, но в последний момент все рухнуло под туфельки некой капризной особы.

А ещё я вдруг понял, что клерк просто не сможет настоять на своем. По крайней мере, сейчас. Что где-то глубоко внутри ему слишком хорошо, чтобы даже решиться кого-то обидеть. Тем более, ту, которая всегда рядом.

Я ведь точно так же не возражаю Дарли. Никогда. Потому что не вижу повода. То есть, она может бывать странной, пугающей, дурной и злобной, но все равно остается собой, а значит, занимает в моем мире именно то место, которое должна. И не мне её прогонять. С другой стороны, если кто-то извне, из-за пределов обозначенного периметра попробует скорректировать ситуацию…

Да, иногда обязательно должен вмешаться кто-то со стороны. Например, сказать: «Брысь!».

Ну, как сказать… Больше сделать, конечно, мысленно или не очень подтолкнув куколку по направлению к двери.

Главное, что она тут же заткнулась, подарив мне нарочито долгий и, наверное, многозначительный взгляд. А потом посеменила на выход, ворча под нос что-то вроде:

– Говорила мне мама, выбирай черного, так чем я тогда слушала?

А клерк облегченно выдохнул. Но предположил:

– Похоже, мне снова придется извиняться?

– Не стоит.

– Никак не научусь с ней управляться. А сначала это ведь казалось хорошей идеей, с разницей в возрасте и вообще…

Он качнул головой, подошел к шкафу, порылся там и повернулся уже с бокалом в одной руке и бутылкой виски в другой.

– Выпьете?

Зачем? Маслянистая жидкость сейчас только усилит вязкость мыслей, и без того лениво-тягучих. Почти сонных.

– Пожалуй, нет.

– А я бы даже закурил, – признался клерк. – Но Лила не выносит запах табака и… Эх.

Сделал большой глоток, дождался, пока пойло камешком бултыхнется в желудок, и продолжил:

– Так что, могу понять ваш выбор. Меня поначалу тоже натаскивала старушка. Казалась такой, хотя, тогда ей было, наверное, лишь чуть больше, чем мне сейчас.

Он имеет в виду Дарли? Так я её не выбирал. И она меня тоже.

– Взрослая женщина хотя бы знает, чего хочет… Вам кто-то посоветовал, или сами решили?

– Мы попробовали. И у нас получилось.

Кивнул, снова поднося бокал ко рту. И отметил:

– Хорошая подготовка.

Имеет в виду академическую? Так она…

– Стандартная.

Хохотнул:

– Если стандарты и впрямь таковы, то кто-то из нас перфекционист, и это точно не я.

Так замысловато меня, пожалуй, ещё никогда не оскорбляли.

– В любом случае, благодарен. Честно говоря, до последнего не рассчитывал.

На спарринг? Ну, наверное, я мог и отказаться. Но зачем? Тем более, все обошлось без малейшего прикосновения.

– А вообще было удивительно встретить брата-рыцаря здесь. Не того уровня моя лавочка, хоть и неловко это признавать.

Так, в ход снова пошли непонятные слова. И не переспросишь ведь.

– Или вы с инспекцией?

В каком-то смысле, наверное. Но явно не с той, о которой идет речь. Да и, если вернуться к истокам…

– Небольшая спонсорская помощь. По личной просьбе.

– Понятно. Хотя, мог и сам догадаться: финансово Сантини вас не потянул бы, ни при каких раскладах. А она, должно быть, хороша…

Кто? Просьба? Или просящая? С этой точки зрения не могу сказать ничего, кроме нейтрального:

– На любителя.

Он понимающе кивнул, салютуя бокалом, и опрокинул в рот все, что ещё оставалось в хрустале.

– Позволите вас проводить?

Я вспомнил унылые коридоры с крашеными стенами, и невольно поморщился.

– А можно выйти на свежий воздух как-нибудь покороче?

– Конечно, без проблем!

Клерк задвинул посуду вглубь полки и жестом пригласил отправиться за ним в один из углов зала, где между стенными панелями обнаружилась вполне нормальная дверь.

Пара витков узкого коридора, предбанник, и… Свежий ветер прямо в лицо.

До реки от крыльца футов сорок, не больше. А набережной, как таковой, нет: только пешеходная дорожка вдоль проезжей части, выложенной чуть ли не булыжниками, к которой спускаются цветастые палисадники. Дома, и примыкающие друг к другу, и разделенные зеленью, невысокие, не больше трех этажей, двери с уютными раскладками, нижние окна без ставен. Место для своих, одним словом. Место, где ни за что не сможешь оказаться, если тебя не пригласят.

А ещё звездное небо во весь рост, и за один этот вид легко можно убить. Или умереть.

– Вызвать машину? – предложил клерк, облокачиваясь на перильца.

Машина и так есть. Где-то там. Могу позвонить в любой момент, но…

– Лучше пройдусь. Хороший вечер сегодня.

– Даже слишком хороший. И, если позволите… Нет, я ни в коем случае не напрашиваюсь, не думайте. Но вдруг в вашем плотном графике случится небольшое окно? В общем, теперь вы знаете, где меня искать.

Знаю. И когда-нибудь обязательно найду.