Текст книги "Служащие Ваитюру(СИ)"

Автор книги: Велимир Дембицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Вторым человеком, который топчет научное сообщество и игнорирует принятые в нем законы, является Фанндис. Выносить по отдельности этих двух существ крайне сложно, терпеть их двоих одновременно – за гранью реальности. Но чем невыносимее их присутствие, тем ярче идеи, которые они дарят сообществу. Мы вынуждены их терпеть, опасаясь очередного их шага и восхищаясь их новыми результатами.

Профессор Адальбёрг, статья «Новые звезды Норзура»

Запись 1

– Фанндис, считаю наши действия неуместными.

– Хватит уже, Фаннар. Я включила запись, так что учти: даже если твое нытье не попадет в отчет, оно все равно будет бережно храниться в моих архивах.

– Что меня совершенно не удивляет. Злейший враг всегда собирает компромат, тщательно записывая все промахи и ошибки, ранжирует записи, индексирует их, заполняет картотеку и каждый вечер достает одно из дел, чтобы снова подарить себе ощущение, будто я в его власти.

– Фаннар, у тебя множество врагов, но я не одна из них.

После недолгого молчания:

– Отлично. Итак, я – Фанндис и вместе с Фаннаром отправляюсь проверить систему безопасности электростанции по просьбе Лейкни, главы ИБОЖ.

Усмешка:

– И делаем это ночью, чтобы заодно проверить бдительность охранников самого важного в Норзуре объекта, которые, во-первых, обязаны нас поймать, а, во-вторых, не поверить той чуши, что мы будем нести в оправдание. Сомневаюсь, что здравомыслящий охранник поверит, будто Лейкни решила устроить проверку ночью и послала для этого не специалистов по системам безопасности, а ученых, занятых в совершенно других сферах.

– А разве не наша модель заняла первое место на прошлогоднем конкурсе?

– Ага, только то была модель системы безопасности квартиры, а не электростанции. К тому же сделана в виде эксперимента в тот месяц, когда в наших главных работах образовался застой. Но если Лейкни не чувствует разницу между СБ квартиры и СБ электростанции, то нам пора задуматься, какое благообеспечение жизни нас ждет под ее руководством.

– Ой, заткнись уже. В последнее время было зафиксировано несколько проблем с подачей электроэнергии на очистительные станции. Проверка специалистов показала, что дело не в самих очистительных станциях. Нет никаких разрывов и в сетях.

– И те же "специалисты" отметили, что на станции тоже все хорошо. – Смешок. – Когда не справляются профессионалы, за дело берутся любители. Век Норзура окончен! Пакуйте вещички и отправляйтесь на поиски новой земли!

– Замолчи, а? – раздраженно. – Мне этого хватает слушать при живом общении с тобой. Теперь твои революционные идеи остались на записи. – Далее снова спокойно: – После тщательной проверки произошел очередной сбой, что примечательно, ночью. Глава ИБОЖ обратилась к талантливым начинающим специалистам, предполагая, что те смогут взглянуть на проблему с внезапной для профессионала стороны.

– О, я понял! Ночная экспедиция – это как раз взгляд с внезапной стороны! Вдруг дело в человеческом факторе: новый ночной охранник играет с рычажками и отключает подачу электричества на очистительные станции.

– Или же это диверсия. Ну и к тому же днем я в ближайший месяц не могу. – После небольшой паузы: – В ночной смене и правда появился новый охранник, но доступ к трансформаторам он иметь не должен.

Молчание.

– Фаннар? – тихо.

– А?

– Мне кажется, или там кто-то есть? – тихо.

– Где?

– Тсс, – тихо. – Вон там, возле складов.

Перешли на шепот.

– Рядом с аномалией? Да, кажется, там кто-то есть.

Недолгое молчание.

– Фанндис, может, это кролик?

С издевкой:

– Кроличья ферма находится на другом конце города. Думаешь, он смог досюда добежать?

Невозмутимо:

– Кролик-шпион с видеокамерой на спине. Или бомбой. Или кто-то ползет: слишком низкое шевеление даже для ребенка.

– Тихо. Мы подойдем ближе и все узнаем.

– И нас совершенно не волнует, что мы не вооружены.

– Ты только что предполагал, что там сидит кролик, а теперь думаешь о самозащите?

– О самозащите я думаю всегда, Фанндис.

– Да замолчи ты.

Долгое молчание.

Хором:

– Чтоб меня!

– Это человек! – возбужденным шепотом.

– Вижу-вижу, тихо.

– Кажется, он ранен, подойдем ближе.

– Фанндис, ты в своем уме?

– Смотри, какая странная одежда. Что с ним случилось? И совсем рядом с аномалией. А ну-ка, помоги мне.

– Ты собираешься его поднять?!

– Никаких ран не вижу. Так что, вероятно, его можно транспортировать.

– Постой, хочешь, чтобы мы отвезли его в больницу, а потом вернулись сюда?

– Фаннар, посмотри на него внимательно. Думаешь, его стоит везти в больницу?

– Постой, сейчас освещу его.

– Только осторожнее, чтобы не заметили охранники.

– Ага... Да чтоб... это шкура! Настоящая шкура! Животного!

– О чем и я! Тихо, не ори только.

– Я не ору. За собой бы следила. Хочешь сказать...

– Рано пока что-то говорить, Фаннар, но да, предположение у меня только одно. Хотя оно нелепо.

– Тут любое предположение нелепо. Берем его. Будем надеяться, что внутренних повреждений и переломов нет. Раз-два, понесли.

– Хорошо, что мы приехали на машине, а не велосипедах. У меня есть медицинский анализатор.

– Он не закричал, значит, переломов нет. Или мы их не задели. Фанндис, а что насчет задания Лейкни?

– Задания? А, да. Свяжусь с Хюглейкюром. За ним должок. Думаю, с проверкой систем он справится не хуже нашего. На всякий случай попрошу Лейкни послать профессионалов еще раз. Фаннар, у нас тут дело наибольшей важности, чем сбой в работе парочки предохранителей.

– От электричества зависит наша жизнь.

– А от загадки с этим парнем, думаешь, ничего не зависит? Электростанцией займутся профессионалы, как ты и хотел. А нам достанется орешек покрепче.

– Только не забудь связаться с Лейкни.

– Фаннар, ну ты и зануда все-таки.

Запись 2

– Фанндис и Фаннар. «Социальный эксперимент».

– Сестренка, не умеешь ты давать рабочие названия! Что еще за "Социальный эксперимент"?

– Рабочие названия на то и рабочие, что они могут быть неброскими, но отображать всю суть работы. Это на выходе потребуется что-то громкое и вызывающее интерес.

– Скупость и серьезность названий как раз присуща готовым работам. А сейчас мы можем назвать проект, как нам вздумается. Например, "Парень в леопардовом трико".

– Он не в трико, а шкура скорее гепардовая, чем леопардовая.

– И кто из нас зануда? Продолжай. Это твой эксперимент, так что называй его как хочешь.

Тяжелый вздох:

– Итак, Фанндис и Фаннар. "Социальный эксперимент "Парень в гепардовом трико"". Накануне нами был найден странный мужчина в возрасте тридцати лет. Место нахождения: непосредственная близость от аномалии. На человеке из одежды было только нечто, напоминающее юбку, сделано из шкуры животного. Предположительно, гепарда.

– Или леопарда.

– Или леопарда. Длинные взлохмаченные волосы, пряди вокруг лица, кажется, заплетены в косички. Хм... Лицо небрито. Ногти на руках и ногах не обработаны. Тело покрыто сажей. Медицинский анализатор показал, что внутренних повреждений нет. Есть незначительные аномалии в кровяном составе, не критические. В целом показатели организма соответствуют средним показателям организма человека тридцати-тридцати пяти лет. В данный момент человек все еще без сознания. Будить его пока не собираемся. После долгих препирательств Фаннар любезно разрешил разместить его в своей спальне.

– Заранее убрав из нее все бьющиеся предметы, а заодно потенциально опасные.

– Особенно ручки и карандаши.

– Не смейся. Если наши предположения верны, то как раз ручка может стать смертоносным оружием в его руках.

– Хорошо-хорошо. Итак, рабочая гипотеза: перед нами человек, каким-то образом оказавшийся в совершенно другой эпохе. Наше предположение, что он родился в так называемом каменном веке – историческом периоде человечества до момента, когда начали использовать металлы. Несмотря на абсурдность ситуации, вероятность, что перед нами наш современник, значительно ниже, чем вероятность, что это наш далекий предок. Даже если этот человек был жителем другого города и каким-то образом умудрился живым добраться до Норзура, то возникают два вопроса: каким образом он прошел через купол и где взял шкуру вымершего животного.

– Вымирание гепардов и леопардов за пределами Норзура не доказано вообще-то.

– То есть ты считаешь, что он прибыл из того города, где есть еще гепарды? Причем они не редкие животные, а значит, их можно спокойно убивать?

– Это предположение не безнадежно. По крайней мере, у него равные шансы на жизнь, как и у предположения, что наш объект – прямиком из каменного века. Итак, на одной чаше весов у нас вероятность, что где-то еще живы гепарды или леопарды и на них разрешена охота, на другой – возможность путешествия во времени доисторического человека, не знающего даже, что такое медь и бронза.

– Именно так. Думаю, все ответы мы получим, когда объект очнется.

Запись 3

– Фанндис и Фаннар, запись третья.

– Фанндис, ты принципиально не записываешь даты и время?

– Я их прописываю на кассетах. Всегда так делала.

– Но они могут стереться...

– В этом вся прелесть, Фаннар! Если вдруг поймешь, что эксперимент выходит за рамки закона, можешь скомпрометировать улики, при этом не удаляя записи полностью.

– Во-первых, это ненаучно.

– Пфф!

– Во-вторых, если ты опасаешься, что кассеты заберут и смогут использовать против тебя, то почему нумеруешь записи вслух и говоришь, кто в этом безобразии участвует? И да, даже если убрать наши имена и изменить голоса, я сомневаюсь, что отсутствие точных дат нашего эксперимента помешает определить, что именно мы в нем были замешаны. Улики остаются уликами. Так что ты поступаешь просто ненаучно.

– Отлично, далее буду называть тебя профессор Зануда.

– Договорились, но только при условии, что себя будешь именовать Некомпетентный Ученый.

– Ох, и почему ты только появился на свет... Итак, Некомпетентный Ученый и профессор Зануда. Очередная запись эксперимента "Человек в гепардовом трико". Объект очнулся и, к сожалению, диктофон, использовавшийся в это время, превратился в груду металлолома и исковерканного пластика. Кто знал, что у профессора Зануды такая сила?

Недовольное ворчание.

– Так что ценная запись не сохранилась. В данный момент объект снова усыплен, а у нас есть возможность проанализировать ситуацию. К нашему сожалению, поведение объекта сразу после прихода в себя не может трактоваться однозначно. Парень в трико, открыв глаза, огляделся и испытал приступ паники.

– Мне кажется, твоя запись звучит недостаточно научно.

– А мне кажется, что кто-то, если продолжит выпендриваться, схлопочет. Между прочим, я тебе так и не простила сломанный диктофон.

– Да брось ты! Он не настолько изуродован, как ты описала! И думаю, что можно найти хорошего мастера, чтобы его починить. Правда, насчет записи я не уверен...

Язвительно:

– Ты вообще должен радоваться, что наш парень не отхватил черепно-мозговую благодаря твоим действиям.

– Нам надо было как-то его угомонить. Ты стояла столбом, вот я и взял инициативу в свои руки.

– И чуть не убил объект. Ладно, возвращаемся к хронологии событий. Кстати, ты сам окрестил меня Некомпетентным Ученым, так что как хочу, так и веду записи. – После паузы, спокойным тоном: – Увидев, в какой среде оказался, объект пришел в панику и принялся искать выход. Как и предполагал профессор Зануда, все окружающие предметы стали потенциальным оружием в его руках. Если бы мы вовремя не опустили стальные ставни, объект мог выскочить в окно.

– Вообще-то у нас неразбиваемые окна, Ученый.

– А, значит, это я вопила во всю глотку: "Опускай ставни! Опускай ставни! Он сейчас окно разобьет и вывалится!" А потом вырывала пульт и остервенело жала на кнопку?

– Ситуация была критическая. Кхм. С кем не бывает? Но тогда мы могли забыть о деталях, таких как неразбиваемые окна, но теперь-то! Постфактум, когда нами не руководят эмоции и наш разум чист, мы должны объективно описывать ситуацию.

– Мне кажется, я когда-нибудь убью тебя. И меня не посадят, потому что любой из жителей Норзура скажет, что это случилось в состоянии аффекта. Потому что каждый это самое состояние в присутствии тебя испытывал.

Молчание.

– Возвращаемся к инциденту. Объект пытался разбить окно, чтобы выбраться из комнаты, и резко опущенные стальные ставни, которые должны были оградить его от опасности, вызвали у объекта приступ гнева. Наше появление в комнате только усугубило положение. На контакт объект идти отказался, встретил нас агрессивно и пытался умертвить или хотя бы убрать с дороги. На наши слова он никак не реагировал. Профессор Зануда применил запрещенный прием: метнул в объект диктофон. Сам диктофон не причинил объекту вреда, отскочил от него и ударился о стену, что и стало причиной поломки. Объект из-за внезапной атаки попятился назад, оступился, упал, ударился головой и потерял сознание. Серьезных травм он не получил. Мы ввели объекту успокоительное, и по нашим расчетам он проспит еще несколько часов. За это время мы должны сделать вывод из случившегося и понять, как поступить дальше.

– Именно так. Поведение объекта на первый взгляд подтверждает теорию, что он родился в далеком прошлом, и потому современные декорации вызывают у него панику, а люди в незнакомой одежде и говорящие на незнакомом языке воспринимаются врагами. Однако, на мой взгляд, подобное поведение могло соответствовать и поведению жителя другого города, внезапно обнаружившего себя на территории врага.

– Мне не нравится, что мы воспринимаем жителей других городов врагами. Правило профессора Фордилда, ты же помнишь? Все это когда-нибудь приведет к нашей гибели.

– Помню, но не все разделяют наше с тобой мнение. Многие считают, что все люди за пределами Норзура наши враги. Не просто соперники в научной гонке, а именно враги, желающие не только украсть наши достижения, но и добиться нашего уничтожения. И я сомневаюсь, что в других городах придерживаются иной политики. С другой стороны, нам доподлинно неизвестно, что думают там о нас. Но если брать за изначальную точку, что жители другого города считают нас врагами, как мы (то есть, большинство жителей Норзура) их, то осознание пришедшего в себя человека, что его поймали враги, да еще и держат взаперти, вполне могло породить такую агрессию. Я не считаю, что данная возможность куда вероятнее, чем появление у нас жителя каменного века, но исключать ее не собираюсь. Вопросы разъяснятся, когда мы сможем поговорить с объектом.

– Знаешь, я пойду пока почитаю по поводу успокоительных средств. Возможно, мы найдем способ, как удерживать его в узде, но при этом в сознании.

– И нам нужно подумать, как лучше связать его. Ты заметила, что он сделал с моим стулом? Нам очень повезло, что он так удачно оступился.

– Ты совсем забыл про мои тренировки?

– Если ты снова остолбенеешь, твои тренировки нас не спасут.

– Ладно, будь по-твоему. В случае с тобой у окружающих выбор между двумя вариантами: либо согласиться, либо убить тебя. Третьего не дано.

Запись 4

– Некомпетентный Ученый и профессор Зануда. Мы привели объект в чувства, на этот раз заранее приготовившись к агрессивному поведению. Теперь объект был связан. Несмотря на снисходительное фырканье профессора Зануды, мои психологические исследования в области крайних сексуальных пристрастий жителей трущоб имеют и важное практическое применение, уходящее за пределы изначального. По крайней мере, такой способ связывания куда надежнее, нежели простое привязывание ремнями к столу.

– Обнаружив себя в таком странном положении, объект испытал панический ужас, что Некомпетентный Ученый отчего-то назвала гирькой на чаше весов с надписью "Каменный век".

– Он почувствовал себя зверем, связанным для того, чтобы его зажарили.

– Поверь, если бы я пришел в себя точно так же связанным, на моем лице читалось бы абсолютно такое же выражение лица. Во-первых, потому что я не любитель подобных практик, во-вторых, я бы полагал, что меня в конце концов запытают и убьют. И хотя в итоге мы пришли к выводу, что наш объект действительно из каменного века, считаю, что его реакцию на связывание относить к одному из признаков этого было преждевременно. И ненаучно.

– На всякий случай я оставила запись, сделанную во время первого позитивного контакта с объектом, и желающие ее послушать в очередной раз убедятся, насколько приставуч и раздражающ профессор Зануда. Лекцию о моих ненаучных действиях можно прослушать именно на той кассете.

Пауза.

– Поскольку профессор не пожелал вставлять замечания, вернемся к отчету. Этот контакт действительно можно считать позитивным, поскольку мы наконец убедились, с кем именно имеем дело. Парень в гепардовом трико прибыл из каменного века. Когда мы попытались с ним заговорить, он проявил полное непонимание языка. Предположив, что в южнее могут говорить на языке, не имеющем общих корней с нашим, мы перешли на общий – язык, используемый для контакта с жителями других городов. Снова полное непонимание. Даже используя примитивные конструкции предложений, мы не смогли найти с объектом общий язык. К счастью, он понял, что мы обращаемся к нему, а не говорим друг с другом, так что попытался ответить. Его речь скорее походила на звукоподражание, чем на какой-либо цивилизованный язык, что и позволило нам сделать окончательный вывод о времени рождения объекта.

– Спешу заметить, что нам рано делать выводы о языке объекта. Если учесть, что в разговоре с ним мы использовали самые простые слова, практически игнорируя синтаксические правила, поскольку предположили, что объект не владеет языком на должном уровне, то почему не делаем скидку на то, что он поступал так же? Понимая, что мы не знаем его языка, он тоже мог обратиться к примитивным конструкциям, попытавшись тем самым найти с нами общий язык. Получается, что, во-первых, объект умен, и, во-вторых, его язык может быть так же сложен, как и наш, или, по крайней мере, не сводится к простым звукоподражаниям.

– Это не доказано. К тому же если рассматривать его действия под таким углом, можно предположить, что он наш современник, не знающий общего языка, и потому решивший использовать звукоподражания.

– Я говорил, что это единственно верный вариант? Нет. Но ты откинула эту возможность, заявив, что перед нами человек, язык которого прост, как табурет. Я же считаю неверным думать исключительно таким образом. Да, возможно, ты права, но пока это не доказано, не следует исключать возможность, что перед нами носитель сложного незнакомого нам языка.

– И умный.

Насмешливо:

– Считать кого-то дураком прежде, чем он свалял дурака, высокомерно.

– Ты и так всех считаешь идиотами.

– Не всех. Но те, кого считаю, доказали свой идиотизм словами и действием. Парень в гепардовом трико пока глупо себя не вел.

– Ладно, будем считать, что наш объект умен и прекрасен. В любом случае, выходит, что именно на это мы и опираемся. Не имея возможности изъясняться с объектом, мы решили протестировать на нем мое последнее изобретение, созданное для быстрого обучения языку детей и иногородцев (если понадобится). До сих пор мне не удавалось опробовать устройство, и поэтому мы с профессором намерены им воспользоваться. Таким образом, наш социальный эксперимент сводится к двум пунктам: обучению парня в гепардовом трико нашему языку и, затем, его интеграции в современном (возможно, чуждом ему) обществе.

– Ну а в случае, если выяснится, что перед нами не представитель каменного века, то хотя бы испытаем аппарат.

– Объект находится под постоянным наблюдением скрытых видеокамер, что исключит его возможность застать нас врасплох, проявив хитрость.

– И мы собираемся раздобыть оружие.

– Для самозащиты, профессор.

– Разумеется. Но пока мы окончательно не опровергли версию, что перед нами шпион, следует быть начеку.

Запись 5

– Привели в порядок нашего приятеля. То, что он испугался бритвы, профессор Зануда не посчитал однозначным доказательством, что парень в гепардовом трико пришел из века, где о подобных благах цивилизации никто даже не задумывался.

– Не без основания.

– О да, нам с нашим гостем пришлось выслушать напоминание о шуточной работе профессора под названием: "Борода – гордость трущоб".

– "В бороде гордость трущоб".

– Ага, именно так. На самом деле работа была занятная, чего не отнять, но мыло и шампунь быстро показали, что профессор Зануда снова влез со своими замечаниями не вовремя. Конечно, можно было предполагать, что жители трущоб не только боятся потерять бороду, но и к мытью относятся отрицательно, но я не настолько далека от жизни, чтобы поверить в эту сказку.

– Кстати, просто мыться наш друг любит.

– Одной водой, да. А вот использование дополнительных средств вызвало у него панику. В какой-то момент мне показалось, что он успокоится лишь тогда, когда профессор залезет к нему в ванную и продемонстрирует на себе, что от мыла не умирают. Обошлось. Как бы я ни любила своего брата, но даже представить его в одной ванной с кем-либо для меня за гранью, а увидеть такое!.. Нет, я бы не выдержала.

– После мытья наш друг приобрел вполне цивилизованный вид. Как ни странно, но если его переодеть и запретить открывать рот, он даже сойдет за наших современников. Единственное, что выдает в нем представителя прошедшей эпохи – взгляд на окружающие вещи. Наверное, так выглядят дети, когда начинают осмысленно смотреть на мир. Кстати, из интереса можно было бы проверить. Но после того, как объект начнет изучать язык, он узнает и о предметах, которые обозначают те или иные сочетания звуков. Утратит свою наивность и восторженность и станет полноправным членом общества. По крайней мере, за жителя трущоб точно сойдет.

– Но этого будущего мы ему не желаем. – После паузы. – Кстати, сходили еще раз к электростанции. Новых "гостей" не заметили. Охранники электростанции тоже ни о каких интересных вещах не рассказывают. Как и Лейкни. Смею предположить, что больше посетителей из каменного века не было. Жаль, возможности установить камеры возле склада у нас нет. Даже дружба с Лейкни не позволит мне сделать это, и подобные действия будут расцениваться, как шпионаж. Хотя подобное отношение мне кажется абсурдным. Я ученый Норзура и делаю все для блага этого города. Неужели наличие моих камер недалеко от электростанции не может быть частью эксперимента, который принесет городу и его жителям процветание? К тому же это действительно так. Я имею в виду, что слежка, не появится ли кто еще возле аномалии, нужна именно ради обеспечения безопасности Норзура.

Насмешливо:

– Только этим должны заниматься совсем другие ребята. Между прочим, не верю, что они нам бы так и сказали: "А да, точно, тут на днях мы нашли парочку странных типов в шкурах. Вам, кстати, они ради каких-нибудь экспериментов не нужны? А то мы ума не приложим, что с ними делать". Думаю, если таких же героев, как и наш любитель гепардового трико, встретила охрана электростанции, то их тайком сдали в ИБ, которые и должны в первую очередь заниматься безопасностью Норзура. Ну а так как мы к ИБ не имеем никакого отношения, как и достопочтенная Лейкни, – усмешка, – то и ждать откровенности на сей счет нам не стоит. Предполагаю, что твоя подруга даже не узнает о чем-то подобном.

– Полагаю, что ИБ и ИБОЖ должны пересекаться. Как минимум, на уровне руководства.

– Даже если и так, вряд ли здравомыслящий глава стал бы трепаться о секретах ИБ со всеми подряд.

– Лейкни здравомыслящая. Не понимаю, почему ты на нее так взъелся. Неужели потому, что ее сочинение оценили выше, чем твое?

Протяжный стон:

– Перестань. Да, это было несправедливо. Мое сочинение было на уровень выше, а если считать разницу в возрасте, то на два или даже на три...

– Лейкни старше нас всего на пять лет.

– Пять лет – это целая пропасть. Уровень сознания за пять лет может измениться настолько, что, оглянувшись, ты даже себя не узнаешь. Но мы не об этом. Я давно проглотил эту обиду и доказал комиссии, как они жестоко ошибались. И если логически подходить к этому вопросу, обижаться я должен на комиссию, а не на Лейкни. Она написала второсортное сочинение, но поставила ему высший балл не сама.

– Тогда тебе завидно, что она глава института, а ты так, обычный ученый.

– Пфф!

– В любом случае, Лейкни здравомыслящая. Иначе бы она не получила эту должность.

– ПФФ!

Игнорируя:

– И тем не менее она рассказала мне о проблеме с подачей электричества на очистительные станции и обратилась за помощью.

– О чем я и говорю.

– В смысле?

– Что в ней нет здравомыслия. Это яркий тому пример.

– Отвали. В общем, полагаю, если бы она узнала о гостях из прошлого, то рассказала бы мне.

С издевкой:

– И попросила совета. А ты такая: "О, Лейкни! Ты вовремя. У меня как раз один такой дома сидит!"

– Идиот. Я бы не рассказала ей о нашем друге, даже если бы она отдала мне на воспитание еще одного.

– Вот ты здравомыслящая. И могла бы стать главой ИБОЖ. Или даже ИБ. Хотя что-то я забылся, Некомпетентный Ученый. В каких-то вопросах ты поступаешь разумно, а в каких-то забываешь, как этим самым разумом пользоваться.

– Ну мне же надо давать тебе возможность почувствовать, что ты самый умный.

Молчание.

– Эй, не дуйся. Это была шутка.

Неразборчивое бурчание.

– Ладно, на этом закончим эту запись, и я отправлюсь к подготовке нашего друга к первому занятию. Посмотрим, что из этого выйдет.

Запись 6

– Удивительно все-таки, насколько доверчивым оказался наш приятель. И хотя профессор Зануда резонно заметил, что это не тема для шуток и злоупотреблять доверием парня не стоит (и я действительно не собираюсь этого делать), но не отметить этого я не могла. Даже не представляю, как повела бы себя на его месте. Незнакомые люди сажают в кресло в небольшой комнатке, привязывают руки и ноги какими-то ремешками с проводками, надевают на голову странный шлем, закрывающий глаза и уши, а возле рта закрепляется какая-то палка... На самом деле аппарат вышел слишком громоздким и его совершенно точно придется дорабатывать прежде, чем внедрить в школу, но сначала следует проверить его функциональность.

– Думаю, внешний вид не должен играть какой-либо роли.

– Профессор, он же рассчитан для обучения детей. И сейчас, наблюдая, как он чуть не поглотил нашего друга – взрослого мощного мужчину – я представила, как на это же кресло сажают двухлетнего ребенка и...

– Но если человек, который до встречи с нами не знал, что такое металл, а уж тем более все эти технические штучки, не запаниковал, дети тоже справятся.

– Увы, не все дети были такими серьезными карапузами, как ты, мечтающими поскорее научиться говорить.

– Все дети мечтают поскорее научиться говорить.

– Этого мы не можем знать.

– Я мечтал.

– Ну разумеется. У тебя уже был миллион идей, но ни один взрослый не понимал, что ты там лопочешь, а сам ты еще не мог доставать до нужной высоты или делать еще какие-то очень важные для воплощения этих самых идей вещи. Твоими первыми словами были: "Поставь меня на место". Думаю, тогда уже учителя поняли, во что ты превратишься.

– И это говорит девочка, чья первая фраза звучала так: "Он занят", быстро разросшаяся в "Он занят делом" и "Он занят делом, не мешать".

Женский смех.

– О да, братец. Думаю, эту машину я изобрела именно потому, что еще малышом жалела, что ты не мог так быстро научиться говорить, чтобы отгонять надоедливых учителей самостоятельно. Ну-с, если эта машина заработает как надо, множество новых профессоров Зануд получат шанс потратить лучшие годы своей жизни на полезные изобретения, а не на бессловесную борьбу с учителями, считающими, что маленьким гениям пора есть или на горшок.

– Больше всего не любил, когда они уносили меня на горшок, хотя мне не требовалось справлять нужду.

– Будем надеяться, что нашему другу не придется сталкиваться с той же напастью, и он быстро выучит слова, сообщающие, что ему нужно уединиться. Кстати, к унитазу он отнесся с опаской, поэтому пока использует старую медицинскую утку.

– Откуда у тебя этот раритет, до сих пор не пойму. Во всех больницах они заменены на биотуалеты.

– Но не во всех трущобских. Точнее, там, конечно, хотели изъять все обычные горшки, но пациенты отказались пользоваться биотуалетами, так что администрации пришлось согласиться с их условиями. Представляешь, они справляли нужду прямо на пол!

– Дикие существа. Но наш друг оказался не таким уж и диким.

– И ты с ним, похоже, подружился. Вообще во время этого эксперимента профессор Зануда показал, что может быть терпеливым воспитателем. Именно ему наш гость доверяет полностью.

– Еще музыка.

– Что музыка?

– Музыка, что играет в комнате. Она действительно успокаивает. Ты подобрала нужную громкость и частоту, так что с одной стороны музыка не привлекает к себе внимание, но с другой – не остается полностью незамеченной. Она действует на подсознание. Пока я находился там, когда ты ее уже включила, во мне укрепилась уверенность, что наш эксперимент пройдет на высшем уровне. Не знаю, какие звуки привычны для нашего гостя и есть ли у него уже какое-либо представление о музыке, но та, что звучит в комнате, определенно воздействует на него положительно. Он не просто подчинился мне и не проявил никакого беспокойства, пока я закреплял аппарат. На его губах блуждала улыбка. Ну и я снял жизненные показатели: он действительно расслаблен.

– Посмотрим, поможет ли расслабленность в обучении. И да, надеюсь, музыка будет точно так же воздействовать на детей. Я основывалась на одной работе, которая мне понравилась больше всего логичностью и красотой повествования, но, кажется, там были лишь теоретические моменты. Нужно проверить.

– Разумеется. Когда будешь предъявлять аппарат общественности, все равно придется вносить имя автора статьи и ее название в доклад. Ну а пока запускай машину. Посмотрим, какие результаты нас будут ожидать через час.

Запись 7

– Потрясающе! Моя машина, работа которой основана не на простом зазубривании слов, а на восприятии понятий и соотношении их с конкретными сочетаниями звуков, превосходно справляется со своей задачей! В качестве эксперимента я вошла в комнату для обучения в красном комбинезоне, и наш друг с радостью это отметил. А с каким восторгом он сообщил профессору Зануде, что на том зеленые штаны! Жаль, я не помню свое детство настолько, чтобы сказать, испытывала ли я те же эмоции, когда видела: слушающий меня человек действительно понимает, что я хочу сказать. Он был счастлив, как ребенок!

– Не знаю, как остальные, но я прекрасно понимаю нашего друга. Тот момент, когда ты наконец можешь высказать пришедшие в голову мысли и тебя поймут!.. Он бесценен.

– Но в твоем случае даже умение говорить не спасало от непонимания, – женский смех.

– Тут ты права. И все же иметь возможность высказаться уже сама по себе дорого стоит. К тому же знание языка позволяет познавать мир более глубоко, нежели используя только эмпирический метод.