Текст книги "Несознательный 3 (СИ)"

Автор книги: Василий Каталкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

– Есть запуск двигателя второй ступени… Есть отделение второй ступени… – следует доклад.

Фух, вытираю испарину, это был самый сложный этап, тут надо было точно определить высоту и скорость, набранную первой ступенью, синхронизировать отсечку поступления топлива в двигатель и запуск двигателя второй ступени, и уже потом должно было произойти разделение, это чтобы первая ступень не могла догнать вторую. В будущем для разделения будем использовать реактивные тормоза на пороховых ускорителях, а то слишком сложный процесс получается, малейшее отклонение и все пойдет прахом. Ждать отчета попадания в цель пришлось долго, весь полет ракеты составил чуть дольше девяти минут, а вот с пунктов наблюдения доложили только через четверть часа, но зато дали примерную точность попадания, отклонение от цели составило около пятисот метров.

– Ну что ж, считай в яблочко, – прокомментировал Мрыкин, – поздравляю.

– Спасибо, – киваю я, наконец-то можно расслабиться, а то от напряжения едва мог дышать. Черт, куда смотрит моя "железяка"? Почему не вмешивается в мое состояние, ведь так волноваться вредно для здоровья?

– Состояние организма не вызывает опасений, – тут же отозвался Вычислитель.

Вот так! Ты, понимаешь, переживаешь, места себе найти не можешь, а тут "не вызывает опасений" и на этом всё. Уволю, нафиг! Хотя нет, увольнять не буду, ведь нам еще в космос корабли отправлять. И это задача ближайшего будущего, а пока отдыхать, отчетами буду заниматься завтра, а то с этой нервотрепкой долго не протяну, несмотря на то, что этот гадский вычислитель считает, что мое здоровье в норме. Знать бы еще где эта норма… Хм, это я не в смысле спиртного, там свою норму я как раз знаю, "железяка" больше двухсот грамм тридцати градусной употреблять мне не позволяет, а превысишь, несмотря на ее "рекомендации", сразу все назад выкинет.

График графиком, но бывают и накладки, все дело в том, что в этом году рядом со стартовым столом чей-то гений расположил систему для подачи пенообразующей смеси для тушения пожаров. Ну, расположил и ладно, вот только не учел воздействия горячих газов на неё, в результате несколько гидрантов, находящихся близко от точки старта спеклись, надо менять, вот только в наличии их на складе не оказалось, не были внесены в расходную ведомость. Честно говоря, я уже давно утверждал, что пожарные расчеты на стартовой площадке в целом не нужны, здесь такие объемы керосина и азотной смеси, что тушить бесполезно, только когда большая часть выгорит сама по себе можно принять участие для самоуспокоения. И да, они могут быть полезны, когда вдруг загорится какая-нибудь техника в результате замыкания проводки, но для этого хватит одного пожарного расчета, городить целую систему пожаротушения, не имеет смысла.

Но это я так считаю, а вот руководство полигона другого мнения, поэтому пришлось отложить последующие старты на два лишних дня. Совсем не ко времени задержка оказалась, поэтому один раз пришлось рискнуть и осуществить запуск ракеты во время прохождения циклона, когда скорость ветра была близка к предельной. Не повезло, именно этот запуск и оказался самым неточным, отклонение от цели составило более трех километров, для термоядерного заряда это будет нормально, а вот для сегодняшних сорока килотонн далековато, а так разброс оказался от пятисот до восьмисот метров. В принципе задание по созданию тяжелой ракеты можно считать выполненным и теперь нам полагается "пошалить", в смысле приступить к подготовке последнего эксперимента, который вероятно откроет космическую эру на семь лет раньше.

–

В этом году на полигон военные притащили два радара П-8 «Волга», с чуть переделанной антенной, хотели посмотреть, как они будут засекать высотные цели, заодно и еще какие-то прикладные задачи порешать. Так вот вторую ступень ракет они смогли сопроводить аж до двухсот пятидесяти километров в высоту, но потом потеряли и очень были удивлены. Еще бы, даже наши предыдущие ракеты по расчетной траектории выходили в космос, что говорить об этих? Естественно я запросил у них данные наблюдений, чтобы уточнить параметры для запуска… и был жутко разочарован, использовать их для уточнения результатов, которые у нас были расчетными, не представлялось возможным, слишком уж разрешающая способность по дальности была невелика, два с половиной километра, куда это годится? И тут как по голове стукнуло, да, для расчетов эти замеры явно не пойдут, а вот для уточнения траектории выхода спутника на орбиту… почему нет. Пока было время для подготовки запуска, согласовал новые координаты разворачивания П-8, пусть понаблюдают за небом, вдруг да засекут вторую ступень на высоте ста двадцати километров, она как раз на такой высоте будет над ними пролетать.

– Это что, такая большая ступень? – Удивился Мрыкин, смотря на "набалдашник" укрепленный на первой ступени.

– Ага, – киваю в ответ, – она почти на четыреста миллиметров больше диаметром и на три метра длиннее.

– И зачем? Разве для управляемого полета нужен такой запас топлива?

– Для управляемого, вряд ли, – соглашаюсь с ним, – а вот чтобы забросить спутник на орбиту, да.

– На орбиту? – Резко поворачивается он ко мне. – То есть ты хочешь сказать, что эта ступень облетит всю землю?

– И не один раз, – подтверждаю его догадку, – не знаю сколько времени она будет болтаться в космосе, но спускаемый аппарат должен возвратиться на землю спустя три дня.

– И что, мы эти три дня будем здесь сидеть и смотреть в небо?

– Зачем сидеть здесь? – Натурально удивляюсь непонятливости полковника, – конкретно сюда он никак не упадет, но в Советский Союз попасть должен.

– А вдруг не попадет?

Это уже очень серьезный вопрос, ведь чего всегда боялся Королев? Да того, что его космические аппараты могут упасть на территорию США. Тут проблемы и с секретностью, будь они не ладны, и с раскрытием несовершенства советских технологий. За несовершенство технологий мне переживать нечего, чай не хуже чем у американцев сделано, а вот с секретностью облом. Я ведь специально программу испытаний так зашифровал, что там ничего о космосе не говорится, эксперимент и все тут, должна же быть у нас какая-то научная работа. А что в космос попали, так то вроде как только амбиции свои лелеяли… А оно как шарахнет… Да всё я понимаю, в случае чего для органов это будет слабая отмазка, одна надежда, что ничего секретного амерам не перепадет. В спускаемой капсуле ничего кроме пленки не будет, а остальное по большей части сгорит в атмосфере, а повезет и остатки ухнут в океан.

Так, пошла заправка второй ступени, теперь зевать нельзя, дальше счет идет на минуты, жидкий кислород это такая гадость, испаряется он слишком интенсивно, поэтому его заправка происходит на конечном этапе. Была бы ступень побольше, да теплоизоляция потолще, можно было еще немного почесаться, а в данном случае надо поторапливаться. Запуск прошел как по нотам, и если бы не знали наши спецы, какой эксперимент мы проводим, то вряд ли бы так внимательно отслеживали телеметрию, три недели здесь торчим, пятый запуск изделия, надоедает.

Опс, вот и первый косяк, отключился двигатель первой ступени, и не по программе, а по причине израсходования топлива, пусть всего на несколько секунд раньше расчетного, но все же есть повод для беспокойства. А что там с высотой и скоростью? Чуть-чуть недобрали, паниковать еще рано, смотрим дальше. Но смотреть дальше удалось только две минуты с хвостиком, вторая ступень выскочила за пределы дальности связи и поступление телеметрии прекратилось. Всё, кино кончилось, теперь надежда только на программу. Ладно, телеграмма в Москву отправлена, дальше дело станций слежения, успел договориться с Капицей на аренду оборудования их лаборатории, если все получится как задумывалось, то спутник пройдет между ними где-то через восемьдесят минут. А там уже будет несложно и координаты его определить и вычислить параметры орбиты.

Вот и еще одна проблема нарисовалась, надо будет проталкивать идею строительства комплекса наземных станций слежения, а то быстро выходят из зоны связи стартующие ракеты. Это ведь не только для космоса нужно, тут еще и полеты межконтинентальных РН тоже следует контролировать.

*

В Москву вернулся поездом поздним вечером, и как ни хотелось рвануть домой к семье, пришлось отложить это благое дело и вместо отдыха ехать в район Измайловского проспекта (пока этот район еще не называют Измайловским), там как раз размещалась радиолаборатория Московского физико-технического института, оборудование которой мы и взяли в аренду. Почему нельзя было отложить все это дело на завтра? А потому, что заканчивался третий день полета спутника, пришло время спустить его с небес на землю. Однако все это расчетные данные, полученные от вычислителя, как дело обстоит на самом деле, будет ясно, когда ознакомлюсь с данными полученными лабораторией.

Оказывается мне достался водитель, который плохо ориентировался в переплетении московских улиц, поэтому на поиск лаборатории затратили лишних полтора часа, так что добрался я до нее, когда на улице было уже темно. Темно по настоящему, хоть глаз коли. Хорошо, что у меня теперь всегда был с собой карманный электродинамический фонарик, который выпускался Ленинградским заводом "Электросила", без него точно бы себе лоб расшиб. Вот гадость, неужели было трудно пару фонарей на улице повесить, так-то понимаю, что толку от этого было бы немного, но все-таки. Когда, наконец, ввалился в кирпичный особнячок, меня встретило всеобщее ликование, несмотря на ночь, люди по домам не расходились и были твердо намерены провести здесь время до утра. Мне осталось только принять поздравления и покоситься на стол в закутке, из-под которого предательски выглядывали плохо спрятанные пустые бутылки, понятно, люди отпраздновали очередное достижение советской науки. Ну и пусть, имеют право, главное, что никто здесь пьяный не ходил.

– Журнал где? – Сходу спрашиваю я, надо торопиться, спутник должен появиться в зоне действия передатчика где-то через полчаса.

– Вот, – тут же ко мне подскакивает Илья с новеньким журналом, – здесь все данные измерений и результаты вычислений.

Ага, хватаю журнал и начинаю просматривать с самого начала, и заодно интересуюсь:

– Аппаратуру поставили на прогрев?

– Через десять минут начнем, – кивает сотрудник, – а то ее держать лишнее время включенной накладно, у нас только один запасной тетрод остался.

Тетрод это лампа в выходном каскаде мощного передатчика, и без нее связи со спутником у нас не будет.

– Один это плохо, – бурчу я, погружаясь в изучение журнала.

Так – так, понятненько, орбита у спутника получилась не совсем круговой, но в пределах допустимого, минимальная зафиксированная высота в районе 143 км, а судя по расчетам, максимальная 241 км и апогей находится в южном полушарии. Похоже. Хотя и сильно верить этому нельзя погрешность измерений сейчас на уровне пяти процентов. И так, что скажет Вычислитель? А он уже сказал, все его расчеты верны, поэтому надо дождаться капсулы и выдать команду на торможение через виток, то есть почти через три часа. Почему через это время, а не прямо сейчас? Если сейчас, то тогда спускаемая капсула упадет где-то в болотах западной Сибири, да еще ночью, нам этого не надо, лучше подождать тогда орбита будет проходить через Казахстан, где-нибудь в районе озера Балхаш, там как раз наступит утро, и летчики смогут приступить к ее поиску.

Интересно, там, в космосе, рядом с капсулой болтается вторая ступень, и ее должно быть видно, когда солнце подсвечивает в ночном небе. Именно так было видно вторую ступень королёвской "семерки", которую люди ошибочно принимали за сам спутник в 1957 году. Поразмышляв еще немного в этом направлении, тяжело вздохнул – по всем расчетам ступень нашей ракеты должна войти в плотные слои атмосферы со дня на день, уж слишком велико торможение о воздух на такой высоте, вот куда она упадет? Так время подошло, пора делать запись в журнал и готовить программатор, просто так управляющему устройству капсулы голосом не прикажешь, только через систему команд.

Тут надо отметить, что наш спутник был молчуном, в отличие от той реальности, незачем нам пока светиться перед всем миром, отвечал он только на посылку кодового сигнала с земли. Мы ему сигнал, он в ответ целую серию, которые наземными станциями использовались для фиксации его местоположения. Сейчас все произошло так же, за малым исключением, после обмена сигналами на спутник ушла отложенная команда на отделение спускаемой капсулы. Ну а дальше остается только ждать, и от меня больше ничего не зависело, в назначенное время спускаемая капсула отделится от спутника, получив вращение для того, чтобы не потерять стабилизацию, через некоторое время включится тормозной двигатель, и капсула сойдет с орбиты. Входить в атмосферу она будет по баллистической траектории, выставив навстречу набегающему плазменному потоку тепловой экран, состоящий из слоев стеклоткани и асбеста. Опять же по расчетному времени сработает вышибной заряд и дальше капсула повиснет на крохотном парашюте, что позволит сохранить при ударе о землю как спускаемые кассеты с отснятой пленкой, так и небольшой импульсный передатчик на 144 мгц. Передатчик нужен для того, чтобы поисковики могли найти капсулу на просторах СССР.

Ну, наконец-то я дома, стараясь излишне не шуметь, открыл дверь и скользнул в темный коридор. Ха, тоже мне Чингачгук – Хитрый Змей, тут же загорается свет и на мне с едва сдерживаемым визгом повисает Катерина.

– Ты даже не представляешь, что сотворил, – продолжая сдерживать ликование, радуется она, – у нас в ОКБ второй день к работе приступить не могут.

– Это почему? – Не понял я.

– Да ты что? Мы же запустили искусственный спутник земли!

Ага, понятно, у кого-то в ОКБ язык живет своей жизнью, отличной от реальности. Растрепали. А ведь предупреждали, никто, ничего не должен знать о наших скромных попытках преодолеть земное притяжение. Хм, ладно, тут уж не удержишь в секрете, многие знали куда мы нацелились, капсулу не в вакууме делали, в ОКБ много кто руки к ее созданию приложил. Я, конечно, буду продолжать делать вид, что ничего такого экстраординарного не произошло, но людей-то не обманешь, главное чтобы торжеств по этому поводу не было, а то опять парторг с поцелуями полезет…

Поисковый отряд сработал идеально, летчики точно засекли спускаемую капсулу по пеленгу еще в воздухе, а наземные службы были на месте спустя пять часов. Так что подобрали, отключили передатчик, упаковали в ящик и отправили его самолетом в Москву, на этом все закончилось, пленки сразу засекретили, что и как там наснимал наш спутник, для меня так и осталось загадкой. Вот где справедливость, разработчику не дают посмотреть на результаты своего труда, "прогнило что-то в Датском королевстве", то все знают о чем знать не должны, то ничего не знают те, кто должен знать, наши бравые органы явно переборщили с секретностью.

–

– Что? Челомей вывел спутник? – Удивился Королёв на сообщение Мрыкина. – Но этого не может быт, по расчетам ему не хватало скорости, причем много, два километра с секунду.

– Уж не знаю, из каких соображений ты это говоришь, – вздохнул Александр Григорьевич, – но спутник Шибалин вывел в космос в моем присутствии. Правда вторая ступень у него была значительно больше, чем те, которые несли макет груза, и заправлял он ее не азотной кислотой, а кислородом.

– Все-таки кислородом, – сник Сергей Павлович, – я думал он нескоро к космосу подойдет. А почему официально ничего не известно?

– Так это эксперимент был, – пожал плечами полковник, – гарантий никаких, зачем об этом на каждом углу кричать.

– Да уж, – хмыкнул Королев, – гарантий действительно никаких, как нет и доказательств.

– Почему нет доказательств? – Удивился Мрыкин. – Приземлившуюся капсулу вчера доставили, тогда же и пленки проявили, а там съемка из космоса территории США. Так что доказательств хватает.

– То есть, он не просто спутник на орбиту вывел, но и определенную работу провел, – плечи Королёва еще больше опустились. – Не думал я, что Челомей настолько далеко вперед ушел, а у нас еще конь не валялся, даже стадию эскизных проектов не прошли.

– А что так?

– А? – Махнул рукой председатель Совета главных конструкторов, – кто в лес, кто по дрова, не хотят люди на одну задачу работать. Даже Глушко, получив чертежи двигателя от Челомея, что-то свое пытается создать, мол, в ОКБ кислородными двигателями не занимались. А оказалось, что занимались, да еще как занимались. Так что если мы и успеем проект межконтинентальной ракеты сделать, на испытаниях все сроки провалим, через голову хотим прыгнуть, сразу сверхтяжелый носитель сделать, минуя стадию тяжелых.

– Тем не менее, у тебя есть шанс опередить Челомея, – взялся полковник уговаривать Сергея Павловича, – пока он будет свои носители в производство внедрять, ты получишь возможность свой носитель сделать, и на его базе осуществить первый пилотируемый полет.

– Думаешь? – Королев с надеждой посмотрел на Мрыкина, и тут же снова скис, – нет, не получится, чтобы пилотируемый полет осуществить лет пять понадобится, а у нас только два с половиной осталось.

– Так и у Челомея все не сразу получилось, – отмахнулся Александр Григорьевич, – начинал-то он вообще с ФАУ-1 шесть лет назад, так что вполне себе нормальный шанс. И кстати, ОКБ тоже не на своих идеях вырос.

– Если только из этого исходить, – снова задумался главный конструктор, – взять за основу идею их носителей?

– А что в этом такого? Разве мы раньше не так делали?

– Так, – кивнул Королёв, – но тут тоже есть один отрицательный момент, конструкторский коллектив привыкает работать с чужими конструкциями, и перестает фонтанировать своими идеями, поэтому путь этот довольно таки скользкий.

– И что с того? – Нахмурился представитель ГАУ. – Ты собираешься дело делать, или нянчиться со своим коллективом.

– С коллективом все равно "нянчиться" придется, – хмыкнул Королев, – что касается использования идей ОКБ-51, то это не поможет, мы тогда все время в догоняющих будем, здесь нужна новая прорывная идея.

– На тебя не угодишь, – покачал головой Мрыкин, – то не так, это не этак. Ладно, три года у тебя есть, а там надо будет выдать результат, хоть челомеевские носители сбоку пристегивай.

– Сбоку? Хм, а это идея, – вдруг встрепенулся Сергей Павлович, – надо продумать такой вариант.

–

Ликование по поводу первого спутника земли так и не вырвалось за пределы нашего ОКБ, чему немало способствовал режим тотальной секретности, а на стороне все это распространялось на уровне неподтвержденных слухов, что-то кто-то слышал, ну и только. Вот так, в СССР состоялось одно секретное достижение, вроде бы его нет, а на самом деле оно есть, и когда снимут секретность неизвестно. Но меня это уже мало интересовало, главное мы доказали, что нет ничего невозможного, теперь надо было штурмовать новые вершины, делать сверхтяжелый межконтинентальный носитель, который сможет накрыть всю территорию потенциального противника, а значит, его дальность должна быть в пределах 12 тысяч километров. Это что же получается, мы будем делать челомеевскую УР-200? Правда диметилгидразин побоку, обойдемся нетоксичным керосином.

А что касается фото поверхности США, то снимки сильно заинтересовали разведку, вот настолько заинтересовали, что они даже попробовали выйти на нас с требованием использовать аппаратуру более высокого разрешения. Но тут получился эпический облом, во-первых: пока забрасывать спутники на орбиту сродни цирковому искусству; во-вторых: требуется развить инфраструктуру, которая будет отслеживать полет этих спутников, чтобы спускаемые капсулы попадали куда положено, а не куда придется.И, наконец, в-третьих: слишком дорого пулять в небо раз в неделю, исчезающими там железками, бюджет страны пока перенести такого не мог. А чтобы они не пошли дальше надоедать своими "хотелками" объяснили, что использовать другую, более совершенную аппаратуру съемки не представляется возможным из-за ограничения веса, выводимого на орбиту.

Глава 4 Грачи прилетели

Кремль. Кабинет Сталина. 14 июня 1950 года. Присутствуют: Сталин, Берия, Маленков, Булганин (заместитель председателя Совета министров), Устинов (министр вооружения), Соколов (начальника 4-го Управления ГАУ), Хруничев (министр авиационной промышленности).

– В декабре прошлого года, было принято решение о создании комплексной противовоздушной обороны Москвы, – открыл Сталин заседание, – товарищ Берия, доложите результаты проведенной работы.

– По результатам проведенной работы специального бюро №1, – начал отчитываться Лаврентий Павлович,– предлагается разработать систему противовоздушной обороны городов и военных объектов обладающей:

1. Обнаружением вражеских бомбардировщиков на расстоянии не менее 200 километров, способностью захвата их в цель с помощью радиолуча и автоматического слежения за захваченными целями при любых предпринятых бомбардировщиками маневрах и управлению полетом снаряда-ракеты от старта до цели.

2. Возможностью поражения вражеских бомбардировщиков при скорости их полета до 1000 км/час в любое время суток при любой видимости и с вероятностью поражения близкой к 100%.

3. Возможностью отражения массовых налётов бомбардировщиков противника, с помощью подъёма с земли необходимого количества самонаводящихся на цель снарядов-ракет, вне зависимости от маневров цели, времени суток и видимости;

4. Достаточной помехозащищённостью, входящих в комплекс ПВО радиолокационных установок, от помех со стороны противника.

Система противовоздушной обороны должна включать:

наземные радиолокационные установки автоматического лучевого наведения на вражеские бомбардировщики противосамолетных снарядов-ракет, направляемых с наземных стартовых устройств, с дальностью действия до 30–35 км;

самолетные радиолокационные установки лучевого наведения противосамолетных снарядов-ракет, направляемых на цель самолетом-носителем, с дальностью действия 12–15 км;

…

(см. Постановление Совета Министров СССР № 3389/1426)

– Что касается уже ведущихся работ, – продолжил Берия, после зачитывания предложений СБ-1, – то тут над отметить, что работы над созданием снарядов-ракет уже ведутся несколькими коллективами, наиболее близки к окончанию работ в ОКБ-51. Там завершаются испытания зенитной ракеты на твердом топливе, при весе наземного снаряда-ракеты в 1600 килограмм дальность поражения самолета должна составить 40 километров на высоте до 16 километров, скорость до 600 метров в секунду. Наведение на цель на конечном участке производится с помощью бортового импульсного радара. Для снарядов-ракет воздух-воздух использованы несколько иные характеристики, вес 90 килограмм, дальность до 10 километров, скорость 500 метров в секунду, вес боевой части 12 килограмм, радио взрыватель.

– То есть, зенитные ракеты ОКБ-51 уже сегодня можно принимать на вооружение? – Сделал выводы Иосиф Виссарионович.

– В качестве зенитной ракеты по высотным целям да, – согласился Лаврентий Павлович, но тут же возразил, – а для системы противовоздушной обороны городов ещё нужно дорабатывать систему управления, делать ее многоканальной.

– Однако характеристики ракет ОКБ несколько расходятся с рекомендациями СБ-1, – прищурился генеральный секретарь.

– Зато их двигатель работает на твердом топливе, перхлорате калия, поэтому не требует подготовки и дополнительного обслуживания, и скорость набираемая снарядом-ракетой гораздо выше предложенных, что позволяет поражать цель не только на пересечении траектории движения, но и вдогон.

– А что по этому поводу думает товарищ Хруничев? – В обычной своей манере задал вопрос Иосиф Виссарионович.

Михаил Васильевич буквально подскочил со стула:

– Я так считаю, товарищ Сталин, что работы в ОКБ-51 в области создания снарядов-ракет для истребительной авиации очень своевременная инициатива. Опыт показывает, что атака строя бомбардировщиков истребительной авиацией нетривиальная задача в современных условиях, бомбардировщики имеют сильное оборонительное вооружение. К тому же, при насыщенной наземной противовоздушной обороне, подступиться к вражеским бомбардировщикам сложно, будут большие потери из-за дружественного огня, а с помощью этих снарядов-ракет эта задача становится решаемой.

– Хорошо, я думаю на этом этапе можно оформить предложения специального бюро в виде постановления правительства, – подвел итог обсуждению генеральный секретарь, – теперь нужно перейти к теме создания ракетных носителей, для зарядов большой мощности. Докладывайте товарищ Соколов.

В отличие от Хруничева, Сергей Илларионович не стал резко вскакивать, но с места поднялся не мешкая, и снял с переносицы очки, ибо знал, что Сталин не любит, когда кто-то зачитывает текст во время доклада:

– В мае были проведены полигонные испытания тяжелых ракет ОКБ-51, из предоставленных четырех образцов изделия три попали в цель, на расстоянии полторы тысячи километров, круговое вероятное отклонение составило один километр сто метров. У четвертого изделия отклонение от цели составило три километра двести метров по дальности, но тут надо учесть, что запуск производился в условиях сильного ветра, около девяти метров в секунду, в момент прохождения циклона. При проведении эксперимента по достижению максимальной дальности, пятое изделие с усиленной второй ступенью, вывели на космическую орбиту специальную капсулу весом 195 килограмм. В капсуле была размещена система ориентации и фотографическое оборудование, результаты съемки вернулись на землю спустя трое суток. В настоящее время ведется разработка оборудования, которое необходимо для подготовки стартовой позиции тяжелых ракет и заправки их компонентами топлива. Также от ОКБ-51 поступило предложение, о проектировании шахтных колодцев, откуда могли бы стартовать изделия. Предложение это признано перспективным, так как в этом случае ракета-носитель может находиться в постоянной боевой готовности, не придется тратить время на ее заправку. Относительно разработки сверхтяжелых ракет носителей…

Относительно успехов НИИ-88 Соколов распространяться не стал, похвастаться было нечем, поэтому просто сказал, что работа ведется пока на стадии эскизного проекта. Ну и под конец генерал решил, как всегда, немного опередить события и выставить очередные "фантазии" Челомея:

– Поступило предложение от ОКБ-51 поручить им проектирование сверх тяжелой ракеты, массой свыше 140 тонн и которая будет иметь дальность поражения цели на расстоянии в двенадцать тысяч километров, при весе боевой части в четыре тонны. В этом случае появляется возможность запуска орбитальной маневрирующей головки, с помощью которой старт ракеты может производиться из любой части страны.

– Об этом поговорим чуть позже, – отмахнулся Иосиф Виссарионович, – а сейчас лучше скажите, каковы перспективы использования возможностей вывода в космос технических устройств?

– Пока это только побочный результат эксперимента, – принялся рассуждать Сергей Илларионович, – практическую пользу от которого, мы ещё должны осмыслить. Вес сопутствующего оборудования вместе с аккумуляторами, что мы сейчас можем "забросить" в космос, не превышает пятидесяти килограмм, этого хватит от силы на неделю работы, для каких целей это можно применить? Только если использовать так же как использовал ОКБ – для фотосъемки поверхности земли.

– Разрешите, – тут же вмешался Берия, – Результаты съемки из космоса признаны неудовлетворительными, слишком велика скорость движения аппарата, около восьми километров в секунду, поэтому, несмотря на применение высокочувствительной пленки и минимальной выдержки, изображение получилось смазанным. Для повышения качества съемки требуется разработка специальной фотоаппаратуры, которая будет удерживать точку съемки на земле неподвижной, что является сложной задачей из-за ограничения веса.

– А какой вес капсулы для этого будет достаточен? – Тут же интересуется Сталин.

– Требуется провести предварительные расчеты, – ответил Лаврентий Павлович, не меняя выражение лица, – ведь тут нужно учесть, и вес системы стабилизации, и оборудования, и капсул возвращения, которые будут спускаться на землю по мере выполнения работ по фотографированию.

– То есть, потребность в космических аппаратах есть? – Подвел к окончательному выводу генсек. – А насколько велика вероятность обнаружения этих аппаратов с помощью технической разведки?

– Эта вероятность велика, – отозвался Соколов, – все дело в том, что вместе с аппаратом на орбите оказывается вторая ступень, а она имеет большие размеры. Даже если ее выкрасить в черный цвет, она может быть обнаружена с помощью радаров с земли. Более того, согласно отчетам ОКБ время нахождения второй ступени на низкой орбите ограничивается от десяти дней до трех месяцев, и куда она упадет в конечном итоге, с помощью расчетов предсказать невозможно. Естественно большая ее часть сгорит в атмосфере, но части двигателя и силовых элементов достигнут земли.

– То есть секрет выхода космических аппаратов на орбиту будет рано или поздно раскрыт?

– Скорее всего, да, – подтвердил Сергей Илларионович, – тут много зависит от случая.

– Тогда стоит ли это достижение СССР держать в секрете, – тут же задал вопрос Маленков, – это же мощный пропагандистский момент, надо показать всему миру, что наука в СССР опережает достижение капиталистов.

Сталин задумался и как всегда в такие моменты потянулся за папиросами:

– "Конечно, пропагандистский эффект от того, что СССР первый вышел в космос будет оглушающим", – думал он, – "но в то же время, из данных разведки, США только приступили к созданию баллистических ракет, хорошо, если они достигнут таких же результатов года через три – четыре. А это значит, что есть еще время для создания сверхтяжелых ракет, не стоит раньше времени раскрывать возможность достать ядерным оружием территории противника, пусть это будет козырем, когда наступит тяжелое положение в переговорах. И так возникнет паника, когда на западе станет известно о наличии у СССР тяжелых ракет, которые могут поразить любой объект на их территории".

– Нет, об этом рано сообщать, – пришел он к очевидному решению, – пусть пока это останется известно только нам. Что касается планов ОКБ-51, то предлагаю его удовлетворить, пусть создают сверхтяжелый ракетный носитель, насколько я понял, у них это получится быстрее чему у НИИ-88. А как у нас обстоят дела с вооружением морского флота?

Тут уже пришло время отчитываться Устинову, планы выпуска противокорабельных ракет находились в его ведении. В этот момент, Лаврентий Павлович немного поморщился, все дело в том, что разработкой противокорабельных ракет должен был заняться именно СБ-1, главным инженером в котором был его сын, Серго Берия. Но дальше эскизного проекта самолета-снаряда дело не пошло, дорогу перебежал ОКБ-51, со своей противокорабельной ракетой на прямоточном двигателе, причем настолько удачной конструкции, что превзойти ее показатели в ближайшее время не представлялось возможным. Пришлось специальному бюро срочно переориентироваться на решение других задач, в которых тоже была настоятельная потребность. Так-то обычная история, один коллектив разработчиков, занимаясь вроде бы совсем другой задачей, вдруг нащупывает решение, которое перекрывает работу другого коллектива… вроде бы не смертельно, но сам факт.