Текст книги "Несознательный 3 (СИ)"

Автор книги: Василий Каталкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

– Э… – Вырвалось у меня. – Это что еще за скопления? Насколько мне известно, столкновение чего-то крупного с космическим аппаратом в мое время не фиксировалось.

– Это астероиды, которые находятся вблизи точек Лагранжа Марса. – Тут же принялась пояснять мне "железяка". – Сама вероятность столкновения космического аппарата с астероидом крайне не велика,но вот с мелкими метеоритами, которые тоже там присутствуют, она вовсе не близка к нулю.

– Не понимаю, – задумчиво пробурчал я, – в моей истории были, конечно, предположения, что некоторые аппараты, посылаемые в сторону Марса, вдруг переставали работать по причине столкновения с мелкими метеоритами. Но все это считали нелепыми оправданиями людей от науки, пытающихся таким образом скрыть собственные недоработки. Кстати, это подтверждают и "Вояджеры", они ведь легко преодолели астероидный пояс между Марсом и Юпитером.

Однако Вычислитель со мной дискутировать не стал, он посчитал достаточным озвучить предупреждение, по принципу: – Я сказал, а ты не поверил, так кто ж тебе злобный Буратино?

А вообще, как я позднее узнал, вероятность нарваться на камешек меньше процента, было бы из-за чего переживать? Но, честно говоря, меня волнует вовсе не это, о путешествиях к далеким планетам думать, конечно, надо, как же без этого? Однако на сегодня имеются более приземленные и важные задачи, это поиск и эвакуация возвращаемого экипажа. Все дело в том, что пока мы сильно привязаны к точке приземления. Тут ведь проблема в том, что отклоняться от жесткого графика схода с орбиты ни в коем случае нельзя, чуть дольше отработают двигатели, и получится баллистический спуск, с большими перегрузками, а это очень нежелательно. А если промахнуться в другую сторону, то может так получиться, что и в другом государстве приземлиться придется. И вот тут у нас выходит неприятность, не получается оперативно эвакуировать экипажи с места приземления. Как показала практика, грузоподъемности Ми-4 оказалось недостаточно. Вроде бы по техническим характеристикам все должно получаться, а вот на самом деле... Если проходим по весу, то не хватает дальности, если по дальности проходим, то не получается по времени… короче нужно что-то более мощное, вроде Ми-8, но когда он еще полетит? И вообще скорость аппарата как-нибудь надо бы увеличить, а то как-то раз космонавтам пришлось больше суток дожидаться эвакуации, уж слишком далеко они отклонились от расчетной точки приземления. Пока их засекли с поискового самолета, потом оказалось, что дальности вертолета не хватает, пришлось гнать заправочную емкость чтобы обеспечить промежуточную заправку… Так что выдернули их только на следующий день.

Вот как-то в пылу откровения я и вывалил все эти проблемы на Петлякова, с которым случайно встретился на праздновании дня победы, мол, мне бы хотелось получить что-нибудь более приемлемое по грузоподъемности, дальности и скорости. Так-то Владимир Михайлович уже давно не возглавлял коллектив разработчиков авиационной техники по случаю своего преклонного возраста, а ему в шестидесятом исполнилось шестьдесят девять лет. Однако маразмом он явно не страдал, поэтому сразу припомнил, что в конце сороковых в его КБ занимались разработкой конвертопланов и даже сделали один опытный экземпляр, который, о чудо, летал. Но кто-то в верхах почему-то решил, что данная разработка не имеет перспектив, а потому была сдана в архив.

– Тогда мы сильно переживали по этому поводу, – говорил он мне, – ведь вертолету Миля работа нашлась, а вот нашу разработку посчитали неперспективной. Да, я понимаю, сегодня поднимать чертежи двенадцатилетней давности глупо, но задел есть, и есть те специалисты, которые тогда работали над проектом, они могут быстро возобновить разработки, отталкиваясь от тех работ.

Уж не знаю, как быстро будут вестись работы над проектированием грузового конвертоплана, но рискнуть и сделать заказ на него, стоило. Насколько мне известно, в этой реальности к проектированию Ми-8, который в какой-то степени удовлетворял нашим условиям, приступили только в конце прошлого года, а значит, взлетит он в лучшем случае в шестьдесят третьем. Конечно, по маневренности конвертоплан сильно проигрывает вертолету, однако по скорости и дальности выигрыш бесспорен. Хм, неожиданно пришел к интересным выводам, работы по космосу стали как-то потихоньку замедляться, а вот по развитию инфраструктуры наоборот. Наверное, так и должно быть, количество пусков ракета-носителей каждый год увеличивается, и тут уже инфраструктуре приходится уделять должное внимание, и это мы еще с ретрансляцией не до конца разобрались, всего пару спутников на стационарную орбиту запустили, и надо учитывать, что навигационное оборудование на подходе. И, кстати, как раз сейчас идут дебаты по этому поводу, военные требуют работы по космической навигации засекретить напрочь, мол, незачем потенциальному противнику знать о таких возможностях. Ну а мы, соответственно ратовали за то, чтобы благами цивилизации могли пользоваться все.

– А вам не кажется, что нашими достижениями будут пользоваться и наши недруги? – Аргументировал свою резко отрицательную позицию по данному вопросу Устинов. – Получается, что затраты будет нести только СССР, а пользоваться его достижениями смогут все.

– Допустим, что мы засекретим наши разработки, и что? – Возражал на это Челомей. – Количество спутников от этого не сократится, средств мы затратим столько же, да и недолго все останутся в неведении. Кроме того, в США обязательно решат создать собственную навигационную систему и запретят пользоваться сигналами наших спутников.

– Но другие страны получат доступ к навигации бесплатно? – Вскинулся председатель Комиссии Президиума Совета министров СССР по военно-промышленным вопросам.

– Сначала будут вынуждены закупить у нас аппаратуру, уж ее то мы бесплатно отдавать не будем,– усмехнулся Владимир Николаевич, – а потом, когда сами начнут ее производить, пусть пользуются, не вижу смысла отгораживаться от всего мира. Зато, какой пропагандистский эффект – использование достижений науки на благо всего человечества.

– Да уж, «блага человечества», – проворчал Буденный, черкая что-то в своем блокноте, – не думаю, что это человечество будет нам за это благодарно.

– Вполне возможно, – согласился главный конструктор, – но прогресс остановить сложно.

Сложно? Тут кривая ухмылка перекосила мое лицо, ничего сложного, как было доказано в моей реальности, стоит ограничить финансирование космических проектов и о космических достижениях быстро забудут. Чего греха таить, в шестидесятых космос развивался только на противостоянии двух супердержав.

– Кстати, насчет прогресса, – снова подал голос Семен Михайлович, – на прошлой неделе во Франции объявлено о создании французского космического агентства (CNES) и денег на его развитие будет выделено немеряно.

– Это ты к чему? – Насторожился Устинов.

– А к тому, – повернулся к нему Буденный, – что между Францией и США намечается раскол, почему бы с нашей стороны не предложить сотрудничество французам.

– Это, в каком плане, – очнулся Хрущев, – секреты двигателей передать что ли?

– Причем здесь двигатели, – пожал плечами прославленный маршал, – технологию создания носителей никому передавать нельзя, а вот запускать их исследовательские спутники… не бесплатно, разумеется… было бы не плохо.

– По сравнению с нашими затратами это будет капля в море, стоит ли связываться? – Отмахнулся Устинов.

Хм, я был, честно говоря, шокирован. Нет вовсе не тем, что прозвучало предложение по сотрудничеству с Францией, оно и в моей реальности было. А вот когда эта идея была озвучена и кем… тут стоит уже задуматься, неужели в руководстве страны что-то настолько сильно изменилось?

*

Интересно, оказывается в Китае уже второй год голод, а об этом стало известно только сейчас. Обратился за разъяснениями к железяке и она ничего скрывать не стала, действительно с 1958 года по 1961 год в Китае были голодными. Но вот о причинах этого голода правды не сыщешь: одни источники утверждают, что всему виной была погодная аномалия – потоп в 1958 году и засуха в 1959-ом; другие утверждают, что к голоду привела политика Мао Цзэдуна, именно в этот период должны были происходить экономические преобразования в Китае (Большой Скачек). Скорее всего, к голоду привели оба этих фактора, с одной стороны тайфуны, которые и вызвали наводнения, а с другой те самые неурядицы, что всегда сопровождают масштабные перестройки в стране.

Однако на этот раз Китай не остался один на один со своими проблемами, все же СССР протянул руку помощи, хотя наличие проблем со снабжением продовольствием населения замалчивалось китайскими властями. Вот поэтому и поставки продовольствия в Китай хоть и осуществлялись, но как-то тайно, без освещения в прессе и по слухам это делалось по просьбе самого Мао.

И все же, несмотря на проблемные годы, КПК не отказался от "Большого Скачка", и СССР по-прежнему передавал туда оборудование и технологии.

– Представляешь, – как-то поделилась со мной своими мыслями Катерина, – у нас в лаборатории было собрание, и инструктор обкома посоветовал подумать, какими технологиями мы можем помочь китайским товарищам.

– Хм, думаю, это не очень хорошая идея, – поморщился я, – пройдет чуть больше полувека и китайские товарищи еще покажут нам "козью морду".

– В смысле? – Не поняла супруга. – То есть ты против помощи коммунистическому Китаю?

Вот ведь воспитание, пройдет время и еще неизвестно чем вся эта помощь обернется, тут уж дружба дружбой, а думать надо, нашей стране все достижения не даром сверху падают, по́том и кровью оплачивается и вот так за-здорово живешь отдавать...

– Я в том смысле, что все это больших денег стоит, и не дело просто так наши достижения безвозмездно отдавать в чужие руки, – поясняю я свою позицию, – пройдет время и Китай станет передовой экономически развитой державой. – И тут же отсекаю возможные возражение Кати. – Станет, станет! Этому будут способствовать гигантские доступные трудовые ресурсы. Вот тогда он захочет помочь России?

– Почему нет? – Удивляется она. – Они же ведь тоже коммунисты.

Что я мог на это сказать, ведь в этой реальности у нас с Китаем размолвки еще не произошло, хотя и здесь не настолько отношения безоблачны, СССР не спешит с передачей ядерной технологии, а это тоже вызывает недовольство руководства КПК. Прежде всего у них возникают такие вопросы – а как же война с мировым империализмом, ведь еще бы чуть-чуть и американцы сбросили на Китай ядерные бомбы? Или вы нам не доверяете? Да и в будущее надо смотреть, скоро в Китае будет обострение партийной борьбы, а там снова культурная революция и снова поиск не только врага внутреннего, но и внешнего. А до кого проще всего докопаться?

– Ладно, – сдаюсь я под напором супруги, – и чем им может помочь хим. лаборатория при ОКБ?

– Откуда мне знать? – Морщит свою моську Катерина. – Вот хотела с тобой посоветоваться, а ты как-то не горишь желанием помочь братскому народу.

– Ни чего себе, – удивляюсь я такой сентенции, – братскому значит. Вот чего я Вершинину никогда не прощу!

– Причем здесь Вершинин?

– Так это же ты про братьев китайцев вспомнила, – продолжаю возмущаться, – а это из его стихов: "Русский с китайцем – братья навек. Крепнет единство народов и рас." Ничё себе братья… по разуму.

– Все с тобой понятно, – отмахнулась Катя от моего негодования, – ты считаешь, что с Китаем у нас должны быть чисто прагматичные отношения.

– Да, прежде всего, мы должны относиться к ним уважительно, но не более того, ибо все, что достается даром, не ценится. – Уж это мне хорошо известно, за малым у нас с Китаем до войны не дошло, хотя как еще посмотреть.

– Хорошо, – кивает она, – пусть будет так, но это все равно вопрос, чем мы можем помочь, остается открытым.

Вот ведь, хоть кол на голове теши, а все одно о помощи речь ведет. Да черт с ним, если уж на то дело пошло, можно и придумать что-нибудь из будущего. Что там в моей реальности Китай в другие страны поставлял, чтобы не такое технологичное было? А поставлял он, прежде всего, ткани из бамбукового волокна. Причем оно было двух видов, одно натуральное, это когда использовалась технология аналогичная изготовлению пряжи изо льна, а второе, синтетическое, где бамбуковое сырье трансформируют добавлением метилморфолина. Естественно, производство первого вида волокна более трудоемкое, но натуральное и не требует больших капиталовложений, а второй вид, это уже вискоза, и соответственно, для его производства требуется строить полноценный хим. комбинат. Но тут вдруг вмешалась железяка и предложила некий упрощенный метод получения натурального волокна за счет улучшенного состава ферментов. Капитальных вложений в этом случае требуется гораздо меньше, чем при химическом методе получения вискозы, а времени для выработки волокна требуется не на много больше.

Вот, эту технологию мы в Китай и отдадим, а если она им не понравится, попробуем в наше министерство передать, вдруг придется ко двору, ведь лён в СССР еще долго будет востребован, а здесь явно просматриваются родственные процессы. Тут надо сказать, что передача технологии получения ткани из бамбука в Китай затянулась, мало ли какие технологические процессы мы описали, нашлись у нас в легкой промышленности люди, которые на слово не верили и дали задание своим отраслевым институтам все проверить. Так как в СССР зарослей бамбука не наблюдалось, проверялась технология на местном сырье, в качестве которого выступал лён, ну а дальше все получилось по жизни. Сначала было полное отрицание и основной аргумент, который звучал в этом случае – "Зачем вы лезете не в свое дело? Здесь люди над этим не одно десятилетие работают". Потом после того как эксперимент подтвердил нашу правоту и результаты получились, мягко говоря, выдающимися, задумались – "В этом что-то есть". Ну и в конце, когда уже все тщательно проверили, изрекли чистую классику – "Да это было давно известно".

Когда кто-то выдал последнее утверждение на совещании в министерстве, руководство там, в буквальном смысле, впало в прострацию. Оказывается, производство льна в шестидесятые годы было самым проблемным в текстильной промышленности СССР, именно из-за трудностей с подготовкой сырья постоянно срывались планы производства льняных тканей, да и экспорт тоже требовал свою долю, а тут вдруг кто-то заявляет, что давно известна технология, которая может решить проблемы. Естественно в этом случае возникает вопрос, а кто тогда тот скрытый враг, который об этом знал и молчал. Злые языки потом утверждали, что весьма заслуженному товарищу впоследствии пришлось долго объяснять товарищам по партии, что он совсем не то имел ввиду, о чем все подумали. Но видимо объяснял он, недостаточно толково, так как эти его объяснения оказались последними при его немаленькой должности.

Ну а мне с Катериной опять головная боль, ну кто мог подумать, что технология, которую предложил Вычислитель, окажется столь востребованной. Вот тебе и "Русский с китайцем – братья навек", ведь хотели передать в Китай какую-нибудь незначительную технологию, только чтобы для галочки, а оказалось, там не галочкой пахло, а нехилым таким изобретением. Что, опять на Госпремию надо рассчитывать?

Глава 18 Попкорн и колготки

– Вот ведь софисты, – хмыкнул Челомей, ознакомившись с письмом, – вроде бы помощи просят, но так, будто снизошли до возможности принять ее у нас. Ну и какой будет наш ответ?

– Методики проектирования реактивных двигателей? – Нахмурился я. – Хрен им с маслом. Они работают по турбореактивным двигателям, а там своя специфика, форсажная камера несколько отличается по конструкции, не находите? Вот если бы они специализировались на прямоточных реактивных движках, тогда конечно можно было бы кое-чего подсказать, а так эти знания им будут явно лишними.

– Понятно, – хитро покосился в мою сторону Владимир Николаевич, – все-таки обиделся на Добрынина, а он уже год как на пенсии, в Рыбинске сейчас совсем другой человек рулит.

– И что это меняет? – Делаю недоуменное лицо. – И вообще письмо не из рыбинского КБ-36, но формулировки в письме сами за себя говорят.

– Ну, так-то да. – Согласился со мной главный конструктор. – Однако, решил бы ты раскрыть секрет, если бы они занимались проектированием ракетных двигателей?

Я уже было открыл рот, чтобы сообщить, что еще не вечер, и Кузнецов в будущем займется проектированием ракетных двигателей по заявке Королева, но тут же был вынужден дать задний ход. Во-первых: история сильно изменилась благодаря моему вмешательству, и Королев тут не генеральный конструктор, а только главный в своем КБ и Глушко пашет в основном на него, следовательно, заказа "на сторону" не будет. А во-вторых: откуда мне должно быть это известно? Поэтому пробормотав, что-то вроде того, что "Если бы, да кабы, да во рту росли грибы…" отвильнул от последующего обсуждения. Однако это письмо все-таки зацепило, из прошлой жизни мне было известно, что Кузнецов стоял в главе разработчиков двигателей для сверхзвуковых бомбардировщиков, однако первый ТУ-144 достигал нужной скорости только на форсаже, что ни есть хорошо, особенно по расходу топлива.

Это заставило меня немного задуматься, так-то понятно, почему Куйбышевский КБ отправил нам запрос, им дали задание на разработку реактивных двигателей для сверхзвукового бомбардировщика по типу американского XB-70 Valkyrie, там была заявлена скорость до трех махов (3300 км/ч). Но вот беда, сразу такие двигатели не сделаешь, слишком много подводных камней надо преодолеть для достижения соответствующих характеристик, а времени как всегда заказчики не дают. Вроде бы ну и ладно, вперво́й что ли навязанные сверху сроки проваливать? Привычное дело… но есть одна тонкость, просто так не выполнить задание нельзя, нужны объективные причины, а главное нужно заручиться поддержкой других КБ. И что из того, что они работают по несколько другой тематике, все одно авторитетное мнение со стороны желательно, или даже иногда обязательно. Как раз письмо, присланное к нам, и есть запрос этого "авторитетного" мнения, всем же известно, заместитель Главного раньше занимался разработкой турбовинтовых двигателей и, следовательно, никто не сможет усомниться в его компетентности.

Хм. Сам-то я заниматься турбореактивными двигателями не планирую… но, чёрт бы его побрал, так хочется щелкнуть по носу заокеанских зазнаек. А раз так, то почему бы не поломать кое-кому планы, ведь Резников и те, кто за ним стоит, прекрасно осознавали, что я не слишком горю желанием сотрудничать с ними, но все же письмо написали, надеялись на отказ с моей стороны. Почему бы тогда мне не поступить по-другому? Не получается в турбореактивном двигателе достичь требуемых характеристик? Хай будут эти характеристики достигнуты с помощью форсажа. И хотя разработчиков это вряд ли обрадует, но другого выхода они пока не видят. А тут я со своими идеями, то есть как бы своими, но зато какими идеями, ведь не просто так им их выдам, как в войну пахать заставлю, сутками будут за кульманами стоять, да еще печалиться о том, что такая работа не вечна. Ну-ка, мой родненький железный друг, хватит спать, вылезай на свет, пора немного поработать. А что, замечательный двигатель должен получиться, новый тип форсажной камеры, конечно, добавит длины где-то на полметра, но такие перспективы открываются, что куда там американской валькирии, тут уже впору о гиперзвуке разговоры вести. Вот, теперь можно и на запрос ответить, пускай приезжают, а я пока образец… э-э… "четыре тысячи" в работу запущу, чтобы было что показать. Почему «четыре тысячи»? А хрен его знает, вот показалось мне, что так будет правильно.

Кстати, как мне стало известно от Хрущева, а у него секреты не держатся и он часть "государственной тайны" перед нами раскрыл, чтобы получить консультацию специалистов, пока в Европе велись разговоры по поводу сверхзвукового пассажирского самолета, наше партийное руководство решило, что неплохо было бы показать всему миру, что СССР тоже передовая держава. Мол, сделать такой лайнер нам раз плюнуть. Так-то понятно, кому не хочется блеснуть "умом и сообразительностью", но нужно же представлять грандиозность программы, а вот с этим возникли проблемы. Однако проблемы хоть и возникли, но желание же осталось, поэтому и обратились в авиационные КБ для прояснения ситуации, ну, а те и рады стараться, захотели поучаствовать в разделе бюджетного пирога: Туполев предложил дальнейшее развитие проекта Ту-125,

и его предложение пока сильно отличалось в худшую сторону от будущего ТУ-144; Илюшин для этого использовал разработки бомбардировщика ИЛ-54 и Ил-56

что тоже выглядело довольно слабо; в ОКБ Мясищева усмотрели возможность довести проект сверхзвукового пассажирского самолета М-53Б, от которого отказались два года назад, до ума.

И, кстати, этот проект выглядел более привлекательно.

Даже Бартини не удержался от соблазна и кинулся срочно переделывать проект своего гидросамолета-бомбардировщика А-57, с четырьмя двигателями, в сухопутный вариант.

Но пока более выигрышно, по моему мнению, выглядело предложение Сухого это его проект очень напоминающий будущее секретное изделия 100 (сверхзвуковой бомбардировщик Т4 массой 100т), и этот проект внешне не сильно отличался от будущего ТУ-144, что очень подозрительно выглядит.

Только в ОКБ Петлякова не знали что делать, сверхзвуком они не занимались, поэтому от гонки на скорость в пассажирской авиации были вынуждены отказаться – по мне так и правильно, зачем локтями толкаться, когда есть своя ниша в авиационной тематике?

Интересно то, что КБ Яковлева решило при этом предложить на "конкурс" нечто революционное, и это "революционное" выглядело как копия того, что предлагалось в журналах западной прессы. Ничего удивительного, уж слишком красиво выглядели те картинки, а Super-Caravelle на самом деле очень красив, особенно в глянцевом журнале, почему бы не предложить то же самое хотя бы внешне.

А главное есть у коллектива наработки по сверхзвуку, это сверхзвуковой бомбардировщик-ракетоносец Як-35, правда с размерами он подкачал.

А вот с заявленными характеристиками они несколько поторопились, как собираются охлаждать корпус самолета, ведь на скорости около трех махов он будет нагреваться «мама не горюй»? Да и сроки предложили нереальные – полтора года на проект, и два на его реализацию. Это уже явный ляп, вон «Конкорд» четыре года проектировали, а потом еще три года прототип строили, а тут прямо сроки как во время войны, всем осталось только пожать плечами – раз сам Яковлев голову в петлю суёт, то так тому и быть.

–

– Не понимаю, – ворчал профессор Кузнецов, который возглавлял Государственный союзный опытный завод № 2 по разработке и производству опытных турбореактивных двигателей в Куйбышеве, – каким образом в этом прямоточном двигателе поддерживается круговая детонация? Почему топливо не загорается сразу за форсунками, и его не забивает после вспышки назад?

– Видимо это от того, что горения смеси происходит на большой скорости, – сделал предположение недавно назначенный на должность начальника конструкторского отдела КБ Петр Алексеевич Резников.

– В этом случае скорость истечения должна быть раза в три больше, – возразил на это Николай Дмитриевич, – детонация имеет свойство распространяться во все стороны с одинаковой скоростью, к тому же опять, зачем такая сложная структура поверхности смесительных камер. Или она нужна для формирования микро вихрей?

– И как эти "микро вихри" могут препятствовать распространению детонации во все стороны? – Тут же возразил подчинённый. – Завихрения могут существовать только на дозвуковой скорости, никто еще не видел их на сверхзвуке.

– Ммм… тут возразить нечего, хотя … другого объяснения предложить пока не могу, – продолжал размышлять профессор, – и почему детонация тут направлена строго в сторону сопла, ведь подача компонентов топливной смеси направлена по кругу камер? Не знаю, кто и каким путем пришел к пониманию этого процесса, но вот оно перед нами… и вроде как-то даже работает!

– В том-то и дело, что не "как-то даже", а очень хорошо работает, судя по тому, что я услышал в испытательной лаборатории, двигатель устойчиво запускается даже при охлаждении до минус шестидесяти градусов.

– Это, конечно, замечательно, но не обязательно, – отмахнулся Кузнецов, – в случае чего, предварительный прогрев провести не долго. Кстати, это придется еще предусмотреть им в конструкции. С ОКБ больше тебе ничего не удалось узнать?

– Нет. – Вздохнул Резников. – Вообще, насколько я понял, экспериментальная работа эта у ОКБ-51 внеплановая, поэтому и отдали ее на испытание в нашу лабораторию, а так чёрта с два бы мы чего-то узнали – секретность та еще.

– Понятно. – Нахмурился профессор, и тяжело вздохнув, подвел итог экспресс обследования чужой работы. – Жаль, а то смогли бы применить эту идею в нашем двигателе для сверхзвукового бомбардировщика.

– Так вроде мы сегодня специализируемся на турбореактивных двигателях, а там детонация зло. – Высказал удивление, начальник отдела..

– "Так", да не так, – возразил Николай Дмитриевич, – если бы мы понимали физику процессов происходящих в этом двигателе, то возможно смогли бы что-то и улучшить в своих разработках. А сейчас мы вынуждены использовать эволюционные процессы, а не революционные, вместо того чтобы сделать двигатель сразу большой мощности мы будем вынуждены применять форсаж.

– До революционных процессов еще дожить надо, – проворчал конструктор, – тут и сейчас поле не паханное.

Николай Дмитриевич ненадолго задумался, потом внимательно посмотрел на Резникова:

– А что мы, собственно говоря, гадаем. Кто нам мешает запросить ОКБ-51? Вдруг да раскроют свои секреты.

– Бесполезно, – отмахнулся Петр Алексеевич, – В пятьдесят первом ОКБ заместителем у Челомея бывший главный конструктор Иркутского КБ Шибалин Виктор, это его Добрынин из Рыбинского КБ в сорок четвертом съел. С тех пор с КБ нашего профиля он работать отказывается.

– Так, то Добрынин, – хмыкнул на это профессор, – мы ничего плохого ему не делали.

– Не думаю, что после всего того Виктор пойдет нам навстречу, мы с Иркутска с ним знакомы и там я был "по другую сторону". Кто ж знал, что он окажется во всем прав? – Помотал головой начальник отдела, но чуть подумав, изменил свое мнение. – Хотя запросить можно, ведь потом спросят с нас.

– Вот именно, – кивнул Кузнецов.

Хоть обоим это решение было и неприятно, все-таки пришлось просить помощи у другого коллектива, но письмо в ОКБ-51 с просьбой предоставить методики проектирования прямоточных реактивных двигателей использующих детонационный эффект, написали. И, о чудо, даже получили на это согласие. Только насчет "предоставить" получили отказ, пройти стажировку и ознакомиться на базе конструкторских отделов с методикой проектирования нового типа прямоточных двигателей – пожалуйста, а получить какие-нибудь оформленные и завизированные всеми высшими инстанциями документы – нет.

– Плохо это все, – опять жаловался руководитель, – видимо не стал Шибалин связываться с бумажной работой, время не захотел терять. Ему это все не надо, а вот нам теперь проблема. Таблицы и графики к расчетам для проектирования, безусловно, пригодятся, так как закрывают всю номенклатуру, а вот будет ли работать то, что выходит за рамки реактивных двигателей и этих таблиц?

Как бы то ни было, но группу инженеров-проектировщиков от куйбышевского завода в Москву командировали, и это дало результат – спустя полгода задача была решена. Недавно спроектированный двигатель НК-6, предназначенный для эксплуатации на сверхзвуковых бомбардировщиках, с установленной на него форсажной камерой нового типа, получивший странное обозначение "образец четыре тысячи", заинтересовал авиастроителей, и завод №2 получил заказ на их производство. Еще бы кого-то из них не заинтересовали двигатели с тягой в триста пятьдесят kN, и это при том, что по сравнению с другими двигателями, использующими форсаж, расход топлива оказался в разы меньше. С этого момента использование форсажа в турбореактивных двигателях перестали считать чем-то запредельным, вроде последнего шанса для получения дополнительной тяги, и применение его превратилось в рутинную процедуру, хотя рев двигателей при этом повышался на десяток децибел.

*

Очередной запуск в США ракета-носителя со спутником оказался неудачным, совершенно неожиданно сначала пропала вся телеметрия, потом носитель сильно отклонился от курса. Возникло подозрение, что команда на внештатное прекращение работы двигателей первой ступени не прошла, и где теперь искать носитель со спутником, одному богу известно. Нет, примерный район поиска был известен, но в том-то и дело, что именно в этот момент рядом находился только один корабль ВМС США, и, к сожалению, по каким-то причинам его радар не засек падающий ракета-носитель. Однако поиски останков ракеты продолжались, тем более что район поиска был весьма насыщен судами, осуществляющими морские грузовые перевозки, и что особенно неприятно, часть из них принадлежала СССР.

Капитан дальнего плавания Капустин Иван Дмитриевич уже хотел покинуть мостик своего сухогруза "Большевик Суханов", как голос рулевого пресек эту попытку:

– Слева двадцать градусов по курсу наблюдаю падение самолета.

– Падение самолета? – Встрепенулся капитан и схватился за бинокль.

– "Никакой это не самолет", – тут же понял он, разглядывая что-то непонятное падающее в море, – "Хотя при большой фантазии принять падающую конструкцию за воздушный лайнер можно, если допустить, что крылья обломились, и хвостовая часть отлетела… Стоп! Да это же часть ракеты! А если учесть, что сейчас сухогруз находился в трехстах километрах от берегов США, то… "

– Старпома на мостик, курс на место падения, – распорядился Иван Дмитриевич, и уже тише добавил, – Жилкина тоже сюда

Жилкин это человек, отвечающий за секретную часть корабля, и от него зависели дальнейшие распоряжения капитана. Впрочем, на этот счет Капустин не заблуждался, решение принимать ему, ибо времени было в обрез, пока поисковая команда ВМС США не очнулась, а этот "секретчик" не скоро достучится до вышестоящего начальства, если вообще есть возможность отсюда достучаться. Черт, до темноты еще часа полтора, поэтому все эволюции судна на спокойном море с самолета будут хорошо видны, а то, что воздушного наблюдателя пришлют, это даже не обсуждается, известно, что каждая ступень ракеты снабжается поисковым передатчиком, и иногда даже не одним.