Текст книги "Несознательный 3 (СИ)"

Автор книги: Василий Каталкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

– Ну а чем ты ее там занять планируешь? – Язвительно поинтересовался маршал. – Нужна же инженерная подготовка.

– Если только в минимальной степени, – пожимаю плечами, – а так, можно биологическими экспериментами нагрузить, с растениями, насекомыми и мышами, можно в качестве журналистки привлечь. Представляете, репортажи с орбиты? Это же по всему миру интересно будет, как раз получится то, на что рассчитывает Хрущев.

– То есть, ты хочешь, чтобы там в первую очередь появились журналистки? – Уточнил Челомей.

– Нет, основной упор в подготовке надо делать все-таки на специальность, – спешу объяснить свою позицию, – но если при этом девушка научится вести репортажи, и будет вести себя естественно, то ничего плохого в этом я не вижу.

– Посмотрим, – тяжело вздохнул Владимир Николаевич, – время еще у нас есть. Ну а раз ты не против женщин на борту корабля, тебе и программу полетов составлять.

Ой, испугал, программа полетов и так по большей части на мне, вернее не на мне, а на Вычислителе, ибо большая часть того, что предлагается нашими академиками критики не выдерживает. Даже от Красилова из "Истока" заявка пришла на выращивание кристалла из карбида кремния в невесомости, это как раз связано с получением полупроводников, которые должны работать в космосе. Кто-то там из умников решил, что неоднородность структуры в кристалле на земле связана с силой притяжения, а вот в космосе, в невесомости, нарушений в структуре быть не должно. Зарубил нафиг эту заявку, во-первых: надо из земной технологии сначала все выжать; во-вторых: проводились такие эксперименты в моей реальности, и результат был отрицательный; а в-третьих: представляете какие энергетические мощности для этого надо? Не пришло еще время таких экспериментов.

А вот чего время пришло, так это многоканальной системы связи с космическими аппаратами на частотах свыше четырех гигагерц, теперь не надо было долго находиться в неведении относительно возможности снимков земной поверхности. Телевизионная картинка, по которой определялась возможность съемки, передавалась в центр наблюдения через один из шести спутников связи высокоэллиптической орбиты, который мог транслировать сигнал в СССР с противоположной стороны земли. Собственно говоря, пока проект получился почти провальным, ибо точно направить антенну спутника в нужные координаты получалось далеко не всегда, так как расчеты были сложны, а стандартный программатор управления антеннами имел ограничения по объему данных. Тут, скорее всего, требовалось ставить специализированное устройство, которое бы обладало вычислительными функциями. Вот когда приходится жалеть, что до воплощения цифровой компактной техники нам предстоит еще долгая дорога. Но как бы то ни было, первый шаг межорбитальной связи сделан, а что касается надежности связи, то есть кое какие задумки по ее совершенствованию, сейчас наша электротехническая лаборатория экспериментирует с автоматом ориентации антенн по опорному сигналу. Там вообще координаты требуется только примерно задавать, плюс-минус десяток градусов. Так смотришь, и доползем до непрерывной связи с пилотируемыми кораблями, а это уже достижение уровня почти двадцать первого века.

И еще одно достижение, наконец-то мы сумели сделать кассетный видеомагнитофон, пока изображение получается не очень качественным, все-таки не сумели избавиться полностью от искажений в видеотракте и иногда возникает "тянучка" на экране. Но это ведь самое начало, думаю, на следующей модели мы сумеем получить четкую черно-белую картинку, а там и до цвета, может быть, дотянемся. Что касается компактных видеокамер, то они уже и сегодня есть, ленинградский ВНИИТ в начале года прислал новые видиконы диаметром всего два с половиной сантиметра, а вся камера у нас получилась размером с пару мыльниц. Но качество изображения давала замечательное, это особенно было ценно, так как то телевизионное оборудование, которое использовалось нами сейчас, заставляло иногда сильно напрягаться, чтобы понять, что именно там мелькает. Ну и проекционный монитор тоже пришлось изобретать, это чтобы стыковкой можно было полноценно управлять. По поводу монитора техники немало копий сломали, то ли использовать кинескоп, и тогда его придется делать небольшим по размеру, а космонавту чуть ли не носом в него тыкаться, то ли использовать экран и проектор, но они будут ограничивать вид на приборы. В конце концов, решили сделать складной экран, нужно видеть картинку с камеры – развернул, не нужно – свернул. Удачно получилось, и места немного занимает и повернуть можно так, чтобы другим космонавтам картинку видно было.

А еще в лаборатории работали над аналоговым устройством, которое позволит запихнуть изображение от четырех видеокамер на один экран, и даже название ему придумали – "Квадратор"… Да уж, иногда история выкидывает такие коленца, в моей реальности устройство позволяющее впихнуть много камер в видеосигнал называлось именно "квадратор". Когда спросил, почему так назвали, ведь изображения получалось вовсе не квадратными, получил пояснение, что экран делится на четыре равные части, потому и квадрат в названии.

В августе вдруг к нам заявился Королев, оказывается его КБ спроектировало и изготовило разгонную ступень, которая позволит запускать спутники к Луне. В данный момент она проходила стендовые испытания, однако двигатель для нее, как и в моей истории, был разработан ОКБ № 154 Косберга, Глушко просто не успевал по срокам, хотя его разработка обещала быть более эффективной. Забавно, что Королев не стал ориентироваться на нашу разработку, хотя она неплохо показала себя во время фотографирования обратной стороны Луны, работа оказалась полностью оригинальной, и подозреваю, ошибок там множество, одна только система ориентации чего будет стоить.

– Надо бы испытать разгонную ступень, – заявил он нам, – отправить вымпел на Луну.

– Зачем? – Удивились мы. – Если бы мягкую посадку осуществили, сошло бы за достижение, а так просто стрелять по Луне… какой в этом смысл, если уже осуществили ее облет. А испытать разгонную ступень можно и в другом проекте, например: вывести спутник на стационарную орбиту.

– Сам спутник к ноябрю сделать успеете? – Заинтересовался он такой возможности.

– Запросто, – хмыкнул Челомей, – только разгонный блок тщательней испытайте, а то нам совсем ни к чему, чтобы дорогущий спутник мимо орбиты промахнулся.

Узнав о такой договоренности, Буденный не удержался от ворчания:

– Зачем нам чужой разгонный блок? Свой не хуже, а у них еще неизвестно как он отработает.

– Затем, что все задачи по космосу охватить наше КБ уже не в состоянии, – тяжело вздохнул Челомей, – нам срочно нужно стыковку в космосе проводить и орбитальную станцию в космос выводить. На это нацелены все наши ресурсы, заниматься еще и Луной с Венерой мы не можем, какими-то задачами придется пожертвовать в пользу других КБ.

– Дожили, – продолжал маршал выражать свое недовольство, – уже сами вынуждены КБ Королева спасать.

– Да что вас не устраивает, – удивился Главный, – Королев же нам теперь не соперник, вместе над одной задачей работаем.

– Допустим задачи у него другие, – не согласился Семен Михайлович, а судя по тому, как у них дела идут, запуск спутников лучше им не доверять, у них без неудач ни одно дело не обходится.

Вот ведь еще одна Кассандра выискалась. И как оказалось Буденный оказался прав, только на третий раз Королеву удалось доставить спутник в нужную точку стационарной орбиты, первый раз причиной промаха оказалась техническая неисправность разгонного модуля (сам разгон прошел на ура, а вот на коррекцию орбиты двигатель не запустился), а второй обидная ошибка в расчетах. Этот случай стал причиной серьезных разборок в ЦК, досталось не только Хрущеву, так как именно с его подачи КБ Королева были поручены задачи исследования Луны, но и Буденному за "недостаточный контроль".

– Я что, теперь должен быть в каждой бочке затычкой, – кипятился маршал, – так мне проще запретить этому КБ в космос соваться. Вот почему они не могут порядок у себя навести? Ждут, когда другие за дело возьмутся?

Мы с Челомеем в эти моменты благоразумно отмалчивались, а то прилетит еще за компанию.

*

Что касается агентства NASA (National Aeronautics and Space Administration), то оно приступило к работе в США с декабря 1958 года, на два месяца позже, чем в той реальности Видимо надоели Эйзенхауэру жалобы конгрессменов – на ракетоносители тратились огромные деньги, но должной отдачи как не было, так и нет. Хм, знали бы они, что в этой реальности США опережали самих себя по ракетным технологиям на два года, не говорили бы так. Но понять конгрессменов можно, они ведь смотрели на успехи Советского Союза, и искренне недоумевали, каким образом в отсталой в техническом плане стране умудрились настолько опередить их? Именно поэтому там появились настроения, которые можно было выразить так: военные не заинтересованы в развитии космических технологий, поэтому следует отобрать у них эту дорогостоящую игрушку и передать в гражданскую структуру. Может быть тогда все станет на свои места?

Хрущев же, вот неймется человеку, топтался на самолюбии американцев как мог, его хлебом не корми, а дай лишний раз вякнуть о преимуществе социалистического строя над капиталистическим. То, что уровень жизни советского народа очень невысок, по сравнению с развитыми капиталистическими странами волновало мало, в его понимании это временные явления, связанные с ликвидацией последствий войны. Как-то раз, он заявился к нам, предварительно не согласовав свой визит, забыл, что Челомей вовсе не его подчиненный и может отсутствовать по причине согласования планов со смежниками. Однако Никита Сергеевич комплексами не страдал, нет Главного, зато есть его заместитель и сходу завалился ко мне в кабинет. Все дело в том, что от идеи запуска первой женщины космонавта он не отказался, и постоянно интересуется ходом подготовки кандидаток, но лично с ними не знаком, а напрямую в центр подготовки космонавтов он обратиться не мог, для этого его статуса не хватало. Требовалось согласовывать подобные визиты у Евгения Анатольевича Карпова, начальник центра подготовки космонавтов, а тот такие визиты согласовывал очень неохотно. Вот Хрущев и решил разжиться информацией у меня.

– Так я и сам не в курсе, – пожимаю плечами, – знаю, что для подготовки предварительно отобрано шесть кандидаток, мы составили им программу инженерной подготовки и на этом всё.

– А как бы узнать, кто именно в группу попал? – Поинтересовался член ЦК. – А то вдруг у них происхождение не подходит.

Мне сразу вспомнился анекдот на эту тему: Колхоз получил указание устроить для иностранных гостей стриптиз. На партбюро обсуждают кандидатуры. Манька не подходит – у нее низкие показатели по животноводству. Дунька не годится – не повышает свой политический уровень. Остановились на тете Паше – она и с работой справляется, и общественница, и член партии с 1924 года.

– С происхождением у них должно быть всё в порядке, – кручу головой, – все они комсомолки, спортсменки и просто красавицы. Но сам я их не видел, это я со слов Буденного говорю.

– Буденного? – Поморщился Хрущев, – У него представление о красоте может быть весьма своеобразным.

Ха, а то я не знаю. Но в данном случае я немного лукавил, так как смотрел запись собеседования с ними, и даже несколько кандидатур лично зарубил, ведь после полета девушка станет публичной, поэтому желательно, чтобы у нее был не замкнутый характер и хорошо подвешенный язык. Ну и выполнение наших заданий от этого тоже сильно зависело, ведь чтобы вести репортажи с орбиты одних физических данных мало, тут все-таки талант требуется, артистизм.

– Хотите посмотреть будущую орбитальную станцию? – Спрашиваю партийного деятеля, глядя в свой ежедневник. – Как раз у меня по графику контроль хода работ.

– Конечно, – сразу согласился Никита Сергеевич, не часто его приглашали в экскурсию по цехам.

Идя по коридорам в сборочный цех, я сокрушался, ведь думал, что Хрущев в силу своей занятости откажется, а он наоборот сразу вцепился. А как же программа промышленного строительства жилья из панелей, которые потом народ будет презрительно называть "хрущебами". Неужели история изменилась настолько, что теперь инициатором строительства массового жилья станет кто-то другой? А и ладно, Хрущев будет строить или кто-то другой, но потребность в быстровозводимом жилье огромная, здесь и сейчас это действительно выход из положения и кто виноват, что в будущем квартиры в панельных домах покажутся маленькими, зато отдельные, не коммунальные.

Вот она наша орбитальная станция, когда стоишь рядом с ней, она кажется просто огромной, еще бы наибольший диаметр её, где располагается телескоп, четыре метра, общая длинна почти двенадцать метров. Почему почти? Да потому, что на орбиту она будет выводиться без стыковочного мульти-модуля, который добавит к длине еще два метра. А уж когда расправит на орбите солнечные батареи, вообще будет что-то невообразимое.

– И это будет в космосе, – открыл рот от удивления Хрущев.

– Впечатляет? – Спрашиваю его, любуясь станцией.

– Да, – кивает он, – но не слишком ли много это для космоса? Может стоило сделать что-то поменьше?

Тяжело вздыхаю, пока станция заполнена оборудованием всего на одну четверть, кажется что места в ней очень много, но когда она будет укомплектована полностью, впечатление сменится на противоположное, ибо места в жилом отсеке будет совсем немного, всего восемь метров кубических, для трех человек в притык. Чтобы понять, сколько это на самом деле, представьте себе купе в поезде, в которой кроме спальных мест, надо еще выкроить место для душа, установить кухонный агрегат и выделить место для приема пищи. Тренажеры и ассенизационный блок моими стараниями были выведены за пределы жилого модуля, много места они не занимают и легко перемещаются.

– Тут у нас есть макет, один к десяти, – увлекаю Хрущева в комнатку, где собрана вся сборочная документация, – там можно будет все рассмотреть предметно.

– Вот же… – Удивляется Никита Сергеевич, рассматривая макет, – как космонавты вообще там разместятся?

Ну вот, другое дело, а то "что-то поменьше". На самом деле, места на станции будет не так уж и мало, ведь макет показан с полностью развернутым оборудованием, чего быть не должно, разом все работать не будет, для этого и мощности солнечных батарей не хватит, и система кондиционирования будет перегружена. Что касается надежности станции, то помня проблемы с "Салютом" в моем времени, система энергопитания сделана тремя независимыми шинами. Ну и от всяких замыканий мы заранее подстраховались, горючие материалы исключались везде, где это было возможно, а пластик был вообще исключен как класс, то есть пожар на станции возникнуть был не должен при любом раскладе.

Где-то полтора часа пришлось лазить по сборке, ведь вместе со станцией собиралось еще два макета для тренировки космонавтов, нашел два откровенных косяка, это сборщики накосячили, не разобрались с чертежами, пришлось натыкать носом. На обратном пути Хрущев здорово задумался, и я его понимаю, он ведь о нашей работе судил только по своим представлениям, но вот сегодня его представление перевернулось, он своими глазами увидел насколько сложны работы в космической отрасли. Ну а я был откровенно рад, что на этот раз избежал вопросов, ведь если ответить на них просто, то ничего не понятно, а ответить сложно не получается.И да, забыл сказать, что станции мы дали название "Кристалл", вообще-то изначально было предложено назвать ее "Алмаз", но помня незавидную судьбу той станции в мое время, я воспротивился против такого названия и настоял на своем варианте. А что, имею полное право, ведь большая часть идей предложена Вычислителем, то есть считай мной, а создатель имеет преимущественное право назвать свое творение.

Глава 16 У нас не может быть проблем

Восемнадцатого февраля 1959 года, заявившись с утра в ОКБ, заметил, что у всех сотрудников какое-то приподнятое настроение, поинтересовался, с чего бы это?

– Так вы не знаете? – Удивился начальник двадцать первого отдела. – Вчера был осуществлен пятидесятый запуск ракета-носителя.

Да уж, совсем заработался, а тут оказывается, мы уже пятьдесят раз вытащили в космос космические аппараты различного назначения. Причем в счет шли только удачные запуски, те которые не дотянули до расчетных орбит, в список не попали. Интересно, а тот наш первый спутник, который мы запускали в 1950-ом году, тоже включили? А то ведь скандал может приключиться, придется пересматривать официальные данные по срокам покорения космического пространства. А вообще, это же сколько мы денег на космос кинули? Тут как-то наши доморощенные экономисты посчитали, что каждый пуск ракета-носителя по последним данным соответствует строительству тридцати жилых четырех этажных домов, а мы их столько в космос за все время запустили, что на эти деньги можно было построить целый город! А еще сами спутники, инфраструктура… Это уже считай и на три города потянет, и это только начало, дальше траты на космос будут только возрастать. Конечно, будет и кое-какая отдача от космоса, хотя бы в уменьшении затрат на связь, и передача некоторых технологий в народное хозяйство, но то совсем неочевидно и просчитывается плохо. Самое интересное, что нынешние наши траты не шли ни в какое сравнение с тратами моей реальности, ведь там денег вообще не считали, а тут благодаря технологии и организации производства ракетной техники предназначенной для космоса нам удалось снизить затраты в несколько раз. Ну и, честно признать, вклад "железяки" тоже надо учитывать, если бы не она, не видать бы нам таких успехов.

А если учесть, сколько страна потратила в сумме на ядерную и ракетную программу, то на эти деньги можно было вполне жить не тужить… Но вот ведь беда, ничего другого в альтернативу придумать было нельзя, слишком много у страны "друзей" в западной Европе и за океаном, и все хотят, чтобы СССР поделился с ними своими ресурсами, и желательно практически бесплатно. Ладно, это так, общие рассуждения, никакого отношения к реальности не имеющие, разве могут страны демократии замыслить что-либо подобное? Они же демократы и либералы, они никогда не соврут, гадость другим делать не будут, и вообще они мягкие и пушистые, а главное честные, честность у них в крови.

Раз тут решили отмечать юбилеи, то пусть отмечают, главное чтобы дело делалось, а то бывают у нас обидные неудачи, летом в рамках отработки стыковки космических аппаратов на орбите, случился сбой, сами то "Заря-1" и "Заря-2" стыковочными устройствами зацепились, но вот герметичность стыковки обеспечить не получилось. В чем причина определить удалось только на земле, на уплотнительных кольцах стыковочных узлов обоих кораблей обнаружился след от мусора. Предположительно это был осколок от защитного экрана, который сбрасывался во время вывода кораблей за пределы атмосферы. Это уже сработал закон подлости "если что-нибудь может пойти не так, оно пойдёт не так". Вот какой была вероятность, что во время сброса экрана образуется осколок, который не улетит куда-то, а удержится на обшивке корабля, а потом во время маневров проскользнет внутрь стыковочного узла и прилипнет к уплотнителю? Один к миллиону? А вот поди ж ты, получилось именно так. После этого случая пришлось в срочном порядке дорабатывать конструкцию экрана, чтобы полностью исключить возможное образование осколков, ибо нам такие случаи обходились очень дорого. Только в декабре 1958 года нам удалось провести стыковку двух кораблей на орбите, и осуществить переход космонавта с одного корабля на другой.

И еще одно можно сказать достижение, с начала этого года, на космических аппаратах будут применяться новые цифровые контроллеры, аналоговые устройства управления потихоньку сдают свои позиции, так как обеспечить надежность их работы становится очень сложно. Конечно, как и всякое новое, освоение "цифры" идет очень сложно, но это проблема не техническая, а скорее организационная, не могут люди быстро перестроить свои мозги, некоторые, с упорством достойным уважения, продолжают держаться за свои прежние наработки. И тут надо сказать, что иногда у меня не хватало времени, а может быть и терпения, чтобы их переубедить, поэтому с такими работниками нам приходилось расстаться. Честно сказать, это не способствовало улучшению морального климата в коллективе, и даже появилось стойкое мнение в том, что у заместителя руководителя ОКБ-51 начал формироваться авторитарный стиль управления, но иначе было нельзя, не мог же я им объяснить, что это в будущем все будет управляться с помощью "цифры". Зато это очень хорошо понимал Челомей, и постоянно подгонял нашу электротехническую лабораторию при создании устройств логического управления функциональными группами, думаю годика через три, четыре мы уже сможем говорить о создании полноценной системы управления с помощью бортовой ЭВМ.

О снова "нарисовался" Буденный, после того, как в ЦК на него еще взвалили заботы по курированию королевского КБ, в купе с НИИ-88, у нас он стал появляться значительно реже.

– Как там дела с новым сверхтяжелым носителем, – поинтересовался он у меня, – программа испытаний не корректировалась?

– Подал запрос на корректировку, – киваю я, – в сторону опережения графика, нет смысла лишние две недели ждать. Сейчас ждем ответа с космодрома о возможности изменения графика пуска, вроде бы должны согласовать. Компоненты носителя уже отправлены туда, правда, пришлось заказывать новые платформы для перевозки по железной дороге, а то в габариты не вписывались. На будущее надо думать о переносе производства тяжелых ракет в Сталинград, а то с Москвы не навозишься.

– Опять на строительство очередного завода намекаешь, – нахмурился маршал, – неужели столько проблем с перевозкой?

– Ну да, платформы хоть и по железке идут, а все равно на стыках колеса стучат, а лишнее сотрясение конструкций на пользу не идет, – принялся я объяснять проблему, – а тут прямо из Сталинграда, по отдельной ветке, да с косыми стыками рельсов, чтобы колеса не стучали… Мечта.

– Это что, ЖД перегон до космодрома опять переделывать?

– В будущем обязательно, – вновь кивнул я, – а пока и так сойдет, перегон недавно отремонтировали и межрельсовые стыки установили минимальные, при скорости движения чуть быстрее пешехода трясет не так уж и сильно.

– А что по кислороду? – Этот вопрос Семен Михайлович задал потому, что в прошлый раз произошел казус, не хватило мощности установки производства жидкого кислорода на две тяжелых ракеты, пришлось "скрести" по соседям, и хотя из графика не вышли, было время сильно понервничать.

– Нормально все будет, – отмахнулся в ответ, – тогда резервную установку вовремя запустить не удалось, сейчас еще одну в резерв поставили, так что с кислородом проблем возникнуть не должно.

– Добро, значит ждем согласования графика, – сам-то на космодром поедешь или отсюда будешь смотреть?

– А что там мне делать? – Пожимаю плечами. – Только если для самоуспокоения, а так там есть кому командовать.

– Пожалуй, я тоже не поеду, – вдруг изрек Буденный, – с этими поездками много времени теряется.

Ну да, забот у него и в Москве достаточно, одни свары академиков чего стоят, так-то они на публику демонстрируют единство целей, а под ковром вцепились друг в друга мертвой хваткой. Это раньше на них денег не жалели и отдачи особой не требовали, а сейчас все, шалишь, бюджет на исследования резко урезали, а требования к отчетности значительно ужесточили.На этом фоне даже мне стало их немного жаль, все же кроме прикладных задач нужно и фундаментальную науку двигать, а вот тут как раз и возникли сложности. Хотя, если смотреть объективно, многие исследования к космосу имели весьма опосредованное отношение, и прекращение финансирования их за счет космической тематики было справедливым решением. Вот за это и отвечал сейчас Буденный, конечно знаний у него чтобы во всем разбираться не хватало, да что тут кривить душой, он часто вообще не понимал сути исследовательских работ, однако у него была армия грамотных консультантов, а главное, "железяка" рядом, которая выдавала всесторонний анализ, вот на нас он и опирался. И пусть по всем инстанциям обиженные академики рассылали пачки жалоб, в ЦК Семену Михайловичу все же доверяли и на его мнение ориентировались. Тем более, что он редко рекомендовал полностью свернуть те или иные работы, просто раскладывал все по полочкам, что нужно для космоса именно сейчас, что в отдаленной перспективе, а что вообще надо финансировать за счет других статей бюджета. Вот последнее и вызывало дикое недовольство в научной среде, ибо мода на космическую тематику уже успела распространиться и позволяла всем, кто с ней был связан, задирать нос перед коллегами.

Но одна большая темка, которая вызывала споры у всех своей кажущейся преждевременностью, все же осталась в плане финансирования, это создание межпланетного исследовательского механизма получившего название "Планетоход".

– Это звучит совсем уж фантастически, – заявил на заседании под председательством Маленкова Косыгин, – когда еще наши ракеты до других планет долетят?

– Не такая уж это и фантастика, – парировал риторический вопрос члена Президиума ЦК Буденный, – Королев уже испытал разгонный модуль, который сможет отправить аппарат мягкой посадки на Луну. Сейчас идет работа над первой исследовательской станцией на поверхности Луны. Но её возможности будут сильно ограничены из-за неподвижности, поэтому начало работ в данном направлении считаю своевременной инициативой.

– Судя по объемам затребованного финансирования, эта работа растянется надолго, – не согласился Алексей Николаевич, – да и никто пока не готов гарантировать, что ваши "Планетоходы" смогут передвигаться по лунной поверхности, у нас даже данных по твердости ее поверхности нет.

– Вот исследовательские станции и определят можно ли кататься по поверхности Луны. – Пожимает плечами маршал. – Да и не станем мы ограничиваться только луной, нам же еще и Венеру с Марсом потребуется исследовать.

– А что, туда тоже посадку планируете?

– А почему нет? – Делает удивленное лицо Буденный. – Раз спутники к этим планетам планируем, значит, и посадку на них тоже сможем потом осуществить, так что никакой фантастики, возможность всего этого подтверждается предварительными расчетами.

– А может нам не стоит спешить? – Задумался Маленков. – Американцы планируют человека в космос отправить только к концу этого года, а у нас там уже пилотируемые корабли летают. Даже вон, на лето космическую станцию запланировали на орбиту вывести.

– В том-то и дело, что сейчас американцы сокращают отставание от нас в космических технологиях, – возразил Семен Михайлович, – они уже и пилотируемый космический корабль вовсю строят, хотя носитель, который сможет поднять его на орбиту еще только в чертежах.

– Откуда это известно? – Сразу поинтересовался Хрущев, до него эти сведения еще не дошли.

– Разведка наша в США хорошо работает. – Пояснил маршал. – Кстати, их шпионы тоже не дремлют, обнаружены кое-какие наши идеи у них в разработках, к примеру, форма и компоновка их пилотируемого корабля нашу "Зарю" напоминают. А в лабораториях полным ходом идет работа по созданию тепловой защиты по типу нашей.

– Так это что, их шпионы у нас в ОКБ-51 окопались? – Сделал большие глаза Никита Сергеевич. – А куда же контрразведка смотрит?

– Нет, это они не по чертежам ОКБ строят, – помотал в отрицании головой Буденный, – скорее всего просто внешний вид за основу взяли. А если бы у них была технология создания тепловой защиты, то не стали бы они столько денег на исследования тратить.

– Все равно, – продолжал истерить Хрущев, – где-то же шпионы подсмотрели, как выглядит наш космический корабль.

– Да тут все сложно, – отмахнулся Семен Михайлович, – могли не только у нас "Зарю" заснять, но и в космосе с помощью телескопа подсмотреть. И вообще, должен констатировать, что вся эта секретность больше нам ущерба наносит, одни разработчики не знают что делают другие, и опять вынуждены изобретать то, что уже давно изобретено и работает.

– А что тут сделаешь? – Вздохнул Никита Сергеевич. – Не откроешь же доступ всем, а то мигом шпионы срисуют.

– Так всем-то зачем? – Хмыкнул маршал. – Но доступ для разработчиков, занятых на проектирование исследовательской аппаратуры следовало бы приоткрыть.

– Ладно, – подвел итог дискуссии Маленков, – за доступ пускай те отвечают, кому положено, а нас финансы интересуют. Думаю этот пункт в финансировании нужно оставить. Теперь следует рассмотреть исследовательские работы в области связи. Этот пункт кочует из плана в план с завидным постоянством, неужели за пять лет сделано недостаточно?

*

Ух, мощь – семьсот пятидесяти тонный носитель вытолкнул на двухсот километровую орбиту двадцати пяти тонный весовой макет, это означает, что у нас есть чем поднять на орбиту в триста пятьдесят километров космическую станцию. А этого вполне достаточно, чтобы станция находилась на орбите около года без дополнительного разгона. Королев тоже не удержался и заявился в пункт управления полетами, чтобы посмотреть за стартом самого мощного на сегодняшний момент супер ракета-носителя.

– Всего четырьмя ускорителями обошлись, – пробормотал он, – а с шестью какой груз можно вывести?

– Каждая пара дает возможность увеличить полезный груз примерно на пять тонн, – выдал я справку, – ускорители позволяют увеличить вес второй ступени, а значит и общую массу ракета-носителя. Максимальный расчетный груз, который можно вывести на орбиту в триста километров где-то около тридцати пяти тонн.

– Тридцать пять тонн? – Задумался Сергей Павлович. – Нет. Маловато будет.

Это что, он уже прикидывает, сможем ли мы с помощью данного носителя отправить человека на Луну раздельным стартом? Вот ведь неугомонный, хотя ничего невозможного нет, технология производства ускорителей отработана, сделать их больше по объему раза в три и мы сможем поднять на низкую орбиту тон шестьдесят, а значит, на траекторию к Луне сможем вывести тонн восемнадцать. Вполне достойный результат, в этом случае лунный модуль может и двух космонавтов принять, хотя и риск при этом запредельный, по крайней мере, лет пять этим заниматься точно не стоит, не доросли еще.

– Думаешь? – Принялся анализировать он мои фантазии на вольную тему. – А ведь вполне может получиться.

– Получиться-то получится, только есть ли в этом смысл? – Задаю главный вопрос.