Текст книги "Клинок его Величества"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Глава 7
Коэлин Рендарр, маркиз Честский

…Терпения графине Оланне де Вайзи хватило ненадолго: после третьего кубка вина она облизнула губки, заложила за ушко непослушную прядь, повела плечами, заставив заколыхаться еле прикрытую платьем грудь, и бросилась в атаку:

– Ваше высочество, вы все о псах, да о псах… А ведь кроме них на свете так много чего интересного! Оглянитесь по сторонам, и вы увидите…

– …вас, графиня… – Коэлин улыбнулся. И, увидев, что его гостья демонстративно облизывает губы, слегка ее поддразнил: – Бездонные озера ваших глаз…

– …в которых так хочется утонуть… – в унисон ему прошипела де Вайзи. Потом сделала паузу и… раздраженно поморщилась: – Скажите, ваше высочество, неужели вам не надоела эта куртуазная чушь? Все эти «трепетные пальчики», «покрытые румянцем ланиты» и «белоснежные плечи, не видевшие света солнца» напоминают мне маневры полководца, осадившего первую в своей жизни крепость. Он заставляет своих солдат вязать фашины и сколачивать лестницы, десять раз на день проверяет, как идет сборка осадных башен, пытается помогать тем, кто роет подкоп… и не замечает, что ворота крепости давно открыты, а ее стенах реют белые вымпелы…

– А вдруг за стенами засада? – усмехнулся принц. И взглядом показал на фамильное ожерелье дю Меленаксов, лежащее на роскошной груди его собеседницы.

– Какая может быть засада, если крепость уже капитулировала? – возмутилась невеста графа Иггера, и, не обращая внимания на склонившегося над кубком принца чашника, медленно «поправила» декольте. Так, чтобы Коэлин успел увидеть бледно-розовую ареолу и дерзко торчащий вперед сосок…

«И кто из нас капитулировал?» – сглотнув, подумал принц. И попытался смутить свою собеседницу:

– Вы хотите сказать, что ключи от крепости – уже на подушке, а подушка…

– …на кровати в вашей опочивальне… – кивнула де Вайзи. И томно прогнулась в пояснице. – Проверить не желаете?

Коэлин тут же оказался на ногах:

– С превеликим удовольствием… Или, как говорят завоеватели, желаю, и немедленно…

Однако обойти стол и подать руку девушке он не успел – тяжелая портьера, занавешивающая вход в покои, отлетела в сторону, и перед принцем возник мрачный, как грозовое облако, Валтор:

– Ваше высочество, к вам граф Игрен…

– Я занят…

– Дело не терпит отлагательств, ваше высочество! – донеслось из коридора. А через мгновение в комнате стало тесно от ввалившихся в нее Барсов.

Не дожидаясь приказа начальника Ночного двора, двое воинов скользнули за спину чашнику, еще двое – придержали стольника, а четверо самых здоровых зачем-то окружили Валтора.

– Что вы себе позволяете, граф? – сместившись так, чтобы никто из воинов не смог ударить его в спину, холодно поинтересовался принц. А потом демонстративно положил руку на рукоять своего меча.

– Выполняю приказ его величества, ваше высочество! – отозвался Игрен. И, подойдя к Коэлину, с поклоном вручил ему свиток, запечатанный большой королевской печатью…

…Распечатывать свиток левой рукой было неудобно. И читать вполглаза – тоже. Но убирать десницу с рукояти меча принц не стал. Ибо не был уверен в том, что этот свиток – не способ отвлечь его внимание. Впрочем, прочитав текст до конца, он позволил себе слегка расслабиться: судя по тому, что в письме не было ни слова о децимации, отец, скорее всего, действительно пытался обеспечить безопасность собственного сына таким вот странным способом.

– Ну, и как, по-вашему, сочетается «усиление мер моей безопасности» со сменой моего телохранителя?

– У его величества отца есть основания полагать, что… так будет лучше…

Поняв, что в присутствии посторонних граф Игрен так и будет отделываться общими фразами, принц хмуро оглядел Барсов, ожидающих его решения, и сдвинул брови: – Отец уже во дворце?

– Да, ваше высочество! Только что поднялся в свои покои…

– Отлично… Я иду к нему… И… до моего возвращения я запрещаю вам что-либо предпринимать… Валтор! Дождешься меня. Чего бы это тебе не стоило… Всем все ясно?

Начальник Ночного двора и телохранитель поклонились практически одновременно:

– Да, ваше высочество…

– Вот и отлично… – выдохнул Коэлин. Потом подошел к графине Оланне, и, склонившись к ее уху, еле слышно прошептал: – Помнится, вы говорили, что остановились в покоях Серебряной Гривы? Если вы не против, то искать подушку с ключами от крепости мы будем в вашей постели. После того, как я улажу возникшие проблемы…

– Буду ждать, ваше высочество! – ничуть не стесняясь присутствующих, ответила де Вайзи. Потом встала с кресла и присела в глубоком реверансе…

…Отец сидел за рабочим столом, мрачно вглядывался в расстеленную перед ним карту и нервно крутил между пальцев костяной нож для разрезания бумаги. Услышав приветствие Коэлина, он убрал с лица прядь волос, и, уставившись на сына тусклым, и ничего не выражающим взглядом, поинтересовался:

– Чего тебе надо?

Коэлин задумчиво оглядел четверку телохранителей, замерших по обе стороны отцовского кресла, и, отметив, что среди них нет ни Тарана, ни Уха, негромко пробормотал:

– Я хочу, чтобы ты оставил мне Валтора. Я ему доверяю, и…

Иарус устало поднял правую руку и жестом приказал сыну замолчать:

– Даже не проси. Я убираю из дворца всех, кто общался с Илзе хотя бы раз. И всех тех, кто может оказаться личиной Законника…

– Личиной Законника? – удивленно переспросил Коэлин.

– Утерс-младший меня переиграл… – мрачно вздохнул король. – На моем же поле…

…Вникать в то, что рассказывал отец, оказалось на удивление сложно: принц то и дело ловил себя на мысли, что человек, рассуждающий о причинах «катастрофического проигрыша в игре», является кем угодно, но не Иарусом Рендарром по прозвищу Молниеносный! Осунувшееся лицо, черные круги под глазами, пустой, потухший взгляд – этот сгорбленный седовласый мужчина, то и дело хватающийся за сердце, сейчас думал не о расширении границ Великой Империи, а о том, как спрятаться поглубже в тину и не вызвать раздражения мальчишки, припугнувшего его своим даром! А ведь еще недавно король, завоевавший треть Диенна, обладал железной волей, изощренным умом и не умел отступать. Каждая его мысль, каждое действие служили одной цели – объединить весь Диенн под его дланью!

В общем, когда Иарус начал рассуждать о том, что лучшее, что можно сделать в сложившейся ситуации – это приложить все силы для выявления личин, Коэлин не выдержал и усмехнулся:

– Ну и что с того, что во дворце его личины? У нас самая большая и боеспособная армия на Диенне! Наши воины привыкли побеждать, и если мы…

– Наша армия? Наши воины? – взбеленился король. И изо всех сил шарахнул кулаком по столу. А потом, глядя на обломки костяного ножа, зашипел: – Армия и воины – МОИ!!! Это я научил их побеждать! И я заставил их поверить в свои силы…

«А сейчас трясешься, как заячий хвост…» – презрительно подумал принц. Но вслух сказал совсем другое: – Хорошо… Пусть так… Скажи, что тебе мешает бросить их на Элирею?

– Войны выигрывают не солдаты, а те, кто ими командует… – угрюмо пробормотал отец. – А мы, к сожалению, смертны. Один выстрел в спину – и самая боеспособная армия превратится в толпу, пугающуюся эха собственных шагов…

«Завоеватель испугался смерти?» – ошалело подумал принц. И с трудом удержался от самодовольной улыбки: – «Что ж… Значит, его время вышло. Пора уступать дорогу тем, кто ее не боится…»

Судя по тому, как нахмурился король, удержать в себе эмоции принцу не удалось:

– Ты вообще вдумался в то, что я тебе только что рассказал?

– Да, отец… – кивнул Коэлин. – Вы считаете, что в прошлом году Законник подложил вам свинью. Похитил Илзе, потом превратил ее в свою личину и вернул обратно. Соответственно, по вашему мнению, весь этот год она накладывала личины на тех, кого ей указал Утерс-младший. Честно говоря, я не разделяю вашего мнения. И вот почему: если граф Аурон – такой сильный Видящий, то зачем он поволок Илзе в Маллар? Неужели он не мог сломать тех двух несчастных элирейцев без ее помощи?

– Конечно, мог. Просто не захотел демонстрировать свои умения графу Ратскому. Ибо, зная характер Дартэна, понимал, что такая демонстрация станет первым шагом в Башню [39]39
  Башня – главное здание Тайной канцелярии королевства Онгарон.


[Закрыть]. А вот Илзе – отработанный материал. И идеально подходит на роль ложной цели…

– Хорошо, допустим, вы правы. Тогда зачем ему было открываться вам?

– Что знает о Видящих граф Дартэн? – спросил король, вытерев тыльной стороной ладони слезящиеся глаза.

– Думаю, что ничего…

– Значит, он может поверить в любую чушь. А вот обманывать меня – в разы сложнее… Кроме того, о том, что Утерс-младший – Видящий, я знал еще с прошлого года: Илзе проговорилась…

– О, как? Это… это меняет дело… Ну и что вы собираетесь делать теперь?

– Уничтожать личины, размышлять… и ждать весны… – буркнул король. «Отличное решение…» – язвительно подумал принц. – «Лучшее, что мог придумать Завоеватель…»

Потом склонился в поклоне, чтобы отец не увидел выражения его глаз, и, постаравшись, чтобы в его голосе звучали только нужные интонации, поинтересовался: – Преклоняюсь перед вашей мудростью, ваше величество! Увы, для того, чтобы представить всю картину, мне не хватило опыта…

– Научишься… – благодушно отозвался Иарус. – Для начала расскажи, какие сведения ты получил в мое отсутствие, и какие принял решения…

…Доклад о результатах расследования обстоятельств похищения старшей жены отец выслушал, практически не перебивая. И вышел из себя только тогда, когда Коэлин рассказал о децимации. Но разораться не успел – в королевскую спальню заглянул граф Игрен, и сложился в поясном поклоне:

– Пришло письмо от сотника Гогнара, сир! У него возникли серьезные проблемы…

Король многообещающе посмотрел на Коэлина, потом заставил себя успокоиться и повернулся к начальнику Ночного двора:

– Слушаю…

– Помните, я рассказывал вам, сир, о том, что у верховного шамана ерзидов был молодой и довольно влиятельный соперник?

– Помню… Сотник Гогнар планировал его устранение…

– Его убийство привело к неожиданному результату, сир! В благодарность за помощь орс-алуг созвал еще один Большой Хэйвар [40]40
  Большой Хэйвар – совет вождей племен Степи.


[Закрыть]. И в присутствии всех вождей ерзидов вручил Алвану саблю Атгиза Сотрясателя Земли. Заявив, что видел вещий сон, посланный ему Субэдэ-бали, в котором новоявленный берз ведет ерзидов на север, сжимая в руке клинок великого предка…

– И что с того? – нахмурился Молниеносный.

– В результате только за один день, прошедший после этого Хэйвара, Алвану принесло Клятву Клятв более шести сотен степняков. И число желающих вступить в его род увеличивается с каждым днем! В общем, сотник Гогнар уверен, что теперь под знамена нового берза встанет не десять тысяч ерзидов, а вся Степь! И остановить эту силищу нам уже не удастся…

«Самое время убедить отца в том, что меня стоит держать рядом с собой…» – подумал Коэлин. И, изобразив недоумение, посмотрел на графа Игрена: – А зачем ее останавливать? Пусть Гогнар ведет их на Морийор! Если он правильно распорядится своими возможностями, то к весне, когда откроются перевалы, от объединенной армии трех королевств останутся одни воспоминания…

– И от большинства городов королевства – тоже… – задумчиво глядя на сына, буркнул Иарус. – Кстати, пострадает не только Морийор: в пепелище превратится и добрая половина Элиреи…

– Сомневаюсь, сир! – воскликнул Коэлин, и сделал вид, что внимательно смотрит на карту. – Раз армией ерзидов будет командовать Гогнар, значит, она пойдет туда, куда прикажете вы! Те крепости, которые покажутся вам ненужными – сгорят. Те, которые смогут пригодиться – останутся целыми и невредимыми… Ну, и самое ценное, что есть в Элирее – то есть рудники, – ерзидам с собой не унести…

– И кто, по-твоему, будет на них работать? – едва заметно улыбнулся король.

– Местные жители, сир! Те, кто при появлении армии степняков попрячутся в леса, а потом с радостью встретят армию освободителей…

– Выдавить ерзидов обратно в степь будет не так легко, как кажется, ваше высочество… – хмыкнул начальник Ночного двора. Видимо, сообразив, что его сюзерен пытается понять, насколько хорошо Коэлин представляет последствия будущей войны.

– Почему это? Объединенная армия трех королевств, да еще во главе с Утерсом Неустрашимым – это сила. Они будут сражаться до последнего солдата. Значит, к весне от орды степняков останется в лучшем случае половина…

– Допустим… – явно гордясь Коэлином, довольно улыбнулся король. – Но ведь, уничтожая эту самую половину, наша армия тоже понесет потери…

– А зачем с ней сражаться? – усмехнулся принц. И, чувствуя, что выиграл, картинно пожал плечами: – Как вы сказали несколько минут назад, войны выигрывают не солдаты, а те, кто ими командует. Один выстрел в спину – и новоявленный берз умрет. Если, конечно, за эту зиму сотник Гогнар не разучится пользоваться арбалетом…

Глава 8
Принцесса Илзе

…Назвать девушку, нарисованную на холсте, красивой, у меня не повернулся бы язык. Узкий лоб, тонкий нос, чуть широковатые скулы. Тонкие, почти бесцветные губы. Тяжелый раздвоенный подбородок. Кроткий и какой-то пустой взгляд. Короткая мощная шея. Выдающиеся вперед ключицы. Совсем небольшая – даже в корсете – грудь. Не особенно узкая талия. Широченные бедра, излишне мускулистые руки. И жуткое количество родинок, делающей ее кожу похожей на кожу какой-нибудь ядовитой змеи.

Единственное, что в ней могло привлечь мужской взгляд – это роскошные черные волосы, свободно ниспадающие на плечи. И красивейшее платье эпохи Варгана Рендарра. Впрочем, последнее могло быть целиком и полностью фантазией художника – отвороты ниспадающих до пола рукавов были оторочены белоснежными кружевами, которые, если мне не изменяла память, начали использоваться портными значительно позже. В частности, в самом начале правления моего деда.

Еще в глаза бросалось полное отсутствие на ней каких-либо драгоценностей: на коротких и по-мужски толстых пальцах «красавицы» не было ни одного кольца, на запястьях – браслетов, а на шее – даже самой завалящей цепочки. Не говоря уже о колье.

«Прежде, чем заказывать портрет, ее отцу стоило бы трезво оценить внешность дочери. И выделить ей хотя бы какие-нибудь драгоценности, чтобы она могла привлечь внимание возможных женихов…» – хмуро подумала я. Потом сообразила, что пялюсь на портрет непозволительно долго и повернулась к королю Вильфорду:

– Честно говоря, ваше величество, я не вижу между нами никакого сходства…

– А зачем оно вам? – улыбнулся Бервер. – Ведь леди Алиенна ни разу не выбиралась из замка своего отца. И пока не принимала сватов…

– Последнее – целиком и полностью заслуга графа Фратака… – буркнул Утерс Неустрашимый. – Не знаю, как у вас в Делирии, а здесь, в Элирее, о его прижимистости ходят легенды…

– Не слышала ни одной. Но, глядя на портрет, не могу с ними не согласиться…

Король Вильфорд, граф Логирд и Ронни одновременно посмотрели на холст. И, сообразив, что я имела в виду, расхохотались.

– Вот что значит Видящая… – вытерев платком уголки глаз, хмыкнул монарх. Потом посерьезнел и перешел к делу: – Итак, теперь вам надо привыкать к тому, что вы – графиня Алиенна Ромерс, единственная дочь и наследница графа Фратака Ромерса, двоюродная племянница графа Теодориха Ромерса и троюродная сестра бывшего оруженосца Законника. Лен графа Фратака невелик, но приносит довольно неплохой доход. Если бы не опала, то леди Алиенна уже давно была бы замужем. Несмотря на не самую яркую внешность и скупость ее отца. Как только опала останется в прошлом, к единственной наследнице замка Шерни потянутся женихи. Но опоздают – леди Алиенны в замке уже не окажется, так как она отправится на воды. Лечиться. И вернется оттуда только в начале весны. После чего сразу же отправится в Арнорд. Вместе со своим отцом, который получит предложение занять неплохую должность при дворе. Его настоящая дочь станет фрейлиной моей супруги, а вы, поселившись в городском доме, купленном графом Фратаком, окунетесь в придворную жизнь. Кстати, по приезду в столицу ваш новоявленный отец залезет в кубышку, и… к середине весны вы превратитесь в одну из самых завидных невест Элиреи…

«Я, Аурон Утерс, граф Вэлш, отдаю вам свое сердце… и… обещаю, что никогда его не заберу…» – мысленно повторила я. И сдуру позволила себе улыбнуться.

Как оказалось, зря – увидев эту улыбку, Вильфорд Бервер почему-то решил, что я засомневалась в его словах и таким образом пытаюсь тактично выразить свое недоверие.

– Вы меня не поняли, ваше высочество: граф Фратак влезет не в свою, а в мою кубышку! То есть ваше приданое оплачу я…

Услышав тон, которым были сказаны эти слова, Ронни мгновенно оказался на ногах. И, набычившись, уставился на своего сюзерена:

– Простите, что перебиваю, сир, но ее высочество нисколько не сомневается в ваших словах. А улыбается потому, что ее нисколько не беспокоит размер приданого. Ведь после того, как она выйдет в свет, я буду просить у графа Фратака ее руки…

Граф Логирд поперхнулся вином и закашлялся. А в глазах короля почему-то промелькнуло что-то вроде сожаления. Или грусти? Впрочем, расстраивался он недолго – буквально через пару ударов сердца на губах короля появилась ехидная улыбка:

– Вы не забыли, граф, что леди Илзе ваша подзащитная? Для начала вы должны попросить ее руки у самого себя…

Ронни пожал плечами:

– У себя я уже просил. И даже успел поинтересоваться мнением ее высочества. В общем, мы подумали и пришли к выводу, что я могу ответить себе согласием…

Бервер рассмеялся, а потом, заметив, что Утерс Неустрашимый все никак не откашляется, от души хлопнул его по спине:

– Что, новость никак не переваришь? А, Логирд?

Вместо ответа Утерс-старший встал из-за стола, подошел ко мне, и, дождавшись, пока я встану, замер, глядя мне в глаза. Несколько мгновений молчания – и он задал вопрос. Но… почему-то не мне:

– Ронни! Ты любишь ее высочество Илзе Рендарр?

– Да, отец…

Граф кивнул и… улыбнулся. Мне:

– Я счастлив, что вы ответили согласием на предложение моего сына. Мой дом – твой дом, дочка…

Услышав последнюю фразу, я решила, что ослышалась. Не мог же граф Логирд признать меня невесткой задолго до свадьбы! Или мог? В общем, я тут же попыталась уйти в состояние небытия, чтобы еще раз пережить это мгновение, и… поняла, что в этом нет необходимости: Неустрашимый стянул с себя фамильный перстень, слегка сдавил дужку, аккуратно одел его на средний палец моей правой руки [41]41
  Средний палец правой руки – на Диенне во время церемонии бракосочетания отец жениха должен надеть на палец невесте родовой перстень. Без этого обряд считается недействительным…


[Закрыть] и… поклонился!!!

Я растерянно сглотнула: граф Логирд Утерс только что принял меня в род! В присутствии своего сюзерена!! Значит…

– До чего же с вами трудно, Логирд… – буркнул король, и я, заглянув в его глаза, испуганно сжалась: Вильфорд Бервер был расстроен. И не собирался это скрывать: – Только присмотришь невесту своему сыну – как вы ее уводите…

Утерсы заухмылялись. Оба. Потом Логирд Неустрашимый приподнял мою руку и демонстративно прикоснулся к ней губами. А Ронни… взял и ответил:

– Больше не буду, сир! Даю слово. Все остальные девушки Диенна – в распоряжении его высочества…

…Во время ужина говорила в основном я. Рассказывала графу Логирду о маме и Даржине Нейзер, о чертах их характеров, слабостях и привычках. Подробно-подробно. Иногда даже с погружением в транс.

Вернее, не так – большую часть времени я провела на грани между реальностью и состоянием небытия. И не потому, что иначе не смогла бы вспомнить прошлое: в таком состояние мне было легче увидеть в поведении графа хоть какую-то тень неискренности.

Почему я ее искала? Да потому, что он вел себя так, как будто признал меня своей невесткой года два тому назад и давно привык к тому, что я – полноправный член его семьи! Обращение на «ты», тепло в глазах, абсолютная естественность каждого слова и жеста. И… совершеннейшее спокойствие! А ведь в сложившейся ситуации он был обязан хоть как-то обозначить мой нынешний статус, очертить границы допустимого и дать совет, как вести себя дальше. Как по отношению к его сыну, так и к нему самому. Был обязан – однако делать этого явно не собирался. И из-за этого мне было здорово не по себе.

Поэтому, когда граф Логирд встал из-за стола и пожелал нам доброй ночи, я виновато посмотрела на Ронни и негромко спросила:

– Ваша светлость, вы бы не могли уделить мне некоторое время для беседы наедине?

Утерс-старший нисколько не удивился:

– Прямо сейчас или позднее?

– Если вас не затруднит, то сейчас…

– Хорошо… Тогда давайте пройдем ко мне в кабинет…

…Усадив меня на диван, граф подтащил поближе кресло, и, устроившись поудобнее, вопросительно посмотрел на меня:

– Тебя что-то беспокоит, дочка?

Я утвердительно кивнула. И попыталась объяснить. Так, как получалось. И, судя по реакции графа, в этом неплохо преуспела: выслушав мой сбивчивый монолог, он прикоснулся к незагорелой полоске на среднем пальце своей правой руки, зачем-то поцарапал ее ногтем, а потом улыбнулся:

– Указывать тебе как себя вести я не собираюсь: ты – Личность, заслужившая мое уважение. Ты вправе устанавливать границы своей свободы и правила поведения самостоятельно. Что касается твоего нынешнего статуса, то для меня и моей супруги ты уже полноправная невестка. А для сына, соответственно, жена…

Я покраснела до корней волос:

– Жена?

Граф Логирд кивнул.

– Э-э-э… со всеми правами и… обязанностями? – зачем-то уточнила я.

Свекор пожал широченными плечами:

– Скажи, ты действительно любишь моего сына?

– Да, ваша светлость…

– Тогда какие между вами могут быть обязанности? Любовь – это отношения, в которых каждая из сторон делает все, что может. От души. Иначе это не любовь, а плотское желание. Или расчет…

«Все, что может…» – мысленно повторила я. Потом немного подумала… и грустно улыбнулась:

– Здорово сказано, ваша светлость! Тогда… со всеми правами?

Утерс Неустрашимый ласково потрепал меня по волосам и… рассмеялся:

– Дочка! Я очень хорошо знаю своего сына: если он дал тебе клятву Жизни, то будет защищать тебя до последнего вздоха. В том числе и от самого себя. Поэтому… со «всеми правами» придется немного подождать… Недели три…

У меня пересохло во рту:

– Три недели?

Граф Логирд утвердительно кивнул:

– Свадьба, которую мы сыграем весной, будет ненастоящей. А настоящая состоится дней через двадцать. В нашем родовом замке. Гостей будет сравнительно немного. Со стороны жениха – его величество король Вильфорд Бервер с супругой, принц Вальдар, граф Орассар и граф Теодорих Ромерс с сыном. Со стороны невесты – ее величество Даржина Нейзер и графиня Аньянка Нейзер…

– Кто? – растерянно переспросила я. Потом увидела выражение глаз Неустрашимого, сообразила, что он не шутит, и… уточнила: – А моя мать?

– Она выдаст тебя замуж…

– А если она не согласится?

– Согласится… Я тебе обещаю…