Текст книги "Клинок его Величества"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Глава 31
Принцесса Илзе

…Ронни заснул, обняв меня за шею и жарко дыша в ухо. Его тяжеленная ручища, лежащая на моей груди, вдавливала меня в перину и не давала нормально дышать. А нога, заброшенная на бедро – двигаться. Но это меня нисколько не беспокоило: я была счастлива! По-настоящему! И была готова терпеть этот гнет всю оставшуюся жизнь.

«Я тебя люблю!» – вглядевшись в его лицо, мысленно повторила я. И… ушла в недавнее прошлое. Чтобы заново пережить то чувственное безумие, которое он мне подарил.

…В глазах Ронни было восхищение, любовь и желание. Вернее, не так – там были все эти три чувства, но в превосходной степени. А еще – ВНИМАНИЕ. То самое, которое свидетельствовало о том, что он пытается почувствовать мои ощущения. Чтобы не думать о том, что ДОЛЖНА буду сделать, я попыталась проанализировать его взгляд… и вдруг поняла, что в нем нет похоти! Совсем! А есть страх сделать мне больно!

– Ты меня боишься… – внезапно буркнул он. И… накрыл меня одеялом! – Давай перенесем это на потом…

Я покраснела до корней волос. И еле слышно выдохнула:

– Боюсь немного…

– Почему?

Промолчать? Любимому мужчине? Тому, которому дала клятву Жизни и тому, за которого вышла замуж? И тем самым испортить ему первую брачную ночь? Ни за что! А что тогда?

Решение пришло само собой. Я откинула в сторону одеяло и перевернулась на живот:

– Расскажу… Завтра… А пока… Помнится, ты как-то сказал, что если я попрошу, то ты будешь мять мне бедра и «что-нибудь еще»…

Ронни вспомнил! И, поняв, чего я от него хочу, провел пальцами по моей спине…

…В этот раз он делал массаж по-другому. Там, в прошлом, я этого не понимала, и просто ждала, когда же наступит то самое состояние, которого я так ждала. А сейчас, заново переживая эти мгновения, я поняла, что он вел меня к нему самой короткой дорогой! И для этого разминал мои мышцы так, словно сгонял кровь от шеи к пояснице и от пальцев ног – к бедрам…

Его прикосновения были безумно легкими и такими нежными, что там, в пленочке, у меня довольно быстро помутилось в голове, а страх перед близостью куда-то улетучился. Вернее, не так: страх остался – но отодвинулся куда-то очень далеко. На край сознания. Уступив место безумному желанию…

…На спину я перевернулась сама. И почти сразу же прогнулась в пояснице от нежного, но очень чувственного поцелуя в бедро чуть выше колена. За ним последовал еще один. На пядь выше. От которого у меня заныло в животе и пересохло во рту. Потом я почувствовала легкое, но безумно приятное прикосновение пальцев к моей шее и подумала, что он слишком точно реагирует на мои ощущения. Значит, ЗНАЕТ, что делает…

Эта мысль неприятно резанула по сердцу. Но следующее прикосновение – на этот раз к внутренней поверхности бедра – заставило меня забыть о приступе ревности. И раствориться в своих ощущениях…

…Заново переживать его ласки было не менее приятно, чем чувствовать их в первый раз. Поэтому вскоре после ухода в состояние небытия я постепенно потеряла способность что-либо анализировать и утонула в своих ощущениях. Впрочем, мысль о том, что человек, сделавший только несколько шагов по пути освоения Видения, чувствовал меня так, как будто был моей второй половиной, никуда не делась: его ласки становились жарче и нескромнее именно тогда, когда у меня появлялось безумное желание сделать следующий шаг. И ни мгновением раньше!

А там, в прошлом, мне было не до мыслей: в какой-то момент времени я вообще перестала соображать. И сделала тот самый шаг…

…Мои руки обвились вокруг шеи Ронни сами собой. И потянули его губы к своим. Муж поддался. Так, как будто ждал именно этого. И поцеловал меня с такой нежностью, что у меня в душе что-то оборвалось. Мгновением позже я ощутила жар его дыхания где-то под ухом, потом – ключицей, а через вечность, наполненную Ожиданием, его губы прикоснулись к моей правой груди. Удовольствие оказалось таким острым, что я невольно застонала. А потом услышала собственный голос. Почему-то хриплый и дрожащий:

– Еще…

Ронни поцеловал. Но уже в левую. И прихватил губами сосок…

– Я больше не могу… – выдохнула я, обняла его за спину и потянула на себя…

…Вынырнув из прошлого, я прикоснулась пальцами к пылающему лицу, прислушалась к тому, как колотится сердце и сладко тянет низ живота, и вдруг усмехнулась: а ведь Коэлин-то оказался прав! Мне действительно был нужен мужчина. Но не тот, кто «умеет молчать и способен не обрюхатить», а совершенно конкретный. Который лежит рядом со мной, обнимает меня за шею и жарко дышит в ухо!

Быстренько найдя нужную пленочку, я вгляделась в лицо брата, прислушалась к словам и удивленно поняла, что уже не ощущаю омерзения и гадливости, которые тогда вызвало во мне его предложение!

– Я позволю тебе познать мужчину…

– Что?

– Я позволю тебе познать мужчину! Мало того, сам найду того, кто сможет держать язык за зубами. Ну, и сумеет тебя не обрюхатить…

– А ты уверен, что мне это надо?

– Я – уверен… Это ты пока не понимаешь… Но спасибо скажешь. И не один раз…

«Не скажу…» – привычно подумала я. И усмехнулась: слова, которые я за последний месяц повторила раз эдак десятый, почему-то потеряли остроту. Став обычным набором звуков!

«Это потому, что сегодня ты не представляешь себя на месте Валии…» – подало голос мое второе «я».

Я мысленно кивнула, потом снова вгляделась в лицо брата… и вдруг почувствовала, что сочувствую! Ему! Мужчине, не знающему, что такое Настоящая Любовь! И довольствующемуся ее жалкими подобиями…

«О-о-о!!!» – восхитилось второе «я». – «Кажется, ты выздоравливаешь!»

Я открыла глаза, повернула голову направо, вгляделась в лицо Ронни и улыбнулась: не «выздоравливаю», а «выздоровела»! Ведь прошлое, которое рвало мне душу, превратилось в обычные воспоминания, совсем не ранящие душу…

…Прикосновение к губам было таким нежным, что у меня перехватило дух. Открыв глаза, я обняла Ронни за шею, потянула его к себе… и вдруг сообразила, что в комнате светло, что муж – уже одет, а в его глазах – не я, а мысли о чем-то неприятном!

– Что случилось?

Глаза Утерса-младшего метнулись влево-вверх [118]118
  Взгляд влево-вверх соответствуют зрительным воспоминаниям.


[Закрыть], а потом он виновато вздохнул:

– Только что говорил с отцом. Он уезжает в Арнорд. И забирает с собой почти всех воинов…

– А что он тебе показал? – спросила я. И, вспомнив недавний разговор, торопливо добавила: – А-а-а, это те самые новости, которые мы должны были узнать после свадьбы?

– Да… Письмо графа де Ноара [119]119
  Граф де Ноар – командир Пограничной стражи Элиреи.


[Закрыть]. Он пишет, что получил информацию о том, что в столицу пробралось больше сотни Снежных Барсов…

– Опять по твою душу?

– Если бы… – Ронни помрачнел. – Твой отец собирается устроить в Арнорде второй Маллар…

– Убить его величество, его высочество, камерария, казначея и далее по списку? – зачем-то уточнила я.

– Угу… А еще – отравить колодцы, вырезать семьи глав гильдий мастеровых, сжечь жилые дома и склады с продовольствием…

– Зима. Голод. Бунт… – заключила я. И похолодела: – Одним Арнордом он не ограничится! Нечто подобное начнется и в других крупных городах!

– Угу… – кивнул Ронни. – Его величество и граф Орассар пришли к такому же выводу. Поэтому привлекают к поискам Барсов всех, кого можно и нельзя…

– Когда выезжаем? – откидывая одеяло, спросила я.

Взгляд Утерса-младшего уткнулся в мою грудь, а потом метнулся вправо-вниз [120]120
  Взгляд вправо-вниз – воспоминания о кинестетических (тактильных) ощущениях.


[Закрыть]. Я тут же вспомнила, что заснула обнаженной, и покраснела. Потом представила, в каком состоянии должна быть простыня, потянулась за одеялом, и… дотянула его только до бедра. Увидев в глазах мужа сожаление!

– Какая же ты красивая… – с благодарностью прошептал Ронни. – И чувствуешь меня, как моя вторая половина…

– Почему «как»? – притворно возмутилась я. Потом вспомнила о теме нашего разговора и посерьезнела: – Так! Ты не ответил: когда мы выезжаем в Арнорд?

– Его величество дал мне десять дней… – в голосе мужа прозвучала такая обреченность, что я тут же вспомнила слова леди Камиллы и грустно улыбнулась: даже на утро после первой брачной ночи Утерс жил своим Долгом!

– Мы будем вместе всю жизнь. Поэтому… В общем, я буду готова через час…

…Вода оказалась чуть горячее, чем надо. Поэтому, прежде чем влезть в бочку, я попросила Кристу вылить в нее пару ведер холодной воды. Девушка повиновалась, вылила первое, второе, потом подала мне руку, чтобы помочь перебраться через край… и сложилась в поясном поклоне, увидев, что в купальню входит леди Камилла.

Стоять одной ногой в воде, а второй – на приставленном к бочке чурбаке показалось мне глупым, поэтому я быстренько забралась в воду и опустилась на стоящий на дне табурет.

– Доброе утро, дочка!

– Доброе, мама… – сорвалось у меня с языка.

Судя по выражению глаз, графиня почувствовала, что я искренна. И… нисколько не удивилась! Жестом приказав Кристе удалиться, она присела на лавочку у стены и вопросительно посмотрела на меня:

– Решила ехать? С ним? Сегодня?

– Да…

– Я так и предполагала. Поэтому еще вчера переговорила с ее величеством. В общем, в Арнорд ты поедешь в ее карете…

Представив, насколько удобнее седла мягкие диваны кареты, я благодарно склонила голову:

– Спасибо…

Графиня ласково улыбнулась:

– Пожалуйста! Что еще я могу для тебя сделать?

Я непонимающе пожала плечами:

– Еще?

– Мой сын не выглядел таким счастливым даже тогда, когда дорвался до вожделенного Кабинета!

Я тут же подумала о материнской ревности, но промолчала.

Видимо, мое молчание оказалось не менее выразительным, чем высказанная вслух мысль, так как леди Камилла грустно усмехнулась:

– Знаешь, жизнь в замке Красной Скалы здорово меняет людей. Когда-то я была уверена, что наведу тут свои порядки. Что мой муж повесит мечи на стену и начнет делать карьеру при дворе. Что наши сыновья станут блестящими придворными, а дочери выйдут замуж за самых знатных дворян Элиреи. Что челядь – это нечто вроде мебели. Сейчас все по-другому: я горжусь тем, что Логирд и Ронни – настоящие воины, а не придворные шаркуны. Мечтаю, чтобы Айлинка и Лидия нашли себе настоящих мужчин. И искренне люблю и уважаю наших вассалов. А еще я готова лечь костьми, но сделать все, чтобы все то время, которое мои мужчины проводят дома, они были по-настоящему счастливы. Ронни – счастлив. Поэтому ревновать тебя к нему я не буду…

– Спасибо…

– Было бы за что! – улыбнулась графиня. И замолчала. Видимо, пытаясь подобрать слова для того, чтобы донести до меня какую-то очень важную фразу.

Решив ей помочь, я улыбнулась в ответ:

– Леди Камилла! Спрашивайте теми словами, которые приходят в голову. Я вижу побудительные мотивы. Поэтому не обращаю внимания на формулировки.

– Хорошо, попробую… Я хочу сказать насчет ревности… Если… ну… тебе показалось, что… сегодня тебе было слишком хорошо, то… ты не думай ничего такого! Ронни слишком правильный… Даже в этом… А знание человеческого тела – это от Рутисов… Его учили чувствовать и… заодно объяснили, как правильно дарить наслаждение…

Поняв, о чем она говорит, я густо покраснела: по дороге к купальне я оценивающе оглядывала каждую встречную служанку, пытаясь понять, кто из них мог согревать ложе моего мужа. И «нашла» как минимум две подходящие кандидатуры.

– Логирд – такой же… – почувствовав мое состояние, усмехнулась графиня. – Поэтому первые дни я дико ревновала. И перестала только тогда, когда переговорила с его мамой… И… знаешь, за все эти годы я ни разу в нем не засомневалась. И, в свою очередь, не думала ни о ком другом…

Я закрыла глаза, откинула голову на край бочки, немного подумала и… призналась:

– Знаете, я умею вспоминать прошлое. При желании вижу все, что пережила, так же подробно, как и настоящее… Так вот, после того, как Ронни вернул меня отцу, я жила… вашим сыном, Айлинкой, вами… Не было ни одного дня, когда бы я не уходила в прошлое, чтобы заглянуть в ваши глаза. Я хотела еще раз почувствовать ваши эмоции. Увидеть любовь и уважение, которые вы испытываете друг к другу. И погреться в тепле ваших душ…

– Ты полюбила Ронни еще тогда? – еле слышно спросила графиня.

– Наверное… – ответила я. Потом подумала и уточнила: – Да, тогда… Только поняла это не сразу… Поэтому… я тоже сделаю все, чтобы он был счастлив…

Несколько минут мы обе молчали. Потом леди Камилла посмотрела на дверь, грозно свела брови у переносицы и рявкнула на весь замок:

– Айлинка? А ты что тут делаешь?

Дверь тихонечко скрипнула, и в купальню вошла ее старшая дочь. Мрачная, как грозовая туча:

– Меня послал отец. Получить сорок ударов розгами…

– Сорок? За что? – хором спросили мы.

– Узнала об отъезде Ронни и леди Илзе…

– И что?

– Решила спрятаться в одном из сундуков с нарядами ее величества королевы Майры…

Глава 32
Коэлин Рендарр, маркиз Честский

Плита провернулась на месте, и Коэлин скользнул в подвал оружейной лавки мэтра Сивара. На всякий случай положив руку на рукоять кинжала.

Подняв повыше факел и убедившись, что в помещении нет ни души, принц вставил его рукоять в кольцо на стене потайного хода, вернул на место плиту, и, услышав шорох за спиной, выхватил клинок из ножен.

– Добрый вечер, ваше высочество! Это я, Валтор!

– Почему ты тут? – вглядываясь в кромешную тьму, раздраженно прошипел Коэлин.

– Простите, ваше высочество… Просто я хотел сообщить вам кое-какие новости еще до того, как вы подниметесь из подвала…

– Что-то не так? Армик уехал? – встревоженно дернулся принц.

– Армик на постоялом дворе. Ждет вас. С нетерпением… – буркнул телохранитель. И, наконец, догадался зажечь светильник. – Его люди прибыли вчера утром, и он уже сутки не находит себе места… Нет, новости касаются не его… Я нашел вам людей… Или они – меня? В общем, тут, в лавке – двадцать четыре отличных мечника. Готовых на все. Правда, с одной оговоркой…

…Два десятка ступеней до первого этажа Коэлин пролетел на одном вздохе. А на последней с трудом заставил себя перейти на шаг: ему, будущему королю Делирии, бегать не пристало. Поэтому, потратив некоторое время на приведение одежды в порядок, он кивнул Валтору, и, дождавшись, пока тот откроет перед ним дверь, неторопливо вошел в комнату.

– Встать! В строй!! Живо!!!

В мгновение ока у дальней стены лавки образовался идеально четкий прямоугольник из не особенно рослых, но довольно жилистых мужчин, почему-то облаченных в гражданскую одежду. Пекарь, мельник, пара «выброшенных на улицу» слуг в потертых ливреях со споротыми гербами, крестьяне, писари, приказчики. В строю не было только дворян и лиц королевской крови. Впрочем, оценить внешность каждого Коэлин не успел. Так как понял, как лучше всего использовать эту силу!

– Добрый вечер, ваше высочество! – учтиво поздоровался «портной», подавший команду строиться. – Позвольте представиться: десятник Миря по прозвищу Цеп… Я тут… э-э-э… старший…

– Добрый! – отозвался принц, по достоинству оценив цепкий и не по-портновски умный взгляд воина. Затем оглядел его с головы до ног, задержал взгляд на мечевом предплечье [121]121
  Долгие тренировки с мечом сказываются на мускулатуре. Поэтому у «одноруких» мечников правое предплечье было развито сильнее, чем левое.


[Закрыть], и, вспомнив все, что ему рассказал Валтор, перешел к делу: – Как я понимаю, лучший вариант наших отношений – это клятва Второй Руки?

– Да, ваше высочество! – не задумавшись ни на мгновение, ответил «портной». – Именно на нее мы и рассчитывали…

– Что ж, меня это вполне устроит. Что касается оплаты, каждый из вас получит по золотому. В день. Раненым я выплачу по десять. Семьям погибших – по двадцать… Даю Слово…

…Обещанная плата была более чем щедрой. Однако на лицах воинов не промелькнуло и тени эмоций: дождавшись, пока их старший выскажет свое согласие, они по очереди произнесли слова клятвы. И снова превратились в бесстрастные статуи.

Задумчиво оглядев строй, принц заложил руки за спину, покачался с каблука на носок и посмотрел на Мирю:

– Сколько вам нужно времени, чтобы перенести сюда свое оружие, привести себя в порядок и подготовиться… к работе?

– Часа два с половиной, ваше высочество: часть оружия еще не в городе…

– У вас есть три. Потом я проведу вас к месту засады и объясню, что именно от вас потребуется…

– Будет исполнено, ваше высочество!

– Отлично… Тогда свободны… Да, еще одно: в мое отсутствие вами командует Валтор…

…При виде Коэлина хозяина «Гнутой кочерги» слегка перекосило. Однако, заметив, как потемнел взгляд состоятельного гостя, он мгновенно изменил линию поведения, мученически скривил лицо и вздохнул:

– Рад вас видеть, ваш-мл-сть! Давно вас не было, ваш-мл-сть! Вы к вашим гостям, ваш-мл-сть?

– Угу… – буркнул Коэлин, повелительно шевельнул бровью и прошел в предупредительно распахнутую дверь.

– Пожалуйте на лестницу, ваш-мл-сть! Я выделил вашим гостям свои лучшие комнаты!

– Молодец… – односложно ответил принц.

– А они… эта… почти не едят, не пьют… Зато до смерти… э-э-э… замучили моих девочек…

Коэлин снял с пояса кошель, вытряхнул из него два золотых и кинул их хозяину:

– Думаю, это покроет все твои убытки…

Рассмотрев монеты, толстяк вытаращил глаза, и затараторил в два раза быстрее:

– Спасибо, ваш-мл-сть! Вы так щедры ваш-мл-сть! Покроет, ваш-мл-сть!

– Не шуми… – устав от его воплей, поморщился принц, дождался тишины и приказал: – Веди, давай!

Хозяин «Гнутой кочерги» тут же сорвался с места и бегом(!) рванул по коридору. Восемь коротеньких шагов – и он, задыхаясь от одышки и вытирая со лба выступивший пот, ткнул пальцем в первую дверь справа:

– Тут… фу-у-у… они… И еще тама… фу-у-у… и тама…

Сообразив, где именно находятся эти самые «тама», Коэлин раздраженно шевельнул рукой. Потом сообразил, что хозяин «Кочерги» может не понять его жеста, и рыкнул:

– Свободен…

Толстяка как ветром сдуло. А запах пота остался…

…Армик Дзагай оказался во второй комнате слева. Не один, а в компании из четырех мужчин звероватого вида.

Покосившись на их лица, заросшие густым черным волосом чуть ли не до самых глаз, и мысленно отметив, что мужчины с косами все-таки напоминают женщин, Коэлин откинул капюшон и криво ухмыльнулся:

– Я вижу, вы готовы?

Равсары даже не дернулись. Видимо, уже знали о его состоянии.

Зато их предводитель мигом оказался на ногах:

– Готовы… А ты?

– И я… – кивнул принц. – Кстати, кхе-кхе… я узнал, чья именно рука оборвала жизнь твоего… кхе-кхе… брата…

Горец окаменел:

– Чья?!

– Первый удар… в спину… нанес начальник Ночного… кхе-кхе… двора Делирии граф Игрен…

– Первый? – с хрустом сжав кулаки, застонал Дзагай. – В спину?

– Да… Но Равсарский Тур… кхе-кхе… дорого продал свою жизнь: он… кхе-кхе… забрал с собой жизни четверых Снежных Барсов…

Глаза мужчины подернулись поволокой безумия:

– Мне… нужна… его… голова… Тоже…

– Я нашел дорогу и к его покоям… – посмотрев на свою «трясущуюся» от слабости руку, криво ухмыльнулся принц. – Так что ты… кхе-кхе… ее получишь…

– Когда?

– Сегодня… кхе-кхе… Мне становится все хуже и хуже… кхе-кхе… Еще немного – и я, наверное… кхе-кхе… не смогу даже ходить…

– Веди…

…Равсары двигались по потайному ходу, как самые настоящие барсы – легко и абсолютно бесшумно. Поэтому Коэлин, идущий первым, то и дело ловил себя на желании повернуться и проверить, не отстал ли кто в хитросплетениях подземного лабиринта. Однако поворачиваться было нельзя – его, умирающего от Изумрудной лихорадки дворянина, должно было интересовать только одно: судьба убийцы его отца…

«Если кто и отстанет – выловлю потом…» – мысленно успокаивал себя принц. И старательно концентрировался на своем кашле, дыхании и походке.

Видимо, последнее получалось весьма неплохо, так как в какой-то момент за его спиной раздался еле слышный шепот Армика Дзагая:

– Слышь, э-э-э… брат! Может, ты обопрешься на мою руку?

«О-о-о, брат?! Мне только что предложили руку… [122]122
  Предложить руку для равсара – это признать человека равным и заключить с ним военный союз.


[Закрыть]» – мысленно ухмыльнулся Коэлин. Потом прокашлялся и отрицательно помотал головой: – Не надо, дватт… [123]123
  Дватт – уважительное обращение к вождю равсаров.


[Закрыть] Осталось совсем немного… Как-нибудь доковыляю… Хотя… если ты понесешь факел… кхе-кхе… то я буду тебе благодарен…

– Хорошо… – отозвался равсар, проскользнул между локтем Коэлина и стеной и выхватил факел из «слабеющих» пальцев. – А дальше куда?

– Второй поворот направо… – выдохнул принц. – Там – покои графа Игрена… Выбери тех, кто кхе-кхе… останется здесь, и я покажу им, как открывается плита…

От замершего в коридоре пятна мрака отделились четыре тени и скользнули вперед.

– Мерную свечу кхе-кхе… не забыли? – оперевшись о стену и потерев левое подреберье, спросил принц. – Если они ворвутся в его покои не вовремя, то ты… кхе-кхе… получишь не две головы, а одну… Или потеряешь головы кого-то из своих воинов.

Вместо ответа один из горцев вытащил из-за пазухи несколько мутно-желтых столбиков с розовыми поперечными кольцами и подкинул их на ладони.

– Хорошо! Зажигайте… Две… – кивнул Коэлин. И уткнулся лицом в сгиб локтя, чтобы заглушить звуки кашля…

…Воин, сидящий рядом со светильником с горящей мерной свечой, еле слышно цокнул языком. Хотя в этом не было никакой необходимости: последние минуты взгляды всех без исключения мужчин были направлены на оплывающую грань между светом и тьмой, неумолимо приближающуюся к нужному им розовому кольцу.

– Пора… – незадолго до нужного мгновения выдохнул Армик и вопросительно уставился на Коэлина.

– Вижу… – кивнул принц, с трудом встал с корточек, проковылял вдоль стены к одному ему известному месту и сдвинул в сторону черную заслонку, прикрывающую смотровую щель.

Взгляд в опочивальню отца – и ладони принца мгновенно вспотели: рядом с Иарусом Молниеносным спала королева Мантифа!

Уткнувшись лбом в холодный камень, Коэлин закрыл глаза… и понял, что это ничего не дает: он все равно знал, что она – там!!!

«Ее же не было! Еще три часа назад!!!» – мысленно взвыл принц. И чуть не схватился за меч, почувствовав прикосновение к своему плечу:

– Ну что там, брат?

– Спит… – с ненавистью прошипел Рендарр-младший. – С королевой…

– Успокойся! – усмехнулся горец, решив, что он сходит с ума от ненависти к убийце своего отца. – Еще немного – и ты закончишь свой ардат… Кстати, здорово, что он – с королевой: значит, его телохранители не в комнате, а где-то рядом…

– Угу… Так и есть… – кое-как справившись с собой, выдохнул принц. И, сделав вид, что изнемогает от усталости, попытался сесть на пол.

Увы, потянуть время, чтобы обдумать ситуацию, ему не удалось: Армик Дзагай подхватил его под локоть и жарко задышал в ухо:

– Потерпи еще немного… Или скажи, на что нажать…

А потом потянул из ножен меч.

Принц оглядел готовых к бою горцев и криво усмехнулся:

«Отец был прав: жизнь вносит свои коррективы в самые лучшие планы… Поэтому надо быть готовым ко всему. И идти к цели так, как будто препятствий не существует…»

…Шаг вперед. Через Боль, Нежелание и Отчаяние… Потом второй, дающийся чуть легче… Наклон вниз, прикосновение к одному из четырех выступов стены, полу-шаг, полу-падение в сторону – и скользнувший мимо Армик Дзагай исчез в открывающемся проеме.

«Я отомщу… Страшно…» – пообещал себе принц. И, заставив себя выбросить из головы мысли о матери, услышал пение соловьиного пола [124]124
  Соловьиный пол – пол, устроенный таким образом, чтобы под весом человека половицы издавали звуки.


[Закрыть], дождался негодующего рева отца, грохота открывающейся двери, щелкнул языком… и вгляделся в вереницу теней, одна за другой возникающих из темноты.

Взгляд в проем – и принц увидел, как Армик Дзагай, поднырнув под руку одного из телохранителей, вбил свой клинок в бок пытающемуся дотянуться до меча отцу. Короткая вспышка радости – и Коэлин вскинул вверх правую ладонь. Так, чтобы на ней заиграло пламя мерной свечи. Однако сжимать ее в кулак не торопился – трое из четверых телохранителей Иаруса были еще на ногах. И успешно отбивались от атак девяти горцев!

Упал… Второй… Потом – два равсара… Третий… А Армик Дзагай пропустил удар в живот… И все равно успел вбить свой меч под подбородок четвертому… А через мгновение один из равсаров, заметив движение за спиной, не задумываясь, отмахнулся мечом. И попал им в горло королеве Мантифе…

…Рука сжалась в кулак сама собой. Рот наполнился кровью от прокушенной губы, а рука безвольно упала вниз, и, тем самым бросила в бой прячущихся во тьме наемников…

…Влетев в спальню, десятник Миря легко ушел от выпада раненого в бок горца и отрубил ему ногу. Следующее его движение закончилось ударом в затылок придерживающему вываливающиеся внутренности Армику Дзагаю. Третий удар – провалился в пустоту: равсар, прикрывавший спину своему вождю, оказался слишком быстр. Впрочем, горца это не спасло – следующий наемник, бивший в пустоту на корпус левее своего десятника, воткнул меч в его правое подреберье…

Чтобы не думать о матери, Коэлин вглядывался в бой до рези в глазах. И в какой-то момент ушел в него так глубоко, что начал повторять некоторые движения сражающихся, отбивал какие-то удары и пытался уйти от атак. Увы, не думать удавалось недолго… Всего минуты две… А когда с равсарами было покончено, принц снова уставился на ложе, где в луже из собственной крови билась в агонии его мать…

«Ее убийцы уже мертвы…» – подумал Коэлин. Потом понял, что обмануть себя все равно не удастся, изо всех сил сжал зубы и на негнущихся ногах пошел к кровати. Чтобы удостовериться в смерти отца…