Текст книги "Клинок его Величества"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– Что ж. Я вам ее заменю…

…Заменила. И еще как: где-то за час до заката в покоях Коэлина начал раздаваться ее смех. Явно подогретый вином. Потом… Потом она с хохотом разбила вазу и несколько раз восторженно взвизгнула… Уронила стул… Засмеялась… А потом, «вспомнив» про ужин… выглянула в коридор и приказала принести вина и фруктов. А заодно сообщить леди Оланне, что сегодня вечером его высочество будет очень занят.

Что интересно, перед тем, как выглянуть в коридор, она состроила на лице мечтательную улыбку, перекосила декольте, так, что из него показался самый краешек ареолы. И привела платье и прическу в нужное по ее мнению состояние…

«Как ей удается так играть?» – ошарашенно подумал его высочество, глядя на наполовину расшнурованный корсет и растрепанные волосы девушки. – «Словно только что вырвалась из моих объятий!»

Повернув к нему раскрасневшееся лицо, Зара томно выдохнула «уже иду-у-у…», а уже потом захлопнула за собой дверь.

«Мда…» – мысленно восхитился принц. Потом представил себе реакцию де Вайзи и криво усмехнулся:

– А ведь ей все передадут…

Зара кивнула.

– Пойдут разговоры…

Еще один кивок.

– Зря: у леди Оланны много подруг. Тебя вымажут грязью…

– Есть только вы, я и Игрен. Все остальное – тлен…

…Увидев условный знак, хозяин «Гнутой кочерги» сложился пополам, потом выпрямился, дернулся назад, опрокинул широченным задом собственный стул, а уже потом сорвался с места:

– Следуйте за мной, ваш-мл-сть! Вас уже ждут!

Коэлин сгорбил спину, проверил, насколько хорошо капюшон плаща закрывает его лицо, подтянул перчатки, поудобнее перехватил горловину мешка и двинулся следом.

Пять шагов по лестнице, потом дверь, еще один пролет – и принц оказался на втором этаже. В коридоре, куда выходили двери комнат для благородных.

Хозяин, уже добравшийся до нужной двери, усиленно кланялся. И показывал обоими указательными пальцами куда-то сквозь стену.

– Открывай… – хрипло приказал принц. И, дождавшись, пока обшарпанная створка провернется на плохо смазанных петлях, вошел внутрь…

…Валтор среагировал на его появление так, как полагается настоящему наемнику: неохотно встал, мотнул головой в сторону сидящего на лавке мужчины и отрывисто бросил:

– Вот Армик Дзагай. Где мои деньги?

Коэлин уставился в лицо равсара, дождался подтверждающего кивка, и только потом вытащил из кармана плотно набитый мешочек:

– Вот. Мы в расчете. Ты свободен…

Телохранитель деловито развязал тесьму, проверил содержимое кошеля и удовлетворенно хмыкнул:

– Мы в расчете. Если что, вы знаете, как меня найти…

Дождавшись, пока «наемник» покинет комнату, Коэлин подошел к столу и со стоном опустился на жалобно скрипнувший табурет. Потом очень аккуратно положил на столешницу мешок, откашлялся и проскрипел:

– Армик Дзагай, брат Беглара Дзагая?

Горец вперил в Коэлина немигающий взгляд:

– Да… Твой человек сказал, что у меня есть причина для ардата [114]114
  Ардат – поиски кровника у равсаров.


[Закрыть]. Это касается Адили?

Кто такая Адиль, принц вспомнил с большим трудом. И отрицательно покачал головой:

– Нет. Это касается твоего старшего брата…

Равсар недоумевающе приподнял бровь:

– Беглара?

Вместо ответа Коэлин пододвинул к нему мешок. И тяжело вздохнул.

Равсар сдвинул брови к переносице, поиграл желваками и небрежно потянул мешок к себе:

– Ну, и что тут у тебя?

Взмах выхваченным из ножен ножом – и тесьма, стягивавшая горловину, полетела на столешницу. Еще один взмах – и к ней присоединилась та, что стягивала мех с медом, спрятанный внутри…

«Быстр…» – мысленно усмехнулся Коэлин. И вгляделся в лицо горца, чтобы не упустить ни одной его эмоции…

Взгляд в мех, до верху залитый медом – и лицо Армика залила мертвенная бледность. А мгновение спустя в горло Коэлина уткнулось лезвие короткого меча:

– Кто его убил?! Говори!!!

– Если хочешь услышать ответ – убери меч… – прохрипел принц. И, увидев, как задрожала рука Дзагая, криво усмехнулся: – Стал бы я приносить тебе голову твоего брата, если бы сам взял его кровь?

Видимо, последний довод оказался убедительным, так как меч тут же вернулся в ножны:

– Кто? Говори!!!

– Иарус Рендарр по прозвищу Молниеносный!

– Ваш вождь? – удивился горец. – Зачем?

– Империи нужны деньги. Войну с Элиреей Иарус проиграл. С Морийором – тоже. Где он может их взять? Правильно, на севере…

Армик был тупым. Но не совсем: он слегка подумал и смог продолжить недосказанную мысль:

– Беглар был великим воином и великим вождем. Значит, его надо было убрать со своего пути…

– Ты мудр, равсар… – кивнул принц. – И брат твой был мудр. Только ему не повезло… В общем, как говорит король Иарус, «войны начинаются задолго до того, как солдаты выходят из казарм…»

Горец скрипнул зубами, еще раз заглянул в мех с головой брата и хмуро поинтересовался:

– Откуда у тебя его голова?

– Я служу… служил во дворце. Мне… кхе-кхе… приказали бросить ее в телегу падальщика. Чтобы он отвез ее в Навье урочище. На свалку…

– Голову моего брата? На свалку? – эхом отозвался воин и сжал зубы так, что они начали крошиться. Коротенькая пауза – и он гневно переспросил: – Голову моего брата – и на свалку? А где тело?

Коэлин пожал плечами:

– Где тело – не знаю… А насчет головы… Для Иаруса твой брат был помехой, поэтому король сначала отправил его на смерть, а потом распорядился его головой. И что тут странного?

– Он уже труп!!!

– Да? А мне показалось, что он пока еще живет и здравствует… – прохрипел Коэлин. Стараясь, чтобы в его голосе прозвучала не издевка, а горечь: – И если мы не объединим усилия, то он будет жить и здравствовать еще очень много лет…

– Я его убью… – прошипел равсар, не обратив никакого внимания на вторую часть фразы.

– Ты попытаешься его убить. И… кхе-кхе… умрешь сам! Потом попытается кто-то еще – и тоже умрет. Так же, как десятки людей, которых он смел со своего пути…

Армик Дзагай, начав что-то соображать, подался вперед и навалился грудью на стол:

– Кто ты такой? Почему ты прячешь лицо? Зачем ты меня искал?

– Я – сын одного из тех людей, о которых только что говорил… Мой отец… – принц с хрустом сжал пальцы, – Моего отца Иарус сгноил в Кошмаре четыре года назад… Тебя я искал, чтобы отомстить… А лицо… лицо я прячу вот поэтому…

Сдернув с головы капюшон, Коэлин повернулся к свету свечи, и, краем глаза увидев, как отшатнулся горец, криво усмехнулся:

– Изумрудная лихорадка. Первый месяц. Мне осталось еще два…

– Больше…

– Два. Среди людей – только два… А когда эти пятна станут с ноготь большого пальца, я стану заразным…

– Теперь ясно… – кивнул горец. – Потому-то ты и сказал, что служил…

Коэлин горько вздохнул и уставился в пол:

– Да… Я скрывал свою болезнь… Но недостаточно хорошо… Эх… А ведь я пробивался наверх целых четыре года!!! А теперь, когда до НЕГО остался всего один шаг, я… заболел… И… не сумел подарить ему даже такую смерть…

– Один шаг – до Иаруса Рендарра? – уточнил равсар.

– Ты что, глухой? Он убил моего отца! – сверкнув глазами, зарычал принц. И сделал вид, что закашлялся. – У него – несколько сотен охранников. Он окружен телохранителями даже тогда, когда спит! А я ОБЯЗАН отомстить, понимаешь?

Горец вздрогнул, бросил взгляд на мешок с головой брата и выставил перед собой ладонь:

– Так! Если вокруг него так много солдат, то зачем ты меня искал?

«Наконец-то!!!» – мысленно воскликнул Коэлин. И, постаравшись, чтобы в его голосе прозвучало легкое безумие, заговорил:

– Последний год я служил в Ночном дворе. Охранял королевский дворец от самых умных. От тех, кто по приказу своих сюзеренов пытается найти входы в его потайные коридоры. Увы, за этот год я не встретил ни одного. Зато сумел найти те проходы, которые ведут к покоям короля…

– Остался один шаг… – вспомнил равсар. – Телохранители. А у тебя… слабость! Из-за болезни!

Коэлин поднял затянутую в перчатку руку и безвольно опустил ее на столешницу:

– Теперь мне не заколоть и свиньи…

В то же мгновение на стол обрушился кулак размером с голову ребенка:

– Проведи меня! Я здоров!!!

– Проведу… – кивнул принц. – С одним условием. Я слышал про ваши… как их там? А, адэты [115]115
  Адэты – свод неписанных правил у равсаров.


[Закрыть]. Так вот – никаких похищений или казней «в родных горах»: мне надо, чтобы Иарус Рендарр умер на месте…

Глава 30
Аурон Утерс, граф Вэлш

Пальцы правой руки обхватывают предплечье воображаемого противника… Рывок на себя… Короткий миг ожидания противодействия – и я, смещаясь вперед-в сторону, использую его сопротивление для того, чтобы отправить правый кулак к его же подбородку… Удар, и тут же второй – под руку, в левое подреберье… Подсечка… Захват за голову… Резкий поворот… Еще одно добивание, потом уход от возможной атаки в спину и… остановка: там, за моей спиной, еле слышно скрипит дверь.

– Не спится? – спрашивает отец.

– Не спится… – эхом отвечаю я. Потом бросаю взгляд на темное окно и зачем-то пожимаю плечами.

Он вглядывается мне в глаза. Так, как будто пытается понять, что происходит в моей душе. Потом улыбается и выхватывает мечи:

– Поработаем?

Я молча киваю. И… падаю навзничь. Чтобы уклониться от молниеносной атаки в горло и сократить дистанцию до моих клинков, лежащих на подоконнике.

Дотянуться до перевязи мне не удается – не позволяет отец. И я, уйдя от серии ударов колено-глаз-пах-подмышка, подхватываю с подставки Усмиритель.

Работать трехпудовым посохом так же быстро, как мечами, невозможно. Зато он намного прочнее. И гораздо длиннее, чем отцовские клинки. Поэтому скольжу назад-влево с одновременным ударом туда, где вот-вот окажется отцовское колено…

…Следующие несколько минут я выкладывался по полной, стараясь не дать отцу войти в ближний бой. Увы, получалось это из рук вон плохо: от трех из пяти его атак мне приходилось уходить смещением корпуса, скручиванием или разрывом дистанции. Естественно, с одновременной контратакой.

Они проходили, хотя и не каждый раз: я дважды достал концом Усмирителя отцовское колено, раза три – стопу, умудрился вбить ногу в живот, локоть – в ребра и трижды наметил удар концом посоха в горло.

Отец, естественно, отвечал. Ничуть не менее опасно: минут эдак через пять его левый клинок «пробил» мне печень, а правый – «снес» голову. Еще минуту спустя я пропустил удар в бедро, потом «потерял» правую кисть и ухо.

Еще трижды я «умер» во время непрекращающихся попыток сменить посох на что-нибудь полегче: отец «перерубил» мне позвоночник, достал левое подреберье и подмышку.

Бой был чудовищно быстрым, и в то же время «вязким»: каждую атаку приходилось маскировать несколькими «слоями» «обманок», реагировать на такие же «обманки» отца и при этом стараться не делать ни одного лишнего движения. Блоки, отводы и смещения – на грани возможного, поэтому отцовские клинки полосовали воздух впритирку с моей кожей. Точно так же и Усмиритель – впритирку с его. Отец, как и я, сдвигался в сторону ровно настолько, насколько требовалось, чтобы пропустить удар мимо. И старался использовать каждый такой провал в свою пользу…

…Очередное скольжение его правого клинка вдоль посоха чуть не лишило меня пальцев. Выпустив из рук неподъемный посох и пропустив меч между ним и ладонями, я начал «Уход ветра» из «Эха в теснине», тут же перевел его в «Гремящий обвал» из «Грозового перевала»… и из крайне неудобного положения ударил «Броском веретенки»! Безумное сочетание перемещений, выполнить которое еще год назад я бы не рискнул. Отец без особого напряжения скрутил корпус, отвел мою левую руку… И пропустил удар, который я спрятал под всеми этими обманками: указательный палец правой руки воткнулся ему в горло! Он закашлялся – и тут же оказался на полу. Пропустив в падении еще четыре удара. Потом за моей спиной раздался грохот упавших на пол Усмирителя и отцовских клинков, и… довольное хмыканье Кузнечика:

– Неплохо…

– Угу… – поддакнул ему отец. После того, как понял, что уйти в перекат ему не удастся…

…Я отпустил заломленную руку и в два прыжка оказался рядом со своими мечами. Только вот выхватить их опять не успел:

– А Усмиритель?!

Пришлось развернуться, и, вздыхая, броситься к центру комнаты: посоху моего великого предка действительно негоже было валяться на полу.

Несколько мгновений, которые потребовалось мне, чтобы поднять оружие, съели весь временной зазор, полученный с таким трудом: отец стоял на ногах и был готов к бою. Поэтому я забыл про свои мечи, поймал его взгляд… и заметил в нем гордость! Короткая пауза, во время которой я тщетно пытался почувствовать направление первой атаки – а потом он вбросил клинки в ножны и склонил голову в знак благодарности за проведенный бой!

Я повторил это движение, потом мысленно подсчитал количество нанесенных и пропущенных ударов и расплылся в счастливой улыбке: поединок остался за мной!

– Чего это он? – подозрительно глядя на меня, спросил у отца Кузнечик.

И получил ответ. Почти не отличающийся от того, который вертелся у меня на языке:

– Пятьдесят два его против тридцати семи моих…

…Как ни странно, но разбирать мои ошибки отец не стал. И я, рванув на себя створку окна, выскочил наружу. Короткий полет – и разгоряченное тело упало в ледяные объятия Кристальной.

Кожу сразу же обожгло огнем. А дыхание перехватило так же, как от удара в душу [116]116
  Удар в душу – в солнечное сплетение.


[Закрыть]. Я немножечко поиграл с течением, доплыл до камня, на котором летом любила загорать Айлинка, выскочил на берег и… получил в лицо горсть колючих снежинок. А через мгновение лицо слегка защипало: северный ветер, дующий со стороны Ледяного хребта, мог запросто выстудить сердце даже у такого привычного к холоду человека, как я. Поэтому я сорвался с места, добежал до опушки леса, поподтягивался на любимой ветке, поотжимался в стойке на руках и помчался обратно к замку…

…К концу восхождения по стене надвратной башни пальцы превратились в куски льда, а замерзшие шоссы начали царапать бедра. Шлепнув по плечу бдящего часового, я скатился по ступенькам во внутренний двор, подбежал к дверям донжона – и… выдернул наружу вцепившегося в ручку двери Вилима Аленто.

Потеряв равновесие, портной устремился к припорошенной снегом земле. И чуть было не впечатался в нее лицом. Пришлось поймать его за воротник шубы и поставить на ноги:

– Доброе утро, мэтр!

Вилим ошалело моргнул, промычал что-то непонятное, а потом, сообразив, кто его сбил, а потом поставил на ноги, сложился в поясном поклоне:

– Доброе утро, ваша светлость!

Я сделал шаг в сторону, чтобы его обойти и попал в свет факела, горящего внутри донжона.

Мэтр застыл, как суслик перед удавом и с ужасом уставился на мою мокрую голову:

– В-ваша светлость! Что это с вами?

– Купался в Кристальной! – честно ответил я.

Портной нервно сглотнул, кинул взгляд на ближайший сугроб и зябко поежился:

– В-в-в К-к-кристальной? З-з-зимой? З-з-зачем?!

В его глазах было столько непонимания и неприкрытого ужаса, что я не смог удержаться от шутки:

– Отец наказал…

– А меня – сын… – раздалось откуда-то сзади.

Я повернулся к папе, выглядящему точно так же, как и я, расхохотался, сдвинул в сторону впавшего в ступор портного и сорвался с места. Сообразив, что до рассвета – а, значит, до выезда на охоту – осталось чуть больше получаса.

Вихрем пробежав по коридору, я взлетел по лестнице до дверей в покои Илзе… и заставил себя пройти мимо: для утреннего визита было слишком рано. Да и мой костюм, как бы помягче выразиться, выглядел недостаточно роскошно.

Настроение слегка упало, поэтому до своих покоев я поднимался шагом. И, вваливаясь в гостиную, чувствовал себя безумно одиноким…

Как оказалось – зря: у дверей в мою спальню стояла Илзе. И пялилась в темноту…

Я слегка изменил тембр голоса и поинтересовался:

– Ну что, он там? Или ушел куда?

Девушка вздрогнула и развернулась на месте:

– Фу, как ты меня напугал…

Я тут же оказался рядом, взял ее за правую руку и прикоснулся губами к теплой-теплой коже. Потом закрыл глаза и прижался к ней щекой…

Видимо, с моих волос на руку Илзе закапала ледяная вода, так как через мгновение до меня донесся ее расстроенный вздох:

– Ушел… Ходит ночами неизвестно где… И возвращается мокрый и холодный… Вот и выходи замуж после этого…

Она пошутила. Но последняя фраза резанула меня по душе не хуже, чем засапожный нож.

– Ты… передумала? – с ужасом спросил я. И тут же почувствовал шеей нежное прикосновение ее пальцев.

– С ума сошел? Только об этом и мечтаю. Потому и не спится…

В ее голосе было столько нежности и тепла, что я тут же расплылся в счастливой улыбке:

– Спасибо, милая! Мне вот тоже не спалось. Ну, я и потренировался…

– А меня позвать не догадался?

– Я думал, что ты еще спишь…

– Уснешь тут, как же… – пробурчала она… – Стоит закрыть глаза – как начинает казаться, что все это – сон, который вот-вот закончится…

– Не закончится… Сегодня вечером ты станешь моей женой…

…– Ее высочество принцесса Илзе Рендарр!!! – объявил дворецкий, и в Малом зале для приемов настала мертвая тишина.

Замолкли все. И король Вильфорд. И беседовавший с ним граф Орассар. И граф Теодорих Ромерс, что-то втолковывавший отцу. И папа. И принц Вальдар. И обе Нейзер. И Томас. И даже я! И совсем не потому, что того требовали правила этикета. Просто… просто нам требовалось время, чтобы сообразить, что то светло-розовое безумие, в которое облачена Илзе, называется платьем…

Почему «безумие»? Да потому, что оно показывало больше, чем скрывало! А стоило Илзе сделать шаг, как все без исключения мужчины вообще перестали дышать: почти невесомая ткань подчеркивала каждое движение ее бедер, гибкость талии и полноту груди. И не просто подчеркивала – а заставляла видеть все то, что было скрыто под платьем! В какой-то момент я даже протер глаза, чтобы увериться в том, что Илзе не обнажена…

Мгновение… Другое… Третье… – и из-за спины моей невесты раздался ехидный голос Айлинки:

– Я же говорила, что они онемеют!!!

Мама тут же показала ей кулак. И… замерла, так как его величество повелительно шевельнул рукой, царственно склонил голову(!) и громогласно заявил:

– Леди Илзе! Вы прекрасны!

«Прекрасна?» – мысленно повторил я. И отрицательно покачал головой: – «Не то слово! Она – сама совершенство!»

Не знаю, каким образом Илзе смогла понять, что творится в моей душе, но в ее взгляде, направленном на меня, я увидел искреннюю благодарность. Я приложил кулак к сердцу и сказал. Одними губами:

«Я тебя люблю…»

Едва заметное движение ресниц, поворот головы, вздох – и у меня пересохло во рту: в этих, в общем-то, самых обычных жестах было обещание…

Видимо, его увидел не только я, так как по залу прокатился восхищенный шепоток. А потом до меня донесся довольный голос ее величества:

– Мэтр Вилим – настоящий волшебник. Каждый раз, когда он придумывает новый фасон, среди моих подданных начинается тихое сумасшествие…

Ответ леди Даржины заставил меня скосить глаза в ее сторону:

– Платье действительно неплохое. Но смотрится не оно, а стать! Наша стать, Нейзеровская…

Похвала Илзе в устах леди Даржины ненадолго выбила меня из колеи. Поэтому следующие несколько мгновений я пытался понять, что такого с ней могла сделать моя невеста. И пришел в себя только тогда, когда сообразил, что только что увернулся от удара в правое подреберье.

– Ронни! Не спи!!! – принц Вальдар взглядом показал мне на мэтра Дэвиро.

– Он что-то сказал?

Его высочество усмехнулся и поднял взгляд к потолку:

– Ну-у-у…

Я сжал кулаки… и качнулся вперед, заметив, что Айлинка, подхватив Илзе под руку, уже ведет ее к королю.

– Стой! Ты-то куда?! – поймав меня за пояс, взвыл принц. И на всякий случай схватил еще и за руку.

Я послушно остановился. И, игнорируя усмешки гостей, вслушался в то, что говорит его величество…

…Речь верховного сюзерена изобиловала цветастыми оборотами, лирическими отступлениями, иносказаниями, намеками и шутками. Поэтому я не сразу понял, что церемонию нашего бракосочетания будет вести он сам! А коронный нотариус Атерна, мэтр Дэвиро приглашен в Вэлш только для того, чтобы зарегистрировать наши отношения.

У меня вытянулось лицо: если мне не изменяла память, то последний раз такое уважение своему вассалу оказал то ли Реваз первый, то ли Вильфорд третий.

Кстати, удивился не я один: гости возбужденно зашептались, а коронный нотариус вообще потерял дар речи.

Насладившись нашей реакцией, Вильфорд Бервер взял Илзе под руку и жестом потребовал тишины:

– Имею честь представить вам родителей невесты! Отец – Иарус Рендарр по прозвищу Молниеносный…

Я похолодел: его величество не собирался отступать от церемонии! Значит, должен был напомнить Илзе о Кошмаре!!!

Дергался я зря: верховный сюзерен не сказал ни слова лжи, однако нарисованный им образ Иаруса Молниеносного получился таким положительным, что его можно было канонизировать! Великий полководец, бесстрашный воин и прирожденный дипломат. Мыслитель и управленец. Покровитель наук и искусств. Правитель, которого уважает и дворянство, и армия, и народ. Море комплиментов – и ни слова о Кошмаре, о его отношении к дочери и причинах, побудивших ее сбежать из Свейрена.

Образ ее матери получился таким же зримым. И… с тем же перекосом к «внешним» чертам характера. Меня это порадовало. А саму Галиэнну – нет: Видящая потемнела лицом, словно услышав все то, что не сказал король. Впрочем, стоило его величеству заговорить про Илзе, как в глазах королевы загорелся нешуточный интерес.

Я бы на ее месте чувствовал то же самое: Вильфорд Бервер рассказывал о моей невесте с таким теплом и уважением, как будто она – урожденная Бервер! И даже я, только-только начавший изучать Видение, видел, что его слова – искренни!

Подробное перечисление всех тех услуг, которые Илзе оказала народу Элиреи и короне, заняло минут пять. Потом Вильфорд Бервер расписал ее человеческие качества, сделал несколько комплиментов внешности… и я вдруг поймал себя на мысли, что горжусь. Горжусь тем, что смог заслужить ее любовь…

…Представление моих родителей и меня заняло уложилось буквально в три слова:

– Опора рода Берверов… Остальное вы знаете и без меня… Чем тратить время на описание их характеров, я лучше перейду к самой важной части этой церемонии. К обручению… [117]117
  Обручение – аналог нашего венчания.


[Закрыть]

На лицах гостей появились улыбки, а обе Нейзер одинаково приподняли правую бровь.

Оценивать их недовольство таким диким нарушением правил мне было некогда – повинуясь жесту отца, принц Вальдар подхватил меня под локоть и вывел в центр зала.

Его величество заглянул мне в глаза, а потом повернулся к Илзе. И торжественно спросил:

– Ваше высочество! Вы согласны выйти замуж за Аурона Утерса, графа Вэлш?

Я онемел. Как и все приглашенные: король Вильфорд спрашивал согласия невесты, а не ее родных! То есть признавал ее Личностью, имеющее право на принятие любого решения!

Как ни странно, Илзе восприняла это как должное:

– Да, ваше величество!

Король довольно улыбнулся, подмигнул(!) опешившей королеве Галиэнне и повернулся ко мне:

– Аурон Утерс, граф Вэлш! А вы готовы взять в жены принцессу Илзе Рендарр?

– Да, ваше величество! – отчеканил я. И только потом позволил себе посмотреть на отца.

Папа сиял! Так, как будто король только что сделал ему комплимент!

«Впрочем, а почему «как будто»»? – мысленно спросил себя я. – «Его сына признали Личностью. Значит, у него есть полное право улыбаться…»

Тем временем верховный сюзерен вложил ладошку Илзе в мою ладонь, сделал небольшую паузу и объявил:

– Я, король Элиреи Вильфорд четвертый, Бервер, объявляю вас мужем и женой!

Короткая пауза – и монарх уставился мне за спину:

– Орассар?

– Да, сир?

– Где мои подарки?

…Стряхнув ткань со свертка, вложенного ему в руку графом Орассаром, его величество с благоговением прикоснулся пальцами к перевязи из черной кожи, осторожно расправил перекрутившийся ремень, а потом протянул ее мне:

– Клинки мэтра Гарреры…

По залу пронесся восхищенный стон. А я еле устоял на ногах – лучший оружейник Диенна ковал парные мечи только под заказ! Значит, это оружие было сделано специально для меня!!!

– …Клинку рода Берверов… – выдержав паузу, добавил король. Потом возложил длань на мое плечо и ухмыльнулся: – Да, ты не ослышался! С сегодняшнего дня ты – Клинок его Величества!

Думать о тяжести свалившейся на меня ответственности было некогда, поэтому я просто склонил голову:

– Благодарю за доверие… и за бесценный дар, сир!

– А как же ваше родовое право не склонять голову даже перед королем? – ехидно поинтересовался Бервер.

Я оторвал взгляд от рукоятей мечей и склонил голову еще раз:

– Этот поклон – не короне на вашем челе, а вам, сир! Человеку, которого я уважаю…

Вильфорд посерьезнел, положил руку мне на плечо, обвел зал тяжелым взглядом и произнес:

– Аурон Утерс, граф Вэлш! Мой личный друг…

Мужчины склонили головы, дамы присели в реверансе, а я… я растерянно уставился на маму: по ее щекам одна за другой покатились слезинки…

…Минута тишины – и Илзе, выпустив мою руку, зачем-то присела в глубоком реверансе. Его величество, протягивавший руку за очередными подарками, замер и удивленно посмотрел на нее.

Моя супруга выпрямилась и четко произнесла:

– Я, Илзе Утерс, клянусь служить короне и народу Элиреи не за страх и не ради выгоды, а так, как того потребует честь рода Утерсов и моя совесть…

Вильфорд несколько мгновений смотрел ей в глаза, а потом удовлетворенно кивнул:

– Я, король Элиреи Вильфорд четвертый, Бервер, принимаю вашу клятву. И обещаю, что буду защищать вас и ваши интересы так, как того требует честь и совесть сюзерена, а так же мой личный долг перед вами.

Потом взял из рук начальника Внутренней стражи резной ларец и пару свитков и протянул их ей:

– От всей души поздравляю вас со свадьбой и дарю вам… графство Мэйсс, особняк в Арнорде, и кое-какие безделушки работы мэтра Иурана Ясного…

«Ого!!!» – мысленно воскликнул я: Вильфорд Бервер преподнес моей супруге «Серебряное графство» и драгоценности одного из известнейших ювелиров Диенна!

Обе Нейзер на мгновение вытаращили глаза: полученные в дар серебряные рудники в одночасье сделали Илзе одной из богатейших женщин Элиреи! А несколько видоизмененная клятва короля подчеркивала его отношение к ней…

– А теперь я приглашаю вас в Большой зал! – улыбнулся монарх. И тут же добавил: – Напоминаю вам, что официальная причина сегодняшних празднеств – Первая Кровь, пролитая графом Ауроном на сегодняшней королевской охоте…