Текст книги "Клинок его Величества"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Глава 9
Граф Дартэн Ратский

– Осторожно, ваша светлость! Отвар еще очень горячий!!! – увидев, что Дартэн поднес кубок ко рту, перепуганно взвыл лекарь. И, заметив, что в опочивальню скользнул командир Особой сотни, съежился, словно в ожидании удара.

– Я вижу… – прохрипел начальник Тайной канцелярии. Потом подул на приятно пахнущую жидкость, осторожно пригубил, и, прислушавшись к своим ощущениям, криво усмехнулся: – Терпимо…

Лекарь кинул взгляд на угрюмо молчащего сотника Зейна, и, увидев, что тот замер рядом с камином и не собирается ничего предпринимать, облегченно расслабил плечи:

– Пять глотков, ваша светлость! Через два часа – столько же…

Граф Ратский раздраженно поморщился, отпил из кубка и попробовал сглотнуть.

Горячая волна, прокатившаяся по горлу, принесла облегчение. После второго глотка мучивший его озноб почти прекратился, а после пятого стих шум в ушах и задышал заложенный нос.

– У вас лицо порозовело, ваша светлость! – радостно воскликнул лекарь. – Если вы выполните все мои рекомендации, то…

– Выполню. Спасибо. Свободен… – Дартэн осторожно поставил кубок на край столика, поправил подушку и подтянул одеяло под самый подбородок: – Виллар? Что там у тебя?

Сотник молча скользнул к кровати и продемонстрировал графу два небольших свитка.

Дартэн взглядом указал на печати, и, дождавшись, пока сотник их сломает, выпростал правую руку из-под одеяла…

…Первое письмо оказалось из Свейрена. От дворецкого бывшего посла Онгарона в Делирии, являющегося сотрудником Тайной канцелярии. Пробежав глазами изобилующий сокращениями текст, граф Ратский почувствовал, что у него темнеет в глазах: проклятый Утерс Законник опять расстроил его планы!!!

Заметив, как перекосилось его лицо, Виллар Зейн подобрался и робко поинтересовался:

– Случилось что, ваша светлость?

– Случилось!!! – взвыл начальник Тайной канцелярии. И чуть не задохнулся от приступа кашля. Несколько минут на то, чтобы перевести дыхание – и он продолжил. Стараясь говорить как можно тише и спокойнее: – Королева Галиэнна похищена. Прямо из дворца. Если верить слухам – воинами Правой Руки. Вместе с ней пропали Даржина Нейзер, Аньянка Нейзер и еще две девочки из того же рода. Найти их до сих пор не удается…

Сотник удивленно приподнял бровь:

– А девочки-то им зачем?

Дартэн посмотрел на подчиненного, как на юродивого и снова зашелся в приступе кашля:

– Кхе-кхе… это же… кхе… очевидно, Виллар! Законник выкрал… кхе-кхе… из Свейрена всех Видящих!!! И теперь… кхе-кхе… он может диктовать условия… кхе… всему Диенну…

– А зачем это ему? – пожал плечами сотник. – Он же Утерс! А они…

– Утерсы тоже люди! Ты вообще представляешь, какой это соблазн? – с трудом сдерживаясь, чтобы не заорать, прошипел граф Ратский. – Видящие – это оружие, от которого нет защиты! С их помощью можно делать все, что угодно, и при этом оставаться чистыми и непорочными!!!

– Да, но Утерсы… – начал, было, Зейн.

– Мы не имеем права НАДЕЯТЬСЯ на чью-то сознательность, Виллар!!! – зарычал Дартэн. – Вот ты уверен в том, что это оружие не будет использовано против его величества Бадинета Нардириена или кого-нибудь из его подданных?

– Н-нет, ваша светлость!

– И я – нет! Значит, мы должны сделать все, чтобы оно оказалось в наших руках…

– Как вы себе это представляете, ваша светлость? – спросил сотник, и на всякий случай поклонился.

– Пока – никак… Но… придумаю… – граф Ратский жестом приказал Зейну заткнуться и развернул второе письмо…

…На первый взгляд, сообщение от сотрудника Тайной канцелярии, несущего службу в Золотой тысяче, не несло в себе ничего особенного: на четвертый день марша тысяча недосчиталась пятидесяти воинов. Точнее, воинов из первых пяти десятков Первой сотни. Счесть это случайностью или дезертирством мог бы кто угодно, но не начальник Тайной канцелярии – в Первой сотне Золотой тысячи служили только избранные. Воины, прошедшие не одну военную кампанию и беззаветно преданные лично графу Гайосу Ранмарку.

Мысленно представив себе карту королевства Морийор, Дартэн криво усмехнулся – Золотые «дезертировали» в крайне удачном месте. В самой середине Фалатского леса, тянущегося вдоль берегов Алдона [42]42
  Алдон – река, по которой проходит граница между Морийором и Элиреей. Начинается в отрогах Ледяного хребта.


[Закрыть] от Равенна [43]43
  Город в Морийоре. На берегу Алдона


[Закрыть] и до отрогов Ледяного хребта.

«Дня четыре чтобы добраться до Суланского перевала, сутки-двое – чтобы перейти через горы, дней восемь на дорогу до Свейрена, дней десять – на подготовку. Значит, недели через три можно ждать первых новостей…» – подумал граф Ратский, решительно откинул одеяло, и, почувствовав, как по плечам и груди побежали мурашки, раздраженно зашипел:

– Виллар! В правом верхнем ящике моего стола – чистые листы пергамента… Кхе-кхе… Достань! Один… нет, два! Теперь садись и пиши…

Глава 10
Принцесса Илзе

…Странно, но, увидев встревоженный взгляд Ронни, я вдруг поняла, что все мои страхи не стоят и ржавого гвоздя. А ожидающее меня будущее стоит того, чтобы к нему стремиться. Поэтому, аккуратно прикрыв за собой дверь кабинета его отца, я подошла к своему любимому мужчине и нежно прикоснулась к его руке:

– У меня есть сногсшибательная новость. Где бы мы могли ее обсудить?

– В Малом зале, в Большом зале… да, в общем, где угодно… – в глазах Ронни загорелись искорки любопытства. А потом появилось волнение.

Мысленно ухмыльнувшись, я решила заставить его поволноваться еще сильнее:

– А… можно у тебя? Во-первых, мне очень хочется посмотреть твои покои, а во-вторых, обсуждать такие новости желательно наедине…

Утерс-младший растерялся! И смешно, по-девичьи, захлопав ресницами, неуверенно пробормотал:

– Мои покои – в твоем распоряжении…

В этот момент я вдруг поняла, что быть Видящей – не так хорошо, как кажется: в моей душе вдруг поднялась мутная волна ревности. Ко всем тем женщинам, которые побывали в его в спальне до меня.

Для того чтобы справиться с собой, мне потребовалось буквально пару мгновений. Но этого Законнику хватило за глаза – почувствовав изменение моего настроения, от встревоженно нахмурился, и мне стало стыдно:

– Прости! Оказывается, я жутко ревнива…

Ронни нисколько не обиделся!!! Потрепав меня по волосам, он ласково улыбнулся:

– Будешь смеяться, но я тоже тебя ревновал…

– К кому? – облегченно спросила я.

– Ко всем дворянам королевства! Когда его величество Вильфорд заговорил о том, что к середине весне ты превратишься в одну из самых завидных невест Элиреи, я вдруг представил тебя в подвенечном платье, под руку с кем-то еще, и… не смог промолчать…

В это время со стороны лестницы раздался звук чьих-то шагов, и Ронни, вспомнив о моем желании обсудить новости наедине, церемонно взял меня под руку:

– Договорим у меня, ладно?

Я молча кивнула…

…Мда. Женщинами в покоях Утерса-младшего не пахло. Ни в прямом, ни в переносном смысле. Обе комнаты – гостиная и спальня, – были обставлены крайне аскетично, поэтому приводить в них своих возлюбленных Ронни бы явно не стал. Никаких диванов, пуфиков, статуй, картин и гобеленов. Только добротная деревянная мебель, тяжелые глухие шторы на окнах, да ковры на каменном полу. Кстати, мебели было совсем мало: мощный стол персоны на четыре, способный выдержать вес стенобитной машины. Четыре самых обычных стула, сидения которых не были затянуты даже самой тоненькой тканью. Пара шкафов. Две подставки под оружие. Здоровенный сундук. И кровать… Длинная, узкая и жесткая даже на вид. Кроме этого, в каждой из комнат было по подсвечнику на шесть свечей, а на столе в гостиной – стеклянный кувшин с водой и два простеньких серебряных кубка.

«Неужели и в замке Красной Скалы он живет в таких же условиях?» – растерянно подумала я. Потом опустилась на первый попавшийся стул и посмотрела в глаза любимому мужчине:

– Наша свадьба состоится дней через двадцать. В замке Красной Скалы…

Ронни мне не поверил:

– Не может быть! Его величество…

– Его величество уже приглашен! Более того, он сказал твоему отцу, что в Вэлш он приедет с супругой и сыном…

– Это точно?

Я кивнула.

Законник засиял, как летнее солнышко! А мне… мне вдруг стало не по себе… И он это почувствовал! Рухнув передо мной на колени, он прижал к груди мою левую руку и растерянно уставился мне в глаза:

– Ты… не рада? Почему, милая?

– Рада… просто мне чуточку страшновато… – я выставила вперед палец с фамильным перстнем Утерсов и попыталась объяснить свои ощущения: – Твой отец в присутствии его величества признал меня своей невесткой. Мало того, во время разговора в его кабинете он сказал, что уже считает меня твоей женой, и что я вправе устанавливать правила своего поведения самостоятельно…

Глаза Ронни метнулись вправо-вверх [44]44
  Взгляд вправо-вверх – представление некоего визуального образа. Фантазирование.


[Закрыть]. А потом он помрачнел:

– То есть ты испугалась… меня?

Я отрицательно помотала головой:

– Нет! Я тебя нисколько не боюсь. Мне просто непривычно: раньше моя жизнь была похожа на полноводную реку, текущую по долине – течение времени было почти незаметным. Изо дня в день – одно и тоже. Все события известны заранее. От рождения и до смерти. А сейчас мне кажется, что моя жизнь падает в пропасть, как водопад: события сменяют друг друга настолько быстро, что я толком не успеваю в них вчувствоваться…

– Хочешь, я попрошу отца перенести свадьбу на более поздний срок? – спросил Ронни. И я, увидев, чего ему стоило это сказать, чуть не заплакала от счастья.

– Нет! Не хочу…

– А чего ты хочешь? – глядя на меня пьяными от любви глазами, еле слышно выдохнул он.

«Хочу почувствовать вкус твоих губ…» – подумала я. Потом зажмурилась и повторила то же самое. Вслух…

…Почувствовав прикосновение к плечу, я приоткрыла один глаз и тут же зажмурилась: свет свечи, зажатой в руке склонившейся надо мной Маришки, показался мне слишком ярким.

– Граф Аурон уже встал, ваша светлость… [45]45
  Ваша светлость – обращение к графу или графине.


[Закрыть] – прошептала служанка. – Вы вчера… это… просили вас разбудить…

Перед моим мысленным взором тут же возникло лицо Ронни: растерянный, и в то же время безумно счастливый взгляд, влажные губы, только что оторвавшиеся от моих, блестящие бисеринки пота, выступившие на его лбу… и я, поняв, что безумно соскучилась, тут же слетела с кровати.

– Ваша ночная ваза, ваша светлость…

– «Ваша светлость?» – задирая подол ночной рубашки, удивленно подумала я. Потом сообразила, что у графа Логирда было достаточно времени, чтобы довести до своих вассалов все тонкости моего нового статуса и успокоилась: – Мариш! Приготовь, пожалуйста, охотничий костюм…

Девушка удивленно уставилась на меня:

– Охотничий?

– Я собираюсь в Зал Воинов. Тренироваться. А в платье мне будет неудобно…

Маришка задумчиво посмотрела на сундук с моими вещами, потом почему-то отрицательно помотала головой, аккуратно поставила подсвечник на подоконник и метнулась к двери в коридор:

– Я сейчас, ваша светлость…

Минут через десять, чуть не заиндевев от холода, я, наконец, заметила стоящий на подоконнике таз с горячей водой. И, кое-как перевязав растрепавшуюся за ночь гриву, принялась приводить себя в порядок…

…Маришка вернулась через двадцать. И, загадочно улыбаясь, протянула мне странный обрезок ткани, с которого свисала пара широких кожаных ремней:

– Вот! Под нижнюю рубашку надо надеть поддеву…

– Зачем она мне? – вытерев лицо полотенцем, поинтересовалась я.

– Для тренировок, ваша светлость! – заявила служанка. Потом развела в стороны ремни и шагнула ко мне: – Грудь поддерживать. Ее придумала прабабушка графа Аурона, и с тех пор в роду Утерсов них занимаются все женщины, у которых она есть. Ведь бегать, прыгать и особенно падать в поддеве намного удобнее, чем без нее…

Резонно рассудив, что отказываться от вещи, используемой уже тремя поколениями женщин, глупо, я послушно скинула с себя ночную рубашку, и, вытянув руки, с интересом уставилась в зеркало…

…Больше всего поддева напоминала очень короткий корсет: мягкая, но довольно плотная ткань обтягивала грудь со всех сторон, тоненькие металлические спицы, вшитые в лиф, не давали ей колыхаться, а наплечные ремни и шнуровка на спине позволяли утягивать поддеву так, чтобы она не мешала ни двигаться, ни дышать.

– Попробуйте-ка подпрыгнуть, ваша светлость! – попросила Маришка, закончившая затягивать плечевые ремни. И гордо посмотрела с таким видом, как будто сшила эту вещь сама.

Я подпрыгнула, оценила свои ощущения и благодарно посмотрела на служанку:

– Спасибо!

Девушка разгладила невидимую складочку на лифе и сокрушенно вздохнула:

– Маловата она для вас, ваша светлость! Боюсь, заниматься будет не очень удобно. Мне кажется, вам стоит заказать мэтру Вилиму поддевы четыре, а то и пять. Ваши мерки у него есть, шьет он быстро…

«Мэтр Вилим? Быстро?» – с ужасом подумала я. И, продев голову в ворот нижней рубашки, пробормотала: – Вроде нигде не давит… Да и зачем мне так много?

Служанка фыркнула, и, подав мне шоссы, пожала плечами:

– После тренировки с его светлостью графом Ауроном вашу одежду можно будет выжимать…

Я хмуро покосилась на окно, за которым все еще лил дождь, и вздохнула:

– Ее можно будет выжимать еще до того, как я дойду до Зала Воинов: на улице, вон, льет, как из ведра…

– Мы ж не в деревне какой, ваше ве-… ой, ваша светлость! – поправилась Маришка и виновато шмыгнула носом. – Чего-чего, а зонтов у нас предостаточно…

…Зонтов в доме Утерсов действительно хватало. Поэтому к дверям Зала Воинов я добралась совершенно сухой. Если, конечно, не считать того, что, шагая по лужам, слегка промочила сапожки. Взбежав на крыльцо, я жестом отпустила Маришку и осторожно потянула на себя дверь. И, удивленно замерла, почувствовав, как гудят стены, и сотрясается пол:

– Баммм… баммм… баммм…

Несколько шагов по коротенькому темному коридорчику, прикосновение к тяжеленной портьере – и я, отодвинув в сторону плотную черную ткань, снова застыла, уставившись на лоснящуюся от пота спину Утерса-младшего.

Зрелище оказалось таким волнительным, что я ненадолго вывалилась из реальности и забыла, зачем явилась в тренировочный зал…

…Скручивание корпуса – мгновение полной неподвижности – вращение бедрами – удар… Скручивание корпуса – мгновение полной неподвижности – вращение бедрами – удар…

Правый кулак Ронни с размеренностью кузнечного молота втыкался в небольшой кожаный мешочек, привязанный к вкопанному в пол массивному деревянному бревну. И раз за разом превращал его в блин. А по его спине, словно волны по штормовому морю, перекатывались мышцы.

– Баммм… баммм… баммм…

Представив, как приятно было бы прикоснуться к ним ладонью, я почувствовала, что начинаю сходить с ума. И, чтобы охолонуть, попыталась сравнить пластику Ронни с пластикой своего сводного брата.

Сравнение оказалось не в пользу последнего: в движениях Утерса-младшего было столько дикой, животной силы, что рядом с ним Коэлин казался ребенком, втихаря стащившим с подставки отцовский клинок. Девятый меч Делирии? Ха! На мой взгляд, Ронни справился бы с тремя Коэлинами сразу. Или с парой моих эдилье [46]46
  Эдилье – избранник Великой Матери Виеры. Илзе имеет в виду Беглара Дзагая по прозвищу Равсарский Тур. (См. «Граф-2»)


[Закрыть]: ведь каждым ударом его кулака можно было запросто проломить грудную клетку медведю. Или убить быка!

– Баммм… баммм… баммм…

…Короткая пауза – и Ронни, подняв с пола до блеска отполированную палку, воткнул ее в одно из многочисленных отверстий в бревне. Потом отшагнул назад – и ставший привычным ритм ударов изменился:

– Баммм – баммм… баммм – баммм… баммм – баммм…

Пять десятков повторений с правой руки. Пять десятков – с левой. Короткая пауза, чтобы подвесить на бревно еще один мешочек. И новая смена ритма:

– Баммм – баммм-баммм… баммм – баммм-баммм…

…Вспомнить о цели своего прихода мне удалось только минут через десять, когда во время одного из жутких по мощности отбивов палка, торчащая на уровне груди Утерса-младшего, взяла и переломилась. Издав характерный «звон»…

– Это что, кемет? [47]47
  Кемет – дерево, по прочности мало чем уступающее железу.


[Закрыть] – ошарашенно воскликнула я. И, оценив толщину палки, перебитой голым предплечьем, перепуганно уставилась на предплечье Ронни: на мой взгляд, при ударе такой силы должно было пострадать не дерево, а рука!

Законник, услышав мой голос, мгновенно развернулся на месте, вытаращил глаза, и, зачем-то спрятав за спиной пойманный на лету обломок, растерянно пробормотал:

– Это… ты?

У меня оборвалось сердце:

– А ты ждал кого-то еще?

– Нет!!! – воскликнул он, мгновенно почувствовав перемену в моем настроении. – Я слышал, как открылась дверь, и подумал, что это – отец. Пришел посмотреть, насколько добросовестно я занимаюсь. Поэтому и не поворачивался… Я… я очень рад тебя видеть! Правда!!!

– Вижу… – заглянув в его глаза, успокоено выдохнула я. И, наконец, догадалась поздороваться: – Доброе утро!

– Доброе утро, милая… – Ронни сделал небольшую паузу и… ехидно посмотрел на меня: – Скажи, радость моя, что заставило тебя встать в такую рань? Неужели твое ложе оказалось недостаточно мягким, чтобы ты могла проспать до обеда?

«Шутить изволите?» – подумала я. И притворно нахмурилась: – Ложе тут ни при чем! Причина в другом: я не могла спать, так как искреннее возмущена твоим бессовестным поведением…

– Бессовестным?

– Угу!!! Помнишь, вчера вечером я попросила себя поцеловать? Скажи, тебе понравилось?

Законник покраснел до корней волос:

– Еще как…

– Так вот, вместо того, чтобы сделать ответный шаг, ты отвел меня в мои покои и пожелал мне доброй ночи! Скажи, по-твоему, это нормально?

Увидеть его движение я не успела: он вдруг оказался рядом, склонился к моему лицу, и… я на целую вечность вывалилась из реальности…

…Когда Ронни оторвался от моих губ и сделал шаг назад, я еле удержала равновесие – ослабевшие ноги упорно пытались подогнуться, и для того, чтобы не упасть, мне пришлось вцепиться в плечи своего любимого мужчины. Плечи оказались влажными от пота… но от одной мысли, что я к ним прикасаюсь, у меня снова помутилось в голове…

– Теперь я заслужил твое прощение? – хрипло спросил Законник. И, удостоверившись, что я не упаду, выскользнул из моих объятий и отошел шага на три назад.

Молодец: я на его месте поступила бы так же. Только отошла бы намного дальше. Эдак к противоположной стене зала. Так, на всякий случай.

– Ну… первый шаг к этому ты уже сделал… – ляпнуло мое второе «я». – Маленький-маленький…

Ронни сглотнул… Скользнул ко мне… и уперся грудью в мою ладонь:

– Второй шаг мы сделаем позже… – с трудом сдерживая свои желания, выдохнула я. – А сейчас время тренировки. Я пришла сюда, чтобы ты начал учить меня мечевому бою…

Мой любимый мужчина непонимающе посмотрел на меня… потом удивленно свел брови к переносице, облизал пересохшие губы, и, заставив себя успокоиться, более-менее спокойно поинтересовался:

– Зачем?

– «Из двух друзей, не объединенных общей целью, один – раб, а второй – господин…» – процитировала я свою любимую поговорку. – Я не хочу быть твоей рабыней. И госпожой, естественно, тоже. Я готова на все, лишь бы те чувства, которые я вижу в твоих глазах, горели в них как можно дольше. И чтобы ты никогда не пожалел о том, что отдал мне свое сердце. Как мне кажется, для этого надо не так много – чтобы у нас появились общие цели…

Он понял. Сразу. И… принял то, что я сказала! От осознания этого мне стало так хорошо, что я подошла к нему вплотную, встала на цыпочки и поцеловала в подбородок:

– Спасибо!

Ронни нежно провел пальцем по моей щеке, и… ехидно прищурился:

– Судя по тому, как ты одета, ты планировала начать заниматься прямо сейчас?

– Да…

– Я буду тебя учить, Илзе! Но… прежде чем мы начнем, хотел бы тебя кое о чем предупредить. Как ты понимаешь, научиться мечевому бою, ничего не делая, невозможно. Тебе придется терпеть усталость и боль в натруженных мышцах…

– Я к этому готова…

– Знаю… – кивнул он. А в его глазах вдруг появились искорки сдерживаемого смеха: – Скажи, ты готова к тому, что после каждой тренировки я буду делать тебе массаж, и… иногда буду колоть своими жуткими иглами?!

Услышав интонацию, которой Ронни произнес последнюю фразу, я удивленно уставилась на него: он слово в слово процитировал предложение, сказанное мною больше года назад!

– Ты… помнишь, что я тогда тебе говорила?

– Разве это можно забыть? – хмыкнул он. – Тогда я был уверен, что совершаю самую большую глупость в своей жизни. И умирал от стыда, вдумываясь в каждое сказанное тобой слово…

– А оказалось? – спросила я в надежде услышать нечто противоположное.

Как бы не так: Ронни тяжело вздохнул и мрачно уставился куда-то в стену:

– Так и оказалось: я вернул тебя твоему отцу. То есть собственноручно отправил тебя в Кошмар…

– Ты сделал то, что был должен… – я ласково прикоснулась к его груди, и тут же отдернула руку, почувствовав, что снова начинаю сходить с ума от желания его поцеловать: – Не казни себя, милый! Кошмар давно в прошлом. А в будущем у меня ты и твои жуткие иглы…

– Так ты позволишь мне себя колоть?

В его глазах плескалась затаенная боль. И я, решив отвлечь его от мыслей о моем прошлом, мечтательно вздохнула:

– Ради твоего массажа, любимый, я готова на все…