Текст книги "Драконье Солнце(СИ)"

Автор книги: Варвара Мадоши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

Глава 2. Подземный ход

1. Записки Аристократа

Ее сиятельство миледи Аннабель Хаксли, герцогиня Хендриксон, была чуть полноватой женщиной среднего роста, немолодой по островным меркам. Она вышла замуж за герцога в двадцать четыре года – уже возраст более чем зрелый, особенно для женщины, ибо совершеннолетие на Островах, как и везде, считается в четырнадцать, – сейчас ей сравнялось тридцать. Это в Эмиратах, где, говорят, и до пятидесяти-шестидесяти люди часто доживают, тридцать лет – почти молодость, а у нас – порог старости.

Тем не менее, герцогиня все еще была красива. Ясные глаза, густые волосы, белая, гладкая кожа, которую не брало никакое солнце, изящная линия носа с легкой горбинкой, четко очерченные губы, не слишком пухлые и не слишком худые, красивые зубы…

Никто не мог понять, как при столь исключительных чертах она умудрялась выглядеть незаметной. Когда герцогиня неподвижно сидела в своем кресле, положив руки на подлокотники, можно было подумать, что ее нет в комнате. Она говорила очень редко, а чтобы расслышать ее, требовалось прислушаться.

Она всегда присутствовала на военных советах герцога. Следовала за мужем во всех его походах, что огромная редкость: на Островах, как и везде, принято, чтобы жены владетельных сеньоров оставались в их отсутствие охранять замок. Родовым замком герцога занималась его старшая сестра, на нее же была оставлена и маленькая Мелисса, единственная наследница – при всех своих достоинствах миледи так и не сумела родить герцогу сына.

Как и многие мальчишки, юноши и взрослые воины в окружении герцога, я был влюблен в герцогиню искренней, благородной любовью истинного рыцаря, и готов был защитить ее ценой собственной жизни, если понадобится.

С течением времени наивная, детская влюбленность моя перегорела, оставив глубочайшее уважение и сострадание. Герцогиня – одна из немногих людей на Земле Быка[10]10
  Бык или Коронованный Бык – так называют единственный на этой планете континент. Та часть его, о которой известно Стару, похожа на карте, как их рисуют у него на родине («западом» вверх), на бычью голову с короной из Закатных островов.


[Закрыть], за кого я и впрямь готов отдать жизнь, если понадобится. Впрочем, пока она с меня сей сомнительной драгоценности не требовала…

Так вот, когда я уезжал последний раз из Чертовой[11]11
  Чертова Крепость – это название означает просто устаревший вариант слова «пограничный».


[Закрыть] Крепости, герцогиня перед отъездом пригласила меня к себе.

Гардеробная ее покоев была практически пуста, если не считать двух гобеленов чудесной работы – один изображал охоту с беркутом, другой – принесение бескровной жертвы (герцогиня любила изящные вещи, и неплохо ткала сама). Даже платья вдоль стен висело на удивление мало – герцогиню и сейчас гораздо чаще можно было увидеть в мужской одежде, обходящей рыцарей или руководящей тренировками всадников, чем в наряде, приличествующем ее полу и сану. И подавно, не было здесь скучающих фрейлин за пяльцами и ткацкими станками.

Сегодня, герцогиня, впрочем, решила временно забыть, что в искусстве верховой езды она превосходит даже лучших военачальников Хендриксона, как и то, что в юности она участвовала в турнирах под мужским прозвищем с гербом Рыцаря Желтого Пламени, и оделась в розовое женское блио. Одежда эта удивительно шла ей. Вместо сложного головного убора на миледи был просто белый шелковый платок, подхваченный на лбу изящным обручем. У ног герцогини стояла корзина с шерстью, тонкие пальцы как раз наматывали белый клубок.

Почему мне так запомнилась эта сцена? Наверное, дело в ярких солнечных пятнах, что лежали на полу от лучей, дырявящих насквозь забранное узорной решеткой окно. Или в листьях ползучего вьюнка, что живой рамкой шелестели по окоему. Один белый цветок даже нахально заглянул прямо в гардеробную.

– Какое упорное растение, – улыбнулась герцогиня Аннабель, проследив мой взгляд. – Все цепляется, все ползет на самый верх, хотя не знает, что там.

– Хорошо, что ползет, – улыбнулся я в ответ. – Иначе стены Чертовой Крепости были бы чересчур голыми.

– Да… – герцогиня вздохнула, улыбка ее увяла.

Скрытый смысл ее речей был мне понятен: она во всем поддерживала герцога, но в последние года два все сильнее начинала бояться за нас.

– Стар… – она подняла на меня серо-зеленые глаза, полные странной смеси тревоги и безмятежности. – Я хотела тебя попросить кое о чем…

– Да? – осторожно спросил я. Просьбы герцогини могли оказаться вполне невинными, а могли и такими, что выполнение их навлекло бы на меня множество неприятностей.

– Рассказал ли его светлость тебе о каких-либо запасных путях выхода из Адвента?

– Он показывал мне карты, – пожал я плечами. – Но все они старые. Ведь Хендриксоны потеряли этот город еще при деде его светлости. С тех пор могли произойти какие угодно изменения. Нам всем придется рисковать.

– И все-таки ты рискуешь больше, Стар.

– Мы все знаем, на что идем.

На самом деле, я был не согласен с герцогиней. В конце концов, я избегаю нешуточных опасностей штурма, отправляясь в город заранее. Просто герцогиня относилась ко мне с излишней опекой; возможно, она видела во мне сына, которого у нее никогда не было, а может, дело было в подспудном чувстве вины – ведь сначала именно она настаивала на присутствии лазутчика в Адвенте.

– Стар… – герцогиня крепко сжала руки на коленях. – Ты знаешь, сегодня я видела еще один сон.

– Еще? – я насторожился. Именно сны герцогини сказали нам, что астролог Гаев окажется в Адвенте во время штурма, до этого мы думали, что он двинулся в сторону родной Шляхты – по крайней мере, именно так докладывали наши агенты. Мы еще запаниковали изрядно: вылавливать астролога в дикой и неизвестной Шляхте представлялась нам самоубийственной задачей. Поэтому когда герцогиня рассказала свой сон об Адвенте, мы вздохнули едва ли не с облегчением. Хотя приятного было мало: ведь герцог уже собрал своих вассалов (а некоторые из них отличались недюжинным упрямством), уже назначил дату, и отложить штурм было нельзя!

Тогда-то и решено было послать меня. Проследить, чтобы с астрологом ничего не случилось, и выманить у него Драконье Солнце.

– Да, – герцогиня кивнула. – Не полный… как всегда. Ты знаешь.

Я кивнул. Сны о будущем предельно ясны и четки… настолько, что человеческий разум не может это вынести. От провидца требуется несгибаемое мужество, чтобы досмотреть сон до конца – или относительно до конца. Кроме того, человеческий разум неизменно искажает содержание посланий. По этим двум причинам пророчества всегда туманны – так мне сама герцогиня объясняла.

– В этом сне, – продолжила миледи Аннабель, – ты шел в темноте. Наверное, под землей. Я пришла к выводу, что эта реальная тьма, а не метафизическая. Нес незажженный фонарь.

– А вы уверены, что это действительно сон о настоящих событиях?

Незажженный фонарь – расхожий символ метафизических снов. Они тоже часто снились герцогине, и сложность была в том, чтобы отделить одни от других.

– Не до конца, – призналась она. – Но почти. Там все было слишком вещественным, – она сделала паузу, чтобы подчеркнуть слово «вещественный» – что бы оно ни значило в ее устах. – Потом фонарь загорелся, и я увидела тебя и еще… толпу людей.

– Толпу? – удивился я.

– Да. Причем некоторые из них вещественными не были. Одним был Райн Гаев, уверена совершенно точно. Я его видела уже не раз. Остальные… молодая женщина, очень красивая, с длинными черными волосами, она держала на руках ребенка лет пяти. Одета богато, но так, как у нас не одеваются. Еще… старичок с шаманским бубном, в одежде северян. Еще: четверо мужчин в дорогой одежде темных цветов, тоже северного кроя, и с оружием. Похожи лицами. Еще: студент с виолой на спине и беззаботным выражением лица. И… все это случится скоро, вероятнее всего, в Адвенте.

– Час от часу не легче! – я позволил себе это непочтительное восклицание, ибо действительно был удивлен. – Шаман с севера в Адвенте? Женщина с ребенком? И какие-то вооруженные молодчики? Да вдобавок мы шли подземным ходом?

– Да, – герцогиня Аннабель кивнула. – По поводу последнего я совершенно уверена. Насчет спутников могу ошибаться… это было очень странно, но все кроме Гаева расплывались, перекрещивались, словно были призраками или их вообще там не было. Так случается, если будущее не определено до конца. Значит, ты можешь встретить их или кого-то из них, а можешь не встретить. Но астролога ты выведешь из Адвента, я уверена.

– Зачем мне выводить его, моя госпожа? Мне бы только…

– Знаю! – она подняла ладонь в спокойном жесте. – Но… во-первых, он может согласиться отдать тебе Солнце, только если ты выведешь его из города. А может быть, ты уговоришь его стать нашим союзником. Вам с Хендриксоном почему-то не приходит в голову, – когда она начала эту фразу, в ее голосе так отчетливо прозвучало знакомое мне «Мужчины!», что я едва сдержал улыбку, – что астролог может согласиться сотрудничать с нами. Его светлость, безусловно, найдет, каким образом можно использовать его таланты. В любом случае, вот что я тебе скажу… Когда проникнешь в Адвент, постарайся первым делом разузнать насчет подземелий. Судя по моим снам, ты так или иначе в них окажешься. Лучше быть к этому готовым, чем нет.

– А вы не видели, чем окончилось наше путешествие? – спросил я со слабой надеждой.

Герцогиня Аннабель покачала головой.

Ну разумеется, можно было и не спрашивать. Не родился еще тот провидец, который способен досмотреть сон до конца. Если миледи когда-нибудь попробует это сделать, скорее всего, свалится от удара. Но ведь всегда надеешься на чудо…

– Только вот еще что, Стар… – тихо добавила герцогиня. Я подумал, что мне больше всего нравится, когда она раздает приказы громко, а иначе я никак не могу избавиться от ощущения, будто миледи чем-то больна. – Знаешь, сон иногда менялся. И тогда я видела, что фонарь нес астролог, а ты нес на руках девочку.

– Девочку? – удивился я.

– Да, – кивнула она. – Девочку с темной кожей. Она была без сознания. Завернута в какую-то дерюгу.

Вот это меня действительно удивило. Как ни удивительно, но никогда еще в жизни я не участвовал в спасении девушек или девочек. Как-то бог настоящий миловал. С другой стороны, надо же когда-то начинать?

Как бы то ни было, слова герцогини следовало принять к сведению. Я поклонился ей – и увидел, что нижний край ее подола испачкан травяным соком. Было совсем раннее утро, но миледи, видно, уже успела выйти из крепости по каким-то своим делам.

Солнце сверкнуло на пряди ее волос, когда я выпрямлялся.

– Береги себя, Стар, – сказала она с тоской в голосе.

Герцогиня волновалась за меня всегда так, как, наверное, не волновалась бы родная мать. Впрочем, мама сейчас понятия не имела, где я и что со мной. Я только надеялся, что она винит меня и считает предателем – тогда, наверное, она не так тоскует, и сердце ее одето стальным щитом против дурных вестей.

Итак, я поклонился герцогине и ушел. Уехал в Адвент. А сейчас с благодарностью вспоминал этот разговор. Едва услышав слухи о подземном ходе, через который будто бы сбегут благородные нобли, я понял, что это – именно то, что мне нужно.

Не скажу, что проникнуть в подземелья ратуши было особенно легко, но и назвать это трудным язык не поворачивается. Трудно – это когда вы приползаете куда-то из последних сил, истекая кровью, волоча на спине чуть сильнее раненого товарища.

А пробраться в ратушу было легче легкого. Не знаю, против кого они запирались, но не против Стара Ди Арси, который учился у лучших лазутчиков Хендриксона!

Герцогиня Аннабель… уж она-то всегда знает, что посоветовать.

Выяснив, что мне надо спасать астролога сразу и срочно, я первым делом отправился на рынок. Надо было провести кое-какую подготовительную работу: припасти напильник, например. Никакими сверхъестественными силами я не обладаю, а без сверхъестественных сил весьма трудно открыть толстую чугунную решетку, или, скажем, толстую деревянную дверь, за которой моего «клиента» могут держать. И нет нигде гарантий, что мне по пути повстречается предупредительный тюремщик с ключами. Еще нужен был фонарь – опять-таки не для меня, ибо я видел в темноте вполне сносно, а для «клиента».

Вот чего я действительно не предусмотрел в моем замечательном планчике (как известно, план тем лучше, чем он проще), так это того, что отыскать люк в этот загадочный подземный ход окажется не так просто. Простейшее соображение: если этот тайный ход действительно столько времени оставался тайным, то и запрятан он на совесть – даже не пришло мне в голову. Пророческий сон герцогини Аннабель совершенно заслонил способность думать самостоятельно. В этом-то и опасность пророческих снов. Чтобы пользоваться ими без опаски, надо быть, как минимум, герцогом Хендриксоном.

Итак, представьте себе: ратуша ночью, на кухне храпит прислуга, все видят сны… И только я, аки вор или оголодавший призрак, на цыпочках брожу по комнатам первого этажа, и щупаю стены, как идиот!

Слава богу, мое затмение в мозгах длилось недолго: я понял, что таким образом я могу провозиться до рассвета, и никакого толку не извлечь. Поэтому я сунул руку в карман и вытащил оттуда ту самую темную баночку, про которую рассказывал мальчишкам. Поднатужившись, вытащил пробку – она была очень тугой. Из бутылочки вырвался крохотный язычок пламени, расцвел костерком, затанцевал над горлышком.

– Привет, – тихонько сказал я, – Агни.

– Привет, Стар, – рассеянно сказал нежный голосок, не похожий на голоса человека, птиц или животных, и вообще не похожий на голоса смертных или богов. После паузы саламандра спросила: – Тебе не кажется, что я немного потускнела? Почему ты так долго меня не выпускал потанцевать в очаге?

– Ты замечательно выглядишь, Агни, яркая и царственная, как всегда, – прошептал я. – Ты не представляешь, в каких условиях я жил: в моей каморке даже камина не было. Не мог же я выпустить тебя в очаг в общем зале гостиницы!

– Ты мог бы, – капризно звенел тонкий голос. – Ты мог бы что-нибудь придумать.

– Агни, пожалуйста, прости меня. Я всего лишь человек.

– Ты – больше, чем человек. Ты – мой Стар. Ты на самом деле мог что-нибудь придумать.

– В следующий раз обязательно придумаю, малышка. Обязательно. Ну, ты простила меня?

– Ты же знаешь, я не могу долго на тебя злиться, – а вот теперь печальный вздох и нежные, кокетливые нотки.

– Ладно, тогда поможешь мне, солнышко? Ты видишь вокруг?

– Сколько раз тебе повторять: я вижу не так, как вы, люди. Этого не объяснишь.

– Я об этом и спрашиваю. Я нахожусь сейчас в месте, которое мы называем ратушей. Это высокое здание с каменными стенами. Ты видишь здесь где-нибудь подземный ход?

– Вижу… – она внезапно заволновалась. – Стар, там, под нами – Большой!

– Кто? – опешил я.

– Большой, Стар! Один из них! Здесь! Я вижу его! Очень плохо, он, наверное, прячется! Но он здесь, здесь! Совсем рядом!

– Тише, тише, Агни! – я погладил крошечную треугольную головку ящерки указательным пальцем. – Скажи мне сначала, кто такой Большой? И как он может поместиться где-то здесь, раз он такой большой?

– Большому не обязательно быть большим. А кто он такой… – она помедлила миг, размышляя, потом твердо закончила. – Я не смогу тебе ничего объяснить, ты ничего не поймешь.

– Он опасный – этот большой? – спросил я. Еще только и этого не хватало, как будто мне своих проблем мало.

– Нет, – решительно сказала саламандра. – Большой не опасен.

На самом деле этот ее ответ ничего не значил, я даже пожалел, что задал вопрос. С Агни станется ответить в том смысле, что Большой для нее лично не представляет никакой опасности. Никогда не знаешь, какой из возможных вариантов ответа саламандра изберет. Надеюсь только, что меня, своего друга, она не станет подставлять.

– Итак, ну где же подземный ход?! – нетерпеливо воскликнул я. – И главное, скажи мне, он проходит через подземелье замка? Место, где держат узников?

– Проходит, – тут же отозвалась саламандра. – Узников я чую. Их двое. И Большой тоже там, среди узников. А ход – он вон там.

И она махнула изящным хвостиком куда-то налево. Я обернулся в ту сторону и чертыхнулся: алый кончик, похожий на раздвоенную пику, совершенно четко указывал на дверь чулана с запасными котлами. Пришлось часть утвари оттуда выгребать – захламленность этого местечка служила показателем, что о существовании хода ни бургомистр, ни нобли ничего не знали, а то, конечно же, не позволили бы его так заваливать. Самое отвратительное, что делать это приходилось очень осторожно: было бы крайне неприятно, если бы кто проснулся да и кликнул стражу, приняв меня за вора. Вот уж поистине бесславное завершение великой эпопеи!.. Хорошо хоть, Агни мне подсвечивала вместо фонаря, не забывая, правда, возмущаться столь утилитарным использованием ее чудесной сущности.

Наконец, мне удалось разгрести среди грязных старых котлов проход к дальней стенке, нащупать дверь, ибо увидеть ее было невозможно, и – о чудо! – даже открыть ее (для этого надо было провернуть один из камней вокруг себя). Повезло, петли не слишком заржавели.

Некоторое время подземный ход шел полого под уклон, потом расширился, потом появились ступеньки, а каменная кладка стен сменилась необработанной скалой. Я понял, что нахожусь уже под фундаментом ратуши, в глубине скал, на которых стоит Адвент.

Немного погодя я увидел сбоку проржавевшую дверь, запертую с моей стороны на засов. Агни подтвердила, что темницы с пленниками и загадочный Большой – кто это такой, у меня по-прежнему не было ни малейшего представления, – находятся именно за ней.

– Полезай обратно в бутылочку, – приказал я саламандре.

– Но, Стар!

– Никаких «но». Мне предстоит работа. Зачем шокировать тобой нормальных людей?

– Между прочим, я красива! – с обидой в голосе произнесла саламандра.

– Я знаю, огонечек. Ты лучше всех. Просто не все достаточно хороши, чтобы понять тебя. Надо быть снисходительными к чужим слабостям.

– Кому это «надо», – сердито пробурчала саламандра, но все-таки нехотя залезла в пузырек. Я тщательно заткнул отверстие пробкой.

На самом деле ей там вовсе не скучно. Как-то, когда у нее было хорошее настроение, Агни призналась мне, что в пузырьке она просто засыпает. Так что совесть меня особенно не мучает.

Большого я не боялся. Во-первых, я вообще бояться не люблю, а во-вторых, восприятие Агни таково, что она запросто может обозвать Большим какой-нибудь особо древний камень. Или, скажем, что-то, чего я ни ощутить, ни заметить не могу, а, стало быть, и напрягаться нечего.

Пузырек я сунул в карман, а затем решительно отодвинул засов.

2. Записки Астролога

Иногда я сомневаюсь в правильности своих поступков. Не в сегодняшнем случае. Сегодня я точно знаю, что действовал как должно. Такое приятное чувство. И от этого приятного чувства хочется волком завыть на луну, что издевательски подмигивает мне из забранного решеткой оконца под потолком. Потому что оно совершенно неправильное.

Да, девушку я спас, и не дал обряду вызова духов превратиться в массовую бойню. Двое убитых – это, поистине, малая кровь. Однако шаманку все равно казнят завтра, и, вероятнее всего, прямо у меня на глазах. Бургомистр Фернан достаточно зол, чтобы казнить ее первой и дать мне возможность полюбоваться на всю тщетность моих усилий.

Никто не должен умирать. Это несправедливо.

Я ходил по камере взад-вперед. Не очень-то большое пространство: три шага в длину, четыре шага в ширину. Больше гроба, но ненамного. Потолок высоковат – не допрыгнешь. До окошка не дотянуться тоже, хотя никакой пользы мне бы от этого окошка не было – между прутьями нельзя даже руку просунуть.

Правда, есть еще и вход…

Это тяжелая чугунная решетка и с замком. Решетка лучше, чем сплошная дверь: за ней виден кусок коридора, с поворотом. Там наверху еще одно окно, я знаю… когда меня привели сюда, оттуда падал луч света. Спустя некоторое время луч из белого стал желтым, еще немного позже – розовым, потом иссяк совсем. Наступила ночь. Со стороны моей камеры взошла луна, то же окно, по всей видимости, было прикрыто тенью какого-нибудь строения, поэтому оттуда даже самого слабого отблеска не проникало.

Ничего. Через несколько часов свет прольется и с той стороны. Серый, тусклый свет дождливого утра: если я что-нибудь понимаю в народных приметах, дождливая погода зарядила теперь надолго. А потом меня выведут и вздернут, как хозяйки вздергивают колбасу под потолок коптиться.

Я сел на солому, наблюдая луну, и принялся насвистывать сквозь зубы. Насвистывал я колыбельную, которую тетя Ванесса все время пела мне и Рае. Под нее хорошо думалось.

Думалось о том, что необходимо каким-то образом спасти маленькую шаманку. Ей умирать вовсе не обязательно. Но что я могу сделать?… Мои обещания помочь Адвенту с армией уже не действуют: отчаянием бургомистр, кажется, доведен до такого, что он даже перестал надеяться. А может, кто-то нашептал ему, что астрологи таки не всемогущи. Какие еще могут быть варианты?… Например, мне удастся договориться с кем-то из тюремщиков…

Нет, не выйдет. Кормить меня наверняка уже не будут, так что тюремщиков я увижу только перед самой казнью – слишком поздно. Кроме того, никто из них не обладает ни достаточными возможностями, ни достаточной властью, чтобы спасти девушку… Да никто и не преисполнится к ней нужной степенью сочувствия. Цвета ее кожи будет достаточно, чтобы отпугнуть любого потенциального сострадальца.

Я смотрел на серебряную Луну в моем окне. Эй, старая знакомица, владыка подсознания, сокрытых возможностей и внутренних страхов! Может быть, решишься мне помочь?… Или мне следует обращаться к Плутону?[12]12
  …Плутон – Райн использует астрологическую систему с участием всех девяти планет, как принято теперь, хотя в Средние Века знали только шесть, а в более раннее время и того меньше. Плутон считается самой мистической планетой, его влияние с трудом поддается расшифровке.


[Закрыть]

И тут я краем глазом заметил за решеткой позади меня желтое пятно света. Эй, погодите, еще рано светать!

Я быстро, одним движением обернулся. Фонарь! Там, по коридору шел человек в длинном черном плаще и с фонарем. Сперва, конечно, я видел только пятно света, потом, когда он приблизился, я сумел разглядеть человека несколько лучше. На голову у него была нахлобучена расхлыстанная шляпа с облысевшим пером, чья плачевная форма говорила о долгой и полной приключений жизни. Рука, которая держала фонарь, была крепкой, вероятно, загорелой, но слишком изящной, чтобы ее можно было принять за руку крестьянина. Сапоги незнакомца, выглядывающие из-под плаща выглядели поношенными, то же относилась и к штанам. Рубашку или камзол я разглядеть не мог, но сомневался, что они отвечают последним веяниям моды. И при всем том плащ его оттопыривали ножны с длинным мечом.

В общем, больше всего мой ночной гость походил на наемного убийцу, солдата удачи. Однако какой смысл подсылать такого наемника в камеру к приговоренному к смерти, да еще и снабжать фонарем?

– Райн Гаев? – спросил человек, подошедши вплотную к решетке.

Голос у него был очень молодой.

– Не совсем, – я позволил себе чуть улыбнуться. Разумеется, без малейшего намека на иронию или сарказм. Так смешнее. – Я – чернокнижник, только присвоивший себе имя знаменитого магистра. А может – кто знает? – я убил его и забрал себе его облик.

– Отлично! – в голосе незнакомца явственно послышалась широченная улыбка. После чего он поднял фонарь таким образом, что тот осветил его лицо. – А меня зовут Бешеный Стар. Приятно познакомиться.

Лицо у него было очень красивым, с аристократически тонкими чертами. Вдобавок, темные блестящие кудри, которые ужасно нравятся дамам. Всю жизнь хотел быть черноволосым…

– Мне тоже приятно, хотя наше знакомство по независящим от меня причинам не обещает быть особенно долгим, – пожал я плечами. – Тем не менее, вы, разумеется, можете звать меня просто Райн, – поколебавшись, я не удержался и добавил. – Милорд Ди Арси.

– Да Ормузду в зад! – это богохульство прозвучало особенно досадливо. – Где я прокололся?

– Нигде, – улыбнулся я. – Просто я вас узнал. Я видел вашего старшего брата, а вы на него очень похожи.

На секунду я пожалел, что сказал об этом. Туз в рукаве никогда не бывает лишним. Нет, нет, все правильно. Если, конечно, я верно просчитал его цели… Так он сразу убедится, что я человек честный и наивный, – я такой и есть. Ну… почти такой.

– Уфф… ну ладно, будем говорить прямо, – лукавство покинуло взгляд моего ночного гостя, он стал острым и оценивающим, словно у банкира. – Господин магистр, я уполномочен предложить вам свободу.

– Кем уполномочены? Бургомистром Фернаном? – слегка наигранно удивился я. – Премного благодарен!

– Нет, аримановы кишки его побери, причем тут этот свиноподобный гордец! – Ди Арси поморщился. – Могут у меня быть свои мотивы, или нет?… В общем, я готов устроить ваш побег.

Ну да, мочь-то он может, но что он потребует взамен?… Совершенно ясно, что бескорыстно помогать мне этот тип не настроен. А ведь, если подумать, почти мой ровесник, на пару лет старше всего.

– А может, я не хочу сбегать, – ленивым тоном произнес я. – Я уже сказал: я вовсе никакой не Райн Гаев, а просто самозванец. Быть может, меня терзает раскаяние. Быть может, я сам хочу, чтобы меня казнили, а?

– Ну нет, – Ди Арси широко улыбнулся, показав ряд белых зубов. – Не хотите. Те, кто хотят умереть, ведут себя по-другому.

– Ваша правда, – я вздохнул. – Умирать мне не охота. Ну и в обмен на что вы хотите предложить мне свободу?

– Ах, какая грубость! А если я – бескорыстный поклонник вашего таланта?

– Ну нет, – я скопировал его улыбку. – Бескорыстные поклонники таланта тоже ведут себя по-другому.

– Значит, действительно, к делу, – Ди Арси быстро обернулся. – Ф-фу ты, крыса… Ну ладно. Словосочетание «Драконье Солнце» вам о чем-то говорит?

– Разумеется. Вот оно, – я коснулся рукой здоровенной медали у меня на груди. Даже когда меня кинули в темницу, никто не посмел не то что снять – просто коснуться сей цацки. Вот что значит сила народных суеверий. Надо думать, с ней меня и похоронят.

– Нет, нет! – он протестующе взмахнул рукой. – Настоящее Драконье Солнце! Драконий артефакт!

– А, это тот, который я будто бы добыл три года назад? – весело спросил я. – Не обольщайтесь, господин Ди Арси. Это все слухи. Вы же знаете чернь. Хлебом не корми, дай придумать легенду покрасивее. То, что я вылечил короля Саммерсонского от бесплодия и мне за это присвоили сан магистра – это, видите ли, неинтересно[13]13
  Многие астрологи и в нашем мире в Средние Века являлись искусными лекарями и диетологами: считалось, что звезды управляют не только судьбой человека, но и его здоровьем. Соответственно, и Магистры от этой традиции не отступают.


[Закрыть]. То ли дело артефакт, который мы будто бы вытащили из-под дохлой скотины! И кто бы знал, сколько бессонных часов я просидел, составляя натальную карту[14]14
  Натальная карта – собственно, гороскоп.


[Закрыть] этого непутевого владыки, и сколько…

– Слухи или нет, – он перебил меня, приподняв бровь, – но эта именно та цена, которую я возьму за ваше освобождение.

Я молчал. Он тоже. Потом Астериск Ди Арси пожал плечами и сказал:

– Что ж. Это был ваш выбор.

Он развернулся и направился прочь по коридору – может быть, немного нарочито медленно. А я подумал о шаманке. И еще подумал о том, что цена для каждого человека может быть совершенно разной.

– Стойте, – довольно громко сказал я. Он обернулся.

– Я скажу вам, где спрятано Драконье Солнце. Но взамен вы освободите не только меня. Еще одного человека.

– Девушку-шаманку? – спросил он без всякого удивления.

Я кивнул. Что ж, не так уж трудно было догадаться.

– Что ж, по рукам, – хмыкнул мой непрошенный спаситель.

– Погодите! – я поднял ладонь останавливающим жестом. – Сначала договоримся так, что вы выведете нас из подземелий до безопасного места. Причем расположение войск герцога не будет этим безопасным местом.

– С чего вы взяли, что я собрался выводить вас именно туда? – приподнял брови Ди Арси.

– Очень вероятно, что вы работаете на герцога, – пожал я плечами. – Во всяком случае, я рискнул бы это предположить.

– А не слишком ли многого вы хотите? Допустим, вывести вас из города я смогу, но «безопасное место» – понятие слишком обтекаемое. Полностью безопасных мест…

– Я имею в виду, – перебил я его, – хотя бы на милю позади расположений герцога. Там мы с вами расстанемся, и я скажу вам, где отыскать Драконье Солнце.

– А где гарантия?

– Я дам вам слово. Мое слово как дворянина, мое слово как Магистра. Это вас удовлетворит?

– Я не слышал, чтобы шляхетские роды отступались от своего слова… – медленно проговорил он.

Я не стал возражать, что со шляхетскими родами это случается так же часто, как и с благородными семействами всех остальных стран. Человеческая природа везде одинакова. Пусть репутация моей родины сослужит добрую службу блудному сыну.

– Что ж, отлично, – сказал я. – Мое слово, что я сообщу вам местоположение Драконьего Солнца, как только окажусь за стенами Адвента и в относительной безопасности. Вас устроит? Взамен я хотел бы получить ваше.

Ди Арси кивнул.

– Слово дворянина, что выведу вас и шаманку отсюда, за расположение армии герцога. Что никоим образом не сделаю ничего, что могло бы поставить под угрозу вашу свободу и жизнь.

– Отлично.

Через решетку мы пожали друг другу руки.