Текст книги "Драконье Солнце(СИ)"

Автор книги: Варвара Мадоши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

Пока я расплачивался с хозяйкой (у этого постоялого двора для разнообразия была хозяйка, а не хозяин), Вия стоя клевала носом, привалившись плечом к косяку. Мальчик-прислужник, который как раз разжигал огонь в очаге, косился на нее с изрядным подозрением: разумеется, в населенных местах Вия всегда заматывала лицо. Ладно хоть о проказе тут не слыхали, а что будем делать, если Гаев нас за собой до юга протащит, и там придется в какой-то большой город заходить?…

Ладно, решил я. Тогда и буду думать. А еще припомнилось смутно, будто, как я слышал, в Отвоеванной Земле и в Эмиратах женщины носят накидки на лицах. Предположим, Вия у нас будет какой-нибудь молоденькой стеснительной барышней оттуда… а почему бы и нет?…

Наконец мы вышли наружу. Вия еще какое-то время ждала, пока я выводил лошадей из сарая, который здесь по недоразумению называли конюшней. Кажется, шаманка зевала во весь рот, но под повязкой все равно ничего не видно.

Потом мы наконец-то сели на лошадей, и выехали со двора.

– Завтрашнее село ведь не так далеко от того, куда мы придем вечером, милорд? – спросила шаманка. Когда мы отъехали от деревни подальше, она, как всегда, размотала свой шарф.

– Поближе, – кивнул я. – Там дальше начинаются более населенные края. Мы деревеньки две-три будем за день проходить. А к чему ты это?

– Давайте завтра никуда не пойдем, – сказала она. – Раз начинаются населенные края… Гаев, если не свернет, уже не станет срезать путь через леса… не будет смысла. Если верить карте.

– Да, – я кивнул.

– Вот… значит, еще один день особенно ничего не изменит. Давайте лучше завтра отдохнем.

– Ты не заболела? – спросил я с некоторой тревогой. – Или это опять твои шаманские штучки?…

– Нет, просто… милорд, разве вы не помните?… Сегодня последний день седьмого месяца. Завтра полнолуние… и Ламмас.

– Ламмас?… – я удивленно моргнул. – Что это такое?

– Как, вы не знаете?!

– Первый раз слышу.

– Ламмас, – повторила Вия. – Он же Лугнассад. День, когда Древние Боги начинали стареть и дряхнуть. В Самхейн они умирали, в Йоль возрождались… милорд, вы же выросли в Радужных Княжествах! Разве вы никогда прежде не слышали об этих праздниках?!

– Сегодня от тебя слышу в первый раз, – пожал я плечами. – Ламмас… Лугна… Лагна… на что?

– Лугнассад, милорд…

– Ха! Ну и названьице… Там что, у них бог плодородия как раз в этот день в кустики сходил?

– Бог плодородия? – Вия покачала головой. – О чем вы, милорд?… Древние боги почти все были связаны с землей, со смертью и возрождением.

Что-то такое прозвучало в словах шаманки… что-то толкнулось в сырых, холодных гроздьях тумана по обе стороны тропы. «Самхейн!» – вздохнул туман. «Ламмас», – хлюпнула трава под ногами.

– И что? – спросил я. – Это же просто дни в году, которые праздновали тысячелетия назад. Чем они могут быть опасны?

– Уж вы-то, милорд, должны знать, что праздники вовсе не перестают быть праздниками с течением столетий, – строго сказала Вия. – Это дни, когда ткань бытия нарушается. Когда все наоборот. Дни, о которых мы говорим, связаны с фазами Луны. Освобождается сила, благодаря которой наш мир обновляется… точнее, так было когда-то. Теперь этой силой владеют новые боги. Но здесь… – шаманка промолчала.

«Где новый бог убит», – ехидно качнули ветками осины по обе стороны дороги.

– Так, и чем нам может угрожать этот праздник здесь? – деловито спросил я. – Кстати сказать, за двадцать лет местные жители ничего такого не заметили…

– Местные жители наверняка заметили связь с полнолунием, – покачала головой Вия. – Скажете, нет?

Крыть было нечем. Еще когда я был совсем малышом, нам было прекрасно известно, что в полнолуние из дома лучше не выходить.

– А чтобы обратить внимание, что некоторые полнолуния опаснее прочих, нужно порядочно времени, – припечатала Вия. – За какие-то двадцать лет с этим не справиться. У людей столетия уходили. Ну… может, где-то и справились. В деревеньках подальше, где память прежних времен еще умудрились сохранить.

– Ну хорошо, если ты считаешь, что так разумнее, день и в самом деле можно переждать, – пожал я плечами. – Или ночь. Ведь если полнолуние, разгул каких-то там сил должен быть только ночью, под луной, верно?

– Надеюсь, что так, – осторожно сказала Вия.

– Ну тогда и вовсе никаких проблем. Ночи-то мы с тобой и так проводим под крышей, – заметил я довольно легкомысленным тоном.

Когда мы проехали еще с полмили, Вия вдруг произнесла:

– Милорд, а почему вы не выпускаете Агни?

– Она не любит такую погоду, – пожал я плечами. – А что, ты по ней соскучилась?… Ну ладно, можно и выпустить, отчего нет.

Я действительно раскупорил пузырек. Ящерка в кои-то веки оказалась недовольна пробуждением: и холодно, и сыро, и в воздухе что-то не то, и вообще ей тут не нравится… Правда, услышав, что о ней справлялась Вия, сменила гнев на милость, и пересела на плечо к своей новой подружке. Спряталась у нее в волосах. Вот странно: со мной Агни болтать просто обожает, но мне ни разу не удалось поймать ее на том, чтобы они с Вией о чем-то вообще разговаривали. Как-то я спросил Агни, почему тогда ей так нравится проводить время с шаманкой. Будь ящерка человеком, она бы пожала плечами. «С ней просто приятно быть рядом, – ответила она. – Она же все время меняется». «А я? – спросил я. – Я тоже все время меняюсь?» «Нет, но тебе и не нужно», – ответила Агни тоном, каким взрослые часто просвещают детишек-несмышленышей по поводу самых простых и элементарных вещей.

День вообще оказался пасмурный: восхода солнца мы даже не заметили. Но уже ближе к полудню, когда мы сделали привал, дали лошадям отдохнуть, а потом поехали дальше, солнце наконец-то показалось. Выглядело это феерически: туман вдруг вспыхнул золотом, молочной белизной и бирюзой, капли воды на волосах Вии, на гриве Гая заискрились, словно живые драгоценности.

Я увидел, как Вия улыбнулась… а потом глаза ее расширились от ужаса.

– Мне не нравится этот туман, – резко произнесла она.

Тут я каким-то образом понял, что она имела в виду. Почувствовал, что ли?… Услышал?… Краем сознания засек.

– Стой! – я натянул поводья. – Слушай!

Мы прислушались. Может, показалось?… Да нет. В лесу сквозь шелест листьев что-то странно шумело или жужжало – словно рой.

– Вот что, – сказал я. – Держись-ка поближе ко мне. Да не так! С левого бока! Что под руку лезешь?…

Вия пожала плечами и щелкнула поводьями, заставляя Гая обойти Иллирику и почти притереться к ней боком. Я же опустил руку на рукоять меча… и очень вовремя. Потом что в тот же момент что-то вылетело из тумана, свистнув возле моего уха. Вия вскрикнула.

Меч я выхватил прежде, чем успел об этом подумать. Рубанул – и только после заметил, что именно рубанул. Хорошо хоть по Вии не попал: она, умница, догадалась пригнуться. Тонкая нить, перерубленная, упала вниз и канула в тумане.

– Спасибо, – сказала Вия, потирая шею. – Чуть не заарканили, с-сволочи.

По пальцам у нее протянулась красная полоса. Должно быть, шаманка тоже услышала свист и успела подставить под нить руку, чтобы петля не затянулась на шее.

Вдруг что-то метнулось прямо мне в лицо, то ли птица, то ли летучая мышь – если мыши летают днем, – дохнуло пламенем. Я взмахнул Косой… попал! «Летучая мышь» тонко вскрикнула, и я краем глаза увидел, как в сторону отлетело легонькое, разрубленное напополам тельце со стрекозиными крылышками. Опять свист… я вскинул руку, защищаясь, и липкая нить петлей обхватила мое запястье. Тут же я почувствовал острую боль в руке: нить была не просто липкой, она еще почему-то жглась.

«Вот уж!» – подумал я с досадой, перерубая «поводок». К сожалению, сама липучка никуда не делась. Вия ругнулась слева от меня: я заметил, что она отмахнулась от чего-то кинжалом.

– Они дышат огнем! – крикнул я. – Осторожней!

– Это феи, Стар! – ахнула Вия. – Эльфы! Надо бежать! В галоп!

– Какой галоп в тумане?!

Вия только матернулась – да так крепко, как девушки вообще-то материться не должны. Впрочем, в этой ситуации я мог с ней только согласиться.

Феечки. С крылышками. По цветочкам порхают. Рассказать тому, кто не бывал в Радужных Княжествах, – вот уж он посмеется. Кто бывал, тот знает, что эти самые цветочные феи – одна из главных напастей, которая только может подстерегать путников. Одно счастье: они никогда не нападают на дорогах, только защищают от людей свои владения в глубине леса. То есть раньше не нападали. Девять лет назад. Обнаглели?…

Расплодились?!

Тогда почему нас никто не предупредил?! И почему, черт побери, мы раньше на них не наткнулись?! Все этот Ламмас пресловутый, будь он трижды неладен!

– Давай, – крикнул я. – Хотя бы рысью. А может, твой Гай сквозь туман видит?!

– Он-то, может, и видит, – резко ответила шаманка. – Я – нет.

Тем не менее, проклятого коня пришпорила. Я тоже пришпорил Иллирику, пуская ее легкой рысью. Еще две или три паутинки свистнуло мимо нас: одна хлестнула Вию по щеке, оставив длинную кровоточащую царапину, одну шаманка отбила кинжалом, другую я – мечом. А потом феи хлынули на нас потоком.

Вам когда-нибудь случалось потревожить осиное гнездо или, скажем, пчелиный улей?… Так вот, очень похоже. Они маленькие, их много, и жалят они больно. А еще эти самые липкие нитки… Вообще-то, это просто паутина. Но она тонкая и врезается в тело. Стоит такой петле захлестнуться вокруг тебя – и все, на скаку уже не снимешь. Шлейку можно обрубить – проще простого. Ну и что?… Липкая гадость осталась, жжется, мешает, движения сковывает…

И огонь опять же…

Моя Коса, увы, слишком длинная – не приспособлена она для конного боя. Нам с Вией волей-неволей пришлось разъехаться, иначе я непременно порубил бы ее заодно с нашими противниками. Впрочем, противников я рубил не так уж много – верткие, зар-разы… Нет, с десяток или даже больше все-таки упали под копыта Иллирике, но что такое два десятка?… Капля в море. Их было две сотни, если не больше. Иллирика же запаниковала, заржала, поднялась на дыбы… Правильно, я бы тоже поднялся: ведь феечки, не будь дуры, целили в кобылу не меньше, чем в меня. Сперва на дыбы, а потом, ясное дело, понесла.

Тут уж мечом махать стало и вовсе невозможно, и мне волей неволей пришлось нести Косу в оставленной в сторону руке, потому что вкладывать ее в ножны я не хотел (и не смог бы, наверное!). Феи не отстали: неслись следом раздраженным роем. Может, мы и в самом деле их гнездо потревожили?!.. Да нет, чепуха: всем известно, что цветочные феи гнездятся на цветочных полянах и лугах, а какие тут луга?… Сплошные осины…

Как ни странно, одну из атаковавших меня фей снесло встречным воздушным потоком прямо на меч. Услышав предсмертный писк, я удовлетворенно хмыкнул – и смахнул с лица вторую фею, которая примерилась дыхнуть пламенем мне прямо в левый глаз. Смахнуть-то смахнул – рука у меня тяжелая, а много ли такой малявке надо?… Другое дело, что тут же у меня перед глазами возник низко нависший над тропой сук, и пригнуться уже не получилось.

Я даже не успел устыдиться собственной глупости, летя с лошади. И про Вию не успел подумать. Зато почему-то подумал, что испачкаю плащ – жалко…

Записки Астролога

Тем днем мне не удалось как следует выспаться. Проснулся я уже сразу после обеда, с гудящей, горящей головой, и, как я ни ворочался на жестком тюфяке, так и не смог как следует заснуть. Тогда я поднялся, окатил голову водой из кувшина и, закутавшись в плащ да прихватив с собой заплечный мешок (я никогда не оставлял вещей в комнате даже на короткое время), вышел на улицу.

Меня сразу насторожил туман – обычный в этих местах с утра, он почему-то не рассеялся даже к середине дня. И еще… когда я подошел к растущей во дворе березе и прислонился к ней затылком, то не почувствовал отклика. Нет, дерево, определенно, было здешним и определенно все пропиталось той самой силой, которой управляло Драконье Солнце, но в то же время… По какой-то причине эта сила не тянулась ластиться ко мне, как домашний котенок, а ждала, затаившись, словно его дикий собрат.

– Говорят, сегодня день-то… особенный… – вдруг услышал я. В тумане все звуки разносятся странно: иногда не разберешь, говорят совсем далеко, или у тебя над ухом. Но в этот раз я сразу же понял, что говорят у калитки. Это хозяину привезли дров, и он расплачивался с дровосеком.

– Мало ли что говорят… – уклончиво заметил хозяин.

– А все-таки… бабы шепчутся… вроде как у нечисти праздник. Луна потому что.

– У нечисти праздник каждый месяц – как у баб текучка. Потому что луна. Глупости-то не болтай – а то еще боги услышат…

– Кому нас здесь слышать…

– Но-но, а все же лишнего не надо! Старика Ива-то вон, говорят, молнией…

– Врут они все – скажешь тоже, молнией! Молодуху свою с мельником застукал, вот его и хватило. Мне жена рассказывала.

– Ты давай-ка, лучше, чем болтать, ставь воз к сараю…

– Да ладно тебе… Н-но, Крапчатый…

Голоса отдалились, а я так и застыл посреди двора, прижимаясь затылком к бесполезной березе. Особая ночь, говорят. Луна, говорят. А Астериск Ди Арси почти уже догнал меня.

А я почти уже составил его гороскоп. Почти совсем. Мне осталось просчитать совсем немного влияний.

«Я безнадежный идиот, – сказал я сам себе. – Тебе радоваться надо, Райн, если с ним что случится! От счастья прыгать!»

Но прыгать я не стал. Вместо этого отлип от дерева, и порадовался, что дорожный мешок уже у меня на плече. Не надо заходить в таверну и терять время.

Вокруг этой деревни частокола, или даже просто насыпи не было – здешние места считались уже гораздо более спокойными. Да и замок близко. И белый день. Поэтому мне не пришлось, как часто в последнее время, перелезать ни через какие стены. Однако лес не обрадовался моему приходу – это я тоже уловил сразу. Вот так заходишь в дом, и по чуть напряженным складочкам у рта хозяйки, по тому, как пугливо спрятался за занавеску ребенок, понимаешь, что тебе тут не рады.

Я неспешно направился вглубь леса. Шагал без тропы, и от каждого шага сквозь хвою проступала вода от прошедшего ночью дождя. Было очень тихо, даже упрямого дятла, который, кажется, долбит при любой погоде, не слышно. Хвойные ветки парили где-то высоко-высоко надо мной, теряясь в тумане. Деревня, по моему расчету, осталась далеко позади – случайных грибников и охотников поблизости оказаться не должно.

Я остановился. Кругом было тихо, так тихо, что, кажется, слышно, как трава растет и копошится в ней всякая мелочь. Так и хочется что-нибудь сказать – просто так, ради звука хоть чьего-нибудь голоса. Я кашлянул и произнес:

 
– Разум к счастью стремится, все время твердит:
«Дорожи каждым мигом, пока не убит!
Ибо ты – не трава и когда тебя скосят —
То земля тебя заново не возродит!»
 

Разумеется, лес молчал в ответ. Высокие сосны, кажется, усмехались: «Ты-то, может, и трава – перед нами».

Я двинулся вперед, и через несколько минут увидел фею – она выюркнула откуда-то из крон деревьев, медленно и осторожно подлетела ко мне… отпрянула.

– Ну же, – сказал я, снова вслух. – Может быть, проводишь меня к вашему капищу?…

К капищу мы добрались, наверное, только под вечер. Пришлось идти далеко и быстро – что весьма неудобно, если шагаешь почти без дороги. Феечкиного умишка хватало, чтобы выбирать для меня звериные тропы, но все-таки нам часто преграждали путь совершенно непроходимые заросли или валежник. Кроме того, феечка-то сменялась – время от времени из-за деревьев вылетали новые и сменяли товарку. У меня же сменной пары ног не было.

В общем, у меня было достаточно времени проклясть и Астериска Ди Арси, и Драконье Солнце, и его дурацкую идею меня преследовать. А больше всего я успел проклясть шаманку. Без нее Ди Арси, небось, до сих пор болтался бы в окрестностях Адвента, не зная, где меня искать.

В общем, я проклинал, а ноги несли меня все дальше и дальше. Помню, где-то часа через полтора я остановился, присел на очередное поваленное дерево и поел хлеба с сыром и луком, а потом поспешил дальше. Меня гнало неосознанное беспокойство. Я знал, что сегодня ночью Ди Арси угрожает опасность. Я догадывался, что опасность эта может быть связана с жаждущими жертвоприношения… Ошибиться я не боялся – ошибкой больше, ошибкой меньше, мало ли их у меня было?… Я боялся опоздать.

Я успел задолго до начала празднования. Солнце уверенно отрабатывало последние мили ежедневной барщины, но краснеть и уходить на покой еще даже не думало. Туман после обеда рассеялся, и широкие золотые лучи ножами разрезали воздух между стволами. Поляна, на которую привели меня феи, казалась совершенно пустой. Ну или была пустой, когда я, тяжело дыша и едва пробравшись через очередной бурелом, только что клочки плаща на ветках не оставляя, буквально вывалился туда. Помню, еще сапогом зацепился, потерял равновесие, и вынужден был пропрыгать пару саженей на одной ноге. Как еще умудрился не упасть!..

Так вот, поляна была совершенно пуста. Высокая трава, сплошь покрывавшая ее, казалась серой. Вокруг возвышались буки, перемежаемые редкими елями. Серые ошметки паутины только добавляли последним неопрятности. Еще было очень тихо – как весь день сегодня. Так бывает тихо перед грозой, вот только грозы не случится, в этом я был уверен. Разве что в переносном смысле.

Я расправил плечи и огляделся:

– Ну?… – я старался говорить как можно мягче и дружелюбнее. – Я пришел. Не хотите ли показаться, господа?…

Разумеется, так сразу они не показались. Я и не ждал. Я отошел к краю поляны, потому что там заметил лежащий на земле поваленный ствол дерева, на который вполне можно было бы присесть… Когда я приблизился к нему и смог рассмотреть получше, то увидел, что ствол опален. Не скажу, что это меня так уж удивило.

Я присел на обугленную валежину, стащил с плеч мешок и развязал горловину. Перекусим, что ли…

Слизывая с пальцев последние крошки сыра, я услышал шорох с той стороны поляны. Поднял голову… Ко мне неспешно, раздвигая копытами высокие травы, шел единорог. Очень старый единорог: в гнедой гриве виднелись пегие пряди, да и зубы, когда он чуть приоткрывал пасть, фыркая, выдавали возраст. В пасти желтели клыки – очень острые и длинные, таких у лошадей или косуль не встретишь, один надломлен. Но все равно мне не хотелось бы встретиться с этим зверем в поединке. Тем более, что острый витой рог блестел темной бронзой, ловя солнечные лучи. Единороги сбрасывают рога в конце осени, как лоси, весной у них отрастают новые.

Стараясь быть учтивым, я поднялся ему навстречу.

– Приветствую тебя, хозяин леса, – сказал я как мог приветливо. – Прости, что забрел сюда без разрешения, но у меня были очень веские причины поступить так.

Откуда-то сверху слетел ворон. Уселся на макушку единорога между ушами и повернул голову, уставившись на меня бессмысленным черным глазом. Потом открыл клюв и прокаркал – почти чисто, почти по-человечески:

– И тебя приветствую, Хозяин.

Честно говоря, такое обращение грело бы мне душу куда больше, если бы я не понимал, какой смысл стоит за ним.

– На праздник пришел? – спросил ворон. – Гостем будешь?

– Возможно, – я склонил голову. – А может быть, и нет. Там посмотрим. Вы будете встречать праздник здесь?

Ворон ничего не ответил, все так же смотрел на меня, будто интересовался – зачем, мол, спрашиваешь очевидное?… Как будто и так не понятно.

– Тогда я подожду, – сказал я, присаживаясь на бревно. – Не возражаешь, хозяин леса?

Ворон снова не ответил ничего, сорвался с головы единорога и улетел… только пара черных перышек упала в траву.

Я наклонился и подобрал одно. Потер между пальцами. В детстве, помню, казалось: между перьями птиц живет ветер…

Единорог наклонил голову в траву и принялся жевать, неожиданно сильно дергая длинные стебли. Я нагнулся, достал из сумки плоский матерчатый мешочек. Там лежала пергаментная тетрадь с вычислениями. Накануне я решил зарисовать гороскоп, чтобы уж без ошибок. При мне была и походная чернильница, но я знал за собой страшную неаккуратность: начну писать на коленке, обязательно клякс наставляю. Поэтому я просто принялся разглядывать схему, составляя набросок толкования в уме. Самое любимое…

Все выходило совершенно правильно. Сегодня. Сегодняшний день – кризисный. От того, как разрешится кризис, зависит очень и очень многое…

С дерева слетела феечка и присела мне на плечо. Еще пара пристроилась у сапога в густой траве. Я не стал их отгонять – феечки мне не мешали.

Я разглядывал натальную карту, вертел ее то так, то эдак, и, кажется, упустил момент, когда на поляне все начало меняться. Свет стал тусклее и более оранжевым, единорог прекратил жевать… Я вскинул голову, и обнаружил, что откуда ни возьмись появилось еще несколько единорогов. Эти выглядели моложе, через короткую шерсть можно было разглядеть длинные, извилистые шрамы. По весне единороги дерутся за самок…

Молодые повели себя иначе – не так, как старик. Они по очереди подходили ко мне и преклоняли колени в траве. Первый раз я чуть ли не подпрыгнул – а вы попробуйте остаться спокойным, когда заточенный до игольной остроты кончик рога оказывается где-то в непосредственной близости от вашей шеи! Второй раз было легче, на третий я почти привык, ну и так далее.

Единороги закончили представляться и разошлись по поляне. Вороны больше ниоткуда не слетали и ничего не говорили, я тоже молчал, так что человеческих слов над поляной не раздавалось. Только единороги время от времени фыркали, да какая-нибудь феечка со стрекотом проносилась с ветки на ветку.

Потом я услышал шум и шорох. Солнце почти зашло, но алые отблески на стволах деревьев не погасли, а как будто даже разгорелись сильнее. Да не просто разгорелись! Они танцевали, перемещались…

Я вскочил, уронил тетрадку в траву… Сидящие возле меня феечки в возбуждении вспорхнули, присоединились к своим товаркам, бестолково носящимся под ветвями поляны. Саламандры! А кто же еще!

Саламандры высыпали из леса разом, как будто плотину прорвало. Расплескались по валежнику, по ветвям деревьев, зашныряли в траве, осветив поляну мерцающим, неверным светом. Вот ей же ей… скажи мне кто – не поверил бы. Саламандрам стоит только сбиться в стаю, как они тут же из себя выходят, жгут кругом все что ни попадя, но эти пока ничего жечь не спешили. Двое прошмыгнули совсем рядом со мной. Одна задела сапог, не оставив на коже ни подпалины, другая спрыгнула с ветки мимо моего лица – точно прохладный ветерок пронесся.

Алые, трепещущие огни бестолково и хаотично расцветили лес, как будто отражая ускоренное в миллиарды раз безумство ночного неба. Вот уж!

А потом на поляне появились те, кто так долго и безнадежно меня преследовали, не зная, что на самом деле это я преследовал их.

Наверное, если бы меня не отвлекли саламандры, я расслышал бы появление Стара Ди Арси издалека. Он ломился, не пытаясь скрываться, не отвлекаясь на последствия. Однако я увидел его уже тогда, когда он почти появился на поляне. Он бежал по лесу, перепрыгивая через поваленные стволы и огибая живые деревья. Вселенская тьма его побери, у меня бы так ловко даже днем не получилось! В руках баронский сын нес обнаженный меч. Иногда, если кто-то из саламандр или феечек слишком приближался к нему, Ди Арси описывал мечом мощный полукруг, отгоняя нападавших. Правда, ни разу не попал. Как будто… не видел!

Когда он, наконец, вбежал на поляну и одна из саламандр прыгнула ему на голову – она тут же соскочила, но лицо его осветила, как нарочно, – я увидел, что глаза его закрыты. Или показалось?

Кстати, о саламандрах… с ним же была какая-то саламандра, он ее называл Агни. Куда делась?… Бросила его? Пропала по дороге?

Целая стайка саламандр пробежала позади Ди Арси, он быстро обернулся к ним, взмахнул мечом и сделал несколько шагов назад… Тут же несколько феечек бросились на него спереди, заставляя снова пятиться. Я понял наконец-то – можно было и раньше догадаться! – что его планомерно оттесняют к центру поляны.

Шаманка появилась из леса, совсем с другой стороны. Вообще-то, она выскочила почти у меня из-за спины и приземлилась в прыжке на то бревно, на котором я только что сидел – при желании я мог бы поймать Вию Шварценвальде за рукав. Не стал. Теперь-то я разглядел: она действительно шла с закрытыми глазами.

Шаманка плавным, грациозным шагом направилась к центру поляны, как будто ее тянуло туда на канате…

Вот уже оба моих незадачливых преследователя оказались именно там, куда их загоняли… А солнце уже почти зашло… или даже совсем зашло – я не мог бы поручиться. Впрочем, если предположить, что жертва должна быть принесена точно тогда, когда угаснет последний луч…

Вия и Ди Арси стояли спина к спине. Ди Арси – по-прежнему с мечом, на котором не было ни капли крови, шаманка плавным движением извлекла из обоих рукавов длинные ножи. Глаза у обоих все еще были закрыты.

Лицо Вии вдруг показалось мне удивительно знакомым. Как будто я видел его… когда-то очень давно. Во сне или в воспоминании о сне.

В кронах деревьев засмеялись вороны.

«Что за… – подумал я ни к селу ни к городу. – Ведь вороны ночью спят…»

Старший единорог взвился на дыбы и яростно заржал.

А меня захлестнула волна всепоглощающей… ненависти? Злобы? Возбуждения? Наплыв эмоций был такой сильный, что я, кажется, застонал и даже потерял соображение на секунду. Весь мир пропал – я не помнил себя прошлого, не думал о будущем. Перед моими глазами только и было, что красная пляска саламандровых огней. Сегодня Ламмас! Сегодня последний всплеск угасающей силы лета! Оно, вечно живое, вечно молодое! Не древнее мертвых скал, но такого же возраста, как я, Райн Гаев!

«Выпейте вина, Хозяин», – ласково прошептала, склонив передо мной голову, незнакомая рыжеволосая девушка. Кожа ее сияла золотым светом, и такими же золотыми были глаза на нежном лице.

Она протягивала чашу, выдолбленную из целого дубового чурбака… кто же делает из дуба чашки?

Я принял долбленку из ее рук, и почувствовал, как от девушки на меня дохнуло жаром.

– Саламандра? – спросил я.

Она только хихикнула, и тут же подруги подхватили ее под руки и унесли прочь в танце. Страсти во мне бушевали по-прежнему, но теперь, после короткого затмения, я вернул себе способность хоть как-то мыслить. Огни вспыхнули ярче, как будто саламандры увеличились в размерах, но это все же были именно саламандры, никакие не прекрасные девы. Ох Райн, о чем говорят такие видения, а?… Вот именно!

Чашка осталась у меня в руках.

А посреди поляны происходило жертвоприношение.

Теперь в игру вступили единороги – они кружили вокруг своих жертв, яростно ржали. Время от времени кто-нибудь из них бросался на Ди Арси или на Вию, но почти тут же отпрыгивал. Я заметил, что шкуры многих единорогов украсили свежие кровоподтеки: меч Стара Ди Арси, определенно, не был самым худшим на континенте. Один из единорогов и вовсе валялся на земле поодаль, в конвульсии дрыгая ногами и отчаянно силясь подняться… поток алой крови хлестал из его шеи, несмотря на засевший в ране нож. Шаманка упала на одно колено, уже безоружная. Она зажимала левой рукой рану на правом плече. Куда делся второй ее нож, я не видел.

Я знал еще одну девочку, которая, наверное, именно так и сражалась одна против всех, прежде чем погибнуть…

Стар Ди Арси тоже был ранен, но пока еще успевал отмахиваться мечом за обоих. Не открывая глаз. Что он видел?… Чем ему представлялся этот бой, бесполезный и безнадежный?…

Стоит мне еще немного подождать – и я избавлюсь от своей главной проблемы.

Я поднес чашку к лицу. Принюхался. Ну точно, кровь. Или наваждение.

Что бы это ни было, в чашке его оказалось совсем немного – я осушил ее одним глотком. Отбросил в сторону и шагнул вперед, срывая с пояса кинжал.

– Эй! – крикнул я. – Вы хотели жертв?! Сейчас их тут будет предостаточно!

Пляска огней. Пляска звезд. Астрологу ли не справиться со звездами-недоделками?…