Текст книги "Драконье Солнце(СИ)"

Автор книги: Варвара Мадоши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

Записки Аристократа

Вообще-то в окружении Хендриксона чего только ни рассказывали. Мне приходилось слушать истории вроде этой: когда женщина после ночи любви – или во время – набрасывалась на мужчину с ножом. Но обычно этому хоть какая-то причина была – например, она за своего отца мстила, или просто так… мстила, в общем. Однако сейчас я был совершенно уверен, что малознакомых мужчин, которые могли бы оказаться родственниками Фильхе, не убивал (да и разве жрицы не должны отказываться от всякого родства, когда принимают на себя служение?), и вообще, ничего такого, что могло бы навлечь на себя ее недовольство, не делал. Или все-таки?… Вроде, ей нравилось…

Разумеется, от ножа я увернулся. Двигалась жрица быстро, но боевого опыта ей недоставало. Я откатился в сторону, она кинулась на меня еще раз, вопя «Умри!», потом снова… Я подставил ей подножку и, когда она полетела лицом вперед, быстро вскочил и заломил ей руку за спину. Ту самую, что с кинжалом. Выкрутил ей запястье, заставляя пальцы разжаться, и оружие выпало из руки, глухо стукнувшись о плетеный половик. Ну вот…

– А вот теперь можем поговорить, – я хотел, чтобы мой голос звучал холодно и размеренно, но, боюсь, вышло всего лишь растерянно и почти испуганно. – Что это на вас нашло, моя леди?

– Убийца! – прошипела она сквозь стиснутые зубы. – Палач! Ненавижу! – и попыталась извернуться. Я надавил на руку чуть сильнее – не хотелось, а придется! – и она зарычала уже не от ярости, а от боли.

Та-ак… Похоже, отец – не отец, а какой-нибудь там брат все же имел место. Но я мог бы поклясться, что последние два-три года никого не убивал из благородного сословия… Разве что того юношу на дуэли, но он был с Островов, и семью его я прекрасно знал… Нет, не сходится.

– У вас истерика, мадам, – холодно сказал я. – Успокойтесь и скажите мне толком, что происходит и чем я вам не угодил. Вы, помнится, сами меня к себе пригласили. Я не напра…

– Сволочь! – перебив меня, прокаркала Фильхе мерзким, осипшим голосом. – И ты сволочь, и шлюха твоя! Гад! Ты мне всю жизнь… ты нам всю жизнь…! – она снова зарычала. Тело ее было напряжено хуже туго натянутого лука, мне стоило огромного труда удерживать ее.

– Черт побери! – я встряхнул ее. – Да успокойтесь вы! Я же ничего…

– Кевгестармель! – пролаяла она. – Ты… отвратителен! Ты – это он! Думал, я не вижу?! Я его жрица! Меня в огонь кинули, чтобы посвящение снять! А все равно – вижу!

Я замер. Жрица Кевгестармеля?… Сколько ей было двадцать два года назад?… Года четыре?… Больше?… Не поймешь – жрицы выглядят моложе обычных женщин, даже знатных: им ведь, как правило, не приходится рожать, и сносить тяготы замужества тоже не приходится. А посвящают их где как… При храме Кевгестармеля, вроде бы, чуть ли не с младенчества, по совокупности признаков… Или лет с двух…

В любом случае – да, она могла быть посвященной жрицей. А жрице остаться без бога… даже не знаю, что это такое и с чем это лучше сравнить. Я ведь жрецом никогда не был. Но отверженных видеть приходилось: психи лепечущие, калики перехожие – вот что они такое. И не более.

Фильхе же вот… выжила. Перестроилась. Присягу другому богу дать сумела… наверное, о девочке позаботился кто-то из жриц постарше. Но…

Скорее всего, я задумался задумался и ослабил хватку. Фильхе вывернулась – и ударила меня ногой в пах. Мало того, что у меня от такого удара все перед глазами поплыло, так я еще и упал на пол и… Да, наверное, тут-то и пришла бы моя смерть. Какое-то время я от боли вообще ничего не видел. Но почему-то никто меня не убил. Когда зрение вернулось, я увидел Фильхе, торопливо надевающую сердех.

– Держи, – она кинула в меня камизой – моей собственной, между прочим. – Поторапливайся.

Я ругнулся.

– Фильхе, ты же только что…

– Это не Фильхе, – отрезала она. – Точнее, то была Фильхе, а я – не она. И вообще, извини. Теперь-то уж больше такого не повторится. Во-первых, я ее проконтролирую, а во-вторых, я с ней объяснюсь. Ох, что за дикая женщина! Не могла раньше дать понять!

– Ты о чем? – как идиот, я сидел на полу, комкая камизу и почему-то не в силах сообразить, с какого конца ее надевать. – Вас что, две сестрички-близнеца? Вы меняетесь, когда я моргаю?

– Не говори глупостей! – Фильхе вздохнула, как-то уж очень знакомо. – О боже настоящий, Стар, ты же про Вию все знаешь теперь! Мог бы и догадаться!

– Ты… – у меня в голове наконец-то начали шевелиться колесики – как в часовом механизме – и, наконец-то, в правильном направлении. – Так ты не одна в этом теле?!

– Именно, – сурово кивнула Фильхе (или кто там?!). – Нас двое. А теперь, если ты протянешь еще немного, мы не успеем помочь твоему другу-звездочету.

– Откуда ты знаешь?… – я наконец-то разобрался и принялся натягивать камизу… как вскоре выяснилось – задом наперед, но такие мелочи меня уже не особенно волновали.

– Ты меня до сих пор не узнал? – горько спросила Фильхе. – Так я и знала, чего еще от тебя ждать! Намекали тебе, намекали, а ты… ты никогда меня не любил!

С этими словами она отвернулась и сложила руки на груди.

Я замер со штанами в руках.

– Агни? – тихо спросил я. – Ты и так можешь?!

– Ну разумеется! – она сердито обернулась. – Я же дух! Дух! У меня есть что-то вроде плоти, но это не настоящее тело! Сколько раз я тебе рассказывала, как я в деревьях ночевала?! А люди куда более податливы, уж поверь!

– Черт… – только и мог сказать я.

– Ты ведь не хочешь, чтобы со звездочетом что-то случилось, верно? – спросила Агни по-прежнему холодно. – Он тебе нужен, верно? Ну вот, а с ним случится, если ты не поторопишься. К нему какой-то вампир пристал.

– Вампир?! Это еще кто?!

– Долго объяснять. Ладно, может, не вампир, но какая-то нечисть точно. А он ни сном ни духом. Давай-давай, собирайся, со мной мы его быстро догоним. Кстати, кто такой черт?

– Кто-то вроде духа предков… – слабым голосом сказал я. – А хрен – это такое растение… Агни… но зачем?! Почему?!

– Потому что! – припечатала она. – Мне так захотелось. Ясно тебе?! Ну поторопись же ты, ради всего святого! А за эту женщину не волнуйся. Больше она тебе беспокойства не доставит.

Я уже накинул котту, даже эти жуткие пуговицы на рукавах застегнул и теперь подвязывал пояс. Голова шла кругом, решительно отказываясь воспринимать реальность, но я на нее прикрикнул: ишь чего, глупая!.. Потом будешь капризничать, сейчас дело надо делать.

– Агни… – вдруг вырвалось у меня, когда мы уже готовы были выйти за дверь домика. – Скажи… ты меня любишь?…

Она сердито посмотрела на меня снизу вверх… глаз было не видно в темноте, но я знал, что они сухие и блестящие. Вот просто знал.

– Естественно, – ответила Агни сердитым голосом жрицы Фильхе. – А то как же. Почему еще я с тобой вожусь, идиот ты несчастный?

– Я тоже тебя люблю, – сказал я очень тихо, коснувшись ее плеча кончиками пальцев. – Тебе бы лучше остаться здесь.

– Мне эта нечисть ничего не сделает, – она дернула плечиком. – Максимум, тело убьет. Так я другое себе найду, получше. И помоложе. А ты без меня звездочета не найдешь. Пойдем.

Она решительно повернула ключ в висячем замке и заспешила прочь по переулку. Я последовал за ней, попытавшись что-то сказать насчет того, что совершенно не хочу, чтобы это тело убивали – Фильхе и так из-за меня настрадалась – но почему-то не смог. Видимо, мы рванули слишком быстро. Потом почти побежали… мне пришлось придерживать Косу рукой, чтобы не била по ноге. Наконец мне удалось все-таки поймать Агни за руку, крепко сжать ее длинные ловкие пальцы и шепнуть ей на ухо: «Я все равно буду защищать тебя. Всегда. И попробуй только подставиться. Или там с телом этим что сотворить…»

– Тише, – Агни вдруг остановилась, она совершенно не слушала меня. Поднесла руку ко лбу. – Тут… я не могу их найти! Куда они пошли?… Ах, как следы путает…

Она присела на корточки и начала водить рукой над грязной мостовой, будто слепая.

– Ты что, пытаешься их учуять? – спросил я.

– Да, – она кивнула. – Раньше-то я Большого чуяла отовсюду… Но теперь это тело… оно как шоры на глазах… Может быть… – она задумчиво кинула взгляд на меч на моем поясе.

– Ни в коем случае, – сурово сказал я, сразу сообразив, что она собралась делать. – Сама же сказала: ты с этой женщиной договоришься. Договоришься, а не убьешь! Я не желаю, чтобы она и жизнь из-за Кевгестармеля теряла!

Агни открыла рот – может быть, чтобы язвительно сообщить: мол, жизнь в теле, занятым чужим разумом, хуже каторги, – но изменилась в лице и сказала явно совсем не то, что собиралась:

– Почуяла! Они близко! Но… – она подняла голову и посмотрела на меня, сдвинув брови. – Это не вампир… совсем не вампир. Это…

– Бог? – резко спросил я.

Она вскочила, отшатнулась.

– Нет! Нет, не скажу! Ты погибнешь! Погибнешь, или выпустишь бога!

Я шагнул к ней. Был я зол в тот момент неимоверно. Сказать, нет?… Если она хочет быть со мной, она никогда не должна решать за меня. Никогда. Или сама поймет?… Потому что если я произнесу это вслух, она может очень серьезно обидиться: саламандры – существа свободолюбивые.

Агни сделала еще шаг назад.

– Прости… – прошептала она. – Прости. Да, я понимаю… Он знаешь где?… На кладбище. Надо торопиться.

И, обернувшись, побежала так быстро, что я еле успел за ней.

Бежали мы недолго – или мне показалось, что недолго. Зато мы много петляли, и пару раз я спас свою спутницу от падения в нечистоты. Да и сам я однажды поскользнулся и вынужден был схватиться за стену соседнего дома… Если вы бывали в Медина-дель-Соль, то, может быть, вспомните: этот тот самый маленький переулочек, где стены домов словно выгибаются пузырями, а кирпичи кое-где выступают из кладки, без всякого видимого порядка. Там еще расстояние между домами такое, что двум людям не разойтись: хорошо, что нигде нет дверей напротив друг друга. А толстые горожане, если им случается тут проходить, наверняка застревают…

Переулок влился в улочку пошире и почище, потом мимо нищего, который что-то пробурчал на ходу (не то защищал от нас свою бутылку, не то, напротив, звал присоединиться), мы сбежали с пригорка и уперлись прямо в чугунные кладбищенские ворота. Они были заперты, на них, как и положено, висел замок. В сторожке огонь был уже потушен: и не удивительно, что сторож не то пьет где-то, не то веселится.

– Сможешь войти? – спросила Агни.

Вместо ответа я ухватился за край оградки – стоило всего лишь поднять руку – подпрыгнул, ухватился одной рукой и перемахнул через ограду. И только тогда сообразил…

– Агни! Я же не могу тебя оставить здесь!

– Ты же не хотел, чтобы я шла с тобой, – ехидно сказала она.

– Да, я по-прежнему не хочу! Но оставить тебя глубокой ночью у кладбищенской ограды немногим…

– Я сумею постоять за себя, – ответила она. Из складок мантильи, которую она маскировки ради накинула поверх сердеха, блеснуло лезвие стилета и тут же спряталось. – В праздничную ночь все перепились. Торопись, Стар!

– Если с тобой что-то случится, я тебя сам убью! – пригрозил я, и кинулся вглубь кладбища. Нет, возможно, я и поступил по-идиотски. Но хоть убейте, после того, что случилось, я не мог заставить себя воспринимать Агни в теле Фильхе как обычную женщину. И если она говорит, что сумеет постоять за себя и грозится кинжалом, значит, наверное, и впрямь сумеет…

Записки Астролога

Бог не уходил. Я чувствовал, что он стоит надо мной, возможно, перебирая пальцами бородку, и поэтому попытаться сесть и перевязать рану было нельзя. Интересно, почему?… Он действительно перепутал руки, не знает, с какой стороны у человека сердце?! Может ли быть такая глупость?… Или сказал так только ради игры: мол, абсурдность ситуации заставит меня поверить в то, что подобный идиотизм действительно возможен, и тогда я выпрямлюсь… и он добьет меня.

Наверное, так… иначе зачем он так долго глазеет на предполагаемый труп?… Или времени прошло мало?… Время в таких ситуациях течет по-другому, минута может показаться за десять… По идее, Драконье Солнце не дает ему чувствовать меня… Если бы еще не было так больно… И так страшно, что уж греха таить.

– Вот интересно, – задумчивым, заинтересованным тоном произнес Воху-Мана, – он должен быть уже мертв, а крови все больше и больше… Друг мой Кшатра Варья как-то сообщал мне при случае, что из мертвецов кровь не течет…

Вот гад, а?!

Неосязаемое, легчайшее предчувствие коснулось меня… Еще мгновение назад я думал, как бы не пошевелиться, а теперь насколько мог сноровисто откатился в сторону… и тут же схватился за грудь: там будто вертел провернули. Раскаленный.

Воху-Мана, чей посох, вместо того, чтобы вонзиться мне в спину, проткнул пропитанную кровью землю, разочарованно покачал головой. И произнес голосом расстроенного дедушки:

– Ах, мальчик-мальчик, что ж ты так?… Обманываешь?… Нехорошо.

Занес посох второй раз, и я понял: все, не увернусь.

Однако Воху-Мана меня не ударил. Он резко обернулся и врезал посохом по кому-то с разворота… интересно, это и в самом деле был сноп искр, или мне показалось?…

– Ты кто, юноша?… – процедил Воху-Мана сквозь зубы.

– Не узнаешь? – ответил ему Старов голос. – Собственно, предмет вашей сделки! Косвенно.

Записки Аристократа

Еще бы чуть-чуть… если бы я проговорил с Агни на пару секунд дольше, астролога уже бы убили. Наверное.

Во имя Ормузда, что стоило этой ящерице быть чуточку болтливей?! Теперь вот выкручивайся, спасай его… А он, еще того гляди, потом все равно помрет. Вон, скорчился как и за грудь держится. Да еще и кровью кашляет. Дрянь дело. Сомневаюсь я в целительских возможностях Драконьего Солнца.

Это он, значит, так насчет моего гороскопа договаривался. Ага, договорился.

Нет бы сбежать по-тихому! Так сам подставился… Это он вроде как богов от меня отводил, отмазывал. А в итоге мы оба помрем, потому что драться с богом – дело заведомо бесполезное, если только ты сам не бог.

Нет, умирать нельзя. Ни в коем случае.

Я встретил удар посоха Косой и зашипел сквозь зубы: с-силен, мужик! Я чуть плечо не вывихнул! Даром, что мудрец! Как бы тогда Кшатра-Варья ударил?!

– Что ж ты, дедушка, – прошипел я сквозь зубы. – Мудрец, а дерешься!

Воху-Ману я узнал, естественно. Трудно было бы не узнать.

– Что это за мудрость, если она не умеет постоять за себя? – в голосе отчетливо чувствовалась тонкая ухмылка.

Ненавижу тонкие ухмылки.

Мы отпрыгнули друг от друга… я, между прочим, чуть ногу не подвернул, не говоря уже о том, что едва не споткнулся о надгробие. Ох уж эти прыжки… Как замечательно они выходят на тренировках, и как прискорбно не получаются в жизни!

Эй… мне показалось, или бог и впрямь повел себя неуверенно?… Что, я должен был концы отдать при первом столкновении меча и посоха?… И вообще, почему он меня молнией к Ормузду не испепелит?… Что его держит?!

Я бросился на него с мечом на перевес. Не люблю нападать первым, но тут было важно отвлечь внимание Воху-Маны от астролога – чтобы не решил сперва его добить, а потом заняться мной. Что я тогда скажу Хендриксону?…

Противник был сильнее меня… противник был чудовищно силен. Он угадывал мои движения, посох его было не переломить даже прямым ударом, он идеально держал оборону, а увернуться от его атак мне удавалось только чудом и в последний момент. Что это он, специально?!

Меня осенило быстро, может быть, секунде на двадцатой боя. Да ничего не специально! Он растерян! Он не понимает, что вообще происходит! Что-то пошло не так! Например, он и впрямь должен был испепелить меня еще до того, как я подошел, но почему-то не получилось. Почему?! Драконье Солнце помогает?!

Но если он что-то не понимает, нет ничего проще: прекратить со мной драться, обездвижить меня и допросить с пристрастием. Значит, либо и этого не может, либо запаниковал.

Конечно, я мыслил далеко не так связно, как это сейчас выглядит. Это были скорее обрывки мыслей, куски предчувствий. Тут было понятно: если я хочу хотя бы остаться сейчас в живых, мне надо думать и думать быстро.

Мы снова сошлись близко: идиотский такой момент, когда мечи плотно прижаты друг к другу, и никак их не отвести, потому что каждый пытается прорвать оборону противника. Вещь, которая случается очень редко – на самом деле, если оба противника искусны, этого не происходит практически никогда. Но Воху-Мана специально подстроил… кто там его знает, зачем?!

– Кто ты?! – сказал он, и старческий голос показался похож на крик.

– Что?! – мы снова разняли мечи, прежде чем мне удалось привезти мысли в порядок.

Он попытался между делом достать меня по ногам, я подпрыгнул… Бог не знает, кто я?! Бог мудрости не знает, кто я?!

Ну, ребята, ничем иным, кроме как Драконьим Солнцем, я это объяснить не могу. И впрямь мощная штука.

– А кто ты? – крикнул я, под воздействием внезапного порыва решив прикинуться идиотом. – Я хочу знать, с кем сражаюсь! Скинь капюшон, ты, ублюдок?

– Ты не знаешь?!

– Черта с два!

Воху-Мана замер, уперев посох в землю. Я тоже остановился, замер в двух шагах от него, стараясь перевести дыхание. Если есть передышка, надо пользоваться… Может быть, Райн в это время… ну не знаю, хоть отползет, что ли?… Кто его знает, насколько серьезно он ранен.

Воху-Мана поднял руку и аккуратно отвел с лица капюшон. Тот упал ему на спину тяжелыми складками.

Лицо как лицо. В темноте практически не видно. Бородка… белая. Длинная.

– Кто такой черт? – спросил Воху-Мана. – Сдается мне, я где-то слышал…

И ударил меня посохом. На сей раз бог целил в голову, а увернуться до конца я не успел. Конец посоха – заостренный! – прорезал щеку. Ох, ну и боль! У меня даже нет слов нормальных, чтобы сказать, как мне было больно. Кажется, его кончик еще и по зубу чиркнул. Во рту тут же стало холодно.

В глазах потемнело. Ей-богу, вроде и на ногах стоял, но мне показалось: даже в тот день, когда Симон ударил меня мечом и потом я лежал в лесу, мне так больно не было. Может, потому что я сразу сознание потерял?…

Бог рванулся из меня наружу. Пламенем костра, огнем подземелий, гневом воина, горестным стоном боли… Божье столкнулась с божьим. Божье корчилось внутри меня, яростно пытаясь отомстить…

Первый раз с того момента, на старом пастбище.

Отец говорил, что я должен беречься. Что чем старше я буду становиться, тем больше сил будет набираться спящая внутри меня сущность, и что рано или поздно она может выбраться наружу, как бабочка из кокона. Разумеется, от меня самого тогда ничего не останется, зато Кевгестармель возвернется во всей красе. И, естественно, покарает. Кого надо, того и покарает – то есть, практически всех.

Но почему-то сегодня я смог поймать Кевгестармеля.

Где-то за забором стояла и ждала меня Агни, которая Фильхе (а ведь за Фильхе тоже нужно было мстить!). Я встретил мать у источника. Совсем рядом на кладбище истекал кровью Райн… а ведь я почти уже – или даже совсем? – стал считать его своим другом. На ночных улицах Медины нас искала Вия. Мне никак нельзя было проигрывать.

Вия сказала мне «молодой хозяин». В ней поселилась Хельга. Хельгиного племянника убил я…

Теперь, когда бог рвался наружу, его воспоминания стали моими, и я отчетливо увидел это: горы, туман… фальшивая осень, вызванная из моей собственной памяти. Возможно, мне тоже хотелось убить кого-нибудь, как в тот раз брат чуть не убил меня. Бог ничего не мог сделать без моей помощи. Я был проводником. Это я, Астериск Ди Арси возрождал Кевгестармеля – своей жаждой мести, жаждой власти, сотнями прочих ненужных чувств.

Но чувства мои – человеческие. Мне плевать на богов! Слышите, боги! Можете разбираться сами между собой сколько угодно – я в вас не верю! Я верю только в Бога Настоящего, как раз потому, что он не требует и по сути своей не может требовать никакого поклонения. Я отказываюсь вас уважать и вам подчиняться. И уж тем более я отказываюсь подчиняться тому, кто, как кишечный червь, пожирает мое тело изнутри!

Мне, ей богу, показалось, что я схватил его за хвост… а потом – что отшвырнул за спину.

«Шрам будет, – подумалось. – Через всю щеку. И, скорее всего, некрасивый. Но многим женщинам шрамы нравятся… Может, еще и пользу извлеку».

Как там говорил отец?… «Жизнь рассердится на тебя, если ты будешь принимать ее битвы слишком всерьез…» Или немного не так?… Не важно!

– Держи ответ, мразь! – крикнул я, взмахивая мечом и шагая навстречу Воху-Мане. – Смотри мне в глаза!

И я действительно увидел глаза бога – карие… Удивленные донельзя, даже не испуганные.

После чего рухнул прямо в кровавую грязь.

Записки Безымянной

Город был безмолвен. Точнее, он до сих пор сыпал остатками праздника, фонтанировал фейерверками постепенно угасающего веселья. Но в нем было самых главных, неслышных большинству людей голосов – тех, которые принадлежали духам.

На Вию, вероятно, поглядывали как на сумасшедшую – те, кто были в достаточной степени трезвы. А может быть, и не поглядывали. Сегодня вечером она могла бы бегать хоть в мужской одежде и без мантильи – такие мелочи мало кого волновали.

А она металась от стены к стене, гладила гладкие камни или шершавые кирпичи, и не могла понять, где… куда… будто проход закрылся, или по нервам ударили чем-то ослепительным… или… ах, ну где же он?! Бог ушел… там точно был бог… и закрыл за собой проход…

«Бесполезно, бесполезно даже и пытаться…» «Да что ты можешь! Вот если бы добрый меч…» «Боги! Людям не тягаться с богами!» «Спокойно, девочка, спокойно…»

Впервые за долгое время Вии хотелось заорать вслух: где он?! Она даже в транс уйти не могла: транс не давался в руки, хлеща по лицу холодной чешуей неизбежности. Дух-хранитель, язвительный и непокорный, никак не отзывался, издевательски прячась за левым плечом и отказываясь выходить вперед.

Дух-покровитель молчал, и не вел ее к астрологу, не показывал, где он… даже намекнуть отказывался… Никто ей не отвечал. Общее веселье кидало в лицо пригоршни тишины между взрывами смеха, городские улицы спутывались в клубок…

Райн смеялся над духом. Смеялся, стараясь поскорее взять себя в руки, давя смех тыльной стороной руки, прижатой к губам… Сегодня, в библиотеке. Солнце золотило его волосы, и седина была совершенно не видна. А кисти рук у него широкие. Весной, наверное, в веснушках… А может, и нет.

Вия дважды пробежала вдоль одной и той же улицы, трижды вернулась обратно… Она все пыталась подойти к ратуше, но не могла… «Покажи мне хотя бы Ди Арси!» – почти взмолилась она. Дух, казалось, колебался… Вия отчетливо чувствовала его: стерегущего, будто пес, на самой границе ее сознания и упивающегося его множественностью. В конце концов и от этого дух отказался. Хотя, как казалось Вии, он даже начал… даже попробовал искать его…

«Почему?!» – нет ответа.

Когда все успело произойти?… Сегодня утром жизнь была ясна и понятна: идти вперед, ждать, пока не представится возможность забрать Драконье Солнце… простые цели: то, что она была в состоянии придумать и объять сама. С тех пор все успело стать отчаянно сложным, и отчаянно безвыходным.

Что, если она не найдет Райна? Что, если бог убьет его?

Секундочку, а даже если она отыщет астролога, то чем сумеет помочь?… Уж не собирается ли она натравить гехерте-геест на Воху-Ману?! Или бубном вокруг бога трясти будет?… «Замолчи», – велела Вия менестрелю… и тут же сообразила, что не уверена, менестрель ли это. Может быть, старый шаман. Может быть, еще кто-то.

Он назвал ее Фьелле. Кто его знает, почему. Вия точно помнила: она никогда не говорила Райну, как звучит ее имя на лагарте. Сам догадался?… Ну да, лагарт он, скорее всего, знает. В общем, ничего особенного, назвал и назвал… Но… Фьелле…

«Фьелле, девочка моя, тебе уже четырнадцать лет… полно возиться со зверенышем, девушке в твоем возрасте пора бы подумать и о браке». «Отец, мой нареченный погиб… я до конца дней не буду смотреть ни на кого другого. Если вам угодно, я удалюсь в монастырь, но никогда не… никогда не…»

Суженый Фьелле, оруженосец ее старшего брата, был, кстати, похож на Райна. Тоже блондин с темными бровями и постоянной полуулыбкой… Только его улыбка выглядела всегда немного смущенной, будто он вот только что подумал о чем-то нехорошем или не до конца понимал, где находится. Фьелле он нравился с детства, она лет в пять еще сказала себе: вот, за него я обязательно выйду…

– Вия! – она умудрилась не врезаться в Федерико, но только благодаря уже ставшей бессознательной осторожности. Художник еле держался на ногах и был творчески меланхоличен: схватился за девушку сразу же, но не для того, чтобы воспользоваться случаем, а чтобы не упасть. – Драгоценная госпожа моя Шварц… Шварцен… чернушечка вы моя, что вы тут делаете? Да еще одни?… Этот гад астролог вас бросил?… Только дайте мне знак, и я его…

Первым порывом Вии было вырваться – ах же, как некстати! – и продолжить свой одинокий, отчаянный и суматошный поиск. Ей все казалось: она уговорить духа, или нащупает нить, или еще что-то случится, или…

Но вместо этого она крикнула:

– Федерико! Райн в беде! На него напали разбойники! Десять человек! Он стал отбиваться, и крикнул мне бежать!

Федерико если и не протрезвел, то обрел некоторую крепость в ногах.

– Так, – сказал он, выпрямляясь и даже отпуская Виины руки. – Надо кликнуть стражу. Стража! Стража! – в праздничном хороводе на него оглядывались, как на идиота.

Художник схватил Вию за руку и потащил к краю площади.

– Стража! – кричал он время от времени. – Стража!

Вия поняла: если что, уж дорогу-то до того места, где они целовались, она стражникам покажет. Для этого ей помощь духа не нужна. И все то время, когда она помогала все еще путающемуся в собственном языке Федерико объясняться со стражей, все время, пока она вела десяток вооруженных людей к переулку, в голове у нее билось одно: «Это битва людей. Люди тоже что-то могут…»

…У чугунной решетки, что ограждала садик с фонтаном, они увидели странную процессию: женщина в мантилье, накинутой поверх сердеха, и с факелом в руке, шла впереди двоих мужчин. Один почти нес другого, перекинув руку того себе через плечо… Впрочем, оба изрядно шатались: перебрали, вероятно. С кем не бывает. Тому, кого несли, было явно хуже: белобрысая головушка свесилась вниз, лица совершенно не видно. Зато левая половина лица идущего самостоятельно была сплошь в кровавой корке.

– Агни… – прошептала Вия, поднесла пальцы к губам нервным жестом… и наткнулась на вуаль, которую, отказывается, так и не откинула.

– Кто вы, господа, и что вы делаете возле моего дома в этот час? – холодно спросила женщина, держась с королевским достоинством.

Райн поднял голову и вымученно улыбнулся… он тоже был в крови и грязи, и, когда один из стражников поднял факел повыше, стало видно, что верхнюю часть туловища юноши охватывала импровизированная перевязка… судя по всем, откромсанный подол его собственной котты: теперь неровно обрезанное одеяние даже не прикрывало колен.

– Все в порядке, госпожа Фильхе… – сказал он. – Это свои.

А Стар добавил высокомерно:

– Спасибо за беспокойство, господа стражники. Как видите, мы справились своими силами.

Вия подумала, что не знает, кому из них броситься на шею. Желание броситься на шею само по себе было столь странным, что она не удержала слезы. Хорошо, под вуалью ничего не видно.