Текст книги "Драконье Солнце(СИ)"

Автор книги: Варвара Мадоши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

– Да, Стар, давай уйдем отсюда! – почти взмолилась Агни.

Вся ситуация выглядела все более и более безумной. Никогда я не видел, чтобы Агни чего-то боялась. Порою мне казалось, что она совершенно лишена чувства страха, и даже, возможно, все саламандры его совершенно лишены.

– Боюсь, я не могу принять ваше лестное предложение, – мягко произнес астролог. – Я бы с удовольствием, но меня ждут неотложные дела по ту сторону гор.

– Ну что ж, идите, не могу задерживать, – я пожал плечами. – Все равно я вас вскорости нагоню, и мы продолжим нашу увлекательную беседу. Шаг у меня шире.

– Не догоните, – уверенно сказал астролог. – А знаете, почему? Потому что там, на лужайке, осталась Вия Шварценвальде, ваш товарищ по несчастью. И вы не сможете ее бросить. Она еще по меньшей мере сутки останется без сознания. И все это время будет совершенно беззащитна. Наверное, ее придется охранять, потому что духи только и ждут, чтобы захватить человека в таком состоянии! – астролог говорил спокойно и печально. – Обычно шаманов, если уж их угораздило так перенапрячься, охраняют их близкие… может быть, даже все племя целиком. А у девочки никого нет. Придется вам взять это на себя. Иначе она умрет. Тем более, что если бы не вы, она бы так не пострадала.

– А с чего вы взяли, что я стану о ней заботиться? – сказал я с презрительной усмешкой, хотя сердце у меня екнуло. Почему-то я сразу решил, что астролог говорит правду. – Предположим, я просто пойду за вами следом, наплевав на нее?…

– О нет, вы не тот человек! – фыркнул Гаев.

– Так и вы не тот, насколько я могу судить! Что если я сейчас скажу, что если не сбросите мне сейчас со скалы Драконье Солнце, я предоставлю шаманку ее собственной судьбе? Что вы тогда будете делать?

– Развернусь и пойду, – только и сказал он. – Я-то знаю, что вы так не сделаете… Я в выигрышной позиции, понимаете?… Чтобы догнать меня и принудить к чему-то, вам понадобится час или даже два… а вы не располагаете таким временем. Вам нужно торопиться к шаманке. Ее нельзя оставлять одну.

– Откуда мне знать, что вы меня не надуваете? – холодно спросил я. – Вы уже продемонстрировали свои способности в этой области!

– Даю честное слово шляхтича. Кроме того, вы немного времени потеряете, если вернетесь на поляну, чтобы проверить, как там наша драгоценная госпожа Шварценвальде! Если с ней все в порядке, вы успеете меня догнать. А я пошел. Я и так уже говорил слишком много. Знаете что, попробуйте обсудить проблему с саламандрой и с шаманкой! Может быть, в следующий раз вы будете готовы к тому, чтобы послушать меня… и мы в самом деле сможем поговорить о наших общих бедах в каком-нибудь кабачке за пивом!

С этими словами он помахал мне рукой и как ни в чем не бывало принялся карабкаться по тропинке, которая с его стороны забирала вверх. Мне оставалось только скрипеть зубами от злобы. И от… страха. Да, именно. Почему-то я совершенно точно знал: он не соврал мне, и с шаманкой действительно не все в порядке. Мне надо спешить к ней, иначе может произойти непоправимое!

– Стар, не гонись за ним! – почти всхлипнула Агни. – Не надо.

– Не бойся, огонечек, – я стиснул зубы. – Позже. Позже.

В ярости обернулся к нему снова – точнее, к его спине, удаляющейся прочь, – и проорал:

– Ну, погоди! Я тебя прикончу!

– Ага, – откликнулся он, не оборачиваясь. – Но еще не сейчас.

Ормузд бы побрал этого звездочета! Желательно, несколько раз! Он снова умудрился поймать меня в ловушку… причем снова словно бы ничего не сделал для этого, как будто вся ситуация подвела к такому исходу совершенно случайно! И в то же время он хорошо просчитал меня: бросить Вию Шварценвальде я не мог. Никогда больше… Не знаю, в чем тут было дело. Но когда я, сломя голову, несся вниз по той же самой тропе, по которой до того карабкался с таким трудом, у меня было несколько весьма напряженных минут, за которые я осознал: в эти два дня, что мы с Вией провели вместе, она каким-то образом успела стать для меня очень важной… факт, которому можно было только удивляться! Какая-то шаманка с севера, не красавица, неразговорчивая, и вообще почти совершенно лишенная какого бы то ни было обаяния…

Да чушь все это!.. Уж я-то могу отличить влюбленность от просто сочувствия!

– А я люблю, когда такое случается, – вдруг сказала Агни. Она сидела у меня на плече, вцепившись острыми коготками в складки плаща.

– Тебе нравится, когда я в неприятности попадаю? – хмыкнул я.

– Ага. Потому что тогда ты меня не прячешь в эту стекляшку… И я тебе нужна, – саламандра на секунду коснулась треугольной мордочкой моего подбородка – будто поцеловала.

На секунду я испытал угрызения совести. Вот тоже… таскаю с собой, в пузырьке держу… можно было бы и получше обходиться с моей маленькой спутницей. Впрочем, оправдание пришло тут же: никто Агни не заставлял со мной отправляться. Жила бы в камине в Чертовой Крепости, маленькая Мелисса ее бы подкармливала… В замке о саламандре знали, побаивались, но любили – считали ее чем-то вроде духа-защитника. Так что Агни сама виновата.

Я упал на колени рядом с маленьким телом шаманки, Агни спрыгнула с моего плеча. Вия лежала совершенно неподвижно, не металась – даже позы, кажется, не изменила с того момента, как я покинул ее.

– Стар, да хватит возиться, пойдем уже дальше! – Агни красной искрой металась вокруг меня в густой траве. – Нам надо быть подальше от Большого!

– Не мельтеши, огонечек, – сказал я ей. – Мне нужно, чтобы ты взглянула вот на эту девушку. И сказала бы мне, что с ней…

– Что-что… – саламандра вспрыгнула на шаманку, пробежалась по ней туда-сюда. – Вселился в нее кто-то, да и все.

– Что?! – на миг я подумал, уж не ТОТ ли решил сменить пристанище… но надежда почти сразу незаметно истаяла: это было бы слишком хорошо.

– То! – передразнила ящерка. – Кто надо, тот и вселился… А может и не вселился, может, только дверь открыл… Сама не знаю! Только не бог. Дух какой-то. А вообще ей не привыкать, в ней и так… вон уже сколько, духов этих. Думаю, эта твоя ненаглядная скоро очухается. А теперь пусти, я обратно полезла… сыро здесь.

– Стой! Ты мне вот что еще скажи: мне-то чего делать?!

– Чего-чего… астролог тебе правду сказал. Одну не оставляй, да и все! Тут бы, конечно, целителя хорошего, чтобы с душой мог разговаривать, но ты не целитель и не будешь никогда! Так что пускай сама излечивается.

Я решил не допытываться от Агни большего, позволил ей забраться в пузырек и плотно заткнул его крышкой. Кто их знает, этих шаманов… может быть, в них, действительно кто-то после каждого ритуала вселяется.

Сначала я подумал, что неплохо было бы отнести шаманку в деревню… и тут услышал тихое ржание. А еще через несколько секунд на луг, тяжело дыша, поднялась сумасшедшая Хельга. В поводу она вела обеих лошадей – и Иллирику, и вииного проклятого жеребца. Уже одно это крайне меня удивило: я знал, что Иллирика у меня лошадь умная и дружелюбная, но чтобы черный коняга пошел за кем попало?…

– Возьмите лошадей, милорд, – сказала мне Хельга тусклым тоном. Глаза у нее были красные, как будто она плакала, но отрешенности сумасшедшей в лице старой крестьянки не наблюдалось. Мне, правда, показалось, что она еще постарела.

– Вообще-то, я собираюсь вернуться в деревню, – сказал я. – Моей спутнице нужен уход.

– Не думаю, что вам стоит это делать, милорд, – покачала головой женщина. – Еще решат, что вы убили Альбаса. Кто-то же его убил. А вы, уж простите, больше похожи на убийцу, чем господин астролог.

Все, что я мог сказать на это, застряло у меня в горле колючим комом. В самом деле… в самом деле. В этот момент воспоминания взорвались во мне, словно перележавшие на солнце тыквы. Я вспомнил смех бога, и легкое движение руки, от которого здоровенный мужик тряпичной куклой полетел в сторону. Ну да… Наконец-то мне стало ясно происхождение темного потека на коре соседнего вяза.

От тоски вдруг захотелось завыть. Но тоска – не скорбь. Этот человек погиб не по моей вине – по вине бога. Я был всего лишь вместилищем… и в любом случае мне предстояло расплачиваться за все разом, в самом конце. Я это знал и давно был готов.

Еще я зло подумал, что могу и вернуться в деревню – и пропади все пропадом! Как будто банда каких-то крестьян сможет мне угрожать! К счастью, вовремя опомнился. Может быть, этот приступ гнева был своего рода отрыжкой бога. Еще совсем недавно я побрезговал нападать на двух ублюдков, что схватили шаманку, а вот теперь собирался сразиться с целой деревней. Да уж, образец благоразумия. Как бы я ни был силен, не так уж трудно справиться с одиноким путником, обремененным заботой о больной. Не говоря уже о том, что ребята вполне могут позвать подмогу из соседней деревни. Уболтать их и убедить, что убийца не я, – мало ли что там показалось сумасшедшей?… Ормузд его знает, станут ли они меня слушать. Когда я пытался представить ситуацию в лицах, что-то подсказывало мне, что мой дипломатический дар будет тут бесполезен.

– Спасибо, женщина, – сказал я Хельге.

– Не за что, – в голосе ее звучала горечь. – Убирайтесь, милорд. Убирайтесь… к богам. Я покажу вам, как можно выйти на большак, не возвращаясь в деревню.

– Нет, лучше… – начал я, и тут же осекся. Я собирался сказать ей, что меня не надо провожать на большак, а надо показать мне кратчайший путь через горы – я был уверен, что Гаев отправился именно таким путем – но тут же сообразил, что лошади безвестными тропами вряд ли пройдут. А роскошь бросить Иллирику и черного беса тут я не мог себе позволить: во-первых, этого нельзя было делать, пока Вия находилась без сознания, во-вторых, я не был уверен, что за горами нам удастся быстро разжиться подходящими лошадьми. Уж мне-то как никому другому была известна обстановка в Радужных Княжествах! И в-третьих (и, наверное, в-главных) – бросать Иллирику мне просто отчаянно не хотелось.

Так что пришлось волей-неволей взвалить шаманку на Иллирику, пристегнуть девушку ремнями – провозился я довольно долго, но иначе никак не выходило, – и повести обеих лошадей тропой, указанной Хельгой. Состояние шаманки вызывало у меня опасение, но я решил, что пусть лучше она три часа потрясется на шее лошади, чем ее прирежут в деревне со мной за компанию.

– Выйдете на большак, – сказала Хельга, – а там часа через три уткнетесь в Небендорф. Не промахнетесь. Там даже постоялый двор есть.

– Спасибо, женщина, – сказал я. – Скажи… а тебя деревенские не обвинят в гибели племянника?

– Меня? – она встретилась со мной глазами. – Чтобы у старой женщины хватило силы кинуть здоровенного мужика, да и все внутренности ему о дерево отшибить?… Нет уж, это только какому рыцарю-герою под силу. Или богу.

– Но ты ведь знаешь, что я не бог, – заметил я.

– О да, – безразлично ответила сумасшедшая Хельга. – Пока не бог. Но если бы я не надеялась, что ты меня убьешь, я бы перед тобой на колени упала.

– Даже ты можешь жить, женщина, – сказал я. – Даже ты. И стоило бы тебе воспользоваться своей жизнью!

– Астролог тоже так сказал, – Хельга смотрела на меня почти с ненавистью. – Так. Да. Вот бы он убил тебя! Или ты его. Если бы не вы, ничего этого бы не было.

Когда я уходил дальше по дороге, ведя двух лошадей в поводу, меня не покидало ощущение, что она все так же смотрит мне в спину, и проклинает меня со всей силой своего сердца.

Глава 6. Разыскивается…

Не дай Бог повстречаться с каким-нибудь мелким божеством, эти существа совершенно аморальные и бесконтрольные, потому что бессмертны и ничего не боятся.

Кир Булычев. «Покушение на Тесея»

1. Записки Астролога

В таверне бог искал встречи со мной.

Никто кроме меня его не заметил, да и я сначала удивился: создания, властвующие нами, не самые скрытные существа на этой земле! Если уж они возникают, то обычно с помпой. Этот же сидел тихо: пристроился в уголке и полоскал в кружке с сидром кончик длинной белой бороды.

Углядев его в темном углу, я хотел было выскочить прочь со скоростью выпущенной из большого лука стрелы, но вовремя одумался. Если бог зашел сюда просто проветриться, или приударить за какой-нибудь сговорчивой красоткой, то мне от этого ни жарко, ни холодно. А если он дал себе труд спуститься непосредственно ради меня, то тут бегай – не бегай…

Поэтому я плюхнулся на скамью подальше от очага – не хотелось, чтобы не слишком расторопные подавальщицы поливали мне голову жиром. А холод меня все равно не мучил – этим летним вечером, по мнению закаленного жителя Шляхты, в пору было страдать от жары, а не кутаться в плащ. Завсегдатаи таверны считали иначе – дальний край стола, ближе к входу, был совершенно свободен. Правда, и народу по раннему времени было еще маловато. Ужин здесь, видимо, подавали позже…

Усталая немолодая женщина с черными зубами подошла ко мне и, вытирая руки о грязный передник, спросила, не угодно ли мсье сидра или эля. Я сказал, что не отказался бы от молока – если, конечно, оно тут есть. Молоко, естественно, было – когда я подходил к таверне, то слышал коров на заднем дворе, – хотя явно не пользовалось особенным спросом. Ну да мне-то что…

Девица ушла за молоком, а я подумал, что сейчас хорошо бы поспать или хотя бы подремать – я шел почти сутки, практически не отдыхая, – но спать на жесткой лавке не слишком приятно. Если привалиться спиной к стене и задремать, шея затечет. Да и ограбить могут…

– Господин Гаев? – каким-то образом бог оказался совсем рядом со мной. Только что, я мог бы поклясться, он сидел совсем в другом конце стола и, кажется, довольно прочно там обосновался. А вот теперь, пожалуйста, толкается локтем в бок. Значит, придется расстаться с иллюзией, что его мог заинтересовать кто-то другой…

– Совершенно верно, – я доброжелательно взглянул на него. – А вас как зовут?

Не знаю уж, понял ли он, что я догадался, кто он такой. Честно говоря, большая часть богов особой проницательностью не отличается. Но этому по должности полагалось читать души людей, как раскрытые книги. Или, вернее сказать, полагалось бы – потому что у богов вообще плохо получается понимать людей.

– Можешь называть меня Мудрецом, – произнес бог, поглаживая белую бородку. У него были длинные, тонкие, узловатые пальцы ученого, украшенные дорогими перстнями. «Подагра», – подумал я. Перстни совершенно не вязались с прочим его одеянием – невзрачным и весьма потрепанным.

– Очень приятно.

– Ниц тоже разрешаю не падать, – продолжил он. – Хотя ты, мальчик, отлично понял, кто я такой.

Я склонил голову.

– Но мне нравится дерзость, – старик подмигнул мне. – Куда бы этот мир покатился без дерзости молодых, а?!

Я вспомнил, как Воху-Мана как-то испепелил паломников Зевса, не преклонивших перед ним колени. Года полтора назад об этом боязливо перешептывались по всему Закату. Уж в чем в чем, а в излишнем добродушии Мудреца обвинить было нельзя.

– Наверное, ты догадался, что ты зачем-то нужен нам, – задумчиво сказал старик. – Ты умный мальчик… иначе мы не стали бы даже говорить с тобой.

Он замолчал, выжидательно гладя на меня. О боги мои… ну почему вы так банальны?… Ну нельзя начинать разговор с того же примитивного хода, что какой-нибудь сектант! Хотя… а от кого учатся сектанты, если подумать?

– Что же нужно от меня всемогущим Семи? – тихо спросил я.

– О, сущие пустяки! Ты примерно представляешь, чем Мойры занимаются? – спросил он.

Я кивнул. Сестры-мойры, сущие за шатром небес… говорят, они не боги, но даже боги прислушиваются к их советам. Еще говорят, что они живут не в нашем мире, а где-то еще, совсем далеко… и что в них верят везде, где живут люди. Повсеместная вера – большое достижение для существа, претендующего на божественность. Особенно, если им не строят храмов.

– Ясно, не представляешь… Оно и к лучшему. Ну так вот, они сказали нам, что только ты в состоянии нам помочь. А потому ты это сделаешь.

– В состоянии… но помогу ли? – осторожно спросил я.

– О, какие глупости! Разумеется, поможешь! Приложишь все усилия – уж мы позаботимся, чтобы ты… так сказать, всеми силами восхотел.

Я приподнял брови.

– Я охотно помогу вам, как почтительный подданный…

Он взмахнул рукой.

– Оставь это! Почтительность смертных мне известна. Кнут и пряник – вот что по-настоящему надежно. Старо как мир. Не выполнишь – чик, – он провел себя когтистым указательным пальцем поперек бороды. – Выполнишь… ну, тут можно и поторговаться. Слава у тебя, вроде бы, уже есть, но богатство, власть… ничего этого ты пока не приобрел. Впрочем, и не стремишься, не так ли?

Я кивнул.

– Ну, мы что-нибудь придумаем, – оптимистически пообещал бог. – Не для тебя, так для твоей сестры… ты ведь, кажется, очень любишь свою сестру?… Хочешь, мы ее вылечим? Вернем все, как было?

Не скажи он последнюю фразу, я бы, может и купился… нет, не купился, но хоть задумался бы, хоть секундочку поразмыслил бы над его заманчивым предложением. А так…

– Но вообще, юноша, вы меня разочаровываете! Договариваться о вознаграждении, когда задание еще не оговорено… Или звезды уже сказали вам, что мы от тебя хотим?

Глаза у него были очень странные. То есть… нет, я неправильно сказал. Знаете, у бога, наверное, и глаз-то нет. Во всяком случае, я их не видел. У меня словно бы зрение отшибло… или память. Я видел морщины на лице, видел бороду и усы, не мог от этого лица глаз отвести… но никаких глаз. Какое там соревнование в гляделки – я растерялся хуже малого ребенка.

Хотя малый ребенок, наверное, как раз не сплоховал бы.

– Нет, звезды ничего не сказали мне об этом. Я давно не проверял собственный гороскоп.

Это было правдой: обжегшись в Адвенте, я на какое-то время заделался очень прилежным, и высчитал свою судьбу на год вперед. Но чем более длительные прогнозы ты делаешь, чем менее они четкие. Я знал, что этот год для меня будет наполнен важными и драматическими событиями с неоднократным риском для жизни, но полагал, что события эти произойдут лишь осенью… а ведь восьмой месяц начнется только завтра. Эх, ну вот чего мне стоило потратить немного больше времени и посчитать хотя бы один лунный гороскоп!

– Ты знаешь эту народную побасенку… песенку… о двух юношах, которые одолели бога?

– Как и большинство людей на Закате… – осторожно ответил я.

– А может быть, ты знаешь и имя этих юношей? – допытывался бог.

Я помедлил, прежде чем отвечать.

– Я не знаю даже, откуда они были. Эту песню поют по-разному во всех землях. У нас дома я слышал, что один из них был из Шляхты, а другой чуть ли не из Полуночных Земель. В землях Союза Городов свято уверены, что один из них был риринцем, а другой – откуда-то с Закатных островов. В Мигароте рассказывают, что это были друзья-пришельцы из Эмиратов. В самих Эмиратах говорят, что ребята были из Земли Басков… а в Земле Басков я никогда не был, поэтому не знаю, как поют эту песню там.

– Ты забыл сказать, – усмехнулся бог, – что здесь, в Радужных Княжествах, считается, что один из этих двух… героев ли, еретиков ли… был одним из местных владетельных сеньоров, а второй – его другом, то ли купцом из Союза Городов, то ли мелким бенефициарием с Островов… и, как ни странно, здесь они ближе всего к истине!

– Какая разница? – пожал плечами я. – Боги… вы, господин… давно уже покарали их. Насколько я помню, обоих поразил небесный огонь, а девушка, из-за которой все и началось, не то удалилась в монастырь замаливать грехи, не то живой была взята на небо, в жены Вискондилу… или Зевсу?…

Говоря так, я постарался запрятать в дальний уголок ума свое знание: я был абсолютно уверен, что это не так. Изложенная мной версия присутствовала лишь в тех вариантах легенды, что звучали в харчевнях, тавернах и пабах (на площадях при большом скоплении народа это сказание вообще никогда не исполняли – береженого… вот то-то и оно). А ночами у лесных костров, когда над головой шумели кроны старых деревьев и божеского гнева опасались почему-то куда меньше, хотя на то, казалось бы, было мало оснований, путники пели совсем другую песню… ее же заучивали наизусть и бесшабашные жители Полуночных Земель, которые богов не боялись совсем – когда живешь рядом с драконами, бояться можно только драконов.

Я уже догадался – почти догадался! – что Воху-Мана захочет приказать мне, но надеялся, что он моей догадки не заметит. Все-таки мысли человека для бога слишком сложны и сумбурны, они предпочитают читать эмоции… так говорила мне мама, и до сих пор у меня не было повода усомниться в ее словах. А эмоционально я оставался совершенно спокоен: не такой уж трудный фокус, если ты астролог. Особенно, смею заметить, уравновешенность тренируется в момент, когда приходится отправлять в камин третий вариант чьей-то натальной карты, потому что ты неправильно вычислил положение Луны в Козероге…

– Скажем так… – Воху-Мана чуть поморщился. – Наказание было далеко не таким строгим, как нам хотелось бы… собственно говоря… только недавно нам удалось разыскать одного из… этих.

– Так вы не нашли их тогда? – удивился я.

Нет, действительно удивился. До сих пор мне казалось, что боги всегда могут разыскать нужного человека, если только тот не додумался спрятаться у драконов или прибегнуть к услугам хорошего шамана. И то – насчет шамана – вилами по воде. Временное средство. Но, если ребята действительно были из Радужных Княжеств, вряд ли они могли так быстро добраться до драконов, да и шамана им здесь взять было негде.

– Нет, – Воху-Мана усмехнулся, как добрый дедушка, который решил в воспитательных целях подстроить некую пакость смышленому внуку. – Тогда мы их не нашли. Они сумели ускользнуть и спрятаться… кроме того, мы не слишком искали. С падением Кевгестармеля нам хватало своих забот.

Да уж, не трудно представить. Кевгестармель владел весьма обширной областью на Закате, в которую входила вся территория Союза Городов и половина земель Княжеств. Сейчас Верховной Богиней этих мест считалась его жена Фрейя, однако, насколько я знал, она находилась под определенной опекой Зевса и Тота… боги воспринимают время иначе, чем люди, и эти вопросы будут решаться ими еще сотню лет. Падение Кевгестармеля произошло всего около двадцати лет назад – удивительно еще, что они среагировали так быстро.

– Вы хотите, чтобы я составил гороскопы и нашел их? – спросил я. – Они каким-то образом сумели спрятаться от ока богов?

– Нет, они не сумели! – Воху-Мана совсем развеселился, разве что ладони не потирал. – Где им! Они узнали, как это можно сделать, но знать и мочь – совсем разные вещи. Никто из смертных не способен на такие фокусы.

– Тогда зачем я?

– Затем, что скрылся сын одного из них… Он получил в обладание вещь… очень важную вещь… вещь, способную разрушить весь мир, при умелом подходе, разумеется. Его отец по глупости отнял ее у бога, – вид у Воху-Маны при этих словах был такой, словно он подсматривал за «глупостью» в замочную скважину и от души наслаждался каждым мгновением.

«Ну да, если смертный, то, разумеется, не от большого ума…» – меланхолично подумал я. А потом спохватился.

– О какой вещи вы говорите?

– О! – Воху-Мана хитро прищурился. – Уж ты-то должен знать о ней получше прочих. Ибо именно тебе эти глупые людишки приписывают обладание ею…

– Вы имеете в виду… – начал я, и, по-моему, на сей раз мне не удалось проконтролировать выражение лица.

– Именно, – Воху-Мана кивнул с довольным видом. – Ах, как приятно говорить с таким сообразительным юношей! Все понимает с полуслова. Ну конечно, это Драконье Солнце! Как мог какой-то самый недоделанный сплетник подумать, что мы, боги, способны позволить драконам завладеть сим артефактом?… Нет, ну вот скажи мне, как они могли быть столь наивны?…

Воху-Мана качал головой, как будто наивность жителей Заката была его личной и глубоко выстраданной проблемой. Я мог ему только посочувствовать.

– Так значит, я должен найти не его, а… артефакт?

– Нет, ты должен найти человека! – Воху-Мана насторожился. – Драконье Солнце нельзя разыскать вашими, человеческими методами.

Я не стал тешить свое самолюбие репликой вроде «вашими, божескими, тоже». В конце концов, я еще собирался сколько-то жить после окончания своей «миссии»… если мне, конечно, доведется ее закончить. Боги злопамятны.

– Попробую, – я пожал плечами. – Вы мне можете сообщить точное время его рождения?…

– Ну нет, дорогой мой! – тут Воху-Мана не удержался, и ладошки-то потер. – Ты должен не «попробовать» – ты должен его найти! А точное время его рождения сообщим, у Мойр все записано.

– Вы должны понимать, господин Мудрец, что астрология полной гарантии не дает. Моими методами можно приблизительно вычислить, к каким областям на земле больше всего тяготеет… искомое лицо. Но ни в коем случае нельзя быть уверенным, куда именно он двинется на самом деле! Люди подчас виртуозно уклоняются от того, что судьба планирует для них…

– Ну а уж это твои проблемы, мальчик! – бог взмахнул рукой царственным жестом. – Я свое слово сказал. Мойры открыли нам, что только ты это можешь – значит, только ты. Сроку тебе – месяц. Работу сдашь… предположим, в нашем городе, в Медине. Ты все равно в ту сторону идешь.

Умственная ограниченность – тоже один из атрибутов божественности. Правило «выживает сильнейший» у них не работает… точнее, работает слишком медленно с человеческой точки зрения. Проблема богов в том, что они были созданы невесть когда, и человечество с тех пор успело уйти вперед, а эти всемогущие господа – застряли на месте.

И, подумав об этом, я позволил еще одному соображению вырваться на волю.

– Отлично, – сказал я. – А какие гарантии?

– Гарантии чего? – опешил Воху-Мана. Правда, следующая его реплика показала, что он все отлично понял. – Да как ты смеешь?!

– Кто вас знает, – извиняющимся тоном произнес я. – Нет, я, конечно, трепещу и все такое, но все-таки… что если я разыщу вам этого парня, а вы после решите, что я «слишком много знаю» или что-то в этом духе, и что мое земное существование надо пресечь от греха подальше?… Смею вас уверить, я им очень дорожу!

Воху-Мана какое-то время остолбенело смотрел на меня, видимо, пытаясь сообразить, что имеет в виду эта козявка, и наконец рассмеялся мелким хихикающим смехом.

– Чем тебе дорожить-то, мальчик! Ты все равно долго не протянешь!

– Это для меня не новость, – я пожал плечами. – И тем не менее, я хочу прожить жизнь целиком, сколько есть, столько есть, – не думаю, что умершие так уж веселятся в Подземных Чертогах.

– Да кому ты нужен! – снова хихикнул Воху-Мана. – Я же не какой-то король, который поручает тебе разыскать несостоятельного должника! Я – бог! Мы – боги! Живи, сколько угодно!.. Чем ты нам можешь повредить?… Хоть на каждом углу об этом своем задании ори! Хоть песню о нем сложи, да распевай ее на площадях… Ах нет, спеть ты не сможешь – у тебя голоса нет! Эх, нет, ну и рассмешил ты меня! – Воху-Мана, действительно, чуть ли не покатывался со смеху. И не говорите мне после этого, что у богов все в порядке с чувством юмора!.. Смех становился все громче, раскатывался океаном, громом, землетрясением, сотрясал хлипкие стены таверны, разрастался до звезд… а потом исчез. И сам бог исчез. Рядом со мной никого не было. Только лежал на скамье узкий пергаментный свиток, перевитый черной шерстяной ниткой.

Я подхватил пергамент, развернул его… на довольно большом куске – ну и потранжирил кто-то дорогой материал! Вы, там, в небесной канцелярии, учитесь экономии, а то дождетесь ревизии! – была выведена всего одна строчка.

«3008 год новой эры, 26 число третьего месяца, пять ударов сердца после того, как солнце скрылось за горизонтом».

Наверное, ни одному астрологу мира еще не доводилось работать со столь точными и достоверными данными… Ну что, Астериск Ди Арси, мне было бы не так уж сложно разыскать вас… но мне нет необходимости этого делать. Я знаю, что очень скоро вы сами найдете меня. Точнее, я удивлен, почему вы до сих пор этого не сделали.

– Ваше молоко, мсье, – женщина бухнула передо мной на стол глиняную кружку. Жидкость плеснула, оставив на красно-коричневой, чуть неровной стенке белый след.