Текст книги "The Slackers club (СИ)"

Автор книги: Валерия Малахова

Соавторы: Валерия Малахова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 61 страниц)

- Я не прошу тебя о прощении, я знаю, что это невозможно. Только не заявляй на меня, - произносит Кензи, а затем добавляет шепотом, - это разрушит мою жизнь. - Но ты уже разрушила мою. Квииг вырывает свою руку из ее хватки, не чувствуя никакого сострадания или боли к Миртл. Последний раз одарив ее взглядом, прежде чем убежать в свою комнату, Ева говорит: - Счастливого рождества, Кензи. Комментарий к 36. Счастливого Рождества Ох... Давайте по порядку! бОльшая часть этой главы - погружение в прошлое Евы. Да, возможно, кому-то не очень интересно это, я не заставляю читать, просто знайте, что будущего без прошлого не бывает, а оно у Евы очень запутанное.Вообще-то, я планировала просто довести Еву на такси домой, но вдруг решила, что встречи с прошлым должны начать с самого вокзала. Появление Кензи? Как вам, неожиданно? Я старалась не подавать никаких знаков, что это будет она. Когда это пришло мне в голову пару месяцев назад, то я была поражена своей гениальностью хаха. Пазл так четко собрался! Хоук - хороший человек, но сможет ли Ева принять его, когда внутри нее такие психологические блоки? Загадка. Но поняли ли вы их? Эту обиду, что гложит ее. Это очень важно! Обида за то, что матери не было достаточно ее для такой семейной жизни. И, конечно же, признание Кензи. Наконец-то вы получили ответы на все вопросы, что разрывали вас! Не знаю, получилось ли у меня передать этот шквал эмоций. Мне тяжело оценить, взгляд замылился за 5 часов работы, поэтому жду вашей критики! Кензи оказалась хрупкой под тем панцирем, что она носит, однако Ева уже не могла проникнуться состраданием - уж слишком много дерьмеца в ее жизни из-за Кенз. обложка: https://sun9-42.userapi.com/c858036/v858036566/1d2693/Wx-twyMbL8s.jpg Сегодня я как никогда жду ваших отзывов. Работа над этой главой была долгая и изнуряющая, прям-таки очень-очень. Жду ваших отзывов, оценок и барьер. Мы близки к концу, очень близки... лю! ========== 37. Она нужна мне ========== За последние несколько дней мысли о «Рождественских оффшорах» не выходили из головы Людде. Он всегда с удовольствием придумывал названия тем судебным делам, за которые брался, и это не стало исключением. Мистер Мун никогда не скрывал своего мастерства, которого успел добиться за столько лет в своем деле: ко всем аспектам он подходил с холодной головой, умел разграничивать личную жизнь и работу, но это дело выходило за рамки его обычного сознания – оно касалось его самого, а именно дочери. Все эти годы Людде считал, что Ева под защитой – жизнь в Бергене была спокойной и размеренной, к тому же, рядом с ней была Анна-Марит и куча друзей. Каково же было его удивление, когда он узнал, что на самом деле дочь ненавидела жизнь там, мечтала сбежать от матери, а еще тайно на протяжении нескольких месяцев зарабатывала себе на университет, когда Людде мог оплатить год обучения там своей месячной зарплатой. Слово «оффшоры» было чем-то вроде табу в жизни мужчины, он даже не помнил, когда последний раз произносил его. Хотелось, чтобы всего этого не было: мутных банковских счетов, переводов заграницу, партнеров-предателей, а самое главное – слез маленькой рыжеволосой дочурки. Сложнее всего мистеру Муну было оставить свою дочь, но забрать с собой он ее просто не мог – суд вынес решение в пользу бывшей жены. Людде вздыхает, откидывая голову на спинку кожаного сидения. Все это предоставило ему тысячу хлопот, в которых не хотелось так быстро тонуть, и несколько раз даже возникала мысль отказаться от дела и передать его кому-то, но тут прийти в себя ему помогла Бетти. В прошлом его жена была школьным психологом со стажем работы более десяти лет, поэтому читала Людде, словно открытую книгу. Бетти вывела его мысли на правильную дорогу: да, в деле никак не участвует Ева, но если она попросила помощи, значит эти люди были для нее дороги, дороги для его дочери. В конце концов, спустя столько лет разлуки и отсутствия какого-либо контакта, он впервые почувствовал себя в какой-то мере виноватым за то, что происходило с Квииг. И если у мистера Муна есть хоть единый шанс как-то искупить свой проступок, то он обязан это сделать. За окном мелькали городские пейзажи бизнес-центров Осло. Да, это явно не то, что хотелось бы видеть в выходные от работы дни, но у мужчины не было выбора. Было так рано, что утренний туман еще даже не успел полностью исчезнуть, до заседания оставалось чуть менее двух часов, но по своему расписанию мистер Мун уже опаздывал. До начала судебного процесса ему было необходимо увидеться с заключенным под стражей. Мужчина заходит внутрь здания, сразу же попадая в почти абсолютную тишину, которая нарушалась лишь звуками старого принтера в углу приемной. Мерным шагом Людде направляется в нужное ему крыло, кивком головы здороваясь почти с каждым вторым на пути. Было несколько «сезонов», когда городской суд Осло становился похожим на необитаемый остров: после празднования нового года, в конце весны и после рождества. Все слепо верили статистике преступлений их города, поэтому зачастую спускали работу на тормозах в это время. Но мистер Мун знал, что его присутствие на заседании всколыхнет спокойную атмосферу в праздничные дни. Швейцарские часы на руке мужчины показывают семь утра и тридцать четыре минуты, когда он входит в нужное ему крыло и видит свою дочь, придремавшую на одной из скамеек. - Ева? – тихо произносит он, кладя свою большую ладонь на плечо рыжеволосой. – Ева, проснись. Мун резко открывает глаза, сразу же вскакивая с негромким возгласом: «Уже пускают?». Людде тут же хватает ее за плечи, усаживая обратно – так резко вставать вредно для вестибулярного аппарата. - Не думал, что увижу тебя здесь за два часа до начала. – мистер Мун по-доброму улыбается, смотря на еще толком не проснувшуюся дочь. – Как ты? - Я в порядке, голова немного болит, но ничего. – при упоминании этой части тела Квииг сразу же хватается за висок, который нещадно ныл. – Я приехала в семь, чтобы, как только мне дали право встречи с Крисом, я уже была здесь. Мистер Мун вздыхает, усаживаясь рядом с рыжей. Когда ему предоставили досье и дело подозреваемого, то папка чуть не выпала из его рук – Кристоффер Шистад. На секунду Людде даже решил, что это злая шутка, посланная кем-то свыше. Сначала эти оффшоры, а потом и человек с фамилией Шистад, которая в свое время разрушила его жизнь. Но, кем бы он ни был этот Крис, пускай даже просто однофамильцем, он пообещал помочь ему, во что бы это ни стало. Тщательно изучая его дело на протяжении нескольких дней, Людде подмечал все маленькие, но важные детали, которые могли помочь на сегодняшнем заседании. Каково же было удивление мужчины, когда в этом деле его дочь проходила как свидетель задержания. С каждым новым выясняющимся фактом у мистера Муна возникало все больше вопросов к Еве, но он решил, что сейчас не лучшее время для них. - Мне нужно увидеться с ним тоже, ведь мистер Шистад обязан знать, кто его адвокат. – с абсолютным спокойствием произносит мужчина, в то время как рыжая от нарастающего волнения заламывала себе пальцы. - Он знает, кто его адвокат. – тут же подмечает Квииг, вспоминая шокированное лицо парня, когда ему сообщили о том, что в суде его будет защищать отец рыжеволосой. – И да, пожалуйста, называй его просто Кристоффер. - Хорошо, просто Кристоффер. – с улыбкой повторяет тот, кинув быстрый взгляд на Мун. – Но таков закон, мы должны увидеться перед заседанием, возможно, ему есть что добавить к его письменным показаниям. Кто-то из его семьи будет здесь? - Д-да, да. Полагаю, вся семья Криса придет. Но когда нам позволят увидеться? - Обычно право встречи дают за час до заседания, но для адвокатов двери открываются в восемь. – произносит Людде, стараясь скрыть ту лукавую улыбку, что так и грозилась показаться на его лице. – Хочешь, чтобы я поговорил, и сначала пропустили тебя? Глаза Квииг в ту же секунду загораются таким огнем, что у мистера Муна не остается никаких сомнений – «просто Кристоффер» далеко не прост для его дочери. - Ты можешь сделать это? - Абсолютно. Ева могла бы сказать, что не знает, какое чувство толкнуло ее на этот поступок, но тогда бы она соврала. Она ощущала тот прилив счастья и радости, растекшийся по ее венам от слов отца. Мун без слов накидывается на мужчину с объятиями и негромким девчачьим писком. - Спасибо, спасибо, спасибо! – быстро тараторит она, совершенно не понимая, какую бурю эмоций вызвала у отца своими действиями. - У тебя есть еще двадцать минут, чтобы умыться и расчесать то, что творится на твоей голове. Это не лучший вид, чтобы встретить просто Кристоффера. – смеется мистер Мун, поглядывая на румянец, выступивший на щеках дочери. – По коридору направо есть уборная. - Я быстро! – рыжая тут же вскакивает со своего места, но отец успевает схватить ее за руку. - Ты расскажешь мне, как прошла твоя поездка в Берген? В ответ на этот вопрос Ева несколько секунд молчит, прикусив губу и прожигая стену за спиной мужчины взглядом, но потом все же осмеливается посмотреть Людде в глаза и с озорной улыбкой сказать: - Ужасно. Квииг почти что вприпрыжку убегает в сторону уборной, невольно заставляя мистера Муна улыбнуться – в душе Ева все еще была ребенком. И пусть поездка в Берген прошла совершенно не так, как себе представляла рыжая, то сейчас, ей было совершенно плевать. Ранним утром вчера она со скоростью пули собирала свои немногочисленные вещи, решив прихватить что-то из комнаты, чтобы увезти в Осло, а с матерью встретилась лишь на пороге. Анна-Марит не успела проснуться, как дочь уже стремительно собралась покидать ее. И хоть этот жалостливый взгляд матери резал ножом по сердцу, но теперь он совершенно не волновал Мун – все ее мысли, как и всегда, занимал «просто Кристоффер». Когда Квииг возвращается на ту же лавочку, то отца там уже нету, однако один из служащих в форме стоял недалеко от ее прежнего местонахождения. - Мисс Мун? – тут же спрашивает мужчина около тридцати лет с фуражкой на голове. - Да, это я. – девушка машинально поправляет спавшие на лицо пряди. - Пройдемте за мной. У рыжеволосой от счастья почти что вырывается визг, но она вовремя берет себя в руки, стараясь восстановить дыхание. У нее снова мгновенно вспотели ладони, на лбу выступила испарина, а по телу то и дело пробегали небольшие стаи мурашек. В тот раз, на рождество, она ощущала то же самое перед встречей с Кристоффером, но чересчур волновалась о дальнейшем развитии их отношений. Теперь рыжая шла с уверенностью в себе и, самое главное, в Шистаде. У нее не осталось сомнений о том, что она сама хочет от этой жизни, в которой видит лишь Кристоффера и себя. Квииг нетерпелось поскорее увидеть его, рассказать всю правду, которая вылилась на нее, словно ведро холодной воды, в Бергене, и облегчить страдания Криса. Ева знала, что ему было больно от осознания того, что, возможно, он ей изменил. Рыжая буквально читала это по глазам! У нее подгибались колени лишь от одной мысли о том, что скоро им с шатеном ничего не будет мешать восстановить то, что было так бессовестно разрушено чужими людьми. - Всего десять минут, мисс Мун, будьте внимательны. – произносит все тот же мужчина в форме пока достает связку ключей из заднего кармана. - Может, двадцать? – тут же озорным тоном спрашивает Квииг, пытаясь состроить самый доброжелательный вид. - Двадцать? – возмущенно повторяет служащий, но потом со вздохом сдается. – Пятнадцать. Только потому, что вы дочь мистера Муна. Радостно хлопая в ладоши, будто пятилетняя девочка, рыжая благодарит мужчину, а потом быстро забегает в комнату для встреч с подозреваемыми. Она немного отличалась от той, в которой они были тогда с Сильвией, Инес и Элайлой в полицейском участке, но сегодня Квииг никак не интересовал интерьер и убранство. Мун даже не садится за предназначенный для разговоров стол, а просто стоит недалеко от входа в ожидании момента, когда приведут Шистада. В голове она считает секунды, желая ускорить время до встречи с парнем, и немного покачивается из стороны в сторону, прикрыв глаза. Дверь с громким скрипом раскрывается, и на пороге показывается Кристоффер. Все тот же мужчина в форме расстегивает ему наручники, пока сам шатен не сводил глаз с Квииг. Лицо у Криса было по-прежнему с мешками под глазами от недосыпа; на голове творился беспорядочный хаос, которого он бы ни в коме случае не допустил, если бы имел под рукой гель для волос; а недельная щетина добавляла ему пару-тройку лет к возрасту. Возможно, это было правдой, а возможно Ева была слишком сильно влюблена в него, что видела во всех этих минусах плюсы. Легкая небрежность волос вкупе с щетиной делали Шистада еще сексуальнее, в то время как фигура парня за дни пребывания здесь стала более поджарой – с мускул сошло лишнее, от чего теперь сильнее были видны перекатывающиеся мышцы и вены. Служащий в форме забирает наручники, а затем жестом указывает Мун на запястье – напоминания о том, что в их распоряжении всего пятнадцать минут. Дверь закрывается, и в ту же секунду Ева со всей своей прытью набрасывается на Кристоффера. Она заключает его лицо в свои ладони и тут же припадает своими губами к его рту. Шистад же, который все эти дни думал только о том, что станет с ними после заседания, явно не ожидал такого напора от рыжеволосой, но не собирался упускать шанс, поэтому быстро обернул руки вокруг ее тонкой талии. - Я так скучала по тебе, - на секунду оторвавшись, произносит рыжая, - ты себе представить не можешь! - Аналогично. – в поцелуй усмехается Крис. – Ты – единственная, о ком я думаю. Ева своим любимым движением зарывается в волосы парня, пальцами легко сжимая пряди. Она льнет к нему всем телом, секунда за секундой обследуя его рот языком, иногда проходясь им по тонким губам шатена. Кристоффер издает полувздох-полустон и отрывается, смотря на рыжую горящим взглядом. - Что с тобой? - Мне нужно так много рассказать, но я не могу остановиться и не целовать тебя. – говорит та, улыбаясь совершенно безобидной улыбкой, будто не она только что одним своим видом взбудоражила его. – Давай присядем? У нас всего пятнадцать минут. Кристоффер почти в ту же секунду усаживается на один из двух стульев перед столом, следом сажая девушку себе на колени. Рыжая оказывается сверху в позе со сведенными коленями, чтобы лишний раз не донимать слабую психику парня своими разведенными ногами – он ни разу не прикасался к ней уже более двух недель. - Ты вся горишь, - говорит Шистад, а затем усмехается, поняв двусмысленность своих слов, - я имел ввиду то, что от тебя почти что идет свет, ты как солнце. Вероятно, у тебя есть хорошие новости. - Однозначно да. У нас всего пятнадцать минут, поэтому я расскажу тебе краткую версию, окей? Длинной истории, где реву в подушку почти всю ночь в Бергене, ты будешь удостоен в следующий раз. - Мне уже не нравится это. – со вздохом отвечает шатен, нахмурив брови – слезы Мун всегда слишком сильно резали ножом по его сердцу. - Начнем с того, что я, честно говоря, не хотела ехать в этот проклятый городишко, потому что мечтала провести рождество с тобой, но… - Квииг вздыхает. – Нура и Вилл прилетят только завтра, Арне в горах, Эскиль, конечно, звал меня на вечеринку, но я решила не встречать праздник в обществе мужчин, желающих поскорее заполучить друг друга. Кристоффер хмыкает, но потом со стоном разочарование упирается лбом ей в плечо и выдыхает: - Ты убиваешь меня этими словами, потому что я тоже хотел встретить рождество с тобой. - В общем, мама намекнула мне, что хочет кое с кем познакомить. – Ева делает небольшие паузы между словами, чувствуя себя так, будто снова вернулась в позавчера. – Я, конечно же, поняла, что это будет мужчина. За десять секунд до встречи с ее новым суженым я узнала, что, оказывается, у него есть дочь, которая примерно моего возраста, поэтому, как сказала моя мама, «мы должны сдружиться». - Продолжай. – со вздохом говорит парень, не отрывая взгляда из-под нахмуренных бровей от рыжеволосой. - Хоук, так зовут маминого мужчину, оказался очень милым и хорошим офицером полиции, вот только его дочь зовут Маккензи, больше известная нам как Кензи Миртл. С выражения лица Шистада можно было бы легко написать картину, так как оно просто-напросто застыло. Удивление с примесью шока от такого расклада карт даже в какой-то степени принесли рыжей удовольствие, потому как она ожидала увидеть именно это. В какую-то момент Квииг задается вопросом, а ее лицо при встрече с Миртл тоже было таким до чертиков нелепым? - Ты шутишь. – наконец-то выдавливает из себя парень, по-прежнему не моргнув и раза. - Я бы хотела, чтобы все это было шуткой. Опустим ту часть, где мы сидим за столом и притворяемся семьей. Это было так больно, ты себе представить не можешь! - Почему?